ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА —[ Военная история ]— Исаев А. Краткий курс истории ВОВ. Наступление маршала Шапошникова
«Долина смерти» 2-й ударной армии
Сражение за любаньский выступ, который занимала с января 2-я ударная армия, должно было стать главным событием весны 1942 г. в северном секторе советско-германского фронта. Еще 5 апреля 1942 г. Гитлером была подписана директива ОКВ №41, в которой в разделе «Общий замысел» звучали слова о необходимости взять Ленинград и установить связь с финнами на суше. От выполнения этой задачи группа армий «Север» была дальше, чем в начале осени 1941 г. Наступление на Ленинград было невозможно без ликвидации вклинения 2-й ударной армии. Штаб фон Кюхлера был перенесен из Пскова в Сольцы: командующий группы армий «Север» хотел быть ближе к сражению.
Одновременно серьезные организационные изменения произошли в управлении войсками на Волхове и под Ленинградом. 19 апреля Н.К.Клыков был освобожден от должности командующего 2-й ударной армии по болезни (ему предстоит вернуться на этот пост [354] вскоре после катастрофы 24 июля 1942 г.
Первые несколько дней М.С.Хозин продолжал вести разработку дальнейших шагов по завершению начатой в январе Любаньской операции.
Он планировал вывести из состава 2-й ударной армии и передать 59-й армии 191-ю и 259-ю стрелковые дивизии для наступления на Спасскую Полисть. Для продолжения наступления формировался 6-й гвардейский стрелковый корпус и восстанавливался 13-й кавалерийский корпус. Завершение подготовки двух корпусов для их использования в составе 2-й ударной армии планировалось к 15 мая.
Вскоре М.С.Хозин начал сомневаться в целесообразности развития операции в этом направлении. В 22.00 11 мая командующий Ленинградским фронтом направил Верховному Командующему доклад, в котором сделал рискованное предложение вообще отказаться от достигнутого зимой продвижения 2-й ударной армии и отвести ее назад:
«Поэтому я ставлю вопрос [355] прямо либо мы создаем группировку, достаточно сильную для разгрома противника в районе юго-западнее Спасская Полисть и тем самым сохраняем выгодное оперативное положение 2-й ударной армии для последующего проведения Любаньской операции, либо мы вынужденно уступаем противнику захваченную территорию и, сохраняя войска, отводим 2-ю ударную армию и часть сил 52-й и 59-й армий на фронт Ольховка, Новая Кересть, Большое Замошье и, сократив линию фронта, выделяем дополнительно силы для наступления с рубежа р.Глушица на восток (на Спасская Полисть). Прочно обеспечив позиции, прикрывающие коммуникации 2-й ударной армии [с] севера, выделяем часть сил для усиления 52-й армии. При таком вынужденном развитии операции часть сил 2-й ударной армии и 59-й армии будет выведена восточнее рубежа р. Полисть» (ЦАМО, Ф.204, оп.97, д.91, л.9).
Заметим, что М.С.Хозин осторожно попросил разрешения отвести 2-ю ударную армию примерно на середину любаньского выступа.
Однако 11 мая произошло важное изменение в высшем руководстве Красной Армии. Утреннюю [356] директиву Ставки ВГК № 170372 подписал Б.М.Шапошников, а уже вечером того же дня на директиве Ставки ВГК № 170375 стояли подписи И.В.Сталина и А.М.Василевского. Поэтому пришедший из Москвы ответ был, скорее всего, неожиданным для самого М.С.Хозина. Он получил устное указание готовить отвод 2-й ударной армии.
Уже вечером 12 мая командующий Ленинградским фронтом отдал предварительные распоряжения по отводу 2-й ударной армии на предложенный им в докладе Верховному Главнокомандующему рубеж.
Документально распоряжение об отводе армии А.А.Власова с занимаемых рубежей было подтверждено и даже усилено 14 мая директивой Ставки ВГК № 170379, предписывавшей полностью эвакуировать 2-ю ударную армию и оставить из захваченной территории только плацдарм на р. Волхов:
Отвод 2-й ударной армии на рубеж Ольховские, оз. Тигода не дает нам больших выгод, так как для удержания этого рубежа потребуется не менее четырех пяти сд, и, кроме того, с отводом армии на рубеж Ольховские, оз. Тигода не устраняется угроза армейским коммуникациям в районе Мясного Бора.В силу этого Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Отвести 2-ю уд. армию из занимаемого ею района и организовать уничтожение противника в выступе Приютино, Спасская Полисть одновременным ударом 2-й ударной армии с запада на восток и ударом 59-й армии с востока на запад.
2. По выполнении этой операции войска 2-й ударной армии сосредоточить в районе (иск.
) Спасская Полисть, Мясной Бор, с тем чтобы прочно закрепить за собой совместно с 59-й и 52-й армиями Ленинградскую железную дорогу и шоссе и плацдарм на западном берегу р. Волхов» (Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1942 г…, с.202).[357]
) Спасская Полисть, Мясной Бор, с тем чтобы прочно закрепить за собой совместно с 59-й и 52-й армиями Ленинградскую железную дорогу и шоссе и плацдарм на западном берегу р. Волхов» (Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1942 г…, с.202).[357]15 мая М.С.Хозин уже докладывал И.В.Сталину план последовательного отвода 2-й ударной армии с рубежа на рубеж. Тем временем А.А.Власов информировал командующего фронтом о тех трудностях, с которыми столкнется отвод войск его армии. Как основную проблему отхода он называл нехватку дорожных батальонов, которые были заняты подготовкой рубежа обороны и приведением дорог в тылу армии в проезжее состояние. Горючее для автомашин, подготовка дорог стали основными факторами, лимитировавшими скорость отвода войск 2-й ударной из любаньского выступа. Готовность войск армии к отводу на промежуточный рубеж по оценке командующего могла быть достигнута не раньше 23 мая. Кроме того, дороги были заняты выводом из армии 13-го кавалерийского корпуса и трех стрелковых дивизий.
Тем временем войсками 18-й армии генерал-полковника Линдемана была начата вторая операция по окружению 2-й ударной армии. Отвод войск из любаньского выступа был замечен, и задачей 18-й армии стало не дать советскому командованию отвести войска из почти закрытого «мешка». Наступление началось 22 мая. С севера на «росчисти» в районе Мясного Бора двигались 121-я и 61-я пехотные дивизии I армейского корпуса, усиленные частями 20-й моторизованной дивизии. Соответственно 126-я и 58-я пехотные дивизии и 2-я пехотная бригада СС XXXVIII армейского корпуса наступали с юга. Помимо этого с запада обжимали готовящийся «котел» 254, 291-я пехотные дивизии, дивизия СС «Полицай» и 285-я охранная дивизия. «Бутылочное горло» обороняли 65-я и 372-я стрелковые дивизии. 65-я стрелковая дивизия полковника П.К.Кошевого, насчитывавшая к тому времени 3708 человек, занимала фронт обороны шириной 14 км к югу от узкоколейки. 372-я стрелковая дивизия полковника Д.С.Сорокина численностью 2796 человек занимала участок шириной 12 км в 2 км севернее от [358] узкоколейки.
Реакция советского командования последовала практически немедленно. Уже в 18.00 31 мая было проведено наступление сводного отряда 59-й армии в составе 372-й стрелковой дивизии, полка 191-й стрелковой дивизии, 24-й стрелковой бригадой и 7-й танковой бригадой, но восстановления коммуникаций достигнуто не было. Неудачей закончился также удар изнутри «котла». К 3 июня на западный берег р. Полисть выдвинулись 57-я стрелковая бригада и 166-й отдельный танковый батальон (9 танков Т-60). Однако артиллерия 57-й бригады подтянута не была, а используя только пехотное оружие, бригада продвижения не добилась. Половина танков 166-го батальона была подбита.
На 5 июня было назначено совместное наступление 59-й и 2-й ударной армий навстречу друг другу. Со стороны 59-й армии в наступлении участвовал [359] вышеуказанный сводный отряд, усиленный артиллерией при поддержке двух истребительных авиаполков. Со стороны 2-й ударной армии пытались пробиваться на соединение с 59-й армией силами так называемой «восточной группы» армии в составе 46-й и 382-й стрелковых дивизий, 22, 25, 53 и 59-й стрелковых бригад.
Перегруппировка войск А.А.Власова была замечена противником, и они подверглись интенсивной бомбардировке с воздуха, особенно пострадала 46-я стрелковая дивизия. Наступление 5 июня не принесло успеха ни 2-й ударной, ни 59-й армии. В назначенных для прорыва соединениях 2-й ударной армии не было запасов боеприпасов, соответственно система обороны противника подавлена не была, и части продвинулись всего на 100150 м. Следующее наступление было назначено на 10 июня.
По данным на 1 июня 1942 г. в окружении находилось [360] более 40 тыс. бойцов и командиров Красной Армии. Они располагали 300 орудиями разных калибров, 545 минометами, 28 зенитными орудиями, 409 противотанковыми ружьями, 60 тракторами ЧТЗ, 31 трактором СТЗ, 36 автомашинами ЗИС-5, 75 автомашинами ГАЗ-A и АА. Запасов продовольствия в армии хватало по сокращенным нормам до 1012 июня.
За промахи в обеспечении обороны коммуникаций 2-й ударной армии после неудачной попытки восстановить положение командующий Ленинградского фронта М.
С.Хозин был снят с должности 8 июня 1942 г. Формулировка была довольно жесткой:
«За невыполнение приказа Ставки о своевременном и быстром отводе войск 2-й ударной армии, за бумажно-бюрократические методы управления войсками, за отрыв от войск, в результате чего противник перерезал коммуникации 2-й ударной армии и последняя была поставлена в исключительно тяжелое положение» (Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1942 г…., с.244).
Волховский фронт был восстановлен, и во главе его был снова поставлен К.А.Мерецков. М.С.Хозин был понижен в должности и поставлен вместо К.А.Мерецкова во главе 33-й армии. Ленинградский фронт возглавил А.В.Говоров.
Вступив в командование Волховским фронтом 9 июня, К.А.Мерецков боевым приказом №00332 назначил на 2.00 10 июня начало операции по освобождению коммуникаций 2-й ударной армии. Со стороны 59-й армии в прорыве участвовали 24-я стрелковая бригада, 546-й стрелковый полк 191-й стрелковой дивизии, 2, 374, 165 и 372-я стрелковые дивизии, 58-я стрелковая и 7-я танковая бригада.
Для подавления системы огня противника были задействованы орудия четырех артиллерийских полков. Однако начатое в назначенное время наступление успеха не принесло. В последующих попытках были задействованы 29-я танковая [361] бригада (с 18 июня) и 25-я кавалерийская дивизия (с 19 июня).
В 17.00 19 июня 11 танков Т-34 29-й танковой бригады с небольшим десантом пехоты вышли на восточный берег р. Полисть и соединились с частями 46-й стрелковой дивизии 2-й ударной армии. Эти танки стали ядром, вокруг которого собралась прорывающая группа из 46-й стрелковой дивизии, 22, 25, 57, 53 и 59-й стрелковых бригад 2-й ударной армии. Со стороны 59-й армии важную роль в прорыве сыграли спешенные кавалеристы 25-й кавдивизии корпуса Н.И.Гусева. Кавалеристы были элитой Красной Армии, заметно превосходя многие части по физической подготовке и боевому духу. [362]
К 22 июня в результате совместных действий войск 59-й и 2-й ударной армий был пробит коридор шириной 300400 м.
Воспользовавшись этим коридором, из окружения вышли свыше 2000 раненых бойцов и командиров армии А.А.Власова. Далее была допущена роковая ошибка. Вместо закрепления «стенок» коридора пробивавшие его соединения 2-й ударной армии продолжили движение на восток, увлекая за собой части 59-й армии. По существу, коридор оборонялся только несколькими танками. На рассвете 23 июня после массированного налета авиации немецкие войска вновь перешли в наступление и вновь закрыли «котел» 2-й ударной армии.
Пока так называемая «восточная группа» армии А.А.Власова пыталась пробить коридор к своим, «западная группа» 2-й ударной армии оборонялась против наседавших с запада соединений немецкой 18-й армии. Фронт армии с запада прикрывали 92-я и 327-я стрелковые дивизии и 23-я стрелковая бригада. К 15 июня наступающие с запада овладели районом Финев Луг и тем самым лишили 2-ю ударную армию единственного аэродрома, на который могли садиться самолеты. К 23 июня район, занимаемый 2-й ударной армией, сократился до таких размеров, что уже простреливался артиллерией противника на всю глубину.
Здесь необходимо отметить один весьма важный момент. Одной из причин быстрого крушения окружений Красной Армии в 19411942 гг. была невозможность организации «воздушного моста» для блокированных войск подобно тому, как это было сделано немцами для XXIII корпуса под Оленином и II корпуса под Демянском. Положение войск окруженной 2-й ударной армии было очень схожим с положением II армейского корпуса, окруженного в районе Демянска. Сходной была численность окруженных войск около 100 тысяч человек. Армию генерал-лейтенанта Власова и корпус генерал-лейтенанта Брокдорф-Алефельда отделяло от [363] своих войск небольшое расстояние, фронт был статичен, перспектив его смещения не было. Площадь, занимаемая войсками 2-й ударной армии и II армейского корпуса, была достаточно большой, чтобы построить не подверженный огню противника аэродром.
Разница была лишь в численности транспортной авиации. В период с 2 июня по 29 июня 1942 г. было произведено самолетовылетов на снабжение войск 2-й ударной армии: самолетами У-2141, «Дуглас» 129, СБ 4, Р-54.
В большинстве случаев грузы сбрасывались с самолетов в мешках, а не выгружались на аэродроме. Самолетами было переброшено: 228 тонн продовольствия, 11 тонн бензина, 823 тыс. штук патронов к ППШ, 812,4 тыс. винтовочных патронов, 9,5 тыс. патронов к ПТР, 1650 выстрелов к 37-мм зенитной пушке, 1929 к 76,2-мм полковой пушке, 1250 к 76,2-мм дивизионной пушке, 188122-мм выстрелов. Однако на фоне 5 тыс. т, доставлявшихся ежемесячно в демянский «котел», эти цифры выглядят довольно бледно.
В ночь с 23 на 24 июня штабом 2-й ударной армии был отдан последний приказ на прорыв через р. Полисть на Мясной Бор. Согласно этому приказу вдоль настила должны были наступать 22-я и 59-я стрелковые бригады, вдоль жердевой дороги 57-я и 25-я стрелковые бригады, а вдоль узкоколейки 46-я и 382-я стрелковые дивизии и 53-я стрелковая бригада. В пробитый этими соединениями коридор вслед за ними должны были выходить войска западной группировки армии, все еще сдерживавшие наступление 291-й и 254-й пехотных дивизий на западном фронте «котла».
Атака была назначена на 22.30 24.06.42, артиллерийской подготовки не было из-за отсутствия снарядов. Еще к 15 июня основная масса артиллерии армии была вытянута на обочины дорог, оставшись без средств тяги. К этому моменту снарядов 107 мм, 122 мм и 152 мм уже не было, остались в небольших количествах 76-мм выстрелы и снаряды к зенитным пушкам, в избытке [364] было 45-мм выстрелов. Все обочины дорог от Новой Керести до р. Глушица были забиты автомашинами, которых скопилось более 600 штук. Все они стояли, имея примерно по полбака горючего.
А.А.Власов предупредил своих подчиненных, что атака 24 июня будет последним шансом на спасение, и требовал смело и решительно двигаться вперед, не считаясь с потерями. В соединения были влиты все артиллеристы, саперы, танкисты, водители, оставшиеся «безлошадными» в результате уничтожения техники. К 23 июня уничтожение вооружения и техники 2-й ударной армии приняло стихийный характер. Понимая, что до трагического финала остаются дни и даже часы, 23 июня А.
А.Власов отдал устное распоряжение всем начальникам родов войск и командирам соединений [365] уничтожить всю технику армии. С получением этого распоряжения началось массовое уничтожение и вывод из строя вооружения, автотранспорта, средств связи и другого имущества. В течение 23 и 24 июня по всему занимаемому войсками 2-й ударной армии пространству гремели взрывы и поднимался дым пожаров. 23 июня также было потеряно управление соединениями «западной группы» войск армии. Многие солдаты и командиры в беспорядке отходили в расположение «восточной группы», к р. Полисть, надеясь так или иначе вырваться из окружения.
Последняя атака потерявших устойчивое управление соединений 2-й ударной армии, в которой отдельные группы уже действовали по своему усмотрению, продолжалась с 22.30 24 июня до 4.00 25 июня. Прорыв обеспечивался окаймляющим огнем артиллерии 52-й и 59-й армий. Несмотря на огонь артиллерии, прорыв от р. Полисть до Мясного Бора проходил под перекрестным огнем пулеметов и пушек противника.
Какие-то группы, невзирая на потери, пробивались по коридору. Проходившая по развороченной артиллерийским огнем гати, настилу и узкоколейке дорога получила красноречивое название «долина смерти». Какие-то группы залегли под огнем и до рассвета 25 июня оставались без движения. В 9.30 25 июня ненадолго открывшийся коридор был в очередной раз заблокирован немцами, теперь уже окончательно. «Западная группа» 2-й ударной армии к тому моменту перестала существовать, и наступающие с запада немецкие части вышли к р. Полисть. 2526 июня «котел» окончательно схлопнулся и разбился на отдельные группы сопротивления, оборонявшиеся до последнего патрона и пытавшиеся просочиться в разных направлениях.
После последней попытки прорыва в ночь на 25 июня 2-я ударная перестала существовать как организованная вооруженная сила. Управление армии превратилось просто в группу вооруженных людей. В ходе последнего [366] прорыва штаб армии был разбит на три группы, которые должны были выходить с частями и штабами атакующих войск.
Однако в ходе прорыва ночью 25 июня из окружения вышел только начальник разведывательного отдела армии А.С.Рогов. Три группы штаба были рассеяны минометным и артиллерийским огнем противника. Несмотря на ряд мер, принятых командованием Волховского фронта с целью найти и эвакуировать из окружения Военный совет 2-й ударной армии, удалось вывезти только вышедшего к партизанам заместителя командующего армией П.Ф.Алферьева. Спустя две недели после ликвидации «котла», 11 июля 1942 г., командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант А.А.Власов был взят в плен немцами в деревне Туховежи Ленинградской области. Позднее, уже в лагере военнопленных в Виннице, А.А.Власов пошел на сотрудничество с оккупантами и стал руководителем военной организации коллаборационистов из советских военнопленных Русской освободительной армии (РОА). Из-за этого события история 2-й ударной армии обросла множеством слухов и домыслов. Во-первых, не А.А.Власов «загнал армию в болота» она действовала в этом районе с января 1941 г.
, задолго до вступления в должность командующего А.А.Власова. Во-вторых, не может идти речи об организованной А.А.Власовым сдаче армии немцам. До самого последнего момента, когда сохранялась управляемость войск армии, А.А.Власов отдавал приказы на прорыв из окружения и уничтожения вооружения и техники с целью предотвратить использование этой техники противником. По крайней мере до его пленения генерал-лейтенант А.А.Власов действовал сообразно обстановке, и даже прерывание коммуникаций 2-й ударной нельзя поставить ему в вину, поскольку формально они находились в полосах 52-й и 59-й армий фронта. Неприятная история с изменой последнего командующего 2-й ударной армии первого формирования привела [367] к слабому освещению советскими историками событий на Волховском фронте в первой половине 1942 г. К своим вышли из окружения к 29 июня 9462 человека, в том числе 5494 человека раненых и больных. К 10 июля вышли еще 146 человек. Выход просачивавшихся по лесам и болотам солдат и командиров 2-й ударной армии продолжался довольно долго, многие отходили не на запад, а на юг, в направлении Старой Руссы.
Но принципиальных изменений цифры вышедших из окружения уже не претерпели. По немецким данным, в ходе боев с окруженной 2-й ударной армией было захвачено 32 759 пленных, 649 орудий, 171 танк и другое оружие, боевая и вспомогательная техника.
Итоги и уроки
Как и любое окружение, катастрофа 2-й ударной армии привела к потере опытных командиров и получивших боевой опыт частей и соединений. 26 июня в плен попал командир прошедшей со 2-й ударной от Волхова до Любани 327-й стрелковой дивизии полковник И.М.Антюфеев (25 мая 1942 г. он получил звание генерал-майора). С самого начала Любаньской операции он сумел заслужить славу грамотного командира. Подобно тому как 312-я стрелковая дивизия неофициально называлась «Панфиловской», 327-я стрелковая дивизия получила наименование «Антюфеевской». Командование также оценило действия И.М.Антюфеева, и он был 25 мая назначен командиром 24-й гвардейской стрелковой дивизии, но вступить в должность уже не успел. И.М.
Антюфеев был освобожден из плена в мае 1945 г., а с мая 1947 г. возглавлял военную кафедру Томского университета. Умер он в сентябре 1980 г. В плен также попали командир 92-й стрелковой дивизии Ф.М.Жильцов, 57-й стрелковой бригады майор И.Евстифеев и командир 25-й стрелковой бригады полковник П.Г.Шелудько. [368]
Общие потери Волховского фронта (2-й ударной и 59-й армий) за весь период оборонительного сражения с 13 мая по 10 июля 1942 г. составили 94 751 человек. Из этого числа 54 774 человека составили безвозвратные потери, а 39 977 санитарные.
С оперативной точки зрения окружение 2-й ударной армии не изменило радикально положения Волховского фронта. Армия А.А.Власова была связана с основными силами коридором шириной всего 612 км, что давало возможность безболезненно закрыть образовавшийся после окружения разрыв одним соединением. Волховский фронт не утратил боеспособности и уже в середине августа смог начать Синявинскую наступательную операцию. Вплоть до начала июля главные силы немецкой 18-й армии были задействованы в сражениях фронтом на восток и не имели возможности выполнять поставленную Гитлером в директиве № 41 задачу по захвату Ленинграда.
Гонка со смертью. Как погибла 2-я ударная армия
Блокада Ленинграда убивала не только жителей осаждённого города. Попытки снять осаду предпринимались постоянно и часто сами венчались катастрофами разного масштаба. Одной из самых известных подобных историй стало наступление 2-й ударной армии и её гибель весной и летом 1942 года. В силу разных причин эта операция получила широкую известность и обросла разнообразными домыслами относительно обстоятельств трагедии. Вдобавок последний командующий армией генерал-лейтенант Власов в плену пошёл на сотрудничество с нацистами и стал одним из самых известных предателей Второй мировой.
К январю 1942 года вермахт оказался на пороге грандиозной катастрофы. Неожиданно появившиеся из тумана войны резервные советские армии нанесли тяжёлое поражение группе армий «Центр» под Москвой, и контрнаступление быстро распространялось по всему фронту. Германский Восточный фронт лишь с огромным трудом избежал полного коллапса. Со своей стороны, советские войска впервые ощутили вкус победы и с энтузиазмом вели наступления по всему фронту, от Тихвина до Крыма.
В эту волну зимних наступлений входила и попытка снять осаду Ленинграда.
Немцы не оставляли надежд запереть и в перспективе уничтожить Ленинград окончательно. Добиться этой цели предполагалось выходом к восточным окраинам города и прерыванием Дороги жизни. Такая угроза была вполне реальна, и парировать её могли только собственные активные действия.
Прорыв самого «бутылочного горла» южнее Ладожского озера был самым очевидным вариантом. Однако даже успешный выход на Шлиссельбург в итоге не решал главной задачи. Прорыв неизбежно оказался бы очень узким, что позволяло немцам простреливать коридор, а то и запечатать его обратно. Требовалось более широкое наступление, которое могло бы отодвинуть фронт на значительное расстояние от Ленинграда. Именно такой замысел лёг в основу будущей Любанской операции.
Ударной силой наступления должен был стать Волховский фронт генерала армии Кирилла Мерецкова. План предусматривал классическое окружение: немцев собирались охватить наступающими навстречу друг другу в направлении Тосно армиями.
Поддержку этому наступлению с юга оказывала 2-я ударная армия. Она принадлежала к резервным объединениям, её сформировали только осенью 1941 года. Исчезновение в котлах 1941 года целых армий и даже фронтов привело к авральному созданию дивизий, а затем и армий, имевших небольшой срок на слаживание и обучение. Командных кадров тоже недоставало, и новую армию возглавил генерал-лейтенант НКВД Григорий Соколов. До сих пор его служебный опыт был связан в основном с внутренними и погранвойсками.
На бумаге армия была довольно серьёзной силой. Она включала 44 тысячи человек, два танковых батальона (71 машина), 462 орудия. Однако ещё при постановке задачи была допущена серьёзная ошибка: армии назначалась очень амбициозная задача — прорываться в глубину немецкой обороны, а затем повернуть под прямым углом на юг и добраться аж до Луги. Ставка переоценила возможности 2-й армии.
Наступление застопорилось почти сразу, атакующим удалось добиться лишь незначительных успехов. Недостаток артиллерии, боеприпасов, несовершенство тактики и неудовлетворительное руководство привели к тому, что атаки захлебнулись всего за пару дней.
2-я ударная понесла тяжёлые потери в самом начале сражения. Некоторые бригады атаковали, не имея не то что артиллерийской поддержки, но даже миномётов.
10 января Сталин сделал выволочку Мерецкову и предложил совершить перерыв в атаках для лучшей подготовки. Соколов был снят с должности командарма в силу вопиющей некомпетентности. Его сменил более опытный Николай Клыков, опытный офицер, командовавший взводом ещё в Первую мировую, с лета 41-го воевавший в северном секторе фронта и имевший позитивный опыт руководства армией под Тихвином. Наличие времени на подготовку в сочетании с оргвыводами сразу же возымело эффект. Армия форсировала Волхов и пробилась через первую линию обороны вермахта. На фоне полностью провалившихся ударов соседей это уже выглядело успехом, и Мерецков переориентировал резервы в полосу 2-й ударной.
Армия с трудом продиралась сквозь болотистые леса. Перебросками с других участков удалось добиться серьёзного численного перевеса над немцами, и армия, оплачивая кровью каждый шаг, всё-таки взломала фронт.
Мерецков существенно уменьшил замах своих клещей, и теперь наступление вели фактически две армии: 2-я ударная с юго-востока на северо-запад и 54-я — с северо-востока на юго-запад. Встретиться они должны были у станции Любань, создав небольшой котёл для немцев.
Клин, вбитый в немецкие позиции, был довольно глубоким, он уже доходил до 30 километров — но узким. Основание прорыва не превышало 12 км. Нельзя сказать, чтобы Клыков или Мерецков не видели, что армия уже находится в опасном положении. Однако пока наступление продолжалось, и прорыв к Любани поставил бы уже немцев в катастрофическую ситуацию. Выйти в тыл немцам, перехватить дорогу — и тогда…
Однако группу армий «Север» возглавляли не дилетанты. Фон Кюхлер, командующий армией, изымал резервы для парирования наступления русских буквально отовсюду. Кюхлер уделял особое внимание сохранению опорных пунктов в основании прорыва. Зимой 41-го создание этих опорных пунктов, «угловых столбов», стало стандартным оперативным приёмом немцев.
В основании прорыва выбирался участок, накачивавшийся резервами и оборонявшийся в любых условиях. Разгром этих узлов обороны представлял большую трудность для РККА первой военной зимы в силу и объективных причин (слабость промышленности и, как следствие, — недостаток боеприпасов) и субъективных (неотработанная тактика). На фронте 2-й ударной армии таким крепким орешком стало село Спасская Полисть. Уже из названия («полисть» — «болото») легко можно понять характер местности. Попытка захватить опорные пункты немцев на фланге специально назначенными оперативными группами и таким образом обезопасить себя не удалась.
Между тем Мерецков решил добить противника вводом в бой кавалерии — 13-го кавалерийского корпуса. Конники начали обходить Любань, а стрелки атаковали станцию, до которой осталось всего 10 километров.
Однако эта задача так и осталась почти решённой. 2-я ударная вколотила во фронт клин уже в 75 км глубиной. Для защиты резко ставшего огромным периметра требовались крупные силы.
На острие атаки оставалось, таким образом, недостаточное количество войск. Наступавшая навстречу 54-я армия пробилась неглубоко, и Любань по-прежнему оставалась близким локтем, который невозможно укусить. В середине февраля отряды Мерецкова слегка расширяют прорыв у основания, и Клыков вновь бросает свежие силы на Любань. Кавалерия уже перерезала железную дорогу к северу от станции.
Тем временем на противоположной стороне фронта тоже прекрасно понимали, что ситуация стала угрожающей. К фронту 2-й ударной армии прибывали немецкие резервы. К концу зимы наступление окончательно выдохлось. Вклинение к железной дороге немцы срезали локальным контрударом. Хотя из маленького котелка русские быстро пробились, дорога была разблокирована. Продолжать наступление стало невозможным. 2-я ударная армия почти выиграла своё сражение — и застыла.
Почти одержанная, но так и не состоявшаяся победа поставила части РККА в очень опасное положение. Крупная группировка находилась в тылу у немцев, подвешенная на две крупные просеки в коридоре всего в 14 км шириной.
Наступала весна, и это означало ещё большие трудности в том, что касается снабжения, вывоза раненых. Вдобавок все резервы были уже брошены в топку, и в случае неприятностей было бы трудно парировать немецкие контрудары.
РККА оказалась в ситуации, когда на карту было поставлено всё, но ставка не сработала. Зигзаги периметра обороны 2-й ударной составляли уже 200 километров, фронт был натянут как струна. Между тем времени на то, чтобы принять пожарные меры для её спасения, оставалось всего ничего. 2 марта Гитлер потребовал от фон Кюхлера контрнаступления для окружения и разгрома 2-й ударной.
15 марта немцы сделали свой ход. Разумеется, точкой приложения сил стал коридор в основании прорыва. Пятидневные бои увенчались соединением немецких ударных групп. 2-я ударная попала в окружение в почти первобытных лесах и болотах.
Впрочем, русские сохранили позиции вблизи дорог и не позволяли немцам по-настоящему завладеть ими. На 27 марта был спланирован контрудар изнутри и извне котла.
Снаружи Мерецков собрал три стрелковых дивизии — немного, но и пройти им предстояло небольшое расстояние.
Именно тогда в историю страны впечаталось название деревеньки Мясной Бор. Около неё удалось проделать коридор всего около трёх километров шириной. Тем не менее даже такая узкая брешь позволила 2-й ударной продержаться ещё некоторое время.
Именно во время мартовских боёв на Волховском фронте появился один из главных участников драмы, генерал-лейтенант Андрей Власов. Учитывая, что именно он командовал армией в её последние недели, а позднее снискал иудину славу, необходимо остановиться на его личности подробнее.
Власов участвовал в Гражданской войне и, судя по всему, неплохо себя проявил: в боях против Белой гвардии и анархистов Махно он сделал довольно быструю карьеру. Между Гражданской и Второй мировой он успел послужить в Китае, а к началу войны возглавлял 4-й мехкорпус. Как и прочие, отступал в 1941 году и в сентябре во главе остатков своей 37-й армии пробивался из Киевского котла.
Дальнейший эпизод его карьеры породил странные спекуляции: уже в наше время Власова его современные сторонники объявили спасителем Москвы. Этот тезис реальности, конечно, не соответствует ни в каком приближении. Под Москвой Власов командовал 20-й армией. Эта армия — одно из резервных формирований, которые должны были погасить энергию немецкого удара в случае ввода крупных резервов и, возможно, сражаться на улицах Москвы. В обороне столицы 20-я армия участвовала лишь на излёте сражения.
С хорошей стороны Власов проявил себя уже в декабре, во время контрнаступления РККА. Здесь 20-я наступала вполне успешно, и хотя она не добилась такого глубокого прорыва, как некоторые другие, аутсайдером тоже вовсе не оказалась. По итогам наступления Власов стал заместителем командующего Волховским фронтом.
Именно в этом качестве он и приехал во 2-ю ударную армию. То есть, если отбросить байки о «любимом полководце Сталина», перед нами биография не какого-то великого героя, но испытанного офицера, находящегося на хорошем счету у командования.
В обойму командиров, выдвинувшихся по итогам борьбы за Москву (Говоров, Лелюшенко, Белов…), Власов, безусловно, входил. Так что Ставка имела все основания рассчитывать на его опыт и квалификацию.
Между тем Мерецкова, похоже, охватил азарт игрока. Едва ко 2-й ударной с трудом прорубили узкий и непрочно удерживаемый коридор, он издаёт приказ в адрес Клыкова:
«Ближайшая задача армии — овладеть Октябрьской ж/д и Ленинградским шоссе на участке юго-восточнее Любани. В дальнейшем, обеспечивая себя с чудовского направления, наступать и овладеть Любанью во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта».
Решение откровенно авантюрное. Можно ли понять Мерецкова? Можно. 2-я ударная армия уже заплатила большой кровью за прорыв, её судьба повисла на волоске, а Любань так близко. Соблазн одним ударом выйти в дамки был слишком велик. При этом Клыков, армией которого, собственно, рисковали, уже бил в колокола и указывал на опасность положения своих войск.
Новая атака армии успеха не имела: после незначительного продвижения её вновь остановили.
Армия, по выражению историка Дэвида Гланца, ещё не была задушена, но уже задыхалась. Распутица сделала просеки едва проезжими, горючее, провиант, даже боеприпасы подвозились с перебоями. Немудрено на самом деле, что довольно сильный удар был так легко парирован. У армии теперь было очень короткое дыхание, она не могла долго выдерживать интенсивный бой, банально из-за исчерпания снарядов и патронов.
Апрель стал моментом серьёзной перетряски командования РККА в северном секторе фронта. Волховское направление возглавил генерал-лейтенант Михаил Хозин. Как и ряд других военачальников РККА, офицерские погоны он получил ещё в старой армии, окончив школу прапорщиков в 1916 году. Теоретически он был одним из очень хорошо подготовленных командиров РККА. На практике же результаты непосредственного вождения войск в исполнении этого командира трудно назвать однозначно положительными. Неплохой тыловик, снабженец и преподаватель, Хозин в течение войны раз за разом получал не самые лестные оценки как командир в поле.
Командующий 2-й ударной также сменился: вместо тяжело заболевшего Клыкова армию получил под начало Власов. Ему предстояло принять армию в самом плачевном состоянии: нехватка боеприпасов, продовольствия, медикаментов, огромная нехватка любого вспомогательного снаряжения, проблемы даже с обувью и обмундированием, долгое отсутствие пополнений измотанных частей. Окопы залиты водой, обсушиться негде, обогреться тоже негде.
Артиллерист Борис Павлов вспоминал:
«Местность на Волховском болотисто-лесистая, были там места, куда столетиями не ступала нога человека, грибов и ягод — тонны, потом я прочитал: немцы называли эти места волховскими джунглями, люди и техника по-настоящему в болотах тонули. Печки мы растапливали артиллерийским порохом, длинным, как макароны, в землянках круглый год стояла вода, щели от бомб не выроешь, боеприпасы тоже не закопаешь, орудия, особенно тяжёлые, устанавливались только на бревенчатых срубах, после нескольких выстрелов пушка проседала. Снаряды из-за топкого грунта частенько не взрывались — головная боль пиротехников с обеих сторон.
Дорог практически не было, только построенные с неимоверным трудом гати».
Нельзя сказать, что Хозин вообще игнорировал проблему тылов 2-й ударной. Первые его шаги выглядят вполне разумными: он собрался вывести две дивизии с позиций 2-й ударной для решения проблемы Спасской Полисти. Впоследствии на Хозина свалили всю трагедию 2-й ударной, но именно он был автором доклада от 11 мая, содержавшего такие слова:
«Либо мы создаём группировку, достаточно сильную для разгрома противника в районе юго-западнее Спасской Полисти, и тем самым сохраняем выгодное оперативное положение 2-й ударной армии для последующего проведения Любаньской операции, либо мы вынужденно уступаем противнику захваченную территорию и, сохраняя войска, отводим 2-ю ударную армию и часть сил 52-й и 59-й армий на фронт Ольховка, Новая Кересть, Большое Замошье…»
В отличие от азартного Мерецкова Хозин предпочёл проявить осторожность и постепенно вытащить армию из ловушки, в которой она находилась.
Другой вопрос — как именно вести эту операцию.
Между тем кадровые перестановки добрались до высшего руководства армией. 11 мая 1942 года в должность начальника Генштаба вступает Александр Василевский. Одно из первых его решений в новом качестве — отвод 2-й ударной армии. Василевский был кем угодно, но не азартным игроком, и ситуация под Любанью сразу же его обеспокоила.
Понимая, что армия уже почти окружена, он приказывает не просто выводить войска из выступа, а уже фактически прорываться. Директива Ставки предполагает вывести армию из мешка, силой пробив редуты у Спасской Полисти. Новый план имел одну серьёзную слабость: для очередного удара по Полисти сильно ослабили войска на самом коридоре, который оставался единственным путём армии к спасению.
К концу апреля 2-я ударная уже оказалась не просто в скверной ситуации. Сложно не прийти к мысли о том, что любое решение Ставки, что авантюрное, что осторожное, всё равно ухудшало её положение. Пока по тонким нитям просек солдаты медленно тянулись из западни, вермахт готовил финальный удар.
22 мая мешок под Любанью был атакован девятью дивизиями противника с разных сторон. На сей раз немцы обладали численным преимуществом перед войсками армии, и, учитывая измотанность советских войск, этот удар уже должен был стать смертельным. Отметим, что дивизии армии Власова уже давно не соответствовали собственному названию. По сути эти формирования по 2–5 тысяч человек представляли собой скорее усиленные бригады.
Крупнейшая ошибка, в конце концов и приведшая к гибели армии, пожалуй, состояла именно в том, что возможностям войск на коридоре не уделили должного внимания, а войска, выведенные из мешка, не прикрывали отход товарищей, ещё остававшихся внутри.
Упорная оборона двух слабых дивизий на коридоре позволила удерживать его несколько дней. Затем силы иссякли. 31 мая крышка захлопнулась. Солдат 2-й ударной армии эти несколько дней окончательно разделили на живых и мёртвых. В котле осталось более 40 тысяч человек.
Ставка отреагировала на происходящее запоздало, но активно.
Первые удары извне не достигли успеха, но на 10 июня спланировали новое наступление для вызволения окружённых. Хозина сняли с должности, на место вернули Мерецкова, но делу это помогло мало. Тем не менее именно этот командующий всё же должен был довести эту мучительно завершающуюся операцию до конца.
В котёл по возможности сбрасывали предметы снабжения самолётами. Это были крохи: СССР не обладал достаточно мощной транспортной авиацией для воздушного моста на 40 тысяч окруженцев. Снаружи готовили группировку для прорыва кольца. В это время солдаты в котле испытывали чудовищные страдания. Часто бойцы не ели по несколько дней. В пищу шли трава, кора, лягушки, насекомые, тягловых лошадей съели уже давно. Боеприпасы к тяжёлой артиллерии закончились, пробивавшиеся прокладывали себе путь только огнём сорокопяток с прямой наводки.
Снаружи готовили новый удар. Следовало торопиться: немцы медленно, но верно прогрызали фронт 2-й ударной, сжимая мешок. 19 июня одна из боевых групп (11 Т-34 и десант) сумела почти невозможное — отчаянной атакой проломила кольцо окружения и создала небольшой коридор.
По пространству шириной всего 300 метров к свободе устремилось всё, что могло перемещаться. Коридор непрерывно обстреливался, множество людей нашло смерть в болотах по краям тропинок, но тысячи людей и, в частности, 2000 раненых сумели выбраться. «Стена огня, вой и рёв, удушливая вонь горящего человеческого мяса», — писал очевидец этого ада, один из сумевших выйти на восток солдат. «Все мы считали, что лучше погибнуть в огне, чем попасть в плен».
В ночь на 22 июня из окружения вырвалась последняя организованная группа — 6 тысяч человек. Отряд 29-й танковой бригады полковника Михаила Клименко, пробивший путь к спасению (те самые «тридцатьчетвёрки»), — без сомнения заслужил свою вечную славу: многие поистине оказались всем обязаны немногим.
Связь со 2-й ударной армией прервалась. 24 июня началась последняя бешеная атака изнутри. Все, способные передвигаться, разобрали оружие и поддержали атаку. Танкисты, артиллеристы, ездовые, водители — последний шанс старался использовать каждый.
Технику подрывали, если оставалось чем. Над позициями 2-й ударной стелился густой дым: жгли последние склады с тем, что не могли унести. Атаку поддерживала артиллерия войск, оставшихся за пределами котла.
Последней атакой никто толком не командовал. Среди атакующих присутствовал начальник разведотдела армии Рогов, но он руководил только теми бойцами, до кого мог лично докричаться. Группы солдат и офицеров действовали по своему усмотрению. Град снарядов с востока немного сбавил активность немецких пушек и пулемётов, поэтому некоторым отрядам решительно настроенных солдат удалось вырваться на свободу, снося заслоны огнём ручного оружия. Однако для большинства солдат и офицеров заваленные телами гати у деревни Мясной Бор стали последним, что они увидели в жизни.
25 июня в течение дня все выходы из кольца были окончательно запечатаны. Армия распалась на отдельные очаги сопротивления.
Замкомандующего армией вышел к партизанам, и позднее его вывезли на Большую землю. 12 июля в плен попал Власов, захваченный полицаями деревни, в которой пытался найти еды.
Коллаборационисты передали его немецкому патрулю. Остатки армии либо сдавались, либо упорно продолжали поиск путей к выходу.
Всего сумели вырваться примерно 11 тысяч человек с учётом всех групп, выбравшихся впоследствии. Потери 2-й ударной армии и 59-й армии (в основании котла) с мая до финала сражения составили около 55 тысяч человек погибшими и пленными. Из них по крайней мере 30–40 тысяч погибли или попали в плен в 20-х числах июня.
Дальнейшая судьба Власова общеизвестна. Его коллаборационистская армия так и не стала боеспособным формированием, и случаи, когда она вступала в бой с РККА, можно пересчитать по пальцам одной руки. Впоследствии Власов был пойман, осуждён на смертную казнь и повешен.
В дальнейшем делались попытки как свалить на него ответственность за поражение армии, так и объявить трагедию 2-й ударной причиной его предательства. Оба эти тезиса неосновательны. В должности командарма Власов действовал вполне рационально, не хуже, чем почти любой командующий армией на его месте.
В плен он попал, когда связь со всеми боевыми частями была давно потеряна.
С другой стороны, при всех ужасах окружения он не мог увидеть там ничего нового по сравнению с трагедией Киевского котла, в котором воевал в 41-м. История предательства Власова — это в конечном счёте «просто» история психологически сломавшегося человека, и, пожалуй, он не кривил душой на судебном процессе, когда на вопрос о причинах перехода на сторону немцев лаконично ответил: «Смалодушничал».
Полугодовое сражение 2-й ударной армии могло стать одной из крупнейших побед РККА, но обернулось страшным поражением. У побед много отцов, поражение же всегда сирота, и всё же стоит рассмотреть, каким образом произошла такая катастрофа.
Весной 1942 года многие соединения РККА попали в однотипную ловушку. Достигнутые за зиму успехи привели к появлению множества выступов линии фронта, часто — с узким основанием. Практика формирования «угловых столбов» позднее отлилась в целую серию поражений, когда такие опорные пункты становились исходными позициями для контрударов вермахта.
В случае со 2-й ударной таким пунктом стала Спасская Полисть.
Однако к конкретной катастрофе у Мясного Бора привели конкретные решения. Вермахт в 1942-м в целом превосходил РККА по умению воевать, но само по себе это превосходство ещё ничего не объясняет. Пусть прилагая больше усилий, теряя больше людей, РККА была уже в состоянии потрясать оборону противника. И прорыв в глубину, приведший 2-ю ударную армию почти к самой Любани, это отлично показал.
Однако наступление с невзятой Спасской Полистью в тылу уже было рискованным шагом, а дальнейшие попытки атаковать, не обеспечив собственный тыл, отдавали авантюрой. При этом командование армией и всем фронтом постоянно металось между двумя направлениями, в итоге не решив ни одну из насущных задач: не взяты оказались ни Полисть, ни Любань.
Вероятно, крупная частная операция, которая привела бы к освобождению Полисти, решила бы проблему, но сложность в том, что на неё ни разу не хватило сил, которые было бы не жалко отдать для решения конкретного вопроса.
Это мы сейчас располагаем точными сведениями о том, что захватить Любань не хватало возможностей. А командованию армии, фронта и самой Ставке в каждый конкретный момент казалась решаемой задача очередным последним усилием прервать коммуникации вермахта и решить проблему радикально.
Не следует думать, будто это проблема только РККА: ровно такие же попытки бросить все силы в дело и последним рывком обрушить оборону противника привели вермахт в том же 1942 году к малоизвестному котлу под Гизелью и всемирно известному котлу под Сталинградом.
Однако в мае-июне это по-человечески понятное стремление привело к гибели 2-й ударной армии. В конце концов, когда уже новые командиры, Власов, Хозин и Василевский, попытались прекратить азартную гонку со смертью и плавно отвести армию из мешка, она уже слишком глубоко забралась в ловушку.
Россия возвращает свои «ударные армии» времен Второй мировой войны
Во время Второй мировой войны одним из видов оружия, которое Советский Союз использовал для уничтожения нацистской Германии, была «Ударная армия».
Это были усиленные соединения армейского размера, которые использовались для проделывания брешей в немецких позициях, чтобы их могли использовать советские танки.
Теперь Россия планирует вернуть ударные части. Тем не менее, чтобы никто не опасался, что это прелюдия к российскому налету на Украину или страны Балтии, звание «Удар» будет почетной наградой для подразделений, которые особенно хорошо себя проявили.
«В настоящее время рассматривается вопрос о присвоении звания «ударная часть» 78 частям, подразделениям и соединениям. в российской военной газете Красная Звезда . Бувальцев также сообщил, что «название может быть присвоено силам, включающим мотострелковые войска, танковые части, морскую пехоту, воздушно-десантные, десантно-штурмовые и другие части и подразделения».
«Такое использование слова «шок», по-видимому, предназначено для обозначения подразделений, частей и формирований, демонстрирующих более высокую степень подготовки и боеспособности», — заявил National Interest полковник армии США в отставке и эксперт по российским вооруженным силам Дэвид Гланц.
. «Упор здесь делается на повышение боевой готовности».
Гланц, возможно, ведущий западный историк советских вооруженных сил во Второй мировой войне, объяснил, что концепция ударной армии появилась еще до Второй мировой войны. «На самом деле термин «ударная армия» восходит к началу 19 века.30-х годов, когда, согласно Полевому уставу, это были хорошо обученные и усиленные армии, предназначенные для ведения наступательных операций. Перед этими армиями ставилась задача создания тактических прорывов, через которые подвижные силы (сначала кавалерия, а затем механизированные корпуса) должны были вести эксплуатацию в оперативную глубину».
Таким образом, ударные армии должны были стать таранами, которые пробивали брешь во вражеских позициях, через которые бронетанковые части веером выходили в тыл врага, перерезая пути снабжения и захватывая командные пункты и артиллерийские батареи. Это показывает, насколько сложной была советская доктрина для проведения маневренных операций на уровне армии, по крайней мере, наравне с немецкой теорией блицкрига и намного более продвинутой, чем американское, британское и французское мышление того времени.
К сожалению, сталинские чистки почти всех компетентных довоенных советских генералов и опустошение немецкого вторжения в июне 1941 года сделали такие операции недоступными для Красной Армии в первые дни русско-германской войны. Однако в декабре 1941 и январе 1942 года Советы создали четыре ударные армии, чтобы возглавить зимнее контрнаступление. Первая, Третья и Четвертая ударные армии были развернуты под Москвой, где они отбросили немецкие войска, угрожавшие городу. 2-я ударная армия дислоцировалась под Ленинградом, где дважды была окружена и уничтожена немцами в 1919 г.42 (ее командир Андрей Власов попал в плен к немцам и дезертировал, став командующим антисоветской армией, созданной гитлеровцами).
Более успешной была 5-я ударная армия, которая усилила разрушительное контрнаступление советских войск под Сталинградом в декабре и отбила попытки немецкого 48-го танкового корпуса освободить окруженную 6-ю армию.
Несмотря на предвоенную доктрину, которая требовала, чтобы ударные армии были сильно усилены и хорошо обучены, требования военного времени сделали фактические формирования гораздо более бессистемными.
«1-я ударная состояла из наспех сформированных и развернутых стрелковых бригад и скудной танковой поддержки, в то время как остальные три ударные армии были развернуты в конце 1941 и в начале 1942 года были сформированы из стрелковых дивизий и танковых бригад, заквашенных несколькими первыми советскими гвардейскими стрелковыми корпусами», — сказал Гланц. Пятая ударная армия была самой сильной, с приданными танковым корпусом и гвардейским кавалерийским корпусом.
Элитными частями Красной Армии во Второй мировой войне на самом деле были гвардейские части, названные так потому, что они отличились в боях. К 1943 году «ударные армии редко были больше или мощнее, чем другие полевые армии, и при этом они не имели (теоретически) более сильного состава гвардейской армии», — говорит Гланц.
В этом смысле новые ударные части звучат ближе к гвардейским формированиям Второй мировой войны. Стоит ли беспокоиться Западу? Не больше, чем русские должны быть, когда Соединенные Штаты называют свои военные корабли в честь известных сражений, таких как USS Anzio и Saipan .
Армия США также подчеркивает историческое происхождение таких подразделений, как Восемьдесят вторая воздушно-десантная дивизия.
Москва просто использует славу и героизм Красной Армии Великой Отечественной войны для мотивации своих сегодняшних солдат.
Майкл Пек — автор статей для National Interest. Его можно найти по телефонам Twitter и Facebook .
Изображение : Основной боевой танк Т-14. Wikimedia Commons/Creative Commons/Виталий В. Кузьмин
Гибель армии
Окруженная немцами и преданная собственным командиром, 2-я ударная армия России исчезла с поля боя и из учебников истории.
КОГДА РУССКИЙ ПЕХОТНИК И. И. Калабин оглядывался на последние дни 2-й ударной армии, в его описании была вся ужасная яркость событий, которые невозможно забыть. «Мы больше не были армией», — писал он:
Мы были рыночной толпой. Горел лес, тлели торфяники. Повсюду воронки от бомб и искривленные сломанные деревья.
Кучи бесполезных винтовок, разбитые лафеты. И трупы — трупы, куда ни глянь. Тысячи их, вонючих и облепленных мухами, разлагающихся на июньском солнце… А на каждой клочке сухой земли — раненые солдаты. Крики, стоны, мольбы — о воде или о том, чтобы кто-нибудь прикончил их. Но никто не обратил внимания. Люди бродили по лесу — оцепеневшие, угрюмые, полусумасшедшие; в шапках с ушами, завязанными под подбородком, чтобы не было комаров, глаза красные и опухшие от недосыпа…. Ни у кого не было часов; мы потеряли счет времени. Какая сейчас дата? Это день или ночь?
История Второй Ударной Армии — просто 2-й Ударной для бойцов, которые в ней служили — одна из наименее известных трагедий Второй мировой войны. Вторая из пяти «ударных армий», предназначенная для руководства ключевыми наступлениями, состояла из одной стрелковой дивизии и восьми бригад — всего около 100 000 человек. Она подошла к концу ровно через год после внезапного нападения Гитлера на Советский Союз в окружении, в результате которого, как образно описал Калабин, столько же людей умерло от голода, сколько от боев и бомбардировок.
После войны армия понесла еще один жестокий удар, когда предательство ее командующего генерала Андрея Власова побудило власти вычеркнуть кончину армии из официальных отчетов. Только после распада Советского Союза эта история стала известна.
Семена бедствия были посеяны в начале января 1942 г., когда Сталин отреагировал на стремительное немецкое вторжение тем, что отверг своих генералов и настоял на контрнаступлении по всему фронту, от Балтики на севере до Черного моря в юг. Одной из главных целей было облегчение Ленинграда, 2,5 миллиона мирных жителей которого впадали в пучину массового голода. В декабре 53 000 человек умерли от того, что в свидетельствах о смерти эвфемистически именуется «дистрофией» и «истощением»; более 100 000 человек умрут в течение каждого из следующих трех месяцев.
План Сталина — по сути, крупномасштабное повторение более мелких наступлений, потерпевших неудачу прошлой осенью, — заключался в том, чтобы прорвать немецкие осадные рубежи в самом тонком месте.
Изнутри кольца вокруг Ленинграда 55-я армия должна была нанести удар с юга и востока, захватив главную железнодорожную линию Москва-Ленинград и южный берег Ладожского озера чуть восточнее. Из-за пределов кольца пять армий — 59-я, 54-я, 52-я, 4-я и 2-я ударная — должны были наступать на север и запад через реку Волхов. Им предстояло встретить другую армию — 55-ю — у железнодорожного городка Тосно и окружить передовые дивизии 18-й немецкой армии.
Это был хороший план на бумаге, но не на практике. Голодные, измученные, с недостатком опытных офицеров и хронически недооснащенные, ни одна из русских армий не была готова к наступлению, особенно на севере, где в результате рекордной зимы температура упала до -20 градусов и ниже. Особенно слаба была 55-я армия, оказавшаяся внутри осадного кольца. Как позже выяснилось в файлах НКВД, советской службы внутренней безопасности, мужчин расстреливали за то, что они жаловались. Коррумпированные квартирмейстеры злоупотребляли карточной системой, в результате чего многие солдаты умирали от голода; некоторые из них даже прибегали к каннибализму.
Вновь призванная из резерва 2-я ударная армия была лучше снабжена, но неопытна. Он был сформирован двумя с половиной месяцами ранее, большая часть его войск прибыла с хлебных полей волжской степи. Немногие когда-либо видели лес, никто не умел кататься на лыжах, и их стремление избегать леса в пользу открытой местности вскоре сделало их легкой добычей для немецких штурмовиков. Их командир, генерал-лейтенант Григорий Соколов, не имел никакого военного опыта, дослужившись до чинов НКВД и став заместителем его главы-садиста Лаврентия Берии. Соколов доложил генералу Кириллу Мерецкову, способному профессиональному солдату, который мог бы проявить больше инициативы, если бы не был временно заключен в тюрьму и подвергнут пыткам по приказу Сталина в начале войны — один из десятков старших офицеров, обвиненных в неспособности Сталина предвидеть немецкую войну. вторжение.
НАЧАЛО 6 января 1942 года Ленинградское наступление Сталина началось с кровопролития. Пешая атака над замерзшим Волховом без артиллерийской подготовки, прикрытия с воздуха и зимней маскировки, русская пехота тысячами уничтожалась немецкими артиллеристами, укрывшимися в хорошо построенных огневых точках на более высоком западном берегу Волхова.
2-я ударная армия, брошенная в бой на следующее утро, должна была расширить плацдарм, созданный тремя армиями накануне. Но на самом деле плацдарма не было, и за первые полчаса штурма 2-я ударная потеряла более 3000 человек. Как вспоминал Калабин:37
Уникально для января, речной лед начал трескаться и дрейфовать. Серый Волхов вскипел от артиллерийского огня и покраснел от человеческой крови. Мы уже привыкали к войне, но, видя торчащие из реки человеческие руки и головы, и человеческие тела под прозрачным льдом, мы опрометчиво проклинали тех, кто по глупости и безответственному легкомыслию бросил нас, пехотинцев, живыми в замерзшую реку. …. Потом я был в боях за Кишинев и Будапешт, но вид кровавого смертного Волхова не покидает меня до сих пор.
Через три дня по указанию Ставки, высшего командования Красной Армии, Мерецков остановил наступление. Он заменил Соколова более опытным генерал-майором Николаем Клыковым, командующим 52-й армией. Штурм возобновился 13 января — на этот раз с лучшей артиллерийской подготовкой, хотя войска по-прежнему не имели припасов и мешали снегу такой глубины, что раненые солдаты падали в сидячее положение, удерживаемые сугробами.
24 января 2-й ударной армии удалось, наконец, прорваться через Волхов в районе села Мясной Бор, пророчески названного «Мясным лесом». Возглавляемый кавалерийским корпусом, он продвинулся на 25 миль за пять дней, заняв широкую полосу сельской местности площадью около 30 квадратных миль между Ленинградом и небольшим средневековым городом Новгородом, около 90 миль на юг.
Успехи были более впечатляющими на бумаге, чем на самом деле. Усилия 52-й и 59-й армий по расширению бреши в немецком строю, ширина которой к середине февраля достигла 8,5 миль, не увенчались успехом из-за стремительного подкрепления противника, а захваченная территория состояла из практически необитаемых лесов, торфяников и болот. По мере того, как 2-я ударная армия все глубже проникала в тыл врага, ее линии снабжения растянулись до предела. «О чем думало Верховное командование, — писал Калабин,
отправить лошадей в лес без тропинок и дорог, со снегом по самое брюхо? Один взгляд на карту показал бы им, что это пустое пространство за Волховом было глушью на глуши… Девяносто процентов нашего транспорта было запряжено лошадьми.
Что мы должны были использовать в качестве корма? У нас не было ни сена, ни овса. Часто, пока мы спали, лошади выгрызали оглобли телег. Или они просто умрут с голоду. Когда он обнаруживал мертвую лошадь, ответственный человек плакал, потому что он мог предстать перед военным трибуналом [по подозрению в убийстве лошади, чтобы съесть ее]. Штабы и госпитали снабдили большими палатками с войлочным полом, но мы спали на улице, у костров. Часто мужчины слишком близко спали и сжигали свои валенки. Единственным способом получить новые были мертвые солдаты.
Тактика Красной Армии также оставалась в зачаточном состоянии. Немецкие солдаты были поражены, увидев, как русская пехота продвигается по открытой местности в ряд, громко крича «ура», что, как заметил один немецкий ветеран, «указывало нам, куда стрелять». 2-я ударная армия также не координировала свои действия с 54-й, продвигаясь к ней с севера: атаки одной стороны, как правило, затухали по мере того, как начиналась другая.
Для реанимации наступления в середине февраля Сталин направил маршала Климента Ворошилова, бездарного подельника, проводившего армейские чистки 19-го30-х и сварганил предыдущую осень оборону Ленинграда.
С ним, чтобы занять пост нового заместителя Мерецкова, пришел высокий, очкарик, 42-летний профессиональный военный — Андрей Власов.
Недавно награжденный за выведение армии из окружения под Киевом, Власов был на тот момент, судя по всему, образцом успешного советского генерала. Военный репортер Илья Эренбург, который брал у него интервью незадолго до его отправки во 2-ю ударную армию, нашел его харизматичным и популярным среди своих людей, отметив, что он обращался к ним на ярком разговорном языке, а не на обычном советском жаргоне.
Один из 13 детей в крестьянской семье, Власов вступил в Красную Армию в 19 лет и быстро поднялся по служебной лестнице во время Гражданской войны в России. После этого он остался в армии, добился ряда повышений и в 30 лет вступил в Коммунистическую партию. Самым необычным пунктом в его резюме — доказательством того, что начальство считало его политически благонадежным, — были два года в Маньчжурии, когда он консультировал Чан Кай-ши в его войне против японцев.
Но полосе везения Власова пришел конец. В середине марта, получив отказ в подкреплении, Мерецков попросил у Ставки разрешения отвести 2-ю ударную армию до того, как она увязнет в весенней распутице. Сталин уклонился от ответа, снова послав Ворошилова для оценки ситуации. Промедление оказалось фатальным: Гитлер уже приказал 18-й армии активировать операцию «Хищник», призванную отрезать 2-ю ударную армию. «Фюрер, — записал в своем дневнике его начальник штаба Франц Гальдер, — указывает на начало воздушной подготовки за несколько дней до начала наступления (самые тяжелые бомбы по лагерям в лесу). После ликвидации Волховского выступа нельзя тратить кровь на сокращение противника в болотах; его можно оставить умирать с голоду».
За пять дней ожесточенных боев 18-я армия при поддержке войск испанской Голубой дивизии (отправленной на Восточный фронт якобы нейтральным испанским диктатором Франсиско Франко) перерезала обе дороги снабжения, соединявшие 2-ю ударную армию с остальной частью Волховский фронт.
27 марта русским удалось вновь открыть узкое место, очистив проход шириной от двух до трех миль в районе Мясного Бора. Но связь оставалась хрупкой и прерывистой, и если ее вообще можно было пересечь, то только ночью и только пешком.
АПРЕЛЬ ПРИНЕС ВЕСНУЮ ОТТЕПЛЬ — по-русски распутица , пресловутое «время без дорог». Операции с обеих сторон прекратились, когда замерзшие болота превратились в озера, а участки возвышенностей превратились в острова. Расквартировав в заброшенном монастыре на западном берегу Волхова, немецкий разведчик (и заядлый орнитолог) наблюдал за изменением ландшафта:
Тростниковые заросли, широкие водоемы между участками пожелтевшей травы, черной вересковой пустоши и редкими остатками снега. Над всем этим высокое весеннее небо с облаками из овечьей шерсти; море ликующего пения жаворонков и криков чибисов. В заболоченном лесу направо, щеглы в каждом кустике…. Мужчины сидят перед своими бункерами без рубашек, с бледными торсами… Они свистят и поют.
Веселый шум должен донести до русских, но я не собираюсь этого запрещать.
Другие немцы были менее лиричны, устанавливая возле затопленных блиндажей вывески с надписями « Kein Trinkwasser » («Не пить воду») и « Hier beginnt der Arsch der Welt » (буквально «Здесь начинается жопа мира»). »).
Для застрявшей 2-й ударной армии весна принесла новые беды. Коридор, соединяющий его с тылом, стал непроходимым, что остановило эвакуацию раненых и доставку припасов. Лошади умерли и были съедены; войскам приходилось таскать артиллерийские снаряды вручную, пробираясь по пояс или перепрыгивая с кочки на кочку, как кролики. Мучительно сложенные «вельветовые дороги» из уложенных рядом стволов деревьев увязали в грязи.
Разгневанный беспомощностью армии, Сталин 21 апреля отозвал Мерецкова. Он передал командование Волховским фронтом Михаилу Хозину, ставленнику маршала Георгия Жукова и командующему соседним Ленинградским фронтом. В то же время Власов прилетел в котёл Мясной Бор, чтобы сменить Клыкова на посту командующего 2-й ударной армией.
«Волчий» и «неразговорчивый», по словам его новых подчиненных, Власов уже не был тем колоритным офицером, каким он был два месяца назад. В Москве Мерецков посетил Ставку, чтобы сделать последнюю просьбу о подкреплении, заявив в присутствии Сталина, что положение 2-й ударной армии критическое и что «если ничего не делать, катастрофа неизбежна».
К такому же выводу пришел и Хозин, поклявшийся, что к концу месяца «полностью уничтожит врага». 12 мая, зная, что немцы задействуют две новые пехотные дивизии, чтобы перекрыть узкое место в Мясном Бору, Хозин представил план отхода. 2-я ударная армия должна была отступить на юго-восток, а затем прорваться, чтобы присоединиться к остальной части Волховского фронта. Ставке потребовалось четыре дня, чтобы утвердить план, но к этому времени было уже слишком поздно. Армия уже начала распадаться. «Противник сначала окружит часть, — вспоминал И. И. Калабин,
подождите, пока он ослабнет из-за отсутствия припасов, а затем начните стучать.
Мы были совершенно беспомощны, так как у нас не было ни боеприпасов, ни топлива, ни хлеба, ни табака, ни даже соли. Хуже всего было отсутствие медицинской помощи. Ни лекарств, ни бинтов. Вы хотите помочь раненым, но как? Все наше нижнее белье давно пошло на бинты; все, что у нас осталось, это мох и вата. Полевые госпитали переполнены, а немногочисленный медперсонал в отчаянии. Многие сотни неходячих раненых просто лежат под кустами. Вокруг них комары и мухи жужжат, как пчелы в улье. Подойди ближе, и весь рой идет за тобой, обволакивает тебя, лезет в рот, в глаза, в уши — невыносимо… Ничего нового о вшах, но в таких количествах…. Серые черти съедают нас заживо, с упоением, полностью закрывая нашу одежду и тела. Вы даже не пытаетесь их раздавить; все, что вы можете сделать, это стряхнуть их на землю….
Но главной нашей бедой был голод. Угнетающий, непрекращающийся голод. Куда бы вы ни пошли, что бы вы ни делали, мысль о еде не покидала вас… Наше продовольственное снабжение теперь зависело от доставки по воздуху U-2 [небольшой многоцелевой биплан, более известный как По-2].
Каждый мог нести по пять-шесть мешков сухарей. Но нас были тысячи. Как же на всех хватит?.. А то сам по себе, что найдешь, то и кору, и траву, и листву, и сбрую ешь.
Тем не менее, в течение мая из котла бежало значительное количество войск. 16-го к русским рубежам подошли один кавалерийский корпус, три стрелковые дивизии и четыре стрелковые и танковые бригады. В конце месяца за ними последовали еще одна стрелковая дивизия и артиллерийский полк вместе со многими больными и ранеными и тяжелой техникой. Дезертирство также увеличилось: около 1000 человек добровольно сдались 21 мая, согласно немецким записям, и еще 1000 на следующий день.
Отступая, части следовали обычной для Красной Армии политике выжженной земли, насильственно реквизируя зерно и скот, сжигая амбары и дачи. Бездомные крестьяне плетутся за солдатами в жалком поезде. «Наша территория была недостаточно большой, чтобы прокормить даже нас, — вспоминал политрук, — и вдруг у нас оказались все эти старухи и дети в наших руках.
Это было ужасно. Дети просили хлеба, но нам нечего было им дать. Бывало, даешь ребенку 100, 200 рублей, а купить на них нечего». На фотографии изображены женщины и дети, лежащие под деревьями, кора которых содрана на высоту вытянутой руки.
Тем временем Сталин второй раз перетасовал своих ленинградских генералов. Услышав, что немцы в очередной раз перекрыли Мясноборский коридор, он немедленно освободил Хозина от его командования, упрекнув его в директиве, изданной в 3 часа утра 8 июня, за то, что он не отвел 2-ю ударную армию в кратчайшие сроки. «своевременно и быстро», за «бюрократические методы контроля» и за «изоляцию от своих сил». Командование Волховским фронтом вернулось к реабилитированному генералу Кириллу Мерецкову, который останется там до конца войны.
Изменение не повлияло на землю. Теперь ограниченная небольшим участком заболоченного леса к западу от Мясного Бора, 2-я ударная армия, наконец, встретила свой конец в безжалостно освещенных солнечными ночами 21–24 июня, предприняв самоубийственные попытки прорыва через брешь в немецких позициях, которая была 2,5 мили длиной, но только шириной в несколько сотен метров.
Те, кто мог, несли винтовки; изможденные и ходячие раненые, вообще ничего.
«Никакое воображение не может воссоздать то, что произошло в той Долине Смерти», — вспоминал выживший. «Сплошная стена огня, непрекращающийся вой и рев, одуряющая вонь горелого человеческого мяса — и тысячи людей устремляются в этот огненный коридор… Но только мобильный мог попытаться сбежать. Многие были слишком серьезно ранены, чтобы ходить, или потеряли сознание от голода. Все они до сих пор лежат там».
Немецкая кинохроника сообщила о полном разгроме армии и захвате 649 артиллерийских орудий, 171 броневика и 32 000 пленных. С момента начала наступления за реку Волхов в январе 149 838 советских солдат погибли в боях, попали в плен или пропали без вести, еще 253 280 были ранены или умерли в военных госпиталях, то есть почти трое из четырех потеряли. Из 100 000 человек 2-й ударной армии более 66 000 были убиты, взяты в плен или пропали без вести.
СРЕДИ НЕДОСТУПЕННЫХ был генерал Власов, который 21 июня прекратил всякую радиосвязь со штабом.
По словам штабного офицера, подобранного партизанами и вылетевшего из кармана для допроса, Власов сначала пытался— вместе с примерно 50 другими — прорвать немецкие рубежи на реке Полость, у входа в «Долину смерти». Измученные и голодные, группа попыталась, но не смогла захватить немецкий грузовик снабжения. «В трансе» Власов приказал людям разбиться на небольшие группы и идти своей дорогой. Он ушел в лес со своей любовницей, штабной кухаркой.
Как и где Власов провел следующие две недели — непонятно. 11 июля он зашел в деревню, где — может быть, добровольно, а может быть, по доносу местных крестьян — был подобран немецким патрулем и доставлен в лагерь в центре Украины для высокопоставленных советских военнопленных. Там без явного предупреждения Власов стал предателем. Он написал письмо властям Германии, в котором утверждал, что многие советские граждане в частном порядке настроены антибольшевистски и что, если Германия будет вести себя более дружелюбно по отношению к русским военнопленным и гражданскому населению на оккупированной территории, она сможет набрать армию под его руководством для свержения Сталин.
Что вызвало этот впечатляющий разворот? С одной стороны, Власов предал идеологию, с которой боролся всю свою взрослую жизнь. С другой стороны, неудивительно, что он желал Сталину поражения. Как и миллионы других, он видел своих друзей и коллег, несправедливо брошенных в тюрьму или казненных во время сталинских чисток. Частные дневники показывают, что значительное меньшинство россиян считало — по крайней мере, вначале — что победа Германии может быть ценой, которую стоит заплатить за новый, менее кровавый режим. Критики говорят, что Власов был просто оппортунистом, стремящимся к власти и статусу под властью Германии. Защитники рисуют его наивным, надеясь, что он сможет улучшить условия для гражданских лиц и военнопленных и вызвать больше дезертирства среди высших чинов Красной Армии. Несомненно, он был озлоблен отказом Сталина либо усилить 2-ю ударную армию, либо позволить ей отступить, и он, должно быть, боялся быть обвиненным в ее развале.
Какими бы ни были мотивы Власова, его план в руках нацистов был обречен.
Нацисты использовали его в пропагандистских целях, объезжая оккупированные территории и помещая его имя в сбрасываемые с воздуха листовки, призывающие красноармейцев сдаться. Но он никогда не встречался с Гитлером, и только в январе 1945 года ему дали командовать двумя недоукомплектованными дивизиями, базировавшимися на базе военнопленных. город от немцев. Когда Красная Армия быстро приближалась, Власов ненадолго позволил своим войскам сражаться с чешским сопротивлением, прежде чем отступить на запад, пытаясь сдаться американцам. Во время переговоров его эскорт наткнулся на советскую колонну; он был арестован и доставлен в Москву. 19 июля46 г. его судили за измену и повесили.
ПОСЛЕ ВОЙНЫ 2-я ударная армия разделила власовскую опалу. Он практически не упоминался в официальных военных историях; его мертвые остались непогребенными, мемориалы не воздвигнуты и медали не выданы, а вдовам павших отказали в военных пенсиях. Ветераны армии были вынуждены относиться к своей службе как к позорной тайне.
Те, кто говорил, рисковали потерять работу и подвергнуться остракизму со стороны друзей и соседей. Реабилитация началась только в конце 1980-е годы, когда политика гласности Михаила Горбачева ослабила цензуру.
Кто были настоящими предателями в этой истории? 2-я ударная армия в ловушке и голодает? Власова за то, что он на стороне Гитлера? Сталина за то, что он отказался отвести 2-ю Ударную армию, а потом бросил ее? Одна подсказка находится среди ржавого оружия и снаряжения, которые все еще собирают в лесу за Мясным Бором. Найденный на месте последней штаб-квартиры Власова, он представляет собой печатную матрицу — свинцовый шрифт, все еще плотно заключенный в прямоугольную деревянную рамку — для ежедневной армейской одностраничной газеты. От 24 июня, дня, когда остатки армии в последний раз ринулись в Долину Смерти, заголовки гласили: «Враг не сломит нашего сопротивления» и «Наша победа близка». Смелые слова, но симптоматические для состояния отрицания, которое привело к стольким советским катастрофам в начале войны.