Что скрывают дошедшие до Берлина ветераны Советской Армии?
ЗАКРЫТАЯ ТЕМА
Писать о Второй мировой войне дело всегда хлопотное, особенно на общие темы. Тут советская и постсоветская пропаганда постаралась промыть мозги населению и расставить все акценты «как надо».
Другое дело вопросы, на которые было наложено плотное табу, — у пропаганды здесь были скованы руки. Одной из таких оказалась тема о судьбах детей, рожденных от немецких солдат во время оккупации германской армией стран Европы.
Речь о массовых изнасилованиях советскими солдатами немецких женщин и девочек, которые начались в январе 1945 года с прорывом советских войск в Пруссию. Советские люди ничего об этом не знали. До последнего времени молчанием было покрыто и постсоветское пространство.
На Западе эту тему тоже старались не муссировать. Сами немцы обходили ее под тяжестью чувства вины за развязывание Второй мировой войны. Других это мало касалось.
ЖЕРТВЫ НАСИЛИЯ
Волею судеб я лично столкнулся с этой проблемой много лет назад. Моей коллегой в Украинской редакции Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода» в Мюнхене была теперь уже известная украинская поэтесса и художница Эмма Андиевская.
Историю ужасов конца войны я фактически узнал от нее, непосредственной свидетельницы тех событий. Потом ее воспоминания печатались в украинской прессе, а тогда в Мюнхене я был одним из немногих, кто узнал от Эммы, как это действительно было.
В 1945 году она оказалась с мамой в Берлине. Ей тогда было 14 лет. Когда советские войска овладели городом, Эмма с матерью прятались на последнем этаже жилого дома на окраине Берлина.
Эмма рассказывала, что изнасилования начались сразу же, как только в их район вошли войска. Она до сих пор помнит и слышит тот массовый крик женщин, схваченных и насилуемых солдатами. День за днем. Ночь за ночью.
Это был сплошной непрекращающийся ор. Несколько раз в комнату, где сидели Эмма с мамой, врывались солдаты, но услышав русскую речь, не связывались с беженками.
Военный корреспондент, а впоследствии известный писатель и диссидент Василий Гроссман отмечал, что жертвами изнасилований оказывались не только немки. Часто в суматохе солдаты не разбирались и насиловали полячек, молодых русских девушек, украинок и белорусок, из числа принудительно сосланных на работы в Германию.
АРХИВНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА
Настоящей бомбой в нарушении табу стала книга английского историка Энтони Бивора «Падение Берлина. 1945», вышедшая на Западе в 2002 году и позже появившаяся в России на русском языке. В книге собраны архивные документы и свидетельские признания, которые раскрывают невиданное в истории по размаху двойное нашествие.
С одной стороны, гигантская военная армада СССР добивала последние очаги сопротивления гитлеровцев. С другой — эта же многомиллионная армада устроила расправу над немецкими женщинами на всей покоренной территории Германии.
Одни лишь цифры уже говорят сами за себя.
Согласно доказательствам Бивора, только в Берлине жертвами изнасилований, причем часто многократных, были почти 130 тысяч немецких женщин и девочек. Около 10 тысяч скончались. Многие из них покончили собой.
Всего же за время захвата всей территории Германии, как считает английский историк, советские военнослужащие изнасиловали почти два миллиона лиц женского пола. От маленьких восьмилетних девочек до восьмидесятилетних старух.
Еще один военный корреспондент Красной Армии Наталья Гессе позднее так и вспоминала: «Русские солдаты насиловали всех немок в возрасте от 8 до 80. Это была армия насильников». Наталья Гессе была близким другом академика Андрея Сахарова.
Энтони Бивор считает, что тема массовых бесчинств советской армии в Германии так долго была под запретом, что до сих пор ветераны отрицают случившееся.
ВОЕННЫЕ СТРАХИ
В процессе работы над материалом я попытался разыскать хоть какие-то признания ветеранов — выходцев из Центральной Азии, но, увы, ничего не нашел.
Хотя состав почти пятимиллионной советской армии был довольно пестрым. Там были десятки тысяч грузин, казахов, узбеков, евреев, татар, армян – там был практически весь «советский глобус».
И совсем даже не исключено, что какие-то ветераны из Алматы или Тбилиси, Ташкента или Казани до сих пор хранят за многими замками памяти эти страхи войны. Может быть, для них это вовсе и не страхи, а, как считали многие тогда, заслуженное отмщение немецкой расе за развязанную мировую бойню.
Один раз я все-таки набрел на след. Правда, это было в той же книге Энтони Вилора «Падение Берлина. 1945». Автор сослался на случай 24-летней актрисы Магды Виланд. Она пыталась спрятаться в шкафу, но ее оттуда вытащил молодой солдат из Средней Азии.
Магда попыталась объяснить ему, что согласна стать его подружкой, если он защитит ее от других русских солдат, но он рассказал о ней своим товарищам, и один солдат изнасиловал ее.
ДВУСМЫСЛЕННЫЙ МЕМОРИАЛ
В книге Вилора есть много описаний того, как немцы, не выдержав глумления над их женами и детьми со стороны советских солдат, убивали своих любимых и потом убивали себя.
Английский историк цитирует журналиста Дэниела Джонсона, который писал, что «немецкие женщины военного поколения все еще называют мемориал советской армии в Берлине «Могилой Неизвестного Насильника».
Досталось и известному монументу воина-освободителя с немецкой девочкой на руках. Известный историк-исследователь Марк Солонин высказал следующий сарказм:
«Немецкая девочка могла оказаться в руках советского солдата в другой ситуации и с другими для девочки последствиями…»
(Независимый журналист Александр Народецкий живет в Лондоне. В данной статье излагает свою точку зрения и свои суждения. Они могут не совпадать с позицией редакции радио Азаттык.)
Про подвиги Советского солдата, солдата-насильника… Позорной дате 23 февраля посвящается – Вишгород Газета ONLINE
Солдаты Красной армии не верят в «индивидуальные связи» с немецкими женщинами, – писал драматург Захар Аграненко в своем дневнике, который он вел во время войны в Восточной Пруссии.
– «Девять, десять, двенадцать сразу – они насилуют их коллективно».
Длинные колонны советских войск, вступивших в Восточную Пруссию в январе 1945 года, представляли собой необычную смесь современности и средневековья: танкисты в черных кожаных шлемах, казаки на косматых лошадях, к седлам которых было привязано награбленное, доджи и студебекеры, полученные по ленд-лизу, за которыми следовал второй эшелон, состоявший из телег. Разнообразию вооружения вполне соответствовало разнообразие характеров самих солдат, среди которых были как откровенные бандиты, пьяницы и насильники, так и коммунисты-идеалисты и представители интеллигенции, которые были шокированы поведением своих товарищей.
В Москве Берия и Сталин прекрасно знали о происходящем из детальных докладов, в одном из которых сообщалось:
«Многие немцы полагают, что все немки, оставшиеся в Восточной Пруссии, были изнасилованы солдатами Красной Армии».
Приводились многочисленные примеры групповых изнасилований «как несовершеннолетних, так и старух».
Маршалл Рокоссовский издал приказ №006 с целью направить «чувство ненависти к врагу на поле брани».
Это ни к чему не привело.
Было несколько произвольных попыток восстановить порядок. Командир одного из стрелковых полков якобы «лично застрелил лейтенанта, который выстраивал своих солдат перед немкой, поваленной на землю». Но в большинстве случаев или сами офицеры участвовали в бесчинствах или отсутствие дисциплины среди пьяных солдат, вооруженных автоматами, делало невозможным восстановление порядка.
Призывы отомстить за Отчизну, подвергшуюся нападению Вермахта, были поняты как разрешение проявлять жестокость.
Даже молодые женщины, солдаты и медработники, не выступали против. 21-летняя девушка из разведотряда Аграненко говорила:
«Наши солдаты ведут себя с немцами, особенно с немецкими женщинами, совершенно правильно».
Кое-кому это казалось любопытным. Так, некоторые немки вспоминают, что советские женщины наблюдали за тем, как их насилуют, и смеялись.
Но некоторые были глубоко шокированы тем, что они видели в Германии.
Наталья Гессе, близкий друг ученого Андрея Сахарова, была военным корреспондентом. Позже она вспоминала:
«Русские солдаты насиловали всех немок в возрасте от 8 до 80. Это была армия насильников».
Выпивка, включая опасные химикаты, украденные из лабораторий, играла значительную роль в этом насилии. Похоже, что советские солдаты могли напасть на женщину, только предварительно напившись для храбрости. Но при этом они слишком часто напивались до такого состояния, что не могли завершить половой акт и пользовались бутылками – часть жертв была изуродована таким образом.
Тема массовых бесчинств Красной Армии в Германии была так долго под запретом в России, что даже теперь ветераны отрицают, что они имели место. Лишь некоторые говорили об этом открыто, но без всяческих сожалений. Командир танкового подразделения вспоминал:
«Они все поднимали юбки и ложились на кровать».
Он даже хвалился, что:
«Два миллиона наших детей родились в Германии».
Способность советских офицеров убедить себя, что большинство жертв были либо довольны, либо согласны с тем, что это была справедливая плата за действия немцев в России, удивительна.
Советский майор заявил в то время английскому журналисту:
«Наши товарищи так изголодались по женской ласке, что часто насиловали шестидесяти, семидесяти и даже восьмидесятилетних к их откровенному удивлению, если не сказать удовольствию».
Можно только наметить психологические противоречия. Когда изнасилованные жительницы Кенигсберга умоляли своих мучителей убить их, красноармейцы считали себя оскорбленными. Они отвечали:
«Русские солдаты не стреляют в женщин. Так поступают только немцы».
После вступления союзных войск в пределы Третьего рейха настал черед немецких женщин стать жертвами трагедии под названием «война». По подсчетам германских исследователей, до 2 млн. немецких женщин и девушек были изнасилованы советскими солдатами с начала боев в Восточной Пруссии до осени 1945 года, причем 500 тыс.
из них — на территории советской зоны оккупации, то есть будущей ГДР.
Не отставали от советских и польские, чехословацкие, югославские солдаты.
Как считает В. Перепада, своего апогея практика изнасилования немецких женщин достигла в Берлине. На момент вступления в город Красной Армии там проживало 1,4 млн. женщин и девушек, из них 800 тыс. — в возрасте от 14 до 45 лет. На протяжении весны — осени 1945 года, по крайней мере, 110 тыс. из них были изнасилованы советскими военнослужащими.
Приблизительно 10 % женщин вследствие этого умерли или же покончили с собой, 20 % — забеременели, из них свыше тысячи родили детей (5 % всех новорожденных в Берлине с конца 1945 до лета 1946 года).
В общем, в советской зоне оккупации жертвы изнасилований произвели на свет примерно 300 тыс. детей. Неудивительно, что памятник советскому солдату в Трептов-парке в Берлине (фигура воина с ребенком на руках) имела для немцев иное значение, нежели для советских людей.
Автор статьи «Физиология победы» приводит свидетельство украинской писательницы и художницы Эммы Андиевской, которая в 1945 году в 14-летнем возрасте оказалась вместе с матерью в Берлине.
По ее словам, когда в квартал вошли советские части, почти сразу начались изнасилования. Первые дни над улицей стоял сплошной дикий крик — это кричали женщины, до которых дорвались советские солдаты.
Согласно ялтинским договоренностям американцы передавали немецких пленных совкам. Вот эпизод одной такой передачи:
«Проехав несколько миль, колонна с пленными остановилась. Пленным приказали спуститься на землю, и тут в поле их окружили советские солдаты. Полные дурных предчувствий, немцы стали выбираться из грузовиков. Советы медленно стали отделять мужчин от женщин.
Полупьяные солдаты Красной армии, увешанные винтовками и пулеметами, построили безоружных немцев в шеренги. Другие русские начали валить на землю женщин и девочек, срывать с них одежду и принялись насиловать свои жертвы прямо перед строем остальных русских. Немцы могли лишь молча сжимать кулаки.
Когда американцы уехали и у советов исчезло последнее препятствие, красноармейцы набросились на немецких женщин».
Молодая немецкая женщина, чуть за тридцать, мать двенадцатилетней девочки, стояла на коленях у ног русского сержанта и умоляла его, чтобы советские солдаты взяли ее, а не девочку. Но ее мольбы остались без ответа. Слезы текли по щекам, когда она посылал молитвы к небу. Немецкие мужчины стояли, окруженные пулеметными стволами.
Советский сержант отошел от женщины, его лицо исказилось глумливой усмешкой. Один из советских солдат изо всех сил ударил женщину сапогом в лицо.
«Проклятая фашистская свинья»! — заорал он.
Молодая мать упала на спину. Солдат, который ее ударил, выстрелом в голову из винтовки убил ее.
Красноармейцы хватали всех немецких женщин, которых видели. Маленькую дочь убитой женщины потащил за танк убийца ее матери. К нему присоединились другие совки. Полчаса раздавались дикие крики и стоны. Потом совершенно голая девочка, неспособная держаться на ногах, выползла назад. Она скорчилась и замерла.
Однако в той общей картине зверств, которую сейчас представлял луг, страдания этой девочки не были чем-то особенным.
Беспомощные немцы убеждали советских часовых позволить им помочь девочке. Взяв винтовки наперевес, красноармейцы позволили германскому медику подойти к девочке. Через час она умерла и ее последние всхлипывания жгли огнем сердца беспомощных германских солдат.
Восьми и девятилетних девочек раз за разом насиловала озверелая советская солдатня.
Совки не выказывали никаких других чувств, кроме ненависти и похоти. Пока все изверги удовлетворяли себя среди диких криков и плача женщин, германские солдаты сидели под дулами пулеметов.
Забрызганные кровью совки, удовлетворив вожделение, сменяли своих товарищей за пулеметами, принимая охрану над германскими солдатами. Матери пытались защитить своих дочерей, но их избивали до потери сознания и оттаскивали в сторону, а потом насиловали в таком состоянии.
Подобная оргия просто не могла тянуться долго. Похоть была насыщена, и начали проявляться первые признаки жалости. Иногда ухмыляясь, иногда безразлично, иногда чуть удрученно, советские солдаты вернули женщин и девушек, над которыми кончили издеваться.
Тех же, которых утащили прочь от грузовиков, больше никто не видел. Остальные падали без чувств на руки отцов и мужей. Они полной мерой хлебнули унижения и страдания, но все это еще не закончилось.
Немцы были согнаны в импровизированный лагерь на лугу. Потом вокруг луга было выстроено кольцо из 30 танков, чтобы организовать охрану на ночь. Советские солдаты снова и снова возвращались к немцам, утаскивая женщин и девочек, которым не могло помочь присутствие мужей и отцов. Насилие продолжалось всю ночь, прекратившись только перед самым рассветом. Женщин притащили назад, как сломанные куклы, когда совки натешились.
Германским солдатам этой ночью пришлось сделать трудный выбор, и многие из них его сделали. Когда первые лучи солнца упали на окруженный танками луг, множество немцев не поднялось. Те из них, у которых было какое-то подобие холодного оружия, перерезали вены своим женам, дочерям и себе. Другие мужчины задушили своих жен и дочерей, после чего повесились на бортах грузовиков.
Они предпочли смерть долгому мучительному умиранию.
Илля Илько Селезньов, по материалам «Раса-Die Rasse», документов Верховного Главнокомандования, воспоминаний очевидцев…
Источник: fakeoff.org
Интервью с Моникой Хаузер о насилии во время войны
Майский номер GEO посвящен «Руссенкиндеру». Почему Германия говорит только о случаях сексуализированного военного насилия, совершенного Красной Армией?
Моника Хаузер : Потому что до сих пор исследования сексуализированного насилия, совершенного союзными войсками во время Второй мировой войны, были очень односторонними. В Западной Германии основное внимание уделялось изнасилованиям, совершенным советскими солдатами, что способствовало закреплению определенного предрассудка. Во время холодной войны изнасилованных женщин использовали в политических целях, и расистский образ «злого русского» хорошо подходил. В ГДР, конечно, было иначе.
Так говорили ли в ГДР о сексуализированном насилии военного времени с «злыми американцами» в роли «плохих парней»?
Моника Хаузер : Проблема изнасилований, совершенных союзными войсками, до недавнего времени вообще не обсуждалась во всей Германии.
В ГДР это тоже было табу, потому что иначе им пришлось бы разбираться и с преступлениями, совершенными «добрыми товарищами».
Итак, после 1945 года в советской оккупационной зоне, а затем и в ГДР женщинам не разрешалось об этом говорить. Диалога на эту тему не было до появления в начале девяностых фильма Хельке Сандер «BeFreier und Befreite (Освободители берут вольности)» — фактически первого фильма на эту тему.
В своей книге «Когда пришли солдаты» историк Мириам Гебхардт рассказывает об изнасилованиях женщин западными союзниками. Вас это удивляет?
Моника Хаузер : Здесь я могу ответить в общих чертах и сказать: В конце концов, я никогда не удивляюсь, когда слышу о сексуализированном насилии. Но, конечно, я удивлен масштабами, которые она описывает в результате своих исследований. Это еще раз показывает, насколько скрытой осталась эта тема из-за десятилетий преднамеренного замалчивания и взглядов в другую сторону. С одной стороны, это связано с самой проблемой сексуализированного насилия, а с другой – с политическим аспектом.
Выпуск был просто нежелательным и женщины остались совсем одни.
Резолюцией ООН 1820 изнасилование было признано и осуждено как «тактика войны». Однако солдаты США в то время также насиловали женщин в Великобритании и Франции — их союзных странах, так как же это можно объяснить?
Моника Хаузер : Мы не можем считать эти изнасилования военной тактикой или актом мести. Это сексуальное насилие, и мы должны взглянуть на структуры власти и насилия в странах, откуда пришли солдаты. Везде, будь то во Франции или в США, у нас есть патриархальные общества, где изнасилование является испытанным и испытанным инструментом сохранения власти во время войны.
И поэтому я не очень удивлен, что союзники тоже насиловали. Ключевым вопросом всегда остается «патриархальный контекст». Мужчины прибегают к сексуализированному насилию по отношению к женщинам и девочкам, а также к мальчикам, чтобы сохранить свою власть, контролировать и унижать. Тем не менее, конкретные военные контексты дают конкретные ответы, и мы всегда должны внимательно смотреть на них.
Какое объяснение можно найти тому факту, что после освобождения концлагеря Равенсбрюк советские солдаты насиловали еврейских женщин, которых так сильно уморили голодом, что они были ходячими скелетами? Это лишает нас дара речи! Мы должны признать, что война не «здорова» и для мужчин. Они травмированы насилием, которое они совершают по отношению к другим, а также насилием, которое им приходится видеть или страдать самим. И какие звериные, ненормальные вещи они потом делают! Я не собираюсь их оправдывать, но хочу показать: война никому не нужна.
Цифры сильно различаются. Гебхардт приходит к цифре в 860 000 изнасилованных женщин в Германии, а другие источники указывают 2 миллиона. Что вы думаете об этих расчетах?
Моника Хаузер : Все просто: мы видим, что никто на самом деле не знает истинных цифр! Ничего не было задокументировано; власти либо не функционировали, либо не занимались этим вопросом.
В мире нет военного контекста, где бы мы знали реальные цифры.
А я уже 20 лет спрашиваю: как считать? Если одну женщину изнасиловали 30 раз, мы вносим это в статистику как 30 изнасилований или как одно? И никакая статистика не может объяснить женщин, которые были убиты после жестокого насилия. Включаем мы их или нет?
Мириам Гебхардт проводит экстраполяцию нового типа, которая действительно очень актуальна для Западной Германии. Однако сомнительно, допустимо ли просто взять цифры для ГДР и умножить их на два. Это нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Никто не знает, права ли она. Но я думаю, что тот факт, что она обнаружила эти источники в Баварии, очень интересен, как и цифры, к которым она приходит для Западной Германии.
Если бы пострадавшие женщины были еще живы, мы могли бы спросить их, не так ли?
Моника Хаузер : Нам еще нужно поговорить о проблеме тишины. Даже если бы они жили сегодня, они бы не разговаривали. Это не аргумент. Но самое большее, что мы можем сказать, это то, что женщин не спрашивали, потому что после войны этого вопроса не было.
Для женщин в этом патриархальном немецком послевоенном обществе было просто экзистенциально невозможно говорить об этих вещах.
Молчать, скрывать проблемы и не спрашивать. Мужчины не спрашивали своих жен: «А что с вами было во время войны?», потому что они не хотели, чтобы их жены спрашивали их: «А что вы там делали?». Так как они знали, в конце концов, что их мужья и братья также совершили то, что они испытали здесь. Так что существовало неписаное правило молчания — общественное правило, применимое к обоим полам. Кроме того, послевоенное общество также не позволяло людям говорить о собственном опыте насилия в свете огромного количества насильственных преступлений, совершенных нацистским режимом.
Раз уж мы говорим о преступниках: Было ли какое-либо уголовное преследование преступников? Была ли у женщин возможность преследовать их в судебном порядке?
Моника Хаузер : Ответ: Нет. Эти люди не преследовались немецким государством. Поскольку престиж Красной Армии начал страдать, когда люди услышали о массовых изнасилованиях, генерал Жуков вынес наказания, в том числе смертную казнь.
Это быстро положило конец изнасилованиям. Это показывает, как быстро можно положить конец нарушениям прав человека, если есть четкие указания со стороны лидеров.
С американской стороны, по словам г-жи Гебхардт, также были вынесены решения. У меня нет причин сомневаться в этом, но это может быть лишь небольшое количество случаев. Еще один интересный аспект заключается в том, что во многих случаях, по-видимому, чернокожие американцы были наказаны за изнасилование белых женщин. Так что расизм здесь тоже играет роль.
«Дети оккупантов» жили хуже, чем внебрачные дети от немецких родственников. Только в 1956 году женщины смогли получить финансовую помощь. Как это отразилось на их жизни?
Моника Хаузер : Они страдали от серьезных экономических трудностей, были чрезвычайно изолированы в социальном плане и должны были нести последствия серьезной травмы. Они не могли ни с кем рассказать о своем опыте и не получали никакой специальной поддержки.
Экономические трудности оставили их в изоляции, и они также были одиноки в своей социальной изоляции.
Люди сразу знали, что это за дети, особенно если они были темнокожими. Или люди знали: «У этой женщины есть ребенок, но она не замужем!» Я предполагаю, что в такой ситуации женщины вряд ли осмелились бы реально подать заявку на финансовую поддержку, которую они могли бы получить. Экономические трудности, социальная изоляция и травмы. Эти матери многое передали своим детям, которые затем страдают от трансгенерационной травмы. Мы видим это в Боснии, мы видим это в Руанде: женщины остаются очень одинокими со своими детьми, и у них очень мало социальных возможностей. Наша давняя партнерская организация в Руанде, SEVOTA, оказывает помощь этим женщинам именно по этой причине.
Вы только что употребили термин «трансгенерационная травма». Что это значит?
Моника Хаузер : Это относится к эффекту, когда люди, которые не смогли обработать свою собственную травму и нести ее с собой до конца своей жизни, затем передают эту травму своим детям и следующим поколениям.
Если мы не признаем эту взаимосвязь, то следующие поколения будут искать источник своих проблем в другом месте.
У матерей часто бывают «замороженные души». Муж возвращается с фронта, а женщина выживает, как может. Но ни один из них не говорит о том, что они испытали. Они создают семью. В конце концов, иметь детей — это, по крайней мере, один из способов получить разумную степень общественного признания. Но психологически женщины закрылись полностью.
Когда детей воспитывает мать с «замерзшей душой» и отец, часто также травмированный пережитым во время войны, мы можем представить себе атмосферу, царящую дома, влияющую на то, как растут эти дети. И нарушения, которые развиваются из-за этого, затем приводят к последствиям, с которыми мы все слишком хорошо знакомы: самоубийству, тяжелым посттравматическим симптомам стресса, злоупотреблению лекарствами или алкоголем, неспособности к установлению связи и многому другому.
Отцы, которые были совершенно далеки друг от друга, и матери, которые были психологически заморожены: это привело к обществу, в котором мы живем до сих пор.
Хуже всего полное отсутствие возможности назвать или проработать свою печаль, свою боль. Мириам Гебхардт говорит то, что мы в medica mondiale тоже давно заметили: по-настоящему поразительно трагичным аспектом войны являются ее последствия — тишина, тишина, тишина.
В специальной тематической публикации от medica mondiale «Время говорить» вы утверждаете, что французы отправили вперед своих североафриканских наемников с инструкциями по изнасилованию. Знали ли немцы, что их ждет?
Моника Хаузер : Так вот, расистская пропаганда в Германии — и Мириам Гебхардт тоже пишет об этом — всегда говорила: «Когда придут русские, они опозорят и оскорбят наших женщин…» И, конечно, это именно так. что случилось.
Но что сделали немецкие солдаты на Востоке? Или во Франции? Может быть, немцы считали, что насиловать будут только русские, а американцы, англичане и французы будут более цивилизованными. Но они испытали, насколько они ошибались.
Дети женского пола были спрятаны, и мы видим, что для этого действительно была веская причина.
Например, в районе Фройденштадта: когда в прошлом году я был с лекцией в Ахерне, городе прямо на немецко-французской границе, об этом говорили несколько пожилых людей. Они сказали мне, что об этом никогда не говорили, но они точно знали, что это произошло.
Эти знания все еще присутствуют среди пожилых людей. Как мы можем сознательно передать это следующим поколениям? Так что определенно настало время для издания такой книги, как «Когда пришли солдаты». И давно пора, чтобы сейчас, спустя 70 лет после окончания войны, появилось несколько статей и телепередач о сексуализированном насилии во время войны. У нас в medica mondiale не часто есть возможность предать гласности эти неприятные вопросы, потому что в Германии они редко обсуждаются публично. Поэтому мы благодарны за каждую возможность, которая помогает нам прорваться сквозь тишину.
Советское наследие изнасилования и отрицания
С первых дней апреля стали появляться новости об ужасающих преступлениях, совершенных против мирных жителей в оккупированных городах Украины.
Изображения, распространяемые в социальных сетях, документируют зверства, в том числе убийства мирных жителей, пытки, грабежи и изнасилования. Хотя эти преступления все еще находятся в процессе четкого документирования, ранние сообщения о сексуальном насилии предполагают, что среди жертв есть очень молодые, а также пожилые женщины, которые не могут покинуть осажденные районы.
Использование изнасилования в качестве оружия войны не ново. Жестокое обращение с девочками и женщинами во время конфликтов имело место в Европе совсем недавно, в 1990-х годах, во время югославских войн, когда большинство жертв сербских преступников были боснийскими мусульманами. После этих конфликтов в Юго-Восточной Европе изнасилование было признано орудием войны. В 2008 году Совет Безопасности Организации Объединенных Наций принял резолюцию 1820, в которой признавалось, что «изнасилование и другие формы сексуального насилия могут представлять собой военные преступления, преступления против человечности или составной акт в отношении геноцида».
В бывшей Югославии десяткам мужчин предъявили обвинения в преступлениях, связанных с сексуальным насилием. По состоянию на 2016 год осуждено 32 человека.
Несмотря на то, что в последние десятилетия некоторые виновные в сексуальном насилии во время войн были привлечены к ответственности, гораздо больше избежало правосудия. Российскую армию обвиняли в изнасиловании во время конфликтов в Чечне, а также в Грузии. Однако российские войска нацеливались на девушек и женщин еще до этих войн. Отсутствие признания или ответственности за массовое сексуальное насилие, совершенное советскими военными во время Второй мировой войны, создает сегодня в Украине условия острого риска.
Пабло Пикассо, «Похищение сабинянок», 1963, холст, масло. Фото Питера Э. с Flickr.
Новая битва
Такие историки, как Энтони Бивор , писали о массовых сексуальных домогательствах советской армии к немецким девушкам и женщинам в конце Второй мировой войны, когда было изнасиловано около двух миллионов человек.
Многие изнасилования происходили в присутствии напуганных свидетелей, в том числе членов семей, что расширяло круг жертв нападений. Групповое изнасилование было обычным явлением. На протяжении всей войны советская пропаганда неустанно разрабатывала тему мести фашистскому агрессору. В результате изнасилования, грабежи и убийства мирных жителей в Германии широко объяснялись мотивами мести и часто подпитывались алкоголем.
В коммунистической Восточной Германии, союзнице Советского Союза, власти заставляли пострадавших женщин отрицать факт изнасилования. Даже в демократической Западной Германии женские истории либо редко слышали, либо просто игнорировали. В 1950-х годах немка анонимно опубликовала свой рассказ о жестоком послевоенном насилии, включая массовые изнасилования, под названием « Женщина в Берлине ». Книга была встречена немецкой публикой холодно и в значительной степени исчезла из поля зрения общественности после того, как автор отказалась разрешить еще одно издание при жизни.
Для женщин «политический страх и стыд, смешанные с чувством вины за зверства нацистов, создали своего рода кодекс молчания». Только на рубеже тысячелетий книга была переиздана на немецком языке и получила широкое распространение. В 2009 году была выпущена киноверсия романа «Женщина в Берлине ».
Еще одним жестоким преступлением, совершенным советскими солдатами в конце войны, было изнасилование еврейских женщин, выживших в концлагерях, включая Штуттхоф, Равенсбрюк и Аушвиц-Биркенау. Советские освободители лагерей и форсированных маршей терроризировали выживших, многие из которых уже пережили тюремное заключение и потерю семьи и дома. Одна выжившая женщина чехословацкого происхождения вспоминала в интервью для Архива визуальной истории USC Shoah Foundation: «…мы были освобождены, но это была новая битва».
Этот архив, один из многих, в которых хранятся свидетельства переживших Холокост, содержит более 500 упоминаний о сексуальных домогательствах при освобождении, в основном со стороны советских военных.
Выжившая немка, пережившая годы нацистского заключения, вспоминала в своих показаниях, что в тот вечер, когда она и ее брат были освобождены под Гданьском, ее изнасиловали трое или четверо советских солдат:
Вы не думаете об этом … вы не говорите об этом… В то время вы не говорили о сексе, об изнасиловании.
Как это часто бывает с сексуальным насилием, стыд испытывают не виновные, а жертвы.
Изнасилование выживших евреев, переживших нацистские гетто, концлагеря и марш-броски, ужасает и невероятно. Почему девушки и женщины, пережившие годы жестокости нацистов, стали жертвами своих освободителей?
Власть, месть и насилие
Свидетельства выживших записывались на протяжении десятилетий, чтобы обеспечить память о преступлениях Холокоста. Среди преступлений, задокументированных в этих показаниях, не только геноцидные зверства нацистов, но и насилие, совершенное советскими освободителями в отношении девушек и женщин, переживших Холокост.
Свидетельства раскрывают модели поведения.
Некоторые считали, что после многих лет борьбы они имеют право на женские тела. Выживший чехословацкий еврей вспоминал, как ему сказали: «Я освободил тебя, и ты мой». Я могу делать с тобой все, что захочу.» Некоторые свидетельства свидетельствуют о том, что даже опасно хрупкие выжившие, освобожденные из нацистского плена, подвергались риску сексуального насилия:
[советские войска] были на войне бог знает сколько лет… они не Плевать, у тебя был один глаз, одна нога в земле, они растянули тебя на земле и легли на тебя, они тебя изнасиловали.
Многие советские солдаты с подозрением относились к тем, кто выжил в нацистских лагерях. На протяжении всей Второй мировой войны власти пропагандировали идею о том, что попасть в руки нацистов означает верную смерть. Нацисты и их местные пособники убили миллионы евреев в Европе. Однако некоторые заключенные дожили до конца Холокоста и конфликта.
Во многих свидетельствах говорится, что советские войска с подозрением относились к освобожденным пленным из-за того, что они выжили .
Солдаты, напавшие на женщин, ошибочно обвинили их в том, что их «оставили в живых, потому что [они] жили с немцами». Уцелевшая немка по происхождению вспоминала свое освобождение советскими войсками под Гданьском:
Мы вдруг оказались на свободе. Но наша радость была недолгой… Мы сказали им, что мы евреи и пришли из концлагеря. Но нам не поверили.
Ее рассказ предполагает, что немецкие еврейские женщины могли подвергаться особому риску, потому что для русских освободителей «мы были немцами, а не евреями» 9.0007
Недавно освобожденные женщины пытались избежать всепроникающей угрозы сексуального насилия со стороны советских войск. Некоторые женщины прятались, как могли, а другие переодевались мальчиками или старухами. Некоторые даже утверждали, что у них заразное заболевание. Выжившая уроженка Польши вспоминала, что после освобождения она и другие женщины в ее бараке забаррикадировали двери и карандашами и бумагой, найденными в заброшенном офисе СС в лагере, написали «брюшной тиф».
Затем они прикрепили свои плакаты к дверям, чтобы отпугнуть агрессоров. Она добавила:
Вот почему я говорю, что женский опыт был другим, чем мужской… Нам приходилось прятаться, боясь быть изнасилованными. Это было нашим освобождением.
Ни советские военные, ни политические власти не проявляли готовности выступать против сексуального насилия. Ходят слухи, что Иосиф Сталин сказал в ответ на информацию об изнасилованиях красноармейцев в Югославии: «Что такого ужасного в том, что он развлекается с женщиной?» В книге историка Александра Верта о Второй мировой войне цитируется отставной русский майор: «… были настолько изголодались по сексу, что часто насиловали старух шестидесяти, семидесяти или даже восьмидесяти лет — к большому удивлению этих бабушек, если не прямому удовольствию». Цена этой военной культуры безнаказанности была оплачена жизнями женщин.
Ужасное наследие
Спустя много десятилетий власти так и не признали, что офицеры и солдаты участвовали в массовых сексуальных преступлениях против девушек и женщин во время Второй мировой войны.
В сегодняшней России некритическое преклонение перед советским героизмом является ключевой характеристикой политических заявлений, исторических отчетов и публичных ритуалов.
Нападение российской армии на Украину в феврале создало обстановку, напоминающую Вторую мировую войну. Это включает в себя насильственное нарушение суверенных границ, массовое бегство гражданских лиц и сексуальное насилие, совершаемое вторгшимися войсками. Имеются подробные данные из Крыма и Донбасса, территорий Украины, оккупированных Россией с 2014 года, о том, что в отношении заключенных, содержащихся под стражей, совершались сексуальные и гендерные надругательства.
Более масштабная война, начавшаяся в 2022 году, привела к тесному контакту российских войск с гражданскими лицами в общественных местах и частных домах. Украинские девушки и женщины явно подвергаются серьезному риску сексуального насилия со стороны армии, которой никогда не приходилось считаться с ответственностью за свои злодеяния.