Кадыров призывает мусульман противостоять пропаганде ИГ
https://ria.ru/20150730/1153951246.html
Кадыров призывает мусульман противостоять пропаганде ИГ
Кадыров призывает мусульман противостоять пропаганде ИГ — РИА Новости, 15.03.2021
Кадыров призывает мусульман противостоять пропаганде ИГ
Глава Чечни Рамзан Кадыров отметил, что надо много работать, чтобы остановить пропаганду «Исламского государства». Он подчеркнул, что проповедуемые в ИГ идеи не имеют отношения к исламу.
2015-07-30T11:47
2015-07-30T11:47
2021-03-15T13:37
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdnn21.img.ria.ru/images/sharing/article/1153951246.jpg?9663792631615804669
европа
северо-кавказский фо
весь мир
россия
РИА Новости
1
5
4.7
96
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.
xn--p1ai/awards/
2015
РИА Новости
1
5
4.7
96
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
РИА Новости
1
5
4.7
96
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
1
5
4.7
96
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
1
5
4.7
96
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
политика, аналитика — религия и мировоззрение, интервью рамзана кадырова, рамзан кадыров, чеченская республика (чечня), россия, религия
Политика, Аналитика — Религия и мировоззрение, Религия, Интервью Рамзана Кадырова, Европа, Северо-Кавказский ФО, Весь мир, Рамзан Кадыров, Чеченская республика (Чечня), Россия, Религия
ГРОЗНЫЙ, 30 июл — РИА Новости.
Глава Чечни Рамзан Кадыров считает, что боевики «Исламского государства» (ИГ) обманывают мусульман, вербуя в свои ряды, и призывает исламских деятелей противостоять этой пропаганде.
30 июля 2015, 11:10
Отвечая в интервью РИА Новости на вопрос, считает ли он, что в борьбе с ИГ главное — не военная операция, а пропаганда, Кадыров сказал: «Да. Они якобы преподносят, что это из Корана. Мусульмане допускают ошибки, и я, и все, и они на этих чувствах играют в каждом регионе. Вот видите — они плохие, а мы хорошие».«Все думают, что ваххабизм, терроризм — это на Кавказе. Не смотрят другие регионы, даже Москву. Духовные управления — не в обиду им — работают плохо над этим… Они (террористы) нередко вербуют людей в мечетях, в соцсетях. И в общем есть опасность. Это опасная структура, поддерживаемая Европой и Западом. Просто так создать такую мощную группировку невозможно. Я все прошел, я это все знаю», — говорит глава Чечни, где долгие годы боролись с ваххабизмом.
По его мнению, помочь организовать контрпропаганду могут исламские деятели из Чечни и Дагестана.
«Первое, с кого они могут брать пример и кого они могут приглашать как специалистов, — это мы, чеченцы. Потому что мы все это пережили. После нас — Дагестан. Им тоже досталось. Наши кавказские регионы — не те, которые сидят в муфтиятах, — у нас есть другие, более подготовленные специалисты, ученые на исламском направлении, которые знают глубоко опасность этого, знают, что про них в Коране сказано, в хадисах пророка сказано. С ними мы должны объединиться, проводить конференции, молодежные встречи, диалоги. Надо очень много работать, чтобы это зло остановить», — считает Кадыров.
«У них (в ИГ) СМИ очень развиты, очень в соцсетях мощно работают, у них самые лучшие специалисты в мире, по-моему. Видели, как в голливудских фильмах снимают, невольно заставляют быть актерами всего этого, каждый себя представляет в роли какого-то актера, поэтому туда тянет. Больше берут на этом молодежь», — говорит глава Чечни.
В качестве примера он привел случай, когда человек отправился воевать за ИГ из-за одного видеоролика о том, как ваххабиты убивают суннитов.
«Я говорю одному: «Ты что поехал?» — «Я думал, я против ваххабитов иду. Я суннит, я не люблю ваххабитов, я пошел воевать туда». Я говорю: «Ты, черт тебя, почему не согласовал?» Он говорит: «Я видел ролики и поехал туда», — рассказывает Кадыров.
«Шииты смотрят, как сунниты убивают шиитов. А сунниты — как шииты убивают суннитов. Сейчас они (ИГ) разделили их между собой и убивают. Это целая программа придумана», — отмечает глава Чечни.
По его оценке, отток молодежи в ИГ есть, и «из Чеченской Республики уходят, из Москвы уходят, из других регионов уходят». При этом он подчеркнул, что проповедуемые в ИГ идеи не имеют отношения к исламу.
«Я официально заявляю — не просто от себя заявляю, я со всеми учеными, великими учеными исламского мира имел беседу — у них (ИГ) с исламом и суннами пророка ничего общего нет. Поэтому они шайтаны.
Я их называю шайтанами. Я их раньше называл и сейчас называю шайтанами», — говорит Кадыров.
При этом он считает, что в ситуации с ИГ можно использовать опыт Чечни по амнистированию боевиков.
«У нас в республике возвращают домой, больше 7 тысяч амнистировали», — напомнил Кадыров.
Читайте полный текст интервью >>
«Традиционного ислама на Северном Кавказе нет» Ученый-кавказовед Ахмет Ярлыкапов о религиозных проблемах самого неспокойного региона России: Библиотека: Lenta.ru
В Высшей школе экономики кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Ахмет Ярлыкапов представил доклад о религиозной мозаике ислама на юге России, о корнях исламского экстремизма в регионе, а также об успехах черкесских «родноверов» и дагестанских христиан-пятидесятников. «Лента.ру» записала основные тезисы его выступления и пообщалась с ученым.
Ислам на Северном Кавказе всегда был очень неоднороден.
В последние годы различия в его трактовках только усиливались. Эта территория четко делится на две части: северо-восточную (Дагестан, Ингушетия, Чечня) и северо-западную (все остальные республики, кроме Северной Осетии). До распада СССР на Кавказе преобладали сунниты ханафитского толка (мазхаба), которые большей частью проживали в Адыгее, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии, на севере Дагестана и северо-востоке Чечни. На остальной территории Дагестана и Чечни, а также в Ингушетии, доминировали сунниты шафиитского толка. Из них выделялось особое философско-мистическое течение суфиев, которое существовало в этих республиках в рамках учений суфийских орденов накшбандийя, кадирийя и шазилийя. Небольшие шиитские общины жили только на юге Дагестана, в основном это были местные азербайджанцы и жители лезгинского села Мискинджа.
Исламский ренессанс Кавказа
После распада Советского Союза рост интереса к исламу в республиках Северного Кавказа принял различные формы. Местные особенности и тут дали о себе знать.
Западная часть региона была более светской, более секуляризированной, ислам имел слабое влияние и рассматривался проживающими здесь народами прежде всего как часть этнической идентичности. Квалифицированных и образованных религиозных кадров (мулл, эфенди, алимов) было мало, среди населения получил широкое распространение «народный ислам» (упрощенное понимание веры, сильно отличающееся от ортодоксального ислама). Поэтому тут в начале 1990-х годов началась реисламизация — мусульманам пришлось фактически заново вспоминать основы веры. Она поначалу осуществлялась силами местного духовенства, которое было малочисленным и слабым. Поэтому решающую роль в этом процессе сыграли миссионеры из Чечни, Дагестана и Турции (потомки адыгов, переселившихся в Османскую империю в середине XIX века), а также местные выпускники ближневосточных исламских учебных заведений.
Ахмет Ярлыкапов
Фото с личной страницы в Facebook
Совершенно иная ситуация была в восточной части Северного Кавказа. И при советской власти ислам сохранял тут сильные позиции — существовали влиятельные суфийские группы, были авторитетные богословы (алимы).
В отличие от запада региона, здесь оставалась полноценная система религиозного образования. В силу этих причин после 1989 года в Чечне, Ингушетии и Дагестане сложились благоприятные условия для исламского возрождения. Оно осуществлялось с двух направлений. С одной стороны, его обеспечивали местные алимы, шейхи и муллы в многочисленных учебных заведениях — мектебах, медресе и «исламских вузах». С другой стороны, с ними стала соперничать местная молодежь, прошедшая обучение в странах Ближнего Востока. Очень быстро она, стремясь насадить на Северном Кавказе свое толкование ислама, вступила с местной религиозной традицией в конфликт, который в различных формах продолжается и сейчас.
Ислам, который является самой политизированной мировой религией, быстро стал проникать во власть. Попытки интеграции в местную политическую систему с помощью партийных структур потерпели неудачу — единственная реальная исламская политическая сила в России, Исламская партия Возрождения, объявила о самороспуске в 1994 году.
Более эффективным способом распространения влияния на правительственные структуры стало налаживание неформальных контактов с местной элитой. Наиболее заметно это проявилось в Дагестане, особенно на муниципальном уровне.
От Ичкерии к «Исламскому государству»
Ваххабитские и салафитские версии ислама, в значительной мере привнесенные извне, оказали сильное воздействие на националистические и сепаратистские настроения в регионе. Так называемая «Чеченская республика Ичкерия», несмотря на свою декларируемую светскость, с течением времени трансформировалась в радикальный исламистский проект. Местные «полевые командиры» Хаттаб и Басаев сочли Чечню идеальной территорией для ведения вооруженного джихада. В 2007 году их последователь Доку Умаров окончательно отказался от идей светского чеченского национализма, провозгласив создание исламистского «Имарата Кавказ».
Сейчас «Имарат Кавказ» представляет собой подпольную террористическую сеть, которая наибольшую активность проявляет в интернете.
С 2013 года он начал испытывать очень серьезную конкуренцию со стороны более глобального проекта — «Исламского государства», которое активно стало призывать совершить хиджру (переселение мусульман на Ближний Восток для осуществления вооруженного джихада). По разным оценкам, только из Дагестана на этот призыв откликнулось до двух тысяч человек, что сильно обескровило местное бандподполье.
Но радоваться этому преждевременно. Те исламисты, которым удастся выжить, рано или поздно вернутся на родину, имея за плечами богатый боевой опыт. Кроме того, есть опасность, что «стажировка» на Ближнем Востоке поможет кавказским экстремистам применять новые методы вооруженной борьбы. Известно, что «Исламское государство» беспощадно ко всем, кто не разделяет его идеи. Но сейчас на Северном Кавказе боевики воюют в основном только с силовыми структурами государства, но никак не с местным населением. Поэтому не исключено, что по возвращении с Ближнего Востока они попытаются развязать террор против мусульман, которые сохраняют лояльность России.
Кавказские салафиты
Единой формы так называемого традиционного ислама на Северном Кавказе нет. Регион издавна отличается большим разнообразием религиозных течений и групп: ханафитов, шафиитов, суфиев. Они все имеют право считаться традиционными и не могут претендовать на приоритет в регионе. И в этом одна из ключевых проблем российской политики на Кавказе, потому что Москва в борьбе с радикалами долгое время пыталась сделать ставку на противопоставление «традиционного» и «нетрадиционного ислама». Сейчас мы можем констатировать, что официальная риторика начинает меняться. В 2010 году в Дагестане были прекращены репрессии против мирных салафитов (сторонников «чистого ислама»), вся вина которых состояла в том, что они «не так молятся» и носят длинные бороды. Затем между ними и местными суфийскими общинами начался интенсивный диалог. Это серьезным образом оздоровило накаленную религиозную ситуацию в регионе, но, к сожалению, впоследствии такие контакты почти прекратились.
Салафитский проповедник Абдурахим Магомедов в своем доме в селе Новосаситли Хасавюртовского района Дагестана
Фото: Мария Турченкова / Reuters
Появление на Северном Кавказе салафитских группировок внесло серьезный вклад в мозаичную картину местного ислама.
Строго говоря, большинство кавказских ваххабитов на самом деле таковыми не являются. Настоящие ваххабиты должны исповедовать ислам ханбалитского толка, который распространен в арабских государствах Персидского залива. Но таких мусульман в кавказских республиках пока еще очень мало. Здесь существуют множество иных салафитских течений — молодежные джамааты (общины) «новых мусульман», «безмазхабники» (не следуют ни одному из четырех основных толков ортодоксального ислама), дагестанские салафиты ассоциации «Ахль ас-сунна валь-джамаа», мадхалиты (умеренные салафиты, сторонники сотрудничества с властью) и так называемые «ихванизированные» салафиты (салафиты, которые находятся под влиянием идей известного исламского богослова из Катара Юсуфа аль-Кардави).
Все это создает на Северном Кавказе картину «бурлящего религиозного котла». Надо понимать, что здесь нет какой-либо одной салафитской группы с единым мышлением и целостной идеологией. Поэтому исламская жизнь в регионе пребывает в постоянной динамике — многочисленные религиозные течения то конфликтуют друг с другом, то пытаются наладить между собой контакты.
Конкуренты салафитов
Помимо салафитов, на Кавказе активно действуют и другие исламские сообщества. С начала 1990-х годов здесь появились приверженцы турецкого религиозного сообщества «Нурджулар», проповедующие идеи исламизма и пантюркизма. В мае 2007 года Коптевский районный суд Москвы признал экстремистскими некоторые переводы трудов основателя движения турецкого богослова Саида Нурси. В 2011 году лидер дагестанских нурсистов Зиявдин Дапаев был осужден на два года условно по статье 282.2 (организация деятельности экстремистской организации) УК России. В середине нулевых годов в Россию проникли эмиссары международной исламской группировки «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» (Исламская партия освобождения). В нашей стране она признана террористической организацией, но на Северном Кавказе конкурирует с многочисленными салафитскими сообществами.
Любопытным элементом исламской мозаики Кавказа являются «крачковцы». Это дагестанская община коранитов, последователи которой считают, что читать Коран следует на родном языке (т.
е. на русском языке), и используют для этого лишь один перевод Корана — академика Игнатия Крачковского. В 2010 году их лидер Магомед Казахбиев, провозгласивший себя «Махди» (мессией, который явится вместе с Исой, т.е. Иисусом перед Концом Света), был убит у входа в мечеть в дагестанском селении Новые Тарки.
Боевики Исламского государства, захватившие машину курдских ополченцев, в городе Таль Тамр в Сирии
Фото: AP
Как уже упоминалось, сейчас религиозная политика государства на Северном Кавказе стала более гибкой. Помимо содействия межобщинному диалогу, оно пытается форсировать процесс исламского образования в регионе. Власти осознали, что тот, кто образовывает мусульман, тот и владеет их умами. Поэтому в некоторых республиках введена система партнерства светских вузов с религиозными, активно работает Фонд поддержки исламского образования и культуры.
Черкесские «родноверы» и дагестанские христиане
Было бы ошибкой считать, что на Кавказе не происходит ничего, кроме тотальной исламизации.
Сейчас для региона характерен рост национального самосознания. Но для некоторых кавказских националистических течений ислам не подходит, поскольку он слишком глобален. Поэтому здесь в последние годы стали появляться альтернативные религиозные проекты. Среди черкесской национальной интеллигенции широкое распространение получил «хабзизм» — местное «родноверие», уходящее корнями в языческое прошлое. А в Дагестане неожиданно успешной оказалась деятельность христиан-пятидесятников, община которых сейчас составляет около трех тысяч человек. Следует иметь в виду, что подавляющее большинство ее членов — этнические дагестанцы (почти все русское население за последнюю четверть века покинуло республику). Этот любопытный феномен еще не исследован учеными и требует дополнительного изучения.
Выводы
Современное развитие ислама на Северном Кавказе очень неравномерно. Скорее всего, разделение региона на западную и восточную части будет и дальше углубляться. Здесь ислам, как и во всем мире, становится все более мозаичным.
Мы видим, как практически везде суннитский ислам распадается на различные течения. Уже трудно говорить о традиционном исламе и исконных территориях его распространения. В отличие от христианства, у него отсутствует церковная иерархия. Ислам — это религия интерпретаторов, религия ученых, за которыми вольны следовать или не следовать рядовые мусульмане.
После своего выступления Ахмет Ярлыкапов ответил на вопросы «Ленты.ру».
В своем докладе вы упомянули, что «Исламское государство» перетягивает к себе боевиков от «Имарата Кавказ». Существует ли вероятность того, что «Имарат» станет его филиалом?
Ярлыкапов: Конечно, это вполне возможно. Более того, уже есть примеры такого рода. Мы знаем случаи, когда к «Исламскому государству» присоединялись отдельные группировки в Ливии, Афганистане, Пакистане и Средней Азии. Присягали «Исламскому государству» и отдельные командиры «Имарата Кавказ». Притягательность «Исламского государства» объясняется тем, что у него есть ресурсы — пусть не тотальная, но поддержка населения, деньги, нефть и контролируемая территория.
У маргинальных террористических группировок на Кавказе и в Центральной Азии ничего этого нет.
Вы сказали, что исламисты осуществляют вооруженный джихад. Но разве существуют какие-либо иные формы джихада?
«Джихад» — очень широкое понятие. Почему-то в массовом сознании его понимают как «борьбу с неверными», но это не так. Изначально «джихад» означает усилие истинного мусульманина на пути к постижению веры. А вооруженный джихад — это крайняя форма самосовершенствования, имеющая массу условий. И эта форма джихада сегодня извращена многочисленными воюющими и порой откровенно террористическими группировками.
Вы отметили, что как такового, традиционного ислама на Северном Кавказе сейчас нет. Но на что тогда опираться России в борьбе с радикальным исламом?
Да, есть разные направления, которые можно назвать традиционными, но единой формы традиционного ислама на Кавказе действительно нет. Если среди всего многообразия исламских течений в регионе одно из них власть назначит традиционным, а остальные объявит экстремистскими, это будет тупик.
Гранью, отличающей мирный ислам от радикального, по моему мнению, может считаться признание недопустимости религиозного экстремизма и вооруженной борьбы.
То есть лояльность государству?
В том числе да. Но когда мы имеем подпольные мечети, потому что их не регистрируют, разве это лучше? Когда вместо того, чтобы посещать обычные мечети, местная молодежь внимает «электронным муфтиям», которые вещают через YouTube и прочие каналы в Интернете, это нормально?
Среди последователей радикального ислама много русских?
Сейчас действительно ислам стало принимать много русских. Но этот процесс не происходит в таких масштабах, как, например, в Западной Европе. Если бы вы знали, сколько этнических французов, немцев или шведов сейчас воюют на стороне «Исламского государства», вы бы схватились за голову. Да, есть феномен русских, добровольно принимающих ислам, в том числе в его радикальной форме, но в этом они еще очень далеки от европейцев.
Приходилось слышать, что Северный Кавказ сейчас переживает социально-экономические и демографические процессы, схожие с теми, что происходили в центральной России в 1920-1930-е годы.
В частности, имеются в виду ускоренная урбанизация и переход от традиционного общества к постмодерну. И нынешний всплеск экстремизма многие считают побочным эффектом именно этих явлений. Насколько такие взгляды обоснованы?
Мне представляется, что это совсем разные процессы и сравнивать русскую деревню 1930-х годов и нынешний северокавказский аул не совсем корректно. Например, большинство новых жителей Махачкалы, переселившихся за последние двадцать лет из горных сел, так и не стали настоящими горожанами. Город для них является местом, где они только живут и работают. Но социальная связь у этих людей пока поддерживается с родным селом — туда они уезжают на выходные, там их хоронят. Возможно, в будущем урбанизация и на Северном Кавказе возьмет свое, но пока об этом говорить рано.
Я полагаю, что не урбанизация послужила причиной роста религиозного экстремизма. Это, в том числе, ответ на застарелые социально-экономические проблемы региона, на бедность, на всеобщую коррупцию.
Рамзан Кадыров и «традиционный чеченский ислам»
Глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров, возможно, самый влиятельный и опасный региональный лидер в Российской Федерации, прибегает ко все более драконовским мерам, чтобы навязать свое собственное эклектичное видение того, что представляет собой «традиционный чеченский ислам», наряду с кодексом поведения.
этику и одежду он считает одной из ее ключевых составляющих.Пока что в этом году Кадыров ввел идеологическую проверку всех имамов и уволил тех, кого признал недееспособными; постановил единый график ежедневных молитв ; и назначил исламского теолога для запуска нового веб-сайта, предназначенного для пропаганды суфизма и привлечения молодых верующих, которые в противном случае могли бы быть привлечены к веб-сайтам различных подразделений исламского повстанческого движения на Северном Кавказе, продвигающих салафитский ислам.
А с начала июня банды мужчин в масках и военной форме патрулируют улицы Грозного и стреляют шариками с краской в любую женщину без платка в соответствии с указом Кадырова от 2007 года9.0003
В Чечне традиционно сосуществовали две формы ислама.
Догматический или канонический ислам суннитского толка, представленный шафиитской юридической школой, исповедуется в основном так называемым официальным духовенством, т.е. имамами и руководителями официально зарегистрированных конгрегаций, находящихся в ведении Духовного управления мусульман Чечни.
Эту школу суннитского ислама в Советском Союзе терпели, в то время как суфизм, более эзотерическое и интернализированное выражение исламского учения, подавляли и загоняли в подполье.
В 2005 году под руководством тогдашнего главы Чеченской Республики Алу Алханова была начата кампания по продвижению варианта «традиционного ислама» как противовеса салафизму.
Когда Кадыров был назначен главой республики три года назад, он приступил к активизации этой кампании, прививая отдельные элементы чеченского суфизма и народного ислама к традиционному суннитскому исламу. Возникающий в результате синтез, выборочно заимствующий, а в некоторых случаях гротескно искажающий символы и обряды чеченского суфизма, игнорируя при этом его сущность, является первичным компонентом этнотерриториального национализма, который Кадыров активно продвигает в рамках своих усилий по позиционированию себя как защитника и пропагандиста новой чеченской национальной идентичности.
В октябре 2007 года тогдашний президент Чеченской Республики Ичкерия Доку Умаров публично провозгласил создание общесеверо-кавказского мусульманского эмирата во главе с самим собой.
Подход Кадырова к этой битве за влияние определяется внутренним страхом и отвращением к салафитскому исламу, как можно подозревать, не столько на узкой доктринальной почве, сколько из-за угрозы исламского повстанческого движения для его авторитета и его положения в глазах российского руководства. В этом контексте стоит отметить, что Кадыров никогда не цитирует дословно Коран в своих публичных выступлениях.
Еще одним свидетельством его шаткого понимания основ ислама является его пристрастие называть мечети или другие исламские учреждения именами конкретных людей, включая членов его собственной семьи. Кавказский узел процитировал члена чеченского духовенства, который попросил не называть его имени и указал, что, хотя это и противоречит основам ислама, никто не осмеливается заявить об этом публично, опасаясь прослыть «экстремистом».
Параллельно с переосмыслением понятия «традиционный чеченский ислам» и совершенствованием различных каналов (духовенство, официальные СМИ и система образования), с помощью которых это понятие внедряется в население с раннего возраста, Кадыров одновременно приступил к созданию обширная мусульманская инфраструктура, включающая мечети, исламский университет и центр исламской медицины.
Помимо грандиозной мечети «Сердце Чечни» в Грозном, открытой в октябре 2008 года и считающейся самой большой в Европе, в октябре 2009 года открылись еще четыре новые мечети, в том числе одна в поселке Курчалой. Еще пять мечетей, каждая вместимостью 5000 верующих, также находятся в стадии строительства в Гудермесе, Урус-Мартане, Центорое, Джалке и Цоцин-Юрте.
Российский исламский университет открылся в Грозном в августе 2009 года для преподавания пятилетнего курса исламоведения, Корана и арабского языка; плюс юриспруденция, психология, всемирная история, чеченский и русский языки.
Строительство школы в родном селе Кадырова Центорой для хафизов (ученых, умеющих читать наизусть весь Коран) началось в прошлом году. Вторую такую школу, тоже на 100 мест, построят в Грозном .
В феврале 2009 года в Грозном открылся центр исламской медицины, который, как сообщается, также является крупнейшим в Европе . Его сотрудники из 15 алимов будут бесплатно лечить до 80 пациентов в день, читая суры и аяты из Корана.
Учитывая, что успех кадыровской идеологической кампании зависит в первую очередь от духовенства, Кадыров регулярно проводит встречи как с чеченским муфтием Султан-хаджи Мирзаевым, так и с местными имамами и кади. Сообщение, которое он передает им, неизменно сосредоточено на необходимости активизировать усилия по искоренению «ваххабизма», имея в виду салафитский ислам, поддерживаемый повстанцами на Северном Кавказе, и удержать молодых людей от попадания в салафитскую пропаганду и «ухода в лес» к влиться в ряды повстанцев.
На одном из таких собраний прошлым летом Кадыров в гневе потребовал от духовенства объяснить, почему молодые люди «не будут слушать вас, а будут слушать того Саида Бурятского» — молодого новообращенного из Бурятии, который присоединился к повстанцам в 2008 году и служил в качестве ее главного идеолога до своей смерти в марте 2010 года.
На другом таком же собрании в январе 2010 года Кадыров утверждал, что «без духовно развитого и высоконравственного общества у республики нет будущего». Он подчеркнул , что «проповеди имамов мечетей должны доходить до сердца каждого жителя республики, в том числе и далеких от религии».
Это увещевание ставит под сомнение эффективность требования , объявленного Мирзаевым в мае 2008 года , о том, что имамы должны представлять свои пятничные проповеди в Духовное управление мусульман Чечни для предварительного утверждения. Заявленное Мирзоевым обоснование заключалось в том, что «никто не имеет права навязывать свои размышления населению» и что такие оценки предотвратят «искажения ислама», которые могут иметь «пагубные последствия».
Он не сказал, кто будет отвечать за этот процесс или по каким критериям будут оцениваться проповеди.
Осенью прошлого года в Духовном управлении мусульман была создана отдельная комиссия в составе пяти мусульманских богословов для оценки заслуг и компетентности районных кади и имамов местных мечетей. Валит Куруев, первый заместитель Мирзаева, , объяснил введение этой процедуры необходимостью обеспечения того, чтобы священнослужителями были исключительно мужчины с «глубоким знанием религии, способные разъяснить обществу всю суть ислама».
Комиссия должным образом оценил 325 имамов и не удалил ни одного из них. Но в конце апреля Кадыров пожаловался Мирзаеву на то, что некоторые священнослужители «появляются среди своих прихожан только для проведения свадеб и похорон» и «не предпринимают никаких усилий для борьбы с ваххабизмом и экстремизмом». Кадыров приказал уволить нарушителей, и в течение двух недель только в Ножай-Юртовском и Шелковском районах было заменено девять имамов.
Одного имама мечети Грозненского района в мае уволили, а второго предупредили о необходимости привести себя в порядок. Неясно, были ли 10 уволенных мужчин среди 325 человек, успешно прошедших проверку несколькими месяцами ранее.
Один неназванный священнослужитель сообщил сайту «Кавказский узел », что увольнения были просто предлогом, чтобы позволить Духовному управлению мусульман убить двух зайцев: избавиться от тех имамов, которые отказались заклеймить «ваххабитами» любого, кто выражает малейшего недовольства или несогласия с политикой Кадырова, а также обеспечить работой избыток безработных мулл.
Также в начале мая три из 18 медресе Чечни были временно закрыты по разным причинам, в том числе из-за низкого качества преподавания.
Между тем, есть предварительные признаки того, что Мирзаев (занимавший, как и покойный отец Кадырова Ахмед-хаджи Кадыров, видный пост в мусульманской иерархии в 1997-1999 годах при тогдашнем президенте Чечни Аслане Масхадове) может иметь сомнения в отношении усилий Кадырова по разбавлению ортодоксальных чеченских суннитов Ислам с элементами суфизма.
В начале марта Мирзаев вызвал лидеров суфийских братств Накшбанди и Кадарийа в Чечне и предостерег их от попыток внедрения неустановленных «нововведений», которые, Мирзоев заявил , что «подрывает основы традиционного ислама».
Видение Кадырова выходит далеко за рамки обеспечения того, чтобы население могло регулярно посещать молитвы в недавно построенных мечетях, имамы которых считаются идеологически здравыми. Средства массовой информации также были привлечены для продвижения кадыровской концепции «настоящего чеченского ислама». В январе 2008 года Кадыров дал указание, что средства массовой информации, как государственные, так и частные, должны сократить ретрансляцию западной музыки и развлечений и увеличить объем программ, посвященных религиозной и патриотической тематике. Он предупредил , что телеканалы, не выполнившие требования, будут закрыты.
В ноябре 2009 года было объявлено , что «очень скоро» начнет вещание новая радиостанция, которая будет вещать в основном на темы, связанные с исламом.
А в прошлом месяце был запущен новый веб-сайт с особым намерением предоставлять информацию об исламе и тем самым подрывать привлекательность повстанческих веб-сайтов для молодого поколения. Его уже взломали.
Посещаемость мечетей по всей Чечне высока, особенно среди лиц старше 35-40 лет. Недавний опрос 200 жителей Грозного показал, что 43 процента посещают молитвы в мечети раз в неделю.
Но невозможно оценить, сколько людей делают это только благодаря тому, что один из правозащитников, встречавшихся в прошлом месяце с президентом России Дмитрием Медведевым, назвал «атмосферой страха», которая пронизывает жизнь в Чечне при Кадырове и в которой Непосещение пятничной молитвы несет на себе клеймо политической неблагонадежности.
Любой верующий, осмеливающийся критиковать официальное духовенство, рискует прослыть сочувствующим «ваххабитам». Молодой человек, который пытался оспорить очернение Мирзаевым Саида Бурятского во время проповеди в октябре прошлого года как «врага Аллаха», был без промедления изгнан из мечети; неясно, что с ним произошло после этого.
Посещаемость мечетей ниже среди возрастной группы 18-35 лет, которые хотя бы смутно помнят нормальную, мирную жизнь до первого российского вторжения 19 декабря94. Их больше привлекает салафизм, чем идиосинкразический подход Кадырова к суфизму.
Прилагаются все усилия для промывания мозгов детям школьного возраста. Дети обязаны изучать основы ислама, но в 30 уроках не упоминается, не говоря уже о объяснении, разницы между суннитами и шиитами, а также не упоминается существование ваххабизма. Кроме того, с пятого по одиннадцатый класс дети посещают еженедельные занятия по «Вайнахской [чеченской и ингушской] этике», единственные занятия, преподаваемые на чеченском, а не на русском языке.
Сообщение подкрепляется мониторами в школьных автобусах, которые показывают ролики о религии и о «чеченских национальных обычаях и традициях».
Некоторые российские комментаторы утверждают, что Кадыров продвинулся в построении исламского государства дальше, чем когда-либо мечтали руководители Чеченской Республики Ичкерия.
Но Кадыров формально не провозгласил законы шариата, как это сделал Масхадов в феврале 1999 года под давлением радикальных исламистов из числа своих подчиненных.
Наоборот: когда французский журналист недавно процитировал слова Кадырова о том, что, по его мнению, законы шариата имеют приоритет над законами Российской Федерации, пресс-секретарь Кадырова немедленно потребовал официальных объяснений , заявив, что Кадыров был неверно процитировано.
Исламская конференция в Чечне открывает окно для изучения внутриконфессионального соперничества – Институт арабских государств Персидского залива в Вашингтоне
За неделю, наполненную новостями о нарастающей теолого-политической ссоре между Саудовской Аравией и Ираном, внутрисуннитское геополитическое соперничество накаляется также. Малоизвестная конференция исламских проповедников и официальных лиц в обширной чеченской столице Грозном вызвала бурю возмущений среди суннитских исламских официальных лиц и активистов в Саудовской Аравии и странах Персидского залива.
Конференция, на которой заметно отсутствовали видные саудовские официальные лица и салафитские проповедники, выступила с заключительным заявлением, в котором суннитский ислам переопределяется в всеобъемлющих терминах. Тем не менее отсутствие салафитского богословия в этом определении вызвало тревогу в консервативных исламистских кругах, особенно в нынешней накаленной политической атмосфере, поскольку правительства Ближнего Востока реагируют на угрозу и призывы Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ) и Аль-Каиды. , а Саудовская Аравия усиливает контроль над своим внушительным религиозным истеблишментом. Бурная реакция на Конференция «Ахль ас-Сунна ва Джамаа » сигнализирует о высоких политических ставках в этой острой борьбе за религиозную ортодоксальность, поскольку Объединенные Арабские Эмираты и Египет работают с Россией над сдерживанием политического ислама, а саудовцы спорят о том, означает ли противодействие экстремизму реформирование салафитских институтов и практики.
саудовского ислама.
ОАЭ продвигают более широкую роль Аль-Азхара
Чеченская конференция 25-27 августа собрала религиоведов и проповедников со всего исламского мира под провокационным вопросом «Кто такой суннит?» Среди участников были представители различных богословских взглядов, включая суфиев, но без участия каких-либо значительных ученых-салафитов.
Конференция была организована фондом «Табах», некоммерческой организацией, базирующейся в Абу-Даби, с самопровозглашенной миссией предоставления более целостного исламского подхода к проблемам реального мира, основанного на признании культурного и цивилизационного разнообразия. Список выступающих предполагает связь с другой базирующейся в ОАЭ организацией: Мусульманским советом старейшин, транснациональной сетью исламских ученых, созданной в 2014 году. Мусульманский совет старейшин широко интерпретируется как попытка Эмиратов бросить вызов влиянию Катара. основанный Международным союзом мусульманских ученых, еще одна транснациональная сеть, возглавляемая духовным лидером Братства шейхом Юсуфом аль-Кардави, и в которую входят видные салафитские ученые-активисты, такие как Салман аль-Уда из Саудовской Аравии.
Напротив, более экуменический Совет мусульманских старейшин в значительной степени опирается на традиционные институты влияния и возглавляется великим имамом Аль-Азхара Ахмедом аль-Тайебом. Тайеб был одним из наиболее видных участников чеченской конференции, наряду с бывшим великим муфтием Египта Али Гомаа, а также нынешними муфтиями Египта и Сирии.
Заключительное слово чеченской конференции содержало прямое осуждение экстремизма и «такфиристской» практики провозглашения некоторых исламских традиций вне ислама. Однако он пошел еще дальше, положительно переопределив семью суннитов как включающую богословские традиции ашари и матуриди, четыре правовые школы исламской юриспруденции и мистические суфийские традиции, вопиющим образом опуская более буквальную салафитскую традицию изучения хадисов. Он также выступил с призывом возродить авторитет и роль исторических институтов исламского образования, в первую очередь Аль-Азхар, и расширить их сотрудничество друг с другом, а также с институтами и народами в России и Чеченской Республике.
Конференция отражает – и была широко воспринята как – конкретное выражение новой эмиратско-египетско-российской оси, стремящейся нейтрализовать политический ислам и противодействовать исламскому экстремизму путем поддержки более терпимых суннитских традиций. Тем не менее смелость проведения конференции в российской республике, определяющая суннитский ислам таким образом, чтобы пренебречь более буквальными салафитскими традициями и саудовскими институтами исламского образования, несомненно, вызвала реакцию. Реакция не заставила себя долго ждать.
Реакция саудовских ученых, отзыв Аль-Азхара
Реакция на конференцию по Чечне и ее заключительное заявление стали основной темой обсуждения в сети Twitter Персидского залива, а также в основных СМИ. Ярость ответа вызвала реакцию Совета старших ученых Саудовской Аравии и некоторое дистанцирование со стороны официальных лиц Аль-Азхара.
Критики восприняли теологическую конференцию как политическую гамбит и дали аналогичный ответ.
Одна линия аргументов была сосредоточена на геополитике и подвергала критике законность и порядочность проведения исламской конференции при якобы спонсорской поддержке России в то время, когда она участвует в военных операциях против суннитских повстанцев в Сирии. Позиция Карадави показательна. В своем заявлении он раскритиковал конференцию как разделяющую суннитов в критический момент, недостаточно учитывающую страдания суннитов от российских бомб в Сирии и не осуждающую действия шиитов в Сирии, Йемене и Ираке.
Исключение салафитов из конференции действительно приветствовалось в определенных шиитских кругах, в том числе на поддерживаемом государством арабском новостном канале Ирана «Аль-Алам», как «отказ от ваххабизма» и как подтверждение их аргумента о том, что салафитское течение несет ответственность за появление насильственных джихадистских движений, таких как ИГИЛ.
Вторая линия аргументации приняла конференцию за то, чем она казалась: прямое нападение на легитимность буквального салафитского направления в суннитских обществах.
Расширение этого аргумента было сосредоточено на упущении религиозных авторитетов из Саудовской Аравии (за исключением одного суфийского священнослужителя) и обвинении конференции в стремлении подорвать руководящую роль Саудовской Аравии в исламском мире. Тем не менее трудно не заметить элемент оппортунизма в спешке совместить возмущение салафитов с защитой чести Саудовской Аравии. На самом деле это может свидетельствовать о некоторой неуверенности консервативных активистов в отношении степени приверженности правительства Саудовской Аравии своим существующим религиозным институтам и преобладающей салафитской идеологии.
Контекст саудовской реформы
Конференция по Чечне состоялась во время значительных социальных перемен в Саудовской Аравии. Настоятельная необходимость диверсификации экономики и принятие заместителем наследного принца Саудовской Аравии Мохаммедом бин Салманом некоторых молодежных требований большей культурной открытости бросают вызов некогда грозной монополии сетей и идеологии, удерживаемой над саудовской молодежью.
Саудовские религиозные деятели, в первую очередь религиозная полиция, были более ограничены в своих полномочиях. В то же время новое поколение исламских реформистов, таких как суфийский ученый Аднан Ибрагим, нашло растущую поддержку в саудовском обществе и беспрецедентную платформу через принадлежащие Саудовской Аравии СМИ.
Таким образом, чеченская конференция была захвачена Сахвой — исламистскими политическими сетями, связанными с салафитским вариантом «Братьев-мусульман», — опасаясь потери влияния. Тем не менее, хотя реакция саудовской общественности на конференцию по Чечне действительно была в основном враждебной, дебаты дали возможность некоторым религиозным реформаторам фактически принять рекомендации по Чечне и поставить под сомнение плоды нетерпимого возрождения салафитов в королевстве. В широко распространенной статье видный саудовский либерал Ахмед Аднан согласился с рекомендациями конференции и с предпосылкой о том, что суннитам необходимо отличать себя от салафитского течения.
Даже осуждение чеченской конференции Советом старших ученых Саудовской Аравии заставило задуматься. Критикуя исключение салафитского богословия и ученых из заключительного заявления и материалов конференции, он призвал к отсутствию разногласий и большей инклюзивности: черта, противоречащая салафитским убеждениям и практике, и ирония, не ускользнувшая от внимания саудовских либералов.
Между тем, горячка со стороны саудовских религиозных деятелей и, возможно, египетских салафитских активистов также побудила официальных лиц из Аль-Азхара дистанцироваться от конференции. В интервью они подчеркивали, что участие «Аль-Азхар» в Грозном ограничилось вступительной речью Тайеба. Единственный участник из Саудовской Аравии также выступил с заявлением, в котором выразил сожаление по поводу отсутствия салафитов в определении суннитов, содержащемся в заключительном заявлении конференции.
Куда Саудовская Аравия?
Арабская весна Наступление исламистских народных движений теперь уступило место соперничеству за исламскую ортодоксальность с участием государств в качестве ключевых игроков.