Журнал Международная жизнь — Япония и Южная Корея – почему США так важно наладить отношения между этими странами?
25 февраля после трёхлетнего «коронавирусного» перерыва было возобновлено паромное пассажирское сообщение между южнокорейским городом Пусан и ближайшим к Корейскому полуострову японским портом Хитакацу (остров Цусима), впервые запущенное в 1999 г. Поездки на Цусиму популярны, например, среди южнокорейских любителей рыбалки. Впрочем, в японских СМИ появилась информация, что на Цусиме не все местные политики и чиновники будут рады гостям из Южной Кореи, поскольку ранее имели место инциденты «из-за культурных и других различий»[1]. Под «другими различиями», видимо, подразумевается глубоко укоренившаяся враждебность в отношениях между этими двумя азиатскими народами, которая связана как с мрачным периодом колониального господства Японии на Корейском полуострове, так и с более «свежими» проявлениями японского национализма. Что касается претензий Японии к Южной Корее, то они сфокусированы на оспаривании принадлежности островов Токто.
При этом нынешнее восстановление паромного сообщения происходит на фоне некоторых политических предпосылок к потеплению отношений между Сеулом и Токио. 17 февраля т.г. в Белой книге, опубликованной минобороны Южной Кореи, было отмечено, что Япония является «близким соседом», с которым Южная Корея разделяет ценности и должна строить ориентированные на будущее отношения сотрудничества. Предыдущее издание от 2020 г. упоминало Японию просто как соседнюю страну. Для понимания важности этого незначительного, на первый взгляд, штриха, стоит упомянуть об имевшем место в 2018 г. инциденте, когда южнокорейский военный корабль направил радар управления огнем на патрульный самолет Морских сил самообороны Японии, что привело к выяснению отношений между странами.
В новом издании Белой книги также сказано, что южнокорейские военные заинтересованы в решении накопившихся проблем, а также в сотрудничестве с японскими коллегами, например, в сфере разведывательной деятельности. Что касается островов Токто, ожидаемо говорится, что Сеул будет решительно реагировать на попытки Японией оспаривать суверенитет Южной Кореи над ними[2].
А пока, страны, расстояние между которыми небольшой пассажирский паром на подводных крыльях может преодолеть за 70 минут, имеют репутацию наиболее враждебно настроенных по отношению друг к другу американских союзников, что давно стало источником «головной» боли для их «патрона». При этом альянсы Вашингтона с Токио и Сеулом считают стержневыми элементами американоцетричной системы безопасности в Восточной Азии и Южной части Тихого океана. Впрочем, следует уточнить, что союзнические отношения Вашингтона с Сеулом, в отличие от его связей с Токио, пока не смогли трансформироваться в нечто более широкое, чем оборонительный пакт. Однако, этот недостаток для Вашингтона компенсируется возможностью военно-политического присутствия на Корейском полуострове.
Ранее на напряжённые отношения между Сеулом и Токио американцы реагировали ситуативно, стараясь не допускать их полного обвала, но в последнее время подобная турбулентность становится препятствием для реализации новых региональных инициатив Вашингтона, суть которых сводится к трансформации системы «оси и спиц» в принципиально новую сетевую структуру, выстраиваемую вокруг «QUAD». Она будет состоять из альянсов, пришедших из эпохи холодной войны, новых «полуальянсов» (соглашения о взаимном доступе войск, о тыловой поддержке) и стратегических партнёрств. При этом Сеул долгое время не проявлял заметного интереса к Индо-Тихоокеанским планам Вашингтона, анонсировав лишь в декабре прошлого года собственный взгляд на эту американскую концепцию.
Новая архитектура безопасности, как полагают в Вашингтоне, могла бы, подобно паутине, опоясывать Китай, Корейский полуостров и российский Дальний Восток. Вместе с тем, наличие «разрывов», подобных японо-южнокорейским противоречиям, может повлиять на её эффективность. Предпосылки к устранению этой проблемы для Вашингтона, возникли после состоявшихся в 2022 г президентских выборов в Южной Корее, победу на которых одержал бывший генеральный прокурор Юн Сок Ёль, представитель консервативных политических сил.
Юн Сок Ёль, вступивший в должность в мае, в отличие от своего предшественника на президентском посту, не скрывал, что являлся решительным сторонником улучшения отношений с Японией, обещая «ориентированный на будущее» подход к отношениям. Юн Сок Ёль заявлял, что стоит подумать об участии страны в деятельности «QUAD», о присоединении к Всеобъемлющему соглашению о Транстихоокеанском партнерстве. Обещал бывший генпрокурор и укрепление альянса с США[3]. Новый южнокорейский лидер встретился с Фумио Кисидой в ноябре на полях саммита АСЕАН в Пномпене, где они согласились работать над скорейшим урегулированием наиболее болезненной на данный момент проблемы в отношениях, связанной с выплатами корейцам компенсаций за принуждение к труду на японских военных заводах. В январе Юн Сук Ёль внёс предложение по использованию частного южнокорейского фонда для выплаты компенсаций. Вместе с тем, помимо личностного фактора президента, в Южной Корее в целом с помощью США спровоцирован запрос на более жёсткую политику в отношении Пхеньяна и Пекина, Этому способствовал, в частности, провал северокорорейского трека администрации Дональда Трампа, когда, по мнению А. Ланькова, была безвозвратно упущена уникальная возможность добиться от Пхеньяна радикального сокращения ракетной и ядерной программ[4]. Что касается отношений с Китаем, то их обвал был вызван провокационным появлением в Южной Корее американских комплексов противоракетной обороны.
Важно отметить новую тенденцию в японо-южнокорейских отношениях. Ранее наступательная позиция и инициатива в управлении рисками была у Сеула, что выражалось, в частности, в давлении на Токио путём пересмотра договорённостей по компенсациям и заморозки Соглашения об обмене разведданными. Япония находилась в позиции обороняющегося, но действовала при этом не во всем совпадая с интересами Вашингтона. Так, усиление Японией экспортного контроля над поставляемыми в Южную Корею высокотехнологичными материалами создало препятствия для продвигаемой Вашингтоном и самим же Токио идеи выстраивания новых высокотехнологичных цепочек добавленной стоимости, идущих в обход Китая.
Теперь же именно Сеул демонстрирует готовность обсуждать компромиссы, и мяч находится на стороне Токио. Пока не очень понятно, насколько японские политики способны проявить гибкость в данном вопросе. Определенному улучшению отношений может способствовать и бэкграунд нынешнего японского премьера, который не выглядит в глазах южнокорейских политиков выходцем из националистического крыла японского истеблишмента. Ястребиные взгляды, неожиданно проявившиеся у этого импозантного премьер-министра в настоящее время сфокусированы на Китае, России и КНДР, огибая «по касательной» чувствительные вопросы японо-южнокорейских отношений. Фумио Кисида вложил значительную часть своего политического капитала в поддержку американских усилий по изоляции России, поэтому не меньше Джо Байдена заинтересован во втягивании Южной Кореи в антироссийскую коалицию. Впрочем, Фумио Кисида скорее является консенсусной фигурой и поэтому вынужден учитывать позицию националистичестического крыла возглавляемой им партии, не расположенного к излишней рефлексии из-за проблем «исторического прошлого».
Если у Юн Сок Ёля получится реализовать свои амбициозные внешнеполитические цели, в частности, изменить характер сотрудничества с Вашингтоном по вопросам безопасности, то союзнические отношения Вашингтона и Сеула могут начать трансформироваться по модели японо-американского альянса, где Сеул будет брать на себя новые функции. Что касается перспектив возникновения кооперации по линии США-Япония-Южная Корея, то, она, будучи сфокусирована на ракетно-ядерной программе КНДР, получит уже не ситуативный, а системный характер. Не исключена и «сверка часов» между тремя странами по «китайскому треку». Однако, Вашингтону сейчас выгодно сосредоточить усилия на вовлечении Сеула в более широкие инициативы в рамках Индо-Тихоокеанской стратегии, ключевая роль во многих из которых уже закреплена за Японией. Без разморозки связей Токио и Сеула подобные усилия будут обречены на провал, основной проблемой здесь является то обстоятельство, что отношения этих стран продолжают оставаться крайне чувствительным вопросом для южнокорейской внутренней политики. В качестве ещё одного сценария оживления японо-южнокорейских связей можно рассматривать потребность в координации подходов к отношениям с Китаем в случае возвращения в Белый Дом Дональда Трампа или политика с близкими ему изоляционистскими взглядами.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
[1] Boat service linking South Korea’s Busan and Japan’s Tsushima resumes | The Japan Times
[2] South Korean defense paper describes Japan as close neighbor | The Japan Times
[3] «Ахиллесова пята» США в Восточной Азии: смогут ли Сеул и Токио перезапустить отношения — Мнения ТАСС (tass. ru)
[4] Сингапурский саммит и провал дипломатии Дональда Трампа — Россия в глобальной политике (globalaffairs.ru)
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
Южная Корея в поисках собственной теории международных отношений
1. Acharya A., Buzan B. Conclusion: on the Possibility of a non-Western IR theory in Asia. International Relations of the Asia-Pacific, 2007, Vol. 7, No. 3, pp. 427–438.
2. Cho Y. Colonialism and Imperialism in the Quest for a Universalist Korean-style International Relation Theory. Cambridge Review of International Affairs, 2015, Vol. 28, No. 4, pp. 680-700.
3. Choi J. Theorizing East Asian International Relations in Korea. Asian Perspective, 2008, Vol. 32, No. 1, pp. 193-216.
4. Chun C. Why is there no non-Western international relations theory? Reflections on and from Korea. In Acharya A., Buzan B. Non-Western International Relations Theory. Perspectives On and Beyond Asia. London: Routledge, 2009, pp. 69-81.
5. Jang D. Rawls and Natural Justice: The Law of Peoples in view of the Yin-Yang Theory in the Book of Change. The Korean Journal of International Relations, 2008, Vol. 48, No. 5, pp. 31-49.
6. Kang D. International Relations Theory and East Asian History: An Overview. Journal of East Asian Studies, 2013, Vol. 13, No. 2, pp. 181-205.
7. 김형국. 한국의 국제정치학 연구: 성찰과 전망. 국제정치논총, 46(S), 2007, 7-35 // Kim H. Modern International Politics and Korea. The Korean Journal of International Studies, 2007, Vol. 46, Special Issue, pp. 7-35 (In Korean).
8. Kim H., Cho Y. International Relations Studies in Korea: Retrospects and Prospects. Pacific Focus, 2009, Vol. 24, No. 3, pp. 402–421.
9. Kim T. A Status Identity Approach to Middle Power Diplomacy: Comparing Public Diplomacy Cases of Australia, Turkey, and Indonesia. IFANS Focus. URL: http://www.ifans.go.kr/knda/ifans/eng/pblct/PblctView.do;
jsessionid=AX40tG5t8oZIA74PMr4PsMSy.public11?csrfPreventionSalt=null&sn=&bbsSn=&mvpSn=&searchMvpSe=
&koreanEngSe=ENG&ctgrySe=&menuCl=P11&pblctDtaSn=13564&
clCode=P11&boardSe= (Accessed: 12.11.2020)
10. 이종성, 장영덕, 최영미. 한중일 삼국의 독자적 국제관계 이론화 성과에 대한 고찰. 국제정치논총, 54(4), 2014, 75-124// Lee J., Jang Y., Choi Y. A Study on the Independent Development of International Relations Theories in South Korea, China, and Japan. The Korean Journal of International Studies, 2014, Vol. 54, No. 4, pp. 75-124 (In Korean).
11. McGann G. Think Tanks, Foreign Policy and the Emerging Powers. London: Palgrave Macmillan, 2019.
12. 민병원. 국제정치이론과 한국: 비판적 성찰과 제안. 국제정치논총 , 46(S), 2007, 37-66 // Min B. International Relations Theories and Korea: A Critical Review and Some Suggestions. The Korean Journal of International Studies, 2007, Vol. 46, Special Issue, pp. 37-66 (in Korean).
13. Min B. Not So Universal? The Search for Indigenous International Relations Theories in South Korea. The Korean Journal of International Studies, 2016, Vol.14, No.3, pp. 461-487.
14. Moon C., Kim T. International Relation Studies in South Korea. Journal of East Asian Studies, 2002, Vol. 2, No. 1, pp. 45-68.
15. Park S. Sovereignty and Status in East Asian International Relations. Cambridge: Cambridge University Press, 2017.
16. Seo J., Lee H. Indigenization of International Relation Theories in Korea and China: Tails of two essentialisms. Indigenization of International Relation theories in Korea and China. In Shimizu K. Critical International Relations Theories in East Asia. Relationality, Subjectivity, and Pragmatism. NY: Routledge, 2019.
17. 윤현근, 최종철. 국제정치학(교육)에 대한 학계의 자기인식 및 평가. 국제정치논총 , 35(1), 1995, 343-369 // Yoon H., Choi J. Self-Perception and Self-Evaluation of International Relations Studies in South Korea. The Korean Journal of International Studies, 1995, Vol. 35, No.1, pp. 343-369 (in Korean).
18. Мировая политика: теория, методология, прикладной анализ / Отв. ред. А.А.Кокошин, А.Д. Богатуров. M.: КомКнига, 2005.
19. Козинец А.И. Конфуцианский порядок в Восточной Азии: значение для теории международных отношений // Ойкумена. Регионоведческие исследования, 2016, № 2, сс. 106-120.
Хронология отношений между США и Республикой Корея
Соединенные Штаты направили своего первого посланника в Корею в 1883 году. Соединенные Штаты возглавляли коалицию ООН, которая вела войну, чтобы защитить Республику Корея (РК) после Корейской Народно-Демократической Республики. (КНДР) вторглась в него в 1950 году. Соединенные Штаты и Республика Корея подписали договор о взаимной обороне в 1953 году и с тех пор тесно сотрудничают в обеспечении безопасности в регионе, решении глобальных проблем и продвижении взаимных интересов.
Вот краткая хронология дипломатической истории и сотрудничества США и РК с середины 20-го века.
Войска РК на горном наблюдательном пункте вдоль 38-й параллели. (© AP)После капитуляции Японии в конце Второй мировой войны Корейский полуостров разделен по 38-й параллели на две оккупационные зоны.
Президент РК Ли Сын Ман (справа) и генерал Дуглас Макартур, главнокомандующий союзными войсками в Японии, на открытии новой республики в августе 1948 года (© Charles Gorry/AP)Партии не реализуют свои надежды на единую Корею и вместо этого создают две отдельные нации: РК на юге и коммунистическую КНДР на севере.
Морские пехотинцы США восстановили контроль над сеульским аэродромом Кимпо в сентябре 1950 года, через три месяца после вторжения в КНДР. (© Max Desfor/AP)Войска КНДР вторгаются в РК. Во главе с Соединенными Штатами коалиция ООН из 16 стран берет на себя защиту Республики Корея, в то время как Китайская Народная Республика вступает в войну на стороне КНДР.
Президент РК Ли Сын Ман (справа) после подписания договора о взаимной обороне, который, по его словам, сдержит агрессию и укрепит мировую безопасность (© George Sweers/AP)Перемирие прекращает боевые действия, но стороны не подписывают мирный договор. США и Республика Корея подписывают договор о взаимной обороне.
Волонтер Корпуса мира Нэнси Хэмм проводит семинары по английскому языку для учителей в РК. (Корпус мира)Президент Джон Ф. Кеннеди подписывает Закон Фулбрайта-Хейса в 1961 году, а через пару лет следует двустороннее соглашение Фулбрайта между США и РК. (К 1972 г. была создана Корейско-американская образовательная комиссия.) На сегодняшний день более 32 000 граждан США и РК приняли участие в академических обменах, спонсируемых государством.
В 1966 году Корпус мира начал отправлять добровольцев в Южную Корею для обучения английскому языку и консультирования по вопросам здравоохранения, часто в сельской местности. К 1981 году будет отправлено более 2000 человек.
седана и внедорожника KIA, произведенные в РК, ожидают отправки на автомобильные заводы и, в конечном итоге, в выставочные залы. (© Bullit Marquez/AP)Рынок США играет важную роль в ориентированном на экспорт развитии РК, тенденция, которая началась в 1960-х годах. К 1980-м годам экспорт РК переключился с текстиля на более дорогие товары, такие как автомобили и интегральные схемы. (К 2020 году компании Республики Корея станут крупными инвесторами в Соединенных Штатах с прямыми иностранными инвестициями (ПИИ) в размере 62 миллиардов долларов США. Со своей стороны, Соединенные Штаты также станут надежным инвестором в РК, с уровнем ПИИ в 2020 году примерно 34 долларов США. млрд.)
USAID инвестирует в системы образования в 50 странах, ежегодно предоставляя доступ к образованию 24 миллионам молодых людей. (USAID)Основано Корейское агентство международного сотрудничества (KOICA), официальное агентство помощи РК. В настоящее время KOICA сотрудничает с Агентством США по международному развитию для продвижения образования, здравоохранения, экономической безопасности и других приоритетов во всем мире.
Выступление южнокорейской поп-группы BTS в 2019 году в Инглвуде, Калифорния. (© Chris Pizzello/AP)«Корейская волна» начинает свое движение по Соединенным Штатам с артистами K-pop, фильмами и телевизионными драмами, а также корейской кухней, покоряющей американцев. Это явление продолжается и сегодня.
2012–2018
Президент Дональд Трамп и президент РК Мун Чжэ Ин в Голубом доме в Сеуле, РК, 7 ноября 2017 г. (© Andrew Harnik/APP) Соглашение о свободной торговле вступает в силу в 2012 году. Пять лет спустя, в 2017 году, президент США Дональд Трамп наносит в Сеул первый государственный визит президента США за 25 лет. В 2018 году Трамп и президент Мун Чжэ Ин подписывают знаковое обновленное соглашение о свободной торговле. 90 003 солдата армии США и Республики Корея занимают позиции во время учений в январе 2023 г. (© Ahn Young-joon/AP)В 2021 году президент Байден и президент Мун подтверждают совместную приверженность обороне РК. На фото выше показаны солдаты РК во время учений. Два близких союзника продолжают координировать свой ответ на угрозу безопасности КНДР и свои усилия по достижению полной денуклеаризации Корейского полуострова.
Президент Байден (справа) и президент РК Юн Сок Ёль (слева) прибывают на государственный ужин в Национальный музей Кореи в Сеуле, РК, 21 мая 2022 г.В 2022 г. Президент Байден совершает свой первый визит в Республику Корея в качестве главы государства США, и его приветствует президент Юн Сок Ёль. Байден подтверждает приверженность США расширенному сдерживанию РК с использованием всего спектра оборонных возможностей США.
Оформление места для государственного ужина в Белом доме (© Andrew Harnik/AP)Президент Байден и первая леди Джилл Байден планируют государственный ужин в Белом доме для президента РК Юна и первой леди Ким Кеон Хи. Визит будет приурочен к 70-летию союза США и Республики Корея, который способствует миру и процветанию обеих стран, Индо-Тихоокеанского региона и всего мира.
Штатный писатель Лорен Монсен внесла свой вклад в эту историю.
Версия этой истории была ранее опубликована 12 апреля 2019 г..
5 вызовов для альянса США и Южной Кореи – The Diplomat
Транстихоокеанский вид | Дипломатия | Восточная Азия
В следующем десятилетии в союзе США и Кореи, которому скоро исполнится 70 лет, могут произойти более глубокие изменения, чем в любое другое десятилетие.
Фото: официальное фото Белого дома Адама ШульцаСоединенные Штаты и Южная Корея отметят 70-летие своего союза, когда президент Южной Кореи Юн Сук Ёль посетит Вашингтон с государственным визитом в конце апреля. Спустя семь десятилетий альянс превратился в прочное партнерство, которое продолжает обеспечивать мир и безопасность на Корейском полуострове, а отношения между Соединенными Штатами и Южной Кореей углубились и теперь включают тесные дипломатические, экономические, технологические и культурные связи.
Несмотря на давний характер альянса, в следующем десятилетии отношения США и Кореи могут претерпеть более глубокие изменения, чем в любое другое десятилетие. Эти изменения будут вызваны не только сдвигами в геополитике и разработках Северной Кореи вооружений, но и изменением климата, технологий и демографии. То, как Соединенные Штаты и Южная Корея отреагируют на эти пять изменений, и политические вызовы, которые возникнут в связи с ними, определят перспективы американо-корейских отношений.
В самой последней Стратегии национальной безопасности США президент Джо Байден описал предстоящее десятилетие как «решающее десятилетие » для геостратегического соперничества с Китаем. Хотя это соперничество часто называют новой холодной войной, это геостратегическое соперничество будет иметь разное значение для Соединенных Штатов и их союзников.
В отличие от первоначальной холодной войны, в которой союзники и партнеры США и Советского Союза находились в значительной степени в разных экономических лагерях, Китай интегрирован в глобальную экономику и является крупнейшим торговым партнером для более чем 120 стран – включая Южную Корею. Китай также заменил Соединенные Штаты в качестве крупнейшего в мире производственного центра. Эти глубокие экономические связи делают государства, в том числе Южную Корею, более чувствительными к своим экономическим и дипломатическим интересам в Китае, что было менее важным фактором во время холодной войны.
Diplomat Brief
Еженедельный информационный бюллетень
NПолучайте информацию о событиях недели и развивайте сюжеты для просмотра в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Получить информационный бюллетень
Поскольку Соединенные Штаты продолжают сохранять технологическое превосходство над Китаем, они обратились к экспортному контролю, чтобы сохранить свое преимущество, используя субсидии для восстановления своей производственной базы. В области полупроводников и электромобилей это создало напряженность в альянсе США и Кореи. Южнокорейские фирмы вкладывают значительные средства в производство полупроводников в Китае, а экспортный контроль США и Закон о чипах вызвали обеспокоенность по поводу жизнеспособности этих операций. Дискриминационное предоставление субсидий на электромобили — там, где пересекаются политика национальной безопасности США и климатическая политика — в Законе о снижении инфляции также было предметом разногласий.
В ожидании того, что Соединенные Штаты будут продолжать применять экспортный контроль в областях, связанных с облачными вычислениями, квантовыми вычислениями, биотехнологиями и искусственным интеллектом (ИИ), соперничество между США и Китаем, вероятно, продолжит формировать экономические отношения между Соединенными Штатами. Штаты и Южная Корея.
Геостратегическое соперничество также влияет на политику в отношении Северной Кореи, поскольку она сближается с Россией и Китаем. На протяжении большей части последних трех десятилетий Китай и Россия были партнерами, хотя и не всегда столь полезными, как надеялся Вашингтон, в усилиях по денуклеаризации Северной Кореи. Это меняется.
Пока Северная Корея возобновляет ракетные испытания, Китай и Россия обеспечивают политическое прикрытие, блокируя новые резолюции и санкции в ООН. Северная Корея ответила взаимностью на поддержку России, обвинив Соединенные Штаты во вторжении России в Украину, проголосовав против резолюций ООН, осуждающих вторжение России, и раскритиковав переброску американских танков в Украину. В то же время, как сообщается, Северная Корея поставляет России боеприпасы, и Москва надеется, что это будет продолжаться, поскольку Пхеньян стремится заключить сделку «оружие в обмен на продовольствие», чтобы углубить связи с Россией.
РекламаАмерикано-корейский альянс сталкивается с перспективой ослабления рычагов влияния в своих усилиях по денуклеаризации, поскольку Северная Корея продолжает разрабатывать свои системы вооружений, получая при этом политическое прикрытие и, вероятно, экономическую поддержку со стороны Москвы и Пекина, несмотря на санкции ООН.
Проблемы геостратегии и безопасности — не единственные проблемы, которые предстоит решить американо-южнокорейскому партнерству. Если следующее десятилетие станет ключевым для геостратегического соперничества между Соединенными Штатами и Китаем, новый отчет ООН предполагает, что оно также будет иметь решающее значение для предотвращения глобального повышения температуры, которое приведет к экстремальным изменениям климата.
Соединенные Штаты и Южная Корея расширили сотрудничество в области изменения климата в последние годы, но сотрудничество необходимо углубить и распространить на другие страны, если мы хотим добиться заметного прогресса в ускорении сокращения выбросов. Двум союзникам также необходимо будет избегать споров, подобных тем, которые имели место по поводу промышленной политики в Законе о снижении инфляции.
Изменение климата также повлияет на политику безопасности альянса. И без того хрупкая инфраструктура и сельское хозяйство Северной Кореи столкнутся с большими нагрузками из-за экстремальных погодных условий. Эти нагрузки на производство продовольствия могут привести к усилению нестабильности, если они доведут доступность продовольствия до более высокого уровня, чем это было во время пандемии.
В Соединенных Штатах и Южной Корее также происходят демографические сдвиги, имеющие последствия для национальной безопасности. Эти сдвиги будут медленными и проявятся в течение следующих двух десятилетий, но наиболее остро они будут ощущаться в Южной Корее. Десятилетия снижения рождаемости привели к сокращению как населения трудоспособного возраста, так и населения в целом. Эти тенденции вряд ли изменятся в ближайшее время, и в последние годы они стали более экстремальными. С 2018 года общий коэффициент рождаемости в Южной Корее упал ниже 1,0, что значительно ниже коэффициента воспроизводства населения, составляющего 2,1, и достиг нового минимума 0,78 в 2022 году9.0003
Демографические тенденции в Южной Корее имеют значение для альянса. По мере сокращения рабочей силы и старения населения Южная Корея столкнется с ухудшением перспектив экономического роста и усилением нагрузки на ресурсы из-за роста расходов на здравоохранение и пенсионное обеспечение, но она также столкнется с сокращением числа призывников в армию. С 2018 года Южная Корея сократила свою действующую армию с 618 000 военнослужащих до примерно 500 000 человек. Текущий план предусматривает сохранение этих уровней до 2027 года, но демографические тенденции будут все больше и больше заставлять сокращать численность действующей армии. Зачисленные члены в настоящее время составляют 299 000 военнослужащих, но за последние два десятилетия рождаемость мальчиков упала с примерно 110 000 в 2000 году до чуть менее 105 000 в прошлом году.
Поскольку мужчины, родившиеся в течение последних двух десятилетий, начнут свою службу в течение следующих двух десятилетий, нехватка рядовых членов составит примерно 80 000 человек.Технология послужит одним из возможных решений проблемы нехватки войск в Южной Корее. Сеул уже экспериментирует с использованием ИИ для питания дронов для разведки и распознавания изображений, а также работает над разработкой других стратегий будущего использования ИИ в обороне. В конечном итоге ИИ мог бы помочь с задачами, связанными с автономной переброской оружия, полевой медицинской диагностикой и лечением, а также с улучшением противоракетной обороны.
Хотя ИИ может помочь Южной Корее удовлетворить потребности будущего сокращения войск, технология также создаст проблемы, выходящие за рамки вопросов этики использования автономного оружия и интеграции ИИ между системами США и Кореи.
В отличие от холодной войны, когда государства в значительной степени монополизировали стратегические технологии, частный сектор будет играть доминирующую роль в разработке и внедрении ИИ, а входные барьеры будут относительно низкими. Две из последних записей, ChatGPT и DALL-E 2, продемонстрировали потенциал ИИ, а также возможности использования ИИ в качестве инструмента политической подрывной деятельности как внутри страны, так и иностранными державами; становится все труднее понять, являются ли текст, звук и изображения реальными или искусственными.
Из всех изменений, которые произойдут в следующем десятилетии, ИИ потенциально может стать самым важным для общества, политики, экономики и национальной безопасности, но также и тем, влияние которого предсказать труднее всего.
РекламаСледующее десятилетие будет сильно отличаться от предыдущего десятилетия и определит последующие десятилетия. Чтобы справиться с этими тенденциями, Соединенным Штатам и Южной Корее необходимо участвовать в более глубоких и долгосрочных дискуссиях о будущем размещении сил США на Корейском полуострове, чтобы лучше подготовиться к грядущим демографическим сдвигам. Также необходимо усилить координацию между Соединенными Штатами и Южной Кореей, а также их партнерами и союзниками в вопросах изменения климата и новых технологий.