В чем угроза новой биполярности – Мир – Коммерсантъ
За последние несколько недель тезис о практически неизбежном возникновении новой биполярности в форме противостояния Китая и США из смелого предположения превратился фактически в общее место — отправную точку множества рассуждений о том, каким будет основное содержание международной политики после системного кризиса 2020 года. Можно обнаружить уже и достаточно детализированные рассуждения о том, каким будет этот мир и, самое главное, какой должна быть внешняя политика России в этих условиях. Такова природа информационного общества: практически любое значимое явление в течение весьма короткого времени проходит все стадии открытой экспертной дискуссии.
В том числе и поэтому пока большинство наших рассуждений, скорее всего, имеет мало фундаментального смысла. Но нельзя забывать и про фактор нелинейности, который не менее важен. В этом отношении то, что происходит сейчас, действительно содержит массу аналогий с периодом начала Великой, или Первой мировой, войны.
Практически таким же образом на него реагирует большинство стран мира: они все устали от неопределенности и с полным основанием рассчитывают, что потрясения позволят выровнять их собственные представления о себе с представлениями других.
Это, в свою очередь, позволит говорить о движении к новому глобальному и региональному балансу сил. Более справедливому, чем либеральный мировой порядок, по поводу завершения которого, похоже, уже не огорчаются ни его лидеры на Западе, ни державы—ревизионисты на Востоке. Но было бы непростительным аналитическим упрощением игнорировать и самый важный опыт Великой войны: ее природа, содержание и, главное, результаты совершенно не соответствовали линейным представлениям о будущем тех, кто с энтузиазмом приветствовал выстрелы в Сараево.
Однако даже с учетом множества неопределенностей и открытых вопросов вероятность того, что именно своеобразный биполярный сценарий станет международной реальностью, одинаково велика и одинаково тревожна.
Пока Китай очень настороженно относится к возможностям вызова, который ему открыто бросают США. В своем первом издании «момент моральности» в китайской внешней политике — готовность помогать миру, страдающему от пандемической напасти, и одновременно выступать с определенных менторских позиций — оказался достаточно непродолжительным.
Под впечатлением энергичного, до истеричности, информационного напора со стороны США и их основных союзников в последние недели Китай возвращается к более свойственной ему сдержанной солидности и начинает готовить эшелонированную оборону на годы вперед.
Уже сейчас очевидно, что 2020 год принесет, например, беспрецедентное оживление китайско-российских отношений. Даже по сравнению с несколькими предыдущими годами, которые и так были весьма и весьма успешными. Тем более что масштабное партнерство с Китаем может оказаться, к сожалению, действительно принципиально важным для российской экономики.
Но несмотря на начавшиеся усилия Китая по тому, чтобы сбить градус напряженности, маховик борьбы с ним уже раскручивается и становится практически новым фактором солидарности сообщества стран Запада в мировых делах.
А стало быть, даже если и не сейчас, но раскол мира на два противостоящих друг другу полюса становится уже обозримой перспективой.
Это новое издание биполярности окажется угрожающим для основных достижений человечества в области международной политики за последние 100 лет. В первую очередь потому, что она никак не будет напоминать исторический период 1945–1990 годов. Именно в этой связи новый биполярный мир — это одновременно наиболее опасный, хотя и самый вероятный сценарий развития международной политики.
Опасность этого сценария в том, что на сей раз биполярность окажется настоящей и в этой связи не исключено, что достаточно короткой.
Причина в том, что она возникает в рамках единой международной системы и мировой рыночной экономики, от чего человечество было избавлено во времена Холодной войны. Новая биполярность будет сочетаться с сохранением экономической взаимозависимости. Именно к такой, наиболее взрывоопасной форме глобального противостояния мировая экономика шла последние 30–40 лет.
Нет серьезных оснований надеяться, что косметические ограничения свобод движения товаров, капиталов и людей, вводимые сейчас, помогут разрушить взаимозависимость государств в рамках глобального рынка в течение срока, приемлемо короткого для сохранения мира.
Мы не можем рассчитывать на то, что изменится природа поведения государств. Сейчас все разговоры на тему «мир не будет прежним» сводятся к подсчетам, кто и как больше заработает, а кто «протянет ноги». Да, действительно, о чем еще можно говорить, когда серьезных изменений мотивов политического поведения на уровне государств, компаний и других общественных институтов не предвидится? Пандемия и рецессия неизбежно еще больше изменят баланс сил. Те, кто станут более могущественными, будут стремиться к экспансии, те, кто проиграет,— защищаться. Но это будет происходить в по-настоящему едином мире.
С 1945 по 1990 год мир был разделен на две практически изолированные друг от друга экономических зоны. СССР и его союзники — это огромная Северная Корея, связи которой с другой частью мира были очень ограничены.
Лидеры Запада — США и Европа — от этого особенно не страдали. Они спокойно себе жили в собственном международном сообществе и в принципе мало пересекались с Восточным блоком.
В годы Холодной войны США и Европа достигли наиболее крупных успехов в развитии практически без внешней конкуренции — именно тогда возникло современное социальное государство в Европе, образовались уникальные институты европейской интеграции, сформировался фундамент американского доминирования в мировой экономике.
Единственная сфера, где биполярность СССР—США была более или менее настоящей,— это военно-стратегическое ядерное сдерживание. Но она же наиболее доступна для рационального и жесткого контроля со стороны правительства. Горячая линия между Кремлем и Белым домом была самым мощным международным институтом безопасности и позволяла достаточно быстро урегулировать наиболее важные для судьбы человечества вопросы.
В остальном в 1945–1990 годах международная политика жила не в состоянии биполярности, а в условиях противостояния двух однополюсных и относительно независимых друг от друга миров.
Единственный действительно опасный эпизод — Карибский кризис — был быстро разрешен элегантной дипломатической игрой. Корейская война 1950–1953 годов была самым опасным конфликтом на заре Холодной войны, поскольку протекала в непосредственной близости от границ СССР, но она осталась единственным таким примером, где советские и американские военные вступали в прямое соприкосновение. Таким образом, в период 1945–1990 годов возможности эскалации регионального конфликта в глобальный были минимальными — эта сфера жестко контролировалась Москвой и Вашингтоном.
Это позволило ученым-международникам создать миф о том, что такой порядок наиболее устойчивый.
И одновременно создало уверенность в том, что стабильна любая биполярность.
Китай не располагает собственными значительными природными ресурсами, а его доступ к глобальным рынкам имеется и становится более зримым. При этом китайские возможности влияния присутствуют везде, даже внутри Америки. Другими словами, степень взаимозависимости противостоящих друг другу держав сейчас несравнима с периодом Холодной войны. Поэтому главная проблема с новой биполярностью в том, что, в отличие от эпохи 1945–1990 годов, она может оказаться достаточно быстрой прелюдией настоящего военного столкновения.
Есть ли шансы на то, чтобы избежать скоротечной биполярности? Ядерное сдерживание по-прежнему единственный фактор, делающий большую войну нерациональной. Впервые в истории человеческой цивилизации технические достижения создали предпосылки для того, чтобы наиболее традиционный для международной политики способ разрешения объективных противоречий потерял свою привлекательность. Проблема еще и в том, что Китай не предоставляет возможности для того, чтобы международное сообщество было полностью информировано о состоянии его ядерных арсеналов.
Биполярный мир
Биполярный мир — это в истории мировой порядок, при котором центры силы распределены между двумя конкурирующими военно-политическими блоками, а остальные государства вынуждены определяться с одним из этих центров притяжения. Такой порядок основывается на недопущении могущества какой-то одной державы, какого-то одного центра силы.
Такое вот определение.
Далее кратко разберем причины возникновения такого мирового порядка. Материала этой статьи хватит, чтобы дать ответы к тесту по этой теме для 11 класса.
Иллюстрация. Биполярный мир во времена Карибского кризиса
Суть
В 20 веке таких ситуаций было две — перед Первой мировой войной и после Второй мировой. Перед первой государства группировались вокруг Антанты и Тройственного союза. После второй мировой — между социалистическим лагерем и лагерем капитализма.
Однако в специальной литературе биполярный мир все же отождествляется с временем Холодной войны.
Причины
В чем были причины формирования такого порядка, как он сложился? А вот как:
Во-первых, после Второй мировой войны и разгрома нацистов в Германии и милитаристов в Японии между ведущими державами мира (СССР и США) возникло взаимное недоверие. Поводом послужили два события: сброс атомных бомб на Хиросиму и Нагасаки, а также речь У. Черчилля в Фултоне в 1946 году
Во-вторых, кроме того, СССР и США имели абсолютно разные, взаимоисключающее идеологии. США развивались по пути рынка и капитализма, когда ставки делаются на развитие товарно-денежных отношений. СССР же шел к социализму, а в перспективе и к коммунизму, который напрочь отрицал рынок и капиталы. С точки зрения коммунистической идеологии: капиталист — это человек, который порабощает рабочий класс в угоду своих классовым интересам — главный из которых — извлечение прибыли.
Кстати, рекомендую нашу статью про типы экономических систем.
В-третьих, красная армия (с 1946 года — Советская) находилась в центре Европы. Во всех государствах, которые она освободила были учреждены коммунистические режимы, проводилась индустриализация и коллективизация с элементами раскулачивания. Вся Восточная Европа внезапно “покраснела”. Никто не мог дать гарантий, что эта армия не пойдет дальше.
В-четвертых, СССР стремился с одной стороны к мирному сосуществованию. А с другой постулировал, что если в странах капитализма будут рабочие движения, то СССР будет их поддерживать и выступать за свержение капиталистических режимов.
Кстати, рекомендую нашу публикацию про политический режим.
В-пятых, все вышесказанное стимулировало в США антисоветскую истерию. В США даже был разработан план “немыслимое” — план по нанесению ядерных ударов по важнейшим промышленным и военным центрам Советского союза. Благо в 1949 году СССР самостоятельно изобрел атомное оружие и уравновесил тем самым угрозу нанесения по своей территории ядерного удара взаимным уничтожением агрессора.
Ход событий
Биполярный мировой порядок основывался на формировании военно-стратегических и экономических блоков.
Так в 1949 году возникло НАТО — военно-стратегических блок, направленный против СССР. В том же году в СССР образовался СЭВ (Совет экономической взаимопомощи). Последний был альтернативой американскому плану Маршалла.
В 1955 году, после Корейской войны, образовался социалистический военно-стратегический блок — ОВД (Организация стран Варшавского договора).
В дальнейшем, с 1949 года, начиная с Берлинского кризиса, в этом биполярном мире развернулась Холодная война, важнейшими событиями которой были Корейская война, война во Вьетнаме, Карибский кризис при Хрущеве и Кеннеди, война в Афганистане.
Карикатура. Китай против США, новый виток биполярного мира
Все это сопровождалось гонкой вооружений, которая в конце концов напрочь истощила социалистический лагерь: в СССР не было развитой легкой промышленности, в стране возникает дефицит товаров широкого потребления.
Как верно в свое время подметил Сергей Доренко: “Да, СССР первым запустил искусственный спутник земли и человека в космос, но при этом в стране не было туалетной бумаги”.
В результате замалчивания массы социальных проблем, отсутствия демократических свобод, назревание этнических конфликтов, которое разворачивалось на фоне системного экономического кризиса разорвало страну на части в период Перестройки.
Итоги
Таким образом, сложившийся в годы Холодной войны биполярный мир показал нежизнеспособность социалистической социально-экономической системы без развития рыночных отношений. Между процессы, в нем развернувшиеся, показали, насколько хрупок не только мир на планете, но и само ее существование.
Так в годы Холодной войны мир был несколько раз на пороге ядерной войны. Войны, после которой бы на планете не осталось ничего живого. В гонке вооружений СССР и США стали соревноваться уже не за то, сколько у кого ядерных боеголовок, а за то, сколько раз каждая из сторон может уничтожить планету.
Хотя хватит ведь всего одного раза…
Таким образом плюсов и минусов у этого периода достаточно. Правящей элите США и наследнице СССР стоит учесть все ошибки и уроки прошлого и не допустить новой конфронтации в будущем.
А вы обязательно поделитесь этой статьей с друзьями в социальных сетях, и напишите в комментариях, что думаете по этой теме.
Также могу рекомендовать нашу статью про всех генсеков СССР, а также про то, какие республики в него входили.
Поделиться в соц. сетях
какую роль в истории сыграла Ялтинская конференция — РТ на русском
75 лет назад в Крыму началась Ялтинская конференция лидеров СССР, США и Великобритании. По словам историков, она определила послевоенное мироустройство, позволила разделить сферы влияния в Европе и десятилетиями сдерживала планету от новых глобальных конфликтов. Сформированная в Ялте международная система просуществовала почти до конца ХХ века. При этом отношение к ней западных лидеров со временем изменилось. Изначально американские и британские политики признавали, что советское руководство пошло на существенные уступки Западу и создало предпосылки для сохранения международной стабильности.
Но затем они начали называть конференцию трагическим моментом и источником несправедливости.
4 февраля 1945 года в Ливадийском дворце под Ялтой начались переговоры между главами государств — союзников по антигитлеровской коалиции, вошедшие в историю как Ялтинская конференция. Лидеры СССР, США и Великобритании договаривались о том, как будет выглядеть мир после окончательной победы над нацистской Германией.
Путь к Ялте
Отношения между Москвой и странами Запада были натянутыми ещё со времён Гражданской войны. В 1930-е годы советское руководство пыталось создать международное объединение для противодействия нацизму, однако не нашло в этом вопросе понимания со стороны западных государств. Великобритания и Франция заключали с Гитлером международные договоры и одобрили в 1938 году в Мюнхене его план раздела Чехословакии. Зато после подписания советско-германского договора о ненападении в 1939 году СССР подвергся критике со стороны Запада.
Также по теме
«Переломный момент Второй мировой»: как битва на Курской дуге повлияла на исход войны 75 лет назад на небольшом участке суши в районе Курска началось крупнейшее в истории танковое сражение, в котором приняли участие.
..
В 1941 году, после нападения Германии на Советский Союз, отношения между Москвой, Лондоном и Вашингтоном потеплели. Однако два года союзники фактически игнорировали просьбы советского руководства об открытии Второго фронта в Европе.
Лишь на фоне успешного советского наступления на Курской дуге летом 1943 года между Великобританией и США оживились переговоры о необходимости высадки на атлантическом побережье Европы. Принципиальное решение по этому вопросу было принято в конце 1943 года на Тегеранской конференции.
Союзники высадились в Нормандии 6 июня 1944 года. Нацисты пытались вести войну на два фронта и даже предприняли в декабре успешное контрнаступление против англо-американских войск в Арденнах. Однако активные действия советских войск на Восточном фронте в январе 1945 года вынудили Гитлера перебросить силы туда.
«В начале 1945 года перспектива поражения рейха стала совершенно очевидна, и у союзников возникла необходимость определить правила игры на международной арене после завершения войны.
Этой цели и должна была послужить новая конференция», — рассказал в беседе с RT военный историк Юрий Кнутов.
Этой цели и должна была послужить новая конференция», — рассказал в беседе с RT военный историк Юрий Кнутов.- На Курской дуге
- РИА Новости
- © Наталья Боде
По словам специалиста-историка Музея Победы Александра Михайлова, лидеры стран — членов Антигитлеровской коалиции долго не могли договориться о месте встречи.
«Черчилль предлагал встретиться в Великобритании. Рассматривались и иные места проведения: Аляска, Мальта, Афины, Каир, Рим. Однако Иосиф Сталин настоятельно требовал организации встречи именно в Советском Союзе, чтобы иностранные делегации смогли своими глазами увидеть, что творили нацисты и какой нанесли урон гражданам СССР. В итоге выбор был сделан в пользу Ялты», — пояснил эксперт.
Подготовка к конференции
Американской делегации был отведён Ливадийский дворец.
Он же был избран площадкой для проведения переговоров. Советской делегации предстояло жить в Юсуповском дворце, а британской — в Воронцовском.
Также по теме
«Политическое значение оказалось больше военного»: как открывался Второй фронт в Нормандии в 1944 году75 лет назад началась высадка войск западных союзников по Антигитлеровской коалиции в Нормандии. Им удалось застать немцев врасплох,…
По словам Александра Михайлова, Крымский полуостров за время оккупации сильно пострадал, однако в сжатые сроки всё необходимое для организации работы конференции было найдено и доставлено в Крым. На полуостров прибыло около 1500 вагонов со строительными материалами, мебелью, техникой и оборудованием, необходимыми для приведения в порядок разрушенных дворцов и создания условий для проведения конференции.
Несмотря на то что линия фронта в это время проходила уже далеко от Крыма, из-за опасности диверсий в районе проведения переговоров были установлены строжайшие меры безопасности.
«Охрану делегаций и мест их проживания осуществляли специальные группы авиационного и артиллерийского прикрытия, вдоль южного побережья Крыма охранные функции возлагались на корабли Черноморского флота СССР вместе с судами США и Великобритании. Полуостров находился ещё в зоне досягаемости полёта немецких бомбардировщиков, поэтому командованием морской авиации Черноморского флота для защиты от нападения с воздуха были выделены 160 истребителей», — продолжил историк.
Как рассказал Михайлов, для охраны дворцов и самих заседаний конференции были привлечены несколько полков войск НКВД, а также оперативные сотрудники ведомства, призванные выявлять шпионов и диверсантов. Парк вокруг Ливадийского дворца был окружён четырёхметровым забором, а перемещение обслуживавшего конференцию персонала происходило по специальным разрешениям.
«Вокруг каждого из трёх дворцов создавались два кольца охраны, к которым ночью добавлялось ещё одно — в его состав входили военнослужащие пограничных частей со служебными собаками.
Для удобства проживания и работы всех делегаций на их территориях создавались пункты связи — с телефонистами, знающими английский язык, которые могли обеспечить междугороднюю, а также международную связь в любую точку мира», — отметил эксперт.
- Ливадийский дворец
- РИА Новости
В честь прибытия в СССР иностранных делегаций прямо на лётном поле возле крымского города Саки был устроен торжественный приём. По пути в Ялту были подготовлены специальные места для отдыха гостей. Уинстон Черчилль воспользовался советским гостеприимством: он примерно на час остановился в Симферополе в доме, где во время оккупации жили высокопоставленные немецкие офицеры, и выкурил там сигару. По мнению историков, так британский премьер собирался с мыслями после длительного перелёта.
Судьбоносная конференция
В ходе Ялтинской конференции союзникам необходимо было обсудить несколько стратегических вопросов.
Речь, в частности, шла об условиях капитуляции Германии и её послевоенном устройстве. В ходе переговоров лидеры стран — членов Антигитлеровской коалиции решили, что их общей целью является «уничтожение германского милитаризма и нацизма и создание гарантий в том, что Германия никогда больше не будет в состоянии нарушить мир всего мира». Для этого побеждённую страну планировались подвергнуть демилитаризации и разделить на оккупационные зоны.
Также по теме
«Сценарий разгрома нацистов был предопределён»: какую роль в мировой истории сыграла Тегеранская конференция75 лет назад в Тегеране началась первая в годы Второй мировой войны конференция «большой тройки» лидеров антигитлеровской коалиции —…
Союзники договорились о взыскании с Германии репараций, половина из которых должна была достаться СССР, наиболее пострадавшему от действий нацистов.
Лидеры Антигитлеровской коалиции подписали в Ялте совместную Декларацию об освобождённой Европе, которая предусматривала ликвидацию союзных нацистам властей в оккупированных Германией государствах и установление демократических учреждений на основе всеобщих выборов.
«Одним из ключевых моментов Ялтинской конференции стало решение создать новую международную организацию, обладающую широчайшими полномочиями — будущую ООН. Принцип единогласия принятия решений Советом Безопасности позволяет миру с тех пор избегать глобальных конфликтов», — заявил Юрий Кнутов.
По словам историка, тогда же была оговорена ключевая роль в деятельности Совбеза пяти стран: СССР, США, Великобритании, Франции и Китая. А также принято решение о предоставлении отдельных мест в ООН Белорусской и Украинской ССР — республикам, наиболее пострадавшим от нацистской оккупации.
В ходе ялтинских переговоров Сталин дал согласие союзникам на вступление СССР в боевые действия на Тихоокеанском театре. На то, чтобы вступить в войну против Японии, Советский Союз получил «два-три месяца» с момента окончательного разгрома Германии. За это Москве пообещали вернуть аннексированные ранее Японией Курильские острова и Южный Сахалин, а также право на использование военно-морской базы в Порт-Артуре и Китайско-Восточной железной дороги.
Монголия, согласно ялтинским договорённостям, становилась самостоятельным государством.
- Ялтинская конференция глав правительств СССР, США и Великобритании
- РИА Новости
Наиболее болезненными и долгими, по словам Юрия Кнутова, стали переговоры по разделению сфер влияния в Европе и по «польскому вопросу».
«Эмигрантское правительство Польши предпринимало отчаянные попытки получить ускользающую от него власть, но не преуспело в этом. Большую часть Польши уже освободила Красная армия, там создавались свои органы власти. Поэтому в конечном итоге Западу пришлось довольствоваться общим декларированием демократических принципов устройства власти в Варшаве», — отметил он.
Много споров было вокруг польских границ. По словам историков, западным союзникам не нравилось расширение СССР за счёт Западной Украины и Западной Белоруссии. Однако в конечном итоге было принято решение провести границу по предложенной ранее Антантой «линии Керзона» (разделяющей территории по принципу преобладания поляков), но с отступлением на несколько километров в пользу Польши.
При этом СССР подтвердил своё согласие на добровольную передачу Варшаве Белостока.
«В ходе переговоров лидеры Антигитлеровской коалиции подтвердили отнесение к зоне советских интересов Восточной Европы и Югославии, но передачу под англо-американский контроль Западной Европы, Италии и Греции, несмотря на то что там существовали мощные коммунистические движения», — рассказал Кнутов.
Западные политики изначально были довольны результатами Ялтинской конференции.
«Я уверен, что благодаря соглашениям, достигнутым в Ялте, Европа будет более стабильной в политическом плане, чем когда бы то ни было ещё», — заявил президент США Франклин Рузвельт в послании конгрессу 1 марта 1945 года.
Госсекретарь США Эдвард Стеттиниус в своих воспоминаниях прямо писал, что в Ялте «уступки Советского Союза Соединённым Штатам и Англии были больше, чем их уступки Советам».
«Я не знаю ни одно другое правительство, которое бы так твёрдо и последовательно выполняло свои обязательства, причём иногда даже во вред собственным интересам, как правительство Советской России», — сказал премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль в ходе выступления в палате общин 27 февраля 1945 года.
- Памятник участникам Ялтинской конференции 1945 года
- РИА Новости
- © Артем Креминский
Однако всего год спустя, 5 марта 1946 года, Уинстон Черчилль, выступая в Вестминстерском колледже в городе Фултон (США), подверг жесточайшей критике систему отношений, сложившихся в Европе по итогам Ялтинской конференции, и призвал Запад объединяться против СССР.
И в наши дни западные политики предпочитают не вспоминать о тех оценках, которые давали СССР их предшественники всего несколько десятилетий назад.
«Так называемая стабильность Ялтинских соглашений была постоянным источником несправедливости и страха», — объявил президент США Джордж Буш — младший, выступая в Брюсселе в 2005 году.
Со временем оценки переговоров в Крыму в 1945 году со стороны американских политиков стали ещё более критическими.
Также по теме
«Не требовалось никаких доказательств»: как после Второй мировой войны в США началась антикоммунистическая истерия65 лет назад корпорация General Electric объявила об увольнении всех работников, придерживающихся коммунистических взглядов. Это стало…
«Ялтинская конференция была одним из самых трагических моментов XX века: Великобритания и США молчаливо признали право СССР распространить свою сферу влияния на всю восточную половину Европы», — отметил заместитель государственного секретаря США Дэниел Фрид в своём письме в редакцию The Los Angeles Times в 2007 году.
По словам Юрия Кнутова, сегодня обсуждение послевоенного устройства Европы носит парадоксальный характер.
«Польша обвиняет сейчас СССР в навязывании ей коммунизма, оккупации и так далее. Но почему она забывает о том, что сложившееся в 1945 году положение полностью поддержали на Ялтинской конференции Лондон и Вашингтон?» — отмечает историк.
По его словам, переговоры в Ялте были одними из наиболее судьбоносных в новейшей истории человечества.
«Ялтинская конференция определила послевоенное мироустройство. Человечество жило полностью согласно её идеям вплоть до конца 1980-х годов. И даже после прекращения существования биполярного мира сами ялтинские механизмы ведения международных отношений сохранились. Никто ничего лучшего не придумал», — резюмировал Кнутов.
Геополитика после Второй мировой войны — «Каспийский вестник»
Геополитические представления не даны раз и навсегда. Хотя базовые принципы остаются более или менее теми же самыми, конечный продукт проходит через большое количество серьезных трансформаций, так как мир политики весьма изменчив. Окончание Второй мировой войны означало конец геополитики меж-имперского соперничества и возникновение условий для создания нового послевоенного геополитического порядка. Великий американо-советский альянс, сложившийся во время Второй мировой войны, хотя и позволил уже после войны принять некоторые совместные решения, но потом быстро уступил место недоверию.
Через два года после окончания войны мир разделился на два политико-идеологических блока, у которых были совершенно разные идеи, символы, стратегия изменения социального и культурного порядка. Отныне почти в течение пятидесяти лет преобладала двухполюсная американо-советская борьба за мировое господство, вошедшая в историю под названием «холодная война». Геополитику времен холодной войны можно вполне обоснованно назвать идеологической геополитикой, которой были присущи следующие характеристики:
• Основной системно-идеологический конфликт ставился выше, нежели политико-экономическая организация. Холодная война стала системой властных отношений и идеологических представлений, в которой каждая из двух сторон резко противопоставляла себя другой.
• Борьба США и СССР за влияние в третьем мире бывших колоний и неприсоединившихся стран.
• Гомогенизация глобального пространства в «дружественные» и «угрожающие» блоки, в которых универсальные модели капиталистическо-либеральной демократии и коммунизма не зависели от каких-либо географических непредвиденных обстоятельств.
Каждый из противников использовал свою идеологию для упрочения власти над входящими в их блок зависимыми государствами.
• Натурализация идеологического конфликта с помощью таких концепций, как сдерживание, принцип домино, гегемонистская стабильность.
Возникающий послевоенный геополитический порядок был качественно другим, характеризующимся крахом старых колониальных империй путем деколонизации и появлением США как экономического, военного и политического гегемона. Итоги второй мировой войны существенно изменили геополитическую картину мира, основы и механизмы функционирования «мирового сообщества», что не могло ни отразиться на дальнейшей эволюции геополитической науки. Геополитическую науку, занимавшуюся доселе изучением преимущественно конфликтного многополярного мира, необходимо было адаптировать к новой биполярной схеме мироустройства и американскому лидерству на Западе, а также внести в геополитику значительные поправки, связанные с появлением ядерного оружия. Кроме того, появилась острая необходимость решить по сути своей чисто геополитический вопрос о том, как реагировать на быстрое нарастание национально-освободительного движения.
В период и после Второй мировой войны начинается ревизия классической геополитики, т.е. пересматривается ее содержание, основные методологические принципы, и формируются американскими и европейскими авторами иные геополитические идеи, адекватные реальности. В геополитике по-прежнему активно использовалась категория «жизненное пространство». Но необходимость жизненного пространства уже не была обусловлена пониманием государства как организма, для которого расширение территориального пространства – это естественная потребность. В результате трагедии Второй мировой войны, формирования биполярного мира, появления ядерного оружия теоретики геополитики акцентировали свое внимание на проблеме безопасности, которую, по мнению, прежде всего, американских авторов, можно было обеспечить с помощью контроля над территорией. Чем больше размеры контролируемой территории, к тому же включающей в себя геополитические центры, тем выше гарантия безопасности. Серьезное внимание уделялось анализу геополитической картины мира и анализу ресурсов, с помощью которых можно добиться контроля над тем или иным пространством, стать мировым лидером или гегемоном.
Одним из первых, кто подверг серьезной критике многие идеи классиков геополитики, и поставил в центр геополитики как науки проблему безопасности, прежде всего безопасности США, был крупный американский ученый, географ Николас Спайкмен (1893-1943), возглавлявший Институт международных отношений в Йельском университете. В своей книге «Стратегия Америки в мировой политике (1942) и в изданной посмертно работе «География мира» (1944) Спайкмен, подобно Мэхэну, пытался найти геополитическую формулу, с помощью которой Соединенные Штаты смогли бы создать глобальную систему безопасности США, которую он понимал как «интегрированный контроль над территорией», и добиться таким образом мирового господства. Геополитическая модель Спайкмена получила название хартленд-римленд. В отличие от Маккиндера, в качестве ключа к контролю над миром он рассматривал не хартленд, который уже находился под контролем СССР, а римленд (rim – дуга, обод) – зона, соответствующая географическому местоположению «внутреннего полумесяца» Маккиндера.
Римленд — эта гигантская «материковая кайма», включающая морские страны Европы, Ближний и Средний Восток, Индию, Юго-Восточную Азию и Китай, по убеждению Спайкмена, подлежала «интегрированному контролю», поскольку здесь осуществлялось противостояние между океанической державой-гегемонией (США) и владельцем континентального хартленда (СССР).
Спайкмен, в отличие от Маккиндера, понимал римленд («внутренний полумесяц») как самостоятельное и самодостаточное геополитическое образование, а хартленд считал потенциальным пространством, получающим все культурные импульсы из береговых зон и не несущим в самом себе никакой самостоятельной геополитической миссии или исторического импульса. В связи с этим, подражая Маккиндеру, он выдвинул свою максиму: кто контролирует римленд, тот контролирует Евразию; кто контролирует Евразию, — тот контролирует мир. «Этот классический геополитический постулат, — как отмечает Майкл Уорнер, аналитик из ЦРУ, — определял американскую внешнюю политику на протяжении более 60 лет» .
Двенадцать президентов, правивших Америкой с 1940г., подчеркивает Уорнер, «следовали глобальной стратегии, соответствовавшей посылкам и заключениям, вытекавшим из утверждения Спайкмена» . Американский геополитик утверждал, что эффективный контроль над римлендом со стороны морских держав приведет их к полной победе над сухопутными державами. Он акцентировал внимание на факторах, определяющих могущество государства, таких как поверхность земли, природа границ, объем населения, наличие или отсутствие полезных ископаемых, экономическое и технологическое развитие, финансовая мощь, этническая однородность, уровень социальной интеграции, политическая стабильность, национальный дух. Спайкмен был уверен, что Соединенные Штаты, обладающие высоким суммарным результатом данных факторов, и будучи океанической державой с мощным военно-морским флотом и авиацией, смогут установить контроль над римлендом, и заблокировав евразийский хартленд, контролировать весь мир. В соответствии с моделью хартленд-римленд Спайкмена Соединенные Штаты в годы холодной войны проводили так называемую «политику сдерживания», подразумевавшую оборонительную позицию против противника – СССР, против возможного распространения экспансии Советского Союза в зоне римленда.
Политика «сдерживания» проводилась согласно геополитическим кодам (кодексам), которые в течение длительного периода холодной войны существенно изменялись. Одним из самых известных в геополитике был кодекс влиятельного, авторитетного дипломата и историка американо-российских отношений Дж. Кеннана. Еще в 1946 году, будучи советником-посланником посольства США в Москве, Кеннан отправил в государственные департамент послание, известное как «Длинная телеграмма». В нем он обозначил ключевые пункты внешнеполитического курса в отношении СССР, который и вошел в историю «холодной войны» под названием «политика сдерживания». По мнению Кеннана, обращаться к тогдашней Москве с «доводами разума» было бесполезно. Зато советское руководство «крайне чувствительно к доводам силы» Но, в отличие от «ястребов» в США, Кеннан не считал войну неизбежной. Первым из аналитиков он подчеркнул значение ядерного оружия как средства сдерживания, неприменимого в реальной войне. Геостратегия относительно СССР, по его словам, это изоляция противника, экономическое и политическое давление.
В данном контексте и с точки зрения безопасности США Кеннан выделил четыре жизненно важных центра власти, имеющих промышленный потенциал и способных выдержать современную войну против США: Великобритания, Германия, Япония и СССР. В 1947 году только СССР был враждебен США. Германию и Японию, по его мнению, необходимо было превратить в дружественные страны, аналогичные Великобритании. Кеннан был твердым сторонником плана Маршалла, нацеленного на возрождение экономики послевоенной Западной Европы. С помощью Америки два наиболее важных ее союзника на западной и восточной периферии – Германия и Япония – восстановили свои экономики, стали ведущими мировыми державами. Кодекс Кеннана, в отличие от последующих американских кодексов, не предусматривал какого-либо дальнейшего вмешательства во внутренние дела этих или любых других государств. Выделенные им территории фиксировались как фактические центры власти в регионах, независимых как от СССР, так и от контроля США. В конце 1940-х годов Кеннан предсказал, что внутри социалистического лагеря неизбежно возникнут серьезные противоречия.
В 1948 году Югославия отказалась слепо следовать в фарватере Москвы, и Кеннан писал, что подобное может случиться и с главным восточным союзником СССР — Китаем. И вновь оказался прав. Китайско-советский блок развалился в течение менее чем двух десятилетий, в то время как коалиция, ведомая США, сохраняла и укрепляла свое единство.
После 1949 года в основном США руководствовались кодексами, которые по-разному толковали природу конфликта США и СССР, и предлагали вместо изолирования СССР, всеобщее сдерживание вдоль периметра его границ, т.е. его окружение, либо преследование. Согласно этим кодексам, в римленде образовывались военно-политические союзы, такие как НАТО в Европе, СЕНТО в Западной Азии, СЕАТО в Восточной Азии. В «семье» американских кодексов второй половины XX века содержались такие понятия, как «отбрасывание», предусматривалось прямое вмешательство во внутренние дела других государств, ставилась задача раздробления коммунистического блока, СССР представлялся в виде «империи зла».
«Кодексы сдерживания» США завершили полный оборот в ноябре 1990 года, когда обе сверхдержавы подписали Парижскую хартию, после чего последовал крах «народных демократий», окончилась холодная война и между США и СССР были установлены дружественные отношения.
«Политика сдерживания», формирование глобальной системы безопасности, идея американского доминирования в мире — это основные проблемы, которыми занимались западные, в основном американские, ученые во второй половине XX века, претендуя на «гуманизированную версию геополитики». Понимая, что основной геополитический конфликт протекает на периферии Евразии (в зоне римленда), они разрабатывали методы успешного сдерживания Северной Америкой усилий советского блока, направленных на установление прочного господства над всей Евразией. В ядерный век исход соперничества не мог быть решен военными средствами. В связи с этим особое внимание уделялось проблеме геополитических ресурсов, с помощью которых можно стать гегемонистской державой в миросистеме и обеспечить глобальную систему безопасности.
Гегемония в миросистеме определялась, как наличие в мире одной страны, геополитическая позиция которой обеспечивает стабильное социальное распределение власти, что, прежде всего, означает отсутствие вооруженной борьбы, причем не любой вооруженной борьбы, а вооруженной борьбы между великими державами. Такой период гегемонии требует, а в то же время сам порождает определенную «законность», т.е. одобрение основными политическими силами существующего мирового порядка. Такая «законность» гарантирует длительную геополитическую стабильность, ибо гегемон контролирует все и везде. Американский теоретик Р.Кеохейн задавался вопросом: «Как в отсутствии гегемона может осуществляться сотрудничество в мировой политике»? Периоды истинной гегемонии, когда всерьез не оспаривалась способность господствующей державы навязывать свою волю и свой порядок другим ведущим странам, по мнению выдающегося американского социолога И. Валлерстайна, в истории современной миросистемы были достаточно непродолжительными.
С его точки зрения примеров всего три: Соединенные провинции в середине XVII в., Соединенное Королевство – в середине XIX, и Соединенные Штаты – в середине XX в. В каждом случае их гегемония продолжалась от двадцати пяти до пятидесяти лет . Американский исследователь Р. Страус-Хюпе писал: «В интересах не только Соединенных Штатов, но и в интересах человечества, чтобы существовал один центр, из которого осуществлялся бы балансирующий и стабилизирующий контроль, сила арбитра, и чтобы этот балансирующий и стабилизирующий контроль находился в руках Соединенных Штатов» .
В отличие от своих предшественников, теоретики геополитики второй половины XX века хорошо понимали, что истинная гегемония основывается не на завоеваниях колониальных пространств, а на абсолютном доминировании ведущей державы, прежде всего, в трех сферах жизни: экономической, политической и идеологической. П.Тейлор утверждал, что гегемоном великая держава может стать только в результате достижения экономического превосходства.
Когда производственная, торговая и финансовая деятельность одного государства более эффективны, чем у всех соперников, тогда государство становится мировым гегемоном. Большое внимание в этот период уделялось технологическим нововведениям как геополитическому ресурсу. Так, американский геополитик Д.Дедни отмечал: «Геополитическая действительность служит фоном для географии и технологии. Он придает форму, прокладывает русло и предполагает осуществление политической власти во многом тем же самым образом, как горные хребты, мосты и фортификационные сооружения воздействуют на армию во время сражения. Они не полностью определяют результат, но благоприятствуют различным стратегиям… неодинаково… География планеты, конечно, не изменяется. Но значение естественных потребностей планеты в борьбе за военное превосходство и безопасность изменяется с технологическими изменениями в человеческой возможности разрушать, перевозить и сообщать. Без сильного чувства технологии геополитика вырождается в земной мистицизм» .
Известный американский геополитик И.Боумен считал, что распространение доминирования США после победы во Второй мировой войне на ключевые регионы мира возможно путем закрепления за Америкой «географических центров силы», где расположены важнейшие стратегические ресурсы: нефть, урановая руда, олово, каучук. Другой американский исследователь А.П.Северски в своей книге «Воздушная мощь: ключ к выживанию» (1952) подчеркивал, что с появлением авиации и особенно ядерного оружия и средств его доставки традиционные геополитические модели, которые базировались на географическом детерминизме, устарели и нуждаются в серьезной ревизии. Согласно геополитической модели А.П.Северски, мир разделен на два огромных круга воздушной мощи, сконцентрированных соответственно на индустриальных центрах США и Советского Союза. Американский круг покрывал большую часть Западного полушария, а советский – большую часть Мирового Острова. При этом оба они обладали соответственно приблизительно равной силой над Северной Америкой и Северной Евразией, которые в совокупности составляют ключ к мировому господству.
В духе обоснования гегемонистских притязаний США на мировой арене выдержана книга К.Грея «Геополитика ядерной эры», в которой автор подчеркивает значимость ядерного потенциала как геополитического ресурса и ставит планетарное месторасположение ядерных объектов в зависимость от географических и геополитических особенностей регионов. Для Грея геополитика – это «высокая политика» безопасности и международного порядка; влияние длительных пространственных отношений на возвышение и упадок силовых центров; то, как технологические, политико-организационные и демографические процессы сказываются на весе и влиянии соответствующих стран.
Известный западный геополитик Ж. Готтманн (1915-1994) одним из первых акцентировал внимание на культурном факторе как ресурсе силы и доминирования государства в мире, пытаясь доказать, что политические рубежи определяются в первую очередь действием духовных факторов, а не формами земной поверхности, что сегодня трудно опровергать. Центральной проблемой геополитики он считал взаимодействие иконографии и коммуникации.
Иконография, по Готтманну, — это выражение представлений о картине определенного самоорганизованного пространства, сформировавшееся под воздействием религиозной, национальной, культурной и социальной истории указанного пространства. Иконография пространства включает произведения искусства, архитектуры, символы-формы общественной жизни и быта. Категорию «иконография» Готтманн тесно связал с категорией «коммуникация». В своей книге «Политика государств и их география» (1952), критически разбирая идеи Ратцеля, Хаусхофера, Маккиндера, Спайкмена и др., Готтманн пришел к выводу, что в их понимании геополитика представляет собой науку о войне, а опыт Третьего рейха – это проверка идей Ратцеля на практике. Он утверждал, что размеры территории государства далеко не пропорциональны его мощи. Готтманн совершенно по-новому трактовал географическое положение государства, которое определяется отношением к основным коммуникационным линиям и потокам: движение людей, армий, товаров, капиталов, идей. Центральной категорией геополитики ученый считал «коммуникацию».
Большое внимание Готтманн уделял проблеме циркуляции иконографий, т.е. взаимному влиянию региональных иконографий. Он приводил много примеров «функционирования системы символов». Англичане, которые обустроили Новую Зеландию по готовому образцу, русские, осваивавшие Сибирь и Дальний Восток, и принесшие туда свой образ жизни, свою систему символов. Фактически по методу Готтманна, — связь иконографии и коммуникации, — действовали во второй половине XX века Соединенные Штаты, эффективно пропагандируя свой образ жизни, что позволило им доминировать в мире не только в военно-космическом и экономическом пространствах, но и в культурно-информационном..
Более целенаправленно и предметно развивал идею о культурном пространстве как геополитическом ресурсе ученик Спайкмена американский геополитик Дональд Майнинг. В книге «Хартленд и римленд в евразийской истории» (1956) он подчеркивал, что «геополитические критерии должны особо учитывать функциональную ориентацию населения и государства, а не только чисто географическое отношение территории к Суше и Морю» .
По мнению Майнинга все пространство евразийского римленда по своей функционально-культурной предрасположенности делится на три типа. Первый тип – это пространства, органически тяготеющие к хартленду, – Китай, Монголия, Северный Вьетнам, Бангладеш, Афганистан, Восточная Европа, Прибалтика и Карелия. Второй тип – это геополитически нейтральные пространства – Южная Корея, Бирма, Индия, Ирак, Сирия, Югославия. Третий тип – это пространства, склонные к талассократическому блоку, — Западная Европа, Греция, Турция, Иран, Пакистан, Таиланд. Майнинг особо подчеркивал, что борьба за умы и души людей в мире, где существуют «два блока – две культуры», не менее, а, может быть, даже более важная составляющая геополитики, чем военная сила, а потому рекомендовал США ввести в свою практическую геополитику культурную компоненту.
Интересным является тот факт, что в 60-е годы, когда существовала биполярная система мира, в американской геополитической науке обсуждается проблема полицентрической трактовки современного мирового сообщества.
Саул Коэн был одним из первых, кто трактовал будущее мировое сообщество как полицентричное и прогнозировал возрастание роли региональных геополитических структур. В известной книге «География и политика в разделенном мире» (1964) Коэн отмечал, что взгляды Маккиндера в наше время утратили силу, подвергал ревизии идеи Спайкмена. «Политика сдерживания» в зоне римленда, которая, как известно, базировалась на идеях Спайкмена, похожа, по мнению Коэна, на запирание дверей конюшни, когда лошадь уже сбежала. Он имел в виду присутствие военно-морских сил СССР на Кубе, подводных лодок СССР с ядерным оружием на борту во всех океанах. Коэн предлагает полицентричную и иерархичую геополитическую модель будущего мира, состоящую из двух геостратегических сфер: Морская (зависимый от торговли мир морских государств) и Евразийской (Евразийский континентальный мир), которые в свою очередь включают в себя геополитические регионы — крупные подразделения, сравнительно однородные по экономическим, политическим и культурным признакам.
В Морскую сферу входят четыре региона: Англо-Америка и Карибы, Западная Европа и Магриб (Тунис, Алжир, Марроко), Внеконтинентальная (Оффшорная) Азия и Океания, Южная Америка и Африка южнее Сахары. В Евразийскую сферу входит два геополитических региона – хартленд и Восточная Азия. Центрально-Восточную Европу Коэн рассматривал как регион-ворота, который может способствовать взаимодействию между Западной Европой и хартлендом. Равновесие и дальнейшее развитие геополитический системы, по Коэну, определяют геополитические регионы, в пределах которых находятся мировые сверхдержавы. Практически все геополитические регионы охвачены процессами региональной интеграции, что ведет к расширению экономического и политического сотрудничества в их пределах.
Влияние регионов на формирование геополитического порядка Коэн ставил в зависимость от уровня развития того или иного региона. Уровень развития регионов Коэн определял с помощью такого понятия как энтропия (мера внутренней неупорядоченности системы).
Повышение уровня энтропии свидетельствует об исчерпании внутренней энергии, или производительной способности. Для определения уровня энтропии территории Коэн предлагал использовать такие показатели как уровень накопления, урожаи сельхозкультур, производительность труда, погашение задолженностей, сальдо платежного баланса, снижение удельных затрат топлива и энергии. По уровню энтропии ученый выделял четыре категории регионов:
• С низким уровнем энтропии (Англо-Америка и Карибские острова; Западная Европа и Магриб; Внеконтинентальная Азия и Океания).
• Со средним уровнем энтропии (хартленд; Центрально-Восточная Европа; Средний Восток).
• С высоким уровнем энтропии (Южная Азия; Восточная Азия).
• С крайне высоким уровнем энтропии (Африка южнее Сахары, Южная Америка). Примером страны с повышенным уровнем энтропии, по Коэну, является Индия, где есть противоречие между политической системой, построенной по демократической западной модели, и экономической системой, а также этнические противоречия между индуистами и мусульманами.
Согласно Коэну, определяют равновесие и дальнейшее развитие мировой геополитический системы те геополитические регионы, в пределах которых находятся мировые сверхдержавы, уровень энтропии которых характеризуется низкими и средними значениями.
Послевоенная европейская школа геополитики представлена достаточно скромно. В течение длительного периода европейское общество к термину «геополитика» относилось с опаской вследствие того, что немецкая классическая геополитика, доминирующая в Европе накануне Второй мировой войны выродилась в идеологию, оправдывающую стремление нацистской Германии к установлению мирового господства. Только в 1960-е годы в Европе наиболее ярко заявили о себе «новые правые», достаточно разнородное движение, которому были присущи разные подходы к геополитике. Но большинство «новых правых» придерживались идеи противопоставления Европы, включая Россию, океаническому (атлантистскому) Западу, прежде всего, в лице США. Они резко выступали против гегемонистского лидерства США.
Активным «новым правым» был бельгиец Жан Тириар (1922-1992). В начале 60-х годов он обнародовал проект «юной Европы», согласно которому государства Европы должны создать единую империю, противостоящую США, иначе они потеряют свое значение. Эта империя должна быть Большим экономическим автаркическим пространством, централистской, унифицированной, государством-нацией. К концу 70-х годов он понял, что у Европы не хватит ни масштабы, ни сил, чтобы противостоять США, и потому предлагал единственный путь спасения Европы – это объединение Европы и СССР. Этот проект Тириара получил название «Евросоветская империя от Владивостока до Дублина».
Только с 80-х годов в Европе появляются работы, которые обогащают, с точки зрения методологии и методики, геополитическую науку. Преодолевая послевоенный стереотип отношения к геополитике в Европе, французские исследователи И. Лякост и М.Фуше, отмечают, что порочна не сама геополитика, а та искаженная форма, которую она приняла на службе агрессивной политики.
Они категорически не соглашаются с традиционным толкованием геополитики, которое сводится к ошибочному принципу географического детерминизма, и утверждают, что во взаимодействии политических и географических факторов определяющая роль принадлежит скорее политике, которая не только имеет дело с пространством, но часто преобразует его. И. Лякост ввел в научный оборот категорию «геополитическое представление» — в смысле воображения, а также в том смысле, в каком актер, играющий в театре, представляет свой персонаж. Представление Лякост считал одним из центральных приемов, при помощи которого геополитика аргументирует свои выводы. Данный эпистемологический прием достаточно широко используется в социальных науках. Специфика геополитики, ее особенность состоит в том, что здесь «представление» часто принимает самодовлеющий характер, дополняется фантастическими и мистическими рассуждениями и предположениями. Одним из первых Лякост отмечал, что для развития современных геополитических процессов большое значение имеют информационные системы.
Широкие слои населения нередко ориентируются не на рациональный подход к реальности, а на привлекательность создаваемых средствами массовой информации мира вещей и идей. Большую известность получили труды М.Фуко о границах. Определяя границы как главный элемент геополитики, он обращал внимание на то, что границы существуют не только между государствами, но и внутри них, пролегая между обществом и властью, различными социальными и культурными группами.
Серьезный пересмотр традиционной геополитики, теоретическое осмысление проблем геополитики с позиций новейших достижений человеческого знания и технического прогресса осуществлены французским ученым, генералом П.Галлуа в книге «Геополитика. Истоки могущества» (Gallois P.M. Geopolitique. Les vois de la puissance. Paris, 1990). Автор утверждает, что современная геополитика не имеет ничего общего как с географическим детерминизмом, который имел определенное оправдание в эпоху зависимости человека от природы, так и с нацистской интерпретацией этого термина в 30 – 40-е годы XX века, когда тот использовался в целях грубой пропаганды, служившей орудием войны.
По мнению Галуа, к традиционным элементам геополитики – таким, как пространственно-территориальные характеристики государства (географическое положение, протяженность, конфигурация границ), его недра, ландшафт и климат, размеры и структура населения и т.п. – сегодня прибавились новые, переворачивающие наши представления о силе государств и меняющие приоритеты при учете факторов, влияющих на международную политику:
• появление и распространение ракетно-ядерного оружия, которое как бы уравнивает силу владеющих им государств независимо от их географического положения, размеров, удаленности друг от друга
• развитие средств массовой информации и телекоммуникации, а также повсеместное распространение феномена непосредственного вмешательства населения в государственную политику (массовое поведение людей, которое традиционная геополитика не принимала во внимание) способны привести человечество к последствиям разрушительного характера, возможно, сравнимым лишь с последствиями ядерного катаклизма.
• если поле изучения традиционной геополитики было ограничено земным пространством – сушей и морями, то современные геополитический анализ должен иметь в виду настоящее и будущее освоения космического пространства, его влияние на расстановку сил и их соотношение в мировой политике.
Ссылка на источник
8 531
Берлинская стена — символ «Холодной войны»
Спокойствие воскресного дня 13 августа 1961 года в Берлине было нарушено шумом стройки. Изумленные жители города могли наблюдать, как около 40 тысяч солдат и полицейских из Восточной Германии возводят укрепления на линии отделяющей советскую зону оккупации от сектора занимаемого западными союзниками.
Заграждения длиной 155 километров с 13 пограничными постами, из которых 8 были контрольно-пропускными пунктами опоясали весь Восточный Берлин.
Закрытие границы между Восточным и Западным Берлином должно было остановить массовое бегство восточных немцев в ФРГ. 2000 человек, в первую очередь квалифицированных специалистов ежедневно устремлялись на Запад.
С 1945 по 1961 год 3 миллиона восточных немцев перебрались в Западную Германию. Этот исход усугубил экономический кризис в ГДР.
Еще в июле 1961 тогдашний восточно-германский лидер Вальтер Ульбрихт уверял, что “никто не собирается строить на границе стену.” Но уже месяц спустя с благословения Москвы власти ГДР принимают решение воздвигнуть, по их версии, “антифашистский заслон”.
Так символ города Бранденбургские ворота, находившиеся в советском секторе, оказались окружены трехметровой стеной, превратившись фактически в военную зону.
Чекпойнт Чарли – пропускной пункт на границе между советским и американским секторами – в октябре 1961 года стал местом противостояния американских и советских танков, одним из символов холодной войны между западными союзниками и СССР.
В 1963 году Западный Берлин посетил президент США Джон Кеннеди. Тогда, стоя у стены, он произнес свою ставшую знаменитой фразу: “Я – берлинец”.
В следующие годы Берлинская стена становилась все более неприступной.
Со стороны Западного Берлина это была просто стена, достигавшая высоты в 3,6 метра.
Но за ней скрывалась целая полоса других препятствий: контрольно-следовая полоса, прожекторы, кольцевая дорога для патрульных машин, электросигнализация и 302 сторожевых вышки.
Кроме того с 1 октября 1973 года восточно-германские пограничники получили приказ открывать огонь на поражение по перебежчикам, в том числе по женщинам и детям.
Несмотря на это более 100 тысяч граждан ГДР попытались пересечь границу с ФРГ или перебраться через Берлинскую стену. До сих пор точно неизвестно сколько человек были убиты при таких попытках. Историки говорят о 138 точно установленных жертвах.
от холодной войны до пенальти — ECONS.ONLINE
Если спросить у непредвзятого человека: «Про что, как ты думаешь, теория игр?» – то почти наверняка все игры, которые он назовет, окажутся играми с нулевой суммой, они еще называются антагонистическими. Шахматы – классический пример игры с нулевой суммой.
В шахматах разыгрывается одно очко, либо выигрывают белые 1:0, либо черные 0:1, либо ничья – по 1/2 очка. Все, что белые выиграли, черные проиграли: каждое очко, каждую половинку очка. Это всегда один против другого.
Равновесие по Нэшу
Равновесием по Нэшу называется такая ситуация, когда никому из игроков не выгодно менять свою стратегию в отдельности, то есть стратегия каждого – наилучшая реакция на решения других участников. Лауреат Нобелевской премии по экономике 1994 г. за исследования в области теории игр математик
Джон Нэш доказал, что такое равновесие существует в любой конечной игре, если игроки могут применять смешанные стратегии, то есть не придерживаться одного и того же выбора в любой ситуации, а обладать набором различных решений, из которых он может выбрать. На основе биографии Джона Нэша «Игры разума», изданной в 1998 г., был поставлен одноименный фильм с Расселом Кроу в главной роли.
Такие игры хорошо исследованы: можно, например, доказать, что в каждом из равновесий Нэша (см.
врез) тот или иной игрок получает один и тот же «платеж» (то есть условный выигрыш). То есть если в каком-то равновесии платеж первого игрока равен, например, двум, то и в любом другом равновесии он тоже равен двум. Таким образом, исход игры с нулевой суммой настолько предсказуем, насколько на предсказуемость вообще можно надеяться – ясно, кто из игроков в среднем выигрывает, а кто проигрывает, и сколько.
Игрой с нулевой суммой часто ошибочно считают международную торговлю. Например, американский обыватель часто считает, что если Китай богатеет благодаря торговле с США, если Китаю это выгодно, то по определению это означает, что Америка от этого теряет. «Если им выгодно с нами торговать, значит, они крадут у нас рабочие места», – так обычно говорят в таких случаях. На самом деле международная торговля – это, конечно, игра с ненулевой суммой, то есть игра, в которой выигрыш могут получить оба игрока (и получают, в той мере, в которой участие в международной торговле является добровольным).
В теории международной торговли легко доказать, что если вы «маленькая» страна на том или ином рынке – в том смысле, что у вас нет надежды повлиять на мировую цену на тот или иной товар, – то нужно немедленно отменить импортные пошлины на этот товар. Ими вы наказываете только себя.
С точки зрения экономической теории наибольший интерес представляют как раз игры с ненулевой суммой, но тут предсказания куда менее однозначны.
Как найти место встречи
Говорить о таких играх удобно начать с класса игр, которые можно назвать «играми координации», то есть такими играми, в которых интересы игроков полностью совпадают. В каком-то смысле это игры, противоположные по своим свойствам играм с нулевой суммой. Если в антагонистических играх выигрыш одного игрока всегда равен проигрышу другого (здесь и далее мы рассматриваем только игры с двумя игроками), то в координационных играх выигрыш одного равен выигрышу другого. В самом простом случае эти выигрыши равны либо оба единице, либо оба нулю.
Можно представить себе такую ситуацию: вам нужно встретиться с незнакомым человеком в Москве. Вы зафиксировали дату, но не успели договориться о времени и месте. У вас есть фотография этого человека и, главное, понимание, что он тоже хочет с вами встретиться. Куда и к которому часу следует прийти, чтобы с максимальными шансами встреча состоялась? У этого вопроса нет «правильного» ответа, нет «оптимальной» стратегии: мы считаем, что «платеж» будет одинаковым независимо от того, в какой точке и в какой момент игроки встретятся, – лишь бы они встретились.
Я много лет задаю эту задачу студентам – прошу написать время и место на листе бумаги. Подавляющее большинство выбирает полдень (на втором месте с большим отрывом – 18 часов). И опять же подавляющее большинство выбирает Красную площадь. В Москве, таким образом, легко идентифицируется так называемая «фокальная точка» – такое выделенное место, которое всем кажется наиболее подходящим для встречи. К сожалению, эта особенность Москвы не транслируется автоматически на другие города, особенно такие, про которые игрок может мало что знать (или не ожидать от партнера, что тот много знает), – попробуйте, например, Якутск или Будапешт.
Таким образом, даже для координационных игр предсказательная сила теории невелика. Тем более безнадежной выглядит задача в общем случае игры с ненулевой суммой.
Классический пример такой игры – «семейный спор». Муж и жена должны, не сговариваясь, выбрать одно из двух развлечений на вечер – футбол или балет. Выигрыш – два очка за компанию плюс одно очко за любимое развлечение. Таким образом, если оба выбирают футбол, жена получает 2 очка (только компания), а муж 2+1=3 очка (компания плюс любимое развлечение), если оба – балет, то наоборот. Если муж выбирает футбол, а жена – балет, то они получают по одному очку, а если наоборот – никто ничего не получает. Здесь сразу видны два равновесия (оба выбирают футбол, или оба – балет), но теория не дает никаких оснований предпочесть какое-то одно из них.
Теория игр с ненулевой суммой приобрела особенную актуальность во время холодной войны между СССР и США.
Это очевидная игра с ненулевой суммой – с того момента, как каждая из сторон получила достаточное количество оружия, чтобы уничтожить жизнь на всей планете, стало ясно, что, несмотря на очевидное соперничество, обе стороны заинтересованы в том, чтобы избежать вооруженного конфликта, – в этом цели игроков совпадали. Но при этом каждая из сторон продолжала быть заинтересованной в том, чтобы максимально расширить сферу своего влияния, – и в этом цели игроков были противоположными. Ситуация осложнялась тем, что в случае обострения конфликта решение требовалось принимать практически моментально. Человечество впервые в своей истории оказалось поставленным в такие условия, что это спровоцировало рост интереса к теоретико-игровым исследованиям.
Важнейшей работой, посвященной теоретическому анализу холодной войны, является вышедшая в 1960 г. книга Томаса Шеллинга «Стратегия конфликта». Впоследствии Шеллинг получил за нее Нобелевскую премию по экономике (потому что традиционно теория игр является частью именно экономической науки).
Я всячески рекомендую эту книгу каждому, кто интересуется теорией стратегических взаимодействий, но ни в этой книге, ни в дальнейшем развитии теории игр не удалось добиться убедительных предсказаний исхода в играх с ненулевой суммой.
Обычно предсказания теории игр тестируют в лаборатории, и таких экспериментов сделано гигантское количество. Но со всеми этими экспериментами всегда возникают одни и те же проблемы. Люди могут плохо понять правила или иметь недостаточную мотивацию хорошо играть в лабораторных условиях – например, из-за скромного размера обещанного вознаграждения. Поэтому чрезвычайную ценность при тестировании предсказаний теории игр на данных, и в частности предсказаний о смешанных равновесиях, имеют ситуации, которые происходят за пределами лаборатории, но в которых люди играют в похожие игры.
Футбол – это такая ситуация. Причем не просто футбол – это слишком сложная игра. Конкретно один момент в нем, а именно 11-метровый удар.
Один на один выступают игрок, пробивающий по воротам, и вратарь. В отличие от участников лабораторных экспериментов, и у тренеров, и у нападающих, и у вратарей есть достаточно времени, чтобы потренироваться, то есть «изучить правила». Во-вторых, у всех игроков крупных серьезных матчей, а мы говорим именно о таких, достаточно мотивации, так как часто на кону стоят большие суммы призовых. Наконец, пенальти проще изучать, потому что там не так уж много стратегий.
Можно предположить, что тот, кто бьет по воротам (особенно если речь идет о серии пенальти в конце матча), может ударить либо прямо, либо в левый угол, либо в правый, причем прямо – крайне редко, это можно игнорировать. Мяч летит со скоростью около 300 км/ч, время от нанесения удара до пересечения лицевой линии мячом – примерно 0,2 секунды. За это время у вратаря нет возможности проследить за направлением полета мяча и прыгнуть в нужную сторону, это подтверждают сами вратари в многочисленных интервью. Нужно принимать решение, прыгать налево или направо, и определиться раньше, чем противник ударит по мячу.
Таким образом, вырисовывается ясная картина: у одного есть возможность пробить в левый или в правый угол, у второго – броситься в левый или в правый угол. Получаем антагонистическую игру, близкую к «камень, ножницы, бумага».
Как я уже сказал выше, для игр с нулевой суммой как раз есть убедительное предсказание. Каждый, кто играл в «камень, ножницы, бумага», знает, как надо действовать: надо быть максимально непредсказуемым. На языке теории игр это называется «смешанной стратегией»: каждый из трех ходов надо выбирать с положительной вероятностью. Более того, можно доказать, что вероятность каждого хода должна быть одинаковой – по одной трети. Если вы будете выбирать что-то одно, вы проиграете.
Аналогично и с пенальти: если вы всегда бьете в левый от себя угол и вратарь это знает, он бросится туда. Конечно, забить гол все равно можно, при условии что вы ударили по мячу со страшной силой – тогда вратарь не спасет. Но шансы намного больше, чем если вы ударите слабее, но в другой угол.
То есть задача такая же, как в «камень, ножницы, бумага»: быть непредсказуемым.
Играют ли футболисты в смешанные стратегии, и если да, то с правильными ли весами? На эту тему почти одновременно (в 2002 и 2003 гг.) вышли две статьи в самых авторитетных экономических журналах, они популярно описаны в захватывающей книге «Футболономика» Саймона Купера и Стефана Шимански. Теория предсказывает, что с вероятностью 58% нужно бить в левый от себя угол, если вы правша. А в данных мы видим 57,7%. И так пробивают люди, которые никогда не изучали смешанные стратегии!
Один мой профессор (вероятно, цитируя кого-то из великих) высказал как-то поразившую меня мысль: экономика – скорее тип мышления, чем наука. Во всяком случае, экономисты смело берутся за такие разные области, как холодная война и футбол, главное – применять принятые стандарты метода, в данном случае – теории игр.
Статья основана на лекции «Почему экономика – это не только про экономический рост и совсем не про бухучет» из цикла лекций Совместного бакалавриата РЭШ и ВШЭ
«Больше, чем экономика».
Биполярность, однополярность и многополярность в современном мире
Никогда еще не было врага, подобного коронавирусу, который представлял бы общую угрозу для всех стран и даже всего человечества. Когда мир и человечество переживают бедствие, Китаю и Соединенным Штатам следовало бы объединить усилия и сотрудничать в борьбе с эпидемией. Вопреки ожиданиям международного сообщества и Китая, эпидемия не только ухудшила отношения между Китаем и США, но и значительно усугубила противостояние двух стран. Есть все основания полагать, что в постпандемический период тенденция к установлению биполярного мира с центрами в Китае и США, скорее всего, не только сохранится, но и продолжит набирать силу.
После окончания холодной войны главный вопрос в становлении структуры мирового порядка заключался в выборе в сторону однополярности или многополярности. Однако теперь положение дел изменилось. С актуализацией теории биполярности, концепции многополярности и однополярности перестали быть единственно возможными моделями мирового устройства.
Как биполярность соотносится с многополярностью и однополярностью — новый предмет анализа, значение которого постоянно возрастает.
Говоря о биполярном мире, мы имеем в виду центры силы в лице Китая и Соединенных Штатов. Основными доводами в пользу биполярного мироустройства являются национальный потенциал и экономическая мощь государств-центров силы. Под таким углом зрения становление биполярной структуры мирового порядка представляется весьма обоснованным и хорошо аргументированным.
Определить сегодняшнее мироустройство весьма непросто. Мир, в котором мы живем, представляет собой некое смешение многополярности, биполярности и однополярности, что и отличает нынешнее состояние структуры мирового порядка. По идее, биполярность, однополярность и многополярность несовместимы. Если мир является биполярным или однополярным, он не может быть многополярным, а если он многополярный, то не может быть биполярным и однополярным. Но в сегодняшнем мире дело обстоит иначе.
Сегодняшний мир еще не имеет четкой структуры. Реальность такова, что в определенной степени и в определенном смысле, как в субъективном признании, так и в объективной реальности, все они существуют одновременно в различных формах и с разным влиянием, что является уникальным явлением для нынешней международной структуры. Они не существуют параллельно, а переплетаются и взаимодействуют друг с другом. Это противоречит общей теории и логике, но является отражением сложности и противоречий реального мира, который переживает очень непростой, нестабильный и малопонятный переходный процесс.
Однако фундаментальный уровень занимает многополярность, которая и задает тон всей структуре в целом. Ее можно описать как многополярную структуру, в которой биполярные силы набирают обороты, а однополярные силы уходят в небытие.
После окончания холодной войны главный вопрос в становлении структуры мирового порядка заключался в выборе в сторону однополярности или многополярности.
Однако теперь положение дел изменилось. С актуализацией теории биполярности концепции многополярности и однополярности перестали быть единственно возможными моделями мирового устройства. Как биполярность соотносится с многополярностью и однополярностью — новый предмет анализа, значение которого постоянно возрастает.
О биполярности заговорили около десяти лет назад, но особую актуальность этот вопрос приобрел лишь в последние годы. Говоря о биполярном мире, сегодня мы имеем в виду центры силы в лице Китая и Соединенных Штатов.
Надо сказать, что четких дефиниций для описания понятия «полюс» не существует, как нет их и в отношении однополярной, биполярной и многополярной моделях мироустройства. Эти определения носят в основном описательный характер, в них нет конкретных количественных показателей, и они весьма условны при рассмотрении в различных аспектах.
Что говорит в пользу теории биполярности?
Основными доводами в пользу биполярного мироустройства являются национальный потенциал и экономическая мощь государств-центров силы.
Под таким углом зрения становление биполярной структуры мирового порядка представляется весьма обоснованным и хорошо аргументированным.
Во-первых, совокупные экономические показатели Китая близки к показателям Соединенных Штатов, а разрыв между экономиками двух стран существенно сократился, что сделало их сопоставимыми. В 1980 г. ВВП Китая составлял всего 10,7% от ВВП США, в 2007 г. он вырос до 23,7%, а к 2017 г. уже достиг 62%.
Во-вторых, экономика Китая и Соединенных Штатов намного больше экономики страны, идущей за ними на третьем месте. В настоящее время ВВП крупнейших стран мира представляют собой типичную пирамидальную конструкцию. В 2019 г. Америка была единственной страной в мире, чей ВВП превышал 20 трлн долларов (22 трлн долларов). Китай — единственная страна в мире, имеющая ВВП более 10 трлн долларов (12 трлн долларов). За ними следуют Япония и Германия, чей ВВП составляет 4-6 трлн долларов, а также Великобритания, Франция, Индия, Италия, Россия, Канада (ВВП 2-3 трлн долларов) [1].
По словам китайского официального представителя, в 2019 г. ВВП Китая составил совокупный ВВП Японии, Германии, Великобритании и Франции за 2018 год.
В-третьих, совокупный агрегированный экономический показатель Китая и США составляет значительную часть мировой экономики и оказывает на нее решающее влияние. В 2018 г. общая экономическая стоимость мировой экономики составила около 84 трлн долларов. На Соединенные Штаты приходилось около 24%, а на Китай — около 16%, то есть доля этих двух стран в мировой экономике составляет 40%. Что касается международной торговли, то в 2018 г. Китай импортировал и экспортировал товаров и услуг на сумму 4,62 трлн долларов, что составляет 11,75% мировой торговли. Поскольку доля США в ней составляет 10,87%, то на две страны приходится более одной пятой всей мировой торговли.
В-четвертых, лидерами в продолжающейся новой научно-технической революции также являются Китай и США. Приведем в качестве примера технологии искусственного интеллекта (ИИ).
По количеству специалистов и компаний, занимающихся разработкой ИИ, США и Китай занимают первое и второе место в мире. А по количеству патентов в сфере искусственного интеллекта Китай даже немного опережает США [2]. Что касается цифровой экономики, то доля Китая и США в блокчейне, интернете вещей, облачных вычислениях и прочих смежных областях намного выше, чем других стран. В 2018 г. в десятку крупнейших интернет-компаний мира входили только китайские и американские компании (6 компаний — из США, 4 компании — из Китая) [3].
В-пятых, Китай и Соединенные Штаты имеют самые крупные вооруженные силы с передовой военной техникой. В военном отношении Россия сильнее Китая по ряду позиций, особенно в сфере стратегического ядерного вооружения, однако Китай и США намного опережают остальные страны по военному бюджету и обладают наибольшим оборонным потенциалом. По данным Стокгольмского института исследования проблем мира, в 2019 г. военный бюджет США составил 732 млрд долларов, а Китая — 261 млрд долларов.
За ними следуют Индия — 71,1 млрд долларов, Россия — 65,1 млрд долларов, Саудовская Аравия — 61,9 млрд долларов, Франция — 50,1 млрд долларов, Германия — 49,3 млрд долларов, Великобритания — 48,7 млрд долларов и Япония — 47,6 млрд долларов [4]. Иными словами, Соединенные Штаты тратят на свои вооруженные силы гораздо больше Китая, но Китай выделяет на них в несколько раз больше, чем другие крупные страны.
Согласно вышеперечисленным критериям, Китай действительно стал второй по значению державой в мире, и говорить о формировании биполярной модели есть веские основания.
Что говорит не в пользу биполярности?
Однако «новая биполярность» не получила всеобщего признания.
Есть два вопроса. Первый — достаточно ли мощности у Китая, чтобы являться одним из двух полюсов? И второй — имеет ли китайско-американская биполярная структура достаточно влияния на мир, чтобы стать доминирующей основой мирового порядка?
Главными аргументами в пользу биполярной теории являются экономические показатели.
Не вызывает сомнения, что экономическая мощь — это основа национальной мощи государства и любой международной структуры. Что касается экономических показателей, то мощь Китая в этом плане не вызывает сомнений, однако одни лишь экономические показатели не превращают государство в центр силы. Использование ВВП в качестве единственного критерия представляется недостаточным, и гораздо целесообразнее использовать в качестве критерия всеобъемлющий и реалистичный международный потенциал станы и ее влияние.
В плане возможностей и влияния у Китая есть как сильные стороны, так и слабые. Китай не может предложить миру систему ценностей, которая находила бы в нем широкий отклик. КНР не располагает стабильной и надежной системой партнерских и союзнических связей, он не задает тон на международных дискуссионных площадках и не обладает структурной мощью в международных организациях. Исторически сложилось так, что штаб-квартиры важнейших мировых многосторонних механизмов расположены в основном в Европе и Америке.
Хотя после реформы 2016 г. доля Китая в МВФ и увеличилась с 3,996% до 6,394%, и он поднялся с шестого места на третье, но доля США составляет 16,5%, и они по-прежнему имеют право вето. В международных валютных резервах, которые должны «дать стране невероятную мощь», доля доллара составляет около 55% против примерно 2% юаня.
Даже в тех экономических областях, где Китай силен, у страны по-прежнему имеется немало слабых мест. Его мощь промышленного производства велика, но недостаточна. Хотя Китай и занимает лидирующие позиции в отдельных областях науки и техники, он не самый лучший в передовых технологиях и науке в целом, а его потенциал в разработке научных и технологических инновациях по-прежнему оставляет желать лучшего. В списке из 189 стран и регионов по индексу человеческого развития, который был опубликован ООН в 2019 г., Китай занимает 85-е место. Главной долгосрочной задачей страны станет внутреннее развитие. Эти слабости и недостатки пока не позволяют Китаю стать полноценной «сверхдержавой».
Однако набирает силу благоприятная для Китая общая тенденция в отношении всех этих слабых мест, а именно — эти слабости постепенно преодолеваются, а недостатки устраняются.
Если говорить в более широком плане, то биполярность Китая и США — это не просто размежевание между двумя странами. Несмотря на ослабление связей внутри Запада, Соединенные Штаты по-прежнему поддерживают систему идеологических и военных союзов в мире, хотя уже и не столь жесткую, как раньше, и по-прежнему являются для Запада авторитетом и силой притяжения.
Степень влияния на мир также является ключевым фактором для установления биполярного формата. Главный вопрос заключается в том, является ли он основополагающим в международной структуре и единственным центром международной политики. В качестве образца биполярности принято считать мироустройство во времена холодной войны и соперничества Советского Союза и Соединенных Штатов. По сравнению с тем периодом, статус нынешней биполярности в международной структуре с Китаем и США как центрами силы явно ниже, да и влияние этих стран на мир намного слабее.
Хотя двусторонние отношения Китая и США и оказывают на мировые события огромное влияние, они не затрагивают весь мир и не формируют его повестку.
Соединенные Штаты не признают биполярность. По сути, основной причиной конфликта между Китаем и США является именно отказ Америки воспринимать Китай как равноправную державу. На самом деле, Соединенные Штаты стремятся предотвратить становление биполярности и не допустить превращения Китая в державу, сопоставимую с США. Другими словами, Соединенные Штаты не устраивает ни многополярность, ни биполярность, и они отстаивают однополярность.
В этом отношении нынешние двусторонние отношения между Китаем и США существенно отличаются от отношений между США и Советским Союзом. Соединенные Штаты считали Советский Союз равным противником, признавали за ним те же международные права и мировой статус и взаимодействовали с Советским Союзом на принципах равноправия. Таким образом, биполярная структура мироустройства с центрами силы в лице Соединенных Штатов и Советского Союза подразумевала не только их соперничество, но и «сотрудничество» в форме «совместного управления».
В этом ракурсе, достижение приемлемой структурной стабильности в китайско-американских отношениях возможно только после признания Соединенными Штатами за Китаем равного статуса, причем неважно, в каком качестве — противника или партнера.
И ценности…
В международной политике мироустройство имеет двойственную природу: объективную и субъективную. С одной стороны, это естественно сформированное объективное существование; с другой стороны, оно выполняет поставленные задачи. Это наделяет его ценностным содержанием.
Суть оценочного суждения заключается в определении «правильности» или «неправильности» чего-либо. Под таким углом зрения преимущества многополярности не вызывают сомнения.
Концепция многополярности появилась во времена холодной войны, и стремление к многополярности с самого начала представляло собой противодействие гегемонии и желанию утвердить принципы демократии в международных отношениях. Вот почему многополярность в определенном смысле носит характер «политкорректности».
Биполярность, как и однополярность, не имеет и не будет иметь такого ценностного значения.
«Политическая корректность» многополярности также весьма относительна. Многополярность отрицает гегемонию, предоставляет иным державам или группам стран равные возможности на международной арене и повышает международный статус других государств. В этом отношении она отвечает критерию справедливости.
Вместе с тем многополярность не является равноправным мироустройством в полном смысле этого слова. Она по-прежнему остается структурой власти, сформированной государствами-центрами силы, количество которых может меняться от одного-двух до многих. Чтобы занять место в многополярной структуре, необходимо сначала стать полюсом. В современной международной политике странами, чей потенциал позволяет стать «полюсом», обычно считаются Китай, Америка, Россия, Европа, Япония, Индия и другие крупные страны или группы стран. Малым и средним странам стать полюсом в одиночку крайне сложно.
Хотя число участников многополярной структуры может быть любым, но она все же является конечной и состоит из ограниченного количества стран. Она не может расширяться до бесконечности и тем более включать в себя все страны. Ничем не ограниченная многополюсность равносильна отсутствию полюсов силы как таковых, что, соответственно, лишает ее всякого смысла.
Иными словами, система многополярности является относительно более справедливой и демократичной, однако не подразумевает полного равенства. Последнее вовсе не ставит под сомнение политическую и моральную «правильность» многополярности. Страны равны политически, но на международной арене возможности и ответственность сильных и слабых стран разнятся. В мировых делах крупные державы по-прежнему играют более важную роль. Такова реальность мира, а выйти за пределы реальности для международной политики просто невозможно. В этом смысле многополярность является наиболее разумной и предпочтительной структурой. На практике для малых и средних стран многополярность была бы наиболее выгодным мироустройством, поскольку предоставляла бы им большую политическую свободу и позволяла бы эффективнее отстаивать свои интересы.
Что касается функций, то многополярная структура ограничивает гегемонию и делает распределение международной власти относительно справедливым, тем самым способствуя установлению международного баланса и укреплению стабильности. Однако многополюсная структура не является абсолютной гарантией международной стабильности и универсальным средством решения всех мировых проблем. Существует даже мнение, что многополярность вполне согласуется с теорией соперничества [5]. Многополярная структура не обязательно ориентирована на сотрудничество; она также может порождать и конфликты. Иначе говоря, многополярные структуры могут привести как к стратегической стабильности, так и к нестабильности и конфликтам. Следовательно, более важным вопросом для международной политики являются внутренние отношения в многополярной структуре. Обеспечить структурную стабильность способно только многополярное мироустройство, основанное на сотрудничестве.
Приведет ли новая биполярность к расколу мира?
Есть мнение, что после пандемии COVID-19 соперничество между Соединенными Штатами и Китаем приведет к образованию двух «полушарий».
Отношения между Китаем и США могут перерасти в структурную конфронтацию, чего Китай пытается избежать. Вместе с тем последний не может образовать «полушарие».
В некотором смысле нынешняя поляризация является поляризацией между Китаем и США, но вовсе не поляризацией мира. Конфликт между Китаем и США не расколол мир на две части. Вероятность образования «полушария» с Китаем и Россией в центре существует, поскольку Китай и Россия сами по себе почти что «полушарие», однако блоком это не будет. Пекин и Москва могут участвовать в различных формах стратегического сотрудничества, но обе страны являются крупными державами с развитым чувством личностной идентичности. Они могут образовать некую рыхлую систему, параллельную союзу США и Запада, но это не будет тесным альянсом, как в период холодной войны. По сравнению с тем периодом современный мир отличает несравненно большее разнообразие, а распределение власти на международной арене отличают относительное выравнивание и децентрализация.
Кроме того, существует много региональных объединений, неправительственных организаций, транснациональных групп и т.д. Малые и средние страны также стали более независимыми в политическом отношении. Они больше не желают быть пассивными реципиентами международной политики и растворяться в биполярных рамках. Их роль в международной политике также чрезвычайно важна.
Какое мироустройство мы имеем сейчас?
Определить сегодняшнее мироустройство весьма непросто. Мир, в котором мы живем, представляет собой некое смешение многополярности, биполярности и однополярности, что и отличает нынешнее состояние структуры мирового порядка. По идее, биполярность, однополярность и многополярность несовместимы. Если мир является биполярным или однополярным, он не может быть многополярным, а если он многополярный, то не может быть биполярным и однополярным. Но в сегодняшнем мире дело обстоит иначе. Сегодняшний мир еще не имеет четкой структуры. Реальность такова, что в определенной степени и в определенном смысле, как в субъективном признании, так и в объективной реальности, все они существуют одновременно в различных формах и с разным влиянием, что является уникальным явлением для нынешней международной структуры.
Они не существуют параллельно, а переплетаются и взаимодействуют друг с другом. Это противоречит общей теории и логике, но является отражением сложности и противоречий реального мира, который переживает очень непростой, нестабильный и малопонятный переходный процесс.
Однако фундаментальный уровень занимает многополярность, которая и задает тон всей структуре в целом. Ее можно описать как многополярную структуру, в которой биполярные силы набирают обороты, а однополярные силы уходят в небытие.
Такое положение дел в мировом порядке сохранится еще долгое время, но общая тенденция заключается в том, что усиление биполярности станет более заметным. Наглядным подтверждением этого являются продолжающаяся научно-техническая революция и пандемия COVID-19. Общей чертой этих двух процессов, оказавших сегодня наибольшее влияние на мир, является то, что они усилили соперничество и антагонизм между Китаем и США и тем самым укрепили биполярную структуру.
Новая научно-техническая революция окажет на мир глубокое влияние. Она может привести к быстрому росту национальной мощи, изменить устройство мира, характер военных технологий и войн, а также образ жизни людей и сам ход истории. Вместе с тем она не сводит на нет основную концепцию международной политики, не меняет фундаментального характера международных отношений и не сможет устранить источник противостояния между государствами.
Новая научно-техническая революция не изменила характера отношений между Китаем и США. Вместо того чтобы стать стимулом расширения сотрудничества между этими двумя странами, она явилась новым раздражителем, подстегнувшим ухудшение двусторонних отношений. По сути, эта революция сама стала важной формой и содержанием противоречий между двумя странами.
В принципе, технологические связи определяются именно политическими отношениями. Технологическая революция служит политическим целям, и не технологии меняют политику, а сама политика не подчиняется технологиям.
Именно так было с предыдущими технологическими революциями в истории. Примером тому служат и советско-американские отношения во время холодной войны. Ядерное оружие и спутниковые технологии явились военно-технической революцией эпохального значения. Их появление изменило характер войны и ее понимание, но не изменило политический характер американо-советских отношений. Вместо этого они перенесли соперничество между двумя странами на новые области и вывели его на новые высоты.
Вспышка COVID-19 в 2020 году стала уникальным бедствием. Никогда еще не было врага, подобного коронавирусу, который представлял бы общую угрозу для всех стран и даже всего человечества. Когда мир и человечество переживают бедствие, Китаю и Соединенным Штатам следовало бы объединить усилия и сотрудничать в борьбе с эпидемией. Вопреки ожиданиям международного сообщества и Китая, эпидемия не только ухудшила отношения между Китаем и США, но и значительно усугубила противостояние двух стран.
Есть все основания полагать, что в постпандемический период тенденция к установлению биполярного мира с центрами в Китае и США, скорее всего, не только сохранится, но и продолжит набирать силу.
1. См. официальный сайт Всемирного банка
2. Российский совет по международным делам, Институт международных исследований Фуданьского университета, Институт Дальнего Востока РАН «Российско-китайский диалог: модель 2019», доклад 46/2019, с. 67
3. Yan Xuetong, “2019 marks the Beginning of a Bipolar World,” Contemporary International Relations, No. 1, 2020, сс. 6-8.
4. Тенденции мировых военных расходов в 2019 году, СИПРИ, Апрель 20120.
5. В.А. Иноземцев и С.А. Караганов также утверждали, что многополярность в качестве противовеса Соединенным Штатам подразумевает нацеленность не на сотрудничество, а на соперничество в международных делах. Цит. по: А.
Кортунов «Между полицентризмом и биполярностью: о российской нарративах эволюции миропорядка». Рабочая тетрадь РСМД, No 52 2019, c. 35
На пути к биполярному миру (1945–1953 гг.) — Холодная война (1945–1989 гг.)
На пути к биполярному миру (1945–1953 гг.)
Окончание Второй мировой войны не означало возвращения к нормальной жизни; напротив, это привело к новому конфликту. Крупнейшие европейские державы, которые были в авангарде международной арены в 1930-х годах, были истощены и разрушены войной, что подготовило почву для появления двух новых глобальных сверхдержав. Вокруг Советского Союза и США сложились два блока, а другие страны были вынуждены выбирать между двумя лагерями.
СССР вышел из войны территориально расширенным и с ореолом престижа от борьбы с гитлеровской Германией. Страна получила новую жизнь благодаря героическому сопротивлению врагу, примером которого стала победа под Сталинградом.
СССР также предложил идеологическую, экономическую и социальную модель, которая как никогда раньше распространялась на остальную Европу. Кроме того, Красная Армия, в отличие от армии США, не была демобилизована в конце войны. Таким образом, Советский Союз имел реальное численное превосходство в живой силе и тяжелом вооружении.
Соединенные Штаты были великим победителем во Второй мировой войне. Ее людские и материальные потери были сравнительно невелики, и хотя армия США была практически полностью демобилизована через несколько месяцев после окончания боевых действий, Соединенные Штаты оставались ведущей военной державой мира. Ее флот и военно-воздушные силы не имели себе равных, и до 1949 года она была единственной страной, способной производить ядерное оружие. Он также подтвердил свой статус ведущей экономической державы мира как по объему торговли, так и по объему промышленного и сельскохозяйственного производства.США теперь владели более чем двумя третями мировых золотых запасов, а доллар стал основной международной валютой.
Конфликты интересов между новыми мировыми державами постепенно множились, и воцарилась атмосфера страха и подозрительности. Каждая страна боялась вновь обретенной силы другой. Советы чувствовали себя в окружении и угрозе со стороны Запада и обвиняли Соединенные Штаты в том, что они возглавляют «империалистическую экспансию». Со своей стороны, американцы были обеспокоены коммунистической экспансией и обвинили Сталина в нарушении Ялтинского соглашения о праве свободных народов на самоопределение.Результатом стал длительный период международной напряженности, перемежающийся драматическими кризисами, которые время от времени приводили к локальным вооруженным конфликтам, фактически не вызывая полномасштабной войны между США и СССР. С 1947 года Европа, разделенная на два блока, оказалась в центре борьбы двух сверхдержав. Холодная война достигла своего апогея с советской блокадой Берлина. Взрыв первой советской атомной бомбы летом 1949 года укрепил роль СССР как мировой державы.
Эта ситуация подтвердила предсказания Уинстона Черчилля, который в марте 1946 года был первым западным государственным деятелем, заговорившим о «железном занавесе», разделившем Европу надвое.
Концептуализация, измерение и проверка на JSTOR
Абстрактный Существует небольшой консенсус и некоторая степень путаницы в отношении значений концепций полярности и поляризации. Выдвигается аргумент в пользу того, чтобы рассматривать эти явления как отчетливо отдельные, причем полярность относится к распределению власти между государствами, а поляризация относится к тенденции акторов группироваться вокруг наиболее могущественных государств системы.Анализ индикаторов, построенных для операционализации двух концепций, показывает, что глобальная политическая система характеризовалась военной биполярностью на протяжении всего периода 1948-1973 годов, но что уровень биполярности постепенно снижался с «высокого» до «умеренного» до «низкого» до 1972 года.
в этот момент построенные индексы указывают на отсутствие биполяризации. Эти результаты подтверждают предположение статьи о том, что состояние биполярности не обязательно подразумевает наличие биполяризации.
The Journal of Conflict Resolution — это междисциплинарный журнал социальных научных исследований и теории человеческих конфликтов.Журнал в основном посвящен международным конфликтам, но также исследует различные национальные, межгрупповые и межличностные конфликты.
Информация об издателе Сара Миллер МакКьюн основала издательство SAGE Publishing в 1965 году для поддержки распространения полезных знаний и просвещения мирового сообщества. SAGE является ведущим международным поставщиком инновационного высококачественного контента, который ежегодно публикует более 900 журналов и более 800 новых книг, охватывающих широкий спектр предметных областей.Растущий выбор библиотечных продуктов включает архивы, данные, тематические исследования и видео.
Контрольный пакет SAGE по-прежнему принадлежит нашему основателю, а после ее жизни перейдет в собственность благотворительного фонда, который обеспечивает постоянную независимость компании. Основные офисы расположены в Лос-Анджелесе, Лондоне, Нью-Дели, Сингапуре, Вашингтоне и Мельбурне. www.sagepublishing.com
Биполярность — неверная концепция американо-китайских отношений
Ниже приводится гостевой пост Брайана К.Музас, научный сотрудник Стэнтона по ядерной безопасности в Совете по международным отношениям и доцент Школы дипломатии и международных отношений Университета Сетон-Холл, где он руководит Центром исследований Организации Объединенных Наций и глобального управления.
Мир с двумя сверхдержавами снова здесь, и это не должно иметь значения. Непропорциональное внимание к Китаю может отвлечь администрацию Байдена от более важных вопросов.
Подробнее:
Соединенные Штаты
Китай
Переход 2021
История и теория международных отношений
Специалисты используют термин «биполярность» для описания состояния мировой политики, когда две могущественные страны намного опережают все остальные.
Эти две страны называют «сверхдержавами» или «полюсами». Точно так же, как северный и южный полюса находятся на противоположных концах мира географически, две сверхдержавы предположительно находятся на противоположных концах мира политически.
Интернационалист
Стюарт М. Патрик оценивает будущее мирового порядка, государственного суверенитета и многостороннего сотрудничества.
1-2 раза в неделю.Прочтите последние новости о многостороннем сотрудничестве в XXI веке из программы «Международные институты и глобальное управление».
Ежеквартально.Сводка мировых новостей с анализом CFR доставляется на ваш почтовый ящик каждое утро.
Большинство будних дней.
Еженедельный дайджест последних новостей CFR о самых важных событиях недели в области внешней политики, включающий краткие сведения, мнения и разъяснения.
Каждую пятницу. Вводя свой адрес электронной почты и нажимая «Подписаться», вы соглашаетесь получать объявления от CFR о наших продуктах и услугах, а также приглашения на мероприятия CFR.Вы также соглашаетесь с нашей Политикой конфиденциальности и Условиями использования.С подъемом Китая многие подтверждают появление и важность биполярного мира. Некоторые предвидят и даже настаивают на американо-китайских отношениях в стиле холодной войны. Даже те, кто не извлекает из истории уроки того, как противостоять Китаю сегодня.
К сожалению, два общепринятых понимания того, что биполярность означает для мира во всем мире, противоречат любым соперникам великих держав.
Хуже того, история поддерживает оба непримиримых понимания — и, следовательно, ни одно из них.
Более того, предположительно уникальный характер биполярности бесполезен для предсказания событий в мире.
Подробнее:
Соединенные Штаты
Китай
Переход 2021
История и теория международных отношений
Наконец, неправильное применение этой популярной, но несовершенной концепции может породить ненужные угрозы миру и отвлечь время и ресурсы от жизненно важных, но менее модных вопросов.
Так какое дело до биполярности?
Некоторые говорят, что биполярный мир динамичен и подвержен войнам. Они утверждают, что военный конфликт необходим для разрешения соперничества, поскольку противники находятся в динамическом, а не в статическом равновесии. Возможность использовать преходящие преимущества может привести к войне.
Другие говорят, что биполярный мир стабилен и предсказуем.
Они утверждают, что военный конфликт возникает в первую очередь из-за просчета, когда противники неправильно оценивают свою относительную мощь, решимость и сплоченность.Наличие только двух участников якобы снижает вероятность такого просчета.
Соперничество между Великобританией и Францией, начиная с войны за испанское наследство и заканчивая Семилетней войной (1754–1763 гг.), иллюстрирует первый взгляд на биполярность. Прежняя война установила, что уравновешивание сил между странами важнее, чем династические права. Последняя была горячей войной за мировое первенство, которую выиграли британцы.
Соперничество между Советским Союзом и США после Второй мировой войны иллюстрирует второй взгляд на биполярность.Под тенью ядерных сил обе стороны соперничали в военном и идеологическом отношении, но биполярность закончилась не из-за вооруженного конфликта, а из-за экономического краха Советского Союза.
С подъемом Китая биполярность либо приближается, либо уже наступила.
Китайская экономика и вооруженные силы уступают только Соединенным Штатам и столь же велики, как следующие несколько стран вместе взятые.
Итак, каким пониманием биполярности должна руководствоваться политика администрации Байдена в отношении Китая? Соответствует ли сегодняшний день восемнадцатому или двадцатому веку?
Ни то, ни другое: Китай другой, мир другой, а биполярность — неверная концепция.
Во-первых, Китай отличается от конкурентов в приведенных выше примерах. Китай не идеологичен, как Советский Союз, Китай не вторгался ни в одну страну со времен Вьетнама в 1979 году, и Китай скорее будет воздерживаться, чем препятствовать выполнению резолюций Совета Безопасности ООН, против которых он выступает. Кроме того, Китай и Соединенные Штаты имеют меньше культурных сходств, чем Франция и Великобритания или даже Соединенные Штаты и Советский Союз.
Более того, настоящими дикими картами, с которыми сталкивается администрация Байдена, являются экономическая взаимозависимость и глобальные транснациональные проблемы, которые сдерживают даже сверхдержавы.
Китай и Соединенные Штаты экономически взаимозависимы, в отличие от Франции и Великобритании или Соединенных Штатов и Советского Союза. Более того, изменение климата представляет собой экзистенциальную угрозу, столь же разрушительную, как термоядерная война, не говоря уже о таких серьезных проблемах, как миграция, безопасность человека, торговля людьми, права человека, устойчивое развитие и глобальное здравоохранение, которые являются более непосредственными и ощутимыми. чем биполярная конкуренция.
Наконец, как категория анализа, биполярность не помогает в решении перечисленных проблем, потому что концепция нереалистично рассматривает все страны, кроме двух, как будто они и их проблемы, интересы, выбор и население не имеют значения.
Правда, некоторые утверждают, что новая биполярность возникла, когда оттаяла холодная война и разгорелась глобализация. Они утверждали, что два новых лагеря, которые возникли, либо отождествляли себя с новым мировым порядком, либо выступали против него не из-за идеологии, а из-за чувства отчуждения, вызванного неспособностью глобализации ответить на их устремления.
Хотя эти наблюдения могут иметь отношение к подъему современного популизма, рассматриваемые лагеря не являются странами, поэтому называть эти две стороны «биполярными» — значит расширять термин за пределы его предполагаемого значения.
Эти комментаторы, тем не менее, правы, привлекая внимание к важности глобализации, но их понимание подкрепляет мысль о том, что биполярность, независимо от того, как ее понимают, больше не имеет значения, если она вообще когда-либо имела значение.
Какими бы важными ни были американо-китайские отношения, администрация Байдена должна сделать три вещи: отказаться от концепции биполярности, избежать искушения зацикливаться на Китае как на военном и экономическом сопернике и относиться к Китаю с должной осторожностью и вниманием, не исключая и не исключая его. обесценивание многих других угроз миру, безопасности и процветанию.
Возвращение биополярности в мировую политику – The Diplomat
Реклама Trans-Pacific View автор Мерси Куо регулярно привлекает экспертов в предметной области, политиков-практиков и стратегов со всего мира за их разнообразные взгляды на политику США в Азии.
Эта беседа с доктором Ойстейном Туншо ̶ профессором и руководителем азиатской программы в Норвежском институте оборонных исследований и автором книги Возвращение биполярности в мировой политике: Китай, США и геоструктурный реализм – является 176-й в «Серия Trans-Pacific View Insight».
Чем нынешняя биполярная система отличается от системы времен холодной войны?
Структурно биполярная система в 21 и 20 веке похожа. Два государства намного могущественнее любого другого государства, и никакая третья держава не может бросить вызов двум сильнейшим. Однако по мере того, как мир вступает в новую эру соперничества сверхдержав США и Китая, оно отличается от соперничества США и СССР во второй половине 20-го века. Его основное отличие можно резюмировать фразой: «Это геополитика, тупица.«Новое соперничество сверхдержав происходит в основном на море, а не на суше. В результате в новом центре власти в Восточной Азии в некотором отношении, вероятно, будет больше нестабильности, чем в Европе в предыдущий биполярный период.
Водные преграды, скорее всего, предотвратят крупную войну, но повышают риск ограниченной войны с непосредственным участием США и Китая в морской Восточной Азии.
Каковы самые высокие геополитические риски в отношениях США и Китая?
Diplomat Brief
Еженедельный информационный бюллетень
NПолучайте информацию о событиях недели и развивайте сюжеты для просмотра в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Получить информационный бюллетень Наиболее важной особенностью нового соперничества сверхдержав, увеличивающего риск ограниченной войны, является то, что оно будет сосредоточено в морских владениях Восточной Азии, а не на суше Европы. Во время предыдущего соперничества сверхдержав, сосредоточенного в Европе, Соединенные Штаты уступали сухопутной мощи Советскому Союзу. Соединенным Штатам пришлось полагаться на ядерное оружие, чтобы сдержать и предотвратить нападение СССР на Западную Европу. Существовал высокий риск того, что любой кризис или конфликт может перерасти в крупную, вероятно, ядерную войну.
За этим последовала стремительная гонка вооружений, острая напряженность и глубокая враждебность, но Европа оставалась стабильной и мирной.
Нравится эта статья? Щелкните здесь, чтобы подписаться на полный доступ. Всего 5 долларов в месяц.
В отличие от Европы [и бывшего Советского Союза], ни один из важнейших союзников США в Восточной Азии (Япония, Южная Корея, Филиппины и Австралия) не граничит с Китаем. Вместо этого вода и военно-морское превосходство США защищают этих союзников от огромной сухопутной мощи Китая.Следовательно, Соединенным Штатам не нужно так сильно полагаться на ядерное оружие, как это было в Европе, для сдерживания Китая. Можно подумать, что это хорошо для мира и стабильности, но соблазн балансирования на грани войны и риск войны возрастают, когда соперники делают ставку на обычное, а не ядерное сдерживание.
Будущий конфликт может разразиться в Южно-Китайском море, Восточно-Китайском море или Тайваньском проливе. В любом случае, наиболее вероятным сценарием является ограниченная война, ограниченная морем, которая не приведет к вторжению в Китай, США или их союзников, но, скорее всего, приведет к разрушительным ударам по военной инфраструктуре обеих сторон.
Если на карту поставлены основные интересы, лица, принимающие решения, могут пойти на риск ограниченной войны или вынужденного сражения на море в приморской Восточной Азии, рассчитывая, что эскалации до крупной войны можно избежать.
Оцените текущую характеристику американо-китайских отношений в СМИ в условиях новой «холодной войны».
Реклама Аналогия с «холодной войной» игнорирует важные геополитические различия между прежней биполярной системой, сосредоточенной в континентальной Европе, и нынешней биполярной системой, сосредоточенной в морской Восточной Азии.Также важны два дополнительных аспекта. Во-первых, некоторые наблюдатели считают, что Россия и США находятся в состоянии «новой» холодной войны. Это мнение ошибочно. Номинальный валовой внутренний продукт Китая примерно в десять раз больше, чем у России, а его расходы на оборону примерно в четыре раза превышают российские. Единственная держава, бросающая серьезный вызов Соединенным Штатам сегодня, — это Китай, а не Россия.
Во-вторых, в то время как новое соперничество сверхдержав включает в себя политическую, военную, стратегическую, экономическую и технологическую конкуренцию, нынешняя эпоха глобализации и экономической взаимозависимости сильно отличается от независимости и разделения между Востоком и Западом эпохи холодной войны.Вместе с геополитическими различиями это придаст новой биполярной системе иные характеристики по сравнению с холодной войной.
Кратко объясните, как политики должны понимать «геоструктурный реализм».
Геоструктурный реализм утверждает, что, хотя важно, является ли международная система биполярной или имеет какую-либо другую структуру, на стабильность и баланс сильно влияет геополитика и то, как география влияет на две сверхдержавы и их отношения.Чертами прежней биполярной системы были сильная балансировка, стабильность, сильная конкуренция и соперничество на периферии. Современная биполярная система характеризуется умеренной балансировкой, нестабильностью, ограниченной конкуренцией и соперничеством на периферии.
Геоструктурный реализм объясняет эти различные структурные эффекты.
Каковы последствия геоструктурного реализма для внешней политики США в отношении лидерства США в Азиатско-Тихоокеанском регионе?
С момента своего основания в 1949 году КНР [Китайская Народная Республика] никогда не была в большей безопасности на своих границах, чем сейчас.Поэтому он может сосредоточить больше ресурсов и военного потенциала на том, чтобы бросить вызов США в морской Восточной Азии. Обширность Тихого океана, ограниченное географическое пространство для передового военного присутствия США в Восточной Азии и большие географические расстояния между союзниками и партнерами США в регионе — геоструктурные условия, которые будут ограничивать лидерство США в новую эру американо-китайского соперничества сверхдержав. Последствия новой биполярной системы, вероятно, поляризуют международную политику, и на руководство Соединенных Штатов больше повлияет то, как государства приспособятся к новому соперничеству сверхдержав.
Рассекречено: Краткая история НАТО
Тем временем НАТО продолжала принимать новых членов и налаживать новые партнерские отношения. Совет Россия-НАТО был создан в 2002 году, чтобы отдельные государства-члены НАТО и Россия могли работать как равные партнеры по вопросам безопасности, представляющим взаимный интерес. В 2004 году Североатлантический союз выступил со Стамбульской инициативой сотрудничества, чтобы предложить практическое двустороннее сотрудничество в области безопасности странам более широкого ближневосточного региона.Наконец, последующие раунды расширения привлекли к себе больше союзников – Румынию, Болгарию, Словакию, Словению, Латвию, Эстонию и Литву в 2004 г., а также Хорватию и Албанию в 2009 г.
Новый подход для нового века
В Афганистане, как и в Боснии и Косово, союзники обнаружили, что военной мощи уже недостаточно для обеспечения мира и стабильности. Поддержание мира стало по крайней мере таким же трудным, как и миротворчество.
В годы холодной войны безопасность союзников подразумевала защиту союзников в Северной Атлантике; теперь определение «безопасности» радикально расширилось и теперь включает свободу человека от насильственного экстремизма, порожденного нестабильностью и несостоятельностью национального государства.Например, в 2011 году большая часть внимания всего мира была прикована к кризису в Ливии, где НАТО сыграла решающую роль, помогая защитить гражданское население, подвергшееся нападению со стороны их собственного правительства, в соответствии с мандатом Организации Объединенных Наций. Уровень насилия, примененного ливийскими силами безопасности против протестующих за демократию, был таков, что международное сообщество согласилось предпринять коллективные действия. Равнодушие просто не вариант.
Успешная миротворческая деятельность должна заключаться не только в обеспечении основы безопасности, но и в содействии созданию самой современности.Эта задача выходит за рамки НАТО, и союзники это знают.
Североатлантический союз не является и не может быть гражданским агентством по восстановлению, но НАТО может внести значительный вклад при условии, что он является частью согласованного международного ответа. В новой Стратегической концепции, согласованной в 2010 году, Североатлантический союз взял на себя обязательство действовать «на всех стадиях кризиса — до, во время и после» — всеобъемлющий принцип, предполагающий повышение роли безопасности на основе сотрудничества. Эта идея лежит в основе «комплексного подхода».Геополитическая нестабильность требует комплексных мер, сочетающих военную мощь, дипломатию и постконфликтную стабилизацию. Только максимально широкая коалиция международных акторов может обеспечить элементы всех трех. Соответственно, Североатлантический союз развивает партнерские отношения в области безопасности не только со странами Средиземноморья, региона Персидского залива и даже Тихоокеанского региона, но также налаживает контакты с другими международными организациями и неправительственными организациями, обладающими полномочиями в таких областях, как институт — строительство, управление, развитие и судебная реформа.
Помогая в установлении прочного мира в Кабуле или Приштине, противодействуя пиратству у берегов Африканского Рога или оказывая военную помощь Судану, НАТО расширяет сотрудничество с другими международными организациями, которые могут задействовать свои превосходные возможности в области реконструкции и построения гражданского общества.
Однако 21-й -й -й век будет посвящен не только миростроительству. Незаконная аннексия Крыма Россией в 2014 году и ее агрессивные действия против Украины стали отрезвляющим напоминанием о важности основной задачи НАТО: коллективной обороны.Это, в сочетании с сирийским конфликтом, подъемом ИГИЛ и терроризма (часто доморощенного терроризма), стало жестокой реальностью на многих континентах. Между тем напряженность растет, поскольку мигранты ищут убежища от конфликтов в странах, которые борются с тяжестью этнических и религиозных раздоров, демографического давления и экономической неэффективности. Кибератаки становятся все более частыми и все более разрушительными.
А через социальные сети и другие средства противники либеральных открытых обществ распространяют дезинформацию и пропаганду, стремящиеся подорвать ценности, которые НАТО всегда стремилась защищать и продвигать.В целом, сложность нынешней обстановки в области безопасности такова, что гибкость НАТО снова подвергается испытанию.
С момента своего основания в 1949 году гибкость трансатлантического Североатлантического союза, заложенная в его первоначальном Договоре, позволяла ему удовлетворять различные потребности в разное время. В 1950-х годах Североатлантический союз был чисто оборонительной организацией. В 1960-е годы НАТО стала политическим инструментом разрядки . В 1990-е годы Североатлантический союз был инструментом стабилизации Восточной Европы и Центральной Азии за счет включения новых партнеров и союзников.В первой половине 21 -го -го века НАТО сталкивается с постоянно растущим числом новых угроз. Являясь краеугольным камнем трансатлантического мира и свободы, НАТО должна быть готова ответить на этот вызов.
вех: 1945–1952 гг. — Офис историка
В конце Второй мировой войны вооруженные силы США, Великобритании и СССР
разделенная и оккупированная Германия. Также разделенный на оккупационные зоны, Берлин был
расположен далеко в восточной Германии, контролируемой Советским Союзом.США, США
Королевство и Франция контролировали западные части города, а советские войска
контролировал восточный сектор. Поскольку военный союз между западными
Союзники и Советский Союз прекратили свое существование, а дружеские отношения превратились во враждебные.
вопрос о том, останутся ли западные оккупационные зоны в Берлине под
Контроль западных союзников или город будет поглощен
Восточная Германия, контролируемая Советским Союзом, привела к первому берлинскому кризису холодной войны.
Война.
Кризис начался 24 июня 1948 года, когда советские войска блокировали железную дорогу.
дорога и доступ к воде в районы Берлина, контролируемые союзниками. Соединенные Штаты
и Соединенное Королевство ответило переброской по воздуху продовольствия и топлива в Берлин от союзников.
авиабазы в Западной Германии. Кризис закончился 12 мая 1949 г., когда Советский
войска сняли блокаду сухопутного доступа к западному Берлину.
СШАСамолеты ВМС и ВВС разгружаются в аэропорту Темпельхоф во время Берлинский авиалайнер. (ВВС США)
Кризис был результатом конкурирующей оккупационной политики и роста напряженности
между западными державами и Советским Союзом. После окончания Второй мировой
Война, будущее послевоенной Германии было омрачено внутренними и
между союзными державами.
Единственное важное решение, вынесенное
планирование военного времени заключалось в согласовании зон оккупации.Даже после окончания
военных действий, проблема, что делать с Германией, не была успешно
выступил на Потсдамской конференции в июле 1945 г. Мало того, что не хватало
последовательность в политическом руководстве и выработке политики среди британцев и
американцы, оккупационная политика на местах также столкнулась с непредвиденными
проблемы. Два с половиной миллиона берлинцев, проживающих в четырех зонах
оккупации, столкнулся с глубокими лишениями: бомбардировки союзников превратили город в
щебня, крова и тепла было мало, в городе господствовал черный рынок.
экономическая жизнь, и голод вырисовывался.Погрязнув в таких условиях, Берлин
стала передовым звеном в борьбе Запада против Советского Союза.
Союз.
1947 год ознаменовался крупными сдвигами в оккупационной политике Германии. 1 января, Соединенные Штаты и Соединенное Королевство объединили свои соответствующие зоны и образовали Бизонию, что привело к напряженности между Востоком и Западом. обострить. В марте срыв Московской конференции министров иностранных дел а провозглашение доктрины Трумэна послужило ужесточению позиций все более биполярный международный порядок.В июне госсекретарь Джордж Маршалл объявил о программе восстановления Европы. Цель маршала План — как стала называться программа — заключался не только в поддержке восстановления экономики. в Западной Европе, но и создать оплот против коммунизма, привлекая государств-участников на экономическую орбиту США.
В начале 1948 года Соединенные Штаты, Великобритания и Франция тайно начали
план создания нового германского государства, состоящего из западных союзников.
зоны оккупации.В марте, когда Советы обнаружили эти конструкции, они
вышел из Контрольного совета союзников, который регулярно собирался с конца
войны для координации оккупационной политики между зонами. В июне,
без уведомления Советов американские и британские политики представили новый
Немецкие марки в Бизонию и Западный Берлин. Целью денежной реформы было
вырвать экономический контроль над городом из рук Советов, дать возможность ввести
помощи Плана Маршалла и обуздать черный рынок города.Советские власти
ответили аналогичными ходами в своей зоне. Помимо выпуска собственной валюты,
Остмарк, Советы заблокировали все основные дороги, железные дороги и каналы, ведущие на Запад.
Берлин, что лишило его электричества, а также постоянного снабжения необходимыми
продукты питания и уголь
У Соединенных Штатов и Соединенного Королевства было мало вариантов действий в случае начала военных действий.
вспыхнул. Из-за просадки U.С. и британские боевые силы со времен
В конце Второй мировой войны Красная Армия, дислоцированная в Берлине и его окрестностях, казалась карликовой.
военное присутствие западных союзников. 13 июня 1948 года администратор
Об этом сообщил оккупированный США генерал Люциус Клей.
Вашингтоне, что «нецелесообразно сохранять нашу позицию в
Берлине, и его нельзя оценивать по этому признаку… Мы убеждены, что наша
оставаться в Берлине необходимо для нашего престижа в Германии и в Европе.Хорошо это или плохо, но это стало символом американских намерений». То
Администрация Трумэна согласилась. На основании письменных соглашений с Советским
Союза в 1945 году, единственные связи с Берлином, оставшиеся у западных союзников, были
воздушные коридоры из Западной Германии, используемые для снабжения Берлина по воздуху.
Администрация
подсчитали, что если бы Советы воспротивились воздушному транспорту силой, это было бы
акт агрессии против невооруженной гуманитарной миссии и нарушение
явный договор.Таким образом, бремя разжигания конфликта между бывшими
союзники были бы на агрессоре.
26 июня Соединенные Штаты начали операцию «Виттлз». Два дня спустя Королевство последовало их примеру с «Операцией Plainfare». Несмотря на стремление к мирному разрешению противостояния, Соединенные Штаты также направили британские бомбардировщики B-29, способные нести ядерное оружие.Начало переброски оказалось трудным, и западные дипломаты попросили Советы ищут дипломатический выход из тупика. Советы предложили снять блокаду, если западные союзники выведут немецкую марку с Запада Берлин.
Несмотря на то, что союзники отвергли советское предложение, позиция Западного Берлина оставалась
ненадежным, и противостояние имело политические последствия на местах.
В
Сентябрь 1948, Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ), Немецкий коммунист
Партии советской зоны оккупации прошли маршем по Берлинскому городскому совету и
заставил его отложить. Опасаясь, что западные союзники могут остановить воздушные перевозки и
уступить Западный Берлин Советам, 300 000 жителей Западного Берлина собрались на
Рейхстаг, чтобы показать свою оппозицию советскому господству. Явка убедила
Запад сохранить воздушные перевозки и немецкую марку.
Со временем воздушные перевозки становились все более эффективными, и количество самолетов
вырос. В разгар кампании один самолет приземлялся каждые 45 секунд на
Аэропорт Темпельхоф. К весне 1949 года берлинский авиалайнер оказался успешным. То
Западные союзники показали, что могут продолжать операцию бесконечно долго. В
В то же время контрблокада союзниками восточной Германии вызывала серьезные
дефицита, который, как опасалась Москва, может привести к политическим потрясениям.
11 мая 1949 года Москва сняла блокаду Западного Берлина. Берлинский кризис 1948–1949 годы укрепили раскол Европы. Незадолго до окончания блокады, западные союзники создали Организацию Североатлантического договора (НАТО). Через две недели после снятия блокады государство Западная Германия было установлен, вскоре последовало создание Восточной Германии. Инцидент укрепил границу между Востоком и Западом в Европе; это был один из мало мест на земле, где У.С. и советские вооруженные силы стояли лицом к лицу. Это также превратил Берлин, когда-то приравнивавшийся к прусскому милитаризму и нацизму, в символ демократии и свободы в борьбе с коммунизмом.
Конкуренция США и Китая не создаст новый биполярный мир — Клуб «Валдай»
Мировая экономика работает и против биполярности.
Что наиболее важно, совокупная экономика Европейского союза соперничает с экономикой Соединенных Штатов и Китая как в номинальном выражении, так и в особенности по паритету покупательной способности, где все три почти равны.Поскольку Соединенные Штаты и ЕС являются экономическими конкурентами и, похоже, таковыми и останутся, несмотря на периодические объединения для защиты общих политических и экономических принципов, на самом деле существует три, а не два глобальных экономических полюса. Более того, как многие отмечают, экономика США и ЕС значительно более интегрирована с экономикой Китая, чем с советской экономикой времен холодной войны.
Не менее важным, чем это, была меняющаяся структура мировой экономики, особенно быстрый рост более крупных развитых экономик по сравнению с экономикой США и Европы.Некоторые рассматривают это как проблему для Соединенных Штатов, поскольку сокращение доли Вашингтона в мировой экономике снижает экономическое влияние США. Другой способ думать об этом переходе состоит в том, что это огромный успех для Америки и результат десятилетий согласованных усилий, при существенной поддержке союзников США, по стабилизации международной системы таким образом, чтобы способствовать всеобщему процветанию.
Какую бы точку зрения ни принять, подъем G20 по сравнению с G7 демонстрирует рассредоточение экономической мощи от одного, двух или трех полюсов.
Глобальная конкуренция вокруг технологий в значительной степени следует за этой экономической конкуренцией, но все больше побуждает США свернуть экономическую интеграцию США и Китая и убедить союзников и партнеров Америки внимательно рассмотреть вопрос о том, следует ли им использовать китайские технологии в критически важной инфраструктуре. Это давняя политика в оборонном секторе, и теперь она хорошо заметна в информационных и коммуникационных технологиях. Энергетические и электрические системы, вероятно, последуют этому примеру.Баланс между биполярностью и многополярностью в технологическом мире будет зависеть от того, в какой степени США, Китай и другие страны преуспеют в продвижении внутренних инноваций и насколько они и другие технологические лидеры стремятся навязать эксклюзивность в международном технологическом сотрудничестве.
Для двух ведущих геополитических соперников биполярность может выглядеть более привлекательной, чем многополярность, поскольку может показаться, что она обеспечивает больший контроль и ограничивает непредсказуемые риски.(Достигает ли биполярность этого на самом деле, менее важно, чем то, кажется ли это так.) В результате два члена биполярной пары имеют параллельные интересы в борьбе за влияние на других и в принуждении других государств к выбору стороны. Некоторые государства охотно присоединятся к одной стороне — например, если они увидят непосредственную угрозу со стороны другой — в то время как большинство будет неохотно участвовать в соревновании между другими, которое ущемляет их суверенитет и приносит им больше затрат, чем выгод.Во время холодной войны эта последняя тенденция способствовала формированию Движения неприсоединения, которое существует до сих пор.
Соединенные Штаты и Китай пытались повлиять на эти страны, а также на устоявшиеся и растущие великие державы, которые, вероятно, сформируют дополнительные полюса в многополярной системе.
Как и во время холодной войны, это соперничество частично сосредоточено вокруг политических идеологий и систем правления. Тем не менее, глобальная битва публичной дипломатии также в значительной степени сосредоточена вокруг того, какая страна защищает статус-кво, а какая нападает на него.В период холодной войны Соединенные Штаты успешно и очень выгодно позиционировали себя как защитника статус-кво, что было несложно в борьбе с такой откровенно революционной державой, как СССР.
Защита статус-кво по своей сути является более желательной позицией, поскольку она позволяет потенциальным правительствам делать то, что они хотят делать в любом случае — продолжать бизнес в обычном режиме в пределах своих собственных границ — что более привлекательно для потенциальных союзников (или уступчивых нейтралов), чем рискованно. попытки изменить существующий мировой порядок.Защита статус-кво во время холодной войны побуждала Соединенные Штаты быть достаточно терпимыми к внутренней практике других, чтобы максимизировать свою поддержку и изолировать Советский Союз.
Очевидные преимущества такой оборонительной позиции объясняют, почему Китай (и Россия) упорно трудились, чтобы изобразить Соединенные Штаты дестабилизирующим и опасным человеком, даже несмотря на то, что Соединенные Штаты (и их союзники) критиковали Китай (и Россию) за угрозу международному праву, основанному на правилах. приказ. Этот элемент биполярной конкуренции, вероятно, неизбежен.
Имея это в виду, маловероятно, что соперничество между США и Китаем приведет к созданию полностью многополярной системы, несмотря на многие отличия от американо-советской холодной войны. На практике международная система, вероятно, будет сочетать черты биполярности и многополярности; это может даже напоминать соревнование биполярности и многополярности, в котором каждая структура имеет преимущества в определенных секторах. Эти две структуры также, вероятно, будут иметь различную привлекательность в разных частях мира — так же, как историческая английская знать или русские бояре, которые сопротивлялись своим суверенам, существующие и возникающие великие державы могут быть наименее склонны принять новую биполярную систему, в которой они могут потерять больше, чем государства, неспособные конкурировать за глобальное влияние независимо от структуры международной системы.