Таинственный “мистер Икс”. Как разведчик Феклисов уберег мир от ядерной войны. – Музей Фелицына
9 марта исполнилось 105 лет со дня рождения Героя России Александра Феклисова. Вспомним детали биографии и звездный час легендарного советского разведчика, добывавшего ядерные секреты США.
До недавнего времени в зале вашингтонского ресторана “Оксидентал” висела бронзовая табличка, на которой было написано: “В напряженный период Кубинского кризиса, октябрь 1962 года, за этим столом состоялась беседа таинственного русского “мистера Икс” с корреспондентом телевизионной компании ABC Джоном Скали. На основе этой встречи угроза ядерной войны была предотвращена”.
Этим таинственным незнакомцем являлся Александр Семенович Феклисов, резидент разведки КГБ СССР в Вашингтоне. Тогда, в октябре 1962 года, 13 дней мир находился на грани чудовищной катастрофы. Фомин (под таким псевдонимом Феклисов работал в США) активно участвовал в разрядке этой напряженности и непосредственно способствовал принятию американским президентом Джоном Кеннеди решения о прекращении блокады революционной Кубы.
За 15 лет до этих событий он же принимал непосредственное участие в получении важнейшей информации по атомной тематике: работал с выдающимся немецким физиком-ядерщиком Клаусом Фуксом, от которого получил схему и устройство водородной бомбы.
Кстати, роль Феклисова в урегулировании Карибского кризиса в нашей стране умалчивалась в течение 45 лет, хотя на Западе и в Штатах была признана сразу. Лишь в 1996 году указом президента РФ за выдающийся вклад в обеспечение безопасности нашей страны 82-летнему ветерану Службы внешней разведки (СВР) полковнику Феклисову было присвоено звание Героя России. Для него эта награда явилась “полной неожиданностью”. “Впрочем, деятельность сотрудника внешней разведки почти всегда остается в тени и отмечается зачастую спустя многие годы. Такова специфика нашей профессии”, — признался он в одном из своих последних интервью Владимиру Антонову, автору множества книг по истории внешней разведки России и тоже ветерану СВР. Однако в детстве Александр мечтал стать простым машинистом электропоезда и о профессии разведчика даже и подумать не мог.
В первую командировку на «холостом ходу»
Феклисов родился 9 марта 1914 года в Москве в семье железнодорожного рабочего. В 1922-м пошел в железнодорожную школу-семилетку, а затем — в фабрично-заводское училище, где учился на слесаря по ремонту паровозов. После работал помощником машиниста поезда.
В 1939 году окончил радиофакультет Московского института инженеров связи и был направлен на работу в органы государственной безопасности. После окончания Школы особого назначения НКВД, готовившей кадры для внешней разведки, был зачислен в ее американский отдел. При подготовке в школе много времени отводилось на обучение передаче на телеграфном ключе и приему на слух цифрового и буквенного текста по азбуке Морзе.
Первая американская загранкомандировка началась в феврале 1941-го. Согласно легенде, разработанной для Феклисова, он сказал родителям, что командируется во Владивосток, а им будет переводиться часть его зарплаты. При прощании отец сказал пророческие слова: “Бойся немца, сынок, я его знаю”.
Через полгода Германия напала на Советский Союз, а отца, умершего в 1942 году, Александр так и не увидел.
Кстати, поездка в США могла сорваться, но помог случай. В те времена всех дипломатов, отъезжающих за рубеж, принимал нарком иностранных дел Вячеслав Молотов. Он лично беседовал с каждым, интересовался их биографиями, в том числе семейным положением. На тот момент Александр женат не был. Конечно, реакция наркома была молниеносной: “Как же это вы, голубчик, на “холостом ходу”? Вам в США сразу подберут красивую блондинку или брюнетку — и провокация готова!” Однако вмешался кадровик НКВД, отметив морально-устойчивый характер молодого разведчика, и что спутницу жизни Феклисов сможет найти среди девушек в советском полпредстве в США. Так потом и произошло.
В генконсульстве СССР в Нью-Йорке он занимал должность стажера, оперативный псевдоним — “Калистрат”. В первые месяцы пребывания знакомился с городом, совершенствовал знание языка, изучал агентурно-оперативную обстановку в стране, а также подбирал материалы на американскую контрразведку — Отдел расследований ФБР и главную разведывательную службу США, являвшуюся предшественником ЦРУ.
С началом Великой Отечественной войны и до 1946-го (до возвращения в Москву) “Калистрат” вел разработку ряда перспективных иностранцев и руководил агентурой по линии научно-технической разведки, а кроме этого, освоил навыки вербовочной работы, которые пригодились ему в дальнейшем.
«Сотрудники резидентуры трудились по 16–18 часов в сутки. Жизнь складывалась из работы и сна. Отдыхать казалось стыдным, когда на Родине шла беспрерывная битва не на жизнь, а на смерть». Александр Феклисов, советский разведчик, Герой России.
От источников Феклисова были получены ценные сведения в области военной авиации, ракетной техники, электроники, в том числе о новейших в то время сонарах, радарах, прицельных системах и зенитных радиовзрывателях. Так, в 1944 году с помощью источников резидентуры Джоэла Барра и Альфреда Саранта «Калистрат» получил материалы (20 непроявленных пленок, содержавших 600 страниц текста и чертежей) о радарно-компьютерной установке, развернутой вблизи Лондона для борьбы с германскими ракетами “Фау-2”.
За них Феклисову была объявлена благодарность, а его агентам передали денежное вознаграждение в размере $1 тысячи (примерно $25 тысяч по сегодняшнему курсу — прим. ТАСС), однако они отказались.
Кстати, интересно, что в конце 1950-х годов Барр и Сарант переехали в Советский Союз и стояли у истоков зарождения электронной промышленности, включая создание первых советских ЭВМ.
«Бомбу создавали ученые, а не разведка»
Летом 1947-го Феклисов выехал на работу в Великобританию в качестве заместителя руководителя лондонской резидентуры по линии научно-технической разведки. Одной из основных задач его группы было добывание достоверной секретной информации о ходе работ в США и Англии над созданием ядерного оружия.
В марте 1948 года во время неоднократных встреч в Лондоне с ученым-ядерщиком Клаусом Фуксом (агент “Чарльз”) “Калистрат” получает материалы по сверхбомбе — водородной. Тогда много было источников, но именно Фукс считался основным, потому что предоставлял научно-документированную информацию, с которой работал в США и Великобритании.
В последствии в одном из интервью Феклисов отмечал, что советскую бомбу создавали ученые, инженеры, рабочие, а не разведка. “В невероятно сложных условиях они сумели в короткие сроки создать атомный щит для Родины, а сведения, добытые разведкой, только ускорили эту работу”, — подчеркивал он.
«Кстати, самая достоверная и перспективная научно-техническая информация становится полезной только тогда, когда попадает на благодатную почву, когда понимается ее значимость. Так случилось и с информацией об атомном оружии». Александр Феклисов, советский разведчик, Герой России.
Тем не менее в одном из писем физика Игоря Курчатова руководству СССР подчеркивалось, что именно разведка оказала неоценимую помощь при создании советского ядерного оружия. “Оценивая заслуги нашей разведки и ученых в создании советской атомной бомбы, академик Курчатов отмечал, что они находятся в соотношении 50 на 50”, — вспоминал Феклисов.
Первая атомная бомба СССР была взорвана на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года, окончательно “похоронив монополию США в этой области”.
Мощность бомбы составила 22 килотонны. Ее испытание вызвало потрясение во всем мире и шок у Штатов, которые полагали, что наша страна отстала в этой области на 10–15 лет. В правительственных кругах пришли к выводу о том, что секреты атомного оружия были похищены советскими агентами, работавшими в американском центре ядерных исследований в Лос-Аламосе. “Вреда США или Англии мы не причиняли, а всего лишь укрепляли могущество нашего государства, — говорил разведчик в одном из интервью. — Ведь после заявления президента Трумэна о том, что у США появилась «крепкая дубинка против русских” каких-либо сомнений относительно истинных ядерных намерений американцев не оставалось».
У них были разработаны планы атомного нападения на Советский Союз: планы “Троян”, “Дропшот”… По ним определялись сроки атаки, количество бомб, которые необходимо было сбросить на Москву, Ленинград, основные промышленные центры нашей страны. Появление советского атомного оружия стабилизировало обстановку.
Вскоре британская контрразведка взяла Фукса в разработку, и в 1949 году он был арестован, позже приговорен к 14 годам тюрьмы.
Пресса его окрестила “самым опасным шпионом века”. Ученый вышел из английской тюрьмы в июне 1959-го, отказался от предложений заниматься научной работой на Западе и улетел в Восточный Берлин.
Служебная командировки Феклисова закончилась в 1950-м. Затем была работа в Праге, а в сентябре 1959 года он сопровождал советскую делегацию во главе с Никитой Хрущевым в США. Весной 1960-го руководство разведки приняло решение направить Фомина снова в Штаты.
«Время не терпит»
В эту командировку он поехал уже как резидент советской политической разведки. Это был период разгара холодной войны.
На Кубе победила революция во главе с Фиделем Кастро, которая сильно напугала американскую правящую элиту. Президент Джон Кеннеди вынашивал планы вторжения на Остров свободы для свержения режима. Перед “Калистратом” была поставлена задача добывать секретную информацию об этих планах.
В связи с происходящей ситуацией Хрущев принял решение разместить на острове ракеты с ядерными боеголовками, способными нанести удар по территории Штатов, включая города Нью-Йорк и Вашингтон.
14 октября 1962 года американский высотный разведывательный самолет U-2 зафиксировал строительство на Кубе пусковых ракетных установок. Кеннеди разделял мнение министра обороны Роберта Макнамары о том, что в случае бомбардировки этих установок могут погибнуть советские специалисты, что неизбежно приведет к втягиванию СССР в конфликт. Так возник Карибский кризис, поставивший мир на грань ядерной катастрофы.
По словам дочери разведчика Наталии Асатур (Феклисовой), наш посол в США Анатолий Добрынин и посол в ООН Валерьян Зорин не были осведомлены о том, какое именно оружие (ядерные боеголовки) завезено на Кубу. «И они в официальных разговорах с Робертом Кеннеди и другими представителями заявляли, что это оружие оборонительное и не представляющие никакой угрозы американцам. Но им не верили, и поэтому настоящих переговоров не получалось. А военные толкали Кеннеди к новой высадке на Кубу. 29 октября он обещал разрешить высадку, если русские не уберут свое оружие с острова», — рассказала дочь Феклисова.
26 октября Александр Семенович приглашает на ланч утром своего знакомого тележурналиста Джона Скали в ресторан «Оксидентал». «Они общались уже на протяжении полутора лет и периодически обменивались несекретной информацией. И конечно, Скали понимал, с кем он встречается», — говорит Наталия Феклисова. Во время этой встречи, по ее словам, американец заявил, что «США сильнее Кубы и СССР, и наш президент уже обещал высадку, если русские не будут убирать ракеты».
«Отец разозлился и сказал: “Если вы высадитесь на Кубу вторично (до этого уже была одна высадка), то это развяжет руки нашему лидеру Никите Хрущеву, и он сможет нанести США удар в другом, уязвимом для вас месте”. Скали спросил: “В каком? Западный Берлин?” “Да, — ответил отец. — Мы тогда захватим его танками и штурмовиками”. Это был порыв души Александра Семеновича, никто не уполномочивал его делать такие заявления. Он, можно сказать, импровизировал по ходу встречи. Скали, конечно, не ожидал такого заявления. Тут же бросил свою чашку кофе… Ланч прервался.
Американец побежал в Белый Дом докладывать, ведь с братьями Кеннеди Скали дружил еще со студенческой скамьи». Наталия Феклисова – дочь разведчика Александра Феклисова.
По-видимому, американцы понимали, что “Калистрат” являлся не просто первым секретарем посольства СССР в США, а представлял еще какую-то советскую секретную службу — ГРУ или КГБ. Кеннеди дал указание сообщить советскому дипломату о том, что время не терпит, поэтому Кремль должен срочно сделать заявление о своем безусловном согласии вывести ракеты с Кубы.
Где-то через 3,5 часа американец вызывает Феклисова телефонным звонком в посольство на новую встречу в кафе. “Скали, без всяких прелюдий, говорит, что он уполномочен передать от президента Кеннеди для вашего лидера условия урегулирования Карибского кризиса, — рассказывает дочь разведчика. — Первое: русские выводят свои ракеты с острова под контролем ООН. Второе: американцы снимают морскую блокаду Кубы. И третье: США делают публичное заявление о том, что никогда впредь не будут вторгаться на Остров свободы”.
По словам дочери, все это было сказано устно, Феклисов записывает и просит Скали перепроверить то, как он его понял. “И тогда отец спрашивает: “А когда же уберете свои ракетные установки из Турции?” — говорит Наталья Феклисова. — Они встречаются 26-го, а 29 октября — уже час пик. “Время не терпит”, — так было передано отцу. Мы выведем наши ракеты средней дальности из Турции через шесть месяцев, но просим вас это пока не афишировать, так как идут праймериз (президентские выборы в США)”.
Феклисов подчеркнул, что незамедлительно передаст эти предложения Кеннеди советскому послу. Однако Добрынин отказался направлять телеграмму по линии посольства, сославшись на то, что МИД не уполномочивал его вести такие переговоры. Тогда “Калистрат” передал ее в Москву шифровкой резидентуры.
Через четыре часа отец получает уведомление, что она получена. Дальше телеграмма идет по инстанциям в Кремль. 27-го все замерли в ожидании… и только 28 октября утром от Хрущева приходит согласие на вывод ракет и на американские условия.
Потом уже начались официальные переговоры. Наталия Феклисова.
Но самое интересное, по словам дочери, это то, что “про решительные, инициативные и неординарные действия” отца в нашей стране умалчивалось в течение 45 лет, хотя на Западе и в Америке этот неофициальный канал “Скали — Фомин” и его роль в урегулировании кризиса была признана сразу”.
После завершения американской командировки Феклисов работал в Краснознаменном институте (Академии внешней разведки), делясь опытом с будущими разведчиками. В 1974 году вышел в отставку по возрасту. Через 20 лет выпустил книгу воспоминаний “За океаном и на острове”, а в 1999-м — “Признание разведчика”, в которой рассказал о своей работе в США и Великобритании.
«От разведчика требуются решительность, быстрота и верность Родине, — говорил он. — Верность Родине и в наше время является важнейшим качеством разведчика, ибо за рубежом нас по-прежнему стараются разоружить морально и запугать физически. Чтобы противостоять любому давлению, разведчику, по моему глубокому убеждению, должны быть в полной мере присущи такие черты, как патриотизм, преданность делу, которому служишь, порядочность, полное подчинение интересам службы».
Скончался Александр Семенович 26 октября 2007 года.
Кто и как добывал в СССР атомные секреты
Только в «Вестях в субботу» – квартира-музей советских разведчиков, добывших атомные секреты. Какая их связывала история любви? И что теперь с запущенным с их помощью первым реактором под бомбу?
Это рассказ о любви совершенно удивительных мужчины и женщины, про которых можно сказать: их любовь уже спасла (и еще спасет) мир. Но все же в истории этой любви мы не разберемся без одной технической детали. Итак, сегодня – ровно 75 лет, как 25 декабря 1946 года советский академик-физик Игорь Васильевич Курчатов и его соратники запустили управляемую цепную реакцию. Произошло это на первом в СССР (и всей Евразии) атомном реакторе Ф-1. Построен он был в тогдашнем подмосковном селе, а ныне – столичном районе Щукино. Именно это стало первым шагом к тому, чтобы и у Москвы вслед за Вашингтоном появилось свое ядерное оружие. Мы окажемся прямо у этого реактора. Поэтому до рассказа о большой любви – в еще недавно сверхсекретное подземелье Института имени Курчатова.
— А Курчатов какого роста был, интересно?
— Курчатов довольно высокий был, – рассказывает президент Национального исследовательского центра (НИЦ) «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук.
Подходим к тому, что сначала назвали урановым не реактором, а «котлом».
— Что это?
— Это сверхчистый графит, который не поглощает нейтроны. А дальше лежат куски урана – 50 тонн урана – и 400 тонн графита, – поясняет Кковальчук.
— И наверх сколько?
— Здесь порядка девяти метров.
— Это шар, если посмотреть на целиковую конструкцию?
— Он похож на шар. Эти сотни тонн перенесены, каждый блок руками положен.
Начиналось все в голом поле. У подмосковного Щукина поставили палатку. В 1944 году. А вот год 1942-й. Немецкая аэрофотосъемка района Щукино. Пунктиром обозначена территория будущего «Курчатника». Здесь много-много каких-то непонятных, на первый взгляд, точек. Но на самом деле все логично. Здесь был артиллерийский полигон. Вот эти точки – воронки от разрыва снарядов.
Первое здесь основательное строение – кирпичный корпус. Он сохранился до сих пор. Но историю создания бомбы хранит и жилой артистический дом на углу московских Большой и Малой Бронных. Сюда часто захаживал Александр Ширвиндт.
— Александр Анатольевич, а вы-то сюда ходили к кому?
— Я к кому? Много к кому. Дом же намоленный. Здесь жили великие люди. Рихтер с Дорлиак. Кстати, наверху есть такой полузал, где вечера были замечательные еще при Рихтере.
— Еще я посмотрел, что здесь жили Плятт, Борис Андреев.
— Плятт. Юрий Владимирович Никулин, конечно, потрясающий. И, конечно Плучек, бывший начальник.
— По Театру Сатиры?
— Да, по Театру Сатиры. И, что прекрасно, здесь же музей-квартира.
— Здесь еще один есть.
— Кто?
— Музей-квартира.
— Говори!
Сегодня наконец-то можно сказать. Только в ту до сих пор секретную ведомственную квартиру-музей, где все так и дышит советским временем, нас привел уже не Ширвиндт, а рассекреченный генерал внешней разведки.
– Здесь все, как было?
— Да, палочка Морриса, зонтик, – сказал генерал.
– Настоящий?
— Конечно.
Моррис – это Моррис Коэн. Он и его жена Лона – очень красивая пара, американские коммунисты, а позже советские граждане и – главное —
те, кто в 40-50-е годы в США добывали американское ядерные секреты. Те, кто смотрели на телеканале «Россия 1» сериал «Бомба», помнят собирательный образ такой пары. Но реальная история была более захватывающей.
Мы – в том помещении, которое было воссоздано в фильме: это пульт первого советского реактора «Ф-1», где часы навечно остановлены на 18:00, когда пошла первая цепная.
— И вот на этом месте мы можем сказать, что ядерной войны не будет?
— Да, конечно. Или она будет последней. Для всех, – отметил Михаил Ковальчук.
Откуда взялась та пара разведчиков-нелегалов? Начнем с него. А ведь то были связники Рудольфа Абеля в США и радисты Конана Молодого в Англии. Начнем с конца. В кабинете Морриса Коэна и скульптурная миниатюра «Ленин и Дзержинский», и грамота на право выйти из тюрьмы и быть отправленными в соцлагерь от королевы Елизаветы II.
Хотя в их лондонском доме были обнаружены и тайная радиостанция, и другое спецоборудование, напрямую связать их с советской разведкой не удалось. И американцы, похоже, потом кусали локти, что не уговорили англичан отдать эту пару в США. А начиналось все так: Моррис Коэн по зову сердца отправился в конце 1937 года воевать за Испанскую Республику. Те американские идеалисты, кто прибывали на гражданскую войну в Испанию, оформляли билеты через фирму, которая была подконтрольна советской разведке.
Коэн был коммунистом. Он дал согласие на сотрудничество с советской разведкой, а получил вещественный «пароль». То была разломанная расческа. Одна часть осталась у того человека, который с ним беседовал, а вторую половину отдали Моррису на память. И потом, когда советские товарищи выходили на него в Штатах, они должны были предъявить ее ему.
Скоро была большая война. Но мало кто знает, что 22 июня 1941-го, когда Гитлер вторгся уже и в СССР, происходит еще несколько важных событий.
— 22 июня 1941 года в Ленинграде, в Физтехе, Курчатов пустил первый циклотрон, – рассказал Михаил Ковальчук.
Таким образом, с одной стороны, в СССР развивалась своя научная школа. И она не могла не развиваться вот почему.
— Cын Вернадского, который жил в Америке, писал, что в 30-х годах вдруг прекратились все публикации на эту тему. Значит, что-то не так, – отметил Ковальчук.
Но, с другой стороны, Ковальчук знает, о чем говорит, когда рассказывает, какие настроения бывают в среде заскорузлых ученых: «Любая новая вещь никому не нужна. Никогда. По одной простой причине: это новое, это нарушает баланс, который сложился. И так устроено во всем мире. Тут вдруг какие-то щенки приходят и начинают что-то пихать новое, значит, требовать ресурсы».
Но скоро стали требовать сверху. Подчиненная Берии советская разведка узнала: в Англии и в Штатах идут работы над каким-то новым страшным оружием, основанном на энергии атома. Именно разведка подтолкнула власть по-настоящему всерьез всмотреться в то, что чуть ли не высмеивали мастодонты.
— Подключается разведка. И тут вдруг оказывается…, – говорит Ковальчук.
— По линии разведки приходит информация, что там что-то идет.
— Конечно, поэтому быстро все начало крутиться.
Задача поставлена на самом высоком уровне, необходим паритет.
— Курчатову на тот момент 40 лет.
— Даже меньше, – сказал Михаил Ковальчук.
Еще моложе в тот момент Коэны. Очень яркая и она. Как и он, коммунистка из семьи иммигрантов из Российской империи. Кстати, по этой причине в их квартире так много предметов с родины предков, например, с Украины.
Было и одно настоящее совпадение. Мистическое. День в день. Помолвка состоялась 22 июня 1941 года. А 4 июля, в День независимости Соединенных Штатов, они отпраздновали свадьбу. Он вскоре был призван на срочную в армию США. А она…
— После того, как стало известно, что основные научные силы сосредоточены в Лос-Аламосе – это штат Нью-Мехико – то есть физики, там, по-моему, 12 нобелевских лауреатов, для Соединенных Штатов как государства, создававшего такое оружие, это был приоритет секретности высочайший.
— А советская разведка не могла этим не воспользоваться?
— Да, она должна была выехать в в Нью-Мехико и дожидаться по воскресеньям в городе Альбукерке человека, который принесет что-то касающееся интересов внешней разведки. Он запутался в этих условиях связи и вышел только на четвертое воскресенье.
В сериале это изобразили через сцену с якобы проколотым колесом и передачей микропленки в домкрате. На самом деле, как мы выяснили, дело было чуть по-другому. Как и карьера Коэнов в разведке не закончилась с эвакуацией в Москву. Оказывается, он потом еще выезжал за рубеж.
Только недавно Михаил Ковальчук и директор СВР Сергей Нарышкин рассекретили соответствующие документы. Из них следует несколько важных технических выводов.
Пусть, впрочем, Ковальчук сам расскажет, но так, чтобы было понято всем.
— Чтоб создать бомбу, что вам надо сделать? Добыть уран. Но уран 238-й не делится, там сотая доля процента. Надо его обогатить либо наработать то, чего нет, – это плутоний. А теперь вопрос заключается в том, что, когда у вас заработал реактор у вас – спонтанное деление урана. Нейтрон выходит, ударяется в другой – получаются два нейтрона, четыре, идет цепная реакция. Но вам надо ею управлять. Значит, нужен замедлитель. Замедлить можно с тяжелой водой, погрузить уран в тяжелую воду, а можно положить графит, – пояснил Михаил Ковальчук.
— Советская атомная бомба была сделана не по американским чертежам. А в чем помогла принципиально разведка советским физикам?
— Если обратиться к словам Курчатова, то он признал, что материалы, полученные от разведки, позволили избежать многих ошибок, пройти ряд этапов, не занимаясь ими самостоятельно. И для наших ученых это было серьезным ориентиром в своих не только научных, но и технических изысканиях.
— То есть бомбу сделали бы и сами, но не зашли в пару тупиков за счет этого?
— Да.
— Бомбу сделали бы все равно?
— Конечно, ее сделали. Но ее взорвали бы не 29 августа 1949 года, а в 1950-м или 1951-м.
А сегодня все знают: у американцев тогда был план ядерного нападения на СССР. Счет шел на месяцы. А изобретательность приходилось применять по максимуму. Например, в реакторном зале можно увидеть перископ. А что внизу?
— Это перископ с подводной лодки 40-х годов. И устроен был очень просто. Курчатов тут сидел, смотрел, а дальше – реактор, кладка. А дальше, если вдруг бы началась цепная реакция и взрыв, никто же не понимал, здесь лежал топор, которым надо было перерубить эти тросы, и эти стержни сразу бы падали и глушили реактор. Видите, как все было просто, – рассказывает Ковальчук.
— Пригодился топор то хоть раз?
— Нет.
А чете Коэнов приходилось высчитывать, как разместить у себя в Москве за столом всех своих многочисленных гостей из числа коллег по нелегальной разведке.
— Я так понимаю, что здесь в том числе шло обучение кого-то из будущих разведчиков?
— Сюда приезжали молодые ребята. У меня приятель занимался с ними, но он их знал как Питера и Хелен. Потому что он периодически говорил: «Я поеду к дяде Пете с тетей Леной, надо купить продукты». И так далее. И таких друзей молодых у них было достаточно много, – вспоминает Сергей Яковлев.
– Приятель-то вернулся из командировки?
— Да, он работает.
— Нелегалом стал?
— Всякое было.
Как раз в следующем году Управлению «С» Службы внешней разведки, то есть «особому резерву» разведчиков-нелегалов, исполняется 100 лет. А о следствиях событий 75-летней давности с Михаилом Ковальчуком завершаем разговор так.
— Мы пошли, очевидно, как бы по американскому пути, взорвав нашу бомбу, но зато очень через короткое время мы взорвали первую в мире водородную бомбу. Вот вам весь ответ. Началась ядерная эра, во-вторых, началось мировое устройство цивилизации, – подчеркнул Ковальчук.
— И военное, и мирное?
— И мирное – самое главное. Мы суверенно и существуем только потому, что здесь произошло 75 лет назад. Единственное прямое действие американцев было сбрасывание бомб на Хиросиму и Нагасаки, это единственное применение ядерного оружия против людей живых. Уничтожили сотни тысяч живых людей. А у нас – первая атомная станция (1954 год), потом первая атомная лодка «Ленинский комсомол» (1958-й), потом был первый в мире ледокол «Ленин» (1959-й). И мы – единственные сегодня владельцы атомного ледокольного флота. 50 с лишним процентов ледокольного флота – наши, а атомный ледокол есть только у нас. И мы сегодня просто внеконкурентные хозяева Арктики, Северного морского пути. Это даже обсуждать нечего.
Что сегодня?
— А дальше произошел очень важный процесс. Это важно сегодня понимать всем. После 2000-х годов «Росатом» стал превращаться в транснациональную компанию. Это высокотехнологичный «Газпром» по факту. И мы сегодня имеем почти 80% мирового рынка, мы вне конкуренции. Но мы должны понимать, что будущее процветание и расцвет «Росатома» находятся сегодня в стенах в первую очередь Курчатовского института, – отметил Ковальчук.
— У вас, по-моему, неплохо там все?
— Да. И у нас с «Росатомом» неплохо. Новая программа запущена, мы ее научные руководители. У нас сегодня создан правильный тандем, аутсорсинговый научный главк в виде Курчатовского института и мощнейшей корпорации с колоссальным потенциалом, которая уже заняла весь мир.
Ну, а Коэны… Как и многие другие разведчики-нелегалы, они сознательно остались бездетными. А в Москве пожили и после крушения советской власти. Для них это, конечно, был удар.
— Они были разочарованы. Они не ожидали, что Советский Союз так печально и некрасиво уйдет с мировой арены. И что такой период неопределенности и разрухи наступит в нашей стране. Для них это было большой душевной травмой, – сказал Сергей Яковлев.
– Но при этом в новой России осталось ядерное оружие. Их заслуга.
— Да, думаю, этим они гордились.
Еще раз: советская атомная бомба была своя. Но разведка помогла – ускорила. Указом президента Ельцина обоим Коэнам было присвоено звание Героев России. Похоронены разведчики в Москве, на Кунцевском кладбище.
Украина и советская ядерная история
Введение
Украинские ученые и ядерная инфраструктура сыграли значительную роль в развитии советской ядерной программы, особенно на ее первых этапах. Физики-ядерщики Украинского физико-технического института (УИФТ)[i] участвовали в создании советского ядерного оружия. Недавно рассекреченные документы показывают, что украинские ученые-ядерщики одними из первых в СССР предложили правильную принципиальную конструкцию атомной бомбы.
История отношения общественности Украины к ядерному оружию представляет собой интересный пример влияния населения страны на государственную ядерную политику. На отношение украинского народа к ядерному оружию сильно повлияла официальная советская пропаганда. Несмотря на активное участие в гонке ядерных вооружений, советские государственные органы организовали антиядерные пропагандистские кампании среди населения (в том числе проживающего на Украине).
Эта пропаганда подчеркивала необходимость запрещения ядерного оружия. Архивные документы, включенные в эту статью, свидетельствуют о том, что было организовано множество семинаров и встреч с тысячами украинцев, чтобы убедить их в необходимости запрещения ядерных испытаний и даже ядерного оружия. Эта пропаганда, несомненно, способствовала скептическому отношению украинского народа к ядерному оружию, которое было продемонстрировано в период после 19-го века.91 независимости Украины. Понимание современных политических взглядов на ядерное оружие в Украине и их связи с современными призывами к перевооружению требует признания наследия антиядерной пропаганды советской эпохи, а также наследия Чернобыля.
Чернобыльская катастрофа 26 апреля 1986 года стала низшей точкой украинской ядерной истории советского периода. Многие недавно рассекреченные документы об этой катастрофе освещают реальный масштаб события, процесс его ликвидации и его последствия.
Чтобы понять современные политические взгляды в Украине в отношении ядерного оружия и их связь с современными призывами к перевооружению, необходимо признать наследие антиядерной пропаганды советских времен, а также наследие Чернобыля.
К сожалению, большинство архивных документов о размещении советского ядерного оружия на территории Украины остаются недоступными. Таким образом, данное исследование концентрируется только на трех аспектах украинской ядерной истории в советское время:
- роль Украины в начале советского атомного проекта
- кампания антиядерной пропаганды в советской Украине
- и некоторые недавние откровения о Чернобыльской катастрофе
В первой части статьи описывается роль Украины в начале атомной программа Советского Союза. Во второй части раскрывается целенаправленная антиядерная пропагандистская кампания, которая велась в Советской Украине в 1950–1960-х годах, а также проблема Чернобыльской катастрофы. Обе части основаны на анализе архивных документов, впервые воспроизводимых здесь на английском языке. Статья подготовлена в рамках исследовательского проекта «Ядерная история Украины», который поддерживается Управлением радиационной безопасности Швеции.
В довоенное время украинские ученые работали на переднем крае ядерных исследований в Советском Союзе. На протяжении 1920-х и 1930-х годов Украинский физико-технический институт (УИФТ) в Харькове был ведущим специалистом в области ядерной физики в Советском Союзе. Основанный в 1928 г., институт практически сразу приступил к исследованиям в области ядерной физики. В 1932 г. ученые института первыми в мире воспроизвели эксперименты британских ученых по делению ядер быстрыми протонами. В 19В 40 г. двое молодых ученых-ядерщиков института В. Шпинель и В. Маслов предложили первую действующую схему изготовления ядерной взрывчатки. К несчастью для Советов, это предложение подверглось резкой критике со стороны В. Хлопина, П. Капицы и А. Иоффе, бывших тогда ведущими советскими специалистами в области ядерной физики. Таким образом, никакого реального прогресса в разработке советской ядерной бомбы не произошло до окончания Второй мировой войны, и то в основном благодаря тайной разведке.
Рассекреченные архивные документы, характеризующие ведущую роль Украинского физико-технического института на первых этапах советской ядерной программы, сосредоточены в московских российских архивах и в архиве Харьковского физико-технического института. Большое количество документов из этих архивов опубликовано в двух издаваемых сборниках:
- «Атомный проект СССР», 3 тома (Москва: 1998-2005).
- «Лаборатория № 1 и Атомный проект СССР. Документы и материалы. 1938-1956 гг.», под редакцией ученых Харьковского физико-технического института А. Довбня, Ю. Ранюка, О. Шевченко (Харьков, Украина:2008).
Примеры из этих коллекций описаны ниже.
Документ 1. Письмо Наркомата электрических станций и электропромышленности [ii] в Совнарком [iii] СССР «Об организации научно-исследовательских работ по ядерному атому» № СВ-107, 7 марта 1939
Этот документ подписан народным комиссаром[iv] электростанций и электропромышленности СССР Михаилом Первухиным.
В этом письме советский министр предлагал сосредоточить ядерные исследования в Украинском физико-техническом институте и перевести ученых-ядерщиков из Ленинградского физико-технического института в Харьков, так как в институте была очень хорошая база для изучения ядерной физики. . Первухин заявил в этом письме, что создание крупного ядерного центра в Харькове было бы наиболее рациональным и экономически выгодным вариантом. Если бы это предложение было реализовано, Харьков мог бы стать центром ядерно-физических исследований масштаба Москвы или Сарова. Во всяком случае, в этом письме наркома признавалась выдающаяся роль Украинского физико-технического института в советской ядерной науке.
Кроме того, Первухин предложил предоставить современный циклотрон Украинскому физико-техническому институту (УФТИ). Это предложение было рассмотрено заместителем директора Госплана УССР В.Скульским, что отражено в документах ниже:
Документ 2а. Письмо Госплана УССР в АН СССР «О рациональности строительства циклотрона в УИФТ», 22 февраля 1940 г.
Документ 2б. Письмо директора Института физических проблем Петра Капицы в Госплан УССР «О циклотроне Украинского физико-технического института » от 28 февраля 1940 г.
Первое письмо (документ 2а) сообщил АН СССР, что ОИФТ обратился к правительству УССР с просьбой выделить 75 тысяч рублей на проектирование циклотрона и 1,5 миллиона рублей на его строительство. Госплан просил совета о необходимости строительства этого циклотрона.
Ответ академика Петра Капицы на это письмо (документ 2б) был весьма критическим. Капица писал, что «УИФТ за последние несколько лет построил ряд исследовательских установок, но не достроил их. Тем не менее, он начал строить новые установки. Такая деятельность в УИФТ не может считаться нормальной».
Таким образом, Петр Капица не одобрил строительство циклотрона в УИФТ, и это было одной из причин того, что институт не стал одним из крупнейших центров ядерных исследований СССР, несмотря на высокий уровень работающих там ученых.
Документ 3а. Заявка на изобретение В. Маслова и В. Шпинеля «Об использовании урана в качестве взрывчатого и отравляющего вещества», 17 октября 1940 г. Секрет[v]
В этом письме два атомщика из УИФТ описали концепцию конструкции ядерная бомба. Эти два украинских физика были первыми советскими учеными, осознавшими потенциал ядерного деления в создании бомб. Конечно, из-за секретности, окружавшей Манхэттенский проект, они не знали об аналогичных прорывах западных ученых, сделанных примерно в то же время.
Харьковские ученые также предложили конкретные шаги по созданию ядерного оружия. Документы 3b и 3c ниже демонстрируют, что украинские физики поняли, как производить уран оружейного качества, и разработали конкретные технические предложения для достижения этой цели путем центрифужного обогащения урана.
Документ 3б. Техническое предложение Ф. Ланге, В. Маслова и В. Шпинеля «Деление изотопов урана методом кориолисова ускорения». Сентябрь 1940 г.
Секрет [vi]
Документ 3c. Заявка на изобретение Ф. Ланге и В. Маслова «Центрифуга термоциркуляционная» Январь 1941 г.
Это предложение по центрифуге получило положительные оценки ведущих советских академиков в Москве. Однако они раскритиковали идею использования урана в военных целях, поскольку не верили в возможность деления ядер в реальных условиях. Конечно, тогда не знали об успешных ядерных разработках в США и Великобритании. Эти скептические оценки были получены Советским национальным комитетом обороны в 1919 г.41 и решил не развивать военную ядерную программу. Документы, полученные Советским национальным комитетом обороны, приведены ниже:
Документ 4а. Национальный институт химических исследований Национального комитета обороны СССР Выводы по заявке стипендиатов УИФТ на изобретение, направленной в Агентство военной химической защиты.[vii]Февраль 1941 г. Секретно
Документ 4b.
Заключение Радиевого института АН об изобретении стипендиатов УИФТ, направленных в Агентство военно-химической защиты 17 апреля 1940 г. Секретно
Харьковские ученые поняли, что московские академики весьма скептически относятся к их идее использования урана в военных целях. Поэтому Виктор Маслов предпринял последнюю попытку убедить советское руководство начать военную ядерную программу. Наркому обороны Маршалу Тимошенко он направил следующее письмо:
Документ 5. Письмо В.А. Маслова наркому обороны СССР «О необходимости организации работ по использованию атомной энергии в военных целях». Февраль 1941 г.
Однако это письмо было передано и московским академикам, которые критиковали идею Маслова и убеждали маршала Тимошенко не начинать военную ядерную программу. Вскоре после этого началось вторжение Германии в Советский Союз. УИФТ был эвакуирован в Среднюю Азию, и многие его сотрудники, в том числе Виктор Маслов, погибли во время войны.
Таким образом, до конца войны было мало возможностей внедрить идеи Маслова о ядерных бомбах в практическую разработку.
Украинский историк Антолий Довбня предполагает, что неудача идей Маслова была частично связана с тем, что Маслов направил свое предложение Тимошенко и Академии наук, а не с Лаврентием Берией, директором КГБ, а затем главой советского атомного проекта. . Если бы это было так, то советская атомная программа могла бы начаться гораздо раньше, поскольку Берия лучше понимал потенциальное военное значение ядерного деления. бюрократами в Москве не позволили Харькову превратиться в центр советских ядерных разработок — вместо этого основные физические и оружейные лаборатории в конечном итоге были сосредоточены в России. Несмотря на это, харьковские ученые сыграют значительную роль на первых этапах советской программы:
Документ 6а. Постановление № 2352 сс Госкомитета Обороны 28 сентября 1942 г. Совершенно секретно.
Этот рассекреченный документ стал известен, так как знаменует собой официальное начало советского атомного проекта по созданию ядерной бомбы.
Второй пункт этого важного документа предписывает Академии наук Украины организовать разработку проекта установки по обогащению урана. Ланге, ученый из УИФТ, был назначен руководителем этого проекта в связи с его предыдущей работой над теоретическими аспектами обогащения урана, описанными в документах 3B и 3C.
Этот указ свидетельствует о важной роли Академии наук Украины и сотрудников Украинского физико-технического института в создании первых советских ядерных бомб. Их роль дополнительно подчеркивается в отчете Молотову от 1943 года:
Документ 6b. Доклад Секретариата СНК СССР В.М. Молотов, «О реализации Постановления № 2352 сс Государственного Комитета Обороны» 19 февраля43.
В этом отчете Молотову в пункте 5 сообщается, что проект установки центрифуги по обогащению урана был подготовлен Ф. Ланге и его коллегами в декабре 1942 г. Саму установку планировалось построить за пределами Украины в Казани.
Документ 6c.
Записка И.Курчатова для М.Первухина «О необходимости демобилизации В.М. Кельмана 1 апреля 1943 г. Совершенно секретно.
В этом документе Игорь Курчатов, «отец» первой советской атомной бомбы, просит начальника советского министерства энергетики Михаила Первухина помочь демобилизовать украинского физика Вениамина Кельмана, который до войны был научным сотрудником УИФТ. В этой заметке Курчатов пишет о высоком качестве этого украинского ученого-ядерщика и о его значении для развития советской ядерной программы. Этот документ еще раз свидетельствует о том, что Украина играла значительную роль в советской военной ядерной программе.
Однако лидирующее положение Украины в советском ядерно-физическом сообществе было во многом утрачено во время Второй мировой войны. Немецкая оккупация Украины привела к тому, что основные военные ядерные объекты СССР вместо этого были развернуты в России, и многие украинские физики были призваны на войну или арестованы и убиты во время массовых репрессий 1930-х годов.
После войны украинское ядерно-физическое сообщество сосредоточилось на мирных, а не на военных применениях ядерной физики. Ядерная деятельность ОИФТ была сосредоточена на термоядерном синтезе в мирных энергетических целях, а также на других вопросах, связанных с ядерной энергетикой и ядерными исследованиями. Научная деятельность УИФТ была сосредоточена в Лаборатории №1, созданной в институте в 1946. Нижеследующий документ иллюстрирует некоторые из основных направлений деятельности УИФТ:
Документ 7. Перечень секторов (структура) Лаборатории №1 Украинского физико-технического института в г. Харькове
Несмотря на мирную руководил ядерными исследованиями ОИФТ, некоторые сотрудники, пришедшие позже в ОИФТ, знали некоторые секреты, связанные с созданием водородной бомбы. Одним из таких парней был Олег Лаврентьев. Следующий документ демонстрирует, что во время своих исследований он обнаружил секретную информацию, касающуюся базовой конструкции для производства термоядерного оружия.
Документ 8. Отзыв Андрея Сахарова о статье Олега Лаврентьева 3 января 1951 г. Совершенно секретно
В этом документе «отец» советских термоядерных бомб дает свои оценки идеям Лаврентьева, которые Лаврентьев выразил в его письма советскому руководству. Собственно, со всеми этими идеями Сахаров был знаком еще до прочтения статьи Лаврентьева, так как несколько лет работал в этом направлении в советском атомном проекте. И все же интересно, что Лаврентьев пришел к этим идеям самостоятельно. Он не участвовал в атомном проекте и был тогда никому не известным сержантом советской армии без высшего образования. Однако благодаря чтению учебников по физике и своим природным способностям Лаврентьеву удалось наткнуться на некоторые секреты советской термоядерной программы. Кроме того, он предложил несколько новых идей по использованию термоядерного деления в мирных целях. Эти идеи он выразил в нескольких письмах, которые отправил высокопоставленным советским чиновникам.
После некоторой бюрократической проволочки эти письма были получены Сахаровым, который их положительно оценил, и тогда на молодого и очень талантливого физика обратили внимание советские чиновники. Берия, в то время влиятельная фигура в ядерном истеблишменте, подтолкнул Лаврентьева к поддержке. Однако после смерти Берии в 19 г.В 53 года Лаврентьеву было трудно сделать выдающуюся карьеру, поскольку его связь с Берией оказалась политически токсичной. Кроме того, он отказался от завершения аспирантуры в Москве и перешел на работу в УИФТ, где у него было меньше карьерных перспектив. Однако там он смог продолжить свои исследования в области термоядерного деления и остался доволен своей работой. Таким образом, УИФТ получил ученого со знаниями для создания ядерной бомбы, хотя никогда не участвовал в таких разработках.
В то время как война и немецкая оккупация означали, что основные усилия по разработке атомной бомбы будут проводиться в России, а не в Украине, украинские ученые, такие как Ф.
Ланге, были вовлечены в советский ядерный комплекс и приложили руку к его успеху.
Ланге, были вовлечены в советский ядерный комплекс и приложили руку к его успеху.Таким образом, Украина занимала лидирующие позиции в советской ядерной физике в 1920-х и 1930-х годах. Но из-за войны ядерные центры СССР переместились в Россию. Однако украинские физики (Ф. Ланге, В. Кельман и др.) продолжали играть весьма значительную роль в советском атомном проекте, особенно на самых ранних его этапах. До немецкого вторжения в Украине и в МИФТ жили одни из лучших физиков, занимавшихся ядерной наукой во всем Советском Союзе. В то время как война и немецкая оккупация означали, что основные усилия по разработке атомной бомбы будут предприниматься в России, а не в Украине, украинские ученые, такие как Ф. Ланге, участвовали в советском ядерном комплексе и приложили руку к его успеху.
II. Кампания антиядерной пропаганды в Советской Украине и Чернобыльская катастрофа Советская пропаганда о запрещении ядерного оружия существенно противоречила реальным усилиям СССР.
Однако можно предположить, что эта пропаганда все же оказала положительное влияние на украинское население, которое сегодня достаточно скептически относится к перспективе получения Украиной ядерного оружия. Кажется, что достижения и ошибки советской антиядерной пропаганды могли бы послужить уроком для сегодняшних попыток убедить украинских политиков и народ в том, что обладание ядерным оружием помешает их национальным интересам.
В Советской Украине антиядерную пропаганду организовал Украинский республиканский комитет защиты мира. Эта власть привлекла тысячи рабочих, колхозников и членов коммунистической партии.
Документ 9. Мероприятия Украинского республиканского комитета охраны мира, посвященные вопросу прекращения ядерных испытаний и предотвращения ядерной войны 11 июля 1957 г.
В этом документе перечислены мероприятия, которые Комитет планировал провести в течение ноября 1957, чтобы агитировать против ядерных испытаний и ядерной войны.
Например, 25 ноября 1957 г. Комитет планировал организовать в Киеве встречу ученых-медиков; 23 ноября планируется провести встречу ученых в г. Львове; 20–25 ноября планируется провести собрание работников Одесского морского порта и др.
Документ 10. Информация о проведении в этом месяце в Украине Акции совместных действий народа против ядерного оружия и за всеобщий запрет ядерных испытаний навсегда и навсегда 1958
В этом документе описывается ежемесячная антиядерная кампания, проводившаяся на Украине в сентябре-октябре 1958 г. Во время этой кампании был организован ряд массовых митингов. Во время этих встреч люди слушали лекции ученых о вреде ядерных испытаний и опасности ядерной войны. Лекторы пытались убедить аудиторию в том, что только западные государства несут ответственность за проведение ядерных испытаний и гонку ядерных вооружений. По их мнению, Советский Союз был вынужден развивать свой ядерный потенциал для защиты социалистических стран, несмотря на то, что Советы поддерживали идею запрещения ядерного оружия.
Документ 11. Письмо рабочего Донецкого металлургического завода Николая Бычкова в Украинский республиканский комитет охраны мира, Донецк , 13 сентября 1963 г.
в Киев по случаю подписания в 1963 году Договора о частичном запрещении ядерных испытаний (ДЧЗИ). В этих письмах украинские учителя, рабочие и колхозники писали о своем счастье из-за частичного запрещения ядерных испытаний. В то же время в этих письмах осуждался Китай, отношения которого с СССР ухудшились и который готовил свое первое ядерное испытание в атмосфере, нарушившее режим ДВЗЯИ.
Украина имеет долгую историю антиядерной активности, которая предшествовала даже Чернобылю. Похоже, что советские власти разжигали антиядерную пропаганду ради собственной политической выгоды. Однако воспроизведенные здесь документы также свидетельствуют о том, что опасности гонки ядерных вооружений действительно беспокоили жителей Советской Украины. Можно также сказать, что антиядерные настроения в обществе, усилившиеся после Чернобыльской катастрофы и повлиявшие на решение Украины отказаться от ядерного оружия после распада Советского Союза, возникли в 1919 г.
50-х отчасти из-за описанной выше пропагандистской кампании.
Антиядерные настроения в обществе усилились после Чернобыльской катастрофы. Информация об истинных масштабах Чернобыльской катастрофы была засекречена советским правительством. Однако в течение 1990-х и 2000-х годов независимая Украина рассекретила часть архивных документов по этому вопросу. Некоторые документы до сих пор засекречены. Однако в тех документах, которые уже имеются, содержатся интересные детали ликвидации и ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Необходимо упомянуть документы, подтверждающие, что Чернобыльская АЭС была построена с нарушением норм безопасности. Реакторы РБМК в Чернобыле использовались для производства плутония для советской оружейной программы, и их использование в мирной ядерной энергетике было рискованным. Однако советские власти решили не демонтировать эти небезопасные реакторы и использовать их на Чернобыльской АЭС. Таким образом, вывод из эксплуатации других блоков означал, что Украина больше не имела активных собственных мощностей по производству оружейного плутония.
Приведенный ниже рассекреченный документ демонстрирует недостатки конструкции Чернобыльской АЭС и показывает, что советское правительство знало об этих недостатках до аварии.
Документ 12а. Письмо Андропова, Недостатки в строительстве Чернобыльской АЭС, 21 февраля 1979 г.
В этом документе тогдашний глава КГБ Юрий Андропов выражает свою обеспокоенность недостатками в строительстве Чернобыльской АЭС, которые «могут привести к авариям и авариям».
[В 1979 году] Шеф КГБ Юрий Андропов выражает обеспокоенность по поводу недочетов в строительстве Чернобыльской АЭС, которые «могут привести к авариям и авариям».
Вывод Андропова может быть подтвержден следующим недавно переведенным документом:
Документ 12b. Отчет Управления КГБ об аварийной остановке блока № 1 Чернобыльской АЭС от 9 сентября 1982 г.
В этом документе описывается аварийная остановка блока Чернобыльской АЭС в 1982.
К сожалению, этот и другие сообщения об аварии не привели к исправлениям в конструкции реактора. Более того, об этой аварии не знали большинство экспертов и даже государственных чиновников, так как информация о ней долгие годы оставалась засекреченной.
Документ 13а. Отчет КГБ о взрыве и пожаре на Чернобыльской АЭС [Атомная электростанция ] В этом документе описана хронология катастрофы и описаны ее первые жертвы.
Документ 13b. Срочное сообщение, Авария на Чернобыльской АЭС , 26 апреля 1986 года. Секретно.
Этот документ также содержит информацию о взрыве сразу после катастрофы. Этот отчет был направлен непосредственно советскому лидеру Михаилу Горбачеву.
Документ 14. Сводка КГБ об оперативном беспорядке в организации мероприятий по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС р. 28 августа 1986 г.
Секретно
В этом документе описываются недостатки в ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы. Эти недостатки могли привести к новым жертвам, поскольку правила безопасности при обращении с опасными радиоактивными материалами были неадекватными.
Украина сыграла значительную роль в развитии советской ядерной программы. До Второй мировой войны в Украине работали многие из лучших советских физиков-ядерщиков. Однако в этот период возможности украинских ядерных исследований были недооценены советским правительством — советское руководство не признало значения предложений харьковских физиков о создании ядерного оружия. Отказ от предложений Виктора Маслова был исторической ошибкой Советского Союза. Если бы Советы всерьез начали свою оружейную программу до Второй мировой войны, можно было бы предположить, что Советский Союз мог бы создать ядерное оружие почти одновременно с Соединенными Штатами.
После Второй мировой войны Украина продолжала играть важную роль в советской гражданской атомной промышленности.
Хотя Украинский институт физики в Харькове не принимал активного участия в производстве советского ядерного оружия, многие украинские физики принимали участие в работах, проводимых в России.
Чернобыльская катастрофа была особенно важным моментом в советской ядерной истории. Рассекреченные документы свидетельствуют о том, что недостатки конструкции, приведшие к катастрофе, были известны советским властям и могли быть устранены.
Наследие Чернобыльской катастрофы стало одной из причин того, что украинский народ поддержал отказ независимой Украины от ядерного оружия. Антиядерная пропаганда, проводившаяся в Украине с 1950-х годов, позже повлияла на решение независимой Украины отказаться от своего арсенала советского ядерного оружия. К сожалению, с началом современного конфликта с Россией многие украинцы выступают за возрождение ядерного статуса Украины. Историю советской антиядерной пропаганды и связанное с ней наследие антиядерной активности украинского народа можно было бы поставить на службу, чтобы убедить сегодняшнее украинское население в том, что восстановление его ядерного статуса помешает национальным интересам Украины.
[i] Сегодня этот институт носит название Национальный исследовательский центр «Харьковский физико-технический институт» (НИЦ ХФТИ).
[ii] Русская аббревиатура названия этого государственного органа – НКЭП, которая будет использоваться в дальнейшем. №
[iii] «Совет Народных Комиссаров» — так называлось Советское правительство. Русская аббревиатура этого названия – СНК.
[iv] Это соответствовало министру.
[v] Этот ярлык был написан самим В. Масловым, а не государственными органами, которые не понимали тогда деликатности идей, высказанных в письме.
[vi] Эта этикетка была написана от руки после заполнения документа.
[vii] Настоящее название документа: «Заключение по предложению Маслова и Шпинеля «Исследование урана как взрывчатого и отравляющего вещества».
[viii] Лаборатория №1 и Атомный проект СССР. Документы и материалы. 1938 – 1956. Харьков, Украина. Под редакцией А. Довбни, Ю. Ранюка, О. Шевченко. С. 4.
Советско-американская гонка вооружений | History Today
Джон Свифт исследует жизненно важный элемент холодной войны и оценивает мотивы сверхдержав.
Разрушение японских городов Хиросима и Нагасаки американским атомным оружием в августе 1945 года положило начало гонке вооружений между США и Советским Союзом. Так продолжалось до подписания в ноябре 1990 года договора об обычных вооруженных силах в Европе. Целое поколение выросло под сенью надвигающейся катастрофы. Были широко распространены опасения, что человечество не сможет выжить. Один-единственный безрассудный лидер или даже ошибка или недоразумение могли положить начало вымиранию человечества. Запасы устрашающего оружия были увеличены до уровня, выходящего далеко за рамки любой мыслимой цели, и, казалось, только усугубляли неопределенность и нестабильность эпохи. Действовали ли лидеры холодной войны иррационально из-за страха и недоверия? Или за колоссальным наращиванием вооружений стояла определенная степень рациональности и разума?
Новое супероружие? Быстрая капитуляция Японии в 1945 году, безусловно, свидетельствовала о том, что Соединенные Штаты обладали самым мощным оружием.
Действительно, есть основания подозревать, что реальная цель их использования заключалась не столько в том, чтобы вызвать поражение Японии, сколько в том, чтобы предупредить Советский Союз о том, чтобы он подчинился американским желаниям в построении послевоенного мира. Однако в качестве помощи американской дипломатии обладание атомным оружием оказалось малоценным. Советское руководство быстро осознало свою ограниченность. Было ясно, что американцы будут использовать их для защиты Западной Европы перед лицом советского вторжения — шаг, который Иосиф Сталин никогда серьезно не рассматривал, — но ни одно американское правительство не могло оправдать их использование для принуждения к политическим реформам в Восточной Европе. Европа. Возможно правильно: испытательный взрыв американской ядерной бомбы на Маршалловых островах. Джон Свифт исследует жизненно важный элемент холодной войны и оценивает мотивы сверхдержав. Советские лидеры стали еще более непримиримыми в переговорах, решив показать, что их не запугать.
Кроме того, было ясно, что Советский Союз разработает собственное атомное оружие, и как можно быстрее. На это, как предполагали американцы, уйдет от восьми до 15 лет, учитывая разрушения, нанесенные Советскому Союзу во время войны.
Это заставило американцев задуматься о проблемах безопасности в атомном мире. Одно оружие могло разрушить город. Кроме того, военный опыт показал, что от немецких ракет Фау-2 защиты не было. Следовательно, если бы на такую ракету можно было установить боеголовку, это наверняка обеспечило бы мгновенную победу. Кроме того, нападение японцев на Перл-Харбор показало, что внезапная атака была инструментом агрессоров. Миролюбивые демократии были бы ужасно уязвимы. Как следствие, некоторые мысли были уделены международному контролю под эгидой Организации Объединенных Наций, чтобы не допустить, чтобы какая-либо страна обладала этим оружием. Это было основой плана Баруха.
В 1946 году американский финансист и советник президента Бернард Барух предложил демонтаж американского оружия, международный запрет на его производство и международное сотрудничество в развитии атомной энергии для мирного использования под строгим контролем международной организации.
Но Советскому Союзу пришлось бы подчиниться этому режиму инспекций, а Соединенные Штаты не поделились бы своими оружейными технологиями. Неясно, насколько серьезно президент Гарри С. Трумэн и его администрация восприняли эти предложения. Они звучали благочестиво, и когда Советский Союз отверг их, что они и сделали, американцы набрали немало пропагандистских очков — в этом, возможно, и заключался весь смысл учений.
Без международного контроля единственной защитой, казалось, была угроза возмездия в случае атомной атаки на Соединенные Штаты или их союзников. Поскольку разработать ракеты большой дальности, которые были бы достаточно надежными и точными, оказалось чрезвычайно сложно, первоначально это сдерживание обеспечивалось бомбардировщиками B36, дислоцированными в Великобритании и на Дальнем Востоке. Но Советский Союз испытал свое первое атомное оружие в 1949 году, намного раньше, чем ожидалось. Шок от этого сделал американские запасы ядерных бомб неубедительными. Поэтому Трумэн санкционировал разработку термоядерного оружия или водородных бомб.
Они произвели взрывы мощностью десять мегатонн (что эквивалентно 10 000 000 тонн тротила, тогда как бомба, использованная в Хиросиме, произвела эквивалент 12 500 тонн). Но к 1953, Советский Союз снова догнал. Тем временем Соединенные Штаты начали создавать свои первые эффективные ракетные силы большой дальности. К ним относятся межконтинентальные баллистические ракеты «Атлас» и «Титан», БРСД «Юпитер» и «Тор» (баллистические ракеты средней дальности) и БРПЛ «Поларис» (баллистическая ракета подводного базирования). Американцы сохраняли технологическое преимущество над Советским Союзом, но так было не всегда. В октябре 1957 года Советы запустили спутников-19.0316 — первый в мире искусственный спутник. Это шокировало американскую общественность, которая не привыкла к мысли о том, что находится в пределах досягаемости советского оружия, как теперь казалось.
Советский лидер Никита Хрущев сделал большую часть технологического мастерства своей страны. На самом деле технологическое преимущество и стратегический баланс оставались в значительной степени в пользу Америки, но это не мешало американской общественности верить в существование «ракетного разрыва» в пользу Советского Союза.
Это, в свою очередь, привело Джона Ф. Кеннеди, когда он стал президентом в 1961, чтобы значительно расширить американские ракетные силы. Во время президентства Кеннеди мир также стоял на грани ядерной войны во время Кубинского ракетного кризиса в октябре 1962 года. После этого его министр обороны Роберт Макнамара перешел к стратегии MAD (гарантированное взаимное уничтожение). Это было предназначено для обеспечения определенной степени стабильности за счет полного уничтожения обеих сторон в атомном обмене. Ничего нельзя было сделать, чтобы предотвратить разрушительную ядерную атаку; но возмездие все равно будет запущено, и обе стороны пострадают одинаково. Эта идея взаимного сдерживания имела некоторые преимущества. Если межконтинентальные баллистические ракеты будут рассредоточены по укрепленным шахтам, а парк БРПЛ будет достаточно необнаружим, то уцелеет достаточно, чтобы нанести ответный удар. Внезапное нападение никому не принесет пользы. Кроме того, это сделало бы ненужным дальнейшее производство ракет только для того, чтобы сохранить некоторый уровень паритета.
Таким образом, это, безусловно, сделало бы возможным некую форму согласованных ограничений на количество ракет.
Были аспекты БЕЗУМНОГО, которые многие сочли нежелательными. Будущий президент Рональд Рейган считал его пораженческим и считал, что Соединенные Штаты следует защищать, тогда как сторонники MAD настаивали на том, что он может работать только в том случае, если сдерживание будет взаимным и обе стороны останутся одинаково уязвимыми. У борцов за мир были другие заботы. MAD, казалось, предлагал только постоянную угрозу войны. Они опасались, что в таких обстоятельствах войны нельзя будет избежать навсегда. Несмотря на самые лучшие намерения политических лидеров, ошибка или несчастный случай должны в какой-то момент подтолкнуть мир к краю пропасти. Также были аргументы, что сдерживание не сохраняет мир, а вызывает войну. Для сдерживания требовалась не только способность (владение оружием), но и восприятие решимости (другая сторона должна верить в готовность запустить ракеты в случае необходимости).
Это, в свою очередь, требовало от обеих сторон проявления решимости. Лучший способ показать готовность запустить смерть и разрушение в мировом масштабе — это запустить его в меньшем масштабе. Таким образом, утверждалось, что многие войны холодной войны, такие как Вьетнамская и Афганистанская, были вызваны, по крайней мере частично, стратегией сдерживания.
Борцы за мир также были среди тех, кто задавался вопросом, насколько необходимо сдерживание. Во время Кубинского ракетного кризиса у Кеннеди была возможность нанести воздушные удары, чтобы уничтожить ракеты на Кубе. Но когда он узнал, что горстка из них, скорее всего, выживет, он отказался от этого варианта, опасаясь, что их могут запустить. Небольшое сдерживание, очевидно, может иметь большое значение. Тем не менее, к середине 1970-х годов исследовательские группы по проблемам мира, такие как Стокгольмский международный институт исследования проблем мира, по-разному сообщали, что было накоплено достаточно атомного оружия, чтобы уничтожить человечество69.
0 раз. В то же время быстро продвигались работы по химическому и биологическому оружию (ХБО). Такие болезни, как сибирская язва и сап, которые могут убить практически каждого, кто заразится ими, могут легко распространяться. Другие биологические агенты могут поражать домашний скот или сельскохозяйственные культуры, вызывая голод. Риск эпидемии, уничтожающей ее создателей, лишь добавлял ужаса, присущего такому оружию.
Было очевидно, что нужно будет найти какую-то форму соглашения по количеству ракет. Чем больше были запасы оружия, тем ужаснее становились возможные последствия эскалации противостояния. Даже разработка маломощного, тактического или боевого ядерного оружия мало что сделала для того, чтобы предположить, что даже ограниченное ядерное столкновение будет менее чем катастрофическим. В 19В 50-х годах армия Соединенных Штатов провела военные учения, такие как операции «Шалфейная кисть» и «Карт-бланш», чтобы выяснить, можно ли использовать такое оружие для защиты Западной Германии от советского вторжения.
Был сделан вывод, что они могут, но только после того, как Западная Германия фактически прекратила свое существование. Еще в середине 1950-х годов было общепризнано, что в ядерной войне понятие победы смехотворно. Там развился широко распространенный пессимизм, что в мире после ядерной войны, страдающем от разрушения, хаоса, ядерных осадков, голода и болезней, выжившие позавидуют мертвым.
Были предприняты некоторые шаги для снижения напряженности. Сильно потрясенные своей близостью к катастрофе во время Кубинского ракетного кризиса, Кеннеди и Хрущев установили горячую линию (на самом деле это телетайпная линия, соединяющая Белый дом и Кремль, чтобы оба лидера могли быстро действовать для разрешения кризисов). Они также договорились о Договоре о частичном запрещении ядерных испытаний, о переносе испытательных взрывов ядерного оружия под землю, что в некоторой степени способствовало снижению радиоактивного загрязнения атмосферы в результате таких испытаний. Кроме того, они согласились не размещать ядерные ракеты в космосе или на морском дне, для чего у них и так не было технологий.
Кроме того, чтобы предотвратить его приобретение теми странами, которые еще не обладали ядерным оружием, в 1968 был подписан Договор о нераспространении ядерного оружия. Тем самым страны, у которых либо не было технологий, либо желания ими владеть, соглашались не создавать ядерное оружие и разрешать международную инспекцию своих ядерных объектов, то есть при условии, что ядерные державы обязуются полностью разоружиться при первой же возможности. Другие страны, которые имели (или надеялись получить) технологию и имели волю, такие как Северная Корея, Израиль, Пакистан и Индия, либо отказались подписать, либо впоследствии вышли из него. Вскоре все получили ядерное оружие, что грозило началом региональной гонки вооружений.
Но твердое соглашение между двумя главными героями холодной войны об ограничении запасов ядерного оружия оказалось очень сложным. Президент Эйзенхауэр в 1955 году призывал к соглашению об «открытом небе». Таким образом, обе стороны могли свободно летать над военными базами друг друга.
Это позволило бы проверить, что обе стороны придерживаются будущего соглашения о контроле над вооружениями. Советы сразу отвергли эту идею. У них не было самолетов для полетов над базами США, и они видели в этом американскую попытку узаконить шпионаж. Для американцев строгая проверка соблюдения советских норм оставалась основополагающей для любого соглашения. В этом заключалась основная проблема. Обе стороны были убеждены в собственном моральном превосходстве. Это была другая сторона, которой нельзя было доверять, и они реагировали с ошеломленным возмущением, когда их собственные благие намерения подвергались сомнению.
Но просто создавать еще больше оружия было бесполезно, дорого и опасно. Считается, что к 2000 году произошло более 30 «сломанных стрел» или аварий, связанных с ядерным оружием, и, возможно, шесть боеголовок были потеряны в море и так и не были найдены. Также в 1960-х годах возникла новая технологическая разработка, которая угрожала любой стабильности, которую предлагала MAD.
Это произошло от системы противоракетной обороны (ПРО). Эта оборонительная система предназначалась для перехвата и уничтожения межконтинентальных баллистических ракет в полете. Несмотря на то, что он находится в зачаточном состоянии и имеет очень ограниченную надежность, он может соблазнить безрассудного лидера сделать ставку на то, что он переживет возмездие, и начнет внезапную атаку. Сдерживание будет работать только в том случае, если оно будет взаимным и если обе стороны будут уверены, что другая не сможет пережить обмен ядерными ударами. Тем не менее, для ПРО потребуются сложные радиолокационные системы, а его ракеты должны быть развернуты в огромном количестве для защиты нации, и это обещало быть невероятно дорогим. Это также привело бы к новой волне создания ракет, чтобы иметь возможность подавить вражескую систему ПРО. К 1967 Поэтому президент США Линдон Джонсон и советский премьер Алексей Косыгин были готовы к началу переговоров.
Американская позиция заключалась в том, что обе стороны должны договориться об отказе от систем ПРО, чтобы обе оставались беззащитными и сдерживание продолжало быть взаимным.
Это было нелегко принять советским переговорщикам. Они считали своим долгом защищать своих граждан, и что оборонительное оружие морально, а наступательное оружие аморально. На переговоры по первому Договору об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-1) ушло пять лет. Соединенные Штаты и Советский Союз договорились ограничиться двумя площадками ПРО каждый, когда существовала только одна, под Москвой. Впоследствии их количество сократилось до одного, и Советы решили защищать Москву, а американцы защищали объект межконтинентальных баллистических ракет. Далее было согласовано, что не будет никаких новых межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования сверх согласованного количества и никаких новых ракетных подводных лодок, кроме строящихся.
На первый взгляд это могло показаться значительным шагом вперед, но соглашение было достигнуто по мере внедрения новых технологий. С появлением разделяющихся головных частей с независимым наведением (РГЧ) одна ракета могла нести несколько боеголовок и атаковать несколько отдельных целей — до 12 в случае некоторых американских ракет.
Не было ограничений на модернизацию или замену существующих ракет для несения РГЧ (а позже и MARV, или маневренной боеголовки, которая могла менять цель в полете). ОСВ II в 1979, что в конечном итоге должно было привести к ограничению в 2250 средств доставки (ракет, самолетов и подводных лодок), мало что изменило. Даже тогда Конгресс США отказался ратифицировать последний договор, утверждая, что Советский Союз получил слишком много преимуществ в соглашении. Обе стороны, однако, указали, что они будут придерживаться условий до тех пор, пока это делает другая сторона. Уже тогда развитие технологии крылатых ракет, создававшей дешевое, легко транспортируемое и скрываемое оружие, создавало новые проблемы для мер контроля.
Вопрос, заданный борцами за мир о том, насколько необходимо сдерживание, был рассмотрен правительственными и военными учреждениями с обеих сторон. Американское исследование подсчитало, сколько 100-мегатонного термоядерного оружия потребуется, чтобы полностью уничтожить Советский Союз.
Выяснилось, что после примерно 400 взрывов не осталось ничего, что стоило бы атаковать. Дальнейшие взрывы будут «заставлять щебень отскакивать» или нацеливаться на изолированных пастухов. Несомненно, Советы провели аналогичное исследование и пришли к очень похожему выводу. Конечно, ситуация была немного сложнее. Некоторые ракеты будут уничтожены при внезапном нападении. Другие будут перехвачены или просто не попадут в цель. Другие не запустятся или будут проходить плановое обслуживание. Требовалась определенная степень избыточности, скажем, четырехкратная. Следуя этой логике, ни одной из сторон не нужно было выходить за рамки затрат и неотъемлемых рисков, связанных с производством более 1600 боеголовок. Но к 1985 Соединенные Штаты могли поставить почти 20 000, а Советский Союз — более 11 000. Почему возникла такая иррациональная ситуация?
С 1970-х годов было проведено значительное количество исследований, изучающих этот вопрос, и был предложен ряд факторов, которые могли бы объяснить такую степень чрезмерности.
Одним из них является конкуренция между вооруженными силами государства и внутри них. Любая крупная программа вооружений несет в себе престиж и ресурсы, а также обеспечивает карьеру ответственной за нее службы. Поскольку ядерное оружие, очевидно, должно было стать опорой американской оборонной стратегии на десятилетия, если не на грядущие поколения, все службы боролись за участие в его развертывании. Таким образом, ВМС США настаивали на превосходстве БРПЛ, чтобы предотвратить получение ВВС США монополии на развертывание ракет. Армия Соединенных Штатов, со своей стороны, требовала наличия ядерного оружия на поле боя, чтобы не быть исключенной. Также в армии, например, разные части требовали либо ядерных артиллерийских снарядов, либо крылатых ракет наземного базирования.
Все службы лоббировали правительство за больший кусок пирога. Но это не обязательно объясняет, почему размер пирога продолжал расти. Правительства не были обязаны уступать каждому требованию, предъявляемому к ним их собственными вооруженными силами.
Аналогичный аргумент можно использовать при рассмотрении проблемы бюрократической политики, где аналогичный процесс конкуренции за ресурсы, престиж и карьеры, ставшие доступными благодаря гонке вооружений, существовал между государственными учреждениями и ведомствами.
Еще один возможный фактор, объясняющий наращивание ядерных вооружений, заключается в характере задействованных политических и социальных систем. Страхи и неуверенность нации можно использовать. Было высказано предположение, что правительства использовали гонку вооружений для разжигания страха перед внешней угрозой для укрепления патриотизма, национального единства и собственного авторитета. Гонку вооружений можно рассматривать как циничное упражнение в социальном контроле. И советские, и американские наблюдатели часто обвиняли своих противников в холодной войне в таких низменных мотивах. Но это остается теорией заговора, основанной скорее на интуиции, чем на фактах, и к ней следует относиться с большой осторожностью.
С такой же степенью осторожности следует приписывать гонку вооружений военно-промышленному комплексу. Это предполагает, что производители оружия имеют общий интерес в создании атмосферы страха для увеличения продаж военным. Предполагается, что они вызывают моральную панику, аналогичную той, что последовала за запуском спутника , так что общественность будет требовать военной экспансии.
В Соединенных Штатах большинство основных систем вооружения производятся примерно восемью крупными корпорациями. Вместе они представляют собой огромные инвестиции в производственный потенциал и опыт. Они рассматриваются как жизненно важные и незаменимые национальные активы, и нельзя допустить их банкротства. Если возникнут проблемы, у правительства США всегда будет соблазн выручить их изрядными приказами. Кроме того, в исследовательских лабораториях разработка нового оружия стала нормой, а гонка вооружений приобрела определенный организационный импульс. Они представляют собой большие инвестиции, которые затрудняют оправдание остановки.
Но как это работает в Советском Союзе, где рентабельность производителей оружия не представляла большой проблемы?
Избирательная политика может дать другое объяснение. Утверждение о том, что нация находится в опасности и что действующая администрация подвергает Соединенные Штаты опасности, допуская образование «ракетного разрыва», несомненно, было очень эффективно использовано Кеннеди на президентских выборах 1960 года. Это был простой посыл, легко воспринятый электоратом, сопровождаемый простым решением — тратить больше денег на оборону. Придя к власти, Кеннеди обнаружил, что «ракетной бреши» нет, но частично расширил ракетные силы Америки, по крайней мере, для того, чтобы будущий противник не выдвинул против него аналогичные обвинения. На более низком уровне конгрессмены округов, где, например, строятся военные корабли, будут постоянно подчеркивать советскую военно-морскую угрозу. Чем больше построено военных кораблей, тем больше местных рабочих мест и тем больше голосов можно получить.
Это, пожалуй, более убедительный аргумент. Но как это могло быть применено к Советскому Союзу? Как объяснение это в лучшем случае только частичное.
Кроме того, просто логично реагировать на действия потенциального врага, чтобы свести на нет любое возможное преимущество, которое он может получить. Таким образом, если стратегией должно было стать сдерживание, то риску, создаваемому ПРО, необходимо было противостоять с помощью MIRV, а затем MARV, чтобы заглушить или перехитрить его. Кроме того, всегда существовала заманчивая возможность, что исследования могут найти совершенное оружие или непробиваемую защиту. По мере развития гонки вооружений шансы на это становились все более маловероятными. Но может ли государство пойти на риск, игнорируя такую возможность? Когда в 1983 Рейган обнародовал свою Стратегическую оборонную инициативу (СОИ), в которой предусматривалась сеть орбитальных лазеров, пучков частиц и перехватывающих дротиков для уничтожения межконтинентальных баллистических ракет в полете.
«Звездные войны» по мотивам фантастического фильма. Но мог ли Советский Союз позволить себе предположить, что он никогда не сработает, и игнорировать его? Это, безусловно, вызвало сильное беспокойство у советского лидера Михаила Горбачева.
К этому добавлялся тот простой факт, что в гонке вооружений экономика Соединенных Штатов была намного сильнее. Часть логики продолжения СОИ заключалась в том, что в конечном итоге гонка вооружений нанесет ущерб советской экономике. Это на самом деле то, что происходило. К 19В 80-е годы стремление не отставать от гонки вооружений вызывало неустойчивое напряжение в Советском Союзе, прокладывая путь к полной перестройке отношений между Востоком и Западом.
Последний, возможно, еще более привлекательный момент наступает, если рассматривать гонку вооружений как меру политической воли. Тот факт, что она существовала, не обязательно был признаком того, что война должна начаться, а просто доказательством того, что обе стороны соревнуются. Это можно даже рассматривать как форму конкуренции с относительно низким уровнем риска.