Хронология: ключевые моменты войны в Ираке
Война в Ираке началась с кампании против войска Саддама Хусейна и закончилась поражением Исламского государства. Между этими двумя моментами происходили восстания суннитов и шиитов и гражданская война между двумя общинами, тысячи нападений террористов-смертников, а также сражения, в которых были разрушены целые города. Veridica представляет вам ключевые моменты одного из самых разрушительных конфликтов на Ближнем Востоке.
20 марта 2003 года. ВторжениеМеждународная коалиция во главе с США вторглась в Ирак под предлогом уничтожения предполагаемого оружия массового поражения Саддама Хусейна, которое могло попасть в руки террористов Аль-Каиды. Основные силы коалиции, состоящие в основном из американских и британских военных, атаковали со стороны Кувейта. Второе наступление началось с территории Иракского Курдистана силами пешмерга в сопровождении американских войск. После стремительной кампании «блицкриг» 9 апреля был взят Багдад, а символом этого события стало свержение статуи Саддама Хусейна в центре города.
1 мая президент Джордж Буш объявил об «окончании основных военных операций».
4 апреля американские солдаты открыли огонь по иракским гражданским демонстрантам в городе Фаллуджа, расположенном в долине Евфрата и известном горделивым характером своих жителей, которые очень привязаны к племенным обычаям, включая те, которые требуют кровной мести. 16 мая и 23 мая глава Временной коалиционной администрации Пол Бремер, который фактически руководил Ираком, подписал два своих первых распоряжения. Указ №1 предусматривал удаление из администрации всех членов партии Саддама Хусейна «Баас», а указ №2 упразднял секретные службы и армию. Сотни тысяч людей, прошедших военную подготовку, в основном сунниты, остались без работы, без средств к существованию. Эти три события сыграли важную роль в мобилизации суннитских националистов, баасистов и умеренных исламистов против сил коалиции и в формировании сопротивления против американцев и сотрудничавших с ними иракцев.
19 августа глава миссии ООН в Ираке Сержиу Виейра ди Меллу погибает в Багдаде в результате взрыва террориста-смертника, а 10 дней спустя в священном для шиитов городе Наджаф в результате взрыва террориста-смертника погибает видный шиитский священнослужитель, вернувшийся из иранской ссылки, аятолла Мухаммад Бакир аль-Хаким. Теракты были совершены иорданской террористической группировкой Абу Мусаба аз-Заркави. В последующие годы она проявит себя крайне жестоко, сея террор с помощью смертников и обезглавливаний. Жертвами террористов Заркави становились не только их заклятые враги — христиане и шииты, но и сунниты, что даже вызвало критику со стороны руководства Аль-Каиды. Через несколько лет после смерти Заркави его группировка превратится в Исламское государство. Девизом англоязычного журнала группировки «Дабик» была цитата из Заркави: «Искра была зажжена здесь, в Ираке, но ее пламя будет разгораться до тех пор, пока не сожжет армии крестоносцев в Дабике».
«Дамы и господа, мы его поймали», – объявил Пол Бремер 13 декабря на пресс-конференции, транслировавшейся в прямом эфире по всему миру. Саддам был самым разыскиваемым человеком в Ираке еще с апреля, когда он исчез из Багдада. Бывший диктатор значился тузом пик в колоде игральных карт самых разыскиваемых людей режима, которую американцы массово распространяли, чтобы найти бывших чиновников. Почти все они были схвачены и преданы иракским судам, многие – включая Саддама Хусейна – были приговорены к смерти и повешены. Заметными исключениями стали сыновья Саддама, Удей и Кусей (тузы червей и треф, соответственно), убитые в июле в столкновении с американскими военными, и бывший номер два режима, Иззат Ибрагим ад-Дури (король треф), которому удалось скрываться до своей смерти в 2020 году.
Апрель 2004 года. Восстание Муктады ас-СадраВесной 2004 года Армия Махди, ополчение под руководством молодого популистского священника Муктады ас-Садра, вступила в открытый конфликт с американскими войсками, после того как в предыдущие месяцы Муктада все чаще критиковал коалиционные силы и особенно Соединенные Штаты, которые, как и Иран, он называл «Великим Шайтаном».
Муктада ас-Садр принадлежит к одной из самых уважаемых семей шиитских священнослужителей, а его отец Мухаммад Садик ас-Садр (убитый по приказу Саддама Хусейна) был чрезвычайно популярен среди бедных шиитов, которые назвали в его честь крупнейший район Багдада. Восстание Садра возвестило собой начало шиитского сопротивления американским войскам, причем в его состав позднее вошли ополченцы, обученные и финансируемые Ираном. Армия Махди была разбита американцами летом 2004 года, а через несколько лет потерпела еще одно поражение в столкновениях с иракскими правительственными войсками, но и Муктада ас-Садр, и проиранские ополченцы, присоединившиеся к его восстанию в 2004 году, сохранили свое влияние и доминируют в иракской политике по сей день.
Американские, а затем и международные СМИ публикуют фотографии, на которых изображены пытки и сексуальные унижения иракских заключенных в тюрьме Абу-Грейб американскими солдатами.
Абу-Грейб была самой печально известной тюрьмой при Саддаме Хусейне, и американцы использовали ее как центр задержания и допросов подозреваемых бойцов сопротивления. В Багдаде уже некоторое время говорили о злоупотреблениях в Абу-Грейб, были отдельные сообщения в прессе, и даже было начато расследование, но только фотографии показали масштабы злоупотреблений и всю серьезность совершенных военных преступлений (впоследствии выяснилось, что даже фотографии, опубликованные весной 2004 года, не показывают всего того, что происходило в Абу-Грейб). Несмотря на то, что виновные были наказаны, а злоупотребления в Абу-Грейб осуждены американскими лидерами, имиджу США был нанесен серьезный удар: произошедшее в Абу-Грейб не только подтвердило, но и превзошло теории заговора и слухи об американцах, которые и так циркулировали в мусульманском мире.
22 февраля 2006 года мечеть Аль-Аскари в Самарре была разрушена в результате взрыва.
Это одно из святых мест шиитов-двунадесятников, где похоронены два имама, которым они поклоняются, Али аль-Хади (10-й) и Хасан аль-Аскари (11-й). Также в Самарре произошло сокрытие Махди, 12-го имама и мессианской фигуры шиитского ислама. Мечеть была разрушена по приказу Абу Мусаба аз-Заркави, который почти три года пытался спровоцировать гражданскую войну между суннитами и шиитами; последние до того момента не реагировали на нападения. Однако после аль-Аскари шиитские ополченцы начали действовать, и последовали два года жестокого конфликта между двумя общинами. Он закончился после того, как суннитские племена выступили против джихадистов, и параллельно с этим американские военные увеличили свои силы и изменили стратегию, применив так называемую «Волну» («Surge») Дэвида Петреуса.
Американцы начали сокращать свои силы в Ираке после гражданской войны и к декабрю 2011 года покинули Ирак, так как страна была относительно стабильной, а ее вооруженные силы показали, что способны действовать самостоятельно.
Однако вывод войск стал одной из величайших ошибок войны. Шиитское правительство Нури аль-Малики сразу же начало преследовать суннитов, что усилило враждебность этой общины к Багдаду в момент, когда раны гражданской войны еще не затянулись. Остатки джихадистской группировки, основанной Заркави, в полной мере воспользовались нестабильностью для мобилизации новых бойцов среди суннитов. Кроме того, по стране прокатилась волна нападений на тюрьмы, в результате которой из тюрем были освобождены сотни бывших повстанцев, которые снова взялись за оружие. Исламское государство Ирак — новое название группировки Заркави – становилось грозной организацией.
После начала гражданской войны в Сирии в 2011 году в этот конфликт включилось и Исламское государство Ирака, приняв новое название: Исламское государство Ирака и Сирии (в значении Большой Сирии, или Леванта), или ISIS/ISIL по английской аббревиатуре. В 2014 году группировка, у которой теперь было больше, лучше оснащенных и опытных бойцов, развернула кампанию в Ираке.
Сначала пала Фаллуджа, затем, в июне, второй по величине город Ирака, Мосул, за которым быстро последовали другие города, пока не была захвачена большая часть суннитской части Ирака. Иракская армия потерпела поражение от значительно уступающих по численности и гораздо хуже оснащенных сил. Ирак расплачивался за широко распространенную коррупцию, кумовство и антисуннитскую политику правительства аль-Малики. ИГИЛ снова сменило название, на этот раз на «Исламское государство», и провозгласило халифат — форму государственного устройства, восходящую к Средним векам и претендующую на власть над всеми мусульманами. Глава группировки, Абу Бакр аль-Багдади, был провозглашен халифом под именем Ибрагим.
Успехи «Исламского государства» побудили президента Барака Обаму отдать приказ о возвращении американских войск в Ирак всего через три года после их вывода. Была сформирована новая международная коалиция, на этот раз для борьбы с джихадистами.
Интервенция состояла в основном из воздушных операций и операций сил специального назначения. Они поддерживали местные силы, участвующие в конфликте: пешмерга, иракскую армию, а также шиитские ополчения, координируемые Ираном, в частности, командующим Силами «Аль-Кудс» Стражей Исламской Революции генералом Касемом Сулеймани, который также участвовал в кампании ополченцев против США до 2011 года и был впоследствии убит американцами в Багдаде в 2020 году. Джихадисты «Исламского государства» с фанатизмом сопротивлялись во многих захваченных ими городах (Тикрите, Рамади, Фаллудже и т.д.). Самой продолжительной и кровопролитной была битва за город Мосул, в значительной степени разрушенный в ходе боев. После битвы за Мосул Исламское государство потеряло последние территории в Ираке, и острая фаза войны закончилась. Однако Ирак и по сей день остается нестабильным, и люди продолжают гибнуть в результате терактов, убийств и гражданских беспорядков.
@Toader Păun.
«Плата за войну с Ираном может оказаться для США непомерно высокой»
Замглавы Пентагона Колин Каль заявил, что Иран способен изготовить атомную бомбу за 12 дней.
Его слова приводит агентство Reuters.
«В 2018 году Ирану потребовалось бы около 12 месяцев для производства одной бомбы из запасов расщепляющих материалов. А сейчас ему потребовалось бы 12 дней», — сказал Колин Каль, отметив «впечатляющий прогресс» Ирана в ядерной сфере после выхода США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). К концу года у Тегерана будет достаточно обогащенного до 60% урана, чтобы создать 10 бомб, ценил чиновник.
Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху ранее заявлял, что убедительная угроза применения военной силы — единственный путь, который может удержать такие страны, как Иран, от разработки ядерного оружия. Более того, Израиль может быстрее решиться на нанесение ударов по объектам ядерной программы Ирана из-за его стремления приобрести российские зенитные ракетные системы С-400.
Из-за усиления угроз со стороны Ирана министр обороны США Ллойд Остин в ближайшее время посетит Ближний Восток.
Что касается военно-политической обстановки в регионе в целом, то, как ранее отмечала «Газета.
Ru», активность Ирана и без масштабных усилий по созданию ядерного оружия значительно возросла за последнее время.
В частности, в Сирии иранцы устраивают в выгодных для себя местах военные базы (без особого преувеличения, эти объекты можно назвать именно так) и склады с оружием, боеприпасами, материально-техническими средствами, причем не только для своих подразделений типа Корпуса стражей исламской революции (КСИР), но и для шиитских милиционных формирований из Пакистана, Афганистана, Ирака, самого Ирана и непосредственно из Сирии.
Кроме этого, иранцы создают разного рода перевалочные пункты и склады для военизированной шиитской организации «Хезболла», в которых накапливается оружие и боеприпасы.
Тегеран по-прежнему проводит в Сирии масштабную экономическую экспансию. Представители Ирана активно занимаются скупкой недвижимости, приобретают различные предприятия промышленности (даже пострадавшие в ходе боевых действий, это особого значения для иранских покупателей не имеет).
Активно покупаются также земельные участки.
Помимо всего прочего, Иран проводит огромную работу по «шиизации» населения Сирии, причем настолько, насколько это возможно.
Тегеран вряд ли в ближайшее время уйдет из Сирии. Это станет возможным разве что под многосторонним и разноплановым давлением на Исламскую республику. Иранцы могут вывести некоторые свои формирования — в первую очередь шиитские группировки. Но в любом случае экономическое и идеологическое влияние у них в Сирии останется, и они по возможности будут использовать Дамаск в своих интересах.
Растет влияние Тегерана и в других странах Ближнего и Среднего Востока.
Если сюда добавить стремление Ирана в самое ближайшее время обзавестись ядерным оружием, то обстановка в регионе становится попросту взрывоопасной и не может не беспокоить США и Израиль, а для последнего угроза со стороны Тегерана является, без всякого преувеличения, вопросом жизни и смерти.
Как ранее писала «Газета.Ru», США направляют в регион все больше войск, вооружения и военной техники, материально-технических средств.
И специалисты по оперативно-стратегическому планированию Пентагона, а также высокопоставленные представители разведывательных служб США стали внимательно анализировать, что может повлечь за собой вооруженное столкновение.
Имеющиеся в распоряжении силы и средства Ирана, скорее всего, сделают весь Персидский залив недоступным для отрядов боевых кораблей ВМС США. Первые эшелоны стартовых позиций зенитных ракетных систем и комплексов войск ПВО Ирана будут представлять серьезную опасность для пилотов ВВС США. А многочисленный арсенал иранских баллистических и крылатых ракет ставит под угрозу военные объекты США практически во всей зоне Центрального командования американских ВС.
Иран за последнее время создал весьма широкий спектр ракет — от баллистической ракеты «Шахаб-1» с дальностью стрельбы 300 км до крылатой ракеты «Сумар» с заявленной дальностью полета в 2500 км. Эти изделия могут поражать цели в любом месте Персидского залива, Израиле, Египте, Афганистане и других регионах Южной и Восточной Европы.
Таким образом, возможная плата за участие в подобном вооруженном конфликте может стать для США и их союзников (в первую очередь Израиля) непомерно высокой.
Кроме того, абсолютному большинству американского экспертного сообщества непонятно, как может выглядеть гипотетическая американская победа. Никто в США в настоящее время не выступает за крупномасштабную оккупацию, подобную той, которая последовала за вторжением в Ирак в 2003 году. И многие специалисты предостерегают от надежды или предположения, что массированное военное вторжение под руководством США заставит иранцев свергнуть свой исламский режим и превратить Иран в американского союзника.
Численность вооруженных сил Ирана составляет около 545 тыс. солдат и офицеров, находящихся на действительной военной службе, и 350 тыс. резервистов, в том числе около 125 тыс. человек в составе КСИР. Но в то же время, несмотря на то что общая численность ВС Ирана велика, качество армии и флота вызывает сомнения. Иран в настоящее время находится под санкциями и лишен возможности приобретать западные технологии.
Военно-технической мощи Тегерана на данном этапе явно недостаточно, чтобы эффективно противостоять такому сопернику, как США.
Если будет развязан вооруженный конфликт между США и Ираном, то он будет характеризоваться массированным применением высокоточного оружия, в основном воздушного базирования, применением незначительного количества подразделений и частей Сил специальных операций и широкомасштабными наступательными кибератаками.
США и Израиль в предстоящем конфликте будут решать задачи по поражению подземных укрытий Ирана с применением как обычных, так и ядерных средств поражения, которому за последнее время Пентагоном приданы свойства высокоточного оружия.
Чтобы поразить зенитные ракетные комплексы и систему радиолокационной разведки Ирана, Соединенные Штаты должны будут или физически уничтожить их, или сделать невозможным их нормальное функционирование с помощью средств радиоэлектронной борьбы.
Чтобы приблизиться к стартовым позициям ЗРК, самолеты ВВС США должны обладать минимальной радиолокационной заметностью.
Для бомбардировки Ирана потребуются самолеты-невидимки, чтобы обойти его системы противовоздушной обороны российского производства типа С-300 (в перспективе и ЗРС С-400) и ракеты класса «земля-воздух» Bavar 373 местного производства. Поэтому подобные действия потребуют широкого боевого применения истребителей 5-го поколения типа F-35.
Соединенным Штатам в союзе с Израилем для усмирения Ирана придется проводить практически полномасштабную стратегическую воздушно-космическую операцию с привлечением значительной части своих военно-воздушных и военно-морских сил. Есть все основания полагать, что по форме это будет один из вариантов быстрого глобального удара, но только в рамках ближне- и средневосточного региона.
При таком сценарии иранцы даже с самыми разными политическими убеждениями, скорее всего, сплотятся вокруг своих лидеров и поддержат режим в борьбе с внешним агрессором. А что делать вот именно с этим – никто в Вашингтоне и Иерусалиме, похоже, не знает.
Тем не менее, основной военно-политической целью США и их союзников (в первую очередь, Израиля) по-прежнему остается резкое ослабление роли Ирана на Ближнем и Среднем Востоке, устранение его с политической сцены как регионального лидера и лишение Тегерана даже гипотетической возможности обладания ядерным оружием.
Прослеживание эволюции гражданской войны в Ираке (2010–2020 гг.)
Глава 4
Прослеживание эволюции гражданской войны в Ираке (2010–2020 гг.)
В этом разделе прослеживается широкое развитие войны Ирака против Исламского государства в период с 2013 г. и 2017 г. путем выявления его основных конфликтных эпизодов и отслеживания ключевых конфликтных факторов в разные периоды гражданской войны. Эти периоды связаны, но также имеют свою динамику. Каждый из них оказал значительное влияние на следующий. По сравнению с гражданской войной в Сирии иракский конфликт более прямолинеен. Он отличался меньшей сложностью с точки зрения степени интернационализации, количества вложенных конфликтов и фрагментарности «оппозиции» (ИГ). Ключевое отличие заключается в том, что иракскому государству противостояла одна радикальная экстремистская группировка, совершавшая чудовищные акты насилия на основе своего эсхатологического мировоззрения, а не ряд вооруженных повстанческих группировок, охватывающих идеологический спектр, как это было в случае Сирия.
Несмотря на постепенный рост ИГ в период с 2010 по 2014 год, международное и внутреннее сознание оно прорвалось только в июне 2014 года, когда его боевики сначала захватили Мосул, а затем двинулись на окраины Багдада и Эрбиля. За короткое время в борьбе с ИГ стали участвовать иракские вооруженные силы, Силы народной мобилизации (ПМФ),[60] различные курдские силы, несколько групп самообороны и племенные группировки. Иран был первой зарубежной страной, предоставившей военную помощь, отчасти потому, что суннитские джихадисты оказались в пределах 25 миль от его границы. Авиаудары США по ИГ начались в августе 2014 года, но первоначально были ограничены Синджаром. В сентябре 2014 года США сформировали «Глобальную коалицию по разгрому ИГИЛ», состоящую из 79страны и институты.
Оглядываясь назад с точки зрения предотвращения конфликта, полномасштабное появление ИГ можно было предвидеть еще до его драматического захвата Мосула, который принес деньги, рекрутов и оружие в больших количествах. В конце 2013/начале 2014 года ИГ уже было на подъеме, прежде чем оно превратилось из теневой повстанческой сети в квазигосударство, которое владело территорией, собирало налоги и проводило крупномасштабные военные операции. запросить международную (США) помощь, но администрация Обамы отказалась от военного вмешательства, действуя только после того, как Мосул пал, а ИГ взяло под контроль треть страны, а Багдад и Эрбиль оказались под угрозой.[62] Позволив ИГ консолидироваться.
Таблица 5
Ключевые конфликтные периоды и конфликтные факторы в войне Ирака против ИГ
Оспаривание ключа
Сводка
Основные конфликтные факторы (постоянство (c) / новое (n))
От маргинализации к протестам и мятежу
с 2011 по 2013 год
Правительство Аль-Малики против протестующих суннитов и зарождающегося ИГ
Поворотный момент к следующему периоду: проникновение и захват ключевых суннитских городов
Массовые протесты распространились по всему Ираку в районах с преобладающим суннитским населением, включая Эль-Фаллуджу, Рамади и Анбар, против правительства аль-Малики, в котором доминируют шииты.
Суннитское повстанческое движение усилилось, и «Исламское государство Ирака» начало свою кампанию «Сломать стены», в ходе которой было совершено 24 взрыва и организованы побеги из тюрем.
Репрессивная реакция правительства на протесты (н)
Распространение джихадистов в Сирии (н)
Побег заключенных Аль-Каиды (н)
Вывод войск США (н)
От повстанческого движения к полномасштабной войне
Конец 2013 г. – середина 2014 г.
ИГ против раздробленной иракской армии
Поворотный момент к следующему периоду: захват Мосула и поход на Багдад/Эрбиль
ИГ начало 12-месячную кампанию «Солдатский урожай» против иракских сил безопасности, чтобы подорвать боевой дух, включая нападение на тюрьму Абу-Грейб, в результате которого было освобождено от 500 до 1000 заключенных, в том числе высокопоставленные лидеры «Аль-Каиды» и другие боевики.
ИГ проникло в Фаллуджу и Рамади после нескольких месяцев нарастания насилия, в основном в суннитской провинции Анбар.
Крах иракской армии (н)
Отсутствие оперативных действий против ИГ (н)
Местные недовольные жители содействуют мятежу ИГ (в)
От полномасштабной войны к укоренившемуся халифату
С середины 2014 г. по конец 2015 г.
Боевики ИГ против искалеченной иракской армии, а также ПМС и иранских сил
Поворотный момент к следующему периоду: Начало коалиционной кампании против ИГ
Боевики ИГ заняли Мосул, Тикрит и Рамади в ходе крупного наступления и захватили пограничный переход Абу-Камаль с Сирией.
ИГ распространило свой контроль на езидские города Синджар и Зумар, вынудив тысячи людей бежать. ИГ двинулось на Багдад и Эрбиль. Иранские силы развернуты для поддержки иракских войск.
Создание халифата, переименованного в Исламское государство, с Абу Бакром аль-Багдади в качестве халифа в Мосуле. Систани ответил ИГ фетвой, призывающей иракцев к оружию. Десятки тысяч мужчин, в основном шиитов, присоединились к новым и старым вооруженным формированиям, часть из которых поддерживалась Ираном. Отставка премьер-министра Нури аль-Малики и объявление о создании широкой международной коалиции во главе с США для разгрома ИГ.
Крах иракской армии (c)
Создание Сил народной мобилизации (PMF) (n)
Приток иностранных боевиков в поддержку ИГ (n)
Формирование глобальной коалиции под руководством США (n)
От укоренившегося халифата до падения халифата
Конец 2015 г.
– 2017 г.
ИГ против сил коалиции (Силы безопасности Ирака (ИСБ), PMF и международные)
Поворотный момент к следующему периоду: Объявление победы над ИС
Начало возглавляемой США кампании против ИГ под названием «Операция «Непоколебимая решимость».
Постепенный захват нефтеперерабатывающего завода Байджи, Синджар Рамади, Киркука и Эль-Фаллуджи в 2016 году и широкомасштабная кампания по освобождению Мосула. Мосул был восстановлен в июле 2017 года, за ним последовали Таль-Афар, Хавиджа, Аль-Каим и Рава, последние города, находящиеся под контролем ИГ.
Участились атаки террористов-смертников ИГ в Багдаде, Киркуке, Наджафе, Самарре, Тикрите, Кербеле и Насрии. Премьер-министр аль-Абади объявил о победе над ИГ в декабре 2017 г.
Иракские силы начинают восстановление путем обучения и создания Контртеррористической службы (CTS) (c)
Легализация PMF (c)
Авиаудары коалиции США приводят к крупномасштабным разрушениям и жертвам из-за плотных боевых действий в городах (c)
Водоизмещение крупногабаритное (н)
От повстанческого движения к партизанской тактике
с 2018 по 2020 год
IS по сравнению с ISF и PMF
Поворотный момент к следующему периоду:
Возобновление повстанческого движения ИГ в основных суннитских городах (если)
ИГ продолжает наносить удары через спящие ячейки и партизанскую войну в труднодоступных горных районах, а время от времени совершает теракты террористов-смертников в крупных городах.
Постепенный вывод войск США и Коалиции, ослабление государственных институтов и нарастание политического, экономического кризиса и кризиса в области здравоохранения в Ираке способствовали мятежу ИГ.
Превентивные военные подходы CTS и PMF успешны, но не всеобъемлющи. Правительству не хватает политики на национальном и местном уровнях для реинтеграции суннитских общин и решения проблем.
ИСБ остаются слабыми, как и государство (c)
Вывод боевых (поддерживающих) войск коалиции (n)
PMF становятся более влиятельными (c)
Продолжающаяся маргинализация суннитских общин (c)
Основные источники:
Листер, К.
,
Профилирование Исламского государства, Центр Брукингса в Дохе, 2020 г .; Хамасаид, С.,
Хронология Ирака: после войны 2003 г., USIP, 2020 г .; Хашим, А., «Исламское государство: от филиала «Аль-Каиды» до халифата».
’, Ближневосточная политика, Vol. 21, выпуск 4, 2014, стр. 69-83; Мардини, Р.,
Предотвращение следующего повстанческого движения: путь к реинтеграции суннитского населения Ирака, Институт исследований внешней политики, 2020 г.; Шмид, А.,
Бросая вызов нарративу Исламского государства, Международный центр по борьбе с терроризмом, 2015 г.; Ван Вин, Э. и Н. Гринстед,
Иракская запутанная история: Исламское государство и не только — Краткий анализ кризиса в области политики и безопасности 2014 г., Гаага: Clingendael, 2014.
С тех пор, как ИГИЛ потеряло свой последний оплот в 2017 году, эксперты по безопасности предупреждают о риске возрождения.
Единственный надежный способ снизить этот риск — примириться и решить проблемы с иракской суннитской общиной, чего в настоящее время не происходит. На самом деле, похоже, дело обстоит наоборот, поскольку за первоначальной народной кампанией мести последовала государственная политика дальнейшего пренебрежения.[63] Предыдущий анализ выявил несколько дополнительных вопросов для рассмотрения:
я.
Внутрисуннитская динамика в Ираке оказывает огромное влияние на стабильность страны и даже на региональную безопасность, но остается забытой и маргинализованной в политическом дискурсе Ирака. Фактически, суннитский социально-политический и экономический ландшафт Ирака, возможно, игнорировался с 2003 года, что дорого обошлось стране. Несмотря на то, что ИГ потерпело территориальное поражение, условия внутри суннитской общины плохие и, вероятно, определят параметры потенциального будущего повстанческого движения в Ираке.[64]
ii.
Война против ИГ освободила преимущественно суннитские территории, но в основном велась несуннитскими силами. Во время поддерживаемой США военной кампании против ИГ суннитским лидерам было отказано в многочисленных просьбах об участии, и часто им разрешалось действовать только при спонсорской поддержке Багдада или Эрбиля. Это помогло добиться победы, которая является частичной, а не коллективной, памятью, которая еще больше усиливается политикой на национальном уровне, в которой суннитские политические элиты (вынуждены) искать легитимность, присоединяясь к шиитским и курдским элитам в Багдаде. /Erbil или служить их локальными прокси.
III.
Слабость иракских государственных институтов и влияние целого ряда вооруженных групп на послевоенный ландшафт политики и безопасности создали политические барьеры, препятствующие реинтеграции. Влияние таких групп особенно заметно там, где демография смешанная, что дает стимул к изменению этнического и религиозного баланса в пользу таких групп.
Они также преобразовали свой территориальный контроль над освобожденными территориями в политическое влияние и экономические выгоды, назначив связанных с ними мэров и губернаторов.[65]
ив.
Самая острая проблема реинтеграции касается семей членов ИГ. Это тоже проблема, которая сохраняется из-за слабого и раздробленного правительства, которому не хватает национального плана и эффективной политики. До тех пор, пока эти семьи не будут освобождены или с ними не разберутся в рамках системы уголовного правосудия, они остаются угрозой, а также потенциальным источником недовольства из-за плохого обращения с ними.
v.
Более 1,5 миллиона иракцев, большинство из которых сунниты, по-прежнему вынуждены покинуть свои дома через несколько лет после окончания борьбы с ИГ [66]. из оставшихся боевиков. Эта ситуация также может воспроизвести недовольство суннитской общины и привести к нестабильности в будущем.
ИГ возникло из остатков «Аль-Каиды» в Ираке, местного ответвления «Аль-Каиды». Она ушла в безвестность на несколько лет после того, как в 2007 году в Ирак вторглись войска США и их союзников из суннитских племен. Она начала возрождаться в 2011 году, воспользовавшись растущей нестабильностью в Ираке и Сирии, для совершения нападений и пополнения своих рядов.
Период после Саддама был катастрофой для суннитской общины Ирака. После 2003 года программа дебаасификации лишила работы сотни тысяч солдат и государственных служащих, включая врачей и учителей. Многие уволенные офицеры суннитской армии присоединились к повстанческому движению «Аль-Каиды» против американских войск. Тем не менее, именно иракские суннитские племена помогли изгнать экстремистские группы и боевиков в ходе так называемого суннитского пробуждения. Поэтому не просто приравнивать ИГ к суннитскому экстремизму. Когда племена, сражавшиеся и погибшие во время Пробуждения, впоследствии были лишены власти и обесчещены аль-Малики, ИГ получило дополнительный импульс.
В апреле 2013 года гнев жителей региона Хавиджа на правительство резко возрос после того, как иракская армия напала на протестующих. Погибло до 200 мирных жителей и не менее 150 получили ранения. Такие инциденты подпитывали всплеск ИГ в этом районе в следующем году. К июню 2014 года ИГ захватило Хавию и большую часть южного Киркука.
Рудольф И., Сунниты иракской «шиитской» военизированной группировки, The Century Foundation, 2020, онлайн.
PMF был мобилизован после фетвы главного шиитского священнослужителя Ирака (марджайя), великого аятоллы Али ас-Систани, мобилизовавшего десятки тысяч добровольцев, в основном шиитов, которые сформировали или присоединились к более чем 60 вооруженным группам. .
ИГ захватило часть провинций Анбар и Найнаве в 2013 году, за несколько месяцев до падения Мосула. Хейбнер, С. и др., Халифат в упадке: оценка финансового состояния Исламского государства, Лондон: Международный центр изучения радикализации и политического насилия, 2017 г.
Администрация США ускорила поставки оружия в Багдад в конце 2013 г. в начале 2014 г., а также предоставление большей разведывательной поддержки с помощью периодических полетов невооруженных дронов.
См., например: Тауб, Б., Иракская кампания мести после ИГИЛ, The New Yorker, декабрь 2018 г., онлайн.
Например: Хаддад Ф., Конкурирующие жертвы в сектантском ландшафте, Майдан, октябрь 2016 г., онлайн.
См., например, работу Клингендаля о Хашд аль-Шааби: ссылка, включающая: Эззеддин, Н., Сульц, М. и Э. ван Вин, Хашд мертв, да здравствует Хашд! Фрагментация и консолидация, Гаага: Clingendael, 2019.
См.: ссылка (по состоянию на 30 ноября 2020 г.).
Назад
Институциональная политика ЕС и вмешательство в гражданскую войну в Сирии
Следующий
Институциональная политика ЕС и вмешательство в гражданскую войну в Ираке
Наследие США в Ираке и борьба с ИГИЛ , предыдущие раны», — сказал бывший премьер-министр Ирака Хайдер аль-Абади.
На этой неделе в программе Intercepted к репортеру Муртазе Хусейну присоединился Абади, который руководил Ираком с 2014 по 2018 год. В это время он вел войну против Исламского государства и в конечном итоге вернул себе контроль над страной у группировки. Абади обсуждает свою роль премьер-министра, свою борьбу с ИГИЛ, прочное наследие правительства США в Ираке и иранское влияние в стране. У Абади вышла новая книга под названием «Невозможная победа: как Ирак победил ИГИЛ».[Перехваченная музыкальная тема.]
Джереми Скэхилл: Это перехвачено.
Муртаза Хуссейн: Я Муртаза Хуссейн, репортер The Intercept.
В 2014 году «Исламское государство», также известное как ИГИЛ или «Даиш», наступало в Ираке.
Скотт Пелли [для вечерних новостей CBS]: Еще одна важная история сегодня вечером: Багдад близок к тому, чтобы быть окруженным исламской террористической группировкой, известной как ИГИЛ. Большая часть провинции Анбар на западе и часть провинции Дияла на северо-востоке пали.
Репортер [для CNN]: По мере того, как ИГИЛ захватывает Талафар, еще один крупный город в Ираке, террористы, возможно, получают контроль над его военной базой, а это означает, что для захвата будет больше бронетехники, оружия и боеприпасов — часть оружия предоставлено США
MH: Поскольку Исламское государство продолжало захватывать земли в Ираке, страна находилась в упадке. Всего тремя годами ранее США вывели из страны последнего солдата после восьмилетней войны и оккупации, которые также дестабилизировали страну.
Пока Ирак падал перед ИГИЛ, премьер-министр Ирака Нури аль-Малики и его военные столкнулись с обвинениями в повсеместной коррупции. Протестующие требовали его отставки.
В 2003 году США вторглись в Ирак, свергли Саддама Хусейна и начали восьмилетнюю оккупацию страны. К 2005 году США полностью погрузились в политику, усугубляющую сектантство в стране.
Правительство США также начало вооружать, обучать и финансировать шиитские отряды смерти, которые терроризировали суннитские общины.
В ответ на ухудшение условий жизни суннитов стали появляться группы, которые становились все более и более экстремистскими, включая «Аль-Каиду» в Ираке и ее преемницу, ИГИЛ.
Неудачная политика США и годы нестабильности привели к подъему ИГИЛ. И в ответ иракскому правительству пришлось действовать быстро.
Доктор Хайдер аль-Абади был избран премьер-министром Ирака после того, как Малики ушел в отставку. С помощью США и других крупных держав он смог подавить угрозу ИГИЛ, которая распространялась по всей стране.
Во время правления Саддама Хусейна Абади присоединился к оппозиции против него. Он провел 26 лет в Великобритании, выступая против Саддама Хусейна и его правления. После того, как Хусейн был свергнут во время вторжения США в 2003 году, Абади вернулся в Ирак, а затем стал министром связи недавно сформированного иракского правительства.
Недавно я разговаривал с Абади, у которого вышла новая книга под названием «Невозможная победа: как Ирак победил ИГИЛ».
Я хотел поговорить с Абади о его мыслях о последствиях войны и его роли в Ираке. Мы говорили о борьбе с ИГИЛ, наследии американской оккупации Ирака и растущем влиянии Ирана.
Я начал наш разговор с того, что спросил его, что он нашел, когда впервые прибыл в Ирак в 2003 году после 26 лет отсутствия:
Доктор Хайдер аль-Абади: Да, 26 лет — это чуть ли не поколение. И я ожидаю найти огромные изменения. Да, я нашел изменения. Но, честно говоря, изменения очень неорганизованны; в культурном отношении страна [выглядит] так, как будто она была застигнута врасплох. Я был удивлен, увидев, что страна не развивалась так, как мы ожидали, за 26 лет. Жилья не хватает. Не хватает школ для страны, для населения; недостаточно больниц — я был удивлен, обнаружив, что те же больницы, [с которых] я уехал из страны, все еще там, без построенных новых больниц. Я был удивлен, увидев, что страна откатилась назад на 26, 27 лет.
MH: Прежде чем стать премьер-министром в 2014 году, в своей книге вы говорите, что ваш предшественник Нури аль-Малики создал условия для возвращения ИГИЛ.
Не могли бы вы рассказать, что сделал аль-Малики, чтобы привести к таким условиям?
HA: Да, я думаю, экстремизм был. Именно в регионе, а не в Ираке. Не забывайте, что экстремизм пришел из других стран. И эти потенциальные террористы-смертники прибыли со всего арабского мира и почти из 100 стран, даже из некоторых западных стран. И их было много, и им удалось проникнуть в Сирию, они действительно заняли довольно большие участки территории в Сирии, а затем они смогли проникнуть в Ирак.
Итак, линии разлома таковы: в этих обстоятельствах вы должны склонить на свою сторону свое население. Вы не должны подталкивать свое население к другой стороне. То, что произошло из-за политической вражды и политических разногласий в стране, было одно против другого. Так и с властью, и власть поставила оппозицию, будь то шииты, сунниты или курды. И эти другие, они собирались против правительства. Делая это, они привлекали людей из самых разных слоев общества, в том числе террористов, в том числе тех, кто прибегает к насилию.
И в этот критический момент все рухнуло. Террористы, поскольку они были в состоянии в Сирии, их готовили перейти границу с Ираком. И в Ираке создавалась атмосфера, что этих боевиков будут приветствовать в стране. И это было большой ошибкой правительства. И они могли бы добиться гораздо большего, заручившись поддержкой своего собственного народа, иракского народа, чтобы террористы не проникли в наши общины.
Так и случилось. Рухнуло все государство, рухнули силы безопасности, рухнули целые подразделения армии, и власть захватили террористы. И, конечно же, некоторые люди в этих районах приветствовали этих террористов, предполагая, что эти террористы спасут их от — я заключаю в скобки — репрессивных средств багдадского правительства, хотя оно не было репрессивным как таковым. Но люди не были счастливы. Так они думали, что это ДАИШ, и эти туры помогут им вывезти то, что они считают своим.
MH: Не могли бы вы рассказать мне немного о том, какой была атмосфера в Ираке в то время, когда город Мосул был захвачен ИГИЛ? Очевидно, это был важный поворотный момент в появлении группы и крахе иракского государства, и, похоже, в то время они порождали много страха и паники.
Вы были премьер-министром, что вы видели в стране, когда это происходило?
HA: Ну, боевой дух армии и других наших сил безопасности был настолько низким. У них нет мотивации сражаться. Все рухнуло. Они видели, что должны защищать свое население, но население отвернулось от них.
Одной из причин является высокий уровень коррупции в силовых структурах, где они использовали различные средства для извлечения прибыли из населения. И это было одной из основных причин, по которой силы безопасности чувствовали, что их не приветствуют их собственные избиратели, их собственное население, и рушились целые подразделения вооруженных сил, включая федеральную полицию, местную полицию.
А морально я нашел многих командиров, они мне говорят: сэр, мы не можем выступать перед народом. На блокпостах мы стараемся скрывать свои ряды, потому что люди будут ругать нас, когда увидят нас в рядах. И они обвинят нас в том, что мы унижаем страну и подводим их.
Это была очень, очень сложная ситуация.
А. Вы должны вернуть боевой дух боевой силы; B, вы должны информировать общественность о том, что они должны поддерживать боевые силы, потому что в противном случае у нас нет никаких средств выиграть эту войну против террористов; и C, чтобы быть честным с населением, население должно верить в вас как в правительство. Вы служите им. Вы не шиитское правительство, защищающее шиитов от суннитов, вы не арабское правительство, защищающее арабов от курдов, и вы не мусульманское правительство, защищающее мусульман от других или угнетающее других. Вы — правительство на благо народа, независимо от того, какая у вас религия, какая у вас секта. У каждого чиновника должна быть секта, у него должна быть религия. Но независимо от этого его положение потребует от него служения другим людям. То есть моей главной задачей было вернуть хорошее управление, правительство, которое будет относиться к людям одинаково: люди будут чувствовать себя в безопасности с этим правительством.
Вот что я сделал, если честно.
Это то, что я начал делать, чтобы привести правильных командиров — правильных командиров для правильной работы — чтобы очень сильно ударить по коррупции, особенно внутри силовых структур, и мотивировать этих бойцов. И главная мотивация для них состоит в том, чтобы служить людям, чтобы они видели награду.
Говорил командиру или бойцам: ну вот, народу служить надо.
Говорят: Подавать? Они против нас. Они бросают в нас камни. Они ненавидят нас.
Я им говорю: смотрите, потому что они считают, что вы не работаете на них. Просто измените свое поведение с ними, постарайтесь служить им, позвольте им поверить — и будьте правдивы — что вы их защищаете. Я имею в виду, какой смысл освобождать землю, пока вы говорите народу, что вы против своего народа. Земля без людей бесполезна.
На это ушло около полутора лет огромной работы. Конечно, это не только речь. Работать надо на земле. Вы должны выбрать командиров. Вы должны наблюдать за тем, что они делают, и пытаться исправить это, пытаться наказать плохих парней и стараться продвигать хороших парней в этом смысле.
И это было главной, по сути, главной проверкой способности правительства к успеху.
И [постучите по дереву], да, в течение трех лет или меньше, нам удалось переломить ситуацию в свою пользу, а не против нас. Люди начали нам верить. Они начали говорить: ну, это правительство, эта армия, силовики действительно служат нам. Мы должны встать на их сторону против террористов. И когда мы это сделали, террористы проиграли, потому что люди их больше не приветствуют.
MH: Итак, я хотел бы немного развернуться и спросить о вашем восприятии роли Америки в Ираке на протяжении многих лет. Очевидно, санкции США в отношении Ирака существовали долгое время во время правления Саддама Хусейна. Они вторглись в 2003 году и свергли Саддама. Но в контексте этого они также совершили много преступлений против иракцев в тот период. Оглядываясь назад, как мы можем понять наследие американского участия в Ираке?
HA: [Смеется.] Честно говоря, это было очень сложно описать.
Я имею в виду А) были санкции против Ирака из-за Саддама Хусейна. Саддам Хусейн был свергнут, а Ирак был оккупирован США, но не все санкции были сняты. Это, по-моему, странно. Режим ушел и страна под вашим контролем, почему бы вам не снять все санкции?
Номер два: Это доказывает, что сверхдержавы, хотя и являются сверхсилами, но они не сверхдержавы с точки зрения совести, с точки зрения справедливости, с точки зрения использования этой силы для служения другим, а не для угнетения их. Это очень прискорбно. Да, это сверхдержава, но они используют сверхдержаву, чтобы убивать невинных иракцев. Они не заботятся о том, чтобы не убить иракцев. Я имею в виду, что для них, защищая одного американского солдата, они могут оправдаться убийством многих иракцев, чтобы защитить этого американского солдата, чего на самом деле быть не должно. Я имею в виду, причина в том, что они не несут ответственности перед иракским народом. Если солдаты США совершили ошибку или преступление, то они несут ответственность не в стране, а в судебной системе страны.
Даже их политик не несет ответственности перед иракским народом; они подотчетны американскому народу.
И я думаю, что это серьезная ошибка администрации США в оккупации Ирака. Они не должны были этого делать. И я думаю, они думали, может быть, они думали, что у них идеальная армия, которая как ангелы, и они перемаркировали страну, но они этого не сделали. Я имею в виду, что их армия была далека от дисциплины. Я сам был министром и членом парламента; Я сам подвергался жестокому обращению и угрозам со стороны американских военных в стране. И многие так делали.
Да, в первые несколько месяцев люди приветствуют их. Я знаю одну пожилую женщину в моем районе [делала] очень многое. Потому что в моем районе, в Карраде, армия США была похожа на пикник. Они были расслаблены, люди приветствовали их, и они даже возвращали им еду. Но позже отношения стали очень испорченными, потому что они злоупотребляли хорошим обращением с людьми, не делая различия между врагом и другом. Они наносили ответный удар каждому иракцу; в каждом иракце видят врага.
И я не знаю, есть ли в США одна система или две. Но для меня существовала эта официальная армия США, контролирующая Ирак, и может быть другая религиозная — или что-то в этом роде — [мотивация], которая управляется религиозным представлением о том, что Ирак должен быть уничтожен. Потому что, согласно этому повествованию Торы, Библии, что Вавилон, опять же, должен спасти Израиль — я скажу не современный Израиль или израильтяне, [но] исторические израильтяне, израильтяне, в этом смысле. И, возможно, в администрации, во всем аппарате США есть религиозная элита, которая ввела в заблуждение американскую операцию в Ираке с этой целью, нанеся ущерб, разрушив страну и раздробив ее, веря, что это послужит их цели вернуть Спасителя, Мессию, чтобы подготовить почву для Мессии. И я думаю, что вы найдете много размышлений за этим.
Я не уверен, что тогда было на уме у администрации США, потому что до сих пор нет единой истории, почему США пошли на вторжение, почему они так плохо себя вели, почему они не смогли восстановить страну, почему они не смогли усмирить террористов, почему они не смогли контролировать границы, почему они не смогли защитить своих мирных жителей, почему они не защитили экономику страны.
И они растратили все богатство страны, растратив его не по назначению.
MH: Очень быстро вы сделали интересное замечание. Вы указали, что после вторжения США они не должны были оккупировать страну. Что, по вашему мнению, было бы лучшим путем после свержения Саддама Хусейна для обеспечения более стабильного Ирака?
HA: Во-первых, они должны были немедленно отменить санкции против страны, потому что это нанесло ущерб стране.
Во-вторых, они должны поделиться своими знаниями о том, как восстановить страну, как помочь иракцам. И вместо того, чтобы оккупировать страну и поставить страну под свой собственный мандат путем оккупации, как они это сделали, они обратились в Совет Безопасности ООН, и они сделали именно это; это было против воли иракцев, против воли многих политиков страны.
Они должны были передать ответственность временному правительству, и это правительство должно иметь возможность управлять страной, им должны [быть] управлять иракцы.
Но они очень сильно продвигали свою собственную повестку дня, какой бы ни была повестка дня, но определенно эта повестка дня не дала хороших результатов. Она привела ко многим убийствам, к распаду страны и вскрыла все прежние раны в стране.
Не забывайте, что этой страной управлял диктатор, одна партия — очень деспотическая, — и вы сняли эту крышку без надлежащего иракского разрешения. И я думаю, как лица, принимающие решения, хотя они очень хорошо спланировали оккупацию Ирака, они добились этого примерно за три недели и умиротворили страну. Но это не было хорошо спланировано, как восстановить страну, как восстановить страну, как служить народу страны, как вернуть Ирак из его ужасного прошлого. Это не было хорошо продумано — или, если мы говорим о теории заговора, это было хорошо продумано, чтобы разрушить страну. Могут быть разные люди, одни люди работают в этом смысле, другие люди работают в другом направлении.
MH: Вы знаете, одним из самых громких инцидентов американской оккупации была резня иракских мирных жителей на площади Нисур в Багдаде в 2007 году.
Ирак подал в суд на Blackwater, фирму наемников, ответственную за эту резню в то время. Не могли бы вы немного рассказать нам об этом судебном процессе? А также ваши мысли о последующем снятии и помиловании обвинений против людей, ответственных за администрацию Трампа?
HA: Да, это было действительно, для меня — [вздыхает] это было, я имею в виду, это меня очень разозлило. Но жизни иракцев имеют значение. Это важно. Да, я понимаю, солдат на войне должен защищать себя. Его могут убить, и он может убить других, потому что они находятся в состоянии войны. И вы не можете судить солдат в этом отношении. Но вы можете попробовать солдат, когда они убивают невинных людей вне войны.
На это обратили внимание СМИ, потому что были свидетели — многие это видели! Но я могу заверить вас, что было много других случаев, когда были убиты невинные люди, но свидетелей было недостаточно. СМИ этого не видели. И, конечно же, не прикрылся.
MH: Итак, Ирак пережил вторжение США, он пережил ИГИЛ.
Но при этом большая часть политической власти и контроля над ополченцами фактически была делегирована или получена соседней державой, которой в данном случае был Иран.
Несколько лет назад The Intercept действительно сообщал о тайнике с секретными документами Министерства разведки Ирана, касающимися Ирака. И они показали высокий уровень проникновения в иракские учреждения проиранских группировок. Не могли бы вы немного рассказать о влиянии иранского влияния на Ирак, на политическую независимость Ирака?
HA: Ну, я, честно говоря, не удивлен. Потому что не забывайте, что история между Персидской империей и Османской империей контролировала Багдад, и даже до этого, поэтому тогда было много вражды и много конкуренции. И Ирак всегда был в центре этого.
Так что я не удивлен, что иранцы увидят в Ираке не только возможность, но и угрозу. Потому что не забывайте, что восемь лет шла ирано-иракская война. Эту войну вел Саддам Хусейн против Ирана. И это искалечило страну, причинило большой ущерб, много жертв, много невинных людей.
Так что иранцы этого прощать не собираются. Это арабская страна, мы соседние страны. Поэтому они увидят в этом угрозу, если эта страна переметнется на другую сторону против Ирана.
В то же время у Ирака в прошлом были хорошие отношения со своим соседом в Иране. Так что он может стать другом, а не врагом. Так что теперь у Ирана есть возможность использовать Ирак в качестве друга. Не забывайте, борьба с террористами, иранцами — я имею в виду, хотя иранцам может не нравиться, что я это говорю, но я верю в это — иранцы на самом деле не только боролись, чтобы помочь иракцам. Они воевали с ИГИЛ, потому что это угроза Ирану.
Не забывайте: ДАИШ и Дияла достигли почти границы Ирана. Так что представьте, если ДАИШ на границе Ирана с Ираком, это огромная угроза национальной безопасности Ирана. Так что в интересах Ирана помочь Ираку в борьбе с ИГИЛ, это остановит угрозу для него. И поэтому я им верю. Они были очень искренними, помогая Ираку бороться с ИГИЛ. Потому что это в интересах национальной безопасности Ирана.
Я верю в это.
Итак, я согласен с вами, иранский интерес к Ираку всегда будет, как и турецкий интерес к Ираку. Так что для меня эти страны всегда будут использовать Ирак в своих интересах. Но я хочу сказать, что вместо того, чтобы говорить им, что мы, иракцы, должны работать вместе, чтобы служить нашим собственным странам, а не интересам других стран. Да, мы должны жить в мире с другими странами — соседним Ираком. У нас должны быть очень хорошие отношения с ними. Мы должны вместе служить общим интересам нашего народа. Но мы должны служить интересам нашей страны, а не интересам других стран. И это не позволит другим использовать нас.
MH: Итак, как, вероятно, видели многие наши слушатели, Ирак в настоящее время погряз в очень серьезном политическом кризисе между сторонниками Муктады ас-Садра, другого известного иракского священнослужителя, и коалицией оппозиционных партий, некоторые из которых недалеко от Ирана.
Можете ли вы объяснить нашим слушателям, что поставлено на карту в этом кризисе, и каким был ваш собственный опыт за последние несколько месяцев?
HA: Смотрите, мы снова на пороге кризиса.
Я вам кое-что скажу: В годы Аль-Каиды, когда было много массовых убийств, совершенных Аль-Каидой, которые превратили страну в гражданскую войну между шиитами и суннитами, тогда многие страны мира, регион Ирака, говорили что Ирак никогда не выйдет из этого здоровым. Но я думаю, что Ирак победил плохой анализ, они проявили себя и снова поднялись.
Затем то, что случилось позже с ИГИЛ, которое оккупировало большую часть иракской территории, и они разрушили почти всю страну. И они думали, что Ирак находится под обстрелом, это конец Ирака, как они говорили в то время. Но иракцы вышли из этого еще сильнее.
Так что, думаю, Ирак, как я писал в книге, вас удивит. Но нужна воля. Это не происходит само собой. Нужна воля, нужно видение и нужны жертвы, чтобы выйти из этого.
Это, я думаю, сейчас общий вопрос. Это не внешняя угроза. Это внутренняя угроза между двумя политическими партиями внутри одного сообщества — общего сообщества. Наверное, каждый хочет управлять страной.
И они думают, что пришло время это сделать.
Я знаю, что одна группа не может контролировать всю страну. Они должны — если честно — работать вместе, чтобы служить людям. Теперь это испытание. И это вызов. Смогут ли они пройти лишнюю милю в борьбе? И в конце концов, им приходится договариваться. Они должны сесть. И они должны найти другой маршрут, или они найдут его сейчас, не вступая в распри, и двинутся вперед?
MH: Доктор Абади, последний вопрос, который я хочу вам задать. У нас есть этот разговор. Прошел год с момента ухода США из Афганистана и более общего вывода американских сил и политических интересов с Ближнего Востока. Как, по вашему мнению, изменится регион в свете сокращения присутствия США, которое теперь также может быть ускорено подписанием, опять же, ядерной сделки с Ираном?
HA: Ну, если мы говорим о политике невмешательства в США, я думаю, это хорошо. Но я думаю, что они сделали это неправильно. Я думаю, нельзя бросаться из крайности в крайность.
Вы не можете пойти свергнуть режим и установить новый режим, проводить изменения оккупационной силой — и вдруг вы переходите к другой политике, к политике невмешательства. Я думаю, что это был очень внезапный, стремительный, [неразборчивая фраза], который нанес ущерб региону и даже США
Но мы здесь. Я хочу, чтобы США придерживались политики, которую читают другие, понимают другие, и они понимают, что это в их интересах. И, конечно же, здесь, в Ираке, мы также должны защищать свои интересы. Итак, почему мы должны в этом отношении допускать, например, присутствие некоторых сил США? Хотя, по мне, они потратили это время. Они исчерпали свою цель. Потому что мы раздавили террористов.
Да, нам нужны определенные знания в плане разведки, в плане подготовки, в плане определенных операций. Но нам не нужно выходить за рамки этого. Не то, что когда ДАИШ контролировало большую территорию Ирака, а сейчас даже ДАИШ в Сирии намного слабее, чем раньше. В регионе есть и другие угрозы, с которыми мы как иракцы должны [противостоять].
У меня [в] Афганистане год назад возникло опасение, что это позволит другим террористам в регионе стать смелее в своих делах. Но по прошествии года доказательств тому не было. Я имею в виду, что ничего не вышло из-под контроля, хотя я очень сожалею о плохой ситуации в Афганистане, о том, как они относятся к женщинам. И, конечно же, видеть, что Афганистан после того, что было достигнуто за 20 лет, возвращается назад — он стирает все 20 лет.
И это показывает: почему тогда США [пошли] в Афганистан? Только для того, чтобы наказать «Аль-Каиду» за удары по Вашингтону и Нью-Йорку? Это единственная цель, почему они остаются на 20 лет, если они потеряли ее в одну минуту? Если они потеряли его в экземпляре?
Мне кажется, что жизнь людей бессмысленна. Это не считается в политике. Это очень прискорбно. Я имею в виду, какие сообщения мы собираемся отправить новому населению, новому поколению? Хорошо: Нам нет дела до человеческих жизней. Мы не заботимся о ценностях.
Для меня это совершенно неправильно.