Батальон бочкаревой: Мария Бочкарева и ее женский батальон

Содержание

Мария Бочкарева и ее женский батальон

Некоторые имена героев Первой мировой войны в советской историографии обходили молчанием. Среди них – Мария Леонтьевна Бочкарева, организатор женских добровольческих «батальонов смерти», судьба которой могла бы стать сюжетом приключенческого романа.

Она родилась в июле 1889 года в селе Никольском Новгородской губернии в бедной крестьянской семье. В 1895 году родители Марии, чтобы прокормить пять малолетних дочерей, переехали в Сибирь: там предоставляли переселенцам большие наделы земли.В шестнадцать лет Мария вышла замуж за рабочего Афанасия Бочкарева.Молодая семья обосновалась в Томске, стали работать сначала на укладке асфальта, а затем на разгрузке барж. Супружеская жизнь почти сразу не заладилась, мужчина пил и избивал жену. И она сбежала от него в Иркутск, где вскоре встретила свою «роковую любовь» в лице некоего Якова Бука, который оказался бандитом и промышлял разбоем. Когда его в 1913 году арестовали, она отправилась с ним по этапу в Якутск.

Но он и в ссылке ухитрился заниматься темными делами, а еще тяжелый быт ссыльных, частые ссоры – все способствовало разладу между ними.

Когда в августе 1914 года началась Первая мировая война, Мария вернулась в Томск, к родителям,и приняла окончательное решение – отправиться на фронт простым солдатом. В ноябре она обратилась к командиру 25-го запасного полка, расквартированного в Томске, с просьбой зачислить ее в солдаты. Но женщин брали только сестрами милосердия. Однако Мария Леонтьевна настаивала на своем. Была отправлена телеграмма Николаю II по адресу: «Петербург. Государю императору». К всеобщему удивлению, она получила ответ с разрешением, и через три месяца оказалась на передовой.

На фронте Мария просила называть ее Яшкой (в память о бывшем возлюбленном). Бочкарева проявляла чудеса храбрости, участвовала в рукопашных схватках, ходила в разведку, выносила раненых с поля боя, была четыре раза ранена. Ей присвоили звание сначала младшего, а затем старшего унтер-офицера, она была награждена Георгиевским крестом и медалями.

Слава молодой фронтовички росла с каждым днем, о ней все чаще писали в газетах.

Наступил 1917 год. На фронте начались массовые братания с противником и стихийные антивоенные митинги. На одном Бочкарева выступила с яростной критикой злостных нарушений воинской дисциплины. Патриотическая речь едва не стоила ей жизни. Только благодаря преданным ей товарищам, она избежала расправы. В мае 1917 Мария прибыла в Петроград и там, выступая перед столичной политической элитой, призывала создать добровольческое женское подразделение для защиты Родины. Временное правительство поддержало эту идею, началось формирование «ударного батальона смерти». За первую же неделю записалось более двух тысяч добровольцев. Опытные инструкторы спешно обучали женщин военному делу. Мария установила в батальоне жесткую дисциплину и не церемонилась с подчиненными дамами.

23 июня 1917 года новая женская часть под знаменем с надписью «Первая женская военная команда смерти Марии Бочкаревой» отправилась на фронт, а уже в начале июля вступила в ожесточенные бои с немцами.

В этих боях Мария была ранена в пятый раз и отправлена в госпиталь, но после лечения снова вернулась на фронт. За проявленный героизм была произведена в поручики. После Октябрьской революции женский батальон был распущен. Бочкарева вернулась в Петроград, где была арестована, но вскоре освобождена и уехала в Томск, к родителям. Дорогой красные ограбили ее и выбросили из вагона. Она выжила, но домой вернулась нищая, покалеченная и обозленная.

В 1918 году Мария с фальшивыми документами под видом сестры милосердия пробирается на Дон к генералу Корнилову. Тут ей невольно пришлось принять участие в «высокой политике»: она совершила агитационную поездку в США и Англию, призывая оказать помощь в борьбе с Советами. За границей ее называли «русской Жанной д’Арк» и официально принимали на высшем государственном уровне. Ее позиция была двойственной – сама она воевать не хотела, но помощи для белой армии просила. По инициативе западных журналистов появилась книга воспоминаний Бочкаревой «Яшка.

Моя жизнь крестьянки, офицера и изгнанницы», изданная в 1919 году одновременно в Нью-Йорке и Лондоне.

Она могла бы остаться за границей, но не чувствуя за собой никакой вины, вернулась в Россию. Она намеревалась остаться в своей деревне, но встреча с Колчаком изменила ее планы. Она формирует большой женский военно-санитарный отряд для помощи раненым. В декабре 1919 года, когда Красная армия заняла Томск, она предложила советской власти свое сотрудничество. Ее сначала отпустили, но вскоре арестовали. Хотя в ходе следствия никаких явных доказательств контрреволюционной деятельности обнаружено не было, Марию Леонтьевну Бочкареву признали врагом советской власти и расстреляли 16 мая 1920 года. Ей шел всего лишь тридцать второй год.

Наталья Баркова,
главный библиотекарь универсального читального зала

Литература:

Хорватова Е. В. Самые знаменитые женщины России / Елена Хорватова. – Москва : АСТ-Пресс, 2009. – 470 с.

Дроков С. В. Организатор Женского батальона смерти. // Вопросы истории. – 1993. – №7. – С. 164-169.

Сайты:

topwar.ru

tunnel.ru

Уважаемые читатели! Предлагаем вашему вниманию документальный фильм «Мария Бочкарева. Зовущая на смерть» (режиссер О. Дыховичная, 2005)

Художественный фильм «Батальонъ» (режиссер Д. Месхиев, 2015)

23.02.2021

истории Батальона смерти, поручика Марии Бочкаревой и создания фильма.

Публикации раздела Кино

Первая мировая изменила не только границы государств, но и отношения между людьми, поставив в одинаковые условия и сильных мужчин, и хрупких женщин.

Кадр из художественного фильма Дмитрий Месхиев «Батальон» (2015)

Продюсер Игорь Угольников рассказывает, что идея снимать подобную картину родилась еще во время работы над «Брестской крепостью». Сюжет для фильма был найден: в преддверии революции 1917 года Временное правительство создало боевые единицы, состоящие целиком из женщин. Предполагалось, что их готовность сражаться послужит примером для мужчин, уставших от долгой войны. Командовала женским батальоном поручик Мария Бочкарева — одна из первых русских женщин офицеров.

«Родзянко нашел мое предложение великолепным и представил себе, как это подействует на мужчин, когда они узнают, что женщины находятся в окопах и первыми пойдут в наступление. Керенский слушал с явным нетерпением. Было очевидно, что он уже принял решение по этому делу. Сомневался лишь в одном: смогу ли я сохранить в этом батальоне высокий моральный дух и нравственность. Керенский сказал, что разрешит мне начать формирование немедленно, если я возьму на себя ответственность за поведение и репутацию девушек. Я дала обещание, и дело было решено. Тут же мне были предоставлены полномочия на формирование воинской части под наименованием «Первый русский женский Батальон смерти».

Женский батальон на Дворцовой площади. Петроград, 1917 год. Мультимедиа Арт Музей, Москва

В конце июня 1917 года один из «Батальонов смерти» прибыл в действующую армию, очень скоро «новобраницам» пришлось вступить в настоящий бой.

«Ночь мы провели в тех же амбарах деревни Сенки. Удалось ли девушкам заснуть, не знаю. Разумеется, большинство из них испытывали страх перед лицом самой Войны. Пушки бухали беспрестанно, но мои маленькие храбрые солдатики держались стойко, скрывая свои чувства…».

Впервые солдаты Бочкаревой заглянули в страшное лицо войны 8 июля 1917 года. За три дня они отразили 14 немецких атак. 30 женщин были убиты, 70 ранены, но батальон не сдавался. Мужчины, поначалу воспринявшие появление таких сослуживцев в штыки, позже восхищались их стойкостью.

«Наши позиции располагались по берегу реки Стырь, которая в тех местах довольно узкая и мелкая. На противоположном берегу окопались немцы. В нескольких сотнях шагов от нас был мост через реку. Немцы яростно забрасывали нас минами. Однако мины летели с такой скоростью, что мы успевали укрыться прежде, чем они падали на нашу сторону. Наша рота занимала позицию в непосредственной близости от первой линии неприятеля».

Несмотря на казармы и форму, окопы и винтовки, женщины на войне оставались женщинами. Каждая со своим характером и слабостями. Для создателей «Батальона» важно было подчеркнуть индивидуальность каждой героини, так что пришлось продумывать даже длину оставшихся волос, которыми актрисы пожертвовали ради съемок.

Мария Бочкарёва и петроградский женский батальон смерти

В прошлом году значительное внимание на Западе было уделено 100-летию русской революции, но, к моему большому разочарованию, почти весь акцент в здешних СМИ был сделан на Октябрьскую революцию. Только что опубликовав « Захваченные революцией: Петроград 1917 », я давно понял, что, хотя Октябрь стал точкой, в которой к власти пришел новый коммунистический политический порядок во главе с Лениным, предшествовавшая Февральская революция была гораздо более значительным в социально-историческом плане.

Есть много причин, по которым я предпочитаю более пристальное изучение февраля предсказываемому и циничному большевистскому захвату власти в октябре 1917 года. На тему Октября написано огромное количество книг, и я не хотел сразу идти по тому же пути. многие другие историки. Без сомнения, это потому, что для меня, как для феминистки, Февральская революция в Петрограде представляет собой гораздо более интересную, но менее известную историю о вкладе женщин в события того года.

Международный женский день, Петроград, 1917

В феврале 1917 года в Петрограде, вопреки общепринятому мнению о первой в России революции того года, протесты возглавили женщины. В Международный женский день 8 марта, когда они шествовали по главной магистрали города — Невскому проспекту — их призывы были не только к правам женщин и избирательному праву, но и к хлебу. «Накормите наших детей», — требовали они! «Мы хотим хлеба!» Город голодал; их мужчины были на фронте, они не могли прокормить свои семьи. Как и француженки, маршировавшие на Версаль в 1789 году., именно русские женщины, чей голос протеста в феврале способствовал разжиганию беспорядков, демонстраций и последовавших беспорядков, которые помогли свергнуть старый режим.

После Февральской революции женщины продолжали лидировать. Поскольку массовое дезертирство с Восточного фронта стало все более характерной чертой провала военных действий России, женщина по имени Мария Бочкарева поставила перед собой задачу, чтобы женщины еще раз подали пример. Она уже была боевым солдатом и гордилась своими боевыми шрамами. После того, как она обратилась с личным обращением к Николаю II, царь разрешил Бочкарёвой уйти в запас в 1915 и она воевала на фронте, где была дважды ранена и награждена. В 1917 году, когда русская армия, потерявшая уже 5,5 миллиона человек, пребывала в нарастающем беспорядке, Бочкарева решила создать свой собственный женский батальон смерти. «Поскольку наши мужчины не решаются воевать, — утверждала она, — женщины должны показать им, как нужно умирать за свою страну и за свободу». противодействовать массовой потере морального духа на войне.

В мае в Петрограде Мария Бочкарёва провела массовый призывной митинг в Мариинском театре. Мать Россия страдает, увещевала она; женщины должны были подать пример. Полторы тысячи из них откликнулись на призыв к оружию и вступили в процесс отбора, который вскоре сократил их число на три четверти.

Подготовка женского батальона смерти

Мария Бочкарева не брала пленных во время своего жестокого тренировочного процесса. С них сняли всю женскую одежду, кроме бюстгальтеров, и обрили головы. После того, как суровые инструкторы-мужчины подвергли их испытаниям, они надели плохо сидящую солдатскую форму; из-за нехватки у многих из них не было штатных армейских ботинок, и они были вынуждены носить обычную обувь. Они взвалили на спину тяжелые военные рюкзаки и несли винтовки — единственная уступка заключалась в том, что они были легче, чем у мужчин.

Женский батальон смерти был организован по тому же принципу, что и любой мужской: у них был собственный транспорт и медицинский персонал, корпус связи и пулеметная рота с четырьмя орудиями, управляемыми женщинами. У них даже был свой разведывательный отряд из девушек-казачек, которые были великолепными наездницами. Они усердно тренировались по шесть часов в день, как новобранцы-мужчины, и рыли окопы.

Женский батальон смерти, одетый в армейскую форму, подвергался насмешкам, куда бы они ни пошли, в основном русскими солдатами-мужчинами и дезертирами с фронта, которые издевались и унижали их, когда они маршировали по улицам Петрограда.

Американские журналисты освещают эту историю

Но эта разношерстная группа женщин-добровольцев стала главной новостью 1917 года для многих западных корреспондентов, базирующихся в Петрограде. История Женского батальона смерти особенно понравилась группе американских женщин, которые были пионерами женского репортажа во время Первой мировой войны, следовали за батальоном во время его обучения и даже ездили с ним на фронт. Такие женщины, как Рета Чайлд Дорр, Луиза Брайант, Бесси Битти и Флоренс Харпер — все они представлены в моей книге «Пойманные революцией», но чья история до сих пор мало рассказывалась.

Где еще, как не в России, измученной тремя годами войны и стоящей на пороге страшной и насильственной революции, могли так героически выступить женщины? Создание чрезвычайного батальона женщин в возрасте от 18 до 30 лет под руководством Марии Бочкаревой, некоторые из которых были замужем и имели детей, широко освещалось в американской прессе. Около 60 процентов волонтеров Бочкаревой были из крестьян или заводских работниц крепкого телосложения. Но их ряды пополнялись более «благородными» женщинами, непривычными к предъявляемым к ним строгим требованиям: дочерьми врачей, армейских офицеров и государственных служащих. Заместительница Бочкарёвой, Мария Скрыдлова, была 18-летней воспитанницей монастыря дочерью адмирала и отнюдь не единственным рекрутом из благополучной буржуазии и высшего класса. Несколько женщин уже служили медсестрами на фронте или в петроградских госпиталях для раненых. Но, опытные они или нет, все они разделяли страсть поддержать русские военные усилия, поддержать упавший боевой дух и подать пример многим тысячам новобранцев-мужчин, которые к 19 годам17 человек дезертировали с фронта.

Русская Жанна д’Арк

В июле 1917 г. женщины Бочкарёвой отправились на фронт в Белоруссию и сражались с выдающимся мужеством, потеряв 50 человек. Среди раненых была и сама Бочкарёва. Вернувшись в Петроград, чтобы выздороветь, она была провозглашена «российской Жанной д’Арк» не кем иным, как миссис Эммелин Панкхерст, британской суфражисткой, которая прибыла в город в июне с целью поднятия морального духа союзника Великобритании, России во время войны. Сохранились кадры и фотографии, на которых Панкхерст осматривает женщин вместе с Марией Бочкаревой, которой она очень восхищалась.

Американские женщины-журналисты и женский батальон смерти

В 1917 году Рета Чайльд Дорр, одна из ведущих журналисток прогрессивной эпохи и первый редактор журнала Суфражистка , решила провести три месяца в России, чтобы засвидетельствовать там происходят «великие перемены». По возвращении в Соединенные Штаты в августе 1917 года Дорр быстро опубликовал мемуары под названием « Внутри русской революции ».

[1] Хотя в книге рассказывается о ее наблюдениях за политическими, социальными и экономическими потрясениями того периода, самое поразительное в ней то, что Дорр целых четыре главы посвящает вопросу о «женщине с ружьем». Дорр использует этот термин для обозначения русских женщин, которые вызвались вступить в так называемые «женские батальоны», и описывает эти подразделения как «самое поразительное развитие революции, если не самой мировой войны». [2]

Говоря о русской революции, Дорр имеет в виду события февраля и марта 1917 года, когда русский царь отрекся от престола и было сформировано либеральное Временное правительство. Русская армия, истощенная и деморализованная за первые три года Первой мировой войны, все еще удерживала Восточный фронт против 147 немецких дивизий. [3] Слишком много солдат дезертировало, и правительство не могло найти решения. В пустоту шагнула крестьянка по имени Мария Бочкарёва. [4]

Родившись в нищете и нищете, Бочкарева вышла замуж в 15 лет, чтобы сбежать от жестокого отца, но в итоге осталась с жестоким мужем. Она сбежала от него и попыталась начать самостоятельную жизнь. Когда ее второго гражданского мужа посадили в тюрьму, а затем отправили в ссылку на полярный Север, Бочкарева последовала за ним. В 1914 лет в порыве ревности муж попытался ее повесить. В этот момент, как она позже писала в своих мемуарах, она почувствовала себя совершенно потерянной, не зная, куда обратиться. Именно тогда она услышала голос, инструктирующий ее: «Иди на войну, чтобы помочь спасти свою страну!» [5] Она последовала этому призыву к «бескорыстной жертве» и обратилась к правительству с просьбой разрешить ей записаться в Императорскую армию, чтобы защитить Мать-Россию от Германии в Первой мировой войне. Ее первоначальная просьба была отклонена, и Бочкарева была принята в ряды императорской армии. армии только после обращения лично к царю. Оказавшись на фронте, она взяла мужское имя — Яшка, русское уменьшительное от Якова (или Якова). Бочкарева хорошо адаптировалась в мужской среде, завоевав уважение однополчан. К 1917 лет она была награждена за храбрость и получила звание старшего унтер-офицера.

[6]

Легенда гласит, что весной 1917 года она представила Александру Керенскому, тогдашнему военному министру России, идею создания женского батальона. В своих воспоминаниях Бочкарева уточнила, что именно Михаил Родзянко, тогдашний председатель российской Думы, привел «маленькую героиню» на заседание солдатских делегатов в петроградском Таврическом дворце. Там Бочкарева задумала женский батальон; это послужило бы патриотическим примером для капризной нации и заставило бы людей вернуться на передовую. [7] И Керенский, и генерал Брусилов, главнокомандующий русскими войсками, поддержали эту идею. Почти 2000 женщин разного происхождения откликнулись на первоначальный призыв Бочкаревой к «женщинам-гражданкам» во время вечера политических выступлений в Мариинском театре 21 мая 19 мая.17. [8] Впоследствии он был перепечатан в газетах.

Бочкарева отобрала 300 новобранцев в свой первый женский батальон, который получил название «Батальон смерти» — потому что вступившие в него женщины обещали сражаться до победного конца.

Бочкарева настаивала на одном условии — никаких солдатских комитетов в ее полку: «Мне нужны дела, а не фразы. Комитеты парализуют действие потоком слов». [9] Неохотно Керенский согласился. Батальон Смерти прославился своей беспощадной дисциплиной. Направлен против немцев в Керенском наступлении 19 июля.17, женщины выступили доблестно. Они настигли немецкие окопы, но повлиять на окончательный исход не могли, так как остались без поддержки на поле боя со стороны мужских частей. Вслед за Бочкаревой было сформировано еще несколько женских батальонов. 25 октября, когда ее полк еще находился на фронте, еще один женский батальон был последней армейской частью, защищавшей Временное правительство, забаррикадировавшееся в Зимнем дворце, от большевиков.

Рета Чайлд Дорр восприняла идею «женщины с ружьем», сопровождающей Батальон Смерти на фронт. [10] В своих мемуарах она отразила:

[A] страна, которая может производить таких женщин, не может быть раздавлена навсегда. Ему может потребоваться время, чтобы оправиться от нынешнего разврата анархизма, но он обязательно оправится. И когда он это сделает, он будет знать, как почтить женщин, которые вышли воевать, когда мужчины убежали домой. [11]

Дорр была не единственным американским писателем и не единственным американским автором, освещавшим события русской революции. Несколько других американских журналисток оказались в России в разное время на протяжении 19 лет.17. Среди них были Флоренс Харпер, Бесси Битти и Луиза Брайант. Каждая женщина оказывалась в эпицентре «великих перемен» по разным причинам, но каждая размышляла о появлении «Женских батальонов» в своих произведениях.

Флоренс Харпер, репортер Leslie’s Weekly , старейшей американской иллюстрированной газеты, вместе с фотографом Дональдом Томпсоном была направлена в Россию для освещения событий Первой мировой войны на русском фронте. Харпер и Томпсон прибыли в Петроград, как тогда назывался Санкт-Петербург, 19 февраля.17, и стали свидетелями краха Российской империи, хаоса революции и рождения чего-то совершенно нового. Поскольку их официальное задание состояло в том, чтобы сосредоточиться на графическом документировании событий, они создали отдельные визуальные и словесные записи увиденного в виде фотокниги Томпсона «Запятнанная кровью Россия » и книги Харпера « Беглая Россия », обе опубликованы в 1918 году. [12]

Обе работы открывались фотографиями Марии Бочкаревой, которую Томпсон назвал «Жанной д’Арк России». Однако Флоренс Харпер не одобряла идею женщин-солдат. Она напомнила своим читателям, что цель женских батальонов — вдохновить мужчин воевать, но многие солдаты-мужчины стали шутить, что если боевые действия стали женским делом, им незачем принимать в нем участие. В этом отношении женские батальоны потерпели неудачу, хотя «это была блестящая неудача». [13] Харпер чувствовал, что предприятие было обречено с самого начала. Она присутствовала на прощальной службе перед отправкой «Батальона смерти» на фронт и почувствовала, что служба этих смелых, искренних и патриотичных женщин воспринимается их страной не как солдатский долг, а как исключительная жертва. Вместо того, чтобы благословить женщин и пожелать им победы и благополучного возвращения домой, священник обратился к ним как к «Женщинам России, приносящим себя в жертву» и заверил, что их жизнь не будет напрасной. [14]

Харпер обвинили в пренебрежительном отношении к ее полу, потому что она не одобряла женщин-солдат. Она защищалась, подчеркивая, что очень высоко ценит женщин, выполняющих женскую работу в военное время — например, день за днем, ночь за ночью работая на военных заводах и в госпиталях, заботясь об окружающих и поддерживая их. Но когда русские женщины начали выполнять мужскую работу, утверждала она, они позволили своим мужчинам стать безответственными и слабыми. [15]

Как и Харпер и Томпсон, Бесси Битти была отправлена в Россию по заданию. Весной 19 г.17 сентября Бюллетень Сан-Франциско попросил Битти поехать за границу и написать серию статей под названием «Вокруг света во время войны». Для выполнения задания Битти проехала через Гавайи, Японию, Китай и Дальний Восток России, где попала на Транссибирскую магистраль, прибыв в Петроград в июне 1917 года. В своей книге Красное сердце России написано одно Год спустя Битти вспоминает те революционные месяцы: «Я жил в великий момент и знал, что он был великим». [16]

Битти тоже побывал в Батальоне Смерти на фронте. Кажется, ее привлекал не столько героизм отдельных женщин в военное время, сколько идея изменить призвание, ранее доступное только мужчинам. Битти был озабочен его «массовым» фактором. В возвышенных, сенсационных тонах она восхищается силой судьбы, столь важной для русского мировоззрения. «Судьба уготовила самое удивительное единичное явление войны — женщин-солдат », — писал Битти. «Не изолированная отдельная женщина, которая пристегнула меч и держала на плече пистолет на страницах истории, а женщина-солдат, сплоченная и сражающаяся в массовом порядке — пулеметные роты ее, батальоны ее, разведывательные группы ее, целые полки ее». [17]

В то же время Битти по-прежнему настаивал на том, чтобы война считалась мужским занятием, если не доступным исключительно мужчинам. Вот, например, ее романтическое описание превращения Бочкаревой из крестьянки в андрогинного солдата:

С этого дня Мария Бачкарова [ sic ] стала просто «Бачкаровой». Ее женское имя и ее длинные каштановые косы пошли первыми. Свою длинную юбку с оборкой по низу она сменила на солдатские бриджи, заправленные в голенища высоких черных сапог. […] Сила и широта, а также глубокий, полнозвучный мужской голос принадлежали ей. Проходя мимо нее на улице, приходилось трижды оглядываться, чтобы убедиться, что это не мужчина. [18]

Текст Битти также изобилует аллюзиями на Жанну д’Арк. Как-то она вспоминает, как навещала в госпитале раненую Бочкареву: «Мужчины драться не будут!» — повторяла она. Затем, внезапно забыв о дыре в спине, она быстро поднялась с подушки. «Женщины — женщины будут сражаться!» — сказала она. Измученная, она откинулась на подушку. У нее была большая идея». [19]

Несмотря на ее склонность к мелодраматизму, Битти была единственным писателем, обратившим внимание на психологические травмы, перенесенные женщинами-солдатами. В своих воспоминаниях она сообщает случай, рассказанный ей Марией Скридловой, адъютантом Бочкарёвой: «В бараке были раненые немцы […] Нам приказали взять их в плен. Их брать отказались. Приходилось бросать ручные гранаты и уничтожать их. Нет; война не легка для женщины». [20] Эти русские доказали, по мнению Битти, что женщины обладают достаточным мужеством, выносливостью и силой, чтобы сражаться. Однако вопрос о том, являются ли они должен бой остался открытым. [21]

Луиза Брайант писала, что слышала о Батальоне Смерти еще в Соединенных Штатах, до приезда в Россию. [22] Когда она последовала за своим мужем Джоном Ридом в его поездке в Петроград в сентябре 1917 года, она начала исследовать это явление. В «Шесть красных месяцев в России » она рассказала из первых рук о батальоне, оборонявшем Зимний дворец 25 октября — к счастью, почти не причинив вреда женщинам. [23] Позже она подружилась с несколькими бывшими женщинами-солдатами, и их истории дали Брайанту представление о социальных противоречиях, которые их окружали.

Когда были созданы женские батальоны, женщины всех слоев общества, от дворян до крестьян, вызвались вступить в них, большинство из них мотивируя это желанием защитить матушку-Россию от немецких захватчиков. Но по мере того, как шла война, внутриполитическая ситуация в России стала резко меняться. Большевики работали над тем, чтобы сместить общественное представление о том, кто такой «враг», с немцев на буржуазию . русских солдата, мечтая только об окончании войны, стали брататься с немецкими солдатами, доходя до того, что вместе выпивали в окопах. Столкнувшись с такого рода беспорядками на фронте, Бочкарева настаивала на сохранении воинской дисциплины и впредь относиться к внешнему врагу как к таковому. Когда известие о победе большевиков в Петрограде достигло фронта, солдаты встретили его с большим воодушевлением. В ней 1919 автобиографии, о которой подробнее позже вспоминала Бочкарева:

«Мир! Мир!!» прогремел в воздухе.

«Сейчас мы уйдем с фронта! Мы идем домой! Ура Ленину! Ура Троцкому! Ура Колонтаю!»

«Земля и свобода! Хлеб! Долой буржуазию!»

Когда празднование достигло новой кульминации, уши толпы вдруг уловили звук стрельбы по моему сектору. Мужчины были поражены бешенством.

«Убей ее! Убить их всех! Теперь у нас мир!» — возмутились они и бросились в нашу сторону. [24]

«Русская Жанна д’Арк», святая женщина, чье «сердце [было] облито кровью за несчастную Россию», была провозглашена «ведьмой» ее соратниками-мужчинами. [25] После того, как 20 ее женщин-солдат были линчеваны разъяренной мужской толпой, ничего не оставалось, кроме как распустить батальон. [26] Это делалось тайно, снабжая «девушек» женскими нарядами и направляя их одну за другой «на множество разрозненных станций и деревень». [27]

Некоторое время спустя Луиза Брайант взяла интервью у нескольких женщин-ветеранов, которых она застала живущими в жестокой нищете и нищете. Они чувствовали себя использованными и введенными в заблуждение. Они заклеймили Бочкареву как голос «буржуазного» Временного правительства и заявили, что готовы сотрудничать с большевиками. [28] Сама Бочкарева была задержана и допрошена лично Лениным и Троцким. Она указала, что она простая крестьянка, не интересующаяся политикой, и что она не возражает против общества, основанного на социальном равенстве, хотя на практике не может принять «мобократию». [29] Ей разрешили вернуться в родной Томск в Сибири, чтобы жить обычной жизнью.

Однако в 1918 году разразилась Гражданская война. Старые друзья-офицеры попросили Бочкарёву пересечь большевистские рубежи, чтобы добраться до «белого» — то есть антибольшевистского — генерала Лавра Корнилова, действовавшего на Дону, чтобы узнать, каковы его планы. Бочкарева с самого начала заявила, что не заинтересована в участии в убийстве своих сограждан ни с одной из сторон, ни с красными, ни с белыми, но приняла это задание, поскольку оно требовало только информации. Пересекая страну, чтобы попасть на Кавказ, Бочкарева видела неслыханные зверства. Она добралась до Корнилова, но на обратном пути была арестована большевиками и приговорена к расстрелу. Чудом ее узнал один из местных видных большевиков. Он оказался солдатом, жизнь которого она спасла во время службы в Имперской армии. Он поставил свою шею на карту и убедил других большевиков отпустить ее.

Тем временем немцы наступали на фронте. Все еще призванная защищать матушку-Россию, Бочкарева решила обратиться к союзникам за военной помощью. Под предлогом посещения своей британской подруги, суфражистки Эммелин Панкхерст, в Лондоне, Бочкарева пересекла страну на Дальний Восток и прибыла в Сан-Франциско на корабле. [30] Филантроп и активистка Флоренс Гарриман организовала для Бочкаревой встречу с президентом Вудро Вильсоном 10 июля 1918 года, и Бочкарева умоляла его вмешаться в дела России. [31] Теодор Рузвельт, хотя и говорил, что не верит в женщин, отправляющихся на войну, пригласил Марию Бочкареву на обед в свое поместье Ойстер-Бей. С того момента, как она прибыла, он был впечатлен и «увидел в ее замечательном характере, изобилующем природной мудростью и решимостью». [32] Бочкарева рассказала Рузвельту о ужасных условиях, в которых жили ее товарищи-солдаты, и позже он отправил ей 1000 долларов из своей Нобелевской премии мира «на помощь тридцати храбрым женщинам из батальона смерти». [33]

Хотя многочисленные репортеры пытались взять интервью у Бочкаревой, она всем им отказывала. Но она поддерживала связь с Ретой Чайлд Дорр, которая опубликовала о ней несколько статей в различных американских газетах, и снова заговорила с ней. Бочкарева призналась, «что никогда больше не будет воевать с женщинами-солдатами», так как убедилась, «что женщины, за редким исключением, непригодны для войны». Она поделилась, что некоторые из ее женщин-солдат «отвернулись от нее», и что она «жестоко отвернулась от некоторых из них». [34] Тем не менее, Бочкарева все еще мечтала служить России и улучшить ужасные условия жизни некоторых из ее ветеранов.

Поскольку о ней ходило много слухов, Бочкарева решила написать ее биографию. Дорр связал ее с журналистом-эмигрантом из России по имени Исаак Дон Левин. За три недели летом 1918 года Бочкарева рассказала ему по-русски, а он перевел на английский, историю своей жизни. Чуть позже, в начале 1919 года, в Нью-Йорке и Лондоне были изданы ее мемуары « Яшка: Моя жизнь крестьянина, изгнанника и солдата ». (В 2016 году книга была отредактирована и опубликована Полом Э. Ричардсоном под новым названием Война Марии: Солдатская автобиография , с дополнительной информацией во введении и послесловии.)

Затем Бочкарева отправилась в Соединенное Королевство, где получила аудиенцию у короля Георга V. В сентябре 1918 года она вернулась в Россию и безуспешно пыталась сформировать еще один женский полк в городе Архангельске, недалеко от Петрограда. В апреле 1919 года она вернулась в Томск, нашла своих престарелых родителей в глубокой нищете и обратилась к адмиралу Александру Колчаку, тогдашнему командующему Сибирской белой армией, с просьбой уволить ее. Вместо этого Колчак попросил ее организовать женскую санитарную бригаду для ухода за его ранеными бойцами. Бочкарева сделала так, как ее просили. Когда вскоре после этого армия Колчака отступила из этого района, она вернулась в Томск, где представилась местным советским властям и предложила свои услуги. В этом было отказано, но ей разрешили вернуться домой. Вскоре ее арестовали, судили в Красноярске и расстреляли 16 мая 19 года. 20. [35] Поразительно, но ей было всего 30 лет. [36]

Мария Бочкарева ненавидит слухи, но неизбежно множество неправильных представлений окружают ее необыкновенную жизнь и работу. Один из них касается общего числа женщин-военнослужащих, которых смогла завербовать Бочкарева. Флоренс Харпер писала, что 20 000 русских женщин записались в солдаты — цифра в 10 раз выше, чем та, которую назвала сама Бочкарева. [37] Бесси Битти упомянула 5000 женщин-солдат осенью 1917 года. [38] Наконец, Луиза Брайант писала, что всего было завербовано менее 3000 женщин; она была разочарована, потому что думала, что движение было больше. [39]

Однако, независимо от цифр, Батальоны имели разное символическое значение для каждой из американок. Для суфражистки и профсоюзной активистки Реты Чайлд Дорр готовность российских женщин нести бремя военной службы наравне с мужчинами усиливала женские претензии на участие в общественной, политической жизни. Флоренс Харпер, Бесси Битти и Луиза Брайант больше интересовались социальными аспектами этого явления. Сама Бочкарева подчеркивала отчетливо религиозный, «мессианский» аспект своего рассказа. Она никогда не рассматривала возможность службы в армии как обычного занятия для женщин. Вместо этого ее мотивировало то, что она назвала «грохотом великого столкновения», которое обещало «новый мир, оживший, очищенный мир, более счастливый и благочестивый». [40] Бочкарева и большинство ее сослуживцев-женщин гораздо меньше интересовались войной, чем защитой России-матушки. Для них это была оборонительная миссия, необходимость, духовный призыв. Когда Бочкарева посетила США, ряд американских радикалов назвали ее контрреволюционеркой. «Это было серьезной несправедливостью по отношению к ней», — писал позже Левин. «Она не разбирается в политике, презирает интриги и духовно далеко и выше партийных раздоров. Ее миссией в жизни было освобождение России от немецкого ига». [41]

Неудивительно, что все упоминания о Марии Бочкаревой были стерты коммунистическим режимом. Она была посмертно реабилитирована только в 1992 году, после распада Советского Союза. [42] К счастью, история первых женских батальонов сохранилась в мемуарах самой Бочкарёвой и в захватывающих рассказах американских журналисток. В то время никто не мог предположить, что традиция женщин-солдат возродится в Советской России всего два десятилетия спустя, причем в гораздо большем масштабе, с началом Великой Отечественной войны. Свидетельства этих более поздних женщин-военнослужащих также сохранились в печати, в книге белорусского лауреата Нобелевской премии Светланы Алексиевич 9.0003 Неженское лицо войны (1985).

Анжела Шполберг — научный сотрудник Исследовательского центра женских исследований Университета Брандейса и научный сотрудник Центра российских и евразийских исследований им. Дэвиса Гарвардского университета.

[1] Рета Чайльд Дорр, Внутри русской революции . Нью-Йорк: The Macmillan Co., 1917.

[2] Дорр, Внутри русской революции , 50.

[3] Ричард Гид Пауэрс, Не без чести: история американского антикоммунизма . New Haven and London: Yale University Press, 1998, 3.

[4] Имя Бочкаревой в разных источниках пишется по-разному: Марея Бочкарева (Рета Чайлд Дорр, Inside the Russian Revolution , 51), Мари Бачкарова (Бесси Битти , Красное сердце России , 90), даже Леона Бочкарова — потому что ее отчество было Мария Леонтьевна (Луиза Брайант, Шесть красных месяцев в России , 210).

[5] Мария Бочкарёва, Яшка: Моя жизнь крестьянина, ссыльного и солдата . Нью-Йорк: Frederick A. Stokes Company, 1919, 65.

[6] Пол Э. Ричардсон, Введение в Марию Бочкареву, Война Марии: автобиография солдата . Монпелье: Книги русской жизни, 2016, 9.

[7] Бочкарева, Яшка, 156–157.

[8] Бочкарева, 162.

[9] Бочкарева, 173.

[10] Дорр, Внутри русской революции , 50.

[11] Дорр, 51.

[12] Капитан Дональд С. Томпсон, Запятнанная кровью Россия, с предисловием Флоренс Маклауд Харпер. Нью-Йорк: Издательство Leslie-Judge Company, 1918. Флоренс МакЛауд Харпер, Runaway Russia . Нью-Йорк: The Century Co., 1918.

[13] Харпер, 167.

[14] Харпер, 171.

[15] Харпер, 168–169.

[16] Бесси Битти, Красное сердце России . Нью-Йорк: The Century Company, 19 лет.18, 480.

[17] Битти, 91.

[18] Битти, 92.

[19] Битти, 94.

[20] Битти, 110.

[21] Битти, 114.

[22] Луиза Брайант, Шесть красных месяцев в России: отчет наблюдателя о России до и во время пролетарской диктатуры . Нью-Йорк: Компания Джорджа Дорана, 1918, 210.

[23] Брайант, 212.

[24] Мария Бочкарева, Яшка, 255.

[25] Бочкарева, 180 и 260-261.

[26] Бочкарева, 256.

[27] Бочкарева, 261–262.

[28] Брайант, 218.

[29] Исаак Дон Левин, Знакомство с Марией Бочкарёвой, Яшка: Моя жизнь крестьянина, изгнанника и солдата . Нью-Йорк: 1919, xi.

[30] Левин, xii.