Ленд-лиз. Северные конвои. Стратегическое значение » Военное обозрение
С началом войны против Советского Союза, гитлеровское руководство рассчитывало на политическую изоляцию нашей страны, однако уже 12 июля 1941 г. между Великобританией и СССР было подписано соглашение о совместных действиях в войне против Германии. На состоявшейся в Москве 29 сентября – 1 октября конференции представителей СССР, Великобритании и США были приняты решения о предоставлении Советскому Союзу помощи вооружением и стратегическими материалами и наших поставках в США и Англию сырья для военного производства.
Существовавшая в годы войны система передачи со стороны США взаймы или в аренду вооружения, боеприпасов, транспортных средств, промышленного оборудования, нефтепродуктов, сырья, продовольствия, информации и услуг, необходимых для ведения войны, странам – союзницам по антигитлеровской коалиции 1941–1945 гг. Ленд-лиз от англ. lend – давать взаймы и lease – сдавать в аренду была придумана президентом США Ф. Рузвельтом, стремившимся оказать поддержку государствам, подвергшимся нападению германских и японских агрессоров. Закон о ленд-лизе принят Конгрессом США 11 марта 1941 г. Срок действия его неоднократно продлевался и распространялся не только на период войны, но и на первые послевоенные годы. Закон заработал сразу после его принятия. На 30 июня 1945 г. соглашения о поставках по ленд-лизу были подписаны США с 35 странами. В ответ на поступавшие в СССР вооружение и другие грузы союзники получили 300 тыс. тонн хромовой руды, 32 тыс. тонн марганцевой руды, значительное количество платины, золота, леса и т.д. Расчеты с США за поставленные в ходе войны товары Россия завершила только в 2006 г.
Самым целесообразным являлся третий маршрут – через Норвежское и Баренцево моря в Архангельск и Мурманск. Несмотря на то, что суда преодолевали этот путь за 10–14 суток, и близость северных портов к центру страны и фронту, у этого маршрута имелись существенные недостатки. Незамерзающий порт Мурманск находился всего в нескольких десятках километров от линии фронта и поэтому подвергался непрерывным ударам с воздуха. Архангельск, сравнительно удаленный от линии фронта, на несколько месяцев в году становился недоступным для судов из-за замерзания Белого моря. Сам маршрут от Британских островов до Кольского полуострова проходил вдоль оккупированного Норвежского побережья, где находились базы германских ВВС и ВМФ, и такими образом на всем своем протяжении он находился под непрерывным воздействием сил флота и авиации противника. Тем не менее, в решающий для нашей страны период 1941–1942 гг. северное направление оказывалось наиболее эффективным.
Организация конвоев и ответственность за безопасность их переходов в наши порты и обратно возлагалась на британское адмиралтейство. В соответствии со сложившейся в английском флоте организацией конвойной службы всеми вопросами формирования конвоев и их перехода занимался отдел торгового мореплавания адмиралтейства. Конвои формировались в базе Лох-Ю и Скапа-флоу в Англии, Рейкьявике и зал. Хваль-фьорд в Исландии (в 1944–1945 гг. – только Лох-Ю). Пунктами прибытия конвоев и отправки их обратно являлись Архангельск, Молотовск (Северодвинск), Мурманск. Переходы совершались за 10–14 суток. В период ледостава движение судов в Белом море обеспечивали советские ледоколы. В состав конвоев включались английские транспорты, грузившиеся в различных портах, американские и другие союзные транспорты, прибывавшие в Англию или Рейкьявик из США. С 1942 г. более половины судов в составе конвоев были американские. С ноября 1941 г. по март 1943 г. (до перевода части наших судов на Дальний Восток) включались и советские транспорты. Ограниченность нашего торгового флота и недостаток судов со скоростью 8–10 узлов не позволили использовать их в более широких масштабах.
Первоначально англичане формировали конвои из 6–10 судов, посылая их с промежутком от одной до трёх недель. С марта 1942 г. число транспортов в конвоях увеличилось до 16–25, а PQ-16, PQ-17 и PQ-18 имели соответственно 34, 36 и 40 единиц. С конца декабря 1942 г. большие конвои начали разделять на две группы, каждая из 13–19 судов. С февраля 1944 г. стали посылаться конвои, состоящие из 30–49, а в 1945 г. – из 24–28 транспортов. Переход конвоев осуществлялся по маршруту Англия (или Исландия) – о. Ян-Майен – о. Медвежий – Архангельск (или Мурманск). В зависимости от ледовой обстановки в Гренландском и Баренцевом морях маршрут выбирался севернее о. Ян-Майен и Медвежий (возможно дальше от баз и аэродромов противника в Северной Норвегии) или южнее этих островов (в зимнее время). Англичане применяли круговое охранение транспортов. В его состав включались эскадренные и эскортные миноносцы, корветы, фрегаты, шлюпы, тральщики и охотники за подводными лодками. Каждому кораблю определялось место в общем походном ордере конвоя. При обнаружении подводных лодок отдельные корабли охранения покидали строй и начинали преследование, нередко отрываясь далеко от конвоя. В ряде случаев конвой распадался (в штормовую погоду, при угрозе нападения надводных кораблей).
Для охраны конвоя от возможного нападения надводных кораблей выделялся отряд прикрытия. Иногда он делился на две группы: крейсерский отряд (ближнее прикрытие) и отряд дальнего (оперативного) прикрытия, в состав которого включались линейные корабли, крейсера, иногда и авианосцы. Отряд оперативного прикрытия двигался параллельно курсу движения конвоя или развёртывался на дальних подходах к базам противника. В операционной зоне Северного флота (восточнее меридиана 18°, а затем 20° восточной долготы) охранение усиливалось советскими кораблями и авиацией. Кроме того, советские корабли осуществляли поиск подводных лодок и траление фарватеров на подходах к Кольскому заливу и в горле Белого моря – к Архангельску.
Глубинное бомбометание на входе в Кольский залив
Первый конвой из Великобритании в СССР вышел 21 августа 1941 г. Он состоял из 6 английских и 1 датского транспорта в охранении 2 эсминцев, 4 корветов и 3 тральщиков. Он получил наименование по названию операции по его проводке – «Дервиш». Но впоследствии, когда конвоям, идущим в Советский Союз присвоили литерное обозначение РQ, то первый в документах стал именоваться PQ-0. Это обозначение возникло совершенно случайно и являлось инициалами британского офицера, ведавшего в то время в оперативном управлении адмиралтейства планированием конвойных операций в Советский Союз – Питера Квилина (Peter Quelyn). Обратные конвои обозначались QP. С декабря 1942 г. конвои обозначались соответственно YW и RA и порядковый номер, начиная с условного номера – 51.
31 августа 1941 г. конвой «Дервиш» без потерь прибыл в Архангельск и стал реальным воплощением англо-советского военного сотрудничества. Дело в том, что на причалы Архангельского порта, наряду с грузовиками, минами, бомбами, каучуком, шерстью выгрузили 15 разобранных английских истребителей «Харрикейн». До конца 1941 г. было проведено в обоих направлениях еще 10 конвоев. Сложившаяся в 1941 г. на внешних коммуникациях обстановка не вызывала беспокойства за судьбу внешних конвоев. Германский план «Барбаросса» планировал разгром Советского Союза в скоротечной компании в основном силами сухопутных войск и авиации. Поэтому германский ВМФ также не рассматривал Заполярье как район возможного приложения своих усилий. Немцы не предпринимали никаких мер по нарушению внешних коммуникаций и потерь в конвоях не было. 1942 г. для северных конвоев был во многом не похож на предыдущий, ощущалось все возрастающее воздействие противника.
Поскольку А. Гитлер не верил, что немецкий флот может достичь решающих целей войны на Западе против Великобритании, он решил использовать ядро крупных надводных кораблей, значительные силы подводного флота и авиации для достижения победы на Востоке. Для того, чтобы прервать морские сообщения между Советским Союзом и Великобританией, а также, предотвращения возможной высадки десанта в Северную Норвегию, в январе–феврале 1942 г. в район Тронхейма были перебазированы линейный корабль «Тирпиц», тяжелые крейсеры «Адмирал Шеер», «Лютцов», «Хиппер», легкий крейсер «Кельн», 5 эсминцев и 14 подводных лодок. Для обеспечения этих кораблей, а также для защиты своих коммуникаций немцы сосредоточили здесь значительное число тральщиков, сторожевых кораблей, катеров и различных вспомогательных судов. Численность 5-го воздушного флота Германии, базировавшегося в Норвегии и Финляндии, к весне 1942 г. увеличилась до 500 самолетов. Первое судно на трассе северных конвоев было потеряно 7 января 1942 г. Им оказался английский пароход «Вазиристан», шедший в составе конвоя РQ-7. Первая крупная операция надводных сил гитлеровцев против союзных конвоев была проведена в марте 1942 г. (кодовое наименование «Шпортпалас»). На перехват конвоя QP-8 вышли линкор «Тирпиц» в охранении 3 эсминцев и подводных лодок. В результате чего был потоплен отставший от конвоя лесовоз «Ижора».
Гибель лесовоза «Ижора»
В марте 1942 г. немецкая авиация начала наносить удары по конвоям на переходе морем, а с апреля приступила к массированным налетам на Мурманск. В результате воздушных атак конвой РQ-13, пришедший в Мурманск 30 марта, потерял 4 судна и корабль охранения.
Горящие дома Мурманска июль 1942 г.
Если до этого времени Северный флот обеспечивал движение внешних конвоев в порядке повседневной боевой деятельности, то начиная с конвоя РQ-13 для обеспечения двух очередных конвоев (приходящего в СССР и уходящего в Великобританию) флот стал проводить операции, в которой участвовали почти все силы флота: эсминцы и сторожевые корабли усиливали непосредственное охранение конвоя; авиация наносила бомбовые удары по аэродромам и базам, прикрывала конвои при приближении их на расстоянии 150–200 миль к берегу и осуществляла противоздушную оборону баз и стоянок судов; тральщики, сторожевые корабли и катера поддерживали прибрежные районы и рейды в безопасности от мин и подводных лодок. Все эти силы развертывались на восточном участке маршрута движения конвоев протяженностью до 1000 миль. Но обстановка усложнялась и из 75 судов в составе 4 конвоев, вышедших из Великобритании, Исландии и Советского Союза в апреле было потоплено 9: QР-10 – 4 судна, РQ-14 – 1 судно, РQ-15 – 3 судна.
27 июня 1942 г. РQ-17 вышел из Хваль-фьорда в Исландии в составе 36 транспортов (в том числе советские танкеры «Азербайджан» и «Донбасс») и 3 спасательных судов. Два транспорта вскоре вернулись из-за повреждений. Эскорт включал до 20 английских кораблей (эсминцы, корветы, корабли ПВО и тральщики). Южнее конвоя шел отряд ближнего прикрытия в составе 4 крейсеров и 2 эсминцев. В восточной части Норвежского моря маневрировал отряд дальнего прикрытия в составе 2 линкоров, 2 крейсеров и авианосца «Викториес» с прикрытием из 12 эсминцев. К 29 июня у побережья Северной Норвегии были развернуты подводные лодки Северного флота К-2, К-21, К-22, Щ-403 и девять английских.
Конвой РQ-17
На аэродромах Кольского полуострова были подготовлены к действиям 116 самолетов. Таким образом, обеспечение конвоя надводными силами было достаточно надежным на случай встречи с эскадрой противника. Для разгрома конвоя немецко-фашистское командование подготовило 108 бомбардировщиков, 30 пикирующих бомбардировщиков и 57 торпедоносцев. Против конвоя должны были действовать 11 подводных лодок. Две группы надводных кораблей находились в Тронхейме (линкор «Тирпиц», тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер», 4 эсминца), и в Нарвике (тяжелые крейсера «Адмирал Шеер», «Лютцов», 6 эсминцев). Использовать крупные надводные корабли для атаки конвоев А. Гитлер разрешил лишь при условии, если поблизости не будет английских авианосцев.
1 июля воздушная разведка противника обнаружила конвой РQ-17 в Норвежском море. В течение первых 4-х дней конвой успешно отражал атаки самолетов и подводных лодок, хотя были потоплены 3 транспорта. Примерно в тоже время отряд кораблей противник при развертывании из Нарвика в Альтен-фьорд наскочил на камни, в результате чего получили повреждения тяжелый крейсер «Лютцов» и 3 эсминца. Утром 4 июля союзному командованию стало известно о предстоящем развертывании надводной группировки сил противника, в том числе линкора «Тирпиц». Первым морским лордом адмиралом Д. Паундом было принято решение о рассредоточении конвоя. В 22 ч 30 мин 4 июля по приказу английского адмиралтейства эсминцы непосредственного охранения и корабли ближнего прикрытия отошли на запад для соединения с отрядом дальнего прикрытия. Транспортам приказали рассредоточиться и самостоятельно следовать в советские порты.
5 июля около 11 часов немецкая эскадра во главе с линкором «Тирпиц» (12 кораблей) вышла в море. Вскоре в районе к северу от Гаммерфеста подводная лодка К-21 (капитан 2 ранга Н.А. Лунин) обнаружила ее, атаковала торпедами линкор и донесла об этом командованию. В тот же день эскадра была обнаружена самолетом и подводной лодкой англичан, которые также донесли о ее появлении. Перехватив эти радиограммы, немецкое командование приказало эскадре вернуться в Альтен-фьорд. Оставленные без прикрытия суда в условиях полярного дня стали легкой добычей авиации и подводных лодок противника. С 5 по 10 июля в северо-восточной части Баренцева моря было потоплено 20 транспортов и спасательное судно. Из состава конвоя спаслись в основном те суда, которые укрылись в бухтах и заливах Новой Земли и экипажи которых проявили героизм в борьбе за живучесть своих судов.
Со стороны Северного флота потребовались энергичные и обширные мероприятия по поиску и оказанию помощи транспортам. 28 июля в Архангельск пришел последний транспорт конвоя РQ-17 – «Уинстон Сэйлем». Из 36 транспортов конвоя РQ-17 два судна вернулись в Исландию, до Мурманска и Архангельска дошли 11, были потоплены 23. Погибли 153 человека. Советскими кораблями и судами было спасено около 300 английских и советских моряков. Вместе с транспортами были потеряны 3350 автомашин, 430 танков, 210 самолетов и около 100 тыс. тонн грузов.
После катастрофы с конвоем РQ-17 британское правительство отказалось направлять в Советский Союз конвои. Лишь под давлением советского правительства в начале сентября из Исландии в Советский Союз вышел конвой РQ-18. В его составе было 40 судов. Конвой обеспечивало более 50 кораблей охранения. Впервые в охранение был включен конвойный авианосец с 15 самолетами на борту, которые при налете вражеской авиации нанесли противнику значительный урон. Условия перехода конвоя РQ-18 во многом были схожи с предыдущим, но на этот раз корабли эскорта и все силы обеспечения союзников приняли бой. Конвой атаковали 17 подводных лодок и более 330 самолетов. Всего из состава конвоя РQ-18 немецкой авиации удалось потопить 10 транспортов, подводным лодкам – 3 транспорта. В зоне Северного флота потоплен лишь 1 транспорт. Немецкий флот и авиация получили должный отпор – были потоплены 4 лодки и сбит 41 самолет.
Британский ЭМ «Эскимос» в охранении РQ-18
При переходе конвоев РQ-18 и QР-14 потери с обеих сторон были велики, но стало понятно, что при сильном охранении и достаточных мерах обеспечения немцы не смогут прервать на Севере пути сообщения между Советским Союзом и Великобританией. Однако союзники опять отказались посылать конвои до наступления полярной ночи. В октябре – ноябре 1942 г. по предложению советского командования была испытана система движения одиночных транспортов («движение по капле»). Плавание одиночных судов союзники считали малоэффективным, и в дальнейшем от него отказались.
С наступлением полярной ночи, зимней штормовой погоды возобновилось движение конвоев в Советский Союз. Первый конвой в середине декабря прошел незамеченным противником. Второй был атакован двумя тяжелыми крейсерами и 6 эсминцами. К транспортам они не пробились. Обе стороны потеряли по эсминцу, а потерь в транспортах не было. Эта неудача стала одной из причин того, что А. Гитлер принял решение о замене командующего немецким флотом гросс-адмирала Э. Редера, приверженца действий крупных надводных сил сменил адмиралом К. Деницом, отдававшим приоритет подводным силам. В январе и феврале 1943 г. на Севере прошло несколько конвоев с сильным охранением. С февраля по ноябрь 1943 г. в советские порты не пришло ни одного конвоя – слишком велик был еще синдром РQ-17. При том, что за всю зиму конвои, шедшие в Советский Союз не потеряли ни одного транспорта. Правда, обратные конвои потеряли 6 судов, потопленных немецкими подводными лодками. Но это 6 из 83 транспортов.
После потопления английскими кораблями в декабре 1943 г. линкора «Шарнхорст» в Баренцевом море германское командование отказалось от привлечения крупных надводных кораблей для борьбы с конвоями. Активность немецкого флота в Северной Атлантике резко уменьшилась. Основными противниками конвоев на Севере стали подводные лодки, количество которых возросло.
С февраля 1944 г. английское адмиралтейство возвратилось к формированию крупных конвоев для СССР с 1–3 эскортными авианосцами в охранении. В обороне конвоев вырос удельный вес кораблей, которые вели предварительный поиск. В системе противолодочной обороны значительно возросла роль флотской авиации. В течении 1944 г., в счет поставок по ленд-лизу Северный флот получил 21 большой охотник, 44 торпедных катера, 31 сторожевой катер, от США 34 тральщика, оснащенных акустическими и электромагнитными тралами, имевших гидроакустические станции и реактивные бомбометы «Хеджехог», что качественно изменило тральные силы флота. Кроме того, в соответствии с решениями Тегеранской конференции в счет будущего раздела итальянского флота, в августе 1944 г. советские экипажи привели на Север линкор «Архангельск» («Ройял Соверен»), 9 эсминцев типа «Жаркий» (типа «Ричмонд»), 4 подводные лодки типа «Урсула» («В») – от Великобритании, крейсер «Мурманск» («Милуоки») – от США. Противник неоднократно пытался воздействовать на внешние коммуникации союзников, но особых успехов не имел. До 5 мая в обе стороны прошло 8 конвоев из 275 транспортов, потеряв всего 4 транспорта и два эсминца. За весь год 1944 г. немцам удалось потопить 6 транспортов и 3 корабля охранения, потеряв 13 подводных лодок.
Внешние конвои продолжали движение между английскими и советскими портами до 28 мая 1945 г. Завершающая фаза кампании характеризуется возросшей активностью подводных лодок противника. Они стали действовать в районах, где уклонение от них было практически невозможно – на подходах к Кольскому заливу и прилегающих к нему районах. При переходе союзных конвоев число вражеских подводных лодок в этих районах увеличивалось до 10–12. Все они прошли модернизацию и были снабжены устройством «Шнорхель», обеспечивающим работу дизелей и зарядку аккумуляторных батарей на перископной глубине, имели более совершенные радиолокационные и гидроакустические станции и получили на вооружение самонаводящиеся акустические торпеды. Все это вынуждало командование Северного флота выделять дополнительные противолодочные силы по маршруту движения конвоев. Всего для обеспечения безопасности внешних конвоев корабли флота в 1945 г. выходили в море 108 раз, противолодочная авиация совершила 607 самолетовылетов. При проводке внешних конвоев союзники потеряли 5 транспортов и 5 кораблей охранения. Северный флот потерял эсминец «Деятельный», торпедированный 16 января подводной лодкой противника. В 1945 г. из Англии в северные порты СССР прибыло 5 конвоев в составе 136 транспортов, обратно отправилось столько же конвоев – 141 транспорт.
Проводки конвоев сохранили множество примеров взаимопомощи и взаимовыручки английских и советских моряков и летчиков. Ряд из них были награждены орденами СССР и Великобритании. Союзные арктические конвои стали одним из ярких примеров боевого взаимодействия союзных флотов во Второй мировой войне. Так, героический подвиг совершил экипаж советского лесовоза «Старый большевик», шедший в составе конвоя РQ-16. Судно, груженное военной техникой, боеприпасами и бензином, было атаковано и подожжено фашисткой авиацией. Советские моряки отклонили предложение английского командования перейти на другие транспорты. Конвой ушел, оставив горящий лесовоз. Восемь часов экипаж потерявшего ход судна отбивал атаки самолетов противника, боролся с водой, огнем и вышел победителем. Устранив повреждения, советские моряки доставили необходимый фронту груз в Мурманск. За проявленное мужество многие члены экипажа были награждены орденами и медалями, а капитан судна И.И. Афанасьев и рулевой Б.И. Аказенок удостоились звания Героя Советского Союза.
«Старый большевик»
В историю северных конвоев вписано немало героических страниц. Наиболее наглядная из них это трагедия РQ-17. Небольшой канадский военизированный траулер «Айршир» под командованием лейтенанта Л. Градвелла после приказа о рассредоточении взял под свою охрану 3 транспорта и увел их во льды. Закамуфлировав суда под айсберги, расчехлив и приведя в боевую готовность орудия перевозимых танков, группа без потерь прибыла на Новую Землю, а оттуда в Архангельск. Капитан танкера «Азербайджан» В.Н. Изотов отказался перейти с горящего судна на подошедшие корабли-спасатели, команда танкера, состоящая в основном из женщин, сумела не только локализовать пожар, а вскоре и потушить его. Топливо было доставлено по назначению. Часть экипажа погибшего в апреле 1942 г. советского парохода «Киев» (конвой QР-10) возвращалась на Родину, на английском транспорте «Эмпайр Байрон». Когда судно было торпедировано немецкой подводной лодкой, английские и советские моряки оказались в одной шлюпке. Умелые действия английского старпома В. Праса и советского судового врача А.И. Лескина спали им жизнь.
Всего за годы войны арктическими водами в Советский Союз прошло 40 конвоев в составе 811 судов. Из них 58 транспортов были уничтожены противником на переходе и 33 вернулись в порты отправления. В обратном направлении из Советского Союза в порты Великобритании и Исландии в составе 35 конвоев ушло 715 судов, из которых 29 были потоплены на переходе, а 8 – вернулись. Таким образом, в обоих направлениях за годы войны в северных конвоях весь маршрут прошли 1398 судов, потери составили 87 судов, 69 из которых пришлись на самый трагический 1942 г.
Северный маршрут сыграл крайне важную роль в доставке для СССР стратегических грузов на первом этапе войны. Риск был оправдан скоростью доставки вооружения на советский фронт в самый тяжелый для страны период. До июля 1942 г. с северными конвоями направлено 964 тысячи тонн оружия, материалов и продовольствия – 61% всех грузов, ввезенных в СССР из-за рубежа. Северным путем было доставлено 2314 танков, 1550 танкеток, 1903 самолета и др. С июля 1942 до конца 1943 г. началось заметное снижение роли северного маршрута, общая доля поставок в СССР сократилась с 61% до 16 %. Хотя по-прежнему почти половина всего ввезенного в страну оружия (танки, самолёты и т.д.) доставлено северными конвоями. На завершающем этапе войны, в связи с постепенным закрытием «иранского коридора» роль его вновь возросла. В 1944–1945 гг. по нему в страну завезено свыше 2,2 млн. тонн или 22% всех грузов. Всего за годы войны северным маршрутом доставлено 36% всех военных грузов.
Погрузка танков «Матильда» в английском порту и американские
штурмовики «Мустанг» на борту транспорта
Список союзных арктических конвоев
1941
В СССР Из СССР
«Дервиш» — PQ-0 из Исландии 21 августа
в Архангельск 31 августа QP-1 из Архангельска 28 сентября
в Скапа-Флоу10 октября
PQ-1 из Исландии 29 сентября
в Архангельск 11 октября QP-2 из Архангельска 3 ноября
на Оркнейские острова 17 ноября
PQ-2 из Ливерпуля 13 октября
в Архангельск 30 октября QP-3 из Архангельска 27 ноября
рассеян в пути, прибыл 3 декабря
PQ-3 из Исландии 9 ноября
в Архангельск 22 ноября QP-4 из Архангельска 29 декабря
рассеян в пути, прибыл 9 января 1942
PQ-4 из Исландии 17 ноября
в Архангельск 28 ноября
PQ-5 из Исландии 27 ноября
в Архангельск 13 декабря
PQ-6 из Исландии 8 декабря
в Мурманск 20 декабря
1942
PQ-7A из Исландии 26 декабря 1941
в Мурманск 12 января QP-5 из Мурманска 13 января
рассеян в пути, прибыл 19 января
PQ-7B из Исландии 31 декабря
в Мурманск 11 января QP-6 из Мурманска 24 января
рассеян в пути, прибыл 28 января
PQ-8 из Исландии 8 января
в Архангельск 17 января QP-7 из Мурманска 12 февраля
рассеян в пути, прибыл 15 февраля
Объединенный
PQ-9 и PQ-10 из Исландии 1 февраля
в Мурманск 10 февраля QP-8 из Мурманска 1 марта
в Рейкьявик 11 марта
PQ-11 из Шотландии 14 февраля
в Мурманск 22 февраля QP-9 из Кольского залива 21 марта
в Рейкьявик 3 апреля
PQ-12 из Рейкьявика 1 марта
в Мурманск 12 марта QP-10 из Кольского залива 10 апреля
в Рейкьявик 21 апреля
PQ-13
из Шотландии 20 марта
в Мурманск 31 марта
QP-11 из Мурманска 28 апреля
в Рейкьявик 7 мая
PQ-14 из Шотландии 26 марта
в Мурманск 19 апреля QP-12 из Кольского залива 21 мая
в Рейкьявик 29 мая
PQ-15 из Шотландии 10 апреля
в Мурманск 5 мая QP-13 из Архангельска 26 июня
в Рейкьявик 7 июля
PQ-16 из Рейкьявика 21 мая
в Мурманск 30 мая QP-14 из Архангельска 13 сентября
в Шотландию 26 сентября
PQ-17 из Рейкьявика 27 июня
рассеян в пути,
прибыл 11 июля QP-15 из Кольского залива 17 ноября
в Шотландию 30 ноября
PQ-18 из Шотландии 2 сентября
в Архангельск 21 сентября
JW-51A из Ливерпуля 15 декабря
в Кольский залив 25 декабря RA-51 из Кольского залива 30 декабря
в Шотландию 11 января 1943
JW-51B из Ливерпуля 22 декабря
в Кольский залив 4 января 1943
FB независимые суда без эскорта «движение по капле»
1943
JW-52 из Ливерпуля 17 января
в Кольский залив 27 января RA-52 из Кольского залива 29 января
в Шотландию 9 февраля
JW-53 из Ливерпуля 15 февраля
в Кольский залив 27 февраля RA-53 из Кольского залива 1 марта
в Шотландию 14 марта
JW-54A из Ливерпуля 15 ноября
в Кольский залив 24 ноября RA-54A из Кольского залива 1 ноября
в Шотландию 14 ноября
JW-54B из Ливерпуля 22 ноября
в Архангельск 3 декабря RA-54B из Архангельска 26 ноября
в Шотландию 9 декабря
JW-55A из Ливерпуля12 декабря
в Архангельск 22 декабря RA-55A из Кольского залива 22 декабря
в Шотландию 1 января 1944
JW-55B из Ливерпуля 20 декабря
в Архангельск 30 декабря RA-55B из Кольского залива 31 декабря
в Шотландию 8 января 1944
1944
JW-56A из Ливерпуля 12 января
в Архангельск 28 января RA-56 из Кольского залива 3 февраля
в Шотландию 11 февраля
JW-56B из Ливерпуля 22 января
в Кольский залив 1 февраля RA-57 из Кольского залива 2 марта
в Шотландию 10 марта
JW-57 из Ливерпуля 20 февраля
в Кольский залив 28 февраля RA-58 из Кольского залива 7 апреля
в Шотландию 14 апреля
JW-58 из Ливерпуля 27 марта
в Кольский залив 4 апреля RA-59 из Кольского залива 28 апреля
в Шотландию 6 мая
JW-59 из Ливерпуля 15 августа
в Кольский залив 25 августа RA-59A из Кольского залива 28 августа
в Шотландию 5 сентября
JW-60 из Ливерпуля 15 сентября
в Кольский залив 23 сентября RA-60 из Кольского залива 28 сентября
в Шотландию 5 октября
JW-61 из Ливерпуля 20 октября
в Кольский залив 28 октября RA-61 из Кольского залива 2 ноября
в Шотландию 9 ноября
JW-61A из Ливерпуля 31 октября
в Мурманск 6 ноября RA-61A из Кольского залива 11 ноября
в Шотландию 17 ноября
JW-62 из Шотландии 29 ноября
в Кольский залив 7 ноября RA-62 из Кольского залива 10 декабря
в Шотландию 19 декабря
1945
JW-63
из Шотландии 30 декабря
в Кольский залив 8 января 1945 RA-63 из Кольского залива 11 января
в Шотландию 21 января
JW-64 из Шотландии 3 февраля
в Кольский залив 15 февраля RA-64 из Кольского залива 17 февраля
в Шотландию 28 февраля
JW-65 из Шотландии 11 марта
в Кольский залив 21 марта RA-65 из Кольского залива 23 марта
в Шотландию 1 апреля
JW-66 из Шотландии 16 апреля
в Кольский залив 25 апреля RA-66 из Кольского залива 29 апреля
в Шотландию 8 мая
JW-67 из Шотландии 12 мая
в Кольский залив 20 мая RA-67 из Кольского залива 23 мая
в Шотландию 30 мая
topwar.ru
Арктические конвои Второй мировой войны. Поставки по ленд-лизу
- Подробности
- Категория: Факультатив
- Опубликовано: 31 августа 2016
- Просмотров: 5461
Начало июля 1941 года было ознаменовано важной победой советской дипломатии. Заверив Великобританию в своей решимости бороться до победного конца, Советский Союз заключил с ней Соглашение о совместных действиях в войне против Германии, гарантирующее поставки в СССР остро необходимого сырья, продовольствия и военной техники.
Спустя несколько дней со Сталиным встретился и американский представитель, предложивший Советскому Союзу свою помощь в обеспечении военных поставок. Последние формальности в вопросе о ленд-лизе были улажены союзниками лишь к октябрю, однако уже летом предстояло определиться с маршрутом, по которому оговоренная помощь будет доставляться на Восточный фронт.
Выбор был ограничен тремя вариантами. Первый путь проходил через Тихий океан, однако из пяти дальневосточных портов, способных принимать американские транспорты, лишь Владивосток имел полноценное железнодорожное сообщение с центральной Россией. Второй маршрут пролегал через Персидский залив, но по дипломатическим причинам задействовать его немедленно не представлялось возможным.Наконец, третий путь, ведущий через Баренцево море и являвшийся самым рискованным из всех, предполагал серьезный выигрыш во времени и получил полное одобрение со стороны командования союзников.
Конвои формировались в Рейкъявике или заливе Хваль‑фьорд, затем огибали побережье оккупированной немцами Норвегии и направлялись в пункт назначения, двигаясь настолько севернее, насколько позволяла ледовая обстановка. Переходы совершались за 10-14 суток в зоне досягаемости вражеских подводных лодок и надводных кораблей. Британцы сопровождали транспорты до острова Медвежий, где их встречал советский эскорт, ответственный за заключительный этап пути. Зимой, в период ледостава, советская сторона была вынуждена обеспечивать конвои еще и дополнительным сопровождением ледоколов. Несколько дней спустя корабли уже швартовались в Архангельске, Мурманске или Северодвинске.
За годы войны этим маршрутом прошли 1398 судов, каждое четырнадцатое из которых погибло.
На первых порах, тактика конвоирования, отработанная союзниками еще в водах Атлантики, не давала никаких сбоев. Транспорты строились в короткие колонны и рассыпались широким фронтом, чтобы затруднить действия подводных лодок и авиации противника. Между образовавшимися колоннами курсировали корабли эскорта — тральщики и эсминцы, в то время как большие корабли охранения прикрывали эскадру со стороны берега.
Стратегическая безопасность конвоев обеспечивалась оперативным управлением Британского Адмиралтейства. Приказы оттуда передавал ответственный офицер связи — Питер Квилин, который и дал арктическим конвоям свое имя. Так, вплоть до декабря 1942 года, каждый конвой, выходящий из британских портов, маркировался сокращением PQ. Конвои, шедшие в обратном направлении, из СССР, получали кодовое имя QP. Позднее, после сокрушительного разгрома конвоя PQ-17, суеверные англичане сменили прежнюю аббревиатуру на новые, более «удачливые», как им казалось, JW и RA.
Первый конвой, вышедший в море 12 августа 1941 года, и вовсе не имел никакого кодового обозначения, фигурируя во всех документах под именем «Дервиш». На борту шестивходящих в него транспортов находилось 16 военных самолетов, боеприпасы, грузовики, каучук, шерсть и солдатские ботинки. 19 дней спустя все корабли успешно пришвартовались в порту Архангельска, чему способствовала полная безынициативность немцев в Заполярье.
Вплоть до начала 1942 года Германия всерьез рассчитывала на быструю победу над Советским Союзом, не уделяя достаточного внимания второстепенным театрам военных действий. Поле сокрушительного поражения под Москвой ситуация резко изменилась. Отказавшись от «блицкрига», немцы принялись методично уничтожать налаженные за первый год войны коммуникации противника.
В гаванях, располагающихся неподалеку от маршрута, по которому проходили союзнические конвои, немецким командованием были спешно размещены четыре крейсера, эсминец, полтора десятка подводных лодок и крупнейший линкор Германии — «Тирпиц», несший над своей палубой восемь колоссальных 15-ти дюймовых орудий. В то же время, количество немецких боевых самолетов, базирующихся на аэродромах в Норвегии и Финляндии, уверенно приближалось к пятистам.
В январе 1942 года первой атаке противника подвергсясоюзнический конвой РQ-7, потерявший в этом бою один транспорт. Два месяца спустя немцы вывели на перехват конвоя QP-8 целую эскадру, ограничившеюся, впрочем, лишь потоплением одного очередного транспорта, заблудившегося в море и отставшего от кораблей эскорта.
С апреля начались регулярные бомбардировки Мурманска. Британский конвой, пришедший в наш порт 30 марта, по дороге потерял уже целых пять транспортов. В апреле были потоплены еще девять судов. Война на море продолжала набирать обороты.
Крупным успехом кригсмарине стало торпедирование возвращавшегося в Рейкьявик британского легкого крейсера «Эдинбург». В бронированном трюме под усиленной охраной перевозилось высокопробное золото — 465 слитков весом более пяти с половиной тонн. Поскольку оплата за дополнительные военные поставки была застрахована Советской стороной, британцы не стали бороться за ценный груз и, сняв экипаж, в соответствии с инструкцией Адмиралтейства затопили подбитое судно на виду у двух немецких эсминцев.
Совсем иначе повели себя матросы советского транспорта «Старый большевик», шедшего в составе конвоя РQ-16. Когда немецкому штурмовику все же удалось поджечь старое судно, которое было доверху нагружено горючими веществами, капитан приказал тушить возгорание, и, восемь часов спустя, моряки победили пожар. Пораженный их стойкостью, британский командующий эскортом направил официальную благодарность командованию Северного флота.
Самым трагическим эпизодом морской войны в Заполярье стало уже упомянутое плавание конвоя РQ-17, который был обнаружен немцами на просторах Норвежского моря в июне 1942 года. Многочисленные атаки противника удавалось отражать на протяжении четырех дней, покуда до британского командования не дошли сведения о приближающемся линкоре «Тирпиц». Адмирал Дадли Паундне решился вступать в бой с таким мощным противником и приказал всем кораблям охранения отступить. Оставшиеся без защиты транспорты были без особого труда уничтожены немецкой авиацией и подводными лодками. Погибли 153 человека, еще трехсот удалось спасти из воды подошедшим советским кораблям.
Следствием этой трагедии стало нарастающее недоверие между союзниками. Подозрительность вызывало предшествующее разгрому заявление адмирала Паунда о том, что конвои, дескать, превращаются для Британии в «камень на шее». Поползли слухи, что отступление эскорта было нарочным. Предполагалось, что британцы то ли хотели выманить немецкий линкор «на живца», используя при этом транспорты с грузом, принадлежавшим СССР, то ли вовсе дискредитировать идею полярных конвоев, дабы впредь не терять на Северном море своих боевых кораблей.
Обе версии, впрочем, не подтвердились последующим ходом событий.
В декабре 1942 года из Британии вновь были направлены два крупных союзных конвоя, успешно добравшихся до Мурманска, вопреки отчаянным атакам германских эсминцев. Эта неудача, открывшая собой продолжительную череду поражений немецкого флота, в конечном счете привела к отставке гроссадмирала Редера, которого сменил на посту прежде командовавший подводным флотом Дениц.
С марта по октябрь 1943 года конвои союзников снова не проводились, поскольку, наконец, удалось наладить поставку вооружений через Иран, зато потом, когда в декабре 1943 года германский крейсер «Шарнхорст» при попытке атаковать конвой JW-55 был потоплен британским линкором, поток наших кораблей в Баренцевом море существенно возрос. Наконец и грозный «Тирпиц», так и не вступивший ни в один в морской бой, был разбомблен британцами прямо на своей стоянке.
На последний год войны приходится 60% от общего объема военных поставок, прошедших по пути полярных конвоев. Последний союзнический корабль пришвартовался в порту Архангельска лишь 28 мая 1945 года.
За четыре предшествующих года этим трудным маршрутом под различными флагами прошли 77 арктических конвоев, состоящих из 813 судов. С их помощью на фронт было доставлено около 4,5 млн. тонн различных грузов, составивших, без малого, треть всей союзной помощи СССР. Защищая стратегические грузы от врага, свою смерть в холодных водах Баренцева моря нашли свыше трех тысяч военных моряков, был потоплен 91 союзнический транспорт.
Спустя 75 лет, в память об их подвиге и в Санкт-Петербурге, и в Лондоне на вечной стоянке застыли два корабля – участники полярных конвоев тех лет: легкий крейсер «Белфаст» и арктический ледокол «Красин».
В 2015 году в Архангельске был открыт памятник участникам Северных конвоев, а в Санкт-Петербурге был воздвигнут мемориал, посвященный памяти моряков полярных конвоев.
historyrussia.org
Арктические конвои Второй мировой войны | История | ИноСМИ
Прошло 70 лет с тех пор, как в Россию отправился первый арктический конвой. Черчилль называл их «самым страшным плаванием в мире», потому что к маю 1945 года погибли 3000 британских моряков. Но две страны подружились в годину невзгод и испытаний.
Гость Олимпиады 2012 года, приехавший на соревнования яхтсменов в Веймаут и случайно забредший в музей Форта Нот, чрезвычайно удивился, увидев там советскую бескозырку. Это подарок музею от местного жителя Эрика Элли (Eric Alley). А он получил бескозырку в подарок в Армении в 1989 году, когда работал там в составе группы ООН по ликвидации последствий страшного землетрясения.
На ужине в последний день пребывания Элли в стране принимавший его хозяин спросил, бывал ли он в Советском Союзе прежде. «Да, в 1941-м», — ответил он. После короткой паузы хозяин сказал: «Но это было во время Великой Отечественной войны. Где вы были?» Элли в этот момент своего рассказа улыбается. «В Мурманске», — ответил он. «Ага, — сказал хозяин, все поняв, — арктические конвои». С того момента Элли стал его другом навеки. Ему вручили бескозырку и сделали почетным моряком советского военно-морского флота.
Арктические конвои не изучают в школьной программе в британских классах. Но в русских школах после окончания войны все ученики знакомятся с историей о том, как британские моряки и силы союзников по антигитлеровской коалиции храбро отправлялись, как сказал сэр Уинстон Черчилль, в «самое страшное плавание в мире».
Организовать конвои предложил именно он, сделав это после операции «Барбаросса», как называлось вторжение Германии в Россию. Черчилль пообещал снабжать Сталина «во что бы то ни стало», зная, что если падет Россия, Германия всей своей военной мощью обрушится на Запад. В документах военного кабинета, хранящихся сегодня в национальных архивах, написано о необходимости «направлять в Россию максимум того, что страна может себе позволить». «Мы должны снабжать ее боеприпасами столько, сколько можем, на пределе наших возможностей. Согласиться на меньшее – значит увеличить опасность заключения Россией сепаратного мира».
Первые конвои
Элли, который родом из Престона, что в графстве Ланкашир, был в составе первого арктического конвоя, получившего кодовое название «Операция «Дервиш»». Он вышел из исландского Хвалфьордура 21 августа 1941 года. К тому времени Норвегия и балтийские страны были захвачены Германией, и единственным местом, куда можно было доставлять грузы, были российские порты Мурманск и Архангельск, находящиеся за Полярным кругом.
Элли с начала войны дважды пытался попасть на флот, но его приняли лишь тогда, когда ему исполнилось 18. Он согласился на первую подвернувшуюся специальность, и после трехнедельного обучения попал в качестве радиолокаторщика в экипаж эсминца «Инглфилд» Королевских ВМС. С августа 1941 по март 1943 года Элли на своем корабле 15 раз ходил в составе конвоев в Россию с базы в Исландии.
Во время первого похода в Архангельск «Инглфилд» действовал в составе сил сопровождения конвоя. «Торговые суда большей частью были очень старые», — вспоминает Элли. Их первый судовой груз включал 10 000 тонн каучука, 3800 глубинных бомб и магнитных мин, а также 15 истребителей «Харрикейн». Тем летом погода была хорошая, и они пришли в Архангельск 31 августа.
«Операция «Дервиш» была очень простой и легкой, — вспоминает Элли, перебирая коробки с памятными вещами в кабинете своей квартиры в Веймауте. – Не было штормов, не было боев, и 24 часа в сутки было светло. Немцы просто не поняли, что мы делаем. И все мы подумали, что и дальше будет так же легко».
«Однако после «Дервиша» немцы очнулись и осознали, что происходит. Они перебросили в северную Норвегию самолеты Люфтваффе и подводные лодки, в связи с чем проводку конвоев приходилось осуществлять как можно севернее».
Крайности погоды
Затем условия начали ухудшаться. Зимой конвои шли почти в полной темноте, а холод был такой, что кожа прилипала к металлу корабля, если кто-то касался его голыми руками. Такое произошло и с Элли, когда он ухватился за поручень трапа.
Он вспоминает штормы с волнами высотой с гору, на гребень которых корабли взбирались как на американских горках. Ледяными волнами захлестывало палубы, и каждую свободную минуту вне зависимости от погоды приходилось скалывать лед с корпуса, поскольку из-за него корабль мог перевернуться и пойти ко дну. А в воде человек погибал в считанные минуты. Четыре грузовых судна пошли ко дну исключительно из-за плохой погоды. Рассказов о пожарах, ужасной гибели людей и случаях чудесного спасения существует великое множество. Некоторые истории повествуют о моряках, которым было в то время всего по 14 лет.
Даже когда не было боевых действий, жизнь с задраенными люками и иллюминаторами казалась весьма неуютной. «Нам в нашей рубке локаторщиков было тепло, но на жилых палубах было ужасно, — говорит Элли. – С момента выхода из Исландии в русский порт мы держали свои подвесные койки свернутыми, а в сетках коек хранилась еда и одежда. Они были везде – под столами в кубрике, в офицерских каютах, даже в машинном отделении. Жилые палубы воняли, там стояла вода, в которой плавал сушеный горох, мука и прочие вещи. И практически все на корабле курили».
Когда пришла беда
Работая в радиолокационной рубке, Элли за боевыми действиями особо не наблюдал, хотя и мог кое-что услышать о происходящем по радиосвязи. Самой ужасной оказалась судьба конвоя PQ17, крупнейшего из числа отправленных в Россию. В июле 1942 года, когда «Инглфилд» искал немецкий линкор «Тирпиц», PQ17 получил приказ рассеяться, потому что появились сообщения о дозаправке немецких боевых кораблей, которые затем должны были выйти на перехват конвоя. Немцы уничтожали оставшиеся без сопровождения корабли один за другим, и это стало самой страшной неудачей за всю историю конвоев: было потоплено 24 из 35 грузовых судов.
«Мы слышали, как моряки зовут на помощь, но сделать ничего не могли, — горестно вспоминает Элли. – Мы должны были выполнять свою задачу».
В марте 1943 года, после полутора лет постоянной работы по сопровождению конвоев, «Инглфилд» отправился в Средиземное море, где был потоплен немецкой планирующей авиабомбой неподалеку от итальянского Анцио. Элли спасся, но 33 его товарища погибли. Их тела остаются в корпусе героического корабля, сопровождавшего арктические конвои и до сих пор лежащего на дне Средиземного моря.
Потери
Британские арктические конвои, корабли из состава которых базировались в Исландии и в шотландском Лох Эве, продолжали свои походы до мая 1945 года. В общей сложности 78 конвоев доставили более 4 миллионов тонн грузов, в том числе около 7 тысяч самолетов, 5 тысяч танков и машин, а также медикаменты, топливо и сырье. За это время потонул 101 корабль. Более 3 тысяч моряков из состава торгового флота и ВМС погибли от взрывов, пожаров и в ледяной воде.
Потери на торговых судах были меньше, потому что там были более малочисленные команды. Они имели легкое вооружение с расчетами из военных артиллеристов. Королевские ВВС выделяли им летчиков и самолеты, которые можно было катапультировать с палубы. Но сесть обратно они уже не могли.
«Нам было особенно тяжело видеть гибель военных кораблей, потому что там на борту было особенно много людей», — вспоминает ветеран полярных конвоев Джок Демпстер (Jock Dempster), умудрившийся попасть в торговый флот в возрасте 16 лет. В то время он был совсем еще молод, однако, по словам Демпстера, «все хорошо понимали ту огромную опасность».
Взаимная благодарность и признательность
Демпстер, который сегодня является председателем Ассоциации русских конвоев (Шотландия), получал большое удовольствие от встреч с русскими. «Как-то раз в Мурманске мы раздали все, что у нас было, оставшись ни с чем. Нас не просили, просто мы хотели помочь».
Взаимное чувство благодарности сохраняется, и недавно из Санкт-Петербурга в Лондон прибыла группа из 11 специалистов, чтобы отремонтировать мачты корабля «Белфаст» — знаменитого участника арктических конвоев, который выжил, и сегодня является экспонатом Музея войн за Британскую империю. Проект стоимостью 250 тысяч фунтов стерлингов финансируется за счет пожертвований российской стороны в знак признательности за конвои, хотя Британия получила от них не меньше пользы, чем сама Россия.
Памятные мероприятия
В Англии не было официальных мероприятий в честь 70-летия первого арктического конвоя, но в Шотландии десяток ветеранов отметил годовщину поминальной службой у мемориала в Лох Эве, которую организовал Демпстер. На ней присутствовал принц Майкл Кентский и российский консул из Эдинбурга. Затем был дан обед в красивом отеле Pool House в Пулью, где размещался штаб военно-морской базы Лох Эве. Сегодня номера отеля названы в честь кораблей ВМС. В деревне Олтби на восточном берегу залива рядом со зданием местной администрации скоро построят музей, посвященный полярным конвоям.
Год от года число ветеранов арктических конвоев уменьшается. Когда-то их было 17 тысяч, а сегодня осталось лишь около 200. Как и многие его товарищи, Элли не смог приехать в Лох Эве. Давно уже уйдя на пенсию со своей должности офицера по планированию действий в чрезвычайной обстановке, где он за свою службу был награжден Орденом Британской империи, Элли не теряет присутствия духа. Однако после перенесенной недавно операции на ноге ему трудно совершать долгие поездки. Плюс к тому, его жена Пегги, которая была сотрудницей женской вспомогательной службы ВМС, когда они познакомились во время войны, страдает от болезни Паркинсона.
Но погружаясь в воспоминания о своих арктических походах, Элли пишет книгу о пережитом. На Рождество он получает все меньше поздравительных открыток от своих российских знакомых, но Элли с теплотой вспоминает о своих поездках и живо интересуется современной Россией. Он может найти информацию о конвоях в интернете, в том числе, видеокадры своего корабля «Инглфилд», которые начали появляться на YouTube.
«Многие дети и внуки ветеранов интересуются тем, что мы делали, и они сохраняют память о тех днях, — говорит Элли. – Приятно думать о том, что об арктических конвоях будут вспоминать и говорить еще долгие годы».
Медаль в память о мужестве британцев
Каждые десять лет с 1985 года Россия чеканит памятную медаль, которой награждает ветеранов британских арктических конвоев, официально признавая ту важнейшую роль, которую они сыграли в обеспечении России жизненно важными грузами.
В октябре 2006 года британское правительство учредило знак «Арктическая звезда», которым наградило ветеранов в знак признательности за их героизм, проявленный перед лицом неимоверных трудностей.
Этот знак можно носить на лацкане, но не с боевыми наградами за военные кампании.
Цифры
78 – количество конвоев, совершивших свои изнурительные походы в Россию.
101 – количество кораблей и судов из состава конвоев, потерянных с августа 1941 по май 1945 года.
200 – число ветеранов полярных конвоев, живущих и поныне из общего количества участников в 17 000 человек.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
inosmi.ru
Арктические конвои. Северные морские сражения во Второй мировой войне (Брайан Шофилд)
Глава 2
ПЕРВЫЕ КОНВОИ
Вдвойне дает тот, кто дает быстро.
Публий СирНемецкие войска быстро продвигались в глубь территории Советского Союза, захватывая все новые города, заводы, фабрики. С потерей промышленных мощностей становилось очень трудно компенсировать потери оружия и техники на фронтах. Сталин не давал Черчиллю забыть о «смертельной угрозе», нависшей над человечеством, которой противостоит русский народ, постоянно напоминал об острой нужде в оружии и боеприпасах, без которых не победить захватчиков. В свою очередь, британский премьер, верный слову сделать все, что позволит «время, географическое положение и имеющиеся в наличии ресурсы», разработал инструкции по выполнению своего обещания.
Советским послом в Великобритании в те годы был Майский. Приведенный здесь пример наглядно иллюстрирует его подход к решению проблемы морских конвоев. Описываемый инцидент произошел, когда сопротивление немцев передвижению конвоев было наиболее сильным. Заместитель начальника военно-морского штаба, отвечающий за конвои со стороны адмиралтейства, оказался рядом с советским послом на одном из официальных приемов и решил использовать возможность и лично объяснить, какие трудности необходимо преодолеть, чтобы организовать эффективную доставку грузов в Советский Союз. Майский проявил заинтересованность и вежливо дождался, когда его собеседник завершит свою речь. Адмирал посчитал, что изложил свои доводы убедительно, не преувеличив и не преуменьшив опасность. Убедившись, что англичанин сказал все, что хотел, Майский посмотрел ему прямо в глаза и невозмутимо сказал: «Конечно, адмирал, но как только вы попробуете, то сразу поймете, что это не так трудно».
Фактором, которому было суждено оказать серьезное влияние на судьбу русских конвоев, оказалось различие между британской и немецкой системами командования войсками. Британский премьер Черчилль одновременно являлся министром обороны и председателем оборонного комитета кабинета министров. Он постоянно поддерживал связь с командованием армии, авиации и флота, что подтверждается его ежедневными рабочими расписаниями. Никто лучше его не мог оценить необыкновенную важность военно-морской мощи в ведении современной войны, в то время как фюрер, к счастью для своих врагов, не извлек этот урок из истории.
В лице первого морского лорда, адмирала флота Дадли Паунда Черчилль имел грамотного советника, опытного и трудоспособного человека. И хотя в то время ему уже исполнилось 62 года, вопрос о его пригодности к службе даже не поднимался. Он, как и Черчилль, обладал изрядным запасом физической и умственной энергии, что, безусловно, способствовало возникновению симпатии между этими людьми. Конечно, у них были разногласия. Но только если премьер был уверен, что при решении конкретного вопроса нужно учесть интересы высшей политики, он позволял себе проигнорировать совет первого морского лорда. Кстати, следует отметить, что всякий раз это приносило плачевные результаты.
Как мы увидим позже, судьбоносные решения, которые принял адмирал Паунд, вызвали волну критики и возмущения. Однако никто из тех, кому посчастливилось служить под его началом, не сомневался: он делал только то, что искренне считал правильным, верил, что все его действия направлены на благо своей страны и службы, которой он посвятил всю свою жизнь.
Первый морской лорд непосредственно общался с командующими и адмиралами. Что касается «домашнего флота» – флота метрополии, когда флагманский корабль находился в Скапа-Флоу, он всегда был соединен с адмиралтейством прямой телефонной и телетайпной линиями, чтобы командующий имел возможность обсуждать вопросы лично с первым лордом. Такой привилегией не обладал ни один другой командующий. Неплохо было организовано и сотрудничество с авиацией. Адмиралтейство имело тесные связи с командующим береговой авиации, входящей в состав королевских ВВС. Его штаб размещался в Нортвуде. Кроме того, был организован объединенный территориальный штаб в Питриви (недалеко от Розита), где моряки и летчики работали вместе. С ними командующий флотом метрополии общался ежедневно. Если появлялась необходимость в дополнительном самолете, ему следовало обратиться с просьбой в адмиралтейство, откуда она сразу передавалась командующему береговой авиацией, который оперативно решал возникающие вопросы. Основной проблемой первых месяцев войны была нехватка самолетов, только это мешало наладить взаимодействие между двумя службами. Большую роль в укреплении сотрудничества между ними сыграл командующий береговой авиацией. Генерал авиации Чарльз Боухилл начал свою карьеру на море и всю жизнь хорошо понимал проблемы моряков.
Организация управления войсками противника имела много слабых сторон, которые в немалой степени способствовали поражению Германии в двух мировых войнах. Здесь не было комитета начальников штабов, совместного планирования операций, взаимодействия командного состава разведывательных органов; иными словами, в Германии не было средств для сведения в единое целое военную, политическую и экономическую политику страны. Являясь Верховным главнокомандующим вооруженных сил рейха, Гитлер регулярно получал оперативные сводки от командующих армией, авиацией и флотом, но решения принимал единолично. Совещания, на которых рассматривались вопросы ведения военных действий, затрагивающие интересы всех видов вооруженных сил, собирались крайне редко. Штаб военно-морских сил Германии находился в Берлине. После падения Франции было назначено два командующих – на разных театрах военных действий. Западная группа ВМФ имела штаб в Париже, а группа «Север» – в Киле: она отвечала за все операции на севере, в Норвегии и в Арктике. В регионах ей подчинялись следующие подразделения:
Военно-морское командование Норвегии отвечало за все вопросы, касающиеся Норвегии как базы военно-морских операций. В его функции не входило оперативное управление стоящими на базах кораблями, а только строительство и эксплуатация береговых мощностей, оборонительных сооружений, минные заграждения и траление мин. Ему подчинялись три командующих, за каждым из которых была закреплена определенная территория: полярная, северная и западная. Оперативное управление шло по цепочке от штаба в Берлине через группу «Север», командующего флотом северо-восточного региона к командиру боевой группы. Такая громоздкая организация оставалась в силе до марта 1943 года, когда была ликвидирована должность командующего флотом этого региона, а его функции по управлению флотом перешли к группе «Север». В мае 1944 года была упразднена группа «Север», и оперативное управление флотом стало осуществляться военно-морским командованием Норвегии. Командующий флотом региона отвечал не только за оперативное руководство кораблями своей группы, но также работал с подводными лодками, находящимися в его регионе, и осуществлял взаимодействие с авиацией. Военно-воздушное командование в Норвегии, которому суждено было сыграть важнейшую роль в судьбе арктических конвоев, называлось «Люфтфлотте V». В него входили три подразделения: северо-восточное, северо-западное и лофотенское, со штабами, соответственно, в Киркенесе, Тронхейме или Ставангере и Бардуфоссе. Таким образом, за исключением Киркенеса, где также был штаб одного из флотских командующих, военно-морские и военно-воздушные штабы территориально располагались довольно далеко друг от друга. Группа морских ВВС, куда входило небольшое количество гидросамолетов «Не-115», подчинялась военно-воздушному командованию, как и все самолеты, действующие совместно с моряками. Любая информация поступала в соответствующее ведомство ВВС, а там уже решали, какую ее часть можно и нужно передать морякам. Вот как были организованы противоборствующие стороны в преддверии грядущих сражений.
На первом этапе войны Красная армия потеряла много самолетов, поэтому были очень нужны истребители для защиты с воздуха Мурманска, который немцы вознамерились непременно захватить. Самый быстрый и эффективный способ доставки самолетов морем – погрузить их на авианосец, который под охраной эскорта приблизится на расстояние дальности вылета к аэродрому, затем самолеты взлетят и доберутся до места назначения своим ходом. Именно так поступили на Средиземноморье, когда требовалось срочно доставить самолеты для обороны Мальты. Тогда для перевозки задействовали авианосец-ветеран «Аргус», построенный как грузовое судно, но переоборудованный для использования в военных целях в конце Первой мировой войны. И в состав первого конвоя на север России, который должен был организовать командующий флотом метрополии, включили «Аргус», везущий 24 «харрикейна» 151-го авиационного полка королевских ВВС. Еще 15 самолетов были разобраны, упакованы и погружены на одно из шести включенных в конвой торговых судов, загруженных необходимым для СССР сырьем: резиной, оловом, шерстью. Конвой вышел из Исландии 21 августа в сопровождении б эсминцев. В его составе следовал авианосец «Победный» и два крейсера. Командиром эскорта был контр-адмирал Уэйк-Уокер. В назначенное время 24 самолета взлетели с палубы «Аргуса» в воздух и благополучно приземлились на аэродроме Ваенги в 17 милях от Мурманска. Из-за повышенной активности немцев в воздухе над Кольским заливом судно с остальными самолетами было вынуждено отклониться от маршрута и уйти в Архангельск. Там их оперативно собрали, и уже 12 сентября они присоединились к авиаполку Ваенги.
В начале августа на военно-морскую базу Северного флота в Полярном было послано две субмарины – «Тигрис» и «Трезубец». Они довольно успешно действовали в северных водах против немецких торговых судов, показав отличный пример советским морякам. В то время немецкие противолодочные силы на севере были слишком слабыми и не обеспечивали защиту маршрута, от которого зависело снабжение немецких войск на Крайнем Севере. К сентябрю объем перевозок настолько уменьшился, что Редер был вынужден доложить Гитлеру, что «в настоящее время транспортные суда с войсками не могут проходить на восток от мыса Нордкап. Грузовые пароходы, следующие этим маршрутом, подвергаются огромному риску». Он также предложил активизировать усилия по взятию Мурманска, без чего нельзя обеспечить безопасное снабжение войск в северных районах. Но Гитлер обещал только перерезать железную дорогу.
Порт и железнодорожная станция Мурманск, которым в следующие четыре года предстояло стать свидетелями многих драматических событий, расположены у входа в Кольский залив в 200 милях к востоку от мыса Нордкап. Незамерзающий порт был идеальным конечным пунктом для арктических конвоев. Именно здесь разгружали прибывшие с конвоями грузы. Однако технические средства для этого оставляли желать лучшего. В порту не было ни одного крана грузоподъемностью больше 11 тонн, то есть выгрузить на берег танк было попросту нечем. Для этих целей специально присылали плавучий кран. Кстати, этот кран служил полезным рычагом для оказания давления на портовые власти, когда с ними было особенно трудно договориться. Свидетели отмечали общий недостаток организации, а также абсолютное нежелание работать в команде, что не могло не раздражать иностранных моряков, которые оказывали помощь в разгрузке. В городе преобладали деревянные дома, поэтому воздушные налеты были для него особенно страшны. Бетонные постройки, пережившие бомбежки, стояли мрачными серыми глыбами среди руин. Хотя не приходилось сомневаться, что Мурманск знал лучшие дни и раньше был неплохим, даже процветающим городом с уютными тенистыми аллеями, красивыми набережными и привлекательными жилыми кварталами.
В нескольких милях от Мурманска на восточной стороне Кольского залива расположилась бухта Ваенга, где стоял танкер, снабжавший топливом британские корабли. Эта якорная стоянка не выдерживала никакой критики: здесь было слишком глубоко и грунт совсем не держал якорь. В то время русские отказывались позволить кораблям союзников (за исключением субмарин) пользоваться своей базой в Полярном, поэтому корабли, сопровождавшие конвои, были вынуждены становиться на якорь здесь. У входа в бухту располагался небольшой пирс, у которого могли пришвартоваться два эсминца. На берегу стояло несколько домов, где жили уцелевшие моряки с торпедированных судов. Торговые суда, ожидающие разгрузки, дрейфовали между Мурманском и Ваенгой, причем вражеские бомбардировщики наведывались сюда довольно часто.
Русская военно-морская база в Полярном, на которую давно положил глаз адмирал Редер, располагалась в узком глубоком заливе, обеспечивающем идеальное убежище для судов, пришвартованных у деревянных причалов. Но только спустя два года после начала движения конвоев сюда допустили британские корабли сопровождения.
До 1944 года советские представители не позволяли организовать в Ваенге небольшой вспомогательный военный госпиталь, чтобы оказывать первую помощь раненым и больным морякам. Они считали, что обеспечивают такие же условия (если не лучшие), хотя это было далеко не так.
Территория между Мурманском и границей с Финляндией была непригодной для военных операций: там не было дорог, но Красная армия оказывала упорнейшее сопротивление многочисленным попыткам немцев занять город, которым удалось только перерезать железную дорогу. Но русские проявили извечную смекалку и залатали образовавшуюся прореху в коммуникациях, соорудив дополнительную ветку между Архангельском и Москвой, восстановив статус Мурманска как порта, через который осуществлялось снабжение армий на севере. А к началу следующего года они так укрепили оборонительные сооружения вокруг Мурманска, что вплоть до самого конца войны городу больше ничего серьезно не угрожало.
При возможности часть судов каждого конвоя шла в Архангельск, расположенный в 400 милях от Мурманска, где погрузочно-разгрузочные мощности были значительно более совершенными. Русские прилагали титанические усилия, чтобы сохранить оба порта, а также причалы в Молотовске, Бакарице и Экономии открытыми круглый год. Для этого они использовали ледоколы, но в данном случае все зависело не от человеческой воли, а от погоды и состояния льдов в горле Белого моря – узком проливе между Баренцевым и Белым морем. Поэтому в первую зиму движения конвоев ожиданиям советских людей не суждено было сбыться. На берегу условия жизни в Архангельске были, пожалуй, несколько лучше, чем в Мурманске, но во всех северных областях сохранялась напряженная обстановка с обеспечением продовольствия. Жители этих районов жили довольно далеко от районов боевых действий, поэтому их продовольственный паек, размер которого напрямую зависел от личного вклада в помощь фронту, был крайне скуден.
Итак, адмиралтейство намеревалось отправлять конвои на север СССР с циклом 40 суток, а их охрана была поручена командующему флотом метрополии. Как мы уже сказали, стратегические преимущества были на стороне противника. По всей длине маршрута конвой мог подвергаться атакам вражеских подводных лодок, значительная его часть находилась в зоне действия авиации противника, самый опасный участок начинался к востоку от мыса Нордкап. Британские базы береговой авиации располагались в Исландии и на Шетландских островах, поэтому в этих районах конвоям была обеспечена защита с воздуха. Северный маршрут был опасен и в навигационном отношении: большую часть года здесь свирепствует непогода, небо постоянно затянуто облаками и невозможно определить местоположение судна по небесным светилам, радиомаяков в этом районе тоже не было.
Что касается опасности атаки со стороны немецкого флота открытого моря, положение было следующим. «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Эйген» стояли во французском порту Брест. Угрозу представлял лишь новый линкор «Тирпиц», корабль той же серии, что и «Бисмарк». Адмиралтейство располагало информацией, что линкор уже принят и готов к действиям. Это был во всех отношениях отличный корабль, современный, надежный, прекрасно оборудованный и очень привлекательный внешне. Несмотря на то что в период между двумя мировыми войнами судостроение в Германии было ограничено Версальским договором, немецкие инженеры и конструкторы сохранили свои навыки, и созданный ими проект «карманных» линкоров – наглядный тому пример. На «Тирпице» было установлено восемь 15-дюймовых орудий, которые стреляли снарядами весом 1960 фунтов. Для сравнения можно сказать, что на «Короле Георге V» были 14-дюймовые орудия и 1590-фунтовые снаряды, но его бортовой залп был на 200 фунтов тяжелее. Скорость «Тирпица» была на 3 узла больше, чем у «Короля Георга V», который обладал большим преимуществом по сравнению со своим новым противником. Британский линкор был оборудован современной радарной системой поиска и наведения, которая значительно превосходила все аналогичные приборы, имеющиеся у немцев.
Черчилль нередко размышлял над проблемами артиллерийского вооружения военных кораблей, анализировал уроки Первой мировой войны и искренне сожалел, что на новых британских линкорах не установлено девять 16-дюймовых орудий. А получив записку первого морского лорда, который утверждал, что, «поскольку «Тирпиц» уже существует, для нас жизненно необходимо иметь два корабля класса «Король Георг V», которые могли бы работать в паре», он ответил: «Тот факт, что адмиралтейство считает нужным иметь три «Короля Георга V» для сдерживания одного «Тирпица», вызывает серьезные сомнения в качестве проектов наших новейших кораблей». Говоря о трех кораблях, Черчилль, разумеется, имел в виду, что один будет находиться в ремонте, на переоборудовании и т. д. А причина появления у лордов адмиралтейства желания установить соотношение два к одному заключалась в серьезных проблемах, которые «Тирпиц» был способен создать, если только ему удастся вырваться в Атлантику. Он мог не только парализовать судоходство, но также отвлечь на себя и без того ограниченные силы королевского ВМФ. В адмиралтействе была информация, что из двух «карманных» линкоров, которые с 11-дюймовыми орудиями могли нанести серьезный ущерб конвою торговых судов, только «Шеер» был готов к выходу в море. Необходимо было помнить о тяжелом крейсере «Хиппер», вооруженном восемью 8-дюймовыми орудиями, и 4 легких крейсерах с 6-дюймовками. Считалось, что все они в Балтийском море, но их без особых сложностей можно было перевести в один из северных норвежских портов. В создавшейся ситуации большая ответственность ложилась на береговую авиацию, которая должна была вести постоянное наблюдение за проливом Скагеррак и норвежскими прибрежными водами. Однако запросы к береговой авиации многократно превышали ее возможности, к тому же ненастная погода и плохая видимость значительно снижали эффективность разведывательных полетов. В то же время адмирал Товей, кроме флагманского корабля «Король Георг V», имел в своем распоряжении корабль того же класса «Принц Уэльский». Но спустя два месяца он его потерял, когда не прислушался к совету адмирала Паунда и отправил «Принца» на Дальний Восток.
Самой серьезной проблемой флота метрополии, губительно сказавшейся на судьбе арктических конвоев, оставалась нехватка авианосцев с современными самолетами. Без этого нечего было противопоставить немцам, которые занимали доминирующее положение в районе Баренцева моря благодаря захваченным норвежским аэродромам.
Также остро ощущалась нехватка противолодочных кораблей сопровождения, поэтому на ранних стадиях своего существования русские конвои, следуя в СССР, эскортировались двумя эсминцами, минным тральщиком и двумя траулерами, а на обратном пути – одним эсминцем и двумя минными тральщиками. Один эсминец сопровождал конвой до советских берегов, другой оставался для прикрытия у Медвежьего. На подходе к Мурманску конвой укреплялся минными тральщиками, базировавшимися в Кольском заливе. Кроме того, вблизи своих берегов советская сторона часто высылала на помощь эсминцы. Поддержка с воздуха обеспечивалась 330-й и 269-й эскадрильями береговой авиации, которые базировались в Исландии, но только на протяжении 150 миль пути. Остальное время самолеты занимались противолодочной разведкой у норвежских берегов. Как ни суди, эскорты русских конвоев вряд ли могли быть слабее, и адмирал Товей не уставал указывать на этот факт адмиралтейству. Кроме того, что следовало обеспечить защиту и прикрытие конвоев, необходимо было иметь значительные силы в море, способные справиться с «Тирпицем» и «Шеером», если они появятся на пути торговых судов. Эти силы нельзя привлекать к операциям в северных районах, чтобы не допустить прорыв немцев в Атлантику через Скагеррак. Нельзя также игнорировать угрозу немецкой воздушной атаки с одного из норвежских аэродромов в отсутствие авианосцев, способных противостоять противнику в воздухе.
Когда американцы 7 июля 1941 года оккупировали Исландию и президент США заявил о своем намерении контролировать Датский пролив, адмирал Товей, озабоченный тем, чтобы немцам не удалось незаметно выйти в Атлантику через Скагеррак, получил возможность вздохнуть с облегчением. В адмиралтействе не знали, что Гитлер, удрученный потерей «Бисмарка», решил больше не посылать свой флот открытого моря в Атлантику, поэтому эта проблема оставалась постоянной головной болью командующего флотом метрополии.
28 сентября первый из серии конвоев PQ вышел из Исландии в Архангельск. В конвое было 10 судов в сопровождении крейсера «Суффолк» и двух эсминцев. В тот же день лорд Бивербрук вместе со специальным представителем президента Рузвельта Гарриманом прибыл в Москву для подписания с СССР соглашения о будущих поставках. К несчастью, они приняли требование советской стороны о доставке грузов арктическим маршрутом, хотя он был, как уже говорилось, самым опасным и ненадежным из трех возможных. Конвой PQ-1 благополучно добрался до места назначения 11 октября.
Под влиянием непоколебимой убежденности лорда Бивербрука, что помощь Советскому Союзу должна оказываться любой ценой, б октября Черчилль заявил Сталину о своем намерении запустить «постоянный цикл конвоев с периодом десять дней». Далее было сказано, что, «организуя регулярный круговорот конвоев, мы рассчитываем, что основная часть грузов будет выгружаться в Архангельске».
Это обещание было дано, когда Советский Союз оказался в критическом положении: немецкие войска стояли в 30 километрах от Москвы, причем было высказано мнение, что «предложение англичан, возможно, предотвратит катастрофу, даже если стоимость доставленных грузов будет куплена ценой потерь людской силы и техники». Со своей стороны адмиралтейство приложило максимум усилий, чтобы претворить решение правительства в жизнь. Для адмирала Товея такой короткий цикл означал, что у него будет много трудностей в обеспечении надежной охраны каждого конвоя. При условии, что конвой будет отходить каждые десять дней, потребуется минимум 4 крейсера и 8 эсминцев, а следует предусмотреть время на ремонт, который неизбежен для любой техники, тем более эксплуатируемой в сложных метеорологических условиях. Адмирал сам много лет прослужил на эсминцах, поэтому точно знал, что после наступления зимы и ненастной погоды в арктическом регионе, через который идут конвои, количество повреждений, полученных кораблями, будет возрастать. Обычно Белое море начинает покрываться льдом в декабре, но советские представители заявили, что обеспечат круглогодичную навигацию в порту Архангельска. Если они сумеют продержать горло Белого моря открытым до 12 декабря и 5 судов пришвартуются в Молотовске 23 декабря, то в этом случае ведущий конвой ледокол безнадежно застрянет во льдах, где останется до наступления следующего июня, когда Белое море снова откроется для судоходства.
В середине ноября стало ясно, что Красная армия не собирается складывать оружие под натиском гитлеровских армий. И чтобы возобновить наступление на Москву, немцам придется ждать весны. 13 ноября адмирал Редер доложил Гитлеру о необходимости подвоза запасов и укрепления береговых оборонительных сооружений в арктических районах. Он также сообщил, что активность противника в этом регионе ниже, чем ожидалось, но длительная полярная ночь способствует беспрепятственному прохождению конвоев и создает крайне неблагоприятные условия для действий подводных лодок. «Зима с ее метелями, штормами и туманами нам не благоприятствует», – сказал он фюреру и снова напомнил об отсутствии воздушной разведки. Адмирал не получил разрешение Гитлера на перевод в декабре «Тирпица» в Тронхейм, когда будут завершены работы по усилению корпуса корабля для возможности его эксплуатации в Арктике. Выход в Атлантику этого корабля был невозможен из-за недостатка мазута, которого требовалось 116 000 тонн. Но дизельное топливо имелось, и Редер предложил отправить «карманный» линкор «Шеер». Но Гитлер слишком хорошо помнил печальную судьбу «Графа Шпее» и наложил вето на это предложение, заявив, что предпочтет увидеть этот корабль в Нарвике или Тронхейме. Вскоре после этой встречи Редер перевел 5 крупных эсминцев в Северную Норвегию и приказал командованию подводного флота увеличить количество действующих в регионе лодок, чтобы в море постоянно находилось не 2, а 3 субмарины. Эсминцы были неплохо вооружены – имели по пять 5,9-дюймовых орудий и по восемь торпедных аппаратов. Адмирал Товей понимал необходимость в качестве ответной меры увеличить количество кораблей сопровождения, однако не имел такой возможности, если только ему разрешили бы отправлять конвои с увеличенными интервалами или в его распоряжении появилось бы больше кораблей. Передвижение «Шеера» сопровождалось беспрецедентными мерами безопасности, и до северного побережья Норвегии он добрался только в феврале следующего года. К середине декабря в северных широтах установилась полярная ночь, штормы практически не прекращались, поэтому адмирал Товей решил после прохождения Медвежьего позволить конвоям рассеяться и следовать к порту назначения на максимальной скорости. Он считал, что риск не будет чрезмерным. Таким образом, корабли эскорта получили возможность бункероваться в Кольском заливе, а не в Архангельске, а время кругового рейса уменьшалось на четверо суток. Проблема топлива оставалась острой все годы проведения конвоев. Длина маршрута составляла 1500–2000 миль в зависимости от положения кромки льда, и, хотя корабли эскорта, следуя на экономичной скорости, обходились минимальным количеством топлива, зачастую возникала необходимость увеличить скорость для атаки на субмарину или для создания дымовой завесы вокруг конвоя, для чего требовался резерв топлива. Впоследствии была введена практика следования в составе конвоя танкера для возможности заправки в море (если, конечно, позволяла погода).
К концу года можно было подвести первые итоги. 53 груженых судна были благополучно проведены в Россию, 34 вернулись обратно. Потерь не было. Однако оказалось невозможным выдерживать установленный премьер-министром 10-дневный цикл. Средний интервал между отправками конвоев составил пятнадцать дней, причем это произошло также из-за того, что в конце октября в адмиралтействе появилась информация о возможном выходе в Атлантику «Шеера» или даже «Тирпица» (что, как мы знаем, было категорически запрещено Гитлером). По этой причине отправка третьего конвоя была отложена на девять дней. Кроме того, было физически невозможно устранить повреждения, полученные кораблями эскорта в суровых погодных условиях на переходе.
СССР пока не оказывал никакой помощи в охране конвоев, хотя соглашением, подписанным лордом Бивербруком и Гарриманом в Москве, Великобритания и Соединенные Штаты обязывались только «оказать помощь в транспортировке грузов в Советский Союз». Северный флот имел около 20 субмарин, 12 эсминцев, несколько торпедных катеров, минные тральщики и другие корабли, которые пришлись бы к месту в охране конвоев, но корабли высылались для встречи конвоев на завершающем участке маршрута. Также обеспечивалась эффективная противовоздушная защита. Но советские корабли не принимали участия в охране конвоев на длинном переходе между Исландией и островом Медвежий. Сложившейся ситуации дал очень меткую характеристику Алан Герберт: «Мы могли сказать: у нас нет лишних судов, но вы получите все танки, которые сможете забрать. Однако мы так не воюем. Мы даем им танки и доставляем до самой двери».
Атака японцев на американский флот в Пёрл-Харборе 7 декабря, так или иначе, повлияла на положение на всех театрах военных действий. Поставки грузов арктическим маршрутом (к тому времени было перевезено 750 танков, 800 истребителей, 1400 единиц различной колесной техники и более 100 тысяч тонн грузов) могли считаться пустяком, принимая во внимание увеличение фронта. С переходом американской экономики на военные рельсы, проблема транспортировки стала особенно острой. Арктический маршрут не мог пропустить такой объем грузов. Но с точки зрения командующего флотом метрополии, подкрепление, которое тогда начал получать военно-морской флот, было воистину бесценным.
kartaslov.ru
Читать онлайн книгу Арктические конвои. Северные морские сражения во Второй мировой войне
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Назад к карточке книгиБрайан Шофилд
Арктические конвои. Северные морские сражения во Второй мировой войне
Героям мурманских переходов – морякам союзников, которые сражались с нацистскими подводными лодками и ледяными водами Арктики во время Второй мировой войны…
Предисловие
В послевоенные годы появилось много книг о русских конвоях, однако в большинстве их описывается военно-морская операция в целом или делается упор на один из волнующих эпизодов, которых было немало. Все они, конечно, представляют определенный интерес. Однако до сих пор недостаточно внимания уделялось освещению влияния на события в Арктике политических решений. Последнее стало возможным, когда появился доступ к ранее засекреченным материалам. Автор дает полный и всесторонний рассказ о событиях тех лет, опираясь на соответствующие главы книги капитана С.В. Роскилла «Война на море, 1939–1945 гг.», а также собственные знания о тех событиях. Он помогает читателю понять некоторые моменты, остающиеся неясными до настоящего времени: почему был рассеян конвой PQ-17, почему для доставки грузов в СССР был избран арктический маршрут, хотя путь через Персидский залив был намного безопаснее; действительно ли Советскому Союзу нужна была помощь, полученная такой высокой ценой.
Я хотел бы выразить свою глубокую признательность всем, кто оказал мне помощь в сборе и обработке материалов для книги.
Б. Б. Шофилд, Ньюхолм, Лоуер-Шиплейк, Июль 1964 г.
Введение
Берега Гренландии и Норвегии разделяет 900 миль. Море здесь никогда не бывает спокойным. Непрекращающиеся шквалистые северо-восточные ветры, несущие дождь, крупу, град и снег, обращают свою ярость на море и заставляют его вздымать гигантские волны, которые устремляются к берегу и обрушивают свою мощь на острые, выщербленные норвежские утесы. Обогнув мыс Нордкап, шторма заходят в Баренцево море, где заканчивается их разрушительная миссия: высокое давление над шапкой полярных льдов вытесняет их в верхние слои атмосферы.
Теплые воды Гольфстрима, неспешно следуя через Атлантику, проходят вдоль восточного берега Исландии, добираются до побережья Норвегии и здесь разделяются: один поток поворачивает на север мимо острова Медвежий и следует к западу Шпицбергена, другой устремляется вдоль берега к Мурманску и затем в Баренцево море. Эффект смешивания сравнительно теплых вод с более холодными и менее солеными водами полярного региона приводит к частым густым туманам, необычным колебаниям температуры и плотности слоев воды. Последнее очень затрудняет работу операторов гидролокаторов, занятых поиском прячущихся на глубине субмарин. Кроме того, температура воды в этих широтах редко превышает 40 градусов,1
Температура указана по шкале Фаренгейта. По шкале Цельсия составляет примерно +4,5 градуса. (Примеч. пер.)
[Закрыть] поэтому человек, который оказался в ледяной воде, почти не имеет шансов выжить, если только его не спасут через несколько минут.
Дрейфующий лед, образующий северную границу этого неспокойного района, перемещается в зависимости от времени года. Зимой его южная кромка иногда не доходит всего 80 миль до мыса Нордкап, а летом даже вокруг Шпицбергена обычно бывает чистая вода, тем более у его западного берега, омываемого Гольфстримом.
Судовождение в этих широтах затруднено намораживанием ледяной корки на металлических частях судов, прокладывающих путь через бушующее море. Если с этим явлением не бороться, вес льда, примерзшего к надводному борту, верхней палубе и надстройке, может так сместить центр тяжести судна (особенно небольшого) вверх, что оно потеряет остойчивость и перевернется. Кроме того, в военное время, когда суда следуют в море без огней, полярная ночь, которая царит на 77-й широте в течение ста пятнадцати дней в году, делает судовождение настоящим кошмаром. Но темнота, хотя создает дополнительные трудности, уберегает идущий конвой от вражеских самолетов, которые его неустанно разыскивают, стремясь уничтожить. Зато полярный день, когда солнце на протяжении двадцати четырех часов не скрывается за горизонтом, позволяет им атаковать почти круглосуточно, не давая ни минуты отдыха мужественным защитникам конвоев.
На этом поле боя, принадлежащем Посейдону, развернулась борьба не на жизнь, а на смерть, которая стала предметом настоящего повествования. Эта книга рассказывает, как стратегическое преимущество немцев, полученное благодаря оккупации Норвегии, не помогло им сорвать доставку в Россию военных грузов. Она является гимном мужеству моряков и летчиков, которые не отступали даже в самых трудных условиях. Вы также узнаете, как действующие во вражеской армии уродливые ограничения помешали немцам воспользоваться имевшимися у них великолепными возможностями. Это история о великой битве, которая длилась три года и семь месяцев, о жестоком сражении не только между врагами, сцепившимися в смертельной схватке, но и с самыми суровыми природными условиями, которые можно отыскать на этой планете. С этим может справиться только человек, борющийся за правое дело и чувствующий рядом плечо друга.
Глава 1
Застигнуты врасплох
Бери сегодня и как можно меньше доверяй завтрашнему дню.
Гораций
9 апреля 1940 года, используя лозунг о защите миролюбивых жителей от угрозы вторжения англичан, немецкие войска вошли в Норвегию. Месяцем ранее командующий военно-морским флотом Германии гросс-адмирал Редер предупредил Гитлера: «Это противоречит всем принципам ведения войны на море». Правда, затем он добавил: «Несмотря на это, полагаясь на внезапность, мы можем отправить наши войска в Норвегию». Рискованное предприятие удалось, поскольку ответные меры союзников были слабыми и нерешительными. Немецкий флот получил большое стратегическое преимущество, которое оказало существенное влияние на ход войны, хотя в первое время этого не предвидела ни одна из воюющих сторон.
Гросс-адмирал Эрих Редер, сыгравший значительную роль в первой части этой истории, был грамотным стратегом, хорошо понимавшим, как важно завоевать превосходство на море в проведении международной политики. Он принадлежал к числу людей, которые завоевывают уважение своим умом, целеустремленностью, но не обаянием. Он мог дать хороший совет, но никогда не обладал достаточной гибкостью, чтобы преподнести его капризному и непредсказуемому фюреру, который свыкся с мыслью, что господство на море недостижимо из-за преждевременного начала войны. Редер предвидел необходимость создания сильной военно-морской авиации, чтобы компенсировать недостаточное количество надводных кораблей у Германии по сравнению с Великобританией. Это сразу поставило его в оппозицию к командующему военно-воздушными силами рейхсмаршалу Герману Герингу. Гросс-адмирал редко бывал в ставке Гитлера, оставив поле брани сопернику, который никогда не упускал случая бросить тень на военно-морской флот. Антагонизм двух командующих имел далеко идущие последствия.
Страну, жизнь которой резко изменилась на пять долгих лет в то апрельское утро, иногда называют «землей полночного солнца»: почти треть ее территории расположена за полярным кругом, где полярная ночь сменяет полярный день. Она знаменита высокими горами, покрытыми снежными шапками, извилистыми фьордами, а также изрезанным и труднодоступным берегом. Значительная часть ее населения живет у моря тем, что оно дает человеку. А если измерить все бесчисленные изгибы береговой линии, ее длина превысила бы номинальную, составляющую 2100 километров, в шесть раз. От России Норвегию отделяет узкая полоска Финляндии, где располагался порт Петсамо, имевший очень важное экономическое значение из-за расположенных поблизости никелевых шахт. В 90 милях2
Одна миля равна 1,6 км
[Закрыть] к юго-западу от мыса Нордкап, самой северной точки Европы, расположен Альтенфьорд – якорная стоянка большой стратегической важности, которую немцы собирались использовать для своих целей. В 150 милях к югу находится длинный и извилистый Вестфьорд с портом Нарвик, из которого в зимние месяцы немцы вывозили жизненно важную для своей промышленности железную руду. В 350 милях к югу от Нарвика расположен Тронхейм – бывшая столица и третий по величине город Норвегии. Он имеет защищенную со всех сторон гавань, которую немцы превратили в базу для своих подводных лодок, как и более крупный порт Берген, который находится еще южнее. Именно отсюда они выходили, чтобы нападать на союзные конвои, которые везли грузы в Россию, ставшую жертвой гитлеровской агрессии.
Характерной особенностью норвежского побережья является Иннер-Лидс – канал между берегом и близлежащими островами, дающий возможность судам курсировать вдоль побережья между Нарвиком и южными портами, большую часть пути оставаясь в пределах территориальных вод. Кроме стратегического, Норвегия имела также большое экономическое значение для Германии. Из Нарвика и Киркенеса ежегодно вывозилось 4,5 миллиона тонн железной руды. Вместе с 6,5 миллиона тонн руды из Швеции, следующих через порты Балтийского моря, это составляло четыре пятых общего количества руды, потребляемой немецкой промышленностью. Если после оккупации Норвегии союзниками Швеция также прекратит вывоз своей руды, позиции Германии окажутся серьезно подорванными, и она не сможет продолжать войну. Уинстон Черчилль это хорошо понимал, поэтому в свою бытность первым лордом адмиралтейства, начиная с сентября 1939 года, настойчиво предлагал коллегам по кабинету согласиться на проект установки мин в норвежских территориальных водах, чтобы не дать немцам использовать Иннер-Лидс. Тогда вражеским кораблям пришлось бы выйти в открытое море, и для их уничтожения можно было бы использовать превосходящие силы королевского ВМФ. Однако, как с грустью отметил Черчилль, «аргументы министерства иностранных дел о нейтралитете оказались более весомыми, чем мои». А пока он старался проводить свою политику при каждом удобном случае и всеми доступными средствами, адмирал Редер начал проявлять серьезную обеспокоенность угрозой британской интервенции в Норвегии. 10 октября 1939 года он указал Гитлеру, что, начав подводную войну, легче удержать норвежские базы и в первую очередь Тронхейм. Еще он предложил достичь этой цели с помощью СССР. Гитлер в то время вынашивал планы захвата стран Бенилюкса и Франции, поэтому не обратил внимания на совет гросс-адмирала. Однако последовавшая две недели спустя акция норвежцев, не пропустивших незаконно захваченное американское судно с немецкой призовой командой на борту через Иннер-Лидс, заставила его вспомнить слова Редера.
В конце ноября 1939 года Советский Союз начал войну против Финляндии. Черчилль полагал, что Англия и Франция, придя на помощь Финляндии, получат стратегическое преимущество (поскольку тогда Германия окажется отрезанной от своих главных источников железной руды). Он понимал, что это может подтолкнуть Гитлера к оккупации Скандинавии, но утверждал: «Если немцы нападут на Норвегию и Швецию, мы больше приобретем, чем потеряем». И был прав.
6 января 1940 года министр иностранных дел предупредил норвежского посла в Лондоне о намерениях союзников положить конец использованию норвежских территориальных вод немецкими военными кораблями и торговыми судами, создав минные поля на некоторых участках вдоль побережья. Вряд ли стоит удивляться, что реакция норвежского и шведского правительств была крайне неблагоприятной. Было ясно, что новость об этом демарше очень скоро дойдет до немцев, которые непременно предпримут ответные меры. Поэтому было важно, чтобы слова не расходились с делом.
3 апреля после длительных переговоров между британским и французским правительствами было решено, что минирование норвежских территориальных вод начнется, как и было запланировано, 5 апреля. Одновременно будет произведена высадка десанта в Нарвике, Тронхейме, Бергене и Ставангере, главных морских портах к югу от Тромсе. В Лондон и Париж поступали сообщения о повышенной активности немцев, но затянувшийся спор между двумя правительствами об установке плавучих мин на Рейне (это был любимый проект Черчилля, который по решению премьер-министра Чемберлена должен был выполняться одновременно с минированием норвежских территориальных вод) отложил исполнение решения на три дня. Пока лидеры двух держав выясняли отношения, немцы опередили союзников в захвате стратегических позиций, которые впоследствии оказались воистину бесценными для Германии. Но даже тогда, если бы союзники правильно оценили поступившие к ним сведения разведки о перемещении гитлеровских войск, они могли успеть перехватить инициативу и атаковать немецкие транспорты с войсками в море. Тогда немцы не сумели бы захватить ключевые точки на побережье Норвегии и опутать щупальцами всю страну. Британские субмарины хорошо поработали в Скагерраке: потопили 7 сухогрузов и один танкер. Но при этом не обошлось без потерь – 3 лодки погибли. Подлодки не могли своими силами остановить флот завоевателей. 7 апреля адмирал Чарльз Форбс, командующий флотом метрополии,3
Флот метрополии (Home Fleet) – «домашний флот» короля Георга. (Примеч. пер.)
[Закрыть] базировавшимся в Скапа-Флоу, имел в своем распоряжении 2 линкора, 2 линейных крейсера, 7 крейсеров и 28 эсминцев. Единственный авианосец «Яростный» и еще один линкор были готовы к выходу в море, но стояли на Клайде. Если бы эти силы были отправлены или приведены в боевую готовность после получения информации о перемещениях немецких войск, история могла получить совершенно другой конец. Но разведывательные данные поступили к адмиралу с большой задержкой, к тому же адмиралтейство посчитало их сомнительными. Только вечером того же дня он получил четкую информацию о том, что главные силы противника уже в море. В официальной истории «Войны на море» ее автор, капитан Роскилл, пишет: «Таким образом, была проявлена полная несостоятельность в оценке важности полученной информации, не говоря о том, чтобы на ее основе предпринять срочные ответные действия». Запоздалая попытка выбить противника из Тронхейма провалилась. Хотя в конце мая и чуть позже там высадилась 25-тысячная армия союзников, вынудив сдаться 2-тысячный немецкий гарнизон в Нарвике, союзники оказались неспособными закрепить успех. Этому способствовало быстрое наступление гитлеровцев во Франции и странах Бенилюкса. Во время эвакуации войск англичане потеряли авианосец «Яростный» и его эскорт из двух эсминцев. Немцы тоже понесли потери, в особенности в военно-морских силах. Линейный крейсер «Гнейзенау», линкор «Шарнхорст» и «карманный» линкор «Лютцов» и два эсминца получили повреждения. Крейсеры «Блюхер», «Карлсруе» и «Кенигсберг» получили серьезные повреждения, 10 эсминцев затонули, а один был поврежден так сильно, что едва дотянул до берега. Таким образом, эффективная мощь немецкого военно-морского флота, действующего в своих водах, временно снизилась: на плаву остался один «карманный» линкор, один легкий и два тяжелых крейсера и семь эсминцев. Но зато был решен вопрос перевозки столь необходимой железной руды из Нарвика, получены очень удобные гавани и аэродромы, откуда немецкие корабли, подлодки и самолеты могли атаковать морские пути союзников. Превосходство немцев в воздухе оказалось решающим фактором в операции против Норвегии. Этот факт подтвердил правильность оценки Редера и наглядно выявил наши проблемы, за решение которых в следующие три года нам пришлось заплатить очень высокую цену людьми и кораблями. А Черчилль заявил, что «мы получили значительное преимущество благодаря грубой стратегической ошибке, которую заставили совершить нашего смертельного врага». Даже в то время такая оценка казалась не слишком близкой к истине. Позже была доказана ее полная ошибочность.
После падения Франции и отказа Великобритании от мирных предложений Германии Гитлер оказался в некоторой растерянности. Он не слишком хорошо представлял себе, что делать дальше. Как и в случае с Норвегией, он несколько раз в день менял свои решения, поэтому даже его ближайшее окружение могло только гадать, каковы ближайшие планы фюрера. «Не могу сказать, – писал Редер, – когда Гитлер начал всерьез обдумывать план нападения на Россию…», но, несомненно, на это ему потребовалось немало времени. 18 декабря 1940 года он приказал командующим трех видов вооруженных сил готовиться к быстрой кампании против Советской России. И напрасно замечательный стратег адмирал Редер настойчиво предлагал сосредоточить свои силы на Средиземноморье для создания значительного преимущества в борьбе с Великобританией. Он был уверен, что ни при каких условиях нельзя нападать на Россию, не одержав убедительной победы над Британией. Его поддержали барон Вейцзекер, глава МИДа4
Министром иностранных дел Германии в 1938–1945 гг. был И. Риббентроп. (Примеч. ред.)
[Закрыть] Германии, и даже Герман Геринг, но все было напрасно, и 22 июня 1941 года началось выполнение плана «Барбаросса».
Начало кампании против России оказало влияние на морскую стратегию Великобритании. Как справедливо указывает капитан Роскилл, центр ответственности флота метрополии переместился из проливов между Шотландией и Гренландией на северо-восток, в водное пространство между Норвегией и южной границей арктических льдов.
Первоочередной задачей флота метрополии, базировавшегося в Скапа-Флоу, до этого времени был перехват любых немецких кораблей, желавших выйти в Атлантический океан на судоходные пути союзников. Достаточно взглянуть на карту, чтобы понять: после захвата немцами Норвегии задача стала намного сложнее. Расстояние между северо-западным побережьем Шотландии и юго-восточным берегом Исландии – 330 миль, а Датский пролив, разделяющий Исландию и Гренландию, хотя временами сужается льдом, все-таки имеет ширину 180 миль. Побережье Норвегии и Шетландские острова разделяет 160 миль. Хотя одновременно с Норвегией немцы оккупировали Данию, к счастью, они не сделали попытки захватить ее зависимые территории – Исландию и Фарерские острова.
К началу июля 1941 года постройка нового быстроходного линкора «Тирпиц» была практически завершена, он находился в Балтийском море на ходовых испытаниях. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» ремонтировались в Бресте. Крейсер «Принц Эйген» тремя неделями ранее вернулся из утомительного и бесполезного похода в Атлантику. «Карманный» линкор «Лютцов» стоял в Кильском доке, поскольку был торпедирован 13 июня при попытке прорваться из Скагеррака к Тронхейму. Крейсер «Хиппер» и легкие крейсеры «Эмден» и «Лейпциг» в сопровождении эсминцев находились в Балтийском море или на подходе к нему.
2 декабря 1940 года адмирал Чарльз Форбс был назначен на пост командующего в Плимут. Его сменил Джон Товей, ранее бывший заместителем адмирала Эндрю Каннингема на Средиземноморье. После отъезда Товея адмирал Каннингем писал: «Это была большая потеря для всех нас и в особенности для меня. Его дельные советы, критические замечания, поддержка, жизнерадостный оптимизм и невозмутимость в трудную минуту являлись воистину бесценной помощью». Но то, что потерял Средиземноморский флот, приобрел флот метрополии, и новый командующий с энтузиазмом взялся за решение стоявших перед ним задач.
Хотя теоретически флот метрополии обладал значительной мощью, но его корабли постоянно отвлекались для выполнения заданий в других регионах. В те месяцы, о которых идет речь, в распоряжении командующего было 2 линкора, 2 авианосца, 4 крейсера и 20 эсминцев. Черчилль предвидел переход британского флота в Арктику, большое значение этого действия для военно-морского флота СССР и Красной армии. Но флоту всегда необходима база, откуда корабли могут выходить в море. Именно этого советская сторона не могла обеспечить.
В качестве первого шага к выполнению решения правительства об оказании помощи СССР адмирал Товей отправил контр-адмирала Виана обследовать порт Мурманск, расположенный в начале Кольского залива на расстоянии 2 тысячи миль от Скапа-Флоу. Кроме того, что это единственный незамерзающий порт на севере России, он к тому же обладал железнодорожной связью с Москвой и южными регионами. Эти важные преимущества были очевидны. У восточного берега залива находится бухта Ваенга, о которой еще будет сказано, а на западном берегу у самого входа в губу лежит военно-морская база Полярное. Адмирал Виан доложил, что при существующей организации противовоздушной обороны Кольский залив невозможно использовать в качестве базы для наших военно-морских сил, тем более что туда всего несколько минут лета с баз немецких ВВС в Киркенесе и Петсамо. В любом случае, как показали последующие события, в СССР не горели желанием разделить свои скудные береговые мощности с союзниками.
В конце июля адмирал Виан получил задание обследовать на предмет размещения наших баз архипелаг Шпицберген, расположенный в 450 милях к северу от мыса Нордкап. Хотя летом его бухты, особенно расположенные на западном побережье, обычно свободны от льда, зимой это не так. На острове существовал только небольшой поселок, где жили шахтеры; больше не было никаких сооружений. Даже многое повидавшие на своем веку американские «морские пчелы»5
Морские пчелы (Sea Bees, сокр. от Construction Battalion) – солдаты инженерно-десантного батальона.
[Закрыть] вряд ли сумели бы построить настоящую базу на этих гористых, обледенелых островах. Было решено эвакуировать с острова русских и норвежских рабочих, уничтожить оборудование угольных шахт. Затем эти острова периодически использовались для захода кораблей с целью заправки топливом. Как-то раз на них высадились одновременно метеорологические экспедиции немцев и союзников и выполнили необходимые им работы.
Довольно скоро советские представители обратились с просьбой атаковать немецкие корабли, курсирующие между Киркенесом и Петсамо. 23 июля для выполнения этого задания из Скапа-Флоу были отправлены следующие силы под командованием контр-адмирала Уэйк-Уокера: авианосцы «Яростный» и «Победный», крейсеры «Девоншир» и «Суффолк», а также шесть эсминцев. Однако они достигли весьма скромных результатов. Пока шла операция, в Архангельск пришел минный заградитель «Приключение» с грузом мин – подарок, высоко оцененный советскими моряками. Таким образом, война в Арктике началась с ничем не примечательной операции, явившейся своеобразной увертюрой перед поднятием занавеса и началом великой оперы. Одновременно происходил обмен телеграммами между Черчиллем и Сталиным, в результате которого выявилось полное непонимание советским лидером основополагающих принципов морской войны. Тем не менее Сталин при каждом удобном случае возвращался к вопросу открытия второго фронта, призванного ослабить давление на русские армии. Хотя значительно легче было осуществить помощь в снабжении военными грузами: танками, самолетами, оружием, боеприпасами, грузовиками и другими запасами, которые можно было погрузить на суда и доставить в русские порты.
Существовало три маршрута, по которым можно было доставить эти грузы: из США через Тихий океан во Владивосток, а оттуда по транссибирской железной дороге в европейскую часть СССР; через Персидский залив в порты Хормуц и Басра, дальше наземным транспортом; или из Великобритании, а позже из Исландии в Мурманск. Последний из перечисленных маршрутов был самым коротким, но наиболее опасным, потому что противник мог легко обнаружить большие конвои торговых судов с воздуха; только иногда погодные условия ухудшались настолько, что самолеты-разведчики были вынуждены оставаться на базах. Немцы организовали не менее шести аэродромов на севере Норвегии, два из которых, как я уже писал, были очень близко к Мурманску. Поэтому в дополнение к атакам в пути суда могли (зачастую так и происходило) подвергаться нападениям после прибытия. Имея базы подводных лодок в Бергене и Тронхейме, немцы без труда организовывали патрули на возможных маршрутах конвоев. Кроме того, при желании противник мог использовать свои тяжелые корабли для перехвата торговых судов, особенно на заключительной части маршрута, когда суда проходили к востоку от линии, проведенной от южной оконечности Шпицбергена через остров Медвежий к мысу Нордкап, – здесь нам было очень трудно обеспечить их защиту Конечно, во время войны грузы следовали в СССР по всем трем маршрутам, но в этой книге рассмотрен только один из них арктический.
Назад к карточке книги «Арктические конвои. Северные морские сражения во Второй мировой войне»itexts.net
Читать книгу Полярные конвои. Вторая мировая война в Советской Арктике Н. А. Кузнецова : онлайн чтение
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
Никита Кузнецов
Полярные конвои. Вторая мировая война в Советской Арктике
© Paulsen, 2014
© Кузнецов Н. А., 2014
* * *
На эсминце капитан Джеймс Кеннеди —
Гордость флота англичан, Джеймс Кеннеди.
Не в тебя ли влюблены, Джеймс Кеннеди,
Шепчут девушки страны: «Джеймс Кеннеди»…
Вызвал Джеймса адмирал: «Джеймс Кеннеди!
Вы не трус, как я слыхал, Джеймс Кеннеди.
Ценный груз доверен вам, Джеймс Кеннеди,
В ССР свезти друзьям, Джеймс Кеннеди».
Ранен дважды, но пришёл Джеймс Кеннеди.
Груз в советский порт привёл Джеймс Кеннеди.
«Как вы храбро дрались, сэр Джеймс Кеннеди!»
«Я – британский офицер, Джеймс Кеннеди!»
Так, под градом вражьих пуль Джеймс Кеннеди
Ходит Мурманск-Ливерпуль Джеймс Кеннеди.
И британский офицер Джеймс Кеннеди
Носит орден ССР Джеймс Кеннеди!
Эти строки из веселой джазовой композиции, написанной в 1944 г. С. Фогельсоном (и негласно запрещенной вскоре после окончания войны), очень хорошо отражают героическую и трагическую эпопею северных конвоев 1941–1945 гг., героями которой стали военные и торговые моряки СССР и стран-союзников.
Картина английского художника Ч. Пирса «Приход одного из конвоев в Мурманск». Из собрания Национального морского музея Великобритании
Командующий Северным флотом вице-адмирал А. Г. Головко встречает подводников, вернувшихся из очередного похода
Адмирал Д. Тови, командовавший в 1940–1943 гг. флотом Метрополии
Ленд-лиз и северные конвои
11 марта 1941 г. – президент США Ф. Рузвельт подписал закон о ленд-лизе
12 июля 1941 г. – соглашение СССР и Великобритании о совместных действиях против Германии
20–29 июля 1941 г. – организация британских военно-морских миссий в Архангельске и Мурманске
21–31 августа 1941 г. – переход первого конвоя «Дервиш» из Исландии в Архангельск
29 сентября – 1 октября 1941 г. – конференция в Москве представителей СССР, США и Великобритании
4 ноября 1941 г. – 19 июня 1942 г. – переход ледокола «Красин» с Чукотки в Архангельск
7 марта 1942 г. – гибель парохода «Ижора»
1 мая 1942 г. – гибель крейсера «Эдинбург»
11 июня 1942 г. – правительства СССР и США подписали «Большой договор о ленд-лизе»
27 июня – 28 июля 1942 г. – переход и разгром конвоя PQ-17
31 декабря 1942 г. – «Новогодний бой» между силами охранения конвоя JW-51B и немецкой эскадрой
12–20 мая 1945 г. – переход последнего конвоя JW-67 из Шотландии в Мурманск
21 августа 1945 г. – правительство США сделало заявление о прекращении поставок по ленд-лизу
18 октября 1972 г. – подписание соглашения между СССР и США об урегулировании расчетов по ленд-лизу
История Второй мировой войны показала пример необыкновенно успешного технико-экономического сотрудничества стран – участниц антигитлеровской коалиции. Нависшая угроза фашизма и общие цели в войне позволили государствам выработать единую стратегию, важное место в которой занимала экономическая взаимопомощь. В ее основе лежали принципы американского закона о сдаче в наем или аренде. Эта система получила название «ленд-лиз» (англ. – lend-lease, от lend – давать взаймы и lease – сдавать в аренду). В годы войны поставки от США по ленд-лизу шли в 42 страны. Взаймы или в аренду получали военную технику, оружие, боеприпасы, снаряжение, стратегическое сырье, продовольствие и многое другое. Эти поставки сыграли важную роль в приближении победы над Германией и ее сателлитами.
Расходы США на эти цели за период с 11 марта 1941 г. по 1 августа 1945 г. составили 46 млрд. долларов (около 13 % всех военных расходов США за годы войны и более 50 % американского экспорта). Больше всего помощи получили Великобритания (более 30,2 млрд. долларов) и СССР (более 11,2 млрд. долларов). В виде «обратного ленд-лиза» в Америку поставлялись различные (главным образом дефицитные) товары из других стран на сумму около 7,4 млрд. долларов.
11 марта 1941 г. закон о ленд-лизе подписал президент США Ф. Рузвельт (до 7 ноября 1941 г. грузы шли в счет кредита в 90 млн. долларов, официально же договор о ленд-лизе был подписан 11 июня 1942 г.).
Зимний и летний пути движения конвоев из Шотландии в Мурманск и Архангельск
12 июля 1941 г. СССР было заключено соглашение с Великобританией о совместных действиях против Германии. В соответствии с договором, начиная с 16 августа 1941 г., Советскому Союзу был предоставлен кредит в 10 млн. фунтов стерлингов из расчета выплаты 3 % годовых сроком на 5 лет. 29 сентября – 1 октября 1941 г. в Москве состоялась конференция представителей СССР, США и Великобритании, на которой было достигнуто соглашение о поставках Советскому Союзу техники, боеприпасов, стратегического сырья и военных материалов. В обмен на грузы военного назначения СССР обязался поставлять в Великобританию хромовую и марганцевую руду, золото, платину, пушнину, лес.
Эсминец Северного флота в походе
Грузы перевозились различными маршрутами: тихоокеанским, трансиранским и арктическим. Северным путем было поставлено 4 млн. т грузов, что составило 22,7 % от общего количества. Этот путь был самым коротким, но и наиболее опасным. Кригсмарине (немецкий военно-морской флот) и Люфтваффе (военно-воздушные силы Германии) вели настоящую охоту за каждым конвоем (временным формированием из охраняемых судов и обеспечивающих безопасность их перехода морем боевых кораблей), выходившим из портов Шотландии, а затем Исландии в советские порты. Но, несмотря на это, движение конвоев продолжалось на протяжении всей войны, и жизненно важные для фронта и для победы грузы – от танков до тушенки – постоянно доставлялись.
И. М. Майский, в 1932–1943 гг. советский чрезвычайный и полномочный посол в Великобритании, сказал в своей речи еще в годы войны: «Русские конвои – это северная сага о героизме, отваге и выносливости. Эта сага будет жить вечно, и не только в сердцах вашего народа, но также и в сердцах советских людей, которые справедливо видят в ней один из наиболее поразительных примеров сотрудничества между союзными правительствами, без которого общая победа была бы просто невозможна».
Эпопея северных конвоев – это пример не только сотрудничества воюющих против общего врага государств, но и боевого братства военных и гражданских моряков разных стран, выполнявших свой долг, постоянно рискуя жизнью. О наиболее ярких эпизодах этой страницы Второй мировой войны в Арктике, о значении поставок по ленд-лизу северным путем мы и хотим рассказать читателю.
Расстановка сил на Северном морском театре
Швейцарский историк Ю. Майстер, говоря о начальном периоде войны, отмечает: «Хотя и было известно, что Советский Союз, начиная с 1933 г., имел в Баренцевом море военно-морские базы и корабли, число которых продолжало расти, немцы не подготовили с самого начала план ведения боевых действий в этих водах. Немецкое военно-морское командование, видимо, не рассчитывало на то, что Англия начнет немедленно помогать Советскому Союзу, поставляя через северные порты материалы и продовольствие. В гитлеровском плане «Барбаросса» не учитывалась возможность операций советских или немецких сил в северных морях».
К началу войны на северном театре военных действий (в Норвегии) находились финский и германский отряды кораблей, главной задачей которых было обеспечение вывоза никеля из Варангер-фьорда. Финский отряд (сторожевик «Турья», минный заградитель «Руя», вооруженные пароходы «Сурсари» и «Аунус», два катера) базировался на Петсамо (ныне Печенга). В Киркенесе находились 4 немецких патрульных катера 17-й флотилии. В группировку также входили три норвежских миноносца, два соединения кораблей и катеров охраны водного района. После начала войны командование Кригсмарине стало усиливать свои силы на Севере. 11 июля 1941 г. в Норвегию прибыла 6-я флотилия эскадренных миноносцев в составе пяти единиц, затем две подводные лодки и учебный артиллерийский корабль «Бремзе», использовавшийся как минный заградитель. В дальнейшем силы постоянно наращивались. Изрезанность береговой линии Норвегии и наличие незамерзающих портов создавали для противника благоприятные условия базирования и защиты прибрежных коммуникаций.
В 1941 г. на Севере немецкая авиация (подразделения 5-го воздушного флота), насчитывавшая 90 самолетов, численно уступала советской. Но это компенсировалось качественно – половину из них составляли бомбардировщики.
Кажущаяся слабость морских сил противника на Севере сыграла важную роль в принятии решения о доставке грузов, получаемых от союзников, именно морским путем, который к тому же был и самым коротким. Для выбора места базирования флота в июле 1941 г. в Мурманск вылетел британский адмирал Ф. Вайан. По его предложению были отклонены варианты размещения базы на Кольском полуострове (прежде всего – из-за слабой противовоздушной обороны) и на Шпицбергене. Было решено отправлять конвои из Исландии. Начиная с сентября 1942 г., они стали отправляться с базы на острове Лох-Ю в Шотландии.
Немецкие подводные лодки типов VIIC и IXA в Готенхафене, 1942 г.
20 июля 1941 г. британская военно-морская миссия была создана в Архангельске, а 29 июля – в Мурманске. Интересно отметить, что вплоть до 1943 г. их официальной задачей было недопущение захвата немцами советского флота (так скептически оценивали англичане советские вооруженные силы). В октябре 1941 г. в советском Главном морском штабе был создан Отдел внешних коммуникаций, отвечавший за обеспечение торгового мореплавания и перевод кораблей и судов с одного театра военных действий на другой. Впоследствии были созданы отделения конвойной службы в составе оперативных отделов флотов и флотилий. В Великобритании, Америке и Иране организовали отделы морских перевозок, занимавшиеся обеспечением безопасности мореплавания и охраной советских судов в портах этих стран.
Принципы формирования конвоев
В течение всей войны задача обеспечения защиты конвоев была одной из главных для Северного флота. Ответственность за прохождение маршрута от пунктов формирования до пунктов разгрузки несла английская сторона. Корабли британского флота создавали круговое охранение транспортов, в которое входили эсминцы, корветы, фрегаты, шлюпы, тральщики и охотники за подводными лодками. Отряды ближнего, дальнего либо оперативного прикрытия следовали параллельными курсами, прикрывая конвой с южной стороны. Для усиления непосредственной охраны транспортов из состава Северного флота выделялись эсминцы, сторожевые корабли и большие охотники, встречавшие конвои в районе острова Медвежий и занимавшие место в общем походном порядке.
План конвоя в походном ордере и силуэты советских судов
Главными принципами, по которому английское флотское командование подбирало суда для конвоя, были конечный пункт назначения и скорость, которую могли развивать транспорты. Ни вид груза, ни вооружение, ни размеры судна при формировании конвоев обычно не учитывались.
Обычный походный ордер конвоя (расположение кораблей и судов) – строй фронта (суда движутся под углом 90° к линии курса строя) нескольких кильватерных колонн, в каждую из которых входило обычно не более пяти судов. Именно такой порядок движения давал ряд преимуществ: суда, идущие во внутренних кильватерных колоннах, прикрывались судами внешних колонн; непосредственное охранение рассчитывалось по числу судов во внешних колоннах; возможность проникновения подводных лодок внутрь строя уменьшалась благодаря узким интервалам между колоннами. Интервалы между колоннами составляли порядка пяти кабельтовых (около километра), дистанция между судами в кильватерной колонне – порядка двух-трех кабельтовых (400–500 м).
Функции спасательных судов при отсутствии в конвое специально предназначенных для этой цели кораблей (например тральщиков) выполняли концевые транспорты колонн. При этом они не имели права останавливаться для спасения людей с судов, поврежденных противником, если имелся риск уничтожения их самих, а могли лишь сбросить на воду спасательные средства и пытаться на ходу оказывать помощь людям, находящимся в воде. Только строгое выполнение этого жестокого закона морской войны могло обеспечить безопасность всего конвоя. Шансы на выживание у человека, оказавшегося за бортом, были минимальными. Английский писатель Алистер Маклин, участник событий тех лет, так написал об этом в романе «Корабль Его Величества «Улисс»: «В складках громоздкой одежды, носимой в здешних широтах, воздуха достаточно, чтобы человек мог удержаться на плаву по крайней мере минуты три. Если же его не успевали подобрать за это время, ему все равно наступал конец. Его убивал шок: человеческое тело, имеющее температуру 96 градусов по Фаренгейту, внезапно погружалось в воду, температура которой была на 70 градусов ниже, ибо в арктических морях температура воды зачастую опускается ниже точки замерзания. Более того, морозный ветер тысячей кинжалов рассекал промокшую одежду моряка, очутившегося в воде, и сердце, не выдержав резкого перепада температуры величиной почти в сто градусов, просто останавливалось. Но, говорили моряки, то была легкая смерть».
Важнейшими факторами, обеспечивающими безопасность перехода, были маскировка и сохранение в абсолютной тайне маршрута движения конвоя. С момента прибытия судна в порт формирования и до момента отделения его от конвоя радио не должно было использоваться, за исключением случаев определенно установленного появления противника, или когда подача визуального сигнала тревоги не могла производиться из-за плохой видимости. В английских официальных документах указывалось: «Секретность и скрытность движения конвоя достигаются сохранением в тайне сроков его выхода, местонахождения и курса на переходе, а также тщательным затемнением судов, бездымностью их хода и не оставляющей следа на поверхности воды уборкой мусора».
Командиром всего конвоя являлся старший офицер эскорта, который находился на одном из кораблей охранения. Английским военно-морским дисциплинарным уставом предусмотрено, что в случае неповиновения капитана торгового судна старшему офицеру эскорта в вопросах мореплавания и безопасности конвоя старший офицер может применить силу.
Линкор «Тирпиц», июнь 1941 г.
Непосредственное руководство движением транспортов в конвое и их маневрированием осуществлял коммодор (представитель гражданского флота, обычно – один из английских капитанов). Он подчинялся старшему офицеру эскорта и отвечал за все действия судов в конвое. При отсутствии сопровождения боевыми кораблями он являлся старшим командиром. Коммодору конвоя подчинялись все капитаны независимо от величины их транспортов, национальности и ранга. От него исходили все сигналы и приказания, касающиеся транспортов, он же получал доклады обо всех полученных сигналах.
А. Маклин описывает напряженную и полную смертельной опасности повседневную жизнь моряков на борту одного из кораблей эскорта: «Оставив боевые посты, моряки заступили на обычную походную вахту: четыре часа на вахте, четыре – свободных. Можно подумать, не ахти уж какие лишения – двенадцать часов на вахте и столько же свободных часов. Если б так оно и было, это еще терпимо. Но дело в том, что три часа ежедневно продолжались боевые тревоги, через день по утрам матросы занимались судовыми работами (это в свободное-то от вахты время), и Бог знает, сколько времени оставались на боевых постах, когда объявлялась боевая тревога. Кроме того, прием горячей пищи – когда он был, этот прием, – приходился на свободное от вахты время. Три-четыре часа сна в сутки считалось обычным явлением. А случалось и так, что люди по двое суток обходились без сна. И температура, и давление падали медленно, но верно. Волны стали выше и круче, ложбины между ними глубже; пронизывающий до костей ветер гнал тучи снега, превращая его в сплошную, непроницаемую пелену. Это была тяжкая, бессонная ночь как для тех, кто находился на палубе, так и для тех, кто оставался в нижних помещениях; и для вахтенных, и для подвахты. Находившиеся на мостике первый офицер, штурман Карпентер, сигнальщик, старший прожекторист, впередсмотрящие и посыльные, вконец иззябшие, закоченевшие, вглядывались в белую тьму ночи, не веря, что где-то существуют тепло и уют. Каждый надел на себя все, что мог: свитеры, куртки, шинели, канадки, плащи, шарфы, башлыки, ушанки – все шло в ход. Все были закутаны до самых глаз и все-таки дрожали от холода. Люди грели руки под мышками, ставили ноги на трубы паропровода, проходившие по мостику. Прячась в укрытиях, расчеты зенитных орудий ежились, притопывали ногами, хлопали рука об руку и бранились не переставая. Втиснутые в тесные гнезда скорострельных «эрликонов», комендоры [матросы-артиллеристы] прижимались к тайком установленным обогревателям, всячески сопротивляясь самому упорному своему врагу – сну. Подвахтенным, находившимся в нижних кубриках, повезло лишь немногим больше. Рундуков для команды на крейсере не было, были только подвесные койки, которые подвешивались лишь во время стоянки в гавани. На то были достаточно веские причины. На военном корабле требования гигиены весьма высоки даже по сравнению с обычным гражданским жилищем. Моряку вряд ли придет в голову забраться одетым на койку. Никто из тех, кто в своем уме, даже не подумал бы раздеваться во время похода в Россию. Кроме того, одна мысль о том, что надо сперва подвешивать, а потом убирать койку, измученному матросу казалась дикой. А лишние секунды, потерянные на то, чтобы выбраться из койки по тревоге, могли отделять жизнь от смерти, не говоря уже о том, что само существование подвесных коек представляло опасность при всеобщей спешке, так как они мешали бы передвижению. Наконец, в эту ночь, во время такой сильной килевой качки вряд ли возможно было бы найти место более неуютное, чем подвешенная вдоль борта койка. Поэтому люди спали где попало, не снимая канадок и даже перчаток, – на столах, под столами, на табуретках, на полу, на сетках для хранения коек – словом, везде. Самым теплым местечком были нагретые стальные листы палубы в коридоре возле камбуза. В ночное время в коридоре этом, смахивавшем на таинственный туннель, зловеще алела лампочка. Таков был этот дортуар, который моряки предпочитали, тем более что от верхней палубы он был отделен лишь одной переборкой. Ведь моряков всегда преследует тайный страх оказаться взаперти на тонущем корабле. Но и в нижних помещениях стояла лютая стужа. Системы воздушного отопления работали эффективно лишь во втором и третьем кубриках, но и там температура поднималась лишь чуть выше точки замерзания. С подволока [потолок] постоянно капало, образовавшаяся на водонепроницаемых переборках влага текла тысячью ручейков, скапливаясь на палубе. В помещениях было сыро, душно и ужасно холодно – идеальные условия для возникновения туберкулеза, которого так боялся Брукс, начальник корабельной медицинской службы. Наряду с постоянной килевой качкой и резкой дрожью корпуса, которая возникала всякий раз, когда нос корабля опускался вниз, все это делало сон невозможным, в лучшем случае то была тяжелая, урывками, дрема».
Транспорт «Ижора». Снимок сделан с одного из немецких кораблей
Первые конвои: начало противостояния
21 августа 1941 г. из Хваль-фиорда (Исландия) в Архангельск вышел первый конвой из семи транспортов, получивший кодовое название «Дервиш». 31 августа он прибыл без потерь в Архангельск, а 28 сентября под шифром QP-1 отправился в обратный путь. В дальнейшем все конвои, следующие в советские порты, обозначались PQ, а идущие обратно – QP. В конце 1942 г. этот шифр был заменен на JW, к которому добавлялся порядковый номер, начиная с 51 (идущие обратно обозначались RA). Путь конвоев лежал вокруг оккупированной Норвегии и, несмотря на свою непродолжительность, был особенно опасен из-за активных действий флота и авиации противника, а также из-за плохих погодных условий.
Немецкий эсминец «Фридрих Инн», Балтика, 1939 г.
Первые конвои (PQ-1 – PQ-7) прибывали в Архангельск и Мурманск без потерь. С марта 1942 г. действия Кригсмарине и Люфтваффе против конвоев значительно усилились. К находившимся в Арктике с июля 1941 г. подводным лодкам были добавлены крупные надводные корабли – линкор «Тирпиц», «карманные линкоры» (тип кораблей, созданных в результате ограничений Версальского договора, согласно которому послевоенная Германия не могла иметь больше 6 линкоров водоизмещением до 10 000 т с орудиями главного калибра до 280 мм) «Адмирал Шеер», «Лютцов», тяжелые крейсеры «Принц Ойген» (по пути на север он был торпедирован подводной лодкой и надолго вышел из строя), «Адмирал Хиппер», легкий крейсер «Кельн» и 5 эсминцев. В это же время на аэродромах Норвегии сосредоточились торпедоносцы He-111 5-го воздушного флота. А с апреля 1942 г. немецкая авиация приступила к массированным налетам на Мурманск.
Немецкий эсминец расстреливает «Ижору»
В марте 1942 г. на перехват конвоя PQ-12 вышел линкор «Тирпиц». Но атаковать караван, сопровождаемый достаточно мощным охранением (3 линкора, авианосец, крейсеры и эсминцы), не удалось. Это произошло благодаря подвигу экипажа старого советского лесовоза «Ижора», который следовал из Мурманска в союзном конвое QP-8. Из-за неисправности двигателя пароход отстал от конвоя, был обнаружен отрядом немецких кораблей и расстрелян эсминцем «Фридрих Инн». Капитан В. И. Белов успел дать оповещение о появлении кораблей противника. Сигнал был принят конвоем PQ-12, что помогло ему избежать встречи с «Тирпицем». Весь экипаж советского судна погиб (единственный подобранный немцами моряк с «Ижоры» – старпом Н. И. Адаев, погиб в плену). На следующий день немецкий линкор был атакован торпедоносцами с авианосца «Викториес», но не пострадал. 22 сентября 1943 г. он был атакован и поврежден английскими сверхмалыми подводными лодками, в апреле, мае и сентябре 1944 г. – самолетами британских ВВС и наконец 12 ноября 1944 г. потоплен бомбардировщиками.
iknigi.net
Глава 2 Первые конвои. Арктические конвои. Северные морские сражения во Второй мировой войне
Глава 2
Первые конвои
Вдвойне дает тот, кто даст быстро.
Публий Сир
Немецкие войска быстро продвигались в глубь территории Советского Союза, захватывая все новые города, заводы, фабрики. С потерей промышленных мощностей становилось очень трудно компенсировать потери оружия и техники на фронтах. Сталин не давал Черчиллю забыть о «смертельной угрозе», нависшей над человечеством, которой противостоит русский народ, постоянно напоминал об острой нужде в оружии и боеприпасах, без которых не победить захватчиков. В свою очередь, британский премьер, верный слову сделать все, что позволит «время, географическое положение и имеющиеся в наличии ресурсы», разработал инструкции по выполнению своего обещания.
Советским послом в Великобритании в те годы был Майский. Приведенный здесь пример наглядно иллюстрирует его подход к решению проблемы морских конвоев. Описываемый инцидент произошел, когда сопротивление немцев передвижению конвоев было наиболее сильным. Заместитель начальника военно-морского штаба, отвечающий за конвои со стороны адмиралтейства, оказался рядом с советским послом на одном из официальных приемов и решил использовать возможность и лично объяснить, какие трудности необходимо преодолеть, чтобы организовать эффективную доставку грузов в Советский Союз. Майский проявил заинтересованность и вежливо дождался, когда его собеседник завершит свою речь. Адмирал посчитал, что изложил свои доводы убедительно, не преувеличив и не преуменьшив опасность. Убедившись, что англичанин сказал все, что хотел, Майский посмотрел ему прямо в глаза и невозмутимо сказал: «Конечно, адмирал, но как только вы попробуете, то сразу поймете, что это не так трудно».
Фактором, которому было суждено оказать серьезное влияние на судьбу русских конвоев, оказалось различие между британской и немецкой системами командования войсками. Британский премьер Черчилль одновременно являлся министром обороны и председателем оборонного комитета кабинета министров. Он постоянно поддерживал связь с командованием армии, авиации и флота, что подтверждается его ежедневными рабочими расписаниями. Никто лучше его не мог оценить необыкновенную важность военно-морской мощи в ведении современной войны, в то время как фюрер, к счастью для своих врагов, не извлек этот урок из истории.
В лице первого морского лорда, адмирала флота Дадли Паунда Черчилль имел грамотного советника, опытного и трудоспособного человека. И хотя в то время ему уже исполнилось 62 года, вопрос о его пригодности к службе даже не поднимался. Он, как и Черчилль, обладал изрядным запасом физической и умственной энергии, что, безусловно, способствовало возникновению симпатии между этими людьми. Конечно, у них были разногласия. Но только если премьер был уверен, что при решении конкретного вопроса нужно учесть интересы высшей политики, он позволял себе проигнорировать совет первого морского лорда. Кстати, следует отметить, что всякий раз это приносило плачевные результаты.
Как мы увидим позже, судьбоносные решения, которые принял адмирал Паунд, вызвали волну критики и возмущения. Однако никто из тех, кому посчастливилось служить под его началом, не сомневался: он делал только то, что искренне считал правильным, верил, что все его действия направлены на благо своей страны и службы, которой он посвятил всю свою жизнь.
Первый морской лорд непосредственно общался с командующими и адмиралами. Что касается «домашнего флота» — флота метрополии, когда флагманский корабль находился в Скапа-Флоу, он всегда был соединен с адмиралтейством прямой телефонной и телетайпной линиями, чтобы командующий имел возможность обсуждать вопросы лично с первым лордом. Такой привилегией не обладал ни один другой командующий. Неплохо было организовано и сотрудничество с авиацией. Адмиралтейство имело тесные связи с командующим береговой авиации, входящей в состав королевских ВВС. Его штаб размещался в Нортвуде. Кроме того, был организован объединенный территориальный штаб в Питриви (недалеко от Розита), где моряки и летчики работали вместе. С ними командующий флотом метрополии общался ежедневно. Если появлялась необходимость в дополнительном самолете, ему следовало обратиться с просьбой в адмиралтейство, откуда она сразу передавалась командующему береговой авиацией, который оперативно решал возникающие вопросы. Основной проблемой первых месяцев войны была нехватка самолетов, только это мешало наладить взаимодействие между двумя службами. Большую роль в укреплении сотрудничества между ними сыграл командующий береговой авиацией. Генерал авиации Чарльз Боухилл начал свою карьеру на море и всю жизнь хорошо понимал проблемы моряков. Организация управления войсками противника имела много слабых сторон, которые в немалой степени способствовали поражению Германии в двух мировых войнах. Здесь не было комитета начальников штабов, совместного планирования операций, взаимодействия командного состава разведывательных органов; иными словами, в Германии не было средств для сведения в единое целое военную, политическую и экономическую политику страны. Являясь Верховным главнокомандующим вооруженных сил рейха, Гитлер регулярно получал оперативные сводки от командующих армией, авиацией и флотом, но решения принимал единолично. Совещания, на которых рассматривались вопросы ведения военных действий, затрагивающие интересы всех видов вооруженных сил, собирались крайне редко. Штаб военно-морских сил Германии находился в Берлине. После падения Франции было назначено Два командующих — на разных театрах военных Действий. Западная группа ВМФ имела штаб в Париже, а группа «Север» — в Киле: она отвечала за все операции на севере, в Норвегии и в Арктике. В регионах ей подчинялись следующие Подразделения: Военно-морское командование Норвегии отвечало за все вопросы, касающиеся Норвегии как базы военно-морских операций. В его функции не входило оперативное управление стоящими на базах кораблями, а только строительство и эксплуатация береговых мощностей, оборонительных сооружений, минные заграждения и траление мин. Ему подчинялись три командующих, за каждым из которых была закреплена определенная территория: полярная, северная и западная. Оперативное управление шло по цепочке от штаба в Берлине через группу «Север», командующего флотом северо-восточного региона к командиру боевой группы. Такая громоздкая организация оставалась в силе до марта 1943 года, когда была ликвидирована должность командующего флотом этого региона, а его функции по управлению флотом перешли к группе «Север». В мае 1944 года была упразднена группа «Север», и оперативное управление флотом стало осуществляться военно-морским командованием Норвегии. Командующий флотом региона отвечал не только за оперативное руководство кораблями своей группы, но также работал с подводными лодками, находящимися в его регионе, и осуществлял взаимодействие с авиацией. Военно-воздушное командование в Норвегии, которому суждено было сыграть важнейшую роль в судьбе арктических конвоев, называлось «Люфтфлотте V». В него входили три подразделения: северо-восточное, северо-западное и лофотенское, со штабами, соответственно, в Киркенесе, Тронхейме или Ставангере и Бардуфоссе. Таким образом, за исключением Киркенеса, где также был штаб одного из флотских командующих, военно-морские и военно-воздушные штабы территориально располагались довольно далеко друг от друга. Группа морских ВВС, куда входило небольшое количество гидросамолетов «Не-115», подчинялась военно-воздушному командованию, как и все самолеты, действующие совместно с моряками. Любая информация поступала в соответствующее ведомство ВВС, а там уже решали, какую ее часть можно и нужно передать морякам. Вот как были организованы противоборствующие стороны в преддверии грядущих сражений.
На первом этапе войны Красная армия потеряла много самолетов, поэтому были очень нужны истребители для защиты с воздуха Мурманска, который немцы вознамерились непременно захватить. Самый быстрый и эффективный способ доставки самолетов морем — погрузить их на авианосец, который под охраной эскорта приблизится на расстояние дальности вылета к аэродрому, затем самолеты взлетят и доберутся до места назначения своим ходом. Именно так поступили на Средиземноморье, когда требовалось срочно доставить самолеты для обороны Мальты. Тогда для перевозки задействовали авианосец-ветеран «Аргус», построенный как грузовое судно, но переоборудованный для использования в военных целях в конце Первой мировой войны. И в состав первого конвоя на север России, который должен был организовать командующий флотом метрополии, включили «Аргус», везущий 24 «харрикейна» 151-го авиационного полка королевских ВВС. Еще 15 самолетов были разобраны, упакованы и погружены на одно из шести включенных в конвой торговых судов, загруженных необходимым для СССР сырьем: резиной, оловом, шерстью. Конвой вышел из Исландии 21 августа в сопровождении 6 эсминцев. В его составе следовал авианосец «Победный» и два крейсера. Командиром эскорта был контр-адмирал Уэйк-Уокер. В назначенное время 24 самолета взлетели с палубы «Аргуса» в воздух и благополучно приземлились на аэродроме Ваенги в 17 милях от Мурманска. Из-за повышенной активности немцев в воздухе над Кольским заливом судно с остальными самолетами было вынуждено отклониться от маршрута и уйти в Архангельск. Там их оперативно собрали, и уже 12 сентября они присоединились к авиаполку Ваенги.
В начале августа на военно-морскую базу Северного флота в Полярном было послано две субмарины — «Тигрис» и «Трезубец». Они довольно успешно действовали в северных водах против немецких торговых судов, показав отличный пример советским морякам. В то время немецкие противолодочные силы на севере были слишком слабыми и не обеспечивали защиту маршрута, от которого зависело снабжение немецких войск на Крайнем Севере. К сентябрю объем перевозок настолько уменьшился, что Редер был вынужден доложить Гитлеру, что «в настоящее время транспортные суда с войсками не могут проходить на восток от мыса Нордкап. Грузовые пароходы, следующие этим маршрутом, подвергаются огромному риску». Он также предложил активизировать усилия по взятию Мурманска, без чего нельзя обеспечить безопасное снабжение войск в северных районах. Но Гитлер обещал только перерезать железную дорогу.
Порт и железнодорожная станция Мурманск, которым в следующие четыре года предстояло стать свидетелями многих драматических событий, расположены у входа в Кольский залив в 200 милях к востоку от мыса Нордкап. Незамерзающий порт был идеальным конечным пунктом для арктических конвоев. Именно здесь разгружали прибывшие с конвоями грузы. Однако технические средства для этого оставляли желать лучшего. В порту не было ни одного крана грузоподъемностью больше 11 тонн, то есть выгрузить на берег танк было попросту нечем. Для этих целей специально присылали плавучий кран. Кстати, этот кран служил полезным рычагом для оказания давления на портовые власти, когда с ними было особенно трудно договориться. Свидетели отмечали общий недостаток организации, а также абсолютное нежелание работать в команде, что не могло не раздражать иностранных моряков, которые оказывали помощь в разгрузке. В городе преобладали деревянные дома, поэтому воздушные налеты были для него особенно страшны. Бетонные постройки, пережившие бомбежки, стояли мрачными серыми глыбами среди руин. Хотя не приходилось сомневаться, что Мурманск знал лучшие дни и раньше был неплохим, даже процветающим городом с уютными тенистыми аллеями, красивыми набережными и привлекательными жилыми кварталами.
В нескольких милях от Мурманска на восточной стороне Кольского залива расположилась бухта Ваенга, где стоял танкер, снабжавший топливом британские корабли. Эта якорная стоянка не выдерживала никакой критики: здесь было слишком глубоко и грунт совсем не держал якорь. В то время русские отказывались позволить кораблям союзников (за исключением субмарин) пользоваться своей базой в Полярном, поэтому корабли, сопровождавшие конвои, были вынуждены становиться на якорь здесь. У входа в бухту располагался небольшой пирс, у которого могли пришвартоваться два эсминца. На берегу стояло несколько домов, где жили уцелевшие моряки с торпедированных судов. Торговые суда, ожидающие разгрузки, дрейфовали между Мурманском и Ваенгой, причем вражеские бомбардировщики наведывались сюда довольно часто.
Русская военно-морская база в Полярном, на которую давно положил глаз адмирал Редер, располагалась в узком глубоком заливе, обеспечивающем идеальное убежище для судов, пришвартованных у деревянных причалов. Но только спустя два года после начала движения конвоев сюда допустили британские корабли сопровождения.
До 1944 года советские представители не позволяли организовать в Ваенге небольшой вспомогательный военный госпиталь, чтобы оказывать первую помощь раненым и больным морякам. Они считали, что обеспечивают такие же условия (если не лучшие), хотя это было далеко не так.
Территория между Мурманском и границей с Финляндией была непригодной для военных операций: там не было дорог, но Красная армия оказывала упорнейшее сопротивление многочисленным попыткам немцев занять город, которым удалось только перерезать железную дорогу. Но русские проявили извечную смекалку и залатали образовавшуюся прореху в коммуникациях, соорудив дополнительную ветку между Архангельском и Москвой, восстановив статус Мурманска как порта, через который осуществлялось снабжение армий на севере. А к началу следующего года они так укрепили оборонительные сооружения вокруг Мурманска, что вплоть до самого конца войны городу больше ничего серьезно не угрожало.
При возможности часть судов каждого конвоя шла в Архангельск, расположенный в 400 милях от Мурманска, где погрузочно-разгрузочные мощности были значительно более совершенными. Русские прилагали титанические усилия, чтобы сохранить оба порта, а также причалы в Молотовске, Бакарице и Экономии открытыми круглый год. Для этого они использовали ледоколы, но в данном случае все зависело не от человеческой воли, а от погоды и состояния льдов в горле Белого моря — узком проливе между Баренцевым и Белым морем. Поэтому в первую зиму движения конвоев ожиданиям советских людей не суждено было сбыться. На берегу условия жизни в Архангельске были, пожалуй, несколько лучше, чем в Мурманске, но во всех северных областях сохранялась напряженная обстановка с обеспечением продовольствия. Жители этих районов жили довольно далеко от районов боевых действий, поэтому их продовольственный паек, размер которого напрямую зависел от личного вклада в помощь фронту, был крайне скуден.
Итак, адмиралтейство намеревалось отправлять конвои на север СССР с циклом 40 суток, а их охрана была поручена командующему флотом метрополии. Как мы уже сказали, стратегические преимущества были на стороне противника. По всей длине маршрута конвой мог подвергаться атакам вражеских подводных лодок, значительная его часть находилась в зоне действия авиации противника, самый опасный участок начинался к востоку от мыса Нордкап. Британские базы береговой авиации располагались в Исландии и на Шетландских островах, поэтому в этих районах конвоям была обеспечена защита с воздуха. Северный маршрут был опасен и в навигационном отношении, большую часть года здесь свирепствует непогода, небо постоянно затянуто облаками и невозможно определить местоположение судна по небесным светилам, радиомаяков в этом районе тоже не было.
Что касается опасности атаки со стороны немецкого флота открытого моря, положение было следующим. «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Эйген» стояли во французском порту Брест. Угрозу представлял лишь новый линкор «Тирпиц», корабль той же серии, что и «Бисмарк». Адмиралтейство располагало информацией, что линкор уже принят и готов к действиям. Это был во всех отношениях отличный корабль, современный, надежный, прекрасно оборудованный и очень привлекательный внешне. Несмотря на то что в период между двумя мировыми войнами судостроение в Германии было ограничено Версальским договором, немецкие инженеры и конструкторы сохранили свои навыки, и созданный ими проект «карманных» линкоров — наглядный тому пример. На «Тирпице» было установлено восемь 15-дюймовых орудий, которые стреляли снарядами весом 1960 фунтов. Для сравнения можно сказать, что на «Короле Георге V» были 14-дюймовые орудия и 1590-фунтовые снаряды, но его бортовой залп был на 200 фунтов тяжелее. Скорость «Тирпица» была на 3 узла больше, чем у «Короля Георга V», который обладал большим преимуществом по сравнению со своим новым противником. Британский линкор был оборудован современной радарной системой поиска и наведения, которая значительно превосходила все аналогичные приборы, имеющиеся у немцев.
Черчилль нередко размышлял над проблемами артиллерийского вооружения военных кораблей, анализировал уроки Первой мировой войны и искренне сожалел, что на новых британских линкорах не установлено девять 16-дюймовых орудий. А получив записку первого морского лорда, который утверждал, что, «поскольку «Тирпиц» уже существует, для нас жизненно необходимо иметь два корабля класса «Король Георг V», которые могли бы работать в паре», он ответил: «Тот факт, что адмиралтейство считает нужным иметь три «Короля Георга V» для сдерживания одного «Тирпица», вызывает серьезные сомнения в качестве проектов наших новейших кораблей». Говоря о трех кораблях, Черчилль, разумеется, имел в виду, что один будет находиться в ремонте, на переоборудовании и т. д. А причина появления у лордов адмиралтейства желания установить соотношение два к одному заключалась в серьезных проблемах, которые «Тирпиц» был способен создать, если только ему удастся вырваться в Атлантику. Он мог не только парализовать судоходство, но также отвлечь на себя и без того ограниченные силы королевского ВМФ. В адмиралтействе была информация, что из двух «карманных» линкоров, которые с 11-дюймовыми орудиями могли нанести серьезный ущерб конвою торговых судов, только «Шеер» был готов к выходу в море. Необходимо было помнить о тяжелом крейсере «Хиппер», вооруженном восемью 8-дюймовыми орудиями, и 4 легких крейсерах с 6-дюймовками. Считалось, что все они в Балтийском море, но их без особых сложностей можно было перевести в один из северных норвежских портов. В создавшейся ситуации большая ответственность ложилась на береговую авиацию, которая должна была вести постоянное наблюдение за проливом Скагеррак и норвежскими прибрежными водами. Однако запросы к береговой авиации многократно превышали ее возможности, к тому же ненастная погода и плохая видимость значительно снижали эффективность разведывательных полетов. В то же время адмирал Товей, кроме флагманского корабля «Король Георг V», имел в своем распоряжении корабль того же класса «Принц Уэльский». Но спустя два месяца он его потерял, когда не прислушался к совету адмирала Паунда и отправил «Принца» на Дальний Восток.
Самой серьезной проблемой флота метрополии, губительно сказавшейся на судьбе арктических конвоев, оставалась нехватка авианосцев с современными самолетами. Без этого нечего было противопоставить немцам, которые занимали доминирующее положение в районе Баренцева моря благодаря захваченным норвежским аэродромам.
Также остро ощущалась нехватка противолодочных кораблей сопровождения, поэтому на ранних стадиях своего существования русские конвои, следуя в СССР, эскортировались двумя эсминцами, минным тральщиком и двумя траулерами, а на обратном пути — одним эсминцем и двумя минными тральщиками. Один эсминец сопровождал конвой до советских берегов, другой оставался для прикрытия у Медвежьего. На подходе к Мурманску конвой укреплялся минными тральщиками, базировавшимися в Кольском заливе. Кроме того, вблизи своих берегов советская сторона часто высылала на помощь эсминцы. Поддержка с воздуха обеспечивалась 330-й и 269-й эскадрильями береговой авиации, которые базировались в Исландии, но только на протяжении 150 миль пути. Остальное время самолеты занимались противолодочной разведкой у норвежских берегов. Как ни суди, эскорты русских конвоев вряд ли могли быть слабее, и адмирал Товей не уставал указывать на этот факт адмиралтейству. Кроме того, что следовало обеспечить защиту и прикрытие конвоев, необходимо было иметь значительные силы в море, способные справиться с «Тирпицем» и «Шеером», если они появятся на пути торговых судов. Эти силы нельзя привлекать к операциям в северных районах, чтобы не допустить прорыв немцев в Атлантику через Скагеррак. Нельзя также игнорировать угрозу немецкой воздушной атаки с одного из норвежских аэродромов в отсутствие авианосцев, способных противостоять противнику в воздухе.
Когда американцы 7 июля 1941 года оккупировали Исландию и президент США заявил о своем намерении контролировать Датский пролив, адмирал Товей, озабоченный тем, чтобы немцам не удалось незаметно выйти в Атлантику через Скагеррак, получил возможность вздохнуть с облегчением. В адмиралтействе не знали, что Гитлер, удрученный потерей «Бисмарка», решил больше не посылать свой флот открытого моря в Атлантику, поэтому эта проблема оставалась постоянной головной болью командующего флотом метрополии.
28 сентября первый из серии конвоев PQ вышел из Исландии в Архангельск. В конвое было 10 судов в сопровождении крейсера «Суффолк» и двух эсминцев. В тот же день лорд Бивербрук вместе со специальным представителем президента Рузвельта Гарриманом прибыл в Москву для подписания с СССР соглашения о будущих поставках. К несчастью, они приняли требование советской стороны о доставке грузов арктическим маршрутом, хотя он был, как уже говорилось, самым опасным и ненадежным из трех возможных. Конвой PQ-1 благополучно добрался до места назначения 11 октября.
Под влиянием непоколебимой убежденности лорда Бивербрука, что помощь Советскому Союзу должна оказываться любой ценой, 6 октября Черчилль заявил Сталину о своем намерении запустить «постоянный цикл конвоев с периодом десять дней». Далее было сказано, что, «организуя регулярный круговорот конвоев, мы рассчитываем, что основная часть грузов будет выгружаться в Архангельске».
Это обещание было дано, когда Советский Союз оказался в критическом положении: немецкие войска стояли в 30 километрах от Москвы, причем было высказано мнение, что «предложение англичан, возможно, предотвратит катастрофу, даже если стоимость доставленных грузов будет куплена ценой потерь людской силы и техники». Со своей стороны адмиралтейство приложило максимум усилий, чтобы претворить решение правительства в жизнь. Для адмирала Товея такой короткий цикл означал, что у него будет много трудностей в обеспечении надежной охраны каждого конвоя. При условии, что конвой будет отходить каждые десять дней, потребуется минимум 4 крейсера и 8 эсминцев, а следует предусмотреть время на ремонт, который неизбежен для любой техники, тем более эксплуатируемой в сложных метеорологических условиях. Адмирал сам много лет прослужил на эсминцах, поэтому точно знал, что после наступления зимы и ненастной погоды в арктическом регионе, через который идут конвои, количество повреждений, полученных кораблями, будет возрастать. Обычно Белое море начинает покрываться льдом в декабре, но советские представители заявили, что обеспечат круглогодичную навигацию в порту Архангельска. Если они сумеют продержать горло Белого моря открытым до 12 декабря и 5 судов пришвартуются в Молотовске 23 декабря, то в этом случае ведущий конвой ледокол безнадежно застрянет во льдах, где останется до наступления следующего июня, когда Белое море снова откроется для судоходства.
В середине ноября стало ясно, что Красная армия не собирается складывать оружие под натиском гитлеровских армий. И чтобы возобновить наступление на Москву, немцам придется ждать весны. 13 ноября адмирал Редер доложил Гитлеру о необходимости подвоза запасов и укрепления береговых оборонительных сооружений в арктических районах. Он также сообщил, что активность противника в этом регионе ниже, чем ожидалось, но длительная полярная ночь способствует беспрепятственному прохождению конвоев и создает крайне неблагоприятные условия для действий подводных лодок. — «Зима с ее метелями, штормами и туманами нам не благоприятствует», — сказал он фюреру и снова напомнил об отсутствии воздушной разведки. Адмирал не получил разрешение Гитлера на перевод в декабре «Тирпица» в Тронхейм, когда будут завершены работы по усилению корпуса корабля для возможности его эксплуатации в Арктике. Выход в Атлантику этого корабля был невозможен из-за недостатка мазута, которого требовалось 116 000 тонн. Но дизельное топливо имелось, и Редер предложил отправить «карманный» линкор «Шеер». Но Гитлер слишком хорошо помнил печальную судьбу «Графа Шпее» и наложил вето на это предложение, заявив, что предпочтет увидеть этот корабль в Нарвике или Тронхейме. Вскоре после этой встречи Редер перевел 5 крупных эсминцев в Северную Норвегию и приказал командованию подводного флота увеличить количество действующих в регионе лодок, чтобы в море постоянно находилось не 2, а 3 субмарины. Эсминцы были неплохо вооружены — имели по пять 5,9-дюймовых орудий и по восемь торпедных аппаратов. Адмирал Товей понимал необходимость в качестве ответной меры увеличить количество кораблей сопровождения, однако не имел такой возможности, если только ему разрешили бы отправлять конвои с увеличенными интервалами или в его распоряжении появилось бы больше кораблей. Передвижение «Шеера» сопровождалось беспрецедентными мерами безопасности, и до северного побережья Норвегии он добрался только в феврале следующего года. К середине декабря в северных широтах установилась полярная ночь, штормы практически не прекращались, поэтому адмирал Товей решил после прохождения Медвежьего позволить конвоям рассеяться и следовать к порту назначения на максимальной скорости. Он считал, что риск не будет чрезмерным. Таким образом, корабли эскорта получили возможность бункероваться в Кольском заливе, а не в Архангельске, а время кругового рейса уменьшалось на четверо суток. Проблема топлива оставалась острой все годы проведения конвоев. Длина маршрута составляла 1500–2000 миль в зависимости от положения кромки льда, и, хотя корабли эскорта, следуя на экономичной скорости, обходились минимальным количеством топлива, зачастую возникала необходимость увеличить скорость для атаки на субмарину или для создания дымовой завесы вокруг конвоя, для чего требовался резерв топлива.
Впоследствии была введена практика следования в составе конвоя танкера для возможности заправки в море (если, конечно, позволяла погода).
К концу года можно было подвести первые итоги. 53 груженых судна были благополучно проведены в Россию, 34 вернулись обратно. Потерь не было. Однако оказалось невозможным выдерживать установленный премьер-министром 10-дневный цикл. Средний интервал между отправками конвоев составил пятнадцать дней, причем это произошло также из-за того, что в конце октября в адмиралтействе появилась информация о возможном выходе в Атлантику «Шеера» или даже «Тирпица» (что, как мы знаем, было категорически запрещено Гитлером). По этой причине отправка третьего конвоя была отложена на девять дней. Кроме того, было физически невозможно устранить повреждения, полученные кораблями эскорта в суровых погодных условиях на переходе.
СССР пока не оказывал никакой помощи в охране конвоев, хотя соглашением, подписанным лордом Бивербруком и Гарриманом в Москве, Великобритания и Соединенные Штаты обязывались только «оказать помощь в транспортировке грузов в Советский Союз». Северный флот имел около 20 субмарин, 12 эсминцев, несколько торпедных катеров, минные тральщики и другие корабли, которые пришлись бы к месту в охране конвоев, но корабли высылались для встречи конвоев на завершающем участке маршрута. Также обеспечивалась эффективная противовоздушная защита. Но советские корабли не принимали участия в охране конвоев на длинном переходе между Исландией и островом Медвежий. Сложившейся ситуации дал очень меткую характеристику Алан Герберт: «Мы могли сказать: у нас нет лишних судов, но вы получите все танки, которые сможете забрать. Однако мы так не воюем. Мы даем им танки и доставляем до самой двери».
Атака японцев на американский флот в Перл-Харборе 7 декабря, так или иначе, повлияла на положение на всех театрах военных действий. Поставки грузов арктическим маршрутом (к тому времени было перевезено 750 танков, 800 истребителей, 1400 единиц различной колесной техники и более 100 тысяч тонн грузов) могли считаться пустяком, принимая во внимание увеличение фронта. С переходом американской экономики на военные рельсы, проблема транспортировки стала особенно острой. Арктический маршрут не мог пропустить такой объем грузов. Но с точки зрения командующего флотом метрополии, подкрепление, которое тогда начал получать военно-морской флот, было воистину бесценным.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru