Есть ли сейчас дедовщина в армии?
Явление дедовщины в армии не считается редкостью, несмотря на то, что государство делает все возможное, чтобы бороться с ней. Принято утверждать, что дедовщина возникла абсолютно беспочвенно и мгновенно приняла тотальный характер. Государство с явлением справиться пока полностью не смогло, сейчас часто можно встретить в электронных и печатных источниках информацию о выявляемых в воинских частях неуставных отношениях, о том, что «деды» избивают новобранцев.
Именно дедовщина стала в России одной из основных причин того, что уклонение от армии приобрело массовый характер. Несмотря на попытки государственных и муниципальных СМИ замалчивать факты гибели новобранцев от рук «дедов», сведения о преступлениях получают распространение благодаря комитетам солдатских матерей. Сегодня государственные органы всеми силами убеждают призывников и их родителей, что дедовщины нет, но эффект от этого получается прямо противоположный.
Об истории вопроса
Отдельные явления дедовщины есть и, похоже, будут оставаться в рядах Вооруженных Сил еще длительное время. Что же делать новобранцам? Профессиональные юристы в таких ситуациях рекомендуют действовать строго в рамках закона, где за неуставные отношения предусмотрена уголовная ответственность. Искоренима или нет дедовщина — тоже довольно спорный вопрос. На возникновение неофициального института и культуры «дедов» в армии есть три точки зрения, утверждающие, что дедовщина — это:
- закономерное явление в современном обществе;
- результаты ошибок и просчетов руководства Вооруженных Сил;
- стечение обстоятельств.
Но призывнику от версий экспертов и социологов не становится легче. Принято считать, что дедовщина появилась в Красной Армии в годы хрущевской «оттепели». Первоначально на новобранцев перекладывали только тяжелые работы, но потом «деды» усовершенствовались и начались откровенные издевательства старослужащих над новобранцами.
Вопрос, как бороться с таким явлением, имеет социальный, психологический, экономический, исторический аспекты. Пока служба в армии будет обязательной и ВС РФ не перейдут на контрактную основу, проявления дедовщины останутся. В России позиционируется, что армия почти на 100% контрактная, но ежегодно в нее призывают десятки тысяч молодых людей, поставленных законом перед фактом: должны отдать воинский долг государству.
В общеобразовательных учреждениях тоже есть свои неуставные отношения между учащимися и подросшие дети переносят опыт во взрослую жизнь и в армию. Преемственность традиций, даже негативных, является сильнодействующим фактором. Солдат, вынесший издевательства старослужащих, дослуживаясь до «деда», в большинстве случаев сам начинается издеваться над новобранцами. Сейчас культ дедовщины держится и за счет того, что в армии принято презирать «стукачей». Если не вынесший издевательств солдат подает рапорт в попытке защитить себя от неуставных отношений, данный документ нередко «теряется» в пределах части, а молодой человек получает большую порцию издевательств, в том числе и физического насилия.
Неуставные экономические отношения в Вооруженных Силах можно обнаружить и сейчас. Никого не удивят солдаты, работающие на фермерских полях или охраняющих дачу частного лица. Периодически военная прокуратура такие факты выявляет, виновные несут ответственность, а через некоторое время СМИ сообщают о новых правонарушениях. Сказать, что военная прокуратура и комитеты солдатских матерей бездействуют, нельзя. В снижении уровня дедовщины немаловажную роль сыграло и повсеместное юридическое просвещение призывников. Но проблема дедовщины есть. Немалую лепту в ее возникновение внесло давнее решение власти привлекать заключенных из тюрем. В годы Великой Отечественной войны это было необходимым шагом, но военнослужащие принесли с собой и субкультуру зоны, которая приобрела черты дедовщины ко времени хрущевской «оттепели», а в годы перестройки и развала СССР достигла наивысшего расцвета.
Вернуться к оглавлению
Что было раньше?
Парадоксально, что в дореволюционной России — вплоть до царствования Александра I — была жесточайшая система наказания солдат, но дедовщины не было, как и землячеств, которые чаще принимают за одну из форм дедовщины. Некоторые полки комплектовались по национальному или религиозному признаку, что не давало возможности процветать дискриминации, тем более что слова «нация» для царских военных не существовало. Военнослужащий приносил присягу в присутствии священника, раввина, муллы на книге, почитаемой его религией, и на этом официально все вопросы, связанные с национальностью, завершались.
Служба в армии длилась 25 лет в условиях войн, что откладывало свой отпечаток на отношения между солдатами. Негласное звание «деда» было почетным, но «за оказание по отношению к новобранцам несправедливости» была как минимум — экзекуция, как максимум — каторга. Первые проблески дедовщины начали появляться ближе к революции — в офицерской среде. Звание «дед» негласно давало старшим учащимся заведений, где обучались юнкера, опекать младших, но явление быстро переросло в издевательства.
Вернуться к оглавлению
Либо отмалчиваться, либо защищаться
Армия является традиционно закрытым сообществом, и одной из причин, почему есть дедовщина, является принудительность прохождения службы. На снижение уровня дедовщины оказало немалое влияние то, что сегодня солдаты обеспечиваются сотовой связью и в любой момент могут сообщить родным о реальном положении. Существует еще одна жесткая закономерность: чем ниже уровень социально-бытовых условий в части, тем выше дедовщина. Если военнослужащие вынуждены выполнять хозяйственные работы, которые не имеют к целям прохождения службы никакого отношения, то эти работы, как правило, перекладывают на новобранцев.
Некоторые военные усиленно объясняют, что дедовщина и неуставные отношения — это разные вещи. Командиры факты дедовщины стараются скрывать, ведь их выявление принесет им снижение или снятие воинских званий, уголовную ответственность. И в результате новобранцы сталкиваются с тем, что, получив передачу или денежный перевод от родных, они должны отнести «привет из дома» старослужащим, а те из него возьмут все, что посчитают нужным.
Вернуться к оглавлению
Как отслужить, чтобы избежать издевательств?
Призывник в условиях современной действительности должен быть юридически грамотным, иначе велика вероятность, что издевательства дедов остановить не удастся.
До отправления на военную службу надо найти информацию об адресах и контактных отделений военной прокуратуры, правозащитных организаций, комитетов солдатских матерей. С точки зрения закона срочник, столкнувшись с неуставными отношениями, может написать рапорт на имя командира. Но, как правило, данный ход не приносит ничего, кроме новой волны издевательств, на которые командир закроет глаза. Потому лучше сразу обращаться в военную прокуратуру. Заявление составляется в письменном виде, но главное — не допустить ошибки и не отправить его из части, ведь велика вероятность, что корреспонденция будет вскрыта и у срочника начнутся серьезные проблемы с руководством части. В заявлении в военную прокуратуру должна быть указана следующая информация:
- перечисление неуставных взаимоотношений;
- лица, которые их применяли к новобранцу;
- свидетели правонарушений;
- просьба привлечь виновных к ответственности.
Реакция прокуратуры не всегда бывает своевременной, потому призывнику в подобной ситуации лучше найти заранее вариант передать информацию родным, связаться с комитетом солдатских матерей или правозащитной организацией. Родные военнослужащего тоже не должны ждать результата, а обратиться при необходимости и к профессиональным юристам, которые помогут защитить гражданские права солдата. Наказание за дедовщину предусмотрено в Уголовном кодексе РФ, где она называется нарушением уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности.
Под данную категорию попадают действия, содержащие издевательства, унижение чести и достоинства, насилие. Самым мягким наказанием для тех, кто осуществляет неуставные взаимоотношения, является содержание в дисциплинарной части на срок до 2 лет. Вместо такого наказания издевающийся над новобранцами старослужащий может получить лишение свободы сроком до 3 лет. «Деды» обычно действуют в группе — наличие сговора увеличивает срок лишения свободы до 5 лет. Если ими было применено оружие или нанесены солдату повреждения средней тяжести — до 5 лет. Если неуставные взаимоотношения повлекли за собой тяжкие последствия, закон предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до 10 лет.
oprizive.ru
Дедовщина в армии, армейская дедовщина, как выжить в армии, издевательства в армии
Издевательства в армии, армейская дедовщина — испытание для мужчин
Дедовщина в армии – одно из самых важных испытаний, выпадающих на долю молодого мужчины. Как выжить в армии, как выстоять при опасности издевательств в армии, не сломаться, но использовать эту ситуацию для закалки мужского характера.
Дистанционный (онлайн) курс помогает избавиться от страхов и тревог: «Преодоление страхов и тревог»
Дедовщина в армии: мужчина должен быть готов рискнуть своим здоровьем
Протоиерей Сергий ТитковНадо выходить вперед и драться. Может быть, с боевым кличем. Здесь и будет христианский подвиг: помочь сохранить здоровье и достоинство тем, кто рядом
с тобой, кто боится выступить, но все же должен преодолеть себя. Были такие случаи дедовщины в армии и в моей службе. Пришлось выйти группой против
большей группы ребят, которые пришли и унизили наш коллектив…
Читать дальше
Служи, сынок, как дед служил…
Гоблин (переводчик)
Регулярно получаю вопросы о дедовщине в армии от тех, кого «забирают в армию». Вообще-то по правильному — призывают в армию. «Забирают» обычно в
ментовскую. Вопросы эти всегда будят массу тяжких мыслей и воспоминаний…
Читать дальше
Защищай свою честь русского солдата
Майор Александр НикифоровЕсли не можешь выйти с честью из ситуации — возьми тряпку и помой. Значит, грош тебе цена — я так считаю. Значит где-то недовоспитали, пришел в чем-то
неподготовленным… Если ты уверен в том, что ты сможешь один противостоять — борись. И в истории люди пострадали за правду. Если ты уверен, что ты
сможешь противостоять — попробуй. Но это может быть чревато.
Читать дальше
Нужно быть самим собой
Стас ИвановНа бумаге руководство личным составом осуществляли офицеры и, в первую очередь, сержанты. На деле же, всем заправляли дагестанцы. Повлиять на них не
могли ни офицеры роты, ни, тем более, сержанты. Кто просто забил на них, кто-то их побаивался, а кого-то они и подмяли…
Как победить армейскую дедовщину
Протоиерей Димитрий СмирновСпасение от дедовщины могло бы быть в многодетной семье. Когда дети буквально с детсадовского возраста конкурируют между собой, дерутся, и у них нет никаких проблем дать сдачи парню, который на полгода старше. Они выросли в такой семье, и всегда отстаивают свои права. Когда у нас страна была многодетная, самая многодетная в Европе, то дедовщины в армии быть не могло. Каждый ребенок с детства мог за себя постоять.
Читать дальше
Советы старого дембеля
Игумен Валериан (Головченко)
Если пришел твой срок призыва в армию, полезно усвоить несколько простых принципов. Простых, но жизненно-важных. Это «Законы замкнутого коллектива» — нехитрые социологические принципы. Они помогут тебе перенести трудности дедовщины в армии…
Читать дальше
Чтобы выжить в армии, солдат должен быть сильным духовно и физически
Андрей КочергинЯ не знаю такого волшебного слова, той волшебной таблетки, которая решила бы проблему дедовщины. Если я, будучи внутри нее сначала солдатом, а потом офицером, не смог переломить эту чудовищную систему насилия, то что я могу советовать другим? А я, поверьте, пытался, но мне не хватило ни моего таланта, ни моей агрессивности, ни твердости, ничего из того, чем я предположительно обладаю, чтобы изменить ситуацию.
Менять нужно государство, менять в сути своей, и вот тогда только изменится армия…
Читать дальше
Инструкция для салабона
Чтобы вернуться со службы с ее армейской дедовщиной с молодецки выбитым зубом, а не с отбитыми почками, нужно быть крепким парнишкой, уметь терпеть боль, никому не верить на слово и не бояться крови…
Читать дальше
Как выжить солдату в казарме
Виктор БАРАНЕЦ, Александр КОЦ,О том, сколько горя несет солдатам и их родным «дедовщина» в армии, все слова уже сказаны. Кто виноват, обещают разобраться на самом «верху». А вот что делать… Возможно, именно наши советы помогут призывникам и новобранцам разобраться в «ритуалах» казарменных хулиганов и избежать издевательств. По крайней мере выжить, пока проблема (вряд ли быстро!) будет решаться в этих самых «верхах»
Читать дальше
Как выжить в армии «молодым»
Как выжить в армии молодому солдату? Дедовщина в армии – это возвышение одних солдат над другими в зависимости от стажа армейской службы. Формы армейской дедовщины бывают самые разнообразные…
Читать дальше
Школа парадоксов. Монолог офицера
Евгений Вайнер
Армия портит человека – сегодня этого боятся сильнее армейской дедовщины и тяжелого быта. Если во взводе один человек курит и ругается матом, со временем курить и ругаться начнут все…
Читать дальше
Церковь и армейская дедовщина
Если сержант на месте, офицер на месте, все ответственные лица – издевательств в армии не будет. Чаще всего дедовщина в армии является следствием пьянства офицеров.
Читать дальше
Версия для печати
www.vetkaivi.ru
Дедовщина в армии: не молчите!
За тысячелетия истории она так впаялась в сознание людей, что в обыденной жизни существует без всякого названия. Если мы почитаем об инициациях в племенах древних или даже ХХ века, то увидим такую дедовщину, которая нам и не снилась. Для того, чтоб стать взрослым, надо было выдержать побои и даже удушение – не до смерти, но до полусмерти. Или несколько суток голым пролежать в холодной могиле. Или молча выдержать, когда тебе рвут зубы, – само собой, без анестезии. А, может, не зубы, а ногти…
Лишь если ты это выдержишь, тебе нанесут «взрослую» татуировку – и ты будешь считаться полноправным членом племени. Иначе – делай оставайся ребенком до смерти. Тебя не возьмут в бой или на охоту, тебе не позволят жениться, сиди себе и делай куличики из песка.
В той традиционной культуре, которую мы так любим воспевать, взрослый сын мог перед всей семьей – в том числе, перед женой и детьми – получить ложкой по лбу за то, что «вперед отца» собрался есть. Впрочем, взрослые редко на это осмеливались: из них такое желание в детстве не только ложкой, но и розгами повыбивали. Вся патриархальная культура пропитана бытовой дедовщиной насквозь.
Так что дедовщина – это явление далеко не только советское: почитайте хотя бы несколько книг о нравах английских привилегированных школ). В советские годы оно просто получило название, намертво сцепилось с армией, и теперь эти понятия не разъять.
Когда появилась дедовщина в армии?
Исследователи пишут, что ростки дедовщины появилась после войны, когда служащих перестал объединять внешний враг и осознание необходимого всей стране дела, которым были заняты военные. Тогда и возникло зерно конфликта между воевавшими и теми, кто «пороха не нюхал».
Однако повсеместно дедовщина расцвела в 1970-х годах. 12 октября 1967 года вышел новый закон «О всеобщей воинской обязанности». Он действовал до самого крушения Союза. Тогда был уменьшен срок прохождения воинской службы: отныне в сухопутных войсках должны были служить не три, а два года, а на флоте не четыре, а три.
Те, кто дослуживал своё, преисполнились ненависти к новичкам, которым приходилось маяться на год меньше. Это легло на неизжитое в СССР, да и поныне, традиционное воззрение: кто старше – тот мудрее, полноправнее, сильнее.
Возможно, если б не было этой установки, дедовщина была бы слабее. Месть есть месть, но если она накладывается на менталитет, ее сила удваивается и утраивается.
По тому же закону в армию стали призывать всех, кто физически был в состоянии служить. К тому времени стала очевидной послевоенная демографическая яма. Власти были уверены, что в такой огромной и «процветающей» стране в армии должно служить не меньше пяти миллионов человек, а призывников по разным данным было от трех до трех с половиной миллионов.
Достичь желательной цифры можно было только снижением требований к призывникам. Брешь залатали теми, кого прежде в армию не брали, – людьми с тюремным прошлым. Как отмечают знатоки вопроса, в восьмидесятые годы юных, но уже заматеревших «блатняг» брать в армию стали реже: на их место в войсках пришли выросшие питомцы детской комнаты милиции, поставленные перед выбором: армия или тюрьма.
У этого тоже древняя подоплека. Известно, что любое закрытое сообщество всегда основано на подавлении сильными слабых, т.е., на культуре тюрьмы. Что уж говорить о тюрьме в СССР – тоталитарном сообществе внутри тоталитарного общества! Когда в одну закрытую структуру (армию) пришли люди из другой, более страшной закрытой структуры (тюрьмы), они и стали править бал.
Культура тюрьмы заразительна: потому уголовники быстро обросли сторонниками. Кто-то примкнул из страха, кто-то – по соображениям выгоды, кому-то нравилась блатная романтика. Ведь в послевоенном СССР среди ребят с окраин был в почете опыт «подворотни», ватаги, мелкой уличной банды. Потому парнишки на воле и в армии так охотно обучались тюремным и лагерным привычкам: они казались свободой, своего рода «флибустьерством»…
Поскольку в армию так и продолжали принимать всех (в том числе тех, кто раньше не проходил по болезням – по зрению, например), то у уголовников и их поклонников-«полууголовников» появился слой жертв – воспитанные мальчики, особенно из среды интеллигенции.
Интеллигент для урки – что красная тряпка для быка. То же сегодня – юноша, достигший успеха на гражданке, как погибший Саша Коржич. Приятно унизить того, кто в условиях воли имеет больше шансов, чем ты.
Сыграли роль и изменения в армейской иерархии. До войны и во время войны сержантами назначались военные-сверхсрочники, а в период «застоя» – солдаты срочной службы. Прежде командиров отделений готовили в полковых школах. Когда срок службы в армии сократился, качество этого звена постепенно стало «ниже плинтуса».
Ведь как на Западе? Сержант – это профессионал. А в советской и в постсоветской армии обучился несколько месяцев – и готово: пусть маленький, но командир!
И если в послевоенной армии еще играли некоторую роль старшины (вспомните хотя бы старшину Васкова из знаменитого фильма), то уже в семидесятые негласную власть взяли «деды» и сержанты – те же солдаты, только с дополнительной лычкой или прослужившие дольше тебя. Кто это? Это маленькие начальнички. Их полно и на «гражданке».
Родом из СССР: среднее, высшее и низшее звенья армии
Вернемся к корням дедовщины в советской армии – к моменту, когда в нее были впущены уголовники. Они и их подражатели все чаще становились сержантами. Еще бы! Культ сильной руки в СССР процветал и после Сталина, а у них были сильные и длинные руки. Лагерная закваска!
Сержант жил тут же, в казарме, и был посредником между низшим и высшим звеном, которое такая ситуация, как правило, вполне устраивала. Офицеру была важна цель – порядок в подразделении, средства его не интересовали. Случалось, что это были офицеры запаса, выпускники гражданского вуза, прошедшие военную кафедру, – так называемые «пиджаки». Их призывали в 1970-1980-х гг. в связи с недостатком кадровых офицеров. Чаще их «ставили» на должности младших командиров и политработников. Молодой человек был вынужден играть на чужом поле, откуда мечтал поскорее выбраться.
Вот ощущения былого «пиджака», Александра Вергелиса: «Мои лейтенантские погоны были как малиновые штаны в галактике “Кин-дза-дза”… Трудно сжиться с мыслью, что ты должен стать частью системы подавления и унижения человеческого достоинства — пусть даже отчасти оправданных их функциональной целесообразностью. Трудно заглушить в себе естественно возникающие чувства — жалость, сострадание. Трудно научиться понукать людей, как мулов. Впрочем, по-другому, как показывает практика, в существующих условиях “работать” невозможно. Да и чего греха таить — со временем не только привыкаешь, но и входишь во вкус, сживаясь с навязанной тебе ролью».
Кто-то из вчерашних выпускников попытался было изменить ситуацию, но понял, что плетью обуха не перешибешь; кто-то ни на миг не почувствовал себя военным («пиджак» он и есть «пиджак»), скорее, ощущал себя тем же насильно призванным солдатом, только повыше чином. А у большинства не было не было ни умения, ни желания вникать в то, что творилось внутри его подразделения: скорее бы на гражданку! Потому они всецело полагались на среднее звено. Впрочем, в те годы так же зачастую поступали и кадровые офицеры.
В 70-80-х годах они были уже из числа тех, кто родился после войны. Прежнее поколение считало, что за ними страна. Значительная часть новых искало карьеры.
Разумеется, были и ребята, шедшие в военное училище по призванию, но множество абитуриентов рассматривало эту карьеру чисто прагматически. Мой одноклассник, редкий лоботряс, неожиданно засобиравшийся в военно-политическое училище, перечислял мне преимущества: платят неплохо; на пенсию выйду в сорок пять; смогу получать и военную пенсию, и зарплату, а еще дадут жилье. Тогда меня поразило, как он просчитал всю свою жизнь вплоть до пенсии: о ней ли думать в семнадцать лет? И еще цинизм. Но в те времена многие стали циниками.
Удивительно ли, что особо напрягаться на службе такие мальчики уже не хотели? Напрягаться должны «срочники». Словом, в армии оказались не те люди – от высших чинов до вчерашних призывников.
Так и получилось, что среднее звено – необученное, не протестированное на лидерские склонности и умение работать с коллективом – получило неслыханные полномочия. Сержанты и деды становились властителями жизни, психики и здоровья «салабонов»…
Еще деталь, усугубляющая ситуацию: тогдашние «деды» и «дембеля» не принимали новоиспеченных сержантов всерьез. Следствие закономерно: те еще больше отыгрывались на недавних призывниках, как, впрочем, и сами «деды».
Сержант, как и «дед», знал: худшее, что с ним может произойти после избиения «салаги» (салабона, духа), – несколько суток гауптвахты. Армия всегда была жестко закрытой структурой. Она была отделена от правовых институтов общества: там существовали свои суды, прокуратуры, гауптвахты. Попытки «вымести сор из избы» строго карались.
Потому сокрытием «неуставных отношений» занимались все: от комвзводов до запуганных салаг. Военная тайна, так сказать, которая распространялась не только на те вещи, которые следовало хранить в тайне.
Помню, когда в восьмидесятом году моих сверстников забирали в армию, мы договаривались о специальном коде: «Если меня отправят в Афган, я напишу, что перед отъездом был у тети Ани, если в Польшу – то у тети Поли». Кстати, даже тогда Печей боялись примерно так, как Русского острова у Гришковца («Как я съел собаку»).
Армия без войны: последние годы СССР
Во время войны солдаты, сержанты, офицеры вплоть до командования были заняты общим делом, – и знали: это почетное дело, главное дело для всей страны. В отсутствие войны армия ограничивается имитацией военных действий, муштрой и совершенно не свойственными ей занятиями.
С юности помню солдат, строивших дачи генералам, роющих канавы и заливающих асфальтом дороги. Такая служба физически не опасна. Потому физическую опасность искусственно создают сами военнослужащие: если нет внешнего врага, мы обязаны сконструировать внутреннего. Им становится слабый или, напротив, гордый, унизить которого – самый смак.
По статистике наиболее разнузданные издевательства над солдатами в советской армии творились в так называемых «службах тыла» – в стройбате, железнодорожных войсках и автомобильных батальонах. Чем безопаснее служба – тем страшнее дедовщина. Оно и понятно: зачем дорожить солдатом? Ведь в мирных обстоятельствах и в мирное время солдат не вынесет сержанта или офицера с поля боя, рискуя своей головой.
Если все звенья цепи «офицер – сержант – солдаты» работают согласованно; если офицеры не отмахиваются от жалоб солдат, не передоверяют свои обязанности среднему звену; если они бывают в казармах; если, заметив хоть тень «неуставных отношений», они не отворачиваются, а начинают строгое расследование – тогда служить в армии легче. У нас, в Беларуси, существуют армейские части, где дедовщины нет. Там регулярно осматривают солдат на пример синяков и даже царапин. Там говорят: если что – сразу же жалуйтесь вышестоящим. А после известных событий объявили: если вас бьют, а офицера нет в близкой досягаемости, бегите! Вас не обвинят в дезертирстве – бегите как угодно, лезьте через забор, вырывайтесь на волю и немедленно привлекайте органы правопорядка.
Да-да, вы прочли правильно: так объявили командиры несколько дней назад. Потому что люди. Но так же я уверена и в том, что «Печи» – не исключение.
Значит, все зависит от командиров: попадется хороший – солдату легче, попадется плохой – тогда уж хоть в петлю? Но бывает, что петля становится не фразеологическим оборотом, а страшной реальностью.
Потому надо добиваться, чтобы жизнь и здоровье наших сыновей зависело не от внимательного или равнодушного начальства, а от отработанных механизмов, защищающих от произвола. Беда в том, что отработанные механизмы в советском и постсоветском обществе – как раз механизмы произвола.
Некоторое время назад казалось: армия становится более открытой, дедовщина постепенно уходит – хотя бы потому, что теперь белорусских мальчиков не отправляют на Сахалин или в Магадан; у них есть мобильники; к ним могут приезжать родители… Увы, только казалось. Дедовщина не исчезла, она лишь мимикрировала.
Общество меняется – меняется и армия. Новые веяния… Новые витки ужаса. И если общество становится потребительским, то армия тоже.
Вспомним, каким образом измывались над погибшими мальчиками? Денежными поборами – и наказаниями за отказ или невозможность заплатить. Шантажом и запугиванием: перед смертью мальчики вовсе не случайно звонили мамам («купив звонок» с собственного телефона) и, осторожно подбирая слова, спрашивали: «Мама, у тебя все в порядке? А вообще дома?». Пытались уберечь.
Если эти строки читает кто-то из тех, над кем издеваются в армии, – прошу: не поддавайтесь. Руки мерзавцев не настолько длинны, чтоб дотянуться до ваших семей. Бейте тревогу. Дайте понять родителям, а уж те дойдут до кого следует в кратчайшие сроки.
Папы, не утешайте мам, что армия – школа жизни, вы терпели – и ваш сын перетерпит, и ничего не случится. Уже случилось. Такие слова – это тоже «дедовщина», понимаем ли мы это или нет.
Унижения и избиения – это немало, но это лишь первые черные ласточки. Потому что может быть и страшнее: вот так, в петле, с майкой на лице. Бегите к командованию, добивайтесь перевода ваших сыновей в другие части, пишите в газеты, устраивайте шум в интернете. Не молчите. Это себя не оправдывает.
Не молчите и вы: те, кто наблюдает за этим со стороны – и в ком еще теплится человеческое. Расскажите вашим родителям, и пусть ваши друзья поднимут информационный шум.
«Молчание может быть самой чудовищной ложью», – писал Стивенсон, тот самый, известный всем с детства по «Острову сокровищ». Скажу еще жестче: не так уж редко молчание – преступление.
Какой должна стать армия – не мне судить. Знаю только, что люди в ней должны заниматься делом. Что «деды» должны не угнетать новичков, а взять над ними благожелательное шефство. Что нужны альтернативные формы воинской службы. Что необходимы независимые органы контроля над армией. Что армия должна стать контрактной – с четко прописанными правами и обязанностями военнослужащих. Что она должна быть открытой структурой. Понятно, что это дело даже не лет, а десятилетий – и что заниматься этим должны профессионалы. А в это время избивают мальчика-солдата. Вот в этот самый миг.
Лев ест косулю; уголовник «опускает» юного нарушителя, попавшего в ту же камеру; «дед» истязает «духа». Кто виноват? Все, кроме льва. Его запрограммировала природа, мы же имеем возможность программировать свое поведение сами, да вдобавок обладаем даром речи.
Пока специалисты будут реформировать армию, и на это уйдут годы и годы – не бойтесь, не покоряйтесь! А главное – не молчите. Хуже, чем есть, не будет. Потому что хуже уже невозможно.
P.S. Безуспешно пытаемся прозвониться юноше, служащему в Печах. Телефон не отвечает. Говорят, у солдат отобрали мобильники…
Автор статьи выражает глубокие соболезнования тем, чьи родные и близкие стали жертвами дедовщины.
Источник: Ольга Тимохина, Салідарнасць, Рисунок Габриеля Преображенского для kurjer.info
povestka.by
Дедовщина в армии: не молчите!
Дедовщина возникла не вчера, и даже не в СССР, как думают многие. Всюду, где правят «старейшины», т.е., «деды», где силен патриахальный уклад, мы имеем дело с дедовщиной, пусть ее называют иначе или не называют вовсе.
Рисунок Габриеля Преображенского для kurjer.info
За тысячелетия истории она так впаялась в сознание людей, что в обыденной жизни существует без всякого названия. Если мы почитаем об инициациях в племенах древних или даже ХХ века, то увидим такую дедовщину, которая нам и не снилась. Для того, чтоб стать взрослым, надо было выдержать побои и даже удушение – не до смерти, но до полусмерти. Или несколько суток голым пролежать в холодной могиле. Или молча выдержать, когда тебе рвут зубы, – само собой, без анестезии. А, может, не зубы, а ногти…
Лишь если ты это выдержишь, тебе нанесут «взрослую» татуировку – и ты будешь считаться полноправным членом племени. Иначе – делай оставайся ребенком до смерти. Тебя не возьмут в бой или на охоту, тебе не позволят жениться, сиди себе и делай куличики из песка.
В той традиционной культуре, которую мы так любим воспевать, взрослый сын мог перед всей семьей – в том числе, перед женой и детьми – получить ложкой по лбу за то, что «вперед отца» собрался есть. Впрочем, взрослые редко на это осмеливались: из них такое желание в детстве не только ложкой, но и розгами повыбивали. Вся патриархальная культура пропитана бытовой дедовщиной насквозь.
Так что дедовщина – это явление далеко не только советское: почитайте хотя бы несколько книг о нравах английских привилегированных школ). В советские годы оно просто получило название, намертво сцепилось с армией, и теперь эти понятия не разъять.
Когда появилась дедовщина в армии?
Исследователи пишут, что ростки дедовщины появилась после войны, когда служащих перестал объединять внешний враг и осознание необходимого всей стране дела, которым были заняты военные. Тогда и возникло зерно конфликта между воевавшими и теми, кто «пороха не нюхал».
Однако повсеместно дедовщина расцвела в 1970-х годах. 12 октября 1967 года вышел новый закон «О всеобщей воинской обязанности». Он действовал до самого крушения Союза. Тогда был уменьшен срок прохождения воинской службы: отныне в сухопутных войсках должны были служить не три, а два года, а на флоте не четыре, а три.
Те, кто дослуживал своё, преисполнились ненависти к новичкам, которым приходилось маяться на год меньше. Это легло на неизжитое в СССР, да и поныне, традиционное воззрение: кто старше – тот мудрее, полноправнее, сильнее.
Возможно, если б не было этой установки, дедовщина была бы слабее. Месть есть месть, но если она накладывается на менталитет, ее сила удваивается и утраивается.
По тому же закону в армию стали призывать всех, кто физически был в состоянии служить. К тому времени стала очевидной послевоенная демографическая яма. Власти были уверены, что в такой огромной и «процветающей» стране в армии должно служить не меньше пяти миллионов человек, а призывников по разным данным было от трех до трех с половиной миллионов.
Достичь желательной цифры можно было только снижением требований к призывникам. Брешь залатали теми, кого прежде в армию не брали, – людьми с тюремным прошлым. Как отмечают знатоки вопроса, в восьмидесятые годы юных, но уже заматеревших «блатняг» брать в армию стали реже: на их место в войсках пришли выросшие питомцы детской комнаты милиции, поставленные перед выбором: армия или тюрьма.
У этого тоже древняя подоплека. Известно, что любое закрытое сообщество всегда основано на подавлении сильными слабых, т.е., на культуре тюрьмы. Что уж говорить о тюрьме в СССР – тоталитарном сообществе внутри тоталитарного общества! Когда в одну закрытую структуру (армию) пришли люди из другой, более страшной закрытой структуры (тюрьмы), они и стали править бал.
Культура тюрьмы заразительна: потому уголовники быстро обросли сторонниками. Кто-то примкнул из страха, кто-то – по соображениям выгоды, кому-то нравилась блатная романтика. Ведь в послевоенном СССР среди ребят с окраин был в почете опыт «подворотни», ватаги, мелкой уличной банды. Потому парнишки на воле и в армии так охотно обучались тюремным и лагерным привычкам: они казались свободой, своего рода «флибустьерством»…
Поскольку в армию так и продолжали принимать всех (в том числе тех, кто раньше не проходил по болезням – по зрению, например), то у уголовников и их поклонников-«полууголовников» появился слой жертв – воспитанные мальчики, особенно из среды интеллигенции.
Интеллигент для урки – что красная тряпка для быка. То же сегодня – юноша, достигший успеха на гражданке, как погибший Саша Коржич. Приятно унизить того, кто в условиях воли имеет больше шансов, чем ты.
Сыграли роль и изменения в армейской иерархии. До войны и во время войны сержантами назначались военные-сверхсрочники, а в период «застоя» – солдаты срочной службы. Прежде командиров отделений готовили в полковых школах. Когда срок службы в армии сократился, качество этого звена постепенно стало «ниже плинтуса».
Ведь как на Западе? Сержант – это профессионал. А в советской и в постсоветской армии обучился несколько месяцев – и готово: пусть маленький, но командир!
И если в послевоенной армии еще играли некоторую роль старшины (вспомните хотя бы старшину Васкова из знаменитого фильма), то уже в семидесятые негласную власть взяли «деды» и сержанты – те же солдаты, только с дополнительной лычкой или прослужившие дольше тебя. Кто это? Это маленькие начальнички. Их полно и на «гражданке».
Родом из СССР: среднее, высшее и низшее звенья армии
Вернемся к корням дедовщины в советской армии – к моменту, когда в нее были впущены уголовники. Они и их подражатели все чаще становились сержантами. Еще бы! Культ сильной руки в СССР процветал и после Сталина, а у них были сильные и длинные руки. Лагерная закваска!
Сержант жил тут же, в казарме, и был посредником между низшим и высшим звеном, которое такая ситуация, как правило, вполне устраивала. Офицеру была важна цель – порядок в подразделении, средства его не интересовали. Случалось, что это были офицеры запаса, выпускники гражданского вуза, прошедшие военную кафедру, – так называемые «пиджаки». Их призывали в 1970-1980-х гг. в связи с недостатком кадровых офицеров. Чаще их «ставили» на должности младших командиров и политработников. Молодой человек был вынужден играть на чужом поле, откуда мечтал поскорее выбраться.
Вот ощущения былого «пиджака», Александра Вергелиса: «Мои лейтенантские погоны были как малиновые штаны в галактике “Кин-дза-дза”… Трудно сжиться с мыслью, что ты должен стать частью системы подавления и унижения человеческого достоинства — пусть даже отчасти оправданных их функциональной целесообразностью. Трудно заглушить в себе естественно возникающие чувства — жалость, сострадание. Трудно научиться понукать людей, как мулов. Впрочем, по-другому, как показывает практика, в существующих условиях “работать” невозможно. Да и чего греха таить — со временем не только привыкаешь, но и входишь во вкус, сживаясь с навязанной тебе ролью».
Кто-то из вчерашних выпускников попытался было изменить ситуацию, но понял, что плетью обуха не перешибешь; кто-то ни на миг не почувствовал себя военным («пиджак» он и есть «пиджак»), скорее, ощущал себя тем же насильно призванным солдатом, только повыше чином. А у большинства не было не было ни умения, ни желания вникать в то, что творилось внутри его подразделения: скорее бы на гражданку! Потому они всецело полагались на среднее звено. Впрочем, в те годы так же зачастую поступали и кадровые офицеры.
В 70-80-х годах они были уже из числа тех, кто родился после войны. Прежнее поколение считало, что за ними страна. Значительная часть новых искало карьеры.
Разумеется, были и ребята, шедшие в военное училище по призванию, но множество абитуриентов рассматривало эту карьеру чисто прагматически. Мой одноклассник, редкий лоботряс, неожиданно засобиравшийся в военно-политическое училище, перечислял мне преимущества: платят неплохо; на пенсию выйду в сорок пять; смогу получать и военную пенсию, и зарплату, а еще дадут жилье. Тогда меня поразило, как он просчитал всю свою жизнь вплоть до пенсии: о ней ли думать в семнадцать лет? И еще цинизм. Но в те времена многие стали циниками.
Удивительно ли, что особо напрягаться на службе такие мальчики уже не хотели? Напрягаться должны «срочники». Словом, в армии оказались не те люди – от высших чинов до вчерашних призывников.
Так и получилось, что среднее звено – необученное, не протестированное на лидерские склонности и умение работать с коллективом – получило неслыханные полномочия. Сержанты и деды становились властителями жизни, психики и здоровья «салабонов»…
Еще деталь, усугубляющая ситуацию: тогдашние «деды» и «дембеля» не принимали новоиспеченных сержантов всерьез. Следствие закономерно: те еще больше отыгрывались на недавних призывниках, как, впрочем, и сами «деды».
Сержант, как и «дед», знал: худшее, что с ним может произойти после избиения «салаги» (салабона, духа), – несколько суток гауптвахты. Армия всегда была жестко закрытой структурой. Она была отделена от правовых институтов общества: там существовали свои суды, прокуратуры, гауптвахты. Попытки «вымести сор из избы» строго карались.
Потому сокрытием «неуставных отношений» занимались все: от комвзводов до запуганных салаг. Военная тайна, так сказать, которая распространялась не только на те вещи, которые следовало хранить в тайне.
Помню, когда в восьмидесятом году моих сверстников забирали в армию, мы договаривались о специальном коде: «Если меня отправят в Афган, я напишу, что перед отъездом был у тети Ани, если в Польшу – то у тети Поли». Кстати, даже тогда Печей боялись примерно так, как Русского острова у Гришковца («Как я съел собаку»).
Армия без войны: последние годы СССР
Во время войны солдаты, сержанты, офицеры вплоть до командования были заняты общим делом, – и знали: это почетное дело, главное дело для всей страны. В отсутствие войны армия ограничивается имитацией военных действий, муштрой и совершенно не свойственными ей занятиями.
С юности помню солдат, строивших дачи генералам, роющих канавы и заливающих асфальтом дороги. Такая служба физически не опасна. Потому физическую опасность искусственно создают сами военнослужащие: если нет внешнего врага, мы обязаны сконструировать внутреннего. Им становится слабый или, напротив, гордый, унизить которого – самый смак.
По статистике наиболее разнузданные издевательства над солдатами в советской армии творились в так называемых «службах тыла» – в стройбате, железнодорожных войсках и автомобильных батальонах. Чем безопаснее служба – тем страшнее дедовщина. Оно и понятно: зачем дорожить солдатом? Ведь в мирных обстоятельствах и в мирное время солдат не вынесет сержанта или офицера с поля боя, рискуя своей головой.
Если все звенья цепи «офицер – сержант – солдаты» работают согласованно; если офицеры не отмахиваются от жалоб солдат, не передоверяют свои обязанности среднему звену; если они бывают в казармах; если, заметив хоть тень «неуставных отношений», они не отворачиваются, а начинают строгое расследование – тогда служить в армии легче. У нас, в Беларуси, существуют армейские части, где дедовщины нет. Там регулярно осматривают солдат на пример синяков и даже царапин. Там говорят: если что – сразу же жалуйтесь вышестоящим. А после известных событий объявили: если вас бьют, а офицера нет в близкой досягаемости, бегите! Вас не обвинят в дезертирстве – бегите как угодно, лезьте через забор, вырывайтесь на волю и немедленно привлекайте органы правопорядка.
Да-да, вы прочли правильно: так объявили командиры несколько дней назад. Потому что люди. Но так же я уверена и в том, что «Печи» – не исключение.
Значит, все зависит от командиров: попадется хороший – солдату легче, попадется плохой – тогда уж хоть в петлю? Но бывает, что петля становится не фразеологическим оборотом, а страшной реальностью.
Потому надо добиваться, чтобы жизнь и здоровье наших сыновей зависело не от внимательного или равнодушного начальства, а от отработанных механизмов, защищающих от произвола. Беда в том, что отработанные механизмы в советском и постсоветском обществе – как раз механизмы произвола.
Некоторое время назад казалось: армия становится более открытой, дедовщина постепенно уходит – хотя бы потому, что теперь белорусских мальчиков не отправляют на Сахалин или в Магадан; у них есть мобильники; к ним могут приезжать родители… Увы, только казалось. Дедовщина не исчезла, она лишь мимикрировала.
Общество меняется – меняется и армия. Новые веяния… Новые витки ужаса. И если общество становится потребительским, то армия тоже.
Вспомним, каким образом измывались над погибшими мальчиками? Денежными поборами – и наказаниями за отказ или невозможность заплатить. Шантажом и запугиванием: перед смертью мальчики вовсе не случайно звонили мамам («купив звонок» с собственного телефона) и, осторожно подбирая слова, спрашивали: «Мама, у тебя все в порядке? А вообще дома?». Пытались уберечь.
Если эти строки читает кто-то из тех, над кем издеваются в армии, – прошу: не поддавайтесь. Руки мерзавцев не настолько длинны, чтоб дотянуться до ваших семей. Бейте тревогу. Дайте понять родителям, а уж те дойдут до кого следует в кратчайшие сроки.
Папы, не утешайте мам, что армия – школа жизни, вы терпели – и ваш сын перетерпит, и ничего не случится. Уже случилось. Такие слова – это тоже «дедовщина», понимаем ли мы это или нет.
Унижения и избиения – это немало, но это лишь первые черные ласточки. Потому что может быть и страшнее: вот так, в петле, с майкой на лице. Бегите к командованию, добивайтесь перевода ваших сыновей в другие части, пишите в газеты, устраивайте шум в интернете. Не молчите. Это себя не оправдывает.
Не молчите и вы: те, кто наблюдает за этим со стороны – и в ком еще теплится человеческое. Расскажите вашим родителям, и пусть ваши друзья поднимут информационный шум.
«Молчание может быть самой чудовищной ложью», – писал Стивенсон, тот самый, известный всем с детства по «Острову сокровищ». Скажу еще жестче: не так уж редко молчание – преступление.
Какой должна стать армия – не мне судить. Знаю только, что люди в ней должны заниматься делом. Что «деды» должны не угнетать новичков, а взять над ними благожелательное шефство. Что нужны альтернативные формы воинской службы. Что необходимы независимые органы контроля над армией. Что армия должна стать контрактной – с четко прописанными правами и обязанностями военнослужащих. Что она должна быть открытой структурой. Понятно, что это дело даже не лет, а десятилетий – и что заниматься этим должны профессионалы. А в это время избивают мальчика-солдата. Вот в этот самый миг.
Лев ест косулю; уголовник «опускает» юного нарушителя, попавшего в ту же камеру; «дед» истязает «духа». Кто виноват? Все, кроме льва. Его запрограммировала природа, мы же имеем возможность программировать свое поведение сами, да вдобавок обладаем даром речи.
Пока специалисты будут реформировать армию, и на это уйдут годы и годы – не бойтесь, не покоряйтесь! А главное – не молчите. Хуже, чем есть, не будет. Потому что хуже уже невозможно.
P.S. Безуспешно пытаемся прозвониться юноше, служащему в Печах. Телефон не отвечает. Говорят, у солдат отобрали мобильники…
Автор статьи выражает глубокие соболезнования тем, чьи родные и близкие стали жертвами дедовщины.
Ольга Тимохина: «Вохра» готова стрелять
gazetaby.com