«Греки придумали оргии, а римляне догадались позвать на них женщин» — Игры на DTF
21 134 просмотров
Начался 2023 год и из-за депрессии я решил поиграть в то, что хорошо знаю. Решил начать с тех игр, в которых я выбивал платину (к слову, несколько лет назад я устроил для себя челлендж и выбил платины во всех играх серии Assassin’s Creed)
Если подумать, то можно объяснить то, почему я выбрал именно эту игру.
- Это был новый экспириенс в серии
- Обожаю Египет
- Я заебался от ассасинов в серии игр Assassin’s Creed
Да, третий пункт покажется странным. Но что нового можно предложить игроку в рамках ордена? Пират-пофигист-был. Предатель-был. А здесь мне дали Меджая и его собственный мир, в котором он будет мстить и решать проблемы
С одной стороны, логичнее было бы поменять название, с другой — рыночек порешал.
Геймплей
Кстати, вы знали, что если в сингловой игре существует внутриигровой магазин, то вам не обязательно что-то там покупать?
Вот оно. Золото, среди сюжетного дерьма этой игры.
Это то, что заставляет меня играть в игры от Ubisoft. Настоящий лайтовый геймплей для подпивасов.
Он настолько казуальный, что мне нравится бежать, плыть и карабкаться, хотя это не тот самый шикарный паркур из Unity, но он быстрый, при этом не дерганный.
Чего стоят просто покатушки по Египту
Украл коня, чтобы записать видос
И именно в таком исследовании мира скрываются детали, незначительные, но способные заставить полюбить эту игру и дать ей второй шанс. Будь то ласкания своего орла, если встал в афк, поглаживание проходящей мимо кошечки, ну или то, что Байек встряхивает руки, после того выходит из воды. И это лишь малая часть мелочей, которые есть в игре. Начиная с разных зверей и неожиданной добычей, которую убил твой орёл пока ты просто втыкал на красивые виды.
Кстати, я очень боюсь глубины. Единственный страх в моей жизни. И как я обсираюсь каждый раз, когда в зелёном от грязи водоёме на меня нападает крокодил. Такие эмоции заставляют надолго запомнить игру
Одинокий Меджай стал мокрым бесплатно
Да и мир из-за деталей очень живой, те же глашатаи достают кричать, а на рынке каждый нарывается на кинжал в ребра, но мы же добрые, да?
Опять какая-то суета, фото в цвете
И если вы забыли, то мир живой не только в городах, но и в пустыне.
Да, в пустыне не только песок. Начиная от обычных активностей типа «соедини звёзды в небе», заканчивая миражом, который даёт интересную сцену и каждый раз разную. А чего стоят красивые гробницы, которые будут наградой за проделанный путь по песку. Гробницы здесь большие, богатые и интересные. Но из всего этого богатства, гор золота и украшений, ты откроешь пару сундучков и обшаришь кувшины в округе. Но денег всегда на все хватает, как и материалов. Тут даже необязательно охотиться целенаправленно, ресурсы можно добыть разграбив *корованы*, а если нужно что-то особенное, то игра не заставит тебя дрочить охоту, просто убей одного шакала, и братья волки будут тобой довольны.
Когда пропустил очередной междусобойчик и смотришь на это все в одиночестве
Сюжет
Ну он есть. Да, это месть. Нет, это не очень скучно. Сами сюжетные ходы вас не удивят, но места и личности, которые будут на нашем пути — полностью перекрывают сюжет. Чего стоит одна Александрия, которая освежает впечатление от мира игры после Сивы. А Файюм? Открытый оазис, в котором только и можно бегать и сворачивать шею, осматриваясь на красоты. Да и Клеопатра с Цезарем будут очень интересны, хоть и не раскрыты полностью в игре.
Но как же меня напрягает сюжет в наше время. Лейла Хассан просто оказалась лишней во всей игре. Геймплей за нее настолько скучный и неуклюжий, что можно пойти заварить чай, а она будет продолжать общаться со своей подругой по телефону. При всем этом, они добавили её, чтобы внедрить экспозицию, но толком ничего она тебе не разъяснит, зато в ее ноутбуке 1000 и 1 текстовый файл, который поможет тебе разобраться со всем. Это мы не читаем.
Сюжет тут существует лишь для того, чтобы показать все красоты игры. И именно внутриигровой мир достоин вашего внимания
Итог
Если вы сюда пришли за оргией
Assassin’s Creed Origins является достойно игрой, но плохим продолжением серии Ассасинов.
Кстати, в дополнении «Незримые», наши новые друзья больше похожи на ассасинов из реальной истории. Вторые были Исмаилитами, что значилось сектантством в те времена, и решали вопросы они клинком. Употребляли гашиш и сидели ничего не делая, в ожидании какого нибудь Байека, который придет и все для них сделает, прям как первые.
Это прекрасная и глубокая игра, в которую просто приятно играть. От вас никто не ждёт бесконечного фарма уровня, вы будете качать силу просто убивая врагов и зачищая аванпосты по пути к миссии.
Просто шикарный гид по Древнему Египту, который делали с любовью. И если ты не хочешь вникать в игры, а просто покататься по хорошо прорисованному и большому миру, убивая попутно врагов, то стоит снова посмотреть в сторону этой игры
P. S. Это моя первая попытка поделиться своими впечатлениями, сделав это более качественно и красиво. Поэтому, приветствуется любая критика
Кун Николай Альбертович: Легенды и мифы Древней Греции и Рима. Что рассказывали древние греки и римляне о своих богах и героях
Артикул: p5785999
Купили 60 раз
О товаре
В сборник русского историка и педагога Николая Альбертовича Куна (1877—1940) вошел авторский текст его книги «Что рассказывали древние греки и римляне о своих богах и героях». В книге прекрасным русским языком пересказаны древнегреческие мифы и возникшие на их основе эпические поэмы «Илиада» и «Одиссея» Гомера, «Теогония» Гесиода, «Агронавтика» Аполлония Родосского, трагедии афинских драматургов V века до нашей эры Эсхила, Софокла, Еврипида и многие другие произведения древнегреческих и древнеримских авторов. Притом Куна так захватывает пересказ античной мифологии, что он более напоминает древнегреческого
певца-сказителя, чем русского ученого.
После кончины Куна редакторы в 1954 году сократили его книгу и дали ей новое название «Легенды и мифы Древней Греции». В этом измененном виде она и публиковалась в последние десятилетия.
Восстановленный авторский текст проиллюстрирован рисунками, выбранными самим Куном. Публикуется также продолжение этой книги — «Восточные культы в Римской империи», проиллюстрированное редакцией издательства.
Характеристики
- Автор:
- Николай Кун
- Серия:
- Подарочные издания. Иллюстрированная классика
- Раздел:
- Мифы и легенды
- Издательство:
- Алгоритм, Редакция 1
- Возрастное ограничение:
- 16+
- Год издания:
- 2020
- Количество страниц:
- 752
- Переплет:
- Твердый (7)
- Формат:
- 165×240 мм
- Вес:
- 1.12 кг
Екатерина Чернова
000Z»> 12 ноября 2021 г. Отзыв о покупке
на book24.ru
Понравилась книга по мифологии. Так же люблю книги по мифологии древних славян. Говоря об этом издании, одного в этой книге все-таки не хватает-красочных иллюстраций. А так же качество бумаги(говоря об этом-бумага тонкая). За то, говоря о ее достоинствах- крайне содержательный томик.
Дмитрий Смирнов
Недостаточно сделать книгу большого формата и использовать дорогую бумагу для того, чтобы назвать издание коллекционным. Качество подготовки содержания, также должно соответствовать. А сверстано и вычитано – плохо. Количество опечаток (про пропущенные запятые вообще не следует вспоминать, потому что тогда – караул! запятые в издательстве видимо в дефиците!) просто неприличное не то, что для «коллекционного» издания, но даже для дешевого покета. Еще не понравилось – хотели сделать «бохато» – страницы «окантованы» по периметру «под пергамент», но сделано это черно-белым (серым) цветом (а надо было, б, желтоватым — от времени бумага желтеет, а не сереет), что выглядит просто грязной мазней. Никакой эстетичности – эффект – строго обратный. Резюме: не стоит денег, что за него просят.
Женя Романенко
Одно из лучших, а может быть и лучшее, из доступных на сегодняшний день изданий этого классического сборника. Работе Николая Альбертовича Куна уже более ста лет, но ничего полнее, занимательнее и увлекательнее по этой теме на русском языке не написано. Собственно весь базис из четырех сюжетов к которым свел все их многообразие один слепой аргентинец полностью представлен и проработан в этих древних легендах и мифах. Хотите полнее и лучше понимать любую наисовременнейшую и наимоднейшую литературу – начинать надо именно с этого произведения. Правда, именно у этого издания цена несколько кусачая – по причине дорогой полиграфии. Но, оно того стоит.
Максим Перелыгин
Хочется начать отзыв со стоимости товара. Мне кажется она слишком высокая, вряд ли каждые кинется её покупать. Ознакомился с бесплатным фрагментом и понял, что подобная литература для исключительных людей. Мифы и легенды немного утомляют, хотя первые страницы и в самом деле интригуют.
Егор Ежов
Идеальный подарок для человека, которой увлекается мифами и легендами Древней Греции и Рима. Плюсы это безусловно: красочное оформление обложки; плотная бумага; прекрасный текст, который хорошо напечатан. Безусловно, советую купить!
греков в Риме – неримских римлян
Иммигранты и иностранцы в Риме
Цели обучения
- Уметь определять восприятие греков в Риме;
- Чтобы иметь возможность определить, в какой степени современные греки были приняты и уважаемы римлянами;
- Чтобы узнать о должностях, близких к римской элите, которые греки могут занимать (и сожалеть)
То, что римляне думали о греках и греческом «Востоке», сложно. Они с большим уважением относились к некоторым древним культурам, особенно (но не только) к Греции. Они также основывали почти всю свою литературу на греческих моделях, [1] , и некоторые элитные римляне стали восторженными последователями греческой философии. Однако римляне часто относились к мертвым грекам гораздо выше, чем к настоящим живым, и в конечном итоге Греция стала римской колонией. Многие греки прибыли в Рим в качестве рабов, часто в большом количестве в 100-х годах до нашей эры, когда Рим завоевывал Грецию и греческие королевства в Малой Азии. Хотя многие греки имели римское гражданство, в Сенате долгое время было относительно немного греков.
В следующей речи, написанной в 62 г. до н. э., он защищает греческого поэта Авла Лициния Архия, которого судили по обвинению в ложном заявлении о римском гражданстве. Его судили как способ добраться до его могущественных покровителей (спонсоров), потому что против него, конечно же, не было реальных доказательств, и, как указывает Цицерон, было много доказательств в пользу того, что он был гражданином. Он и Цицерон тоже были друзьями, и он был человеком, которого Цицерон уважал как личность и интеллектуал; здесь Цицерон использует совершенно иной тон в отношении живых греков, чем в других местах, а также прославляет ценность греков и греческой литературы для Рима:
…Скоро я заставлю вас думать, что человек перед вами, Авл Лициний, [2] , не только не заслуживает того, чтобы теперь, когда он гражданин, быть вычеркнутым из списка граждан, но и достоин, даже если бы он не был теперь таковым, стать теперь гражданином. Когда Архий впервые вышел из детства, из всех занятий теми искусствами, которыми постепенно обучаются и совершенствуются мальчики, он посвятил себя изучению письма. Прежде всего это было в Антиохии, ибо он родился и был знатным человеком там, прежде в знатном и богатом городе, но еще полном ученых мужей и ученых; там ему суждено было быстро показать себя выше всех способностями и тем, как были признаны его таланты. Впоследствии в других частях Азии и по всей Греции о его прибытии говорили так много, куда бы он ни приехал, так что тревога, с которой его ждали, была даже больше, чем слава о его гении; прибыл, превзошел даже то беспокойство, с которым его ожидали! 5 Италия в то время была полна греческой науки и греческих систем, и эти исследования в то время культивировались в Лациуме
[3] с большим усердием, чем сейчас в тех же местах; и здесь, в Риме, из-за тогдашнего спокойного состояния республики ими далеко не пренебрегали. Поэтому жители Таренто, Регия и Неаполя [4] -х преподнесли ему свое гражданство и другие дары; и все люди, способные судить о таланте, считали, что он заслуживает их дружбы и гостеприимства. Когда из-за своей большой славы он стал известен нам г. заочно, г. он прибыл в Рим в консульство Мариуса и Катула [102 г. до н.э.]. Ему суждено было иметь этих людей своими первыми консулами, первые из которых могли предоставить ему самые выдающиеся достижения, о которых можно было бы написать, другие могли дать ему не только подвиги для празднования, но и его уши и разумное внимание. Тут же Лукуллы, [5] хотя Архий был еще молодым человеком, приняли его в своем доме. Но мы должны приписать не только его гениальности и учености, но и его естественную склонность и добродетель, что дом, который первым был открыт ему в юности, является также и тем, в котором он наиболее привычно живет в старости. .
6 В то время он стал другом Квинта Метелла, великого человека, завоевателя Нумидии, и его сына Пия.
Его жадно слушал Марк Эмилий; он общался с Квинтом Катулом (отцом и сыновья). Его очень уважал Луций Красс; а что касается Лукуллов, и Друзов, и Октавий, и Катона, и всей семьи Гортензий, то [6] он был в максимально возможной близости со всеми ими и удерживался ими в величайшая честь. Ибо каждый, кто хотел узнать или услышать что-либо, не только заводил знакомства, но и делал вид, что хочет этого. Между тем, после довольно долгого перерыва, отправившись с Луцием Лукуллом на Сицилию, а затем покинув эту провинцию в сопровождении того же Лукулла, он прибыл в Гераклею. А так как этот город в полной мере пользовался всеми правами союзного города, он загорелся желанием стать гражданином этого города. А так как они сочли его достойным такой милости ради самого себя, то при помощи влияния и авторитета Лукулла он легко добился ее от гераклитов. 7 Ему было предоставлено их гражданство в соответствии с положениями закона Силуана и Карбона: «Если какие-либо люди были зачислены в граждане союзных городов и если во время принятия закона они имели место жительства в Италии, и если в течение шестидесяти дней они сами возвратятся к претору».
Поскольку он уже много лет жил в Риме, он зарегистрировался как гражданин у претора Квинта Метелла, своего самого близкого друга. 8. Если нам больше не о чем говорить, кроме прав граждан и закона, мне больше нечего говорить. Причина исчерпана. Ибо какое из всех этих утверждений, о Граций, можно опровергнуть? Будете ли вы отрицать, что он был зачислен в то время, о котором я говорю, как гражданин Гераклеи? Здесь присутствует человек самого высокого авторитета, очень щепетильный и правдивый человек, Луций Лукулл, который скажет вам не то, что он думает, а то, что он знает это; не то, чтобы он слышал об этом, но то, что он видел это; даже не то, что он присутствовал, когда это было сделано, а то, что он действительно сделал это сам… 9 «Но у него не было резиденции в Риме». Что, человек, который перевез все свое имущество и состояния в Рим за много лет до того, как стал гражданином? — Но он не явился для переписи. [7] Действительно, он сделал, и в том отчете, который один имеет авторитет публичного документа с коллегией преторов.
. Таким образом, в этих документах вы не увидите никаких подчисток, затрагивающих имя Авла Лициния. 10 А если так, то какое основание у вас сомневаться в его гражданстве, тем более, что он был записан и как гражданин других городов? По правде говоря, так как люди в Греции имели обыкновение давать гражданские права многим людям весьма обыкновенного происхождения и вообще не наделенным талантами или весьма умеренными, без какой-либо платы, то, вероятно, я полагаю, что регийцы, и локры, и неаполитанцы, и тарентинцы [8] не должны были давать этому человеку, пользующемуся высочайшей репутацией гения, то, что они имели обыкновение давать даже актерам!…
Цицерон продолжает восторженно восхвалять Архия, прежде чем указать, что его поэзия, восхваляющая знаменитых римлян, была полезна для Рима, потому что греческий язык был известен гораздо шире, чем латынь:
23 Ибо если кто думает, что от греческих стихов люди получают меньше славы, чем от латинских, то он сильно ошибается, потому что греческие стихи читаются у всех народов, а латинские ограничиваются пределами нашей территории, которая достаточно узка.
. Итак, если свершенные нами достижения ограничиваются только пределами всего мира, то мы должны желать, чтобы, куда бы ни проникла наша энергия и наше оружие, также достигла наша слава и наша слава. Ибо, как это всегда является обильной наградой для тех людей, чьи достижения описываются в писаниях, так особенно это является величайшим побуждением столкнуться с трудами и опасностями для всех людей, которые борются за себя ради славы… 25 Поэтому я полагаю , если бы Архий не был римским гражданином по законам, то не мог бы он ухитриться получить гражданство от какого-нибудь полководца!..
26 Что еще сказать? Разве не мог он получить гражданство от Квинта Метелла Пия, своего самого близкого друга, который передал его многим людям либо по собственной просьбе, либо благодаря вмешательству Лукуллов? особенно когда Метелл так хотел, чтобы его собственные деяния были отмечены в письменной форме, что он охотно обращал внимание на поэтов, родившихся даже в Кордове, чья поэзия имела очень тяжелый и иностранный оттенок.
Ибо это не должно касаться того, что нельзя держать в тайне, но можно открыто признаться: все мы движимы желанием похвалы, а лучших людей больше всего привлекает слава. Те самые философы даже в книгах, которые они пишут о презрении к славе, ставят свои имена на титульном листе. В самом акте регистрации своего презрения к известности и дурной славе они желают, чтобы их собственные имена были известны и говорили о них. 27 Децим Брут, этот достойнейший гражданин и совершеннейший полководец, украсил подходы к своим храмам и памятникам стихами Аттия. А недавно этот великий человек Фульвий, сражавшийся с этолийцами, имея своим товарищем Энния, не колеблясь посвятил добычу Марса Музам. А потому в городе, в котором полководцы почти с оружием в руках почтили имя поэтов и храмы муз, эти судьи в мирных одеждах не должны поступать несовместимым с честью муз. и безопасность поэтов…
Но даже такие люди, как Цицерон, которые с энтузиазмом поддерживали (некоторых) греческих интеллектуалов и роль греческой философии и литературы в римской жизни, часто не придавали большого значения многим настоящим грекам, которых он встречал и знал (предубеждение, до сих пор распространенное среди ксенофобов) . Следующее гораздо более язвительно по отношению к грекам, чем его речь в защиту Архия. В следующем письме своему брату Квинту в 49 г. до н.э., который был губернатором провинции Азия (примерно охватывающей большую часть современной Турции), он предлагает не доверять грекам и что лучше всего идти местным жителям. Важно помнить, что сам Цицерон был римским наместником в провинции Киликия в 51 г. до н. э., и это письмо, вероятно, предназначалось для публикации и совета, чтобы охватить гораздо больше, чем его брат, поэтому римляне чувствовали себя комфортно, говоря 9.0017 открыто про греков:
Если, однако, вы нашли в самой провинции кого-нибудь, прежде неизвестного мне, который вошел в близость с вами, позаботьтесь о том, насколько вы доверяете ему. Может быть, конечно, и много хороших провинциалов, но, как бы мы на это ни надеялись, быть уверенным в этом рискованно. Ибо настоящий характер каждого покрыт многими слоями притворства и скрыт как бы пеленой: лицо, глаза и выражение очень часто лгут, а речь чаще всего.
И как же вы можете ожидать найти в этом классе кого-нибудь, кто, терпя ради денег все, от чего мы едва можем оторваться, будет любить вас искренне, а не только притворяться, что любит из корыстных побуждений? Я думаю, что найти таких людей действительно трудно, особенно если мы заметим, что одни и те же лица не заботятся почти ни о каком человеке вне службы, но всегда с одного согласия проявляют привязанность к преторам. [9] Но из этой группы, если вы случайно обнаружите, что кто-то любит вас больше — а это может случиться — чем ваше положение, вы должны быть счастливы добавить такого человека в свой список друзей: но если вы этого не замечаете, то нет такой группы людей, с которой вы должны были бы более остерегаться признаваться в близости только потому, что они знакомы со всеми способами зарабатывания денег, делают все ради наличных и не имеют внимание к репутации человека, с которым им не суждено пройти жизнь. И даже среди самих греков вы должны с осторожностью допускать, чтобы они были близкими друзьями, за исключением очень немногих — если их удастся найти — тех, кто достоин древней Греции.
В нынешнем положении вещей слишком многие из них ненадежны, лживы и воспитаны долгим рабством в искусстве экстравагантной лести. Мой совет: принимайте этих людей любезно, но только с лучшими из них завязывайте тесные узы гостеприимства или дружбы: чрезмерная близость с ними не очень доверительна, ибо они не смеют противиться нашим желаниям и не только завидуют нам. римлян, но и собратьев-греков.
Цицерон, Письма брату Квинту 1.1
Следующее письмо было явно , а не предназначенным для публикации. Цицерон получил явно возмущенное письмо от своего брата, который был в ярости из-за того, что Цицерон рекомендовал ему человека, убившего его мать, и забыл упомянуть об этом факте. Отвечая, Цицерон пытается защитить себя, в основном говоря, что все греки довольно хитры, и используя стратегию отказа от извинений: «Мне жаль, что вы расстроены».
Теперь я отвечу на письма, доставленные мне Л. Цезием, которому, как я вижу, вы этого желаете, я помогу, чем смогу.
Один из них касается Зевксиса из Блаунда, которого, как вы говорите, я вам горячо рекомендовал, хотя он и был самым известным матереубийцей. В этом вопросе и вообще в этом вопросе выслушай, пожалуйста, краткое изложение, на случай, если ты случайно не удивишься тому, что я стал так примирительно относиться к грекам. Видя, как и я, что жалобам греков из-за их способности к обману придавалось чрезмерное значение, всякий раз, когда мне говорили, что кто-то из них жалуется на вас, я успокаивал их всеми средствами, которые были в моих силах. Во-первых, я усмирил очень ожесточенных дионисополитов, лидера которых, Гермиппа, я поддержал не только тем, как я говорил, но и тем, что относился к нему как к другу. Я сделал то же самое с Гефестом из Апамеи; то же самое с самым ненадежным человеком, Мегаристом из Антандра; то же самое с Никием Смирнским; Я также обнимал со всей учтивостью, которой обладал, самых ничтожных людей, даже Нимфонта из Колофона. И все это я делал от нелюбви к этим отдельным людям, или к нации в целом: я был сердечно болен их непостоянством и подобострастием, чувствами, которые затрагиваются не нашей добротой, а нашим положением.
Но вернемся к Зевксису. Когда он рассказал мне ту же историю, которую вы упоминаете в своем письме о том, что г-н Касцеллий сказал ему в разговоре, я остановил его от дальнейшего разговора и допустил его в свое общество. Я не могу, однако, понять вашей озлобленности, когда вы говорите, что, зашив в мешке отцеубийцы [10] двух мисийцев в Смирне, вы хотели показать такой же пример вашей суровости в верхней части вашей провинции, и что, следовательно, вы хотели заманить Зевксиса в свои руки всеми возможными способами. В самом деле, если бы его привели в суд, то, может быть, ему и не следовало бы бежать; но не было необходимости, чтобы его выслеживали и соблазняли ласковыми словами, чтобы он предстал перед судом, как вы говорите в своем письме, тем более что он это тот, кого я ежедневно узнаю, как от его сограждан, так и от многих других, что он человек с более высоким характером, чем можно было бы ожидать от такого малоизвестного города, как его. Но, скажете вы, я снисходителен только к грекам.
Что! Разве я не делал все, чтобы умилостивить Л. Цецилия? Какой человек! Такой раздражительный! Так жестоко! В самом деле, кто там, кроме Тусцения, в деле которого никто не может помочь, разве я не смягчился?
Письма брату Квинтусу 1.2
ОТРАЖЕНИЕ
Глядя на три вышеприведенных документа, как вы думаете, каким было отношение Цицерона к грекам? Как вы объясняете то, как он по-разному представляет греков и говорит о них?
ГРАЖДАНЕ ГРЕЦИИ, РИМСКОЕ ГРАЖДАНСТВО Греки, как и другие провинциальные жители, стали римскими гражданами различными способами. Некоторым может быть предоставлено гражданство в знак чести служить римлянам или римлянам. Другие могли стать гражданами, когда они были освобождены из рабства римским хозяином (греческие рабы были довольно популярны в Риме, особенно для обучения детей элитных греков), или если они отслужили соответствующее количество времени во вспомогательных силах для Рима. Другие, живущие в Греции, могли быть детьми римских граждан, живущих за границей, поскольку римляне не привязывали гражданство к рождению в Риме или даже в Италии. Если вы были ребенком двух свободных римских граждан, то вы были гражданином, где бы вы ни родились.
Несмотря на насмешки многих римлян, Рим был местом, где зарабатывались состояния и репутации. Некоторые греки могли бы вычеркнуть его для Рима за потенциальное денежное вознаграждение за обучение римлян философии. Однако, если писатель второго века н. э., « О зависимом философе» , прав, это может быть ужасной работой. Он начинает с описания того, как философ впервые заманивается приглашением римлянина на изысканный обед, где с ним обращаются как с королем, и как дальше дела идут по наклонной:
В общем, ваши чувства смешаны, ваш дух смущен и поражен благоговением. В одно мгновение вы завидуете своему хозяину, его золоту, его слоновой кости и всему его великолепию; затем вы жалеете себя как жалкое ничтожество, которое называет свое существование жизнью.
Время от времени вы думаете: «Как счастлив я буду, разделяя это великолепие, наслаждаясь им, как если бы оно было моим собственным!» Ибо вы мечтаете о своей будущей жизни, как об одном непрерывном пиршестве… Сейчас пьют тосты за здоровье. Хозяин требует большой кубок и выпивает за «профессора», или как там у вас это называется. Вы, по своей невинности, не знаете, что вам следует сказать что-нибудь в ответ; вы получаете чашу молча, и вас считают грубым. 17 Вдобавок к этому обещание вашего хозяина обеспечило вам ненависть многих из его старых друзей, у некоторых из которых уже была обида, что знакомый с несколькими часами стояния сидит над людьми, которые пили чашу вина. рабство на долгие годы. [11]
Языки сразу заняты тобой. Послушайте некоторые из них. ‘Так! Мы должны уступить место новичкам! Оно хотело только этого. Ворота Рима открыты только для этих греков. Теперь, каковы их претензии на то, чтобы быть поставленными над нами? Я полагаю, они думают, что делают нам одолжение своим лепетом? — Как же он пил, верно? — говорит другой.
— А ты видел, как он перегребал свою еду, рука за рукой? Безобразный голодный нищий! Он никогда прежде не мечтал о белом хлебе. То же самое было с каплуном и фазаном; Много, если он оставил нам кости ковырять!» «Дорогие господа» (возгласы номер три), «Я даю ему пять дней на свободе; после чего вы увидите его на нашем конце стола, стонущего вместе с нами. Ему только что надели новую пару туфель, и к нему относятся со всей церемонностью. Подождите, пока его несколько раз наденут и грязь сделает свое дело; он будет брошен под кровать, бедняга, как и все мы, чтобы стать пристанищем для жуков». Вот некоторые из многих комментариев, которые вы возбуждаете; и, насколько нам известно, в этот момент может назревать озорство…
… Таков, мой друг, твой первый обед, лучший, который ты когда-либо получаешь. Со своей стороны, дайте мне обед из трав, и я могу есть, когда захочу и сколько захочу. Я избавлю вас от перечисления ночных страданий, которые следуют за вашим излишеством. На следующее утро вы должны договориться о размере вашей зарплаты и времени выплаты.
Появляясь в ответ на его зов, вы застаете с ним двух-трех друзей. Он предлагает вам сесть и начинает говорить. — Вы теперь видели, как мы живем — ни показухи, ни суеты; все довольно просто и обыденно. Теперь вы будете считать здесь все своим. Было бы действительно странно, если бы я доверил вам высшую из всех обязанностей моральное руководство собой и моими детьми — если есть дети, которых нужно учить, — и все же не решился предоставить все остальное в ваше распоряжение. . Что-то, однако, должно быть решено. Я знаю ваш умеренный, независимый дух. Я вполне понимаю, что вы пришли к нам не из корыстных побуждений, что на вас влияет только уважение и единообразное уважение, которое будет обеспечено вам в этом доме. Тем не менее, как я уже сказал, что-то должно быть решено. Теперь, милостивый государь мой, скажите мне сами, что вы считаете правильным; помня, что на великих праздниках есть что ожидать; ибо вы не найдете меня небрежным в этом отношении, хотя сейчас я не скажу ничего определенного; а такие случаи, как вы знаете, случаются довольно часто в течение года.
Это соображение, несомненно, повлияет на вас при установлении размера вашего жалованья; а кроме того, культурным людям, вроде вас, подобает быть выше мысли о деньгах». Ваши надежды рушатся при этих словах, и ваш гордый дух усмиряется. Мечта о миллионере и землевладельце угасает по мере того, как вы постепенно улавливаете его скупой уклон. И все же вы ухмыляетесь, оценивая обещание. Вы должны «все считать своим»; там, наверное, что-то твердое? «Это сквозняк (знаете ли вы это)
Смачивает губы, но оставляет нёбо сухим.
После некоторого смущения вы оставляете этот вопрос на его усмотрение. Он отказывается от ответственности и призывает к вмешательству одного из компании: пусть он назовет сумму, достойную вашего согласия и необременительную для него, которая имеет так много более срочных вызовов. «Сэр, — говорит этот назойливый пожилой джентльмен, который с юности был подхалимом, — сэр, вы самый счастливый человек в Риме. Откажись, если сможешь! Вы обрели привилегию, о которой мечтают многие, и которую не получишь от руки Фортуны.
Вам дозволено наслаждаться обществом и разделять очаг и дом первого гражданина нашей империи. При правильном использовании такая привилегия будет для вас больше, чем богатство Креза или Мидаса. Зная, как я знаю, сколько есть людей с высоким положением, которые были бы рады заплатить деньги только за честь и славу знакомства, за то, что их увидят в его обществе и за звание его друзей и близких, — зная это, я в недоумении для слов, чтобы выразить мое ощущение вашей удачи. Вам предстоит не только наслаждаться этим счастьем, но и получать за это удовольствие! При данных обстоятельствах я думаю, что мы удовлетворим ваши самые экстравагантные ожидания, если скажем, — и он называет сумму, которая сама по себе является наименьшей, совершенно не считаясь с вашими блестящими надеждами. Однако для этого ничего не остается21, кроме как подчиниться с изяществом. Уже слишком поздно для побега; ты в хлопотах. Таким образом, вы немного открываете рот и очень управляемы с самого начала. Вы не даете всаднику возможности натянуть повод или использовать шпоры; и, наконец, незаметно к нему проникаешься.
..
Чтобы спасти вас, я сократил некоторые из различных ужасных вещей, которые вы начинаете терпеть как домашний философ, большинство из которых требуют от вас понимания, что ваша новая работа будет не только унизительной, но и низкооплачиваемой. Люциан продолжает…
…Нет, ваш работодатель не нуждается в ваших услугах в этом направлении. С другой стороны, у тебя длинная борода и почтенное лицо; греческий плащ прекрасно сидит на ваших плечах, и вы, как известно, являетесь профессором риторики, литературы или философии; не будет лишним, думает он, представить такие занятия в многочисленной свите, которая следует за ним. Это придаст ему вид греческой культуры, даже либеральной любознательности. Друг, друг! твой товарный запас, казалось бы, не слова мудрости, а плащ и борода. Поэтому, если вы желаете исполнить свой долг, будьте всегда на виду; начни свое неизменное присутствие с раннего утра и никогда не покидай его сторону. Время от времени он кладет руку тебе на плечо и бормочет какую-то чепуху для пользы прохожих, которые должны понять, что, хотя он и гуляет за границей, Музы не забываются, что во всех его приходах и уходах он находит элегантность.
занятость для его 26ума. Задыхаясь и вспотев, вы бежите рысью, жалкое зрелище, рядом с носилками; или если он идет — вы знаете, что такое Рим — вверх по холмам и по долам за ним вы бродите. Пока он наносит визит другу, вы остаетесь на улице, где, за неимением места, вынуждены брать книгу и читать стоя.
Ночь настигнет вас голодом и жаждой. Вы выхватываете извинения за ванну; и это полночь или около того, прежде чем вы приступите к обеду. Вы больше не почетный гость; Вы больше не привлекаете внимание компании. Вы удалились, чтобы освободить место для нового захвата. Загнанный в самый глухой угол, вы сидите, наблюдая за ходом обеда, по-собачьи обгрызая все косточки, которые вам попадутся, и угощаетесь с голодным аппетитом такими жесткими листьями мальвы — обертками более изысканных блюд, — которые могут ускользнуть от бдительности. из тех, кто сидит над тобой. Нет недостатка в мелочах. У вас нет ни одного яйца, которое вы могли бы назвать своим; ибо нет причин ожидать, что с вами будут обращаться так же, как с незнакомцем; это было бы абсурдно.
Птицы, которые выпадают на твою долю, не похожи на других птиц. Ваш сосед получает какой-то пухлый, сочный роман; вы, бедный полукурица, или тощий голубь, оскорбление, положительное безобразие в домашней птице. Часто неожиданно появляется лишний гость, и официант решает проблему, забирая вашу порцию (с шепотом утешая, что вы «член семьи») и ставя ее перед вновь пришедшим.
Убрано больше ругательств о еде и подаче к столу…
Много твоих обид; все одна огромная обида. 27 А кульминация достигается, когда тебя затмевает какой-нибудь фаворит, какой-нибудь танцмейстер, какой-нибудь гнусный александрийский исполнитель ионийских песен. Разве можно надеяться сравниться с служителем любовных удовольствий, с тайным разносчиком сексуальных писем? Ты со стыдом прячешься в своем углу и оплакиваешь свою нелегкую судьбу, как можешь; проклинаю свою удачу, что сам никогда не имел ни малейшего намека на такие изящные достижения. Я верю, что вы хотите, чтобы вы могли бы писать песни о любви или петь песни других мужчин с хорошим изяществом; понимая, как вы делаете, что это за вещь, чтобы быть востребованным.
Нет, вы могли бы найти в себе силы играть роль волшебника, гадалки и говорить о престолах и о миллионах денег. Ибо они тоже, как вы видите, прокладывают себе путь в мире и пользуются большим расположением. С радостью бы вы занялись любым из этих призваний, вместо того чтобы быть бесполезным потерпевшим кораблекрушение. Увы, даже это выше вас; вам не хватает правдоподобия. Вам остается уступить место другим; терпеть пренебрежение и держать свои жалобы при себе…
Люциан, О зависимом философе 16-27
Люциан продолжает оскорблять несчастного философа, в том числе об ужасах поездки в сельскую местность и необходимости заботиться о собаке, а также о трудностях с получением обещанной зарплаты после всего этого. Этот холодный щит из римлян — обычная тема в литературе того времени:
6. Нет ничего более добросовестного, чем человек [друг, о котором он только что упомянул], ничего более разумного, ничего более непритязательного; также щедр, если я хоть какой-то авторитет, и учитывая скудость своих ресурсов настолько щедр, насколько позволяют его средства.
Его характеристики, простота, самообладание, правдивость, прямо римская честь, — и теплота привязанности, однако, возможно, не римская, ибо нет ничего, чего я за всю свою жизнь меньше всего видел в Риме, чем человека, нелицемерно φιλόστοργος. Причина, по которой в нашем языке нет даже слова для обозначения этой добродетели, должна, я думаю, заключаться в том, что в действительности никто в Риме не питает теплых чувств.
Фронто Люциусу Верусу 163 г. н.э.
- Все жанры, кроме сатиры, собственно. ↵
- Это было его официальное римское имя. ↵
- Район вокруг Рима, ныне называемый Лацио ↵
- Все изначально греческие города на юге Италии. ↵
- Очень известная и знатная римская семья. ↵
- Цицерон — это имя, в котором имена знаменитых римлян и выдающихся фамилий яростно упоминаются здесь. Не важно, что вы знаете все их имена, но вы должны знать, что это были сливки римского общества, которых Архий считал своими друзьями.
↵
- Всякий раз, когда проводилась перепись, все римляне должны были явиться в Рим, чтобы зарегистрировать себя, свое имущество и детей. Предполагалось, что это будет происходить каждые 5 лет, но во времена поздней республики политический хаос часто означал невозможность проведения переписи. ↵
- Все были греческими городами на юге Италии. ↵
- Преторы, как и консулы, имели ранг, позволяющий назначаться губернатором. ↵
- Осужденных в Риме за убийство своих отцов зашивали в мешок с несколькими живыми животными, а затем бросали в воду. ↵
- Место, где вы находились на римском пиру, указывало на ваш статус. Самые почетные гости должны были лечь на диваны. ↵
Как древние греки и римляне отмечали особые события?
Если бы древние греки и римляне жили сегодня, можно было бы сказать, что они «умеют веселиться».
Десятки богов и богинь, а также дни рождения и другие религиозные праздники, такие как Сатурналии, греки и римляне имели множество возможностей для веселья и веселья в течение всего года. И они точно воспользовались! Современные тусовщики будут чувствовать себя как дома среди многих греческих и римских традиций вечеринок, таких как питье вина, наслаждение тортом и дарение подарков. С другой стороны, древние обычаи, такие как жертвоприношения животных, вероятно, не были в повестке дня вашей вечеринки.
В преддверии праздников мы хотели узнать больше о том, как древние греки и римляне праздновали особые события. Мы попросили вас поделиться своими вопросами о древних праздниках на наших страницах в Twitter, Instagram и Facebook; затем мы передали их Джудит Барр и Николь Будрович, ассистентам куратора музея Гетти. Ознакомьтесь с их ответами ниже, чтобы узнать обо всех блюдах, подарках и обычаях, которые вы могли бы найти, если бы пришли на греческую или римскую вечеринку.
Что делали древние римляне в это время года? Правда ли, что традиции римских сатурналий были вдохновлены Скандинавией?
Римляне готовились к Сатурналиям! Покупать подарки и запасаться вином и едой. Праздник длился семь дней, начиная с 17 декабря. Некоторые традиции сатурналий, такие как дарение подарков, развешивание гирлянд и зажигание свечей, вероятно, были поглощены празднованием Рождества. Приуроченные к зимнему солнцестоянию, могут быть некоторые сходства со скандинавскими традициями, но сатурналии берут свое начало в древней Италии и имеют некоторые общие обычаи с древнегреческими праздниками.
Сатурналии отпраздновали надежду на весенний урожай и начались с религиозной церемонии в Храме Сатурна, за которой последовал публичный банкет. Предприятия, школы и суды были закрыты. Собрались семьи и друзья, чтобы выпить, поесть и повеселиться. Нормальный социальный порядок был отменен, азартные игры (обычно ограниченные) были разрешены, а дресс-код был ослаблен. Согласно некоторым источникам, в один из дней фестиваля порабощенные люди могли поменяться местами со своими хозяевами и получить обслуживание. По крайней мере, все римляне, порабощенные и свободные, будут обедать вместе. Это было также время дарить подарки — свечи и масляные лампы были обычными подарками и использовались для освещения ночных торжеств.
Признают ли римляне современное Рождество Сатурналиями?
Возможно! Большие обеды, дарение подарков и зажигание свечей были бы знакомы. Но Сатурналии длились целую неделю, а не один день, и были немного более дикими, как Марди Гра и Карнавал, когда люди играли в азартные игры, пили и резвились на улицах, крича «Ио Сатурналии!»
Какие еще праздники отмечали древние греки и римляне? Дни рождения? Юбилеи?
Один из моих любимых древних артефактов — «открытка» из римского городища Виндоланда возле стены Адриана. Он датирован примерно 9 годом нашей эры.7‒105, а его автор Клаудия Севера приглашает подругу Сульпицию Лепидину в гости на ее день рождения! Римляне могли праздновать, оставляя подношения в виде торта, благовоний и вина на своих домашних алтарях для защиты в наступающем году, а также празднуя с друзьями и семьей. Некоторые имперские дни рождения также отмечались как религиозные праздники. Был даже праздник дня рождения города Рима!
Какие пирожные они ели и какое вино?
Медовые лепешки были популярны в древнегреческом и римском мире, а также были связаны с определенными праздниками — во время римского праздника Либералии жрицы делали медовые лепешки в качестве подношений. Также есть рецепты медовиков с кедровыми орешками, сладким вином ( passum ), перец и фундук. Греки и римляне любили вино и пили его в больших количествах, традиционно разбавляя водой, а в зависимости от урожая иногда смешивая с медом и специями.
Было ли пиво у древних греков и римлян?
Пиво было частью многих праздников в древнем мире, особенно в Месопотамии и Египте, хотя во многих регионах римского мира оно не было особенно популярно. Без хмеля древнее пиво может сильно отличаться по вкусу от современного! Узнайте о недавнем открытии пива железного века.
Участвовали ли рабы в праздниках? Были ли у них свои?
Порабощенным людям разрешалось принимать участие только в определенных праздниках, таких как Крония, греческий фестиваль, проводившийся летом, посвященный мифическому Золотому веку, до земледелия и рабства. Социальные ограничения были сняты, порабощенные были временно свободны, и все могли пить, пировать и играть в игры, такие как кости и бабки, вместе. Многие аспекты Кронии, вероятно, были переняты в римские праздники Сатурналии. Другой праздник смены ролей, греческая антестерия, зимнее празднование сбора урожая вина, также был открыт для всех, включая рабов, женщин и детей (узнайте больше об этом здесь!).
В Риме порабощенные люди также могли участвовать в Compitalia, празднике Lares Compitales (божества-хранители перекрестков), которые защищали местные кварталы. Как и в Сатурналиях, все были на свободе. Рабы и вольноотпущенники служили официальными служителями праздника, и в этом качестве им разрешалось носить тогу с пурпурной полосой (одежда и символ статуса, предназначенные для сенаторов, магистратов и религиозных деятелей). Другой праздник, Неморалия, имел особое значение для порабощенных людей. Проводившийся в середине августа, он прославлял богиню Диану, чьи храмы, согласно ранней римской традиции, предлагали убежище рабам, ищущим свободы.
Какие подарки дарили в древности?
Сатурналии были временем подарков для друзей и семьи. Были популярны лампы, свечи и глиняные куклы, а также некоторые продукты питания, такие как вино, орехи и откормленные свиньи, а также более экстравагантные подарки, такие как кольца и серебряные чашки для питья.
Не привязанное к конкретному празднику древнегреческое гостеприимство ( xenia ) проявлялось через обмен подарками между хозяином и гостями. Эта важная и священная традиция играет центральную роль в гомеровском Илиада и Одиссея !
Как они выбирали и убивали жертвенных животных?
Принесение в жертву животных регулировалось рядом религиозных практик как в греческом, так и в римском мире, которые имели как экономическое, так и региональное влияние.