Паттон генерал: Недопустимое название — Викицитатник

В 1986 году, когда мне исполнился 21 год, мой отец случайно поджег наш подвал. До тех пор его часто можно было найти там, внизу, в кабинете, который он вырезал для себя в дальнем углу, курящим сигару и работающим над своими дневниками. Он хранил их — десятки одинаковых томов, переплетенных в красный холст — большую часть своей взрослой жизни.

За несколько часов пламя, поднявшееся от тлеющей окурки, которую он выбросил в мусорную корзину, уничтожило две комнаты. Мой отец получил ожоги второй степени, пытаясь спасти свои дневники, но почти все они превратились в пепел.

Год спустя реставратор передал нам то, что от них осталось, предложив папе просмотреть эти обрывки для автобиографии и начать заново. Вместо этого мой отец — тезка и единственный сын генерала Второй мировой войны Джорджа С. Паттон-младший, титулованный генерал и знаменитый самостоятельный воин, задыхался. «Извините, я просто не могу», — сказал он. И он никогда этого не делал.

Кто-то однажды сказал мне, что когда человек умирает, это все равно что сгорать в библиотеке. Мой папа перевернул идею: сожжение его офиса что-то в нем погасило.

История всегда составляла огромную часть нашей семейной жизни; тот факт, что мой дед хранил тысячи страниц своих писем и дневников, позднее опубликованных под номером The Patton Papers , не был случайностью.В детстве нас с четырьмя братьями и сестрами постоянно кормили биографиями. Где бы мы ни жили — в Кентукки, Алабаме, Техасе, Германии — мы проводили много времени, блуждая по полям сражений и другим историческим местам. После пожара в подвале различные семейные реликвии времен Гражданской войны были восстановлены, каталогизированы и переданы в дар музеям. Написанный маслом портрет моего дедушки, изображенный в фильме Паттон , теперь висит в Национальной портретной галерее в Вашингтоне, округ Колумбия. Другие сувениры отправились в Вест-Пойнт и музей Паттона в Кентукки, и у каждого есть своя история.Например, есть золотая монета, которую мой прапрадед, полковник Конфедерации Джордж Паттон, носил в жилетном кармане во время Гражданской войны. Когда мяч Янки Минье ударил его во время битвы при суде Джайлса в 1862 году, монета отклонила пулю ровно настолько, чтобы она не попала ему в живот и, вероятно, не убила его.

Примерно через год после пожара я предложил взять интервью у отца на аудиозаписи. Я хотел сделать это частично для нашей семьи и частично для него. Потеря его дневников причинила ему еще большее горе, чем уход из армии шестью годами ранее.Я хотел, чтобы он мог поделиться своими историями с кем-то, кому это было небезразлично и кто находил их ценными по своей сути.

Я был в подходящем возрасте, чтобы слушать. Мой отец уехал во второй из своих трех туров по Вьетнаму примерно в то время, когда мне был год, и мое первое воспоминание о нем связано с тем, как мы полетели на Гавайи на отдыхе, чтобы встретиться с ним, когда мне было около трех лет. Моя мать до сих пор дразнит меня тем, что я дернул ее за платье в аэропорту и спросил: «Как, ты сказал, его зовут? Папа?»

В детстве мой отец был очень близок со своим родным отцом: они вместе катались на лошадях, читали стихи и даже построили в гараже 22-футовую моторную лодку.Но после того, как мой отец в 13 лет ушел в школу-интернат, они общались в основном посредством писем, большинство из которых представляли собой формальную, мужскую смесь советов и стратегий. Письмо 1944 года, написанное из Европы моему отцу, который только что завалил математику, улавливает суть их новых отношений: «Стань как можно выше в математике, прежде чем ты достигнешь того, что завалил. Таким образом, у тебя есть дальше отступать. Это как на войне: в затяжных действиях встретить врага как можно дальше».

Во время учебы в колледже мой отец видел своего отца только дважды — один раз до этого — майор.Генерал Паттон уехал в Северную Африку в составе сил вторжения в рамках секретной операции «Факел» в 1942 году и еще раз ненадолго сразу после войны, когда мой дед вернулся в Штаты для участия в туре «Военные облигации» с парадами победы в Бостоне и Лос-Анджелесе. Затем он вернулся в Германию, где и умер 21 декабря 1945 года в возрасте 60 лет, сломав шею в автокатастрофе.

Всего через несколько дней моему отцу исполнилось 22 года, и давление, связанное с необходимостью соответствовать легенде своего отца, уже нарастало. Когда в июне следующего года он окончил Вест-Пойнт, старый ветеран пожал ему руку и сказал: «Ну, Джордж, ты никогда не будешь тем человеком, которым был твой отец, но поздравляю.»

Мой отец решил стать семьянином. Несмотря на то, что он сам стал генералом и часто был погружен в свои военные обязанности, он старался проводить время с нами. И хотя он никогда не претендовал на звание эксперта в чем-либо невоенном, он был первоклассным энтузиастом. Если он ходил на охоту или рыбалку с друзьями или однополчанами, то часто брал с собой меня или одного из моих братьев и сестер. Он играл на гитаре на семейных вечеринках (самопровозглашенный «человек с тремя аккордами») и учил нас кататься на лыжах, ходить под парусом и играть в теннис. Во время плавания он приглашал меня и моих друзей не спать полночи, играя в покер в неизменно прокуренной каюте. Он вдохновил моего брата Джорджа, у которого от рождения отставание в развитии, участвовать в Специальных Олимпийских играх, а также стать чемпионом по гонкам на бочках. Во время редких визитов моей сестры Маргарет, которая стала монахиней-бенедиктинкой из-за первоначальных протестов отца, он вставал рано, чтобы собрать чернику для ее завтрака. Он писал маме глупые, но проникновенные стихи.

Люди часто говорили, что у него был голос, о котором мечтал мой дед — голос моего деда был высоким с легким патрицианским оттенком, в то время как мой отец действительно звучал как Джордж К.Скотт. Но даже когда я столкнулся с ним в подростковом возрасте, я видел насквозь его жесткую, бескомпромиссную личность.

В 21 год я только начинал осознавать тот факт, что мой отец был и всегда был одним из моих самых больших сторонников и самых близких друзей. У каждого была история о нем. Благодаря нашему проекту аудиозаписи я мог услышать их из первых уст.

В течение следующих шести лет мы провели много часов, разговаривая, и я выискивал в его мозгу каждую деталь и эпизод, который он мог вспомнить. Как только мы приступили к делу, как будто открылось огромное хранилище, и из него посыпались истории.Он рассказал о том, как в детстве его подбрасывало на колено генерала Джона Дж. «Блэк Джека» Першинга, как он выгуливал собаку генерала Джорджа К. Маршалла, а отец вытащил его из школы, чтобы присутствовать на выступлении британского солдата Т. Е. Лоуренса (также известный как Лоуренс Аравийский). В 13 лет мой отец отплыл с Гавайев в Южную Калифорнию на борту небольшой шхуны со своими родителями, несколькими их друзьями и помощником по профессии. «Четыре дня подряд мы шли через косяк черноперого тунца, — сказал он мне. «Они размешали в воде столько фосфора [на самом деле, биолюминесцентного планктона], что можно было читать книгу на палубе ночью.»

Он также рассказал мне о другом выпускнике Вест-Пойнта, который служил под его началом, когда мой отец командовал легендарным 11-м танковым кавалерийским полком («Черная лошадь») во Вьетнаме в 1968-69 годах. Его подразделение плохо себя показало под обстрелом, и молодой капитан попросил сменить его. После долгого разговора с моим отцом — в то время полковником — он передумал и попросил еще раз привести свое снаряжение в форму, прежде чем сложить с себя командование. В последующей перестрелке капитан получил Крест за выдающиеся заслуги, вторую по значимости национальную награду за боевую доблесть.«Хотя это ему дорого обошлось, он предпочел более сложное правильное, чем более легкое неправильное», — сказал мой папа. «И это то, что побеждает в битвах. Вот что побеждает в войнах».

Мне не нужно было спрашивать о судьбе капитана. Участок Джона Хейса на ферме нашей семьи в Массачусетсе — лишь один из многих, которые мой отец назвал в честь солдат, убитых под его командованием. Для нас нарисованные от руки таблички по всей нашей собственности свидетельствуют о том, как глубоко отец переживал потерю своих солдат. Даже сегодня приезжают ветераны и тихонько бродят по нашим полям.

Наши записанные на пленку разговоры помогли мне понять, что мой отец был таким же солдатом, как и его отец. Он видел больше настоящих боев на передовой и был так же высоко награжден своей страной за доблесть. Он командовал более чем 4400 человек — самой крупной боевой единицей, которую возглавлял человек его звания и возраста во время Вьетнама — и не раз приземлялся на своем вертолете посреди боя, вытаскивал револьвер и вел атаку. Попутно он заработал вторую и третью по величине медали страны за храбрость — по две каждую — и Пурпурное сердце.Уехав на пенсию в Массачусетс в 1980 году, папа основал ферму на территории семейной собственности. Сегодня ферма Green Meadows Farm к северу от Бостона представляет собой процветающее органическое предприятие, в котором участвуют более 300 местных семей.

Мой отец не хвастался своими достижениями и не хотел, чтобы его считали культовым. Может быть, поэтому он никогда не работал в домашнем кабинете моего дедушки с его обширной библиотекой и идеальной копией стола Наполеона. «Слишком много пробок», — говорил папа.Затем он отправлялся в свой офис с фанерными стенами в подвале, где каждая поверхность представляла собой коллаж из фотографий однополчан и семьи.

Переосмысление своей жизни всегда занимало его; теперь наши интервью оживили его. В конце концов, папа передал стенограммы биографу, и книга о его жизни — Брайана Собела « Боевые Паттоны » — все-таки была опубликована.

Я разочаровал своего отца, когда решил не следовать за ним в армию, и еще больше разочаровал его, когда медлил с карьерой.Но вот что странно: после того, как наша запись была закончена, меня стали находить другие семьи, которым нужно было сохранить истории.

За последние несколько лет я с фотоаппаратом в руках сижу с семьей афроамериканского генерала в канун его 80-летия; родовитый бостонец, водивший машину скорой помощи во время Второй мировой войны, а затем уехавший на Запад, чтобы ездить на родео и разводить скот; авиационный инженер и старший руководитель программы «Аполлон», который был одним из первых, кто предложил президенту Джону Ф.Кеннеди; даже Манфред Роммель, бывший давний мэр Штутгарта и сын знаменитого «Лиса пустыни» времен Второй мировой войны. Я сделал карьеру продюсера и кинопедагога, большую часть которой я посвящаю записи личных историй.

После долгой борьбы с болезнью Паркинсона мой отец скончался летом 2004 года. Ему было 80 лет, и он жил настолько полной жизнью, насколько это возможно. Мне хотелось бы думать, что если бы он был еще здесь, он бы уважал то, что я делаю, и понимал, почему я это делаю.На самом деле, многие мои кинопроекты связаны с работой с ветеранами. Вещи как круг назад.

У каждой семьи есть история, и историю каждого члена стоит сохранить — конечно, для живой семьи, но еще больше для будущих поколений. Взгляд на историю через призму жизни другого человека может дать неожиданное представление о вашей собственной. Это заставляет задуматься: какой знак оставит I ? Чем запомнятся и ?

Главное начать сейчас, будь то магнитофон или видеокамера.В своей замечательной книге «Писательская жизнь » Энни Диллард рассказывает о записке, найденной в мастерской Микеланджело после его смерти. У меня есть копия, приколотая в моем кабинете. Написанное пожилым художником подмастерью, оно гласит: «Рисуй, Антонио, рисуй, Антонио, рисуй и не теряй времени».

Бенджамин В. Паттон , кинорежиссер из Нью-Йорка, с которым можно связаться по адресу [email protected].

Рекомендуемые видео

Джордж Паттон | Помощь при дислексии в Мичиганском университете

Генерал Джордж С. Паттон прослужил в армии США почти 40 лет. Генерал Паттон, наиболее известный своим лидерством во время Второй мировой войны и своей ролью в командовании вторжением в Нормандию, заслужил место как один из самых известных генералов в истории Соединенных Штатов. Прежде чем он стал генералом, ему пришлось пройти обширную военную подготовку в военной академии Вест-Пойнта. Именно здесь мечта генерала Паттона стать генералом почти остановилась, но не из-за жестоких физических испытаний.У генерала Паттона была тяжелая дислексия, неспособность к обучению, которая так сильно повлияла на его оценки, что он почти не закончил учебу.

Только когда генералу Паттону исполнилось одиннадцать лет, он научился читать и писать, а годы его учебы до Вест-Пойнта ни в коем случае не были хорошими. В детстве он плохо успевал по большинству предметов, и его одноклассники называли его «ленивым» и «идиотом». Паттон никогда не позволял своим плохим навыкам чтения и письма влиять на его стремление и надежду стать генералом Соединенных Штатов, и даже однажды сказал своему племяннику, что в написании слова одним и тем же способом снова и снова нет ничего особенного, «но это требует воображения и гораздо более утонченно, чтобы иметь возможность написать это по-разному, как я».

Первый год в Вест-Пойнте был самым жестоким для генерала Паттона. Он провалил экзамен по математике в конце года и был официально исключен, прежде чем ему разрешили вернуться в класс первокурсников следующего года. Следующие годы в военной академии были для него очень тяжелыми, и он изо всех сил пытался сохранить оценки, необходимые для того, чтобы остаться зачисленным. В отличие от ученых, физические и спортивные требования в Вест-Пойнте были проблемой, с которой генерал Паттон преуспел. К концу пятого и последнего года обучения он установил новый школьный рекорд в беге на 220 ярдов с барьерами, получил оценку «Эксперт» за свою работу с винтовкой и преуспел в фехтовании.

Образование генерала Паттона, возможно, не выдвинуло на первый план его творческий военный талант и знания, но он никогда не позволял плохим оценкам или неподдерживающим одноклассникам колебаться в своей цели стать генералом Соединенных Штатов. Его годы службы и лидерства были бы невозможны, если бы он не верил в свои способности или если бы он позволил жестким академическим требованиям помешать его целям. Дислексия, возможно, доставила генералу Паттону много трудностей во время его учебы в школе, но творческий подход и стремление к успеху, которые выросли из его дислексии, помогли ему подняться до генерала Соединенных Штатов, которого он всегда хотел.

Узнайте больше о пяти годах попыток Паттона в Вест-Пойнте и его борьбе с дислексией здесь.

Первая победа Паттона: как генерал Джордж Паттон переломил ситуацию в Северной Африке и разгромил Африканский корпус в Эль-Геттаре

Globe Pequot / Книги Stackpole

Страниц: 312 • Обрезка: 6¼ x 9½

978-0-8117-1832-5 • Твердый переплет • Октябрь 2017 г. • 29 долларов США.95 • (22,95 фунтов стерлингов)

978-0-8117-6607-4 • Электронная книга • Октябрь 2017 г. • 28,50 долларов США • (21,95 фунтов стерлингов)

Лео Бэррон имеет степень бакалавра и магистра истории и служил в 101-й воздушно-десантной дивизии. Он дважды служил в Ираке в качестве офицера пехоты и разведки. Он писал для журналов «Пехота», «История Второй мировой войны» и «Вторая мировая война». Он является соавтором книги No Silent Night: Рождественская битва за Бастонь (NAL, 2012 г.) и автором книги «Паттон в битве при Арденнах: как танки генерала переломили ситуацию в Бастони» (NAL, 2014 г.) и High Tide in the Корейская война (Stackpole, 2015).Он работает в General Dynamics инструктором офицеров военной разведки и живет со своей семьей в Аризоне.

Увлекательный и хорошо проработанный отчет Самый знаменитый американский генерал Второй мировой войны Джордж Паттон и его первая великая военная кампания в Северной Африке.
— Алекс Кершоу, автор книг «Самая длинная зима» и «Мальчики из Бедфорда»

«Похвала безмолвной ночи» (2012): точность.Независимо от того, являетесь ли вы новичком в этой теме или признанным экспертом, вы многому научитесь из этой книги.
— Джон К. Макманус, автор книг «Мертвые и те, кто вот-вот умрет», «День Д: Большой красный на пляже Омаха» и «Хрюканье: боевой опыт американской пехоты, Вторая мировая война через Ирак»

Похвала Паттону в битве при Арденнах (2014 г.):

«Тщательно проработанная и легко читаемая, последняя работа Бэррона представляет собой значительный вклад в анализ великого полководца, стойкости его великой армии и громкого Победа Америки в великой битве.
— Майкл Хаскью, автор West Point 1915

Генерал Паттон: «Старая кровь и кишки»

Загружается…

Прославленный генерал Второй мировой войны Джордж С. Паттон командовал Седьмой армией США на средиземноморском и европейском театрах военных действий Второй мировой войны. Генерал Паттон наиболее известен тем, что командовал Третьей армией США во Франции и Германии после вторжения союзников в Нормандию в июне 1944 года.

Эта статья содержит рассказы, цитаты, хронологию и другую информацию об одном из самых компетентных и ярких генералов в американской военной истории.

Нажмите здесь, чтобы увидеть больше статей в этой категории.

Хронология генерала Паттона

1885 11 ноября Паттон родился в Сан-Габриэле, округ Лос-Анджелес, Калифорния.

1897–1903 Паттон учился в Классической школе для мальчиков Стивена Каттера Кларка, Пасадена, Калифорния.

1903–1904 Паттон учился в Военном институте Вирджинии в Лексингтоне, Вирджиния, в качестве кадета.

1904 16 июня Паттон поступил в Ю.С. Военная академия, Вест-Пойнт, Нью-Йорк.

1905 5 июня Паттон вернулся, чтобы повторить первый год.

1 сентября Паттон повторно поступил в качестве кадета Военной академии США.

1909 11 июня Паттон получил звание младшего лейтенанта 15-го кавалерийского полка.

12 сентября Паттон присоединился к 15-му кавалерийскому полку, Форт Шеридан, Иллинойс, и был назначен в Отряд К.

1910 26 мая Паттон и Беатрис Бэннинг Эйер поженились; позже у них будет трое детей.

1911 19 марта Родился первый ребенок Паттона, Беатрис Эйер.

1912 14 июня Паттон отплыл в Европу для участия в Олимпийских играх в Стокгольме, Швеция.

7 июля Паттон участвовал в Современном пятиборье, Олимпийских играх.

Июль-август Паттон прошел индивидуальное обучение фехтованию в Сомюре, Франция.

1915 28 февраля Родился второй ребенок Паттона, Рут Эллен Паттон Тоттен.

19:16 13 марта Паттон отделился от 8-го кавалерийского полка и прикомандирован к штабу Карательной экспедиции, Мексика.

14 мая Паттон руководил солдатами, которые вступили в бой с телохранителем Панчо Вилья и другими на ранчо Рубио.

23 мая Паттон получил звание старшего лейтенанта.

1917 15 мая Паттон получил звание капитана.

18 мая Паттону было приказано явиться к генералу Першингу в Вашингтон, округ Колумбия.С.; назначен командиром штаба войск AEF.

10 ноября Направлен в танковую службу.

1918 26 января Паттон получил временное звание майора.

23 марта Паттон, как командир Американской танковой школы во Франции, получил свои первые 10 легких танков поездом.

30 марта Паттон получил временное звание подполковника.

15 сентября ул.Михиэльское наступление было запущено.

26 сентября Паттон был тяжело ранен во время Мёз-Аргоннского наступления во Франции.

17 октября Паттон получил временное звание полковника.

16 декабря Паттон был награжден Крестом за выдающиеся заслуги.

1920 20 июня Паттон вернулся к постоянному званию капитана.

1 июля Паттон получил постоянное звание майора.

3 октября Паттон присоединился к 3-му кавалерийскому полку в Форт-Майере, штат Вирджиния, в качестве командира 3-го эскадрона.

1923 24 декабря Родился сын Паттона, Джордж Паттон IV.

19:24 30 июля Паттон был почетным выпускником Командно-штабного колледжа.

19:25 4 марта Паттон отплыл из Нью-Йорка на Гавайи на армейском транспортном корабле «Шато-Тьерри», пройдя через Панамский канал.

31 марта Достиг Гавайев и был назначен в Гавайские дивизии G-1 и G-2.

1927 Отец Джун Паттон, Джордж Смит Паттон, умер.

1928 6 октября Мать Паттона, Рут Уилсон Паттон, умерла.

1932 2 июня Паттон был награжден Пурпурным сердцем за рану, полученную в 1918 году.

11 июня Стал почетным выпускником Армейского военного колледжа.

1934 1 марта Паттон получил постоянное звание подполковника.

19:35 7 мая Паттон вылетел из Лос-Анджелеса на Гавайи.

8 июня Прибыл в Гонолулу и был назначен в G-2, Гавайский департамент.

19:37 12 июня Паттон вылетел из Гонолулу.

12 июля Прибыл в Лос-Анджелес.

25 июля Лежал в больнице Беверли, штат Массачусетс, со сломанной ногой.

14 ноября Выписан из больницы, больной в палате.

1938 1 июля Паттон получил постоянное звание полковника.

24 июля Паттон служил командиром 5-го кавалерийского полка, Форт-Кларк, Техас.

10 декабря Паттон служил командиром 3-го кавалерийского полка, Форт-Майер, Вирджиния.

19:40 1 апреля Служил судьей в Spring Maneuvers, Форт-Беннинг, Джорджия.

1 мая Служил офицером диспетчерской службы маневров, Форт-Борегард, Луизиана.

2 октября Паттон получил временное звание бригадного генерала.

26 июля Паттон служил командиром 2-й бронетанковой бригады 2-й бронетанковой дивизии, Форт-Беннинг.

1941 4 апреля Паттону было присвоено временное звание генерал-майора.

11 апреля Паттон был назначен командиром 2-й бронетанковой дивизии.

1943 6 марта Паттон был назначен командиром 2-го корпуса США.

12 марта Паттон получил временное звание генерал-лейтенанта.

15 июля Паттон сформировал временный корпус на западе Сицилии, Италия.

3 августа Паттон посетил полевой госпиталь на Сицилии, Италия, и дал пощечину Чарльзу Кулу за то, что он считал трусостью, поскольку Кул не получил телесных повреждений.

10 августа Паттон посетил 93-й эвакуационный госпиталь на Сицилии, Италия, и отругал рядового Пола Беннета за трусость.

21 ноября Журналист Дрю Пирсон обнародовал «инцидент с пощечиной» Джорджа Паттона, произошедший 3 августа 1943 года.

1944 26 марта Оперативная группа Баума направляется в Хаммельбург, чтобы освободить там лагерь военнопленных. Один из заключенных — зять Паттона, Джон К. Уотерс.

6 июля Паттон тайно прилетел в Нормандию, Франция, в то время как немцы все еще полагали, что он возглавит основные силы вторжения в Па-де-Кале.

16 августа Паттон получил постоянное звание генерал-майора, минуя постоянное звание бригадного генерала.

8 декабря Паттон звонит капеллану Джеймсу Х. О’Нилу и спрашивает, есть ли у него «хорошая молитва о погоде».

12–14 декабря Войскам Паттона раздаются молитвенные карточки с просьбой: «Дай нам хорошую погоду для битвы».

16 декабря Германия начала наступление в Арденнах, известное как Битва за Арденны.

20 декабря Погода в Арденнах прояснилась.

1945 17 марта Эйзенхауэр приказал Паттону прекратить планировать проникновение в оккупированную немцами Чехословакию.

24 марта Паттон помочился в реку Рейн. Завершив переход по понтонному мосту, он взял немного грязи на дальнем берегу, подражая своему любимому историческому деятелю Вильгельму Завоевателю.

14 апреля Паттон получил постоянное звание генерала.

12 мая Паттон начал операцию «Ковбой» в Хостау, Чехословакия, спасая 1200 лошадей, в том числе 375 липицанской породы, от потенциальной советской бойни.

9 июня Паттон и Джеймс Дулиттл были удостоены чести на параде в Лос-Анджелесе, штат Калифорния.

10 июня Паттон обратился к толпе из 100 000 гражданских лиц в Бербанке, Калифорния.

22 сентября Вырванное из контекста неосторожное сравнение Паттоном членов нацистской партии в Германии с членами Демократической или Республиканской партий в США вызвало много споров.

2 октября Паттон почувствовал облегчение после сделанных в прессе заявлений о бывших членах нацистской партии.

9 декабря Паттон получил травмы спинного мозга и шеи в автокатастрофе недалеко от Неккарштадта, Германия.

21 декабря Паттон скончался от легочной эмболии в результате автомобильной аварии.

19:46 19 марта Останки Паттона были перенесены в другое место захоронения на Люксембургском американском кладбище и мемориале в Хамме, Люксембург.

1953 30 сентября Вдова Паттона, Беатрис, умерла от разрыва аневризмы аорты во время верховой езды в Гамильтоне, штат Массачусетс.Позже ее прах развеяли над могилой мужа.

Генерал Паттон в Первой мировой войне

Джордж С. Паттон — легендарный генерал Второй мировой войны, но во многом его военный характер сформировался во время Великой войны. Его путь к многочисленным монументальным событиям, которые он там пережил, начался после того, как он финишировал в Вест-Пойнте. Паттон выиграл от шести лет формального военного образования. Он получил высшее образование в двадцать четыре года, приняв комиссию в кавалерии и службы в Форт-Шеридан, штат Иллинойс.Он любил солдат, считал своего командира настоящим джентльменом, но сомневался в некоторых других офицерах, особенно в тех, кто вышел из рядов. В 1910 году он женился на Беатрис Айер, подруге семьи, за которой давно ухаживал. Она, хотя Паттон и не обращал на это внимания, происходила из богатой семьи. Для него были важны не деньги, а то, что она была уравновешенной, красивой и изысканной (она получила образование в Европе, говорила, как и он, по-французски и играла на фортепиано). Он считал, что сила ее характера укрепила его собственный.Она также помогла ему с правописанием, поскольку теперь он начал писать статьи на военную тематику (а также кататься на собаках, играть в поло и заниматься другими развлекательными мероприятиями, подходящими для офицера и джентльмена). Она родила ему двух дочерей и сына.

В конце 1911 года его перевели в Форт-Майер, штат Вирджиния, где проживало много старших офицеров, что делало его главным постом для амбициозного кавалериста. Но помимо страстного отношения к своим обязанностям и активной общественной жизни с нужными людьми, Паттон начал заявлять о себе как спортсмен — действительно, в 1912 году он представлял Соединенные Штаты на Олимпийских играх, соревнуясь в современном пятиборье. который проверял навыки конного спорта участника в беге с препятствиями, стрельбе из пистолета, фехтовании, плавании на триста ярдов и беге по пересеченной местности на две с половиной мили. Событие отразило действия, которые могут потребоваться от офицера, доставляющего военные депеши. Он пришел пятым.

Вернувшись домой, он написал статью, которая привела к изменению дизайна кавалерийской сабли США в 1913 году. Осенью 1913 года его отправили в кавалерийскую школу в Форт-Райли, штат Канзас, где он должен был быть и учеником, и инструктором, служа «мастером меча». За свой счет он отправился во Францию, чтобы отточить свое мастерство владения мечом, прежде чем занять свой новый пост. Когда в 1914 году во Франции разразилась война, Паттон всерьез захотел взяться за меч, сражаясь во французской армии.Он написал генералу Леонарду Вуду, прося его совета и помощи. Вуд ответил: «Мы не хотим тратить таких молодых людей, как вы, на службу иностранным государствам. . . . Я знаю, что ты чувствуешь, но ничего не поделаешь». ⁴ Паттон, как молодой Наполеон, честолюбиво надеялся стать бригадным генералом к ​​двадцати семи годам. В двадцать девять лет он еще не был старшим лейтенантом.

Амбиции сорваны, его жажда действия все равно не будет отвергнута. В 1915 году его отправили в Форт-Блисс, штат Техас, где все кавалерийские войска были развернуты в «паттонских мечах»: «Это было прекрасное зрелище все с обнаженными саблями и все мои сабли.Это вызывает у тебя острые ощущения, а глаза наполняются слезами. . . это зов [ sic ] предков и боевая слава. Мне кажется, что во главе кавалерийского полка все возможно». ⁵ То, что казалось немедленно возможным, по крайней мере, на что Паттон надеялся, это война в Мексике, в которой будут участвовать Соединенные Штаты. Когда в 1916 году генералу Першингу было приказано возглавить карательную экспедицию в Мексику, полк Паттона — и сам Паттон — должны были остаться в Техасе. Но Паттон не хотел ничего из этого.Он убедил генерала Першинга, что тот должен служить ему помощником. Он усердно исполнял свои обязанности и добился желаемого. Возглавив экспедицию из трех автомобилей и десяти человек, задачей которых было купить кукурузу для солдат в лагере, он организовал импровизированный рейд, в результате которого в перестрелке был убит один из офицеров Панчо Вильи и два бандита — Паттон, вооруженный револьвером и винтовкой. Паттон и его люди вернулись в лагерь с трупами виллистов, привязанными к капотам их машин. Ему было присвоено звание старшего лейтенанта.

Он уехал из Мексики, полный восхищения Першингом и желания подражать ему. Под командованием Першинга «Каждая лошадь и каждый человек были в порядке; слабаки ушли; багажа по-прежнему было минимум, а дисциплина была идеальной. . . . Путем постоянного изучения генерал Першинг знал до мельчайших подробностей каждый из предметов, в которых он требовал практики, и своим физическим присутствием, личным примером и объяснениями гарантировал себе, что они выполняются правильно». ⁶

Паттон последовал за Першингом во Францию ​​в качестве его помощника.Именно в этом качестве Паттон познакомился с фельдмаршалом Хейгом. Хейгу, который не слишком высокого мнения о большинстве американских офицеров, нравился Паттон, который называл его «пожирателем огня», который «стремится к драке». Паттон, в свою очередь, любил Хейга, своего товарища-кавалериста, считая его настоящим джентльменом, играющим в поло, и даже «более энергичным, чем я». ⁷

Танковый корпус

Паттон хотел боя и знал, что не сможет найти его в качестве штабного офицера Першинга; чтобы увидеть бой, ему нужно было либо возглавить пехоту, либо выучиться на офицера-танкиста.Он выбрал последнее, посчитав это самым быстрым способом борьбы и дальнейшего продвижения по службе. Он написал Першингу, напомнив ему, что он был «единственным американцем, который когда-либо совершал нападение на автомобиле» ⁸ (он имел в виду моторизованную засаду, которую он руководил в Мексике), что его свободное владение французским языком означало, что он мог читать французские руководства по танкам, беседовать и получать инструкции от французских офицеров-танкистов, что он хорошо разбирался в двигателях, и что, поскольку танки были новой кавалерией, это была подходящая ветвь для такого кавалерийского офицера, как он сам.В частном порядке он сказал своему отцу: «Будут сотни майоров пехоты, но только один из легких танков». Он наметил свой прогресс: «1-й. Я буду управлять школой. 2. потом организуют батальон и я им буду командовать. 3. Тогда, если я сделаю добро и Т. сделаю, а война продлится, я получу первый полк. 4. С тем же «ЕСЛИ», что и раньше, составят бригаду, и я получу звезду» (о бригадном генерале).

Это сработало более или менее так, когда Паттон был первым офицером — или солдатом любого звания в армии Соединенных Штатов — назначенным в танковый корпус, где ему было поручено создать Первую армейскую танковую школу.Прежде чем он сделал это, Паттон прошел ускоренный курс по французским танкам, который включал в себя их тест-драйв, стрельбу из их орудий и даже прогулку по сборочной линии, чтобы увидеть, как они сделаны. Он использовал этот опыт, чтобы мастерски написать все, что нужно знать о танках.

Его новым командиром в танковом корпусе с декабря 1917 года станет полковник Сэмюэл Д. Рокенбах, выпускник VMI, жена-аристократка, мастерски обращающийся с подчиненными и огромная ответственность за создание танкового корпуса с нуля, включая приобретение танки у французов и англичан. Когда дело дошло до людей, Паттон рассчитывал, что стандарты дисциплины и поведения в танковом корпусе превзойдут стандарты других американских подразделений, и он уделял особое внимание заботе о своих людях, гарантируя, что им будет предоставлена ​​лучшая еда и жилье, которые он мог собрать. .

Эффективность Паттона как командира танка позволила ему получить звание подполковника, но он боялся, что война закончится раньше, чем он сможет повести своих танкистов в бой. Такой шанс представился в Сент-Михеле 12 сентября 1918 года.Неудивительно, что он не остался на своем командном пункте, а бродил по полю под обстрелом, руководя атаками; его танкисты хорошо выступили и проявили боевой дух.

Он был наказан за то, что покинул свой командный пункт во время битвы при Сен-Миеле, но он сделал то же самое во время Маасско-Аргоннского наступления. Он последовал за своими танками в бой, даже помог прорыть им путь через две траншеи (и ударил непокорного солдата лопатой по голове). При попытке вести отряд скованной пехоты против немцев он был ранен в ногу, но продолжал руководить атакой. Он написал своей жене с больничной койки 12 октября 1918 года, говоря: «Мир кажется возможным, но я скорее надеюсь, что нет, потому что я хотел бы провести еще несколько боев. Они ужасно захватывающие, как бег с препятствиями, только еще больше». Его произвели в полковники. Перемирие произошло в день его тридцать третьего дня рождения. В целом, Паттон провел вполне удовлетворительную войну.

Мир — другое дело. В этом не было ни славы, ни возможности достичь величия, к которому он стремился. Поло был его заменой.Он изучал военную историю, а также прошлую войну и текущие события. Собственные взгляды он сформулировал в статьях, в том числе свой вывод о том, что «Танки — это не моторизованная кавалерия; , это танки, новый вспомогательный род войск , целью которого всегда и всегда является облегчение продвижения основного рода войск, пехоты, на поле боя». Перед следующей большой войной он изменил эту точку зрения, признав, что танки могут быть самостоятельной наступательной силой.

1 октября 1919 года Паттон выступил перед танковым корпусом с речью «Обязанность быть офицером.Это коснулось возвышенного взгляда Паттона на военную профессию: «Неужели вам не приходит в голову, джентльмены, что мы… . . тоже современные представители полубогов и героев древности?. . . Во времена рыцарства, золотого века нашей профессии, рыцари (офицеры) также отличались вежливостью и нежным покровительством слабых и угнетенных. . . . Давайте будем нежными. Это вежливо и заботливо относится к правам других. Будем мужчинами. Это бесстрашно и неустанно выполнять свой долг, как мы его видим.В заключение Паттон привел список рекомендаций по хорошему поведению и приличиям, по сути, действуя как полковник Мэннерс. Паттон мог, как известно, часто ругаться бурей. Но тем не менее он был щепетилен в отношении джентльменского поведения.

О подвигах Паттона во время Второй мировой войны и его цитируемых фразах ходят легенды. Но его карьеру во время Первой мировой войны не следует упускать из виду. События войны остались с ним на всю жизнь. В 1943 году, за два года до своей смерти, Паттон выступил на службе в День перемирия в честь погибших американцев, сказав: «Я не считаю жертвой умереть за свою страну.На мой взгляд, мы пришли сюда, чтобы поблагодарить Бога за то, что такие люди выжили, а не сожалеть о том, что они умерли».

Околосмертный опыт генерала Паттона во время Первой мировой войны

Паттон прибыл в Европу в 1917 году в качестве капитана. Он интересовался танками и тщательно изучал эту новую форму мобильного вооружения. В конце 1917 года ему было поручено создать школу легких танков американских экспедиционных сил.

В августе 1918 года он был назначен начальником У.С. 1-я Временная танковая бригада. Паттон лично руководил логистикой танков во время их первого боевого применения американскими войсками. Он ценил эти машины и приказал не сдавать США. Он вел танки с фронта во время марша к битве при Сен-Михей и шел впереди в удерживаемую немцами деревню Эссей, чтобы вдохновить своих людей. Он лично повел танковый отряд на позиции немцев у города Чеппи. 26 сентября в 10 часов Паттон и его люди вышли к перекрестку на южной окраине Чеппи.Через несколько минут, когда туман начал рассеиваться, Паттон обнаружил, что он продвинулся дальше своих танков, многие из которых теперь запутались в траншейном барьере в сотне ярдов позади него. Когда защитный щит из тумана рассеялся, Паттон и его войска подверглись испепеляющему огню со всех сторон. Обороняющиеся немцы заранее разместили не менее двадцати пяти пулеметных гнезд для защиты города.

Когда началась новая стрельба , все солдаты, кроме Паттона, отпрянули в траншею.Солдаты умоляли Паттона уйти от огня немцев, но он отказался сдвинуться с места. «К черту их, они не могут меня ударить!» Несколько солдат были сбиты с ног, но Паттон отказался укрыться. Когда наконец солдатам удалось переправить пять танков через брешь, Паттон призвал их снова наступать, крича, ругаясь и размахивая тростью. Около ста пятидесяти мальчишек-пончиков последовали за ним, но когда они достигли гребня холма, обстрелы заставили их всех лечь на землю, прижавшись к ней для защиты.

Внезапно отчаяние и страх сорвали с Паттона налет бравады, и он начал трястись от ужаса. Он хотел бежать. Он поднял лицо от грязи, посмотрел на немецкие позиции, а затем поднял глаза к облакам и увидел лица. Он моргнул, потом прищурил глаза, но лица остались. Это были лица его предков. Был генерал Хью Мерсер, смертельно раненный в битве при Принстоне во время Войны за независимость. Был его дед, полковник Джордж Паттон, убитый в Винчестере во время Гражданской войны; и полковник Уоллер Тейзвелл Паттон, умерший от ран, полученных в Геттисберге.Были и другие лица и другие мундиры, более тусклые вдали, но с тем же фамильным сходством. Все лица безразлично смотрели на Паттона, словно ожидая, когда он присоединится к ним.

Паттон, казалось, инстинктивно понял, что лица манят его к своей судьбе. Он сразу успокоился, стряхнув с себя дрожь страха. «Пришло время умереть еще одному Паттону», — сказал он вслух. Он встал, схватил свою трость и повернулся к солдатам позади него. «Кто со мной?» он крикнул. Паттон направился обратно под вражеский огонь, уверенный в том, что встретит смерть. Из ста пятидесяти солдат за ним последовали только шестеро, одним из которых был его ординарец, рядовой Жозеф Анджело. Вскоре стояли только двое мужчин — Паттон и Анджело. Остальные лежали мертвые или раненые. Когда он бросился вперед, Паттон устрашающе увидел себя маленькой отстраненной фигурой на поле битвы, за которой все время наблюдали из облака его родственники из Конфедерации и его дед из Вирджинии.

Когда он приблизился к немецким позициям, в Паттона попали.Он сделал несколько шагов вперед, прежде чем рухнуть. Пуля вражеского пулемета прошила его тело, вошла в пах и вышла из ягодиц, разорвав рану размером с чайную чашку. Между автоматными очередями Паттон слышал возбужденные разговоры немецких солдат, только что занявших позицию в окопе всего в сорока ярдах от него. Было бесполезно пытаться выйти из относительной безопасности небольшой вырытой в земле ямки.

Паттону было тридцать два года. Пока из его раны лилась кровь, он безмятежно размышлял о собственной смерти. Это было не так уж ужасно, подумал он. На самом деле, это было на удивление легко. По словам апостола Павла, «последний враг, который будет уничтожен, — это смерть». Точнее, размышлял Паттон, последний враг, который будет уничтожен, — это страх смерти.

Лежа в воронке от бомбы, окруженный ужасами войны, Паттон переполнялся глубоким чувством тепла и покоя, уюта и любви. Он понял, как глубоко связана смерть с жизнью, как незначителен на самом деле переход от жизни к смерти, как вечна душа.Он чувствовал, что любовь была вокруг него, как приглушенный свет. Теперь он достиг своего предназначения, присоединившись к легионам предков перед ним. Кровь. Он не подвел их; он проявил мужество и столкнулся со своими страхами. Кишки. Он умирал; но он не боялся смерти.

Анджело подскочил к Паттону, чтобы посмотреть, что случилось. Он затащил командира в неглубокую воронку и перевязал ему сильно кровоточащую рану, а немцы продолжали обстреливать свои позиции. Анджело знал, что Паттон был тяжело ранен и нуждался в медицинской помощи.Но двое мужчин попали под перекрестный огонь противника, и спасти Паттона казалось невозможным.

Теперь он достиг своего предназначения, подумал Паттон, присоединившись к воинам-родственникам, которые ушли раньше. Он не подвел их. Он показал свою смелость и столкнулся со своими страхами. Он умирал, но не боялся смерти. Его утешала его непоколебимая вера, вера, которой он придерживался с детства и которую с тех пор тщательно лелеял каждый день.

Когда он истекал кровью в воронке от бомбы, Паттон приказал Анджело вернуться к танкам и указать расположение пулеметных гнезд.Через два часа танкисты Паттона и 138-й полк 35-й дивизии покорили немцев и захватили деревню Чеппи. Паттона увезли в машину скорой помощи. Прежде чем отправиться в полевой госпиталь, он настоял на том, чтобы водитель санитарной машины отвез его в штаб 35-й дивизии, где он начал диктовать отчет о положении на фронте. Однако в его ослабленном состоянии усилие оказалось слишком напряженным, и Паттон потерял сознание. Не имея возможности выразить дальнейший протест, он был доставлен в эвакогоспиталь в тыл.

Дружба Паттона и Эйзенхауэра в межвоенные годы

Будучи молодым офицером во время Первой мировой войны, Джордж С. Паттон входил в состав только что сформированного танкового корпуса Соединенных Штатов Американских экспедиционных сил. Затем он командовал американской танковой школой во Франции, прежде чем был ранен, когда вел танки в бой ближе к концу войны. В межвоенный период Паттон оставался центральной фигурой в разработке доктрины бронетанковой войны в армии США. Он служил на многочисленных штатных должностях по всей стране.Именно здесь он подружился с другим молодым офицером, Дуайтом Дэвидом Эйзенхауэром. Двое мужчин были связаны общим военным энтузиазмом и любовью к стратегии. Но это было в основном из-за их любви к танкам.

Возвращение Паттона из конфликта в Европе ознаменовалось знакомым многим ветеранам «похмельем» войны. Внезапный переход от напряженного боевого опыта, когда человек командует мужчинами в ситуациях жизни или смерти, к домашнему спокойствию может быть резким и трудным. Паттон почувствовал потерю духа товарищества и целеустремленности. Он также столкнулся с неуверенностью в своей карьере в мирное время. Для человека, движимого верой в свою судьбу, вести войска на войну, мир был страшнее войны. Делая ситуацию еще более болезненной, в армии США существовала практика понижения возвращающихся офицеров до уровня, который они имели до войны. Паттон потерял звание полковника и снова стал капитаном.

В эти межвоенные годы Паттон встретил другого офицера, чья судьба была связана с его собственной.Осенью 1919 года его представили Эйзенхауэру, которого друзья называли Айком. Оба командовали танковыми частями. Эйзенхауэра не отправили во Францию ​​во время войны, но он создал и руководил крупнейшим танковым учебным центром в Соединенных Штатах — Кэмп Кольт в Геттисберге, штат Пенсильвания. Во многих отношениях Паттон и Эйзенхауэр разительно отличались друг от друга. Паттон мог быть болезненно прямолинеен. Временами он был невыносимым эгоистом и часто стремился запугать своим привычным хмурым взглядом. Его богатое прошлое позволяло ему вести высший образ жизни в неблагополучной армии. Эйзенхауэр был скромен и начинал из самых бедных людей. Его обезоруживающая улыбка очаровывала всех, кто с ним встречался. Те, кто знал обоих мужчин на этом раннем этапе их военной карьеры, чувствовали, что Джордж Паттон достигнет величия. Эйзенхауэра, с другой стороны, обычно недооценивали, поскольку за его легкими манерами скрывались жгучие амбиции. Мало кто мог предсказать, что Эйзенхауэр станет самой яркой звездой класса Вест-Пойнт 1915 года — «класса, на который упали звезды.

Когда Эйзенхауэр с 1925 по 1926 год учился в армейском командно-штабном колледже в Форт-Ливенворте, Паттон прислал ему свои собственные очень подробные записи о курсе. Эйзенхауэр получил высшее образование первым в своем классе, предположительно с некоторой помощью знаний и блокнота своего друга. Паттон отправил Айку поздравительную записку, отметив, что, хотя ему приятно думать, что его заметки оказались чем-то полезными, «я уверен, что вы бы справились и без них». Однако вполне вероятно, что Паттон считал, что его записи были основной причиной успеха Эйзенхауэра в колледже.

Годы спустя, вспоминая свои отношения с Паттоном, Эйзенхауэр писал: «С самого начала мы с ним прекрасно ладили. Мы оба изучали текущую военную доктрину. Частью нашей страсти была наша вера в танки — вера, которую в то время высмеивали другие». Двое мужчин поделились подробными знаниями о механической работе танков и оценкой их потенциального стратегического использования, помимо простой помощи пехоте.

В конце Первой мировой войны произошла массовая и быстрая демобилизация армии США.К июню 1920 г. регулярная армия сократилась до 130 000 человек. Американская общественность приняла пацифизм, вдохновленный видением будущего, в котором война была пережитком варварского прошлого. Лига Наций, возникшая в результате «войны за прекращение всех войн», воплощающая идеалистические надежды президента Вудро Вильсона на международное взаимопонимание, должна была мирно разрешать будущие споры между странами. Америка вступила в период невинности и изоляции. В 1922 году вооруженные силы Соединенных Штатов занимали семнадцатое место среди стран с постоянной армией.

Паттон осудил это национальное настроение и расформирование армии в письме своей сестре от 18 октября 1919 года:

Соединенные Штаты в целом и армия в частности находятся в адском беспорядке, которому, кажется, нет конца . . . . Мы пренебрегаем уроками Истории: красная судьба Карфагена; Рим позора под преторианской гвардией — и мы продолжаем, невзирая на ЖИЗНЕННУЮ необходимость воспитанного патриотизма, — НАНИМАТЬ армию . . . . Даже самые просвещенные из наших политиков слепы и безумны от самообмана.Они верят, что может произойти то, чего они хотят, а не то, чему учит история.

В этой выпотрошенной послевоенной армии попытка создать поддержку для танка оказалась невыполнимой задачей. Руководство не было заинтересовано в том, чтобы освободить место для нового оружия в усохшей армии. В Конгрессе также не было энтузиазма, учитывая изоляционистские настроения в стране, по поводу выделения средств на армию. В 1933 году генерал Дуглас Макартур отмечал, что те немногие танки, которые имелись в армии, «совершенно бесполезны для применения против любого современного подразделения на поле боя.

Как и их коллеги-младшие офицеры, Паттон и Эйзенхауэр после войны пострадали от понижения в звании, ужасных условий жизни и мизерного жалованья. Они оба подумывали уйти со службы, но оба выстояли, как и более позднее поколение офицеров в пост-вьетнамскую эпоху — такие люди, как Норман Шварцкопф и Колин Пауэлл — снова перестроили армию в величайшую военную силу в мире. Страстная вера в решающую роль, которую танки могут сыграть в будущем, и воля к тому, чтобы это произошло, казалось, поддерживали обоих мужчин в этот период.«Джордж, я и группа молодых офицеров подумали . . . [т]анки могли бы сыграть более ценную и эффектную роль. Мы верили . . . что они должны атаковать внезапно и массово . . . . Нам нужна была скорость, надежность и огневая мощь».

Двое мужчин однажды полностью разобрали танк, вплоть до гаек и болтов, и собрали его, очевидно, чтобы удовлетворить свое любопытство и понять каждую деталь его сложной сборки. За бесконечными обедами и выпивкой они спорили и обсуждали танковую тактику и стратегию, расширяя круг своих дискуссий, включив в них небольшой, но растущий круг единомышленников.Завоевать новообращенных было нелегко, но Паттон и Эйзенхауэр были фанатиками.

 Десятилетия спустя, в служебной записке от 1 февраля 1945 года, Эйзенхауэр оценил военные возможности подчиненных ему американских генералов в Европе. Он поставил Брэдли и генерала ВВС Карла Спаатца на первое место, а Уолтера Беделла Смита — на второе. Паттон был третьим. Айк изложил свои рассуждения в рецензии на книгу  Паттон и его третья армия  в 1946 году: «Джордж Паттон был самым блестящим командиром армии в открытом поле, созданной нашей или любой другой службой.Но его армия была частью целой организации, а его операции — частью великой кампании».

Эта цитата хорошо описывает их дружбу, зародившуюся в конце 1910-х годов. Айк считал Паттона образцом для подражания. Но он был хорош ровно настолько, насколько хороша компания, в которой он сражался. А еще лучше — -я танковая рота , в которой он воевал.

Речь генерала Паттона «Кровь и кишки»

В апреле 1941 года Паттон, исполнявший обязанности командира Второй бронетанковой дивизии в течение шести месяцев, получил постоянное командование и получил звание генерал-майора.Его самым важным приоритетом была подготовка мужчин к войне. Одним из его первых действий в качестве командира было строительство амфитеатра на лесистых холмах форта Беннинг , который мог бы вместить всю дивизию. Вскоре он стал известен как «Чаша Паттона». Там были произнесены самые ранние версии его речей «кровь и кишки», которые вскоре станут знаменитыми. Как вспоминал один солдат:

Я уверен, что образ Паттона родился в первый день, когда он заговорил в этой чаше. Следуя старому кавалерийскому кредо, вы всегда должны «Бить их там, где их нет», — сказал он нам: «Вы должны схватить их за [цензуру] и пинать в [цензуру].. . ». В конце речи он сказал: «Я веду эту дивизию в Берлин, и когда я это сделаю, я хочу, чтобы каждый ваш след нёс смрад немецкой крови и кишок».

Но это была не просто речь, это было представление. Генерал Паттон не был благословлен низким, раскатистым голосом. На самом деле его голос был довольно высоким, уж точно не хриплым басом Джорджа С. Скотта в голливудском фильме «Паттон». Но он был мастером драматической паузы, очень эффектно понижая голос, заставляя аудиторию внимательно слушать, прежде чем выкрикивать ненормативную лексику.Обладая навыками методического актера, Паттон также стремился добиться устрашающего вида — своего «военного лица», — которое сообщало бы о его напряженности своей аудитории.

Многие элементы речи повторялись снова и снова. Некоторые линии стали классическими.

Мужчины, все эти вещи, которые некоторые источники распространяют о том, что Америка хочет выйти из этой войны, не хочет воевать, это полная чушь. Американцы любят драться. Все настоящие американцы любят остроту и драку.

Американцы любят победителей.Американцы не потерпят неудачника. Американцы презирают трусов. Американцы все время играют на победу. Мне в аду наплевать на человека, который проиграл и смеялся. Вот почему американцы никогда не проигрывали и никогда не проиграют войну; ибо сама мысль о проигрыше ненавистна американцу.

Смерти не следует бояться. Смерть со временем приходит ко всем людям. Да, каждый человек боится своего первого боя. Если он говорит, что это не так, он лжец. Некоторые мужчины трусливы, но они сражаются так же, как храбрые мужчины, или они получают к черту из них, наблюдая, как сражаются другие мужчины, которые так же напуганы, как и они.Настоящий герой — это человек, который сражается, даже если он напуган. . . . Помните, что враг так же напуган, как и вы, а может и больше.

Человек должен быть всегда начеку, если он хочет остаться в живых. Если ты не будешь бдителен, когда-нибудь какой-нибудь сукин сын-немец подкрадется к тебе сзади и забьет тебя до смерти носком дерьма!

Армия — это команда. Он живет, спит, ест и сражается как команда. Вся эта индивидуальная героическая чепуха — чистое дерьмо.Желчные ублюдки, которые пишут подобные вещи для «Saturday Evening Post», знают о настоящих боях под огнем не больше, чем о е**не!

У нас лучшая еда, лучшее оборудование, лучший дух и лучшие люди в мире. Почему, ей-богу, мне на самом деле жаль этих бедных сукины сыновей, против которых мы выступаем. Ей-богу, да!

Я не хочу слышать о том, чтобы какой-либо солдат под моим командованием попал в плен, если только он не был ранен. Даже если вас ударили, вы все равно можете дать отпор.

Все настоящие герои также не являются боевыми бойцами из сборника рассказов. Каждый человек в этой армии играет жизненно важную роль. . . . Никогда не думайте, что ваша работа не важна. У каждого человека есть работа, и он должен ее выполнять. Каждый человек – жизненно важное звено в большой цепи.

Когда-нибудь я хочу увидеть, как немцы встают на свои мокрые задние лапы и воют: «Господи Иисусе, это снова эта проклятая Третья армия и этот сукин сын Паттон».

Конечно, мы хотим домой.Мы хотим, чтобы эта война закончилась. Самый быстрый способ покончить с этим — найти ублюдков, которые это затеяли. Чем быстрее их выпорют, тем быстрее мы сможем вернуться домой. Самый короткий путь домой – через Берлин и Токио. И когда мы доберемся до Берлина, я лично собираюсь застрелить этого сукина сына Гитлера, как я застрелил бы змею!

Мои люди не копают окопы. Я не хочу этого. Окопы только замедляют наступление. Продолжайте двигаться. И не давайте противнику времени выкопать его.

Мы не просто будем стрелять в сукины дети, мы собираемся вырвать их живые чертовы кишки и использовать их для смазки гусениц наших танков. Мы собираемся убить этих паршивых гуннских ублюдков гребаным бушелем.

Я не хочу получать сообщения типа «Я удерживаю свою позицию». Мы ни хрена не держим. Пусть этим занимаются немцы. Мы постоянно наступаем и нам неинтересно удерживать что-либо, кроме мячей противника!

Есть одна замечательная вещь, которую вы, мужчины, сможете сказать когда вернетесь домой…. Через тридцать лет, когда вы будете сидеть у камина с внуком на коленях, и он спросит, что вы делали во время Великой Второй мировой войны, вам не придется говорить: «Я копал дерьмо в Луизиане».

Яркие и богохульные вдохновляющие речи привлекли большое внимание и некоторых недоброжелателей, но генерал Паттон также произнес бесчисленное количество речей , предназначенных для обучения своих офицеров и солдат темам стратегии, тактики, дисциплины и тому, как вести новую смертоносную форму бронированной войны:

Вы, солдаты и офицеры, на мой взгляд, великолепно дисциплинированы….Нельзя быть дисциплинированным в великих делах и недисциплинированным в мелочах. . . . У храбрых, недисциплинированных мужчин нет шансов против дисциплины и доблести других мужчин.

Бронетанковая дивизия — самая мощная организация, когда-либо придуманная человеческим разумом. . . . Бронетанковая дивизия — это тот элемент команды, который выполняет ходовые игры. Мы выпрямляем руки и идем по кругу, и уклоняемся, и идем по кругу. . . .

Люди должны пытаться использовать свое воображение, а когда приказы не поступают, должны действовать по своему усмотрению.Следуйте очень безопасному правилу: в случае сомнений нажмите еще немного, а затем продолжайте нажимать
. . . .

В каждом отдельном подразделении еще есть тенденция. . . быть одноручным панчером. Под этим я подразумеваю, что стрелок хочет стрелять, танкист хочет атаковать, артиллерист стрелять. . . . Это не способ выиграть битву. Если бы оркестр играл пьесу сначала на пикколо, потом на медном валторне, потом на кларнете, а потом на трубе, было бы чертовски много шума, но не музыки.

Речи Паттона обычно содержали юмор, почти всегда непристойный и часто самоуничижительный:

Я не знаю лучшего способа умереть, чем столкнуться с врагом. Я молюсь, чтобы я упал вперед, когда меня подстрелят. Таким образом, я могу продолжать стрелять из своих пистолетов! Меня ранили в спину во время Первой мировой войны! Я не хочу, чтобы меня снова там ударили. Я получил медаль за атаку на врага, но мне пришлось потратить много времени, объясняя, как мне выстрелили в спину!

Каждый человек расходный материал, особенно я.

Общение генерала Паттона не ограничивалось его речами; он также демонстрировал силу в своем поведении и одежде. Он стремился представить яркий образ вождя, образ, который требовал внимания и вдохновлял его войска своей развязностью. В 1941 году, в день, когда солдаты Второй бронетанковой дивизии завершили инструктаж в Форт-Беннинге, Паттон появился в новой форме, которую, что характерно, он разработал сам. Это был темно-зеленый вельветовый костюм из двух частей.Пиджак был длиной до талии с медными пуговицами на правой стороне в стиле старой офицерской формы Конфедерации. Штанины были узкими и засунутыми в его черные полевые ботинки со шнуровкой. Его голова была заключена в плотно прилегающий кожаный шлем с очками. Тяжелый револьвер с рукояткой из слоновой кости покоился в наплечной кобуре под левой рукой. Восхищенные войска сразу же окрестили его Зеленым Шершнем.

Религиозная жизнь генерала Паттона

Более известный своей ненормативной лексикой, чем своими молитвами, Джордж Паттон на самом деле был набожным и религиозным человеком.Его ненормативная лексика была просто способом привлечь внимание своих солдат.

отражали его глубокую и искреннюю веру в Бога. Всю свою жизнь он ежедневно молился и посещал церковь почти каждое воскресенье, даже в военное время.

Нельзя читать дневники, письма, речи и личные документы Паттона, не поразившись частоте, с которой он взывает к Богу и обращается к Библии за вдохновением. Паттон молился о том, чтобы сделать все возможное, он молился об утешении в трудные времена и молился о победе во время войны.«Никто не может жить под той ужасной ответственностью, которую я несу без Божественной помощи», — писал он. В своих многочисленных испытаниях Паттон обратился к Богу и обрел удивительное спокойствие.

Публичный Паттон был дерзким, самоуверенным и хвастливым. Однако в его личных мольбах к Богу появляется другой Паттон — смиренный, неуверенный и ищущий руководства. Для Паттона Бог был не далеким и безличным существом, а спутником, с которым у него были личные отношения. И всякий раз, когда он добивался чего-то важного, будь то поступление в Вест-Пойнт или победа в бою, Паттон всегда благодарил Бога.

Первые двенадцать лет своей жизни Паттон получил домашнее образование. Его тетя читала ему по три-четыре часа в день. Ее основным учебником была Библия. Она также читала ему христианскую аллегорию Джона Баньяна «Путешествие пилигрима». Он сидел рядом с ней в церкви каждое воскресенье, когда она декламировала литургические ответы из Книги общей молитвы, и у него развилась удивительная способность повторять отрывки подолгу.

Религиозные убеждения генерала Паттона, как и самого человека, были уникальны и не поддаются простой характеристике.Он был причастником епископальной церкви, но изучал Коран и Бхагавад-гиту. Он был экуменическим в своих убеждениях, написав, что «Бог, вероятно, был безразличен к тому, как к нему подошли», но он выступал против брака своей дочери с католиком. Во многих отношениях он был традиционным христианином, но у него была непоколебимая вера в реинкарнацию, и он утверждал, что прожил прежние жизни на протяжении всей истории — всегда как солдат.

Чтобы добиться успеха, считал Паттон, человек должен планировать, усердно работать и молиться.Человек молит Бога о помощи в обстоятельствах, которые он не может предвидеть или контролировать. Паттон считал, что без молитвы его солдаты «сломаются» под безжалостным давлением битвы. Молитва не обязательно должна совершаться в церкви, но может быть совершена где угодно. Молитва, по его словам, «подобна включению тока, источник которого находится на Небесах». Молитва «замыкает цепь. Это сила».

Для Паттона молитва была «мультипликатором силы»: в сочетании с боевой силой или при ее применении она существенно повышает эффективность человеческих усилий и увеличивает шансы на победу. В этом смысле молитва ничем не отличалась от обучения, лидерства, технологии или огневой мощи. Но вера Паттона не была простой уловкой, с помощью которой он цинично пытался мотивировать своих людей. Он был искренне верующим. Он даже приказал своему главному капеллану разослать каждому подразделению Третьей армии учебное письмо о важности молитвы.

Перед Второй мировой войной Паттон был отправлен в Форт-Майер в Вирджинии, недалеко от Вашингтона, округ Колумбия. Постоянный прихожанин, он вызвал капеллана и прямо сказал ему, что его проповеди слишком длинные.«Я не уступаю никому в своем благоговении перед Господом, но, черт возьми, ни одна проповедь не должна длиться дольше десяти минут. Уверен, за это время вы сможете высказать свою точку зрения». В следующее воскресенье Паттон сидел на передней скамье. Когда капеллан начал свою проповедь, Паттон демонстративно вынул часы. Неудивительно, что капеллан закончил свою проповедь ровно через десять минут.

Паттон сделал то же самое несколькими годами позже, после вторжения на Сицилию: «На днях я собрал всех капелланов-некатоликов и устроил им ад за неинтересные службы. . . . Я сказал им, что собираюсь сменить любого проповедника, который будет говорить на любую тему более десяти минут. Я, вероятно, получу пощечину от церковного союза».

Он не потерпит пораженчества в молитвах и проповедях. Проповедников, совершивших этот конкретный грех, он называл «убийцами с кафедры». Священнослужители, которые настаивали на том, что «не убий», знали о Библии меньше, чем он, утверждал Паттон. Он настаивал на том, что убийство не является грехом, если человек служит на стороне Бога, цитируя ветхозаветную историю о Давиде, убивающем Голиафа.Паттон быстро сообщал о своем недовольстве проповедями, посвященными смерти или семьям, чьи сыновья никогда не вернутся домой. Вместо этого он требовал проповедей и молитв, подчеркивающих мужество и победу.

Уверенный в своих религиозных убеждениях и своем знании Библии, Паттон, не колеблясь, публично выступил против проповеди капеллана, как показывает эта дневниковая запись, посвященная Дню перемирия 1943 года:

Мы пошли на поминальную службу на кладбище в 11:00. Священник проповедовал проповедь о жертвоприношении и обычном быке, поэтому, когда я положил венок к подножию флагштока, я сказал: «Я не считаю жертвой умереть. для моей страны.На мой взгляд, мы пришли сюда, чтобы поблагодарить Бога за то, что такие люди выжили, а не сожалеть о том, что они умерли».

Кой Эклунд, офицер из штаба Паттона, подтверждает историю о том, что Паттон настаивал на вдохновляющих проповедях:

Это не миф, что однажды воскресным утром, посетив, как всегда, церковную службу, он прокрался в мой кабинет в армейских казармах в Нанси, Франция, где я был старшим дежурным офицером.

«Эклунд, — спросил он, — ты знаешь капеллана такого-то?»

«Да, сэр», — ответил я.

«Что ж, избавься от сукина сына. Он не может проповедовать!» И мы избавились от него.

Речь Паттона «Бог наших отцов»

Из выступления генерала Паттона перед Второй бронетанковой дивизией, декабрь 1941 г. :

Я буду счастлив вести вас против любого врага, уверенный в том, что ваша дисциплинированная доблесть и высокая подготовка принесут победу.

Вложите все свое сердце и душу в опытных убийц с оружием.Единственный хороший враг — мертвый враг. Промахи не убивают, но пуля в сердце или штык в животе убивают. Пусть каждая пуля найдет свою заготовку — это тела ваших врагов. . . . Битва — это не страшное испытание, которое нужно вынести. Это великолепный опыт, в котором присутствуют все элементы, которые сделали человека выше животных: мужество, самопожертвование, верность, помощь другим, преданность долгу.

Помните, что эти враги, которых нам выпала честь уничтожить, — хорошие солдаты и отважные бойцы.Чтобы победить таких мужчин, вы должны не пренебрегать их способностями, но вы должны быть уверены в своем превосходстве. . . . Помните также, что ваш Бог с вами.

Бог отцов наших, известный издревле,

Повелитель нашей далекой линии фронта,

Под чьей ужасной рукой мы держим

Власть над пальмами и соснами 

Земля полна гнева,

Моря темны от гнева,

Народы в упряжке

Встань на нашем пути:

Прежде чем мы потеряем легионы —

Прежде чем мы достанем лезвие,

Иегова Громов,

Господь Бог Битв, помоги!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Сейчас их авангард собирается,

Теперь мы сталкиваемся с дракой—

Как Ты помог отцам нашим,

Помоги нашему хозяину сегодня!

Исполненные знамений и чудес,

В жизни, в смерти ясно —

Иегова Громов,

Господь Бог Битв, услышь!

Письмо Паттона своим войскам перед сражением с Роммелем в Африке

Первое крупное столкновение неопытной американской армии с немцами закончилось сокрушительным поражением у перевала Кассерин в Тунисе.14 февраля 1943 года 10-я и 21-я танковые дивизии Африканского корпуса под командованием Роммеля начали наступление на позиции США. II корпус под командованием генерал-майора Ллойда Фредендалла за девять дней был отброшен на двадцать одну милю. 192 человека были убиты, 2624 ранены, 2459 взяты в плен или пропали без вести. Это столкновение, казалось, подтвердило презрение Гитлера к боеспособности американских солдат.

Две недели спустя генерал Паттон принял командование 2-м корпусом от Фредендалла и написал это письмо войскам, которые теперь находятся под его командованием:
Все мы были в бою.Но по независящим от кого бы то ни было обстоятельствам мы до сих пор сражались порознь. В нашей следующей битве мы впервые на этом континенте соберем много тысяч американцев, объединенных в одно командование. . . . В союзе сила!

Наш долг . . . простой. Мы должны полностью победить врага. К счастью для нашей солдатской славы, наш враг достоин нас. Немец — ветеран войны, самоуверенный, смелый, безжалостный. Мы храбры. Мы лучше экипированы, лучше накормлены, и вместо его выпотрошенного кровью Вотена у нас есть с нами известный издревле Бог наших отцов.Справедливость нашего дела, а не величие нашей расы, придает нам уверенности. Но мы не безжалостны, не злобны, не агрессивны, в этом наша слабость.

Дети свободного и защищенного народа, прожившие щедрую жизнь, у нас нет драчливого нрава тех угнетенных зверей, наших врагов, которые должны сражаться или умереть с голоду. Наша храбрость слишком негативна. Мы слишком много говорим о жертвах, о славе смерти ради свободы. Конечно, мы готовы умереть, но этого недостаточно.Мы должны стремиться убивать, наносить врагу — ненавистному врагу — раны, смерть и разрушение. Если мы умрем, убивая, это хорошо, но если мы будем сражаться достаточно яростно, достаточно жестоко, мы будем убивать и жить. Жить, чтобы вернуться к нашей семье и нашей девочке героями-победителями — людьми Марса.

Репутация нашей армии, будущее нашей расы, ваша слава в ваших руках. Я знаю, ты будешь достоин.

Через месяц после катастрофы на перевале Кассерин Паттон возглавил американскую армию в битве при Гафсе и Эль-Геттаре.Армия Паттона одержала победу при Эль-Геттаре, и немцы узнали, что к армии Соединенных Штатов, возглавляемой ее новым командующим, больше нельзя относиться легкомысленно.

Генерал Паттон на Святой Земле

В конце 1943 года, когда командование Паттона решало его судьбу, лидеры союзников — Рузвельт, Черчилль и Сталин — встретились в Тегеране, чтобы обсудить стратегию разгрома Германии и планы послевоенного мира. Неуверенный в том, какую роль он может сыграть в грядущем вторжении в Европу, Паттон предпринял экскурсионную поездку по Святой Земле и на Мальту.

Виды крестоносцев повлияли на генерала не меньше, чем библейские локации. Генерал считал себя потомком воинов, частью того же рода воинов, которые с радостью рисковали своей жизнью ради благородного дела. Но как набожный христианин — какая бы ненормативная лексика в его речах не говорила об обратном — он не мог не быть тронут тем, что пошел по стопам Иисуса. Тем не менее, он по-прежнему рассматривал Святую Землю как генерала, рассматривая Исход израильтян из Египта в Землю Обетованную с точки зрения логистики, цепочек поставок и провизии.

14 декабря 1943 г.

Мы вылетели на самолете в Иерусалим в 07:00 и пересекли канал к югу от озера Тенес, недалеко от того места, где переправились дети Израиля.

До этого полета мне никогда не приходило в голову, что в то время, когда евреи переправлялись, им не нужно было переходить что-либо вброд, потому что от Горького озера до Средиземного моря есть участок пустыни, на котором не было воды. Однако они переправились, и Наполеон переправился примерно в том же месте, а также потерял свой багаж, когда ветер переменился.

От канала мы летели по линии наступления Алленби и пересеклись у Вади-эль-Ариша в том месте, где произошло сражение. Это гораздо менее серьезное препятствие, чем я понял из книг.

Беэр-Шева и окрестности не выглядят слишком сложными, но, безусловно, вдали от колодцев страна представляет собой абсолютное песчаное море, и трудно понять, как Алленби когда-либо передвигал по нему кавалерийский корпус.

Из Беэр-Шевы мы пролетели над Хевроном и Вифлеемом и повернули на запад к югу от Иерусалима, наконец, приземлившись в Акире, недалеко от побережья, где нас встретили несколько автомобилей и отвезли в Иерусалим на тридцать миль.

Единственная причина называть Палестину «землей молока и меда» — это сравнение с пустыней, непосредственно окружающей ее. Он состоит только из бесплодных каменистых холмов, на которых несколько оливковых деревьев влачат шаткое существование. Мы не видели ни одного улья, хотя мимоз было довольно много.

По прибытии в Иерусалим нас встретил генерал-майор Д. Ф. Макконнелл, командующий районом. Он дал нам британского священника, который долгое время жил в Иерусалиме, в качестве проводника для осмотра достопримечательностей.

Мы вошли в город через ворота, которые штурмовал Танкред, когда город был впервые взят (1099 г. н.э.). Храм Гроба Господня охватывает как Гроб Господень, так и место, где стоял Крест. Им управляет смешанная группа, состоящая из католиков, греков и коптов, и по странной прихоти случая или британской политической проницательности привратником является мусульманин.

Мне показалось аномалией, что во время всего моего визита в Иерусалим меня охраняли четыре сотрудника секретной службы, и самое странное, что, когда я вошел в Гробницу, сотрудники секретной службы вошли со мной.У людей должно быть очень мало уверенности в себе, чтобы бояться убийства в таком месте.

Из Гробницы мы отправились в Часовню крестоносцев, где были посвящены в рыцари те, кто стал иерусалимскими рыцарями. В этой часовне находится меч, который, как предполагается, использовался в этих случаях. На мой взгляд, это подделка, так как навершие не правильной формы и не имеет достаточного веса. Навершие мечей крестоносцев обычно вырезалось в виде камня или куска свинца, который в более раннее время фактически был привязан к нему.Это навершие имело форму тупого желудя. Гарда и форма клинка были правильными.

Отсюда мы пошли к тому месту, где стоял Крест. Большая часть горы была срезана во время римской оккупации, когда они засыпали гробницу и возвели храм Венеры как над горой, так и над гробницей. Однако есть алтарь, который должен находиться именно на том месте, где был воздвигнут Крест.

Пока я был в этой часовне, я достал четки для Мэри Скалли [его няня в детстве] и освятил их у алтаря.

После того, как мы вышли из церкви, мы пошли по Крестному Пути, грязной улице, до места, где стоял Римский Форум. Думаю, расстояние меньше полумили. В дополнение к Крестным станциям, используемым католиками, у греков есть ряд дополнительных, так что греческому священнику нужно практически день пути, чтобы пройти по улице, так как они должны останавливаться перед каждой станцией. .

С Форума мы сели в машины и поехали в Гефсиманский сад, где еще растут оливковые деревья, которые, возможно, уже существовали во время Распятия.

Пообедав с командующим, мы поехали обратно на аэродром и полетели обратно в Каир вдоль побережья, пролетая над Газой. Хотя я смотрел очень внимательно, я не увидел признаков боя, но я узнал живую изгородь из кактусов, где застряли танки. Мы прибыли в Каир как раз в темноте, совершив за один день путь, на который у Детей Израиля ушло сорок лет.

После Святой Земли генерал Паттон направился на средиземноморский остров Мальта.Здесь он много писал о мальтийских рыцарях и правилах их ордена. Как профессиональный военный, Паттон не мог не быть очарован их обычаями. Он подробно прокомментировал четыре обета, которые давал каждый рыцарь при вступлении в орден: бедности, целомудрия, смирения и послушания.

Паттон записал свои мысли в дневник:

Мальта, до которой мы добрались в три часа, совсем не такая, какой я ее себе представлял. Она почти полностью покрыта деревнями, а участки между ними заполнены крохотными полями.Единственное место, где такой скученности нет, это аэродромы. . . .

Самое интересное, что я увидел, это библиотека мальтийских рыцарей. Через это нас провел библиотекарь. Он говорит и читает письмом на девяти языках, так что он вполне способен перевести ценную коллекцию рукописей в библиотеке.

Один кодекс, датируемый 1420 годом и изображающий жизнь святого Антония, которого преследовали дьяволы в образе красивых женщин, был особенно интересен для меня, потому что на одном из рисунков он изображал оружейную мастерскую, в которой доспехи, датированные периодом от начала 1100 до 1400 г. , вывешивались для продажи так же, как вывешивают одежду в ломбарде.Интересно, что большинство историков склонны классифицировать доспехи по дате, тогда как здесь мы имеем наглядное доказательство того, что вплоть до 1400 г. все типы доспехов, как кольчужные, так и пластинчатые, все еще использовались.

Другим интересным кодексом было одно из оригинальных изданий Библии с использованием деревянных шрифтов. В этом случае все прописные буквы были опущены и впоследствии подсвечены вручную.

Чтобы быть мальтийским рыцарем, необходимо было иметь шестнадцать дворянских крестов, так что, когда кто-либо собирался стать рыцарем, он должен был представить свою генеалогию, которую затем изучала коллегия герольдов, и , если окажется правильным, разрешено присоединиться.Поскольку все эти генеалогии, охватывающие рыцарей где-то с 1100 года до настоящего времени, хранятся в библиотеке, это дает самое большое историческое генеалогическое древо в мире.

Помимо требования шестнадцати крестов дворянства, рыцарь должен был провести восемнадцать месяцев в море на галерах в качестве бойца, а затем работать в госпитале.

Рыцари также должны были дать четыре обета — Бедности, Целомудрия, Смирения и Послушания. Обет Бедности требовал от него отдать Ордену четыре пятых своего тогдашнего состояния.Однако если он был удачливым рыцарем, то получал от Ордена более чем во сто крат сверх того, что давал, так что большинство из них умирало очень богато. Это было особенно верно до 1800 года, когда рыцари как бы мертвой хваткой держали каперский бизнес в Средиземноморье и использовали свою ненависть к туркам как средство прикрытия своего личного пиратства против турок и против всех, кого они могли поймать.

Обет Целомудрия не соблюдался, за исключением одного Великого Магистра, который, чтобы воспрепятствовать любовной активности своих подданных, потребовал, чтобы все девушки жили через гавань от фортов, так что, когда рыцарь захочет увидеть его леди-любовь, он должен был переправиться и тем самым навлечь на себя большую дискредитацию.Очевидно, дискредитация заключалась в том, что другие рыцари подбадривали его.

Обет смирения был обойден простым приемом омовения ног бедняка три раза. Строго соблюдался обет послушания.

Роль генерала Паттона в день «Д»

Как и весь остальной мир, генерал Паттон узнал о вторжении в Нормандию, прослушав передачу Би-би-си в семь часов утра 6 июня 1944 года. Хотя он и не участвовал во вторжении, он сыграл в нем важную роль. по его отсутствию.В феврале 1944 года планировщики «Оверлорда» в Верховном штабе союзников сформулировали план — «Операция «Стойкость Юг» — чтобы обмануть нацистское командование, заставив его думать, что высадка нормандцев была просто уловкой, чтобы отвлечь немецких защитников от основного вторжения союзников в Па-де-Кале. . Немцам сообщили, что, когда плацдарм будет установлен шестью штурмовыми дивизиями союзников, огромные силы из пятидесяти дивизий воспользуются открытием. Как отмечает официальная британская история, это была «самая сложная и успешная операция по обману за всю военную историю.

Через месяц после вторжения в Нормандию Паттон тайно приземлился на взлетно-посадочной полосе возле пляжа Омаха и сел в ожидавший его джип. Когда военнослужащие  и военно-морские силы подбежали к нему, Паттон встал и произнес короткую импровизированную речь: «Я горжусь тем, что я здесь, чтобы сражаться рядом с вами. А теперь давайте вырежем кишки из этих фрицев и рванем к черту в Берлин. И когда мы доберемся до Берлина, я лично пристрелю этого проклятого сукина сына, как змею».

Солдаты приветствовали слова Паттона.Вскоре он узнал, что ему предстоит возглавить Третью армию и что его первой обязанностью было очистить Брестский полуостров от немцев. Присутствие Паттона по-прежнему было тайной для врага. Он написал своей жене Беатрис 10 июля 1944 года: «В воскресенье я пошел на полевую мессу. Это было весьма впечатляюще. Все мужчины с винтовками и в касках, у алтаря задняя часть джипа. Летят самолеты с боевым заданием и все время грохот орудий. . . . В данный момент нечего делать, кроме как быть секретным оружием».

Эйзенхауэр подготовил утечку истории о том, что генерал Паттон потерял командование из-за «неудовольствия по поводу некоторых его неосторожностей» и что основное вторжение на континент было отложено из-за плохой погоды. Этот обман заставил немцев отложить контратаку, которая могла сокрушить или серьезно отбросить вторжение союзников. Предоставив правдоподобную причину удаления Паттона, печально известные инциденты с пощечинами способствовали успеху обмана. Таким образом, одна из ироний истории — это то, что величайшая победа генерала Паттона могла быть одержана в битве, в которой он не играл активной роли.

Когда Паттон призвал всю третью армию молиться о хорошей погоде

22 октября 1944 года Паттон встретился со своим командиром генералом Омаром Брэдли и начальником штаба Брэдли, чтобы обсудить планы взятия французского города Мец и последующего продвижения на восток в долину реки Саар, центр военной промышленности Германии.Брэдли, полагая, что сильный удар вполне может положить конец войне, выступал за одновременную атаку всех союзных армий в Европе.

Паттон указал, что не хватает боеприпасов, продовольствия или бензина для поддержки всех армий. Однако припасов хватило на одну армию. Третья армия Паттона могла атаковать через двадцать четыре часа после получения сигнала. После бурных дебатов Брэдли уступил. Паттону сказали, что атака может быть совершена в любое время после 5 ноября и что воздушная бомбардировка будет доступна заранее.

На самом деле союзники сражались с тремя врагами, сказал Паттон Брэдли, — с немцами, временем и погодой. Погода была самой серьезной угрозой. Уровень заболеваемости Третьей армии равнялся уровню боевых потерь. Паттон никогда не откладывал атаку, убежденный, что каждый день задержки дает врагу больше времени для подготовки. «Лучшее — враг хорошего» — одно из его любимых изречений. Было бы лучше атаковать, как только Брэдли сможет обеспечить его припасами.

Но генерал Паттон не мог контролировать погоду, что сказывалось на оружии, авиации и передвижении войск.Изучавший историю, Паттон прекрасно понимал роль погоды в крупной операции или кампании. Когда Хубилай-хан напал на японский остров Кюсю со своим флотом из 4400 кораблей в 1281 году, он столкнулся с тайфуном, который уничтожил половину его флота. Японцы видели в буре божественный ветер, посланный богами, чтобы спасти их. Во время своего вторжения в Россию в 1812 году Наполеон оказался не готов к жестокому климату России, и суровой зимой погибли тысячи его солдат. Он потерял больше людей от холода, голода и болезней, чем от русских пуль.Поражение Наполеона подтвердило изречение императора Николая I о том, что у России есть два генерала, которым она может довериться: генералы Январь и Февраль.

Но Паттон мог бы воспользоваться более свежими уроками о погоде и сражениях. Всего четырьмя месяцами ранее судьба вторжения союзников в Европу зависела от течения шторма в Ла-Манше. Перелом в погоде 6 июня позволил продолжить морскую атаку на Нормандию. Две недели спустя один из самых сильных штормов, когда-либо обрушившихся на Нормандию, потопил или вывел из строя несколько кораблей союзников и уничтожил искусственную гавань американского Малберри у Омаха-Бич.Военные усилия союзников были практически остановлены на пять дней.

Когда Паттон завершил все свои приготовления к битве, он обратился к Библии и доверил все, включая погоду, Богу. Его дневниковая запись от 7 ноября 1944 года гласит:

Два года назад сегодня мы были на Огасте, приближаясь к Африке, и дул сильный ветер. Затем около 16:00 он прекратился. Сейчас 02:30 и идет сильный дождь. Я надеюсь, что это тоже остановится.

Не знаю, что я могу сделать, чтобы подготовиться к этой атаке, кроме как читать Библию и молиться.Проклятые часы, кажется, остановились. Уверен, нас ждет большой успех.

В 19:00 Эдди и Гроу пришли в дом, чтобы умолять меня отменить атаку из-за плохой погоды, проливных дождей и разлившихся рек. Я сказал им, что атака будет продолжена. Я уверен, что это удастся. 7 ноября 1942 г. была гроза, но в 16.00 она прекратилась. Весь день 9 июля 1943 г. была гроза, но с наступлением темноты она утихла.

Я знаю, что Господь снова поможет нам. Либо Он даст нам хорошую погоду, либо плохая погода навредит немцам больше, чем нам.Его воля будет сделана.

Саарская кампания началась 8 ноября 1944 года. После одного месяца боев 3-я армия Паттона освободила 873 города и 1600 квадратных миль. Кроме того, они убили или ранили около 88 000 вражеских солдат и взяли в плен еще 30 000 человек. Затем Паттон приготовился к прорыву реки Рейн, грозного естественного препятствия на пути вторжения союзников в Германию. Атака была назначена на 19 декабря.

***

В начале декабря 1944 года штаб 3-й армии находился в Казерн-Молифор, старых французских военных казармах в Нанси в районе Лотарингии, в полутора часах езды на поезде от Парижа.В одиннадцать часов утра 8 декабря генерал Паттон позвонил старшему капеллану монсеньору Джеймсу Х. О’Нилу: «Это генерал Паттон; у вас есть хорошая молитва о погоде? Мы должны что-то сделать с этими дождями, если хотим выиграть войну».

Один рассказ о том, что произошло после телефонного звонка Паттона О’Нилу, рассказал полковник Пол Харкинс, заместитель начальника штаба Паттона. Он появляется в виде сноски в книге «Война, какой я ее знал», основанной на дневниках Паттона и опубликованной в 1947 году, после его смерти.

Примерно четырнадцатого декабря 1944 года генерал Паттон вызвал капеллана О’Нила, капеллана Третьей армии, и меня в свой кабинет в Третьей штаб-квартире в Нанси. Разговор шел примерно так:

Генерал Паттон: «Капеллан, я хочу, чтобы вы опубликовали молитву о хорошей погоде. Я устал от того, что этим солдатам приходится бороться с грязью и наводнениями так же, как и с немцами. Посмотрим, не сможем ли мы заставить Бога работать на нашей стороне».

Капеллан О’Нил: «Сэр, для такой молитвы потребуется довольно толстый ковер.

Генерал Паттон: «Меня не волнует, нужен ли для этого ковер-самолет. Я хочу, чтобы молитва была завершена».

Капеллан О’Нил: «Да, сэр. Позвольте мне сказать, генерал, что среди людей моей профессии обычно не принято молиться о ясной погоде, чтобы убить своих собратьев.

Генерал Паттон: «Капеллан, вы пытаетесь учить меня богословию или вы капеллан Третьей армии? Я хочу помолиться».

Капеллан О’Нил: «Да, сэр.

Снаружи капеллан сказал: «Вау, это сложно! Как ты думаешь, чего он хочет?» Мне это было совершенно ясно. Генералу нужна была молитва — он хотел ее прямо сейчас — и он хотел, чтобы она была опубликована для командования.

Был вызван армейский инженер, и мы, наконец, решили, что наша полевая топографическая рота может напечатать молитву на небольшой карточке, сделав достаточное количество копий для распространения в армии. Поскольку приближалось Рождество, мы также попросили генерала Паттона включить рождественское приветствие войскам на той же открытке, что и молитва.Генерал согласился, написал короткое приветствие, и открытка была составлена, опубликована и роздана в войска 22 декабря.

Через год после публикации книги «Война, какой я ее знал» монсеньор О’Нил счел необходимым написать собственное описание происхождения молитвы, которое было опубликовано в журнале «Военный капеллан» под названием «Правдивая история молитвы Паттона». О’Нил жаловался, что «сноска к молитве полковника Пола Д. Харкинса. . . . хотя он и содержит элементы забавной истории о генерале и его капеллане, он не является истинным описанием молитвенного инцидента или его последовательности.

О’Нил утверждает, что он сказал Паттону по телефону, что изучит тему и сообщит ему в течение часа. Повесив трубку, О’Нил посмотрел на неумеренные дожди, которые преследовали операции Третьей армии в течение последних трех месяцев. Просматривая свои молитвенники, О’Нил не смог найти официальных молитв, относящихся к погоде, поэтому он составил оригинальную молитву, которую напечатал на карточке размером три на пять дюймов:

Всемогущий и милосерднейший Отец, мы смиренно просим Тебя, о Твоей великой благости, удержать эти неумеренные дожди, с которыми нам пришлось бороться.Даруй нам хорошую погоду для битвы. Милостиво внемли нам, как воинам, взывающим к Тебе, чтобы, вооруженные Твоей силой, мы могли продвигаться от победы к победе, и сокрушать угнетение и злобу наших врагов и устанавливать Твою справедливость среди людей и народов.

«Если генерал подпишет открытку, это добавит личного прикосновения, которое, я уверен, понравится солдатам», — сказал капеллан. Итак, Паттон сел за свой стол, подписал карточку и вернул ее О’Нилу.

Затем генерал продолжил: «Капеллан, присядьте на минутку.Я хочу поговорить с вами об этом деле молитвы». Паттон потер лицо руками, некоторое время молча сидел, затем встал и подошел к высокому окну офиса, где стоял спиной к О’Нилу, наблюдая за падающим дождем. Позже О’Нил вспоминал:

Как обычно, он был одет сногсшибательно, а его мощное телосложение ростом шесть футов два дюйма образовывало незабываемый силуэт на фоне огромного окна. Генерал Паттон, которого я там видел, был командующим армией, для которого благополучие подчиненных ему людей было вопросом личной ответственности.Даже в пылу боя он мог найти время, чтобы указать новые методы предотвращения окопных ног, следить за тем, чтобы сухие носки ежедневно отправлялись вперед с пайками войскам на линии, стоять на коленях в грязи, вводя морфий и ухаживая за больным. раненого солдата, пока не приехала скорая помощь. Что предстояло сейчас?

«Капеллан, сколько молится в Третьей армии?» — спросил генерал.

«Генерал имеет в виду капелланов или солдат?» — спросил О’Нил.

— Всем, — ответил Паттон.

«Боюсь признаться, но я не верю, что много молятся. Когда идут бои, все молятся, но теперь, с этим постоянным дождем, когда все тихо, опасно тихо, люди просто сидят и ждут, когда что-то произойдет. Молиться здесь трудно. И капелланы, и мужчины удаляются из специального здания со шпилем. Молитва для большинства из них является формальным, ритуализированным делом, требующим особой позы и литургической обстановки.Я не верю, что много молится».

Паттон оторвался от окна, сел за стол и откинулся на спинку вращающегося стула. Играя карандашом, он снова заговорил.

«Капеллан, я твердо верю в молитву. Есть три способа, которыми мужчины получают то, что хотят; планируя, работая и молясь. Любая крупная военная операция требует тщательного планирования или обдумывания. Тогда у вас должны быть хорошо обученные войска, чтобы выполнить это: это работает.Но между планом и операцией всегда есть неизвестное. Это неизвестное означает поражение или победу, успех или неудачу. Это реакция актеров на испытание, когда оно действительно приходит. Некоторые люди называют это получением перерывов; Я называю это Богом. У Бога есть Своя часть или предел во всем. Вот где вступает в действие молитва. До сих пор, в Третьей армии, Бог был очень добр к нам. Мы никогда не отступали; у нас не было ни поражений, ни голода, ни эпидемий. Это потому, что многие люди дома молятся за нас.Нам повезло и в Африке, и на Сицилии, и в Италии. Просто потому, что люди молились. Но мы должны молиться и за себя. Хорошим солдатом не становятся, просто заставляя его думать и работать. В каждом солдате есть что-то более глубокое, чем мышление или работа, — это его «внутренности». Это то, что он там построил: это мир правды и силы, который выше его самого. Прекрасная жизнь — это не только результат мысли и работы. Мужчина тоже должен принимать пищу. Я не знаю, как вы это называете, но я называю это религией, молитвой или Богом.

О’Нил продолжает,

Он говорил о Гедеоне в Библии, говорил, что люди должны молиться, где бы они ни были, в церкви или вне ее, что если они не будут молиться, то рано или поздно они «сломаются». Ко всему этому я согласился с тем, что одной из главных целей обучения моего отдела было помочь солдатам выздороветь и сделать их жизнь эффективной в этой третьей сфере, молитве. Не мешало бы повторить эту подготовку капелланам. В то время у нас в Третьей армии было около 486 капелланов, представляющих 32 конфессии.После того, как 3-я армия вступила в боевые действия, мой способ связи с капелланами осуществлялся в основном через учебные письма, которые время от времени направлялись капелланам четырех корпусов и 22–26-й дивизий, составлявших 3-ю армию. Каждый из них рассматривал множество предметов исправительного или учебного значения для капеллана, работающего с войсками в полевых условиях.

«Я бы хотел, — сказал Паттон, — чтобы вы разослали обучающее письмо по этому предмету молитвы всем капелланам; писать ни о чем другом, только о важности молитвы.Позвольте мне увидеть его, прежде чем отправить его. Мы должны заставить молиться не только капелланов, но и каждого человека в Третьей армии. Мы должны просить Бога остановить эти дожди. Эти дожди — та грань, которая удерживает поражение или победу. Если мы все будем молиться, это будет похоже на то, что сказал доктор Каррел, это будет похоже на включение тока, источник которого находится на Небесах. Я верю, что молитва замыкает эту цепь. Это сила».

С этими словами генерал поднялся со своего стула, показывая, что собрание окончено, и О’Нил вернулся в свой кабинет, чтобы подготовить учебное письмо, которое запросил Паттон.

На следующий день после того, как О’Нил показал Паттону молитву о хорошей погоде для сражения и сопровождающее его рождественское поздравление, он вручил генералу Учебное письмо № 5. Паттон прочитал его и распорядился, чтобы оно было разослано без изменений по всему Третьему 486 армейских капелланов, а также каждому командиру организации вплоть до уровня полка. Всего за подписью О’Нила всем подразделениям Третьей армии было роздано 3200 экземпляров. Однако, как заметил капеллан, строго говоря, это было письмо командующего Третьей армией, а не О’Нила.Заказ поступил непосредственно от самого Паттона. Раздача завершена 11 и 12 декабря.

ПИСЬМО О ОБУЧЕНИИ №. 5

14 декабря 1944 г. Капелланы 3-й армии:

На этом этапе операции я бы призвал капелланов и солдат Третьей армии Соединенных Штатов обратить внимание на важность молитвы.

Наш славный марш от пляжа Нормандии через Францию ​​туда, где мы стоим, до и за линией Зигфрида, с обломками немецкой армии позади нас, должен убедить самого скептически настроенного солдата в том, что Бог ехал с нашим знаменем.Мор и голод не коснулись нас. Мы по-прежнему в единстве цели. У нас не было ни одного бросившего курить; и наше руководство было мастерским. В Третьей армии нет списка отступлений. Ни одного поражения. У нас нет воспоминаний о проигранной битве, которую мы могли бы передать нашим детям из этой великой кампании.

Но мы не остановимся на линии Зигфрида. Нас могут ждать тяжелые дни, прежде чем мы съедим свой паек в канцелярии Немецкого рейха.

Мы, капелланы, должны молиться.Мы проповедуем его важность. Мы призываем его практиковать. Но настало время укрепить нашу веру в молитве, не только с собой, но и с каждым верующим человеком, протестантом, католиком, евреем или христианином в рядах Третьей армии Соединенных Штатов.

Те, кто молятся, делают для мира больше, чем те, кто борется; и если мир становится все хуже и хуже, то это потому, что сражений больше, чем молитв. «Руки, поднятые вверх, — сказал Босуэ, — разбивают больше батальонов, чем руки, которые наносят удар.Гедеон, прославившийся Библией, меньше всего жил в доме своего отца. Он происходил из самого малочисленного колена Израиля. Но он был могущественным человеком доблести. Его сила заключалась не в военной мощи, а в признании Божьих прав на его жизнь. Он сократил свою армию с тридцати двух тысяч до трехсот человек, чтобы народ Израиля не подумал, что их доблесть спасла их. У нас нет намерения сокращать наши огромные ударные силы. Но мы должны побуждать, наставлять и внушать каждому бойцу молиться так же, как и сражаться.Во времена Гедеона и в наши дни духовно бдительные меньшинства несут бремя и приносят победы.

Призовите всех своих людей молиться не только в церкви, но и везде. Молитесь за рулем. Молитесь, когда сражаетесь. Молитесь в одиночестве. Молитесь с другими. Молитесь ночью и молитесь днем. Молитесь о прекращении неумеренных дождей, о хорошей погоде для Битвы. Молитесь о поражении нашего злого врага, чье знамя — несправедливость, а добро — угнетение. Молитесь о победе. Молитесь за нашу армию и молитесь за мир.

Мы должны идти вместе, все для Бога. Солдат, который «срывается», нуждается не столько в сочувствии или утешении, сколько в силе. Мы не пытаемся сделать лучшее из этих дней. Наша задача — максимально использовать их. Сейчас не время следовать за Богом «издалека». Эта армия нуждается в уверенности и вере в то, что Бог с нами. С молитвой мы не можем потерпеть неудачу.

Будьте уверены, что это послание о молитве получило одобрение, ободрение и восторженную поддержку командующего Третьей армией Соединенных Штатов.

С наилучшими пожеланиями каждому из вас счастливого Рождества и мои личные поздравления за вашу великолепную и мужественную работу с момента приземления на пляже.

***

664-я инженерно-топографическая рота круглосуточно работала над тиражированием 250 000 карточек с молитвой о хорошей погоде и рождественским поздравлением генерала Паттона. Карточки и учебное письмо № 5 были розданы к 14 декабря. Два дня спустя армии США в Европе участвовали в величайшем сражении, когда-либо сражавшемся американскими войсками. Исход этой битвы и, возможно, всех военных действий союзников в Европе изменит погоду.

Полковник Харкинс, адъютант генерала Паттона, позднее писал:

Была ли это помощь Божественного руководства, о которой просили в молитве, или просто нормальный ход человеческих событий, мы никогда не знали; во всяком случае, двадцать третьего, на следующий день после того, как была произнесена молитва, погода прояснилась и оставалась идеальной около шести дней. Достаточно, чтобы позволить союзникам сломать хребет наступления фон Рунштедта и превратить временную неудачу в сокрушительное поражение противника.

Генерал Паттон снова вызвал меня к себе в офис. Он носил улыбку от уха до уха. Он сказал: «Черт возьми! Посмотрите на погоду. Этот О’Нил действительно много молился. Поднимите его сюда. Я хочу приколоть к нему медаль».

На следующий день появился капеллан. Погода была еще ясной, когда мы вошли в кабинет генерала Паттона. Генерал встал, вышел из-за своего стола с протянутой рукой и сказал: «Капеллан, вы самый популярный человек в этом штабе. Ты уверен, что в хороших отношениях с Господом и воинами. Затем генерал наградил капеллана О’Нила медалью «Бронзовая звезда».

Все поздравили и поблагодарили, и мы вернулись к делу уничтожения немцев — с ясной погодой для боя.

В канун Рождества генерал Паттон и Омар Брэдли присутствовали на церковной службе при свечах в Люксембурге, сидя в ложе, когда-то использовавшейся кайзером Вильгельмом II. Паттон заказал горячий ужин из индейки для каждого солдата Третьей армии на Рождество.Чтобы обеспечить выполнение своего приказа, он весь морозный день переезжал из одной части в другую. Сержант Джон Мимс, водитель Паттона на протяжении всей войны, вспоминал: «Мы выехали в шесть часов утра. Целый день мы ехали от одного наряда к другому. Он останавливался и разговаривал с войсками; спроси у них, получили ли они свою индейку, как дела и все такое. Его дневниковая запись об этом дне классическая для Паттона: «Это было «ясное холодное Рождество, прекрасная погода для убийства немцев, что кажется немного странным, учитывая, чей сегодня день рождения. Войска были веселы, но «я нет, потому что мы идем недостаточно быстро».

Весной, когда наступление Третьей армии продолжалось при ясной погоде, Паттон снова благодарил Господа за хорошую погоду: «Я очень благодарен Господу за великое благословение, которое Он излил на меня и на Третью армию не только в успех, который Он даровал нам, но при той погоде, которую Он обеспечивает сейчас».

Въезд Паттона в Германию в 1945 году

Заключительный этап Второй мировой войны на Европейском театре военных действий начался с вторжения западных союзников в Германию.Это началось с форсирования реки Рейн в марте 1945 года, когда войска рассредоточились и захватили всю Западную Германию до их окончательной капитуляции 8 мая 1945 года.

Генерал Паттон знал, что его вторжение на территорию, оккупированную немцами, имело огромное историческое значение. Поэтому он решил подражать вступлению Вильгельма Завоевателя в Англию, прежде чем возглавить нормандские войска в их героическом завоевании всего острова в 1066 году.

В ночь на 22 марта 1945 года части 3-й армии форсировали Рейн у немецкого города Оппенгейм.К их удивлению, им не противостояли силы противника. Паттон, не желая ставить под угрозу успех своей армии публичностью, на следующее утро позвонил Омару Брэдли и нехарактерно для него сказал ему держать это в секрете. «Брэд, никому не говори, но я согласен». Удивленный Брэдли ответил: «Ну, будь я проклят. Ты имеешь в виду через Рейн? «Конечно, — ответил Паттон, — я прошмыгнул дивизию прошлой ночью. Но там так мало фрицев, что они еще этого не знают. Так что не делайте никаких заявлений — мы сохраним это в секрете, пока не увидим, как все пойдет.

К вечеру немцы обнаружили силы Паттона, и, возможно, что более важно, британский соперник Паттона, фельдмаршал Бернард Монтгомери, также готовился к форсированию Рейна. Итак, Паттон снова позвонил Брэдли. «Брэд, ради бога, скажи всему миру, что мы на другой стороне». . . . Я хочу, чтобы мир знал, что Третья армия добралась до того, как Монти начнет переход, — крикнул он.

На следующий день генерал Паттон прибыл к понтонному мосту, построенному его инженерами через Рейн.Он прошел половину пути через мост, прежде чем внезапно остановился. «Я давно этого ждал», — сказал Паттон, расстегивая ширинку и мочившись в реку, пока армейский фотограф записывал этот момент для потомков. Добравшись до другого берега реки, Паттон притворился, что споткнулся, подражая Вильгельму Завоевателю, который, как известно, упал ничком при приземлении в Англии, но превратил дурное предзнаменование в благоприятное, вскочив на ноги с горстью английской земли. , утверждая, что это предвещало его полное владение страной.

Паттон тоже встал, сжимая в пальцах две горсти немецкой земли, и воскликнул: «Так, Вильгельм Завоеватель!» В тот же вечер Паттон отправил генералу Эйзенхауэру коммюнике: «Дорогой SHAEF [Верховный штаб союзных экспедиционных сил], я только что помочился в реку Рейн. Ради бога, пришлите бензина».

23 марта 1945 года Эйзенхауэр написал теплое письмо генералу Паттону:

У меня часто была возможность публично заявить, что я высоко оцениваю великие достижения этих сил союзников за последние девять месяцев. Цель этой записки состоит в том, чтобы лично выразить вам мою глубокую признательность за то, как великолепно вы проводили операции Третьей армии с момента ее вступления в бой 1 августа прошлого года. любым другим равным по размеру в мире, и я очень горжусь тем фактом, что вы, как один из боевых командиров, которые были со мной с самого начала африканской кампании, так блестяще действовали на протяжении всей этой кампании. Сейчас мы почти приступили к той фазе кампании, которая, я надеюсь, станет последней.Я знаю, что 3-я армия придет к финишу так же решительно, как и во всех предварительных боях.

За неделю до форсирования Рейна генерал Паттон провел пресс-конференцию, на которой представил классическое представление, смешав юмористическое, провокационное и непристойное. Он объявил, что Третья армия вскоре захватит 230-тысячного военнопленного. Получив ранее отказ в разрешении сфотографировать лицо 200-тысячного заключенного (Женевская конвенция требовала, чтобы заключенный был защищен от актов «общественного любопытства»), Паттон объявил, что «на этот раз мы сфотографируем его задницу. (Через неделю число их пленных превысит 300 000 человек.)

Паттон также запросил помощь прессы, чтобы сообщить немцам, что четыре его бронетанковых дивизии наносят им удары. Публичность была «не для меня — Бог знает, что у меня достаточно — я мог бы попасть на небеса, и Святой Петр сразу узнал бы меня — но для офицеров и солдат». Затем Паттон пожаловался, что «морские пехотинцы отправляются в город, сообщая о количестве убитых [своих людей], я всегда стараюсь сражаться, не убивая [наших] людей.

Послание Паттона по случаю окончания Второй мировой войны

ШТАБ-КВАРТИРА

ТРЕТИЙ ОБЪЕДИНЕННЫЙ

ШТАТЫ АРМИИ

АПО 403

ОБЩИЕ ПРИКАЗЫ 9

май 1945 г.

НОМЕР 98

СОЛДАТЫ ТРЕТЬЕЙ АРМИИ, ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ За 281 день непрекращающихся и победоносных боев ваши прорывы продвинулись дальше за меньшее время, чем любая другая армия в истории. Вы с боями пересекли 24 крупные реки и бесчисленное множество мелких ручьев. Вы освободили или завоевали более 82 000 квадратных миль территории, в том числе 1 500 городов и поселков и около 12 000 населенных пунктов. До прекращения активных боевых действий вы захватили в бою 956 000 солдат противника и убили или ранили не менее 500 000 других. Свидетелями ваших подвигов являются Франция, Бельгия, Люксембург, Германия, Австрия и Чехословакия.

Все мужчины и женщины шести корпусов и тридцати девяти дивизий, которые в разное время входили в состав этой Армии, выполнили свой долг.Каждый заслуживает похвалы. Несокрушимая доблесть боевых частей стала возможной благодаря часто не афишируемой деятельности снабженческих, административных и медицинских служб этой армии и поддерживающих ее войск зоны связи. Мы также не должны забывать наших товарищей из других армий и военно-воздушных сил, особенно из 19-го тактического авиационного командования, на стороне которого или под чьим крылом мы имели честь сражаться.

С гордостью размышляя о наших достижениях, давайте никогда не забывать о наших героических погибших, чьи могилы отмечают курс наших победоносных достижений, и о наших раненых, жертвы которых так помогли нам добиться успеха.

Я был бы неблагодарным и недостаточно искренним, если бы не признал наш долг перед нашими начальниками штабов генералами Гэффи и Геем, а также перед офицерами и солдатами Главного и Специального штабов штаба сухопутных войск. Без их преданности, ума и неустанного труда успех был бы невозможен.

Прекращение боевых действий в Европе не отменяет возможностей для других выдающихся и столь же трудных достижений в грядущие дни.В каком-то смысле ближайшее будущее потребует от вас большей стойкости, чем прошлое, потому что без боевого вдохновения вы должны поддерживать — своей одеждой, поведением и эффективностью — не только престиж Третьей армии, но и честь Соединенные Штаты. У меня есть полная уверенность, что вы не подведете.

В ходе этой войны я получил продвижение по службе и награды, намного превышающие мои личные заслуги. Вы выиграли их; Я как ваш представитель ношу их.Единственная честь, которая принадлежит мне и только мне, состоит в том, что я командовал такой несравненной группой американцев, чья сила духа, отвага и доблесть будут храниться до тех пор, пока длится история.

Г. С. ПАТТОН-младший, общий

Смерть генерала Паттона

Как умер генерал Паттон? Короткая история заключается в том, что он получил травмы спинного мозга и шеи в автомобильной аварии недалеко от Неккарштадта, Германия. Он скончался от легочной эмболии в результате несчастного случая.

Долгая история

9 декабря 1945 года Паттон возвращался с охоты на фазанов со своим начальником штаба генерал-майором Хобартом «Хэпом» Гэем. Сержант Мимс, его постоянный водитель, находился в больнице, а за рулем сидел заместитель. Они ехали со скоростью около тридцати пяти миль в час, когда армейский грузовик свернул с боковой дороги на их дорогу. При скользящем столкновении Паттона отбросило на крышу, и он упал на стеклянную перегородку за сиденьем водителя. Его шея была сломана.

Его парализовало ниже шеи, он был доставлен в больницу в Гейдельберге. «Это адский способ умереть», — сказал генерал Паттон Гею. В больнице настроение Паттона чередовалось между гневом с примесью ненормативной лексики и черным юмором. «Если кто-то из ваших чертовых умов сомневается, что я останусь парализованным на всю оставшуюся жизнь, давайте прямо сейчас прекратим все это дерьмо и дадим мне умереть», — резко бросил Паттон.

Он так же быстро сменил настроение, пошутив: «Расслабьтесь, господа, я сейчас не в том состоянии, чтобы быть ужасом.Когда ему сообщили, что капеллан больницы находится там, чтобы молиться рядом с ним, Паттон ответил: «Ну, пусть он начнет. Наверное, мне это нужно». Вошел капеллан, произнес несколько молитв, и Паттон поблагодарил его.

Беатрис прилетела к мужу после того, как приказала, чтобы ее дети оставались дома. Казалось, она хотела, чтобы ее муж остался с ней в последний раз. Во время их визита Паттон сказал жене: «Думаю, я был недостаточно хорош». Она знала, что он имел в виду свое желание умереть в бою, как это сделали его предки.

21 декабря Беатрис читала Паттону роман Джона Стейнбека «Рыжий пони». Он спросил ее, который час, и когда она сказала ему, он сказал, что устал, и велел ей идти обедать; они могли бы закончить главу, когда она вернется. Она ушла в столовую, оставив мужа с дежурной медсестрой.

Обед Беатрис был прерван, когда медсестра вдруг заметила, что Паттон перестал дышать. Когда она вернулась, ее муж уже умер.Официальная причина смерти — отек легких и застойная сердечная недостаточность.

Генерал Джордж С. Паттон-младший был похоронен в середине утра 24 декабря 1945 года в могиле, вырытой немецкими военнопленными. Его положили рядом с солдатом Третьей армии, погибшим в бою во время битвы за Арденну. Корреспондент United Press сообщил: Паттон был похоронен в том, что он сам однажды назвал «проклятой бедной танковой страной и чертовски плохой погодой». Но он был погребен с точностью, похожей на военную церемонию, тронут пышностью и умилен горем.Там были большие генералы и маленькие солдаты, а также члены королевской семьи и простолюдины этой крошечной страны, из которой генерал Паттон изгнал немцев в том решающем сражении на прошлое Рождество.

Эта статья является частью нашего более крупного ресурса, предназначенного для предоставления фактов, информации и историй о жизни Джорджа С. Паттона. Посетите наши более популярные страницы, если хотите узнать больше об одном из самых важных генералов в военной истории США.

Хронология Джорджа С. Паттона

Речь Паттона «Бог наших отцов»

Послание Паттона по случаю окончания Второй мировой войны

Письмо Паттона своим войскам перед сражением с Роммелем в Африке

Роль Паттона в D-Day

Молитва Паттона о мужестве

Речь Паттона «Кровь и кишки»

Религиозная жизнь Джорджа С.Паттон

Околосмертный опыт Паттона во время Первой мировой войны

Въезд Паттона в Германию в 1945 году

Интерес Паттона к другим религиям

Дружба Паттона и Эйзенхауэра в межвоенные годы

Паттон на Святой Земле

Замечания Паттона о Божественном руководстве

Некролог Джорджа С. Паттона

Эта статья взята из книги «Паттон: кровь, кишки и молитва» ©  2012 автор Майкл Кин.Пожалуйста, используйте эти данные для любого справочного цитирования. Чтобы заказать эту книгу, посетите ее страницу онлайн-продаж на Amazon или Barnes & Noble.

Вы также можете купить книгу, нажав на кнопки слева.

Процитировать эту статью

Генерал Джордж С.Паттон-младший похоронен на Американском кладбище Люксембурга

В этот день в 1945 году генерал Джордж С. Паттон-младший скончался в Германии от травм, полученных в автокатастрофе.

Паттон был одним из великих деятелей Второй мировой войны, известным своим стилем, агрессивностью и дерзкими цитатами. Его успехи на поле боя иногда перемежались оплошностями в прессе и в отношениях с нашими британскими союзниками.

Один из немногих союзных генералов с боевым опытом, возглавлявший танки в Первой мировой войне, Паттон возглавлял Западную оперативную группу во время высадки TORCH, а затем 2-й корпус до конца кампании в Северной Африке. На Сицилии Паттон возглавил 7-ю армию, выиграв «гонку до Мессины», поскольку его агрессивность (и некоторые говорят, что жажда славы) опередила 8-ю британскую армию.

Паттон был ненадолго исключен из игры после двух инцидентов на Сицилии, когда он давал пощечины и словесно оскорблял солдат, страдающих от боевой усталости, во время визитов в полевой госпиталь. Когда эта история попала в прессу, прозвучали призывы к помощи Паттона, и только вмешательство генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра и генерала Джорджа К. Маршалла спасло его карьеру.

Из-за этого инцидента и подготовки к вторжению во Францию ​​Паттон не участвовал в боевых действиях на материковой части Италии, а вернулся в Англию. Паттон, которому было отказано в командовании американским десантом, по-прежнему играл решающую роль во вторжении. В качестве командира «Первой группы армий Соединенных Штатов» (FUSAG) Паттон сыграл ключевую роль в операции FORTITUDE, призванной убедить немцев в том, что настоящая высадка союзников произойдет в Па-де-Кале. FUSAG на самом деле был «фантомной армией»: замысловато сконструированной фиктивной армией приманок, реквизита и фальшивого трафика радиосигналов.Немцы не могли поверить, что основное вторжение будет продолжаться без участия такого опытного генерала, как Паттон, и сохраняли ключевые соединения в районе Па-де-Кале даже после высадки в день «Д».

Паттон снова вернулся в бой в августе 1944 года, когда была активирована Третья армия. Первоначально очистив полуостров Бретань, Паттон повел Третью армию через Францию, кульминацией которой стал захват города-крепости Мец в ноябре.

Возможно, самое известное действие Паттона произошло в следующем месяце, в битве за Арденну.3-я армия Паттона находилась к югу от места главного удара Германии по 1-й армии США в Арденнах. Когда 16 декабря начался штурм, 3-я армия все еще вела ожесточенные бои в районе Саарбрюккена, Германия. Паттон быстро отдал приказ на случай непредвиденных обстоятельств, чтобы начать подготовку к выходу из боя и повороту на север для наступательных операций против южного плеча Арденны. На совещании с Эйзенхауэром и другими высокопоставленными генералами 19-го числа Паттон шокировал всех, заявив, что может начать контратаку в течение 48 часов.К 26-му передовые части 3-й армии прорвались и вошли в контакт с окруженной 101-й воздушно-десантной дивизией в Бастони.

Паттон продолжал руководить Третьей армией до конца войны, в Германию и к Эльбе, и оставался в Германии в течение всей последующей. Паттон безуспешно просил о переводе на Тихоокеанский театр военных действий, и когда Япония сдалась, он был разочарован, записав в своем дневнике: «Еще одна война подошла к концу, а вместе с ней и моя полезность миру.

Всего через три месяца после официального окончания Второй мировой войны и почти через год после своего героизма во время битвы за Арденну Паттон был тяжело ранен, когда автомобиль, в котором он ехал, столкнулся с другой армейской машиной в результате столкновения на малой скорости. Паттон ударился головой о стеклянную перегородку и получил компрессионный перелом и вывих третьего и четвертого шейных позвонков, что привело к перелому шеи и повреждению шейного отдела спинного мозга, в результате чего он был парализован ниже шеи. Он умер в больнице через 12 дней.

В соответствии с его желанием, Паттон был похоронен со своими людьми на Американском кладбище в Люксембурге. Он единственный генерал с четырьмя звездами, похороненный на кладбище Американской комиссии по памятникам битв, и, возможно, один из самых известных. Действительно, хотя изначально он был похоронен посреди участка, как и любой другой военнослужащий, большое количество посетителей на его могиле нанесло значительный ущерб территории кладбища, и Служба регистрации могил переместила его останки на их нынешнее место перед входом в могилу. могильные участки (участок P, ряд 1, могила 1) перед передачей кладбища ABMC.

Хотя подавляющее большинство захоронений на кладбищах ABMC времен Первой и Второй мировых войн принадлежат военнослужащим, которые погибли в бою или умерли во время войны, на кладбищах также есть многочисленные захоронения военнослужащих, которые, как и Паттон, умерли после окончания войны. но прежде, чем они смогли вернуться домой. Многие из них были солдатами, ранеными во время войны, которые скончались от ран после установления мира, но это также включает в себя погибших в результате несчастных случаев сразу после войны и во время послевоенной оккупации.Во время Первой мировой войны эти цифры также увеличились из-за испанского гриппа, охватившего ряды американских экспедиционных войск в 1918 и 1919 годах.

Проблема с восхищением Трампа генералом Паттоном

Артур Аллен — редактор отдела электронного здравоохранения POLITICO.

Есть президенты-ученые и президенты, которые мало читают, а еще есть избранный президент Дональд Трамп, который сказал, что у него совсем нет времени на книги. Но ему нравятся несколько фильмов на историческую тематику, один из которых — « Паттон » с Джорджем К.Скотт 1970 года, воплощение генерала Второй мировой войны. Паттон — один из очень немногих образцов для подражания, которых Трамп продемонстрировал во время своей предвыборной кампании; он часто сожалел о том, что в вооруженных силах не хватает современных Паттонов, и когда он выбрал отставного генерала морской пехоты Джеймса Мэттиса своим министром обороны, Трамп объявил Мэттиса «самым близким к генералу Джорджу Паттону».

Привязанность Трампа к Паттону соответствует новой любви к генералу справа от Фокса; он кумир определенного консервативного мировоззрения.Одна из самых продаваемых книг Билла О’Рейли о заговорах, Killing Patton , предлагает нелепую мешанину из виньеток Второй мировой войны и недокументированных предположений о дорожно-транспортном происшествии в декабре 1945 года, в котором Паттон был смертельно ранен.

Паттон был настоящим героем войны в борьбе с нацистами. Архитектор современной танковой войны, требовательный, строгий командир, подстрекательский оратор и искусный тактик, он шел к победе в Европе с абсолютной уверенностью, что Бог на его стороне.После разгрома немецкой армии Паттон был уволен — предательство, по мнению антикоммунистов, поддержавших его призыв к войне с Советами.

Однако, учитывая явное восхищение Трампа генералами и его зависимость от них в своем кабинете, стоит рассмотреть и остальные достижения Паттона. Его успех в военное время с годами обелил остальную часть его характера. Его взгляды на расу и роль Америки в мире были ретроградными даже в 1940-х годах и были сформулированы так сильно, что трудно понять, почему современные американцы так легко им восхищаются.Его жизнь — не просто пример победы — это наглядный урок того, как сложно перенести навыки безжалостной кампании в сложные задачи реального управления.

***

Паттон происходил из длинной цепи солдат. До 12 лет он обучался классике на дому. Как и Трамп, Паттон пришел из денег; он хорошо жил вдали от поля боя, и его сопровождала вереница пони для игры в поло в командировках в США. Он сражался в Мексике, был тяжело ранен в Первой мировой войне, прославился во время вторжения союзников в Касабланку в 1942 году, успешно руководил вторжением Седьмой армии на Сицилию и ворвался в Германию в качестве завоевателя во главе Третьей армии.

Паттон, которого репортеры окрестили «Старой кровью и кишками», был счастливым воином. На мрачном собрании командования 19 декабря 1944 года после массированной атаки немцев, положившей начало тактической битве за Арденну, Паттон увидел тактическую возможность. «Этот ублюдок засунул свой член в мясорубку, и я получил ручку!» он сказал.

Спасение Паттоном солдат, загнанных в угол в Бастони, сгладило его самую известную ошибку войны, которая произошла в двух больничных палатках на Сицилии в 1943 году, когда он позорно столкнулся с двумя травмированными солдатами и дал им пощечины.У Паттона не было понятия о болезни, которая тогда называлась контузией, а теперь известна как посттравматическое стрессовое расстройство. Войны были ради победы и славы, и его последующие извинения, приказанные его другом и начальником, генералом Дуайтом Д. Эйзенхауэром, были полностью формальными. Он сказал коллегам, что солдаты были трусами и что шлепки — он также замахнулся пистолетом на одного из солдат — спасли их души. «Это скорее комментарий к правосудию, когда командующему армией приходится надувать скрывшегося, чтобы успокоить робость тех, кто наверху», — записал Паттон в своем дневнике.

Эйзенхауэр сопротивлялся призывам уволить Паттона, которого он считал «проблемным ребенком», «незаменимым в военных действиях и одним из гарантов нашей победы». К разочарованию Паттона, Айк воздержался от самых высоких приказов, которых он жаждал. Тем не менее, у него было огромное количество поклонников в армии и среди населения, которых он подпитывал частыми выступлениями в прессе.

Этой осенью, говоря о своем секретном плане по разгрому «Исламского государства», Трамп заявил, что Паттон и командующий союзными войсками в Тихоокеанском регионе Дуглас Макартур «должно быть перевернуты в гробу» от того, как публично Америка обсуждает план отвоевания иракского города Мосул.Но Паттон не всегда действовал тайно: он часто открыто рассказывал о своих планах окружить и разрушить удерживаемые немцами города, радостно описывая грядущую кровавую баню на шумных пресс-конференциях, пока его белый бультерьер Вилли валялся на полу. (Хотя сам Трамп не любитель собак, если светская львица из Флориды добьется своего, золотой дудл по имени Паттон станет официальной собакой Белого дома.)

Но если Трамп неправильно понял тактику Паттона, у него было много общего со стилем работы генерала, движимым продвижением по службе, лояльностью и открытым пренебрежением к прессе, даже несмотря на то, что он безжалостно использовал это для создания своего собственного бренда. Паттон и Макартур «были медийными шлюхами своего времени», как сказал Рейтер Дэниел Дрезнер из Университета Тафтса, и это послужило конструктивной цели. Войска Паттона гордились тем, что служат под командованием нечестивого индивидуалиста, и боялись, что не смогут достичь целей, которые он перед ними поставил.

Паттон наслаждался игнорированием экспертов и прокладыванием пути вперед перед лицом критики. «Пусть джентльмен на севере [Эйзенхауэр и его штаб] узнают, что мы делаем, когда увидят это на своих картах», — заявил он перед началом наступления в марте 1945 года в Эйфельском лесу.

Командующий 12-й группой армий Омар Брэдли, хорошо знавший Паттона, характеризовал его как «колоритного, но порывистого, полного вспыльчивости, бахвальства, склонного обращаться с войсками и подчиненными как с дебилами. Он был прежде всего шоуменом. Шоу всегда было на первом месте». Паттон вел себя так, как будто ему было все равно, что думают люди, но он «вынашивал горячее стремление к личному признанию», — писал сын Эйзенхауэра Джон.

Он превыше всего ценил верность — «Верный состав важнее блестящего», — писал он, — и его внутренние советники редко противоречили ему, что было явной медвежьей услугой.Любой признак слабости приводил Паттона в ярость. Многие из его соратников, в том числе Эйзенхауэр, считали, что «Старая кровь и кишки» проявляют растущие признаки психического дисбаланса.

После окончания боевых действий в Европе в мае 1945 года Паттону было отказано в командовании на Тихом океане. (Макартур, сам по себе бездельник, не стремился пополнить свой штат еще одним.) Вместо этого он стал военным командующим Баварии, где Эйзенхауэр мог присматривать за ним. Именно там проявились глубокие недостатки ограниченного воображения Паттона и манихейского мышления, горький урок, который могут упустить гиганты поля боя, когда они попытаются перенести свои навыки в гражданскую сферу.

***

Миссия армии США в Германии состояла в том, чтобы управлять и начать восстанавливать бывшую вражескую нацию, страну, выпотрошенную ее военной машиной и опустошенную ее капитуляцией. Президент Гарри Трумэн и Эйзенхауэр согласились, что часть задачи заключалась в «денацификации» страны, что означало перевоспитание, укрепление демократических институтов и наказание нацистских военных преступников, чтобы подать пример будущим Гитлерам будущее. Паттон был удивительно равнодушен к этой миссии.Большую часть своего времени он проводил за написанием своих мемуаров о войне, охотой и рыбалкой с подчиненными и катанием по сельской местности со своим конюхом, бароном фон Вангенхаймом, олимпийским наездником и несгибаемым нацистом, которого остатки СС внедрили в штаб Паттона, чтобы сохранить присматривать за ним и подпитывать его жажду войны против Советского Союза.

Было достаточно трудно расчистить улицы и уберечь немцев от голодной смерти; Паттона не интересовала денацификация или преподнесение уроков будущим тиранам.Он считал «безумием» сажать в тюрьму нацистов, хороших солдат, которые были гораздо более ценными в качестве будущих союзников против Советов, чем выжившие евреи, которых ему было поручено защищать и кормить.

К сожалению, Паттон совершенно не сочувствовал жертвам Холокоста, живущим в убогих, переполненных сборных лагерях под его командованием. Он не мог себе представить, чтобы люди, живущие в такой нищете, не были там из-за своих собственных недостатков. Переселенные евреи были «саранчой», «ниже животных», «потеряли всякую порядочность.«Они были «недочеловеческим видом без каких-либо культурных или социальных изысков нашего времени», — писал Паттон в своем дневнике. Сотрудник ООН по оказанию помощи пытался объяснить, что они были травмированы, но «лично я сомневаюсь в этом. Я никогда не видел группу людей, которые кажутся более лишенными ума и духа». (Паттон также не был другом арабов; в письме от 1943 года он назвал их «смесь всех плохих рас на земле».)

Приказы сверху — Эйзенхауэр хотел, чтобы он конфисковал дома богатых немцев, чтобы в них могли жить выжившие евреи, — озлобили Паттона.Его любимая Третья армия приходила в упадок по мере того, как войска разбегались по домам, дисциплина исчезала, а тем временем «сбежавшие сукины дети в различных лагерях цветут, как зеленые деревья», — писал он другу.

Он видел, как журналисты критиковали его обращение с евреями и возвращение нацистов на высокие официальные посты в результате еврейских и коммунистических заговоров. «Нью-Йорк Таймс» и другие издания «пытались сделать две вещи, — писал он, — во-первых, внедрить коммунизм, а во-вторых, добиться того, чтобы все бизнесмены немецкого происхождения и нееврейского происхождения были уволены с работы.

Когда сообщения об условиях в Баварии начали тревожить Трумэна, Эйзенхауэр приехал 17 сентября из Франкфурта, чтобы вместе с Паттоном совершить поездку по лагерям, где размещались еврейские беженцы. Он с ужасом обнаружил, что некоторые из охранников были бывшими эсэсовцами. Во время тура Паттон заметил, что лагеря были чистыми и приличными до прибытия еврейских «DP» (перемещенных лиц), которые «писали и гадили повсюду». Эйзенхауэр велел Паттону заткнуться, но тот продолжил свою обличительную речь, сказав Эйзенхауэру, что планирует превратить близлежащую немецкую деревню в «концлагерь для некоторых из этих проклятых евреев.

В то время как Эйзенхауэр приказал ему перестать «нянчить нацистов», Паттон набросился на журналистов и других людей, которых он считал врагами. «Шум против меня — это только средство, с помощью которого евреи и коммунисты пытаются и с большим успехом осуществить дальнейшее расчленение Германии», — сказал он.

Черствость, антисемитизм и равнодушие Паттона к работе по перевоспитанию были достаточно плохи, но что действительно беспокоило Эйзенхауэра и Трумэна, так это желание Паттона начать новую войну.Советский Союз был близким союзником США в борьбе с нацистами, но Паттон был ранним ярым антикоммунистом, который ненавидел «выродившихся потомков Чингисхана» и считал, что Рузвельт уступил русским слишком много европейской территории. Он был одержим идеей выдворить их из Германии.

После прослушивания его офиса и телефона помощники Эйзенхауэра услышали, как он обсуждал способы начать войну, чтобы изгнать русских «с помощью немецких войск, которые у нас есть». Немцы, по словам Паттона, были «единственными порядочными людьми, оставшимися в Европе.

25 сентября Эйзенхауэр отстранил его от своего командования. Во время их последней схватки Паттон признал недостатки, но сказал, что его величайшим достоинством была честность и отсутствие скрытых мотивов. Айк ответил, что самым большим достоинством и самым большим недостатком Паттона была его дерзость.

Его случайная смерть три месяца спустя, возможно, была благословением для исторического имиджа Паттона, поскольку она не позволила ему стать просто еще одним из фанатичных маккартистов Америки, заговорщических антикоммунистов, которые втянули страну в охоту на ведьм в течение десяти лет после войны. .

***

Для некоторых Паттон стал воплощением определенного типа американского героя — воина-индивидуалиста, который отвергает политкорректность и в конечном итоге доверяет только себе. Но у Паттона, как подробно описали его биографы, также были авторитарные черты, и те, кто внимательно изучал Трампа, видят многие из тех же тенденций. Будучи нечестивым 13-летним богатым мальчиком, поступившим в Нью-Йоркскую военную академию, Трамп попал под пяту мини-Паттона, майора Теодора Добиаса — ворчащего и оскорбительного солдафона, которого большинство студентов презирало. Однако Трамп хорошо учился в школе и считал Добиаса своим наставником, по словам биографа Майкла Д’Антонио.

Трамп и Паттон даже имеют сверхъестественное внешнее сходство, и есть и другие параллели: они оба родились богатыми, они ценят верность, презирают инакомыслие и превыше всего ценят победу, вплоть до самоповреждения. (Внук Паттона, однако, агитировал за Марко Рубио — «Мистер Трамп, вы не Паттон», — сказал он .)

Тех, кто внимательно изучал Паттона, беспокоит точка зрения Трампа на генерала как на окончательного победителя.Упрямый стрелок может быть эффективным в правильных условиях, и Паттон, несомненно, был эффективен в работе, для которой его послали. Но еще более явно он ошибался в крупных вещах и представлял набор ценностей, которые Америка уже оставила позади, когда начала строить свою власть на терпимости и взаимодействии с миром, а не на нативистском национализме. И даже восхищение военной доблестью Паттона заслуживает пересмотра: хотя он считал себя лучшим генералом войны, историки ставят его несколько ниже Эйзенхауэра и Джорджа Маршалла, а некоторые даже ставят его ниже советского маршала Георгия Жукова, которого Паттон высмеивал.