Содержание

Война Николая Никулина: правда и ложь мемуаров

Мемуары, мемуары… Кто их пишет? Какие мемуары могут быть у тех, кто воевал на самом деле? У лётчиков, танкистов и прежде всего у пехотинцев? Ранение – смерть, ранение – смерть, ранение – смерть и всё! Иного не было. Мемуары пишут те, кто был около войны. Во втором эшелоне, в штабе. Либо продажные писаки, выражавшие официальную точку зрения…

Мемуары рядового солдата Великой Отечественной войны – событие относительно редкое. Сравнительно низкий уровень общей грамотности, тяжесть испытаний, отсутствие времени и возможности на то, чтобы вникнуть в происходящее, прямые запреты ведения дневников в годы войны – всё это делало вероятность появления воспоминаний рядовых и сержантов крайне низкой. Да и что может вспомнить простой солдат, если все его силы и энергия уходили на то, чтобы выполнить поставленную задачу и остаться при этом в живых? Война рядового – это 500 метров до противника, столько же в тыл, до командира батальона и несколько сот метров по фронту роты. Это задача вида «достигнуть ориентира № 3 – поваленная береза, окопаться и ждать распоряжений». Всё, больше ничего. Поэтому солдатские мемуары – это прежде всего рассказ о тех людях, с кем пришлось делить последний сухарь, кто собирал по карманам махорочную пыль, чтобы свернуть козью ножку, кто шёл рядом те самые полкилометра до противника и кто лёг в сырую землю… Но вспоминать тяжело, потому что за каждым эпизодом притаились боль и страдания. В начале 70-х годов прошлого века Константин Симонов потратил сотни часов на интервью с полными кавалерами ордена Славы. Казалось бы, заслуженные люди с массой подвигов – сиди да рассказывай! Но, читая интервью, вдруг понимаешь, что Симонову приходится буквально клещами вытягивать из героев рассказ, и только грамотный вопрос на короткое время заставляет ветерана погрузиться в прошлое и выдать какие-то интересные подробности.

Война – это тяжелейшая травма для психики любого человека. Те, кто не смог с ней справиться, заканчивали жизнь самоубийством, спивались, уходили в криминал. Их жизненный путь был коротким и трагичным. Большинство же боролось с ней до конца жизни. Оставим классификацию путей преодоления военной психотравмы профессиональным психологам, однако за 15 лет работы над сайтом iremember.ru, опросив более 2000 человек, мы можем отметить несколько способов, к которым в основном прибегают ветераны, чтобы сохранить свою личность и не дать ужасам войны её разрушить:

Диссоциация – отделение себя от травмы. При этом рассказ о войне превращается в сплошной анекдот и состоит в основном из поиска еды и выпивки, смешных историй о встречах с противником и командирами.

Подавление – активное вытеснение негативных воспоминаний. Это те самые ветераны, которые «никогда не рассказывали о войне». Если такой человек соглашается на интервью, то рассказ его предельно жесток и наполнен подробностями.

Аннулирование – война просто стирается из памяти человека. Этот подход характерен для женщин-участниц войны, но бывает и с мужчинами.

Вымещение – форма психологической защиты, при которой негативная эмоциональная реакция направлена не на ситуацию, вызвавшую психическую травму, а на объекты, не имеющий к психотравме отношения. Чаще всего это люди, с которыми сам ветеран не общался или ситуации, в которых он не участвовал.

Последний способ борьбы личности с военной травмой мы рассмотрим подробнее, поскольку именно он ярко представлен на страницах мемуаров Николая Николаевича Никулина «Воспоминания о войне» (Государственный Эрмитаж. – 2-е изд. – СПб.: Издательство Государственного Эрмитажа, 2008). Сам автор этого и не скрывает:

«В этой рукописи я решал всего лишь личные проблемы. Вернувшись с войны израненный, контуженный и подавленный, я не смог сразу с этим справиться. В те времена не было понятия «вьетнамский синдром» или «афганский синдром», и нас не лечили психологи. Каждый спасался, как мог».

Любые мемуары – вещь крайне субъективная. Часто они писались для однополчан, и в задачу мемуариста входило не забыть и не пропустить ни одной фамилии, дабы не обидеть хорошего человека. Но есть и те, что написаны для себя, чтобы оправдать свои действия, «облегчить душу», и т.п. Не скрывает этого и Николай Никулин, сообщая о том, что записал свои воспоминания, чтобы исторгнуть из себя всю мерзость войны. Исторгнуть получилось блестяще, но вызывает сомнения искренность автора. Прежде всего, отторжение вызывает описание Никулиным людей, с которыми его сводила война. Если человек в описании автора умелый воин и хороший специалист – следом он обязательно алкоголик, насильник, наделён физическими недостатками, и прочее. Если же описание человека начинается с положительных качеств – жди беды: это практически неизбежно, как в плохом детективе, будет последняя сволочь. В книге нет ни одного упоминания женщин на войне с положительной точки зрения – это исключительно объект сексуальных домогательств. И здесь мы должны ещё раз постулировать: взгляд мемуариста – это взгляд его души. Если человек заточен только на то, чтобы видеть негатив, ничего другого он увидеть не сможет. Включённая психологическая защита в форме вымещения не позволяет автору не то что быть объективным, а заставляет его выискивать, смаковать, а иногда и додумывать негативные ситуации и поступки.

Анализировать эти мемуары очень тяжело. В той или иной форме мы брались за рецензию его книги несколько раз, и каждый раз это заканчивалось ничем после нескольких написанных строчек. Однако празднование 70-летия Победы взвинтило градус споров о ценности книги до точки кипения, и мы всё же сочли необходимым высказаться. В последние годы воспоминания Никулина выкладываются на стол в любой дискуссии о правдивости тех или иных воспоминаний о войне как главный козырь, после чего спор часто переходит на личности. Отношение к книге у разных читателей строго противоположное: в зависимости от степени просвещённости в вопросах военной истории и политических пристрастий это либо «одна из немногих книг с «настоящей» правдой о войне», либо «грязный пасквиль, написанный с целью опорочить память солдат Великой Отечественной».

Нами предпринимались попытки проанализировать книгу Никулина исключительно на основе документов Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ), однако невысокое воинское звание и должности автора мемуаров не позволили выполнить эту задачу в полной мере и полностью проследить его боевой путь. Удалось найти всего пару упоминаний лично сержанта Никулина, но об этом несколько позже. Тем не менее, изучение документов дало общее представление о событиях, описанных в книге, а также позволило получить подтверждение или опровержение некоторых эпизодов.

Следует сразу сказать, что фотографическая точность при упоминании через 30 лет (книга написана в 1975 году) дат, фамилий, географических названий позволяют с большой уверенностью предположить, что автор мемуаров вёл на фронте дневниковые записи. Именно эпизоды, описанные с их использованием, очень хорошо «ложатся в документы» ЦАМО, а вот появление фигур речи вида «наш полковник», «наш комиссар» или «сосед по госпитальной койке» сразу должно настораживать, так как они большей частью сулят только повторение баек, кочевавших по всему фронту, как говорится, «от Баренцева до Чёрного моря». Некоторые из них снабжены снимающими ответственность с автора оборотами («мне рассказывали»), но часть описана от первого лица.

Итак, начнём с предисловия:

«Мои записки не предназначались для публикации. Это лишь попытка освободиться от прошлого: подобно тому, как в западных странах люди идут к психоаналитику, выкладывают ему свои беспокойства, свои заботы, свои тайны в надежде исцелиться и обрести покой, я обратился к бумаге, чтобы выскрести из закоулков памяти глубоко засевшую там мерзость, муть и свинство, чтобы освободиться от угнетавших меня воспоминаний. Попытка наверняка безуспешная, безнадёжная…»

Бумага, как известно, «всё стерпит», и её использование в психотерапии опробовано давно и успешно. Вот только результат этой тяжелейшей внутренней работы, которую травмированный человек проводит над собой, изливая на бумагу свои переживания, выносить на публику действительно не стоило бы, по крайней мере в исходном виде.

«Эти записки глубоко личные, написанные для себя, а не для постороннего глаза, и от этого крайне субъективные. Они не могут быть объективными потому, что война была пережита мною почти в детском возрасте, при полном отсутствии жизненного опыта, знания людей, при полном отсутствии защитных реакций или иммунитета от ударов судьбы».

Абсолютно честное и точное замечание, которое должно насторожить тех, кто пытается представить книгу Никулина как истину в последней инстанции и как единственную правдивую книгу о войне. Однако это всего лишь один из взглядов на войну, где все люди – сволочи, завшивленные и вонючие, где все мысли – только о вкусной еде и тёплой постели, где кругом – только трупы и грязь. Впрочем, существуют и другие точки зрения людей, справившихся с травмой иным способом или вообще избавившихся от неё. Прекрасным примером могут служить воспоминания Мансура Абдулина «От Сталинграда до Днепра», Василия Брюхова «Бронебойным, огонь!» и многие другие.

«Мой взгляд на события тех лет направлен не сверху, не с генеральской колокольни, откуда всё видно, а снизу, с точки зрения солдата, ползущего на брюхе по фронтовой грязи, а иногда и уткнувшего нос в эту грязь. Естественно, я видел немногое и видел специфически».

Сложно сказать, осознанно ли автор нарушил эту декларацию, или ему просто не удалось удержаться от соблазна высказать свои взгляды на тактику и стратегию, но описаний, как надо было правильно действовать командирам всех рангов вплоть до Верховного Главнокомандующего в той или иной ситуации, в книге предостаточно. Вот лишь пара примеров:

«…Полковник знает, что атака бесполезна, что будут лишь новые трупы. Уже в некоторых дивизиях остались лишь штабы и три-четыре десятка людей. Были случаи, когда дивизия, начиная сражение, имела 67 тысяч штыков, а в конце операции её потери составляли 1012 тысяч – за счёт постоянных пополнений! А людей всё время не хватало! Оперативная карта Погостья усыпана номерами частей, а солдат в них нет… Хорошо, если полковник попытается продумать и подготовить атаку, проверить, сделано ли всё возможное. А часто он просто бездарен, ленив, пьян. Часто ему не хочется покидать тёплое укрытие и лезть под пули…»

«Из штаба, по карте командовал армией генерал Федюнинский, давая дивизиям приблизительное направление наступления

».

Перефразируя известную цитату, скажем: «товарищ гвардии сержант упрощает».

Можно перечислять подобные познания о действиях командиров бесконечно. Однако вернёмся к первым военным воспоминаниям автора:

«Врезалась в память сцена отправки морской пехоты: прямо перед нашими окнами, выходившими на Неву, грузили на прогулочный катер солдат, полностью вооружённых и экипированных. Они спокойно ждали своей очереди, и вдруг к одному из них с громким плачем подбежала женщина. Её уговаривали, успокаивали, но безуспешно. Солдат силой отрывал от себя судорожно сжимавшиеся руки, а она всё продолжала цепляться за вещмешок, за винтовку, за противогазную сумку. Катер уплыл, а женщина ещё долго тоскливо выла, ударяясь головою о гранитный парапет набережной. Она почувствовала то, о чём я узнал много позже: ни солдаты, ни катера, на которых их отправляли в десант, больше не вернулись».

Здесь мы видим ошибку, типичную не только для воспоминаний Николая Никулина, но и для других мемуаров, когда логическое построение делается на основе недостаточного количества фактов. Вчерашний школьник Николай видит и остро переживает сцену прощания. Больше этот катер он не видит и, скорее всего, до него доходит информация, что огнём противника один из катеров (может быть, даже этот) потоплен, а находившиеся на нём погибли. Со временем эти события выстроились в логическую цепочку «отправка – женщина – смерть». Возможно, Николай стал свидетелем погрузки участников Петергофского десанта, из которых действительно не выжил практически никто, но это не даёт ему права на обобщения.

«Баржа, между тем, проследовали по Неве и далее. На Волхове её, по слухам, разбомбили и утопили мессершмитты. Ополченцы сидели в трюмах, люки которых предусмотрительное начальство приказало запереть – чтобы, чего доброго, не разбежались, голубчики!»

Хорошо, что в описание эпизода добавлено снимающее с автора любую ответственность за достоверность примечание «по слухам». Понять логику действий кровожадных и глупых командиров сложно – в трюмы под непременный замок загоняются… добровольцы ленинградского ополчения. Чтобы не передумали, забыв, что они добровольцы? Как и в предыдущем случае – кто рассказал про эпизод автору? Погибшие в запертых трюмах ополченцы, те, кто их там запер, или немецкие лётчики похвастались? Читатель этой книги должен быть очень внимательным, отслеживая источник информации автора. Слухи, или «сарафанное радио», – это интернет того времени. Они самопроизвольно рождались и умирали, и чем тяжелее была обстановка на фронте, тем невероятнее были предположения. Даже в конце войны ходили разговоры о том, что с немцами заключат мирный договор. Сынкова Вера Савельевна вспоминает о том, как входили немцы в их село: «К тому времени по селу активно пошли слухи – говорили, что тех, у кого обстриженные волосы, будут стрелять. А у меня, как назло, короткие волосы. Что делать?! В магазине имелась деревянная лоханка, я её на голову надела и через сад стала пробираться домой». Таких историй было сотни, и попытка выстроить на них повествование приведёт только к искажению реальности.

«…Какой смешной сержант: «Ага, вы знаете два языка! Хорошо – пойдёте чистить уборную!» Уроки сержанта запомнились на всю жизнь. Когда я путал при повороте в строю правую и левую стороны, сержант поучал меня: «Здесь тебе не университет, здесь головой думать надо!»

Сержант должен был быть не только смешным, но и очень наблюдательным – как он сумел по внешнему виду красноармейца Никулина определить, что тот владеет двумя языками? Обычно такие подробности становятся причиной насмешек и издевательств, будучи упомянутыми не к месту – не надо подчеркивать знание языков, когда об этом не просят. Здесь нужно сделать одно важное уточнение: Николай Никулин вырос в городе, в интеллигентной семье и, вероятно, был лишён возможности общаться с простыми и малограмотными людьми, которых в Советском Союзе начала 40-х годов было большинство. Человек, у которого было четыре класса начальной школы, то есть, умевший кое-как читать-писать и знавший простые арифметические действия, мог рассчитывать на карьеру младшего командира, а при определённом везении и старании – и на получение среднего профессионального и даже высшего образования. Жизнь в предвоенные годы была трудна, так что с воспитанием у сержантов и старшин не всегда дело обстояло хорошо. И уж точно, им не за что было любить наглых юнцов, росших на всём готовом и закончивших среднюю школу, за что с 1940 года полагалось платить.

«В августе дела на фронте под Ленинградом стали плохи, дивизия ушла на передовые позиции, а с нею вместе – половина наших курсов в качестве пополнения. Все они скоро сгорели в боях».

Таких обобщений разбросано по тексту много. Автор легко экстраполирует свой личный опыт или опыт рассказывавших ему людей на всю Красную армию, советский народ и страну в целом. Очень многие оценочные суждения Николая Никулина опираются не на систему фактов, а на единичные частные случаи. Поэтому от читателя требуется огромное внимание, чтобы при изучении книги постараться отделить факты от домыслов и обобщений. Просто ещё один пример:

«…Лучше всех была судьба тех, кто попал в полки связи. Там они работали на радиостанциях до конца войны и почти все остались живы. Хуже всех пришлось зачисленным в стрелковые дивизии: «Ах, вы радисты, – сказали им, – вот вам винтовки, а вот – высота. Там немцы! Задача – захватить высоту!»

Хороший мемуарист всё же должен говорить только за себя!

«…Горели Бадаевские продовольственные склады. Тогда мы ещё не могли знать, что этот пожар решит судьбу миллиона жителей города, которые погибнут от голода зимой 19411942 годов».

Теперь уже точно известно, что пожар Бадаевских складов не решил ничего. Там действительно хранились огромные запасы продовольствия, но в реальности, с учётом снабжения всего города, их могло бы хватить максимум на неделю. Спасли бы эти продукты лишние жизни, или нет, сказать сложно. Как бы то ни было, 8 сентября, когда немцы разбомбили Бадаевские склады, в Ленинград по Ладоге уже шли первые баржи с продовольствием. Но это совсем другая история.

Описание собсвенной внешности и способностей выглядит неприглядно:

«Я был никудышный солдат. В пехоте меня либо сразу же расстреляли бы для примера, либо я сам умер бы от слабости, кувырнувшись головой в костёр: обгорелые трупы во множестве оставались на месте стоянок частей, прибывших из голодного Ленинграда. В полку меня, вероятно, презирали, но терпели».

«…Я уже был дистрофиком и выделялся среди солдат своим жалким видом»… «Со временем я в кровь расчесал себе тощие бока, и на месте расчёсов образовались струпья» … «Я собирал сухари и корки около складов, кухонь – одним словом, добывал еду, где только мог».

«Для меня Погостье было переломным пунктом жизни. Там я был убит и раздавлен. Там я обрёл абсолютную уверенность в неизбежности собственной гибели. Но там произошло моё возрождение в новом качестве. Я жил как в бреду, плохо соображая, плохо отдавая себе отчёт в происходящем. Разум словно затух и едва теплился в моём голодном, измученном теле».

«…В благодарность за службу начальник столовой дал нам большой чан с объедками, оставшимися от офицерского завтрака. Мы сожрали их с восторгом, несмотря на окурки, изредка попадавшиеся в перловой каше».

«…Обовшивевший, опухший, грязный дистрофик, я не мог как следует работать, не имел ни бодрости, ни выправки. Моя жалкая фигура выражала лишь унылое отчаяние. Собратья по оружию либо молча неодобрительно сопели и отворачивались от меня, либо выражали свои чувства крепким матом: «Вот навязался недоносок на нашу шею!»

Судя по разбросанным в книге то тут, то там описаниям взаимоотношений с сослуживцами, Николай Никулин не только не пользовался авторитетом, но был как минимум объектом насмешек, а как максимум презираем. Мужской армейский коллектив – очень жёсткая среда, и если складывается так, что «твоё место у параши», то и выбраться с этого места можно только поменяв часть, что автору и удаётся под конец войны. Так что неудивительно, что сослуживцы не любят того, кто для них бесполезен и чью долю трудностей им приходится брать на себя. Нет ничего удивительного и в том, что эта нелюбовь взаимна, и именно поэтому все люди у Николая Никулина выглядят неприглядно – как говорится, алаверды!

«…Теперь эта операция, как «не имевшая успеха», забыта. И даже генерал Федюнинский, командовавший в то время 54-й армией, стыдливо умалчивает о ней в своих мемуарах, упомянув, правда, что это было «самое трудное, самое тяжёлое время» в его военной карьере».

Речь идёт о неудачной Любанской операции, проведённой в январе-апреле 1942 года. Вот только генерал Федюнинский в своих мемуарах не умалчивает о неудаче, а посвящает ей целую главу своей книги «Поднятые по тревоге» с красноречивым названием «Этого могло не случиться», где делает разбор причин провала этой попытки деблокирования Ленинграда. Книга мемуаров генерала Федюнинского написана в 1961 году, за 15 лет до того, как бывший сержант Никулин сел писать свои воспоминания.

«…станцию Погостье наши, якобы, взяли с ходу, в конце декабря, когда впервые приблизились к этим местам. Но в станционных зданиях оказался запас спирта, и перепившиеся герои были вырезаны подоспевшими немцами. С тех пор все попытки прорваться оканчиваются крахом. История типичная! Сколько раз потом приходилось её слышать в разное время и на различных участках фронта!»

Одна из самых распространённых фронтовых баек, ходивших по всем участкам фронта, не имеющая под собой документальных подтверждений. С ней конкурирует по популярности история про специально оставленные немцами цистерны со спиртом, захват которых позволяет им тут же отбить населённый пункт назад, поскольку все перепились. Не смог пройти мимо и Никулин, эта история всплыла уже при описании событий последнего года войны:

«…Я пришёл в подвал, когда на бетонном полу была лужа по колено, воздух, заполненный парами спирта, пьянил. Кое-где в жидкости виднелись ватные штаны и ушанки захлебнувшихся любителей выпить».

Как уже упоминалось, нет в книге Николая Никулина ни одного уважительного упоминания женщины на войне. Все они выглядят либо бессловесными сексуальными рабынями, либо сознательными женщинами лёгкого поведения:

«…Голодным солдатам … было не до баб, но начальство добивалось своего любыми средствами, от грубого нажима до самых изысканных ухаживаний. …И ехали девушки домой с прибавлением семейства. Кто-то этого искал сам … Бывало хуже. Мне рассказывали, как некий полковник Волков выстраивал женское пополнение и, проходя вдоль строя, отбирал приглянувшихся ему красоток. Такие становились его ППЖ, а если сопротивлялись – на губу, в холодную землянку, на хлеб и воду! Потом крошка шла по рукам, доставалась разным помам и замам. В лучших азиатских традициях!»

Судьба женщин на фронте чаще всего была очень непростой, да и после войны им досталось – почти десять лет слова «фронтовичка» и «шлюха» были практически синонимами. Вот что об этом вспоминал другой ветеран Василий Павлович Брюхов: «Вообще, у меня отношение к женщинам всегда было самое трогательное. Ведь у меня самого было пять сестёр, которых я всегда оберегал. Поэтому я к девчонкам был очень внимателен. Ведь девчонки мучились-то как?! Им же труднее было в сотню раз, чем нам, мужикам! Особенно обидно за девчонок-медсестёр. Они же на танках ездили, с поля боя раненых вывозили и, как правило, получали медаль «За Боевые Заслуги» – одну, вторую, третью. Смеялись, что получила «За половые потуги». Из девчонок редко кто орден Красной Звезды имел. И те, кто ближе к телу командира. А после войны как к ним относились?! Ну, представь: у нас в бригаде тысяча двести человек личного состава. Все мужики. Все молодые. Все подбивают клинья. А на всю бригаду шестнадцать девчонок. Один не понравился, второй не понравился, но кто-то понравился, и она с ним начинает встречаться, а потом и жить. А остальные завидуют: «А, она такая-сякая. ППЖ». Многих хороших девчонок ославили. Вот так». Поскольку Николай Никулин из тех, кому не досталось на фронте женской ласки, то с сожалением приходится констатировать, что в своих мемуарах он встал на путь того самого «ославления» всех 800 000 женщин-участниц войны.

«В начале войны немецкие армии вошли на нашу территорию, как раскалённый нож в масло. Чтобы затормозить их движение, не нашлось другого средства, как залить кровью лезвие этого ножа. Постепенно он начал ржаветь и тупеть и двигался всё медленней. А кровь лилась и лилась. Так сгорело ленинградское ополчение. Двести тысяч лучших, цвет города».

Общая численность боевой части ленинградского ополчения составляла порядка 160 000 человек, при этом не поддаётся сомнению, что части ополченцев удалось выжить. Например, Даниилу Гранину, который воевал до самой Победы и жив поныне. Воевал в Ленинградской армии народного ополчения и актер Борис Блинов, исполнитель роли Фурманова в «Чапаеве». Он выжил в июльских боях, был эвакуирован в Казахстан с киностудией «Ленфильм», успел сняться в «Жди меня» и умер в 1943 году от брюшного тифа.

«…И встаёт сотня Иванов, и бредёт по глубокому снегу под перекрёстные трассы немецких пулемётов. А немцы в тёплых дзотах, сытые и пьяные, наглые, всё предусмотрели, всё рассчитали, всё пристреляли и бьют, бьют, как в тире. Однако и вражеским солдатам было не так легко. Недавно один немецкий ветеран рассказал мне о том, что среди пулемётчиков их полка были случаи помешательства: не так просто убивать людей ряд за рядом – а они всё идут и идут, и нет им конца».

Разбирая этот эпизод, мы не будем останавливаться на уже несколько раз упомянутых обобщениях. Удивительно, но воспоминания бывших немецких солдат зачастую выглядят абсолютно так же, только в них именно «иваны» прекрасно экипированы, накормлены и занимают оборудованные позиции. Видимо, хорошо там, где нас нет?

«…Полки теряли ориентировку в глухом лесу, выходили не туда, куда надо. Винтовки и автоматы нередко не стреляли из-за мороза, артиллерия била по пустому месту, а иногда и по своим. Снарядов не хватало… Немцы знали всё о передвижениях наших войск, об их составе и численности. У них была отличная авиаразведка, радиоперехват и многое другое».

Разумеется, вермахт был очень сильным противником, во многом превосходившим по своим боевым возможностям РККА. Однако делать из немецких солдат и офицеров киборгов, видящих расположение Красной армии насквозь, как минимум опрометчиво. Немецкие документы, так же, как и наши, пестрят сообщениями о плохом взаимодействии родов войск, опозданиях с выдвижением, плохой организации штабной и разведывательной работы. Если бы немцы были всезнающими, то разгрома их под Москвой просто не случилось бы, как и не случилось бы Победы. Возникает и вопрос: откуда в 1975 году бывший сержант Никулин знает о немецкой авиаразведке, радиоперехвате и другом? Более того, Никулин противоречит сам себе, приводя ниже по тексту воспоминания немецкого солдата:

«У нас не было зимней одежды, только лёгкие шинели, и при температуре −40, даже −50 градусов в деревянных бункерах с железной печкой было мало тепла. Как мы все это выдержали, остаётся загадкой до сих пор».

В очередной раз мы сталкиваемся с попыткой мемуариста не разобраться с теми тяжёлыми переживаниями, что сопровождали его жизнь на фронте, но отгородиться от них стеной общих фраз и бессмысленных обобщений.

«…я узнал как разговаривает наш командующий И. И. Федюнинский с командирами дивизий: «Вашу мать! Вперёд!!! Не продвинешься – расстреляю! Вашу мать! Атаковать! Вашу мать!» … Года два назад престарелый Иван Иванович, добрый дедушка, рассказал по телевизору октябрятам о войне совсем в других тонах…»

Интересно, что автор ставит на одну доску командиров, не способных выполнить приказ, и детей младшего школьного возраста. Видимо, генерал Федюнинский должен был говорить в обоих случаях одинаково, вот только непонятно, как именно?

«…Валенки сменили на ботинки с обмотками – идиотское устройство, всё время разматывающееся и болтающееся на ногах».

Приверженцев ботинок с обмотками в пехоте было немало. Многие ветераны войны отмечают, что в условиях межсезонья обмотки, игравшие роль эрзац-голенища, проявили себя лучше, чем сапоги. Вспоминает Желмонтов Анатолий Яковлевич: «Обмотки хороши – снег не попадает, сохнут быстро». Ему вторит Осипов Сергей Николевич: «Когда мы пришли на обувной завод «Батя», то чехи предложили нам бесплатно обменять наши ботинки с обмотками на сапоги. Но никто из солдат не захотел обмотки снимать, потому что сапоги трут ноги, а обмотки очень удобны на марше». Может быть, их просто надо было научиться правильно наматывать?

«…Став снайпером, я, однако, был назначен командиром отделения автоматчиков, так как не хватало младших командиров. Здесь я хватил горячего до слёз. В результате боёв отделение перестало существовать. Служба в пехоте перемежалась с командировками в артиллерию. Нам дали трофейную 37-миллиметровую пушку, и я, как бывший артиллерист (!?), стал там наводчиком. Когда эту пушку разбило, привезли отечественную сорокопятку, с ней я и «накрылся». Такова история моей славной службы в 311-й с. д. во время Мгинской операции 1943 года».

Казалось бы – вот об этом и надо писать! Как ходил на «охоту», как вело бои отделение. Кто те люди, что легли в нашу землю, и почему они не перечислены поимённо? А скорее всего потому, что ничего этого не было. Согласно алфавитной книге учёта рядового и сержантского состава 1067-го стрелкового полка 311-й стрелковой дивизии, хранящейся в дивизионном фонде в архиве Министерства обороны (опись 73 646, дело 5) младший сержант Н. Н. Никулин ранен 23.08.1943 и из части убыл. Интересна указанная воинская учётная специальность раненого (ВУС) – № 121. Согласно перечню воинских специальностей, это санитар или санитарный инструктор, но никак не снайпер или наводчик. Это одно упоминание автора в документах частей и соединений, в которых ему довелось воевать.

Второй эпизод тоже противоречит воспоминаниям Никулина. Он пишет, что «стал своим» в 534-й отдельной медико-санитарной роте из-за череды ранений, и в итоге, после одного из них, так и остался в штате роты на должности старшины (по сути – административно-хозяйственной должности). Уцелевший приказ по 48-й Гвардейской тяжелой гаубичной артиллерийской бригаде от 31 августа 1944 года (фонд 48-й Гв.ТГАБр, оп.2, д.2, л.116) сообщает об исключении с довольствия личного состава. В конце списка после убитых, пропавших без вести и раненых идёт список убывших по болезни, и последняя строчка гласит: «…18. Радиотелеграфиста старшего 1-й батареи Гв. мл. сержанта Никулина Н. Н. – в 543 мср с 31.08.1944». Вот такое вот не вполне героическое убытие с передовой, которому нет места в правдивых мемуарах.

«Перед боями нам вручали дивизионное знамя. … Проходя перед строем, полковник искал двух ассистентов для сопровождения знамени. … Самым подходящим неожиданно оказался… я, вероятно, из-за моих многочисленных медалей и гвардейского значка».

В 1943 году у автора не было ни гвардейского звания, ни «многочисленных медалей» – первую медаль «За Отвагу» он получит через год, в июле 1944 года. Максимум, что мог получить Николай Никулин к лету 1943 года, – медаль «За оборону Ленинграда», учреждённую в декабре 1942-го, но была ли она редкой среди солдат, воевавших на том же участке фронта?

«…Однажды в морозный зимний день 1943 года наш полковник вызвал меня и сказал: «Намечается передислокация войск … возьми двух солдат, продукты на неделю и отправляйся, чтобы занять заблаговременно хорошую землянку для штаба. Если через неделю мы не приедем, возвращайся назад».

Какую должность должен был занимать младший сержант Никулин, чтобы «наш полковник» его откуда-то вызывал?

«Вот как рассказала одна медицинская сестра о том, что она … увидела: «…Внезапно из облаков вывалился немецкий истребитель, низко, на бреющем полёте пролетел над поляной, а пилот, высунувшись из кабины, методично расстреливал автоматным огнём распростёртых на земле, беспомощных людей. Видно было, что автомат в его руках – советский, с диском!»

Никита Сергеевич Михалков, видимо, решил творчески переработать и использовать данный эпизод в своей картине «Утомлённые солнцем-2», где стрелок немецкого бомбардировщика решает «бомбить» транспорт с эвакуированными собственными экскрементами. Попробовал бы автор высунуть из кабины летящего на скорости 300–400 километров в час истребителя какую-то часть тела – возможно, не довелось бы людям читать откровенно глупые байки и смотреть такое же глупое кино.

«Неужели нельзя было избежать чудовищных жертв 19411942 годов? Обойтись без бессмысленных, заранее обречённых на провал атак Погостья, Синявино, Невской Дубровки и многих других подобных мест?»

Видимо, можно было. Или нельзя. В любом случае, это не входит в компетенцию сержанта Никулина, взгляд которого «на события тех лет направлен не сверху, не с генеральской колокольни, откуда всё видно, а снизу, с точки зрения солдата». Кстати, в качестве оправдания Никулина, стоит упомянуть о том, что с местом его войны ему не повезло – примерно как несчастным канадцам 1917 года под Пашендалем, или русским солдатам осени 1916 года в Ковельском тупике. Позиционная война, «бои за избушку лесника», продвижение на 30 метров после трёхнедельной артиллерийской подготовки. Увы, Никулин, как и его сослуживцы, оказался в аду.

Сложно судить профессиональных качествах послевоенного искусствоведа Никулина, но то, что он неоправданно смело берётся за математические подсчёты, очевидно. Вот его методика подсчёта потерь Советского Союза в Великой Отечественной войне:

«О глобальной статистике я не могу судить. 20 или 40 миллионов, может, больше? Знаю лишь то, что видел. Моя «родная» 311-я стрелковая дивизия пропустила через себя за годы войны около 200 тысяч человек. (По словам последнего начальника по стройчасти Неретина.) Это значит, 60 тысяч убитых! А дивизий таких было у нас более 400. Арифметика простая… Раненые большей частью вылечивались и опять попадали на фронт. Всё начиналось для них сначала. В конце концов, два-три раза пройдя через мясорубку, погибали. Так было начисто вычеркнуто из жизни несколько поколений самых здоровых, самых активных мужчин, в первую очередь русских. А побеждённые? Немцы потеряли 7 миллионов вообще, из них только часть, правда, самую большую, на Восточном фронте. Итак, соотношение убитых: 1 к 10, или даже больше – в пользу побеждённых. Замечательная победа! Это соотношение всю жизнь преследует меня как кошмар. Горы трупов под Погостьем, под Синявино и везде, где приходилось воевать, встают передо мною. По официальным данным, на один квадратный метр некоторых участков Невской Дубровки приходится 17 убитых. Трупы, трупы».

Обратите внимание, что автор сам себе отказывает вправе делать такие заявления («я не могу судить»), но тут же об этом забывает. Если взять минимальные размеры «Невского пятачка» из всех, упоминаемых в литературе, т.е. 1000 на 350 метров, и перемножить на 17, получится 6 000 000 погибших советских солдат. Не маловато ли для описания действий бездарных полководцев, может быть, надо добавить ещё?

«Оказывается, рациональные немцы и тут всё учли. Их ветераны чётко различаются по степени участия в боях. В документах значатся разные категории фронта: I – первая траншея и нейтральная полоса. Этих чтят (в войну был специальный знак за участие в атаках и рукопашных, за подбитые танки и т. д.). II – артпозиции, штабы рот и батальонов. III – прочие фронтовые тылы. На эту категорию смотрят свысока».

Налицо полное незнание реалий жизни немецких ветеранов Второй мировой после войны или сознательное искажение фактов. Процесс денацификации в послевоенном немецком обществе, как в ГДР, так и в ФРГ, привёл к тому, что к бывшим солдатам вермахта, не говоря об СС, сложилось общее отношение как к военным преступникам, и никто и не думал их чтить. Говорить о каких-либо льготах или военных пенсиях тоже не стоит – время военной службы в гитлеровской армии просто зачли в общий трудовой стаж. О каких документах и категориях ведёт речь Никулин?

«…У стереотрубы стоял наш командир – статный, красивый молодой полковник. Свежевыбритый, румяный, пахнущий одеколоном, в отглаженной гимнастёрке. Он ведь спал в удобной крытой машине с печкой, а не в норе. В волосах у него не было земли, и вши не ели его. И на завтрак у него была не баланда, а хорошо поджаренная картошка с американской тушёнкой. И был он образованный артиллерист, окончил Академию, знал своё дело. В 1943 году таких было очень мало, так как большинство расстреляли в 19391940 годах, остальные погибли в сорок первом, а на командных постах оказались случайно всплывшие на поверхность люди».

Если абстрагироваться от зависти и ненависти к командирам, которые выглядят не так, как автор, стоит задать только один вопрос: как же это Красная армия уцелела до появления красавцев-полковников? Неужели «случайно всплывшие на поверхность люди» и полуграмотные сержанты воевали против немцев, и воевали, несмотря на все ошибки, неплохо? Или всё-таки не всех расстреляли? А ведь полковник мог в 1941 году быть лейтенантом, да и в Академию попал не просто так. Не удивимся, если выяснится, что в те годы, когда Никулин учился в школе, полковник уже «тянул лямку» в артиллерийской школе Наркомпроса. Но подобные мелочи автора не волнуют, волнует другое:

«Опухший от голода, ты хлебаешь пустую баланду – вода с водою, а рядом офицер жрёт масло. Ему полагается спецпаек да для него же каптенармус ворует продукты из солдатского котла».

Едем дальше?

«…Мемуары, мемуары… Кто их пишет? Какие мемуары могут быть у тех, кто воевал на самом деле? У лётчиков, танкистов и прежде всего у пехотинцев? Ранение – смерть, ранение – смерть, ранение – смерть и всё! Иного не было. Мемуары пишут те, кто был около войны. Во втором эшелоне, в штабе. Либо продажные писаки, выражавшие официальную точку зрения, согласно которой мы бодро побеждали, а злые фашисты тысячами падали, сражённые нашим метким огнём. Симонов, «честный писатель», что он видел? Его покатали на подводной лодке, разок он сходил в атаку с пехотой, разок – с разведчиками, поглядел на артподготовку – и вот уже он «всё увидел» и «всё испытал»! (Другие, правда, и этого не видели.) Писал с апломбом, и всё это – прикрашенное вранье. А шолоховское «Они сражались за Родину» – просто агитка! О мелких шавках и говорить не приходится».

Странная логика. Во-первых, к моменту написания Никулиным своих воспоминаний было опубликовано достаточное количество мемуаров людей, о которых даже тогда было доподлинно известно, где и как они воевали. Были среди них и лётчики, и танкисты, и даже пехотинцы были. Да, не все обладали таким литературным даром, как Никулин, да, многие мемуары были обработаны профессиональными писателями. Наконец, некоторые из мемуаров (например, знаменитые «Воспоминания танкиста» Г. Пенежко), больше напоминали байки барона Мюнхгаузена, но были и правдивые книги, которые «бьются» даже по документам, которые их авторам в то время просто не могли быть доступны. Что касается нападок на Шолохова, пусть они останутся на совести автора, воспоминания же Константина Симонова о войне читали многие. В чём его вина перед Никулиным – непонятно. Вероятно, военинтендант 2-го ранга, корреспондент «Красной Звезды» и муж Валентины Серовой должен был опуститься, кормить вшей и жрать помои. Тогда его воспоминания о войне, конечно же, в глазах Никулина сразу стали бы достойными уважения. Кстати, о «мелких шавках»: когда Никулин дописал мемуары, уже умер от рака Константин Воробьёв, автор «Убиты под Москвой», ещё не взошла звезда Вячеслава Кондратьева, хлебнувшего горя в Ржевской мясорубке, израненного и, в конце концов, демобилизованного по ранению. Его первая повесть «Сашка» вышла только в 1979 году. С ужасом представим себе, что написал её Николай Никулин. Могли бы с его пера сорваться такие строки? Весьма сомнительно:

«Они прибежали скоро – ладные, разрумяненные от бега, пилотки у них чуть набекрень, талии осиные брезентовыми красноармейскими ремнями перетянуты, шинельки подогнаны, и пахнет от них духами, москвички, одним словом… Принесли Сашке кружку кипятку, в которую при нём сахара куска четыре бухнули, буханку хлеба серого московского, точнее, не буханку, а батон такой большой, несколько пачек концентратов из вещмешка достали (причём гречку!) и, наконец, колбасы полукопчёной около килограмма.

– Вы ешьте, ешьте… – говорили они, разрезая батон, колбасу и протягивая ему бутерброды, а он от умиления и расстройства и есть-то не может.

А тут сели они около Сашки с обеих сторон. От одной отодвинется – к другой вплотную, как бы не набрались от него. И ерзал Сашка, а им, конечно, и в голову не приходит, чего он от них всё двигается. Хлопочут около Сашки, потчуют – одна кружку держит, пока он за хлеб принимается, другая колбасу нарезает в это время. И веет от них свежестью и домашностью, только форма военная за себя говорит – ждут их дороги фронтовые, неизвестные, а оттого ещё милее они ему, ещё дороже.

– Зачем вы на войну, девчата? Не надо бы…

– Что вы! Разве можно в тылу усидеть, когда все наши мальчики воюют? Стыдно же…

– Значит, добровольно вы?

– Разумеется! Все пороги у военкомата оббили, – ответила одна и засмеялась. – Помнишь, Тоня, как военком нас вначале…

– Ага, – рассмеялась другая.

И Сашка, глядя на них, улыбнулся невольно, но горькая вышла улыбка – не знают ещё эти девчушки ничего, приманчива для них война, как на приключение какое смотрят, а война-то совсем другое…

Потом одна из них, глядя прямо Сашке в глаза, спросила:

– Скажите… Только правду, обязательно правду. Там страшно?

– Страшно, девушки, – ответил Сашка очень серьёзно. – И знать вам это надо… чтоб готовы были.

– Мы понимаем, понимаем…

Поднялись они, стали прощаться, поезд их вот-вот должен отойти. Руки протянули, а Сашка свою и подать стесняется – черная, обожжённая, грязная, – но они на это без внимания, жмут своими тонкими пальцами, с которых ещё маникюр не сошёл, шершавую Сашкину лапу, скорейшего выздоровления желают, а у Сашки сердце кровью обливается: что-то с этими славными девчушками станется, какая судьба их ждёт фронтовая?»

Кстати, заметим, что в повести Кондратьева (в этой и в более поздних) есть и грязь, и вши, и голодуха, и полуграмотные бездарные командиры, но нет ненависти ко всему живому и яростного желания именно свой личный взгляд на войну навязать всем как единственно правильный (при постоянных и кокетливых оговорках о субъективности). Трудно поверить в то, что Никулин с 1975 года до публикации своей книги в 2007 году находился в неведении относительно и новых литературных произведений, и новых исторических исследований. Очевидно, что он для себя сформулировал всё и навсегда.

Можно долго ещё выуживать цитаты из мемуаров Николая Никулина (приведённые выше отрывки взяты из примерно первой трети книги), разбирать, где его личное знание, а где непроверенные слухи, которые он по своему внутреннему убеждению счёл правдой. Но занятие это – неблагодарное, да и сам автор ничего уже не сможет ответить на наши упрёки. При анализе его воспоминаний мы, прежде всего, хотели отметить их психотерапевтическую роль для автора. Нам кажется, что излив всю накопившуюся горечь на бумагу, Николай Николаевич таким образом заметно продлил свою жизнь, избавившись от страданий, которые ему причиняли воспоминания о войне. Что бы мы ни писали о его книге «Воспоминания о войне», это не отменяет того факта, что она – один из важных источников по истории Великой Отечественной войны. Испытания, выпавшие на долю Никулина, и в страшном сне не снились никому из нас и, возможно, сломали бы любого как физически, так и психически. Николай Николаевич Никулин, как и миллионы наших соотечественников, прошёл практически всю войну, закончил её в Берлине в звании Гвардии сержанта, награждённого двумя медалями «За Отвагу» и орденом Красной Звезды. Его воспоминания о войне – всего лишь штрих к огромному и трагичному полотну, которое он, великий ценитель искусства, рассмотрел под единственно ему доступным углом зрения. Он понимал, что его взгляд – это всего лишь одна из возможных интерпретаций того грандиозного исторического события, которым была война. Ни абсолютизация этого взгляда как единственно правильного, ни отрицание права на его существование ни в коем случае не допустимы, и книга Николая Никулина останется одним из многочисленных голосов, изувеченных войной. В любом случае, для полноты картины заинтересованный читатель не должен ограничивать себя только этим источником знания.



Авторы благодарят Артема Драбкина за помощь в работе над рецензией

Воспоминания о войне by Nikolaj N. Nikulin

Ни одно поражение не может быть мрачнее этой победы
Веллингтон о битве при Ватерлоо

Иногда устраивали парады под музыку. Но оркестр подкачал: это был джазовый ансамбль, мобилизованный и переодетый в военную форму. Вместо строевого ритма он постоянно сбивался на румбу, вызывая многоэтажную брань начальника школы. Парады прекратили после появления немецкого самолета-разведчика, сфотографировавшего это зрелище.
***

Однажды мы целую ночь дежурили у рации, сидя в сугробе. Кругом никого не было, и когда в эфире зазвучала немецкая агитационная передача для русских, мы решили ее послушать. Нас поразило не сообщение о разгроме очередной группы войск, не цифры потерь, пленных и трофеев, а то, что диктор называл Буденного и Ворошилова, о которых у нас писали только в превосходной степени, бездарными профанами в военной области.
***

В начале войны немецкие армии вошли на нашу территорию, как раскаленный нож в масло. Чтобы затормозить их движение не нашлось другого средства, как залить кровью лезвие этого ножа. Постепенно он начал ржаветь и тупеть и двигался все медленней. А кровь лилась и лилась. Так сгорело ленинградское ополчение. Двести тысяч лучших, цвет города. Но вот нож остановился. Был он, однако, еще прочен, назад его подвинуть почти не удавалось. И весь 1942 год лилась и лилась кровь, все же помаленьку подтачивая это страшное лезвие. Так ковалась наша будущая победа.
***

— Атаковать! — звонит Хозяин из Кремля.
— Атаковать! — телефонирует генерал из теплого кабинета.
— Атаковать! — приказывает полковник из прочной землянки.
И встает сотня Иванов, и бредет по глубокому снегу под перекрестные трассы немецких пулеметов. А немцы в теплых дзотах, сытые и пьяные, наглые, все предусмотрели, все рассчитали, все пристреляли и бьют, бьют, как в тире. Однако и вражеским солдатам было не так легко. Недавно один немецкий ветеран рассказал мне о том, что среди пулеметчиков их полка были случаи помешательства: не так просто убивать людей ряд за рядом — а они все идут и идут, и нет им конца.
***

Наши пушки должны были стрелять по деревням Синявино, Гайтолово, Тортолово, Вороново, по Круглой роще и другим знаменитым на Волховском фронте местам. Все они для меня столь же памятны, как и Погостье. Здесь протекала моя счастливая юность.
***

Каску бросил — их тут мало кто носит, но зато много валяется повсюду. Этот предмет солдатского туалета используется совсем не по назначению. В каску обычно гадим, затем выбрасываем ее за бруствер траншеи, а взрывная волна швыряет все обратно, нам на головы…
***

В те времена ввели новую форму воинских приветствий. Раньше было просто, начальник говорил: «Здрррасьте товарищи!!!» Все гаркали в ответ: «Здрррра!!!» Теперь надо было дружно отвечать: «Здравия желаем товарищ гвардии старший лейтенант!» Я упростил эту сложную церемониальную формулу и вместе со всеми громко проорал: «Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав!» Получилось очень хорошо, но гвардии старший лейтенант услышал и влепил мне два наряда вне очереди. Это повлекло за собою цепь событий, оборвавших мое недолгое пребывание в запасном полку.
***

Теперь, через много лет после войны, я думаю, что иначе быть не могло, ибо эта война отличалась от всех предыдущих наших войн не качеством, не манерой ее ведения, а лишь размахом. Здесь сказалась наша национальная черта: делать все максимально плохо с максимальной затратой средств и сил. Иногда в мемуарах генералов встречаются слова: «Если бы сделали так, а не так, если бы послушались меня, все было бы иначе…» Если бы да кабы!.. Иногда винят Сталина или других лиц. Конечно, Сталин — главное зло. Но ведь он появился не на пустом месте. Его фигура прекрасно вписывается в российскую историю, в которой полно великих преобразователей: Иван IV, Петр I, Николай I, Александр с Аракчеевым и многие другие. И все-то мы догоняем, все улучшаем, все-то рвем себе кишку, а ближнему ноздри, а в промежутках спим на печи. И все нет у нас порядка… Какая же страшная будет следующая война, если в эту, чтобы победить, надо было уложить чуть не половину русских мужиков… Такие мысли вызывает у меня вид из окна моей новой квартиры.
***

В том же 1943 году под Вороново видел я пехотинца — папашу лет сорока, новобранца, который полз, не поднимая головы, вдоль передовой, явно не зная куда, потеряв направление. Я крикнул ему: «Куда ты, солдат!?», а он мне: «Дяденька, где кухня второго батальона?» (Это мне-то, 18-летнему мальчишке!) Ему было на все наплевать. Был он голодный, растерянный и испуганный. Какой уж тут бой! Привыкли мы к этому: солдаты — умирать, начальство — гробить.
***

Мемуары, мемуары… Лучшие мемуары я слышал зимой 1944 года в госпитале под Варшавой. Из операционной принесли в палату раненого Витьку Васильева, известного дебошира, пьяницу, развратника, воевавшего около начальства и в основном занимавшегося грабежом или сомнительными махинациями с мирным населением. За свои художества Витька Васильев угодил, наконец, в штрафную роту, участвовал в настоящем бою, «искупил вину кровью». Вот стенограмма его мемуаров: «Пригнали нас на передовую, высунул я башку из траншеи, тут меня и е..уло». Мемуары прерывались скабрезными частушками и затейливой пьяной руганью в адрес сестры, делавшей Витьке инъекцию противостолбнячной сыворотки.
А вот еще мемуары, которые я заимствовал из официального сборника:
«Утро 14 ноября 1941 выдалось безветренным, но морозным… Тяжелый марш-бросок, и вскоре мы на передовой, у покрытой льдом Невы.
В походе я сдружился с одесским пареньком Николаем. Под Петергофом он был ранен и после госпиталя сразу попал к нам. Ночь с 18 на 19 ноября мы с Николаем провели в какой-то норе. Лежали, прижавшись друг к другу, и пытались уснуть. Мороз пробирал до самых костей, и мы ворочались, чтобы не подморозить бока.
Ранним утром нас подняли по тревоге. Было еще совсем темно. Над рекой, словно яркие люстры, висели на небольших парашютах немецкие осветительные ракеты. Бывалые моряки освободились от всего лишнего: сложили в кучу котелки, сняли противогазы и вещевые мешки. Из мешков достали только бескозырки и полотенца. Бескозырки надели вместо ушанок, полотенца прихватили на случай ранения. Мы с Колей тоже последовали примеру бывалых.
Выждав момент, когда погасли немецкие осветительные ракеты, бросились на лед. Двигались перебежками. Но пробежать незамеченными удалось лишь метров двести. С вражеского берега взлетели красные ракеты, а за ними — десятки осветительных. Стало светло, как днем. И сразу застучали фашистские пулеметы. Мы с Колей бежали почти рядом. Вдруг он споткнулся и упал вниз лицом. Я перевернул его. Глаза у него были открыты, а изо лба над переносицей струился ручеек крови. Он умер мгновенно. Положив друга меж вздыбленных льдин, я поцеловал его и накрыл ему лицо бескозыркой. А потом рванулся вперед. Так бежал, что из второго взвода очутился в первом. Вокруг падали, сраженные свинцовым ливнем, матросы. Раздавались стоны и крики. Пули отскакивали рикошетом ото льда. Нас осталось человек тридцать, когда немцы пустили в ход мины. Одна из них сбила меня с ног и оглушила. Как выяснилось позже, у меня лопнула барабанная перепонка.
Мы лежали за торосами. И тут меня ударило в правую ногу. Я перетянул ее ниже колена полотенцем, разорвал клеш и забинтовал рану. Нас осталось восемь человек из ста восьмидесяти двух. А четверо из оставшихся в живых были ранены. До берега было еще далеко. Мы прошли чуть больше половины пути…»*
По сути то же, что у Витьки Васильева, лишь несколько подробней. А вам что больше нравится?
***

…Так и спали, поворачиваясь все сразу, по команде. В центре пыхтела наша радость — печурка из ведра, раскаленная докрасна, не столько нас согревавшая, сколько поддерживавшая морально. Правда, к ней можно было прижать ноги в мокрых валенках — тогда под палаткой начинало густо пахнуть горелой падалью. Трудно что-либо придумать уютнее! Разомлевшие и отогревшиеся солдаты спали сладко. Только иногда кто-нибудь расталкивал едва уснувшего соседа и, когда тот с трудом приходил в себя, говорил ему: «Петя, сходи посикай!». Это была злая солдатская шутка, после которой трудно было уснуть и долго слышалась ожесточенная брань пострадавшего.
***

Разведчики садятся в кружок, перебрасываются шутками. Среди них одна девица, очень красивая. К ней обращаются со словами, из которых можно понять, что жизнь в этом маленьком подразделении течет по обычаям первобытного коммунизма. Все у них общее, и красавица Катька, и оставшаяся в тылу повариха Наташка тоже общие. Они дарят разведчиков своей любовью…
***

Те, кто в тылу, останутся живы, если их не переведут вперед, когда иссякнут ряды наступающих. Они останутся живы, вернутся домой и со временем составят основу организаций ветеранов. Отрастят животы, обзаведутся лысинами, украсят грудь памятными медалями, орденами и будут рассказывать, как геройски они воевали, как разгромили Гитлера. И сами в это уверуют! Они-то и похоронят светлую память о тех, кто погиб и кто действительно воевал! Они представят войну, о которой сами мало что знают, в романтическом ореоле. Как все было хорошо, как прекрасно! Какие мы герои! И то, что война — ужас, смерть, голод, подлость, подлость и подлость, отойдет на второй план. Настоящие же фронтовики, которых осталось полтора человека, да и те чокнутые, порченые, будут молчать в тряпочку. А начальство, которое тоже в значительной мере останется в живых, погрязнет в склоках: кто воевал хорошо, кто плохо, а вот если бы меня послушали!
***

А вот послушайте, что мне из дому пишут. Соседа моего, Прошку, красавца парня, косая сажень в плечах, погнали на войну в самом начале. И в первом же бою его ранило, да так, что в госпитале ампутировали обе руки до плеч и ноги до основания. Остался самоварчик. И сгноили бы его вскорости в каком-нибудь доме для инвалидов, как и других таких же бедолаг, если бы не Марья — молодая вдова из нашей деревни. Бабьим умом она поняла, что быть войне долгой, мужиков не останется и куковать ей одной до конца дней своих. Поняла и взяла Прошку из госпиталя. Привезла домой, вбила костыль в стену и повесила туда мешок с Прошкой. Висит он там сытый, умытый, причесанный, даже побритый. А Марья его погулять выносит, а как вечер, вынимает из мешка и кладет себе в постель. И все у них на лад. Уже один пострел булькает в колыбели, а второй — в проекте. И колхоз Машке помогает, дает ей всякие послабления: шутка ли, такой инвалид в доме, с орденом на мешке… Марья сияет, довольна. Мужик-то всегда при ней — к другой не уйдет, не запьет. А по праздникам она ему сама бутылку для поднятия настроения ставит. И ожил, говорят, Прошка-то, висит на своем крюке, песни поет да посвистывает… Так-то, братцы.
***

Однажды солдаты притащили откуда-то красивую клетку с говорящим попугаем, они кормили его гороховой кашей и учили ругаться по-матерному, однако попка упорно болтал по-немецки. В день победы офицеры полка устроили торжество. Как только провозгласили первый тост за отца всех народов, великого и мудрого полководца и подняли бокалы, попугай громко заорал: «Хайль Гитлер!!!» Тут ему пришел конец.
***

Многие расписывались на Рейхстаге или считали своим долгом обоссать его стены. Вокруг Рейхстага было море разливанное. И соответствующая вонь. Автографы были разные: «Мы отомстили!», «Мы пришли из Сталинграда!», «Здесь был Иванов!» и так далее. Лучший автограф, который я видел, находился, если мне не изменяет память, на цоколе статуи Великого курфюрста. Здесь имелась бронзовая доска с родословной и перечнем великих людей Германии: Гёте, Шиллер, Мольтке, Шлиффен и другие. Она была жирно перечеркнута мелом, а ниже стояло следующее: «Е…л я вас всех! Сидоров». Все, от генерала до солдата, умилялись, но мел был позже стерт, и бесценный автограф не сохранился для истории.
***

Я понимаю французов, которые в Вердене сохранили участок фронта Первой мировой войны в том виде, как он выглядел в 1916 году. Траншеи, воронки, колючая проволока и все остальное. Мы же в Сталинграде, например, сравняли все бульдозером и поставили громадную бабу с ножом в руке на Мамаевом кургане — «символ Победы» (?!). А на местах, где гибли солдаты, возникли могилы каких-то политработников, не имеющих отношения к событиям войны.
***

Воспоминания Карандаша и Юрия Никулина о войне представили на выставке в Петербурге — Общество

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 7 сентября. /ТАСС/. Выставку-рассказ о судьбе ленинградских писателей, участвовавших в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, открыли в понедельник на пешеходной Малой Конюшенной улице в центре Санкт-Петербурга. В экспозицию также вошли воспоминания известных цирковых артистов, в том числе клоунов Карандаша (Михаила Румянцева) и Юрия Никулина.

«Пулей и словом» — это рассказ о людях, которые говорили с бойцами со страниц центральных газет и фронтовых многотиражек, озвучивали радиогазету, показывали цирковые номера, участвовали в боевых вылетах и дальних морских походах, а случалось — ходили и в атаку, и принимали командование на себя. Их слово и выступление были жизненно необходимо бойцам — оно заставляло забыть о страхе и смерти, делало солдата сильнее», — рассказали журналистам в Государственном литературном музее «XX век».

В частности, посетители смогут узнать, что Валентин Пикуль и Виктор Курочкин поняли свое призвание сочинителей именно на фронте, о том, как стали военкорами Всеволод Рождественский и Вениамин Каверин, и о многом другом. «Ольга Берггольц у радиомикрофона стала голосом блокадного Ленинграда, Павел Лукницкий — его летописцем. Во флоте звучала песня Николая Брауна. Поэт Юрий Инге погиб в начале войны, но его стихотворное слово в листовках дошло до Берлина победным днем мая 1945-го», — отметили в музее.

С началом Великой Отечественной войны в ряды Красной Армии вступили многие цирковые артисты, режиссеры, служащие по уходу за животными, а те, кто не был мобилизован, занимались военно-патриотической работой. Так, летом 1942 года, когда при Московском цирке был создан Первый фронтовой филиал, начались систематические выезды фронтовых бригад цирковых артистов на передовую.

«Свои воспоминания об этом непростом периоде оставили клоуны Карандаш (Михаил Румянцев), Борис Вяткин, Юрий Никулин и Михаил Шуйдин, иллюзионисты Алли-Вад (Александр Вадимов-Маркелов) и Илья Символоков, эквилибрист Лев Осинский, воздушные гимнасты Полина Чернега и Степан Разумов, наездник Михаил Туганов и многие другие», — рассказали в музее.

Государственный литературный музей «XX век» был создан в 2007 году на базе Музея-квартиры Михаила Зощенко, который, в свою очередь, открылся за 15 лет до этого, в 1992 году, в знаменитом Писательском доме на канале Грибоедова, 9. Постепенно собрание музея стало документировать историю ленинградской писательской организации в целом, с 1921 года по настоящее время. Музей является обладателем, в числе прочих, персональных коллекций Николая Заболоцкого, Евгения Шварца, Вениамина Каверина, Всеволода Рождественского и других жильцов дома.

Николай Никулин — Воспоминания о войне читать онлайн

Н. Н. Никулин

Воспоминания о войне

Родился 7 апреля 1923 года в селе Погорелка Мологского района Ярославской области. Отец — Никулин Николай Александрович (1886–1931), окончил Санкт-Петербургский университет. Мать — Никулина (Ваулина) Лидия Сергеевна (1886–1978), выпускница Бестужевских курсов. Супруга — Григорьева Ирина Сергеевна (1930 г. рожд.), заведует отделением рисунка в отделе истории западноевропейского искусства Государственного Эрмитажа. Сын — Никулин Владимир Николаевич (1959 г. рожд.), работает в Институте ядерной физики РАН. Дочь — Никулина Лидия Николаевна (1961 г. рожд.). Имеет четверых внуков.

В 1941 году Николай Никулин окончил десятилетку. В ноябре того же года добровольцем ушел на фронт и оказался под Волховстроем, в 883-м корпусном артиллерийском полку, позднее переименованном в 13-й гвардейский. В его составе участвовал в наступлении от Волховстроя, в боях под Киришами, под Погостьем, в Погостьинском мешке (Смердыня), в прорыве и снятии блокады Ленинграда. Летом 1943 года в составе первого батальона 1067-го полка 311-й стрелковой дивизии принимал участие в Мгинской операции. Окончил снайперские курсы, был командиром отделения автоматчиков, а затем наводчиком 45-миллиметровых пушек.

С сентября 1943 года воевал в 48-й гвардейской артиллерийской бригаде. Участвовал в боях за станцию Медведь, города Псков, Тарту, Либаву. В начале 1945 года часть была переброшена под Варшаву, откуда двинулась на Данциг. Закончил войну в Берлине в звании сержанта. Был четырежды ранен, контужен.

За проявленное на войне мужество награжден орденами Отечественной войны I степени, Красной Звезды, двумя медалями «За отвагу», медалями «За оборону Ленинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», другими наградами.

После демобилизации в ноябре 1945 года поступил и в 1950 году с отличием окончил исторический факультет Ленинградского Государственного университета. В 1957 году успешно окончил аспирантуру при Государственном Эрмитаже и защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата искусствоведения.

С 1949 года работает в Государственном Эрмитаже. Вначале был экскурсоводом. В 1955 году становится научным сотрудником одного из ведущих научных отделов — отдела западноевропейского искусства, где продолжает успешно трудиться более 50 лет.

Н.Н. Никулин — один из самых близких и талантливых учеников известного ученого-эрмитажника В.Ф. Левинсона-Лессинга. Совместно с ним он работал над первым научным каталогом фламандских примитивов, вышедшим в Брюсселе в 1965 году.

Много лет Н.Н. Никулин занимался организацией выставок. В Эрмитаже им были организованы выставки и изданы соответствующие каталоги: «Немецкий пейзаж XVIII века», «Немецкая живопись XVIII века», «Антон Рафаэль Менгс», «Якоб Филипп Хаккерт», «Картина Мартина де Фоса из Таллинского музея. История реставрации», «Западноевропейский портрет» (в соавторстве с Ю.А. Русаковым). В его активе организация многочисленных передвижных выставок картин Эрмитажа в городах СССР и за рубежом, в том числе: «Картины Ангелики Кауфман» — Австрия, «Искусство эпохи Коперника» — Польша, «Лукас Кранах» — Берлин и Веймар. Николай Николаевич принимал участие в организации выставки фотографий Даниила Онохина в Музее города — «Боевой путь 311-й стрелковой дивизии».

Н.Н. Никулин — автор свыше 160 статей, книг, каталогов, учебников и учебных пособий. Наиболее важные среди них: «Нидерландское искусство в Эрмитаже» (очерк-путеводитель), «Нидерландское искусство XV–XVI веков в музеях СССР» (1987), «Немецкое искусство в Эрмитаже» (1987), «Золотой век нидерландской живописи» (1981), «Антон Рафаэль Менгс» (1989), «Якоб Филипп Хаккерт» (1998) и др. Его перу принадлежат многочисленные статьи в научных журналах России, Италии, Польши, Венгрии, Германии, Бельгии и Голландии.

По признанию директора Государственного Эрмитажа академика М.Б. Пиотровского, многие искусствоведы с гордостью причисляют себя к школе Н.Н. Никулина. Его ученики работают в Государственном Эрмитаже, во многих городах России и ближнего зарубежья. С 1965 года Николай Николаевич совмещает работу в музее с преподавательской деятельностью в Институте имени И.Е. Репина, где он является профессором, заведующим кафедрой истории европейского искусства XV–XVIII веков, ведет ряд специальных курсов: «Творчество Босха», «Творчество Брейгеля», «Нидерландская живопись

XV века», занимается подготовкой аспирантов. В 1991 году его избрали членом-корреспондентом Российской академии художеств.

19.03.2009 он ушел из жизни. Всю войну он прошел простым солдатом, служил в пехоте, а в 1970-е годы записал все то, что увидел и пережил на военных дорогах. Эти его дневниковые записи стали основой книги «Воспоминания о войне», изданной в серии «Хранитель».

ХРАНИТЕЛЬ И ВОЙНА

Эта книга выходит в серии «Хранитель». Ее автор и герой — знаменитый ученый, историк искусств от Бога, яркий представитель научных традиций Эрмитажа и Петербургской Академии художеств. Он — глубокий знаток искусства старых европейских мастеров, тонкий ценитель живописного мастерства. У него золотой язык, прекрасные книги, замечательные лекции. Он воспитал несколько поколений прекрасных искусствоведов, в том числе и сотрудников Эрмитажа. Он пишет прекрасные рассказы-воспоминания.

Но сегодня Николай Николаевич Никулин, тихий и утонченный профессор, выступает как жесткий и жестокий мемуарист. Он написал книгу о Войне. Книгу суровую и страшную. Читать ее больно. Больно потому, что в ней очень неприятная правда.

Истина о войне складывается из различных правд. Она у каждого своя. У кого — радостная, у кого — трагическая, у кого — полная божественного смысла, у кого — банально пустая. Но для того, чтобы нести людям свою личную правду, надо иметь на это право.

Николай Николаевич — герой войны, его имя есть в военных энциклопедиях. Кровью и мужеством он заслужил право рассказать свою правду. Это право он имеет еще и потому, что имя его есть и в книгах по истории русского искусствоведения. Хранитель прекрасного и знаток высоких ценностей, он особо остро и точно воспринимает ужасы и глупости войны. И рассказывает о них с точки зрения мировой культуры, а не просто как ошалевший боец. Это тот самый случай, когда точный анализ и достоверные описания рождаются из приемов, больше присущих искусству, чем техническим наукам.

И рождается самое главное ощущение, а из него — знание. Войны, такие, какими их сделал XX век, должны быть начисто исключены из нашей земной жизни, какими бы справедливыми они ни были.

Читать дальше

Николай Никулин. Воспоминания о войне

Война — самое грязное и отвратительное явление человеческой деятельности, поднимающее все низменное из глубины нашего подсознания. На войне за убийство человека мы получаем награду, а не наказание. Мы можем и должны безнаказанно разрушать ценности, создаваемые человечеством столетиями, жечь, резать, взрывать. Война превращает человека в злобное животное и убивает, убивает….
Н. Никулин. Воспоминания о войне

Дед у меня был на войне. Попав на неё в 15 лет, он дошёл до Кёнигсберга. Три раза он был ранен, лечился в госпитале и потом возвращался. В напоминание об этом на его голове осталось отверстие размером в несколько сантиметров, которое лишь заросло кожей. Он был на волосок от смерти, рассказывал о мародёрах, о предателях, о своей жизни после войны. Но никогда он не говорил о том времени вообще, каким оно было, о своём отношении к войне. Его рассказы аккуратно обходили все эти темы. Он не говорил, а я и не спрашивал.

И вот сейчас, пока я читал «Воспоминания о Войне», в голове роились вопросы. И, кажется, я понял, почему дед молчал. И теперь нас ждёт разговор. Пока ещё жив он и его собственные воспоминания, я бы хотел их запечатлеть.

Книга к чертям разносит всякое пафосное, восторженное и романтическое отношение к войне, культивируемое правительством, СМИ и мемуарами выживших командиров.
Автор всё время был на передовой, остался в живых, не стал инвалидом, не потерял память и даже не сошёл с ума — редкое везение. И через 40 лет после войны он расковырял свой чёрный ящик с воспоминаниями и рассказал о гениальных тактиках с другой стороны.

Я дам слово Никулину:

Если бы немцы заполнили наши штабы шпионами, а войска диверсантами, если бы было массовое предательство и враги разработали бы детальный план развала нашей армии, они не достигли бы того эффекта, который был результатом идиотизма, тупости, безответственности начальства и беспомощной покорности солдат. Я видел это в Погостье, а это, как оказалось, было везде.

Люди, которые на войне действительно воевали, обязательно должны были либо погибнуть, либо оказаться в госпитале. Не верьте тому, кто говорит, что прошел всю войну и ни разу не был ранен. Значит, либо ошивался в тылу, либо торчал при штабе.
Это очень верно. Мой дед много рассказывал о ранениях своих и его коллег по оружию. Он был ранен трижды и каждый раз возвращался в строй.
Вот как рассказала одна медицинская сестра о том, что она здесь увидела: «Изнемогая от усталости после долгого ползания по передовой, я вынесла очередного раненого с поля боя, с трудом дотащила его до медсанбата. Здесь, на открытой поляне, на носилках, или просто на земле, лежали рядами раненые. Санитары укрыли их белыми простынями. Врачей не было видно и не похоже, что кто-то занимался операциями или перевязками. Внезапно из облаков вывалился немецкий истребитель, низко, на бреющем полете пролетел над поляной, а пилот, высунувшись из кабины, методично расстреливал автоматным огнем распростертых на земле, беспомощных людей. Видно было, что автомат в его руках — советский, с диском! Потрясенная, я побежала к маленькому домику на краю поляны, где обнаружила начальника медсанбата и комиссара мертвецки пьяных. Перед ними стояло ведро с портвейном, предназначенным для раненых. В порыве возмущения я опрокинула ведро, обратилась к командиру медсанбата с гневной речью. Однако это пьяное животное ничего не в состоянии было воспринять. К вечеру пошел сильный дождь, на поляне образовались глубокие лужи, в которых захлебывались раненые… Через месяц, командир медсанбата был награжден орденом «за отличную работу и заботу о раненых» по представлению комиссара».

В книге Дюкова «За что сражались советские люди» можно почитать о зверствах нацистов над славянами и евреями. На сценах про трёхлетних детей пригвождённых к матерям штыками, изнасиловании 12-летних девочек на глазах у всей семьи мне хотелось закупорить все эмоциональные входы. Со временем так и вышло.
Сложно произнести, но это можно было понять — для нацистов русские были дикарями, ещё одной низшей расой, чужими, которых нужно уничтожать, которым нужно привить рефлекторный страх перед немецкой армией.
Но куда более зловещим выглядит уничтожение русских солдат русским же командованием. Скажу честно, о победе такой ценой я не задумывался — сотни тысяч погибших на одном крохотном клочке земли, который так и не отвоевали — немцы ушли сами. Свои своих гробили. Намеренно, уверенно. Не нужно было продумывать операции, вырабатывать тактику, когда можно просто отправить ещё тысячу человек.

Ко второй половине книги масштабы идиотизма, безответственности и жертв в армии доходят до таких пределов, что начинаешь сомневаться, а не розыгрыш ли это всё? Не попал ли я в фантазийный мир какого-нибудь Пелевина? Такое количество жестокой нелепости я могу представить только в современной книге, раскрывающей тайны прошлого и перебарщивающей с фонтаном идей, но никак не в реальной жизни.

Видел я здесь и другое: замерзшие тела убитых красноармейцев немцы втыкали в сугробы ногами вверх на перекрестках дорог в качестве указателей.
— Будем здоровы! — сказал старшина. Выпил, крякнул, но спирт был неразведенный, и глаза его полезли на лоб. Вдруг один из них вывалился из глазницы и звонко шлепнулся в котелок с борщом. Мы онемели. Старшина между тем спокойно копал ложкой в супе, разыскивая свой глаз, достал его, вытер подолом гимнастерки и, разведя пустую глазницу пальцами, вставил на место.

Ещё немного позже мне уже захотелось, чтобы это всё было неправдой. Поэтому и появился некоторый скепсис, заставивший меня читать и другие книги о том периоде нашей истории.
Скажу честно, чтение это не праздное, нужно действительно глубоко интересоваться этой темой и погружаться в неё.

Под конец напомнило «Одноэтажную Америку». Ильф и Петров насыщенно, ярко описали достаток жизни «там», в каком изобилии купаются жители капиталистической Америки, смакуют как всё хорошо у них организовано, но непременно обращают каждый свой абзац в недостаток, ставят успешность в упрёк бездушным капиталистам.
Но в их случае такое повествование обусловлено современными реалиями, нельзя было иначе.
А у Никулина очень похожее описание Германии вызывает мысли о бессильной злобе автора, возможно, даже зависти — почему проигравшие живут припеваючи, а победители всё никак не могут оправиться, герои забыты, сошли с ума, навсегда остались инвалидами.
На последних страницах, возможно, даже больше горечи, чем во всей книге, словно бы было всё зря.

Вместо того, чтобы честно разобраться в причинах недостатков, чему-то научиться, чтобы не повторять случившегося впредь, всё замазали и залакировали. Уроки данные войной таким образом прошли впустую. Начнись новая война, а не пойдёт ли всё по старому?

Книга тяжёлая, лишённая лоска и привлекательности. Заставляет иными глазами взглянуть на праздник 9 мая, на монументы и самое главное на то, как формируют романтический образ войны. А ведь у неё не женское лицо.

Через всю книгу протянуты несколько глубоких идей, сплетающихся в философию автора и показывающих его взгляд на прошлое, настоящее и будущее России. И всю книгу можно по абзацам растащить на цитаты.

Позже, весной, когда снег стаял, открылось все, что было внизу. У самой земли лежали убитые в летнем обмундировании — в гимнастерках и ботинках. Это были жертвы осенних боев 1941 года. На них рядами громоздились морские пехотинцы в бушлатах и широких черных брюках («клешах»). Выше — сибиряки в полушубках и валенках, шедшие в атаку в январе-феврале сорок второго. Еще выше — политбойцы в ватниках и тряпичных шапках (такие шапки давали в блокадном Ленинграде). На них — тела в шинелях, маскхалатах, с касками на головах и без них. Здесь смешались трупы солдат многих дивизий, атаковавших железнодорожное полотно в первые месяцы 1942 года. Страшная диаграмма наших «успехов»!
Мемуары, мемуары… Кто их пишет? Какие мемуары могут быть у тех, кто воевал на самом деле? У летчиков, танкистов и прежде всего у пехотинцев? Ранение — смерть, ранение — смерть, ранение — смерть и все! Иного не было. Мемуары пишут те, кто был около войны. Во втором эшелоне, в штабе*. Либо продажные писаки, выражавшие официальную точку зрения, согласно которой мы бодро побеждали, а злые фашисты тысячами падали, сраженные нашим метким огнем. Симонов, «честный писатель», что он видел? Его покатали на подводной лодке, разок он сходил в атаку с пехотой, разок — с разведчиками, поглядел на артподготовку — и вот уже он «все увидел» и «все испытал»! (Другие, правда, и этого не видели.) Писал с апломбом, и все это — прикрашенное вранье. А шолоховское «Они сражались за Родину» — просто агитка! О мелких шавках и говорить не приходится.

Мемуары, мемуары… Лучшие мемуары я слышал зимой 1944 года в госпитале под Варшавой. Из операционной принесли в палату раненого Витьку Васильева, известного дебошира, пьяницу, развратника, воевавшего около начальства и в основном занимавшегося грабежом или сомнительными махинациями с мирным населением. За свои художества Витька Васильев угодил, наконец, в штрафную роту, участвовал в настоящем бою, «искупил вину кровью». Вот стенограмма его мемуаров: «Пригнали нас на передовую, высунул я башку из траншеи, тут меня и е..уло». Мемуары прерывались скабрезными частушками и затейливой пьяной руганью в адрес сестры, делавшей Витьке инъекцию противостолбнячной сыворотки.

Окопная правда Николая Никулина

Сергей Глезеров

Общество 14 Апреля 2015

В Санкт-Петербургском доме писателей на Звенигородской состоялся вечер памяти, посвященный фронтовику Николаю Николаевичу Никулину. Сегодня его имя достаточно известно читающей публике: с его «Воспоминаний о войне» началась серия «Писатели на войне, писатели о войне», которая выходит в нынешнем году под эгидой городского комитета по печати. Однако тем, кто интересуется военной темой, его мемуары были хорошо знакомы и прежде: еще в 2007 году их издал Государственный Эрмитаж. А спустя два года, в марте 2009 года, Никулина не стало…

Источник: savok.org

То, эрмитажное, издание было выпущено небольшим тиражом, в широкую продажу не поступило, но книга сразу же получила огласку, вызвав диаметрально противоположные оценки. Не всем понравилась жесткая, нелицеприятная, порой кажущаяся несправедливой «окопная правда» в версии Никулина. Книгу читали в Интернете, перепечатывали, о ней ожесточенно спорили. Одни называли ее долгожданной правдой о войне, другие – оскорблением памяти фронтовиков и клеветой на армию.

В середине 1990-х годов еще в рукописи произведение прочитал Василь Быков. «Нелегкое это было чтиво – столько Вы вывалили нашей страшной войны, которая в общем уже стала забываться. Даже ее участниками, – признавался Быков в письме Никулину. – Конечно, правда о войне не реализована ни наукой, ни искусством, – главная и основная так, по-видимому, и уйдет в небытие».

…Николай Никулин отправился на войну добровольцем в 1941 году, окончив школу-десятилетку. За четыре года побывал связистом, санинструктором, артиллеристом, разведчиком, пехотинцем. Сражался под Ленинградом, воевал в печально знаменитом Погостье. Прошел Прибалтику, Польшу, Восточную Пруссию, закончил войну в Берлине в звании сержанта. Был четырежды ранен, контужен.

После войны Никулин осуществил свою мечту – стал искусствоведом. С 1949 года работал в Эрмитаже, более полувека трудился в отделе западноевропейского искусства. Был автором свыше двухсот статей, книг, каталогов, учебников и учебных пособий, посвященных нидерландскому искусству. В течение многих лет являлся хранителем немецкой живописи XV – XVIII веков. Многие искусствоведы и сегодня с гордостью причисляют себя к школе Николая Никулина, а Михаил Пиотровский называл Никулина «историком искусств от бога». Михаил Борисович был и автором предисловия к первому, эрмитажному, изданию «Воспоминаний о войне».

– Тихий и утонченный профессор выступил как жесткий и жестокий мемуарист, – отмечал Пиотровский. – Его книга – суровая и страшная. Читать ее больно. Больно потому, что в ней очень неприятная правда…

Описания боев и подвигов в книге сведены к минимуму. Смысл книги сам Николай Николаевич определял так: «В официальных мемуарах отсутствует подлинная атмосфера войны. Мемуаристов почти не интересует, что переживает солдат на самом деле… Большинство военных мемуаров восхваляют саму идею войны и тем самым создают предпосылки для новых военных замыслов. Тот же, кто расплачивается за все, гибнет под пулями, реализуя замыслы генералов, тот, кому война абсолютно не нужна, обычно мемуаров не пишет… Мой взгляд на события тех лет направлен… снизу, с точки зрения солдата, ползущего на брюхе по фронтовой грязи, а иногда и уткнувшего нос в эту грязь».

На протяжении всей книги, выстраданной, ставшей итогом многолетний раздумий и переживаний, Николай Никулин постоянно задает вопрос: почему столь высокой оказалась цена Победы? Почему столь безжалостны были большинство наших военачальников по отношению к солдатам? И почему те с покорной обреченностью, безропотно и не рассуждая, шли на верную смерть? «Я видел это в Погостье, а это, как оказалось, было везде, – отмечал Никулин. – Война, которая велась методами концлагерей и коллективизации, не способствовала развитию человечности. Солдатские жизни ни во что не ставились».

Впрочем, Николай Никулин шел дальше: «Война всегда была подлостью, а армия, инструмент убийства – орудием зла. Нет и не было войн справедливых, все они, как бы их не оправдывали, – античеловечны»…

Такой взгляд – антивоенный, обличительный, не очень вяжется с юбилейным пафосом Победы. Тем не менее, как рассказали в Доме писателей, немалый, по сегодняшним меркам, тираж никулинских воспоминаний (17 тысяч) раскупили за несколько недель. Сейчас готовится дополнительный тираж.

– Это одна из самых правдивых книг о войне, написанных в нашей стране, – отметил на вечере памяти Никулина директор Дома писателей Владимир Малышев. – На мой взгляд, книга глубоко патриотична. Ибо она свидетельствует, какой же все-таки несгибаемой силой духа должен обладать наш народ, чтобы преодолеть все то, что выпало на его долю, и победить…

Малышев признался, что и сейчас книга вызвала неоднозначную реакцию. Были жалобы: мол, это «клевета на победу», книгу надо изъять и сжечь.

Любопытно, что правду Никулина гораздо чаще принимают представители старшего поколения. А вот значительное число молодых людей, особенно занимающихся военно-патриотическими делами, стали яростными противниками никулинского взгляда на войну. «Это мифотворчество, субъективный взгляд. Этого вообще не было!» – считают они.

– Никулин отрицательно относится к советской власти и личности Сталина. По этой причине он пропускает исторические события через фильтр своего восприятия. Не сомневаюсь, что много ценной информации было отсеяно внутренним идеологическим фильтром Никулина. А жаль, – считает художник-баталист Денис Базуев.

Горячая дискуссия вокруг книги развернулась и на вечере памяти. Очень быстро определились две противоположные стороны. Противники говорили о том, что книга тенденциозна, что в ней собрана в кучу вся «грязь», а в результате Никулин унижает русского человека, позорит нашу Победу. И вообще, если бы наша армия была такой бездарной, она бы не дошла до Берлина и не одержала Победу.

Те, кто знал Никулина лично, в том числе по Эрмитажу и Академии художеств, говорили, что это был удивительно светлый человек, отличавшийся абсолютной порядочностью и честностью. Может быть, молодые, обуреваемые романтикой военных подвигов и героизма, просто не хотят верить в то, что Никулин видел собственными глазами?.. Действительно, войной в подобном описании едва ли можно гордиться. А ведь гордиться подвигами и Победой очень хочется…

– Обе стороны, героическая и страдальческая, – две правды одной войны, – попыталась примирить выступавших историк Татьяна Минникова. – Но ведь книга не только о войне. Она об отношении к людям. Никулин ставит давний вопрос: нельзя жить по принципу «цель оправдывает средства»… Эта книга – завещание фронтовика нынешнему поколению делать все возможное, для того чтобы ужасы войны оставались только в книгах. Даже самых спорных.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 065 (5438) от 14.04.2015.


Честный рассказ Юрия Никулина о том, как приходилось выживать на войне

Персонажи Юрия Никулина забавные, добродушные, немного неуклюжие, и в первую очередь он запомнился нам именно таким. Но была у актера и другая, менее знакомая сторона. В своей книге «Почти серьезно» Никулин искренне, иногда с иронией вспоминает свои детство, юность и взрослую жизнь, в том числе 2 войны, на фронте которых он провел почти 7 лет.

Вместе со знаменитым артистом редакция AdMe.ru отправилась в военный поход во времени и увидела, как веселый характер, находчивость и чувство юмора помогали ему пройти через самые тяжелые годы.

Юра Никулин в школе. Он с мамой.

Когда Юре было 4 года, его семья переехала из Демидова в Москву. В столице они устроились в коммунальной квартире. Никулины — отец, мать и сын — спали в одной комнате, где на 9 кв. м стояли кровать, сундук и стол. Для Юры же родители купили у соседки, вдовы полковника, старую военную раскладушку.

«Кроватью я гордился. Мне даже казалось, что она до сих пор пахнет порохом. Правда, в первую же ночь я провалился на пол: гвоздики, державшие мешковину, проржавели, да и сам материал прогнил. Раскладушку полковника на другой день отремонтировали, прибив новый материал, и я спал на ней до окончания школы».

Юра в детстве. Роль в домашней пьесе.

Как и все мальчишки его времени, Юра и его лучший друг Коля Душкин мечтали побывать на войне. Они бегали смотреть на военные проходы и восхищались старшим братом Коли, который вернулся с озера Хасан с медалью. Однажды друзья по незнанию стащили у местного театра бутафорский стог сена и устроили в нем военный штаб. Правда, тем же вечером в дверь «штаба» постучался милиционер.

«— Где начальник штаба? Я вышел вперед. На голове пожарная каска, руки в старых маминых лайковых перчатках — вполне начальственный вид. — Так, — сказал милиционер. — Стог — быстро в театр. Там через пять минут начинается спектакль. А сам пойдешь со мной в милицию. Стог мы отнесли, а до милиции дело не дошло. Простили по дороге».

Никулин с друзьями, Москва.

Но скоро в жизнь Юры пришла настоящая война. Всего через несколько месяцев после окончания школы весь выпуск Никулина призвали в армию, на советско-финляндский фронт. Его отправили служить под Ленинград.

«Отец, как всегда, рассказывал смешные истории, анекдоты, как будто нам и не предстояла разлука. Мама собирала в дорогу рюкзак, в который положила пирожки, яйца, котлеты, сахар, пакет соли, конфеты, смену белья, ручку-самописку, бумагу, конверты, две толстые общие тетради, сборник песен и мои любимые книги».

Сперва в казарме насмехались над Никулиным: на нем, худом и тонконогом, висела форма, болталась вся обувь. Было, конечно, обидно, но он смеялся со всеми. Без чувства юмора в армии было бы сложно. В первые же дни старшина построил новобранцев и спросил: кто хочет посмотреть «Чапаева»? Вперед вышли несколько любителей кино, в том числе и Никулин.

«Привели нас на кухню, и мы до ночи чистили картошку. Это и называлось „смотреть „Чапаева““. В фильме, как известно, есть сцена с картошкой. Утром мой приятель Коля Борисов поинтересовался: как, мол, „Чапаев“? — Отлично, — ответил я. — Нам еще показали два киножурнала, поэтому поздно и вернулись. На „Лебединое озеро“ из строя вышли четверо. Среди них и Коля Борисов. Они мыли полы».

Во время службы случались и неприятности, и болезни. Протягивая зимой кабель, Никулин уснул в поле и чуть не отморозил ноги; с тех пор они замерзали даже при легком холоде. Позже он переболел плевритом, и его на год перевели в санчасть. В 1940 году война с Финляндией закончилась. Ближе к концу апреля 1941-го Юрий собрал вещи и стал ждать демобилизации, однако отправиться домой он так и не успел. В июне пришла новость: Германия начала военные действия.

«В первый же день войны я с грустью подумал о своем чемоданчике, в котором лежали записная книжка с анекдотами, книги, фотография динамовцев, письма из дома и от нее — от той самой девочки, которую я полюбил в школе. Я понимал: о демобилизации и думать нечего».

Одно из самых тяжелых воспоминаний о Великой Отечественной войне — блокадный Ленинград и суровый голод, который пережили и мирные жители, и армия. В солдатский паек входили 300 г хлеба (часто сырого и не особо аппетитного) и ложка муки, которую смешивали с водой. Кто-то растягивал еду надолго, но Никулин съедал все одним махом, не забывая про однополчанина Николая Гусева, с которым они делили последние крошки и укрывались одной шинелью. Вокруг тогда только и разговоров было, что о еде.

«Никогда не говорили: хорошо бы съесть бифштекс или курицу. Нет, больше всего мечтали: „Вот бы хорошо съесть мягкий батон за рубль сорок и полкило конфет „подушечек“…“»

Юрий Никулин с однополчанами.

На войне Никулин все время сталкивался со смертью. Вокруг гибли люди: иногда в бою, иногда по нелепой случайности. Самому Юрию много раз везло. Один раз его спящим вытащили из блиндажа, в который через несколько секунд попал снаряд. «Мне потом говорили, что я рычал, отбрыкивался, заявляя, что хочу спать и пусть себе стреляют», — вспоминал Никулин. В другой раз с группой разведчиков они случайно въехали в деревню, полную немцев, и прятались от них в поле.

Но тогда, весной 1943-го, он вышел на улицу — и услышал звук летящего снаряда. Очнулся уже в госпитале, тяжело контуженный.

«В те секунды, пока снаряд летит, приближаясь, ты про себя говоришь: „Ну вот, это все, это мой снаряд“. Со временем это чувство притупляется. Уж слишком часты повторения. […] Вспоминая потери близких друзей, я понимаю: мне везло. Не раз казалось, что смерть неминуема, но все кончалось благополучно. Какие-то случайности сохраняли жизнь. Видимо, я и в самом деле родился в сорочке, как любила повторять мама».

После выздоровления Никулина направили в новую дивизию, где его назначили командиром отделения разведки. В 1944 году блокада была снята, советские войска отбросили противника от Ленинграда. Пехота пошла в наступление, в том числе и отделение Никулина. Тогда была оттепель, грязно; солдаты промокли и ужасно устали. Решили зайти в брошенный немецкий блиндаж, обогреться и перекусить. Как только сели, на стол, совершенно без страха перед людьми, прыгнула маленькая мышка и стала просить еду.

«Видимо, не бояться людей приучили мышь жившие в блиндаже немцы. Петухов замахнулся автоматом на незваную гостью. Я схватил его за руку и сказал: — Вася, не надо. — Мышь-то немецкая, — возмутился Петухов. — Да нет, — сказал я. — Это наша мышь, ленинградская. Что, ее из Германии привезли? Посмотри на ее лицо…»

Юмор, шутки, песни помогали в самые тяжелые времена, поднимали дух. Как бы ни было трудно и сложно, солдаты регулярно устраивали представления, концерты самодеятельности. Всю войну Юрий не расставался с толстой тетрадью, куда записывал услышанные по радио и от однополчан песни. Он научился играть на гитаре, пел, часто шутил, и командир дивизиона попросил его (как самого веселого) организовать самодеятельность.

Вместе с сержантом Ефимом Лейбовичем Никулин устроил настоящее цирковое представление. Реквизит собирали по заброшенным парикмахерским, среди трофеев; с гримом помогали телефонистки.

«— У киргиза было шесть верблюдов. Два убежало. Сколько осталось? — А чего тут думать, — отвечал Ефим, — четыре. — Нет, пять, — заявлял я. — Почему пять? — Один вернулся. Солдаты, изголодавшись по зрелищам, по юмору, по всему тому, что когда-то украшало мирную жизнь, смеялись от души».

Весной 1945 года военные действия еще продолжались. Дивизию Никулина перевели в Курляндию, Джуксте. 8 мая русские готовились к наступлению по всем фронтам, и в ночь накануне 9-го все крепко спали после целого дня тяжелой подготовки. Проснулись внезапно — от криков и толчков. Оказалось, это разведчик Бороздинов прыгал по землянке и кричал «ура!». Он первым узнал о капитуляции противника.

«Никто не знал, как и чем выразить счастье. В воздух стреляли из автоматов, пистолетов, винтовок. Пускали ракеты. Все небо искрилось от трассирующих пуль. Хотелось выпить. Но ни водки, ни спирта никто нигде достать не смог. Недалеко от нас стоял полуразвалившийся сарай. Поджечь его! Многим это решение пришло одновременно… Мы подожгли сарай и прыгали вокруг него как сумасшедшие. Прыгали, возбужденные от радости… В журнале боевых действий появилась запись: „Объявлено окончание военных действий. День Победы!“»

После победы Юрий Никулин был демобилизован только через год. Он хотел, чтобы возвращение стало приятным сюрпризом для родителей, и позвонил им уже из Москвы. Тем же вечером они с отцом отправились на матч «Динамо».

Возвращаться к быту было непросто, но постепенно жизнь вошла в свою колею. Когда Никулин вернулся в Москву, ему было 25. Он начал выступать в цирке, потом встретил будущую жену — и в 36 лет дебютировал в кино, вскоре став одним из любимых актеров сразу для нескольких поколений. Он всю жизнь чувствовал, что его призвание — радовать людей, и признавал: это делало его счастливым.

«Счастье — это очень просто. Я утром встаю. Мы с женой пьем кофе. Завтракаем. И я иду на работу в цирк. Потом я работаю в цирке. Вечером возвращаюсь домой. Мы с женой ужинаем. Пьем чай. И я иду спать».

А у вас были случаи, когда чувство юмора помогало вам в непростой ситуации?

Всем, кто хочет получить непосредственное представление о Восточном фронте с советской точки зрения, следует прочитать «Воспоминания о войне» Николая Никулина. : history

Прошу прощения, в последнее время я был на пике мемуаров и надеюсь, что никого этим не беспокою.

Во многих мемуарах бывших советских солдат, и это может быть только потому, что они Это единственные, которые были переведены с английского языка, здесь полно беззастенчивого преклонения перед Сталиным и его жестокой диктатурой.Не поймите меня неправильно. Я не думаю, что люди, которые их написали, лгут, как говорят, но определенно есть элемент: «Да, на нашей стороне произошло кое-что плохое, но ДЛЯ ОТЕЧЕСТВА!». Что неудивительно из-за невероятной идеологической обработки, которую эти мужчины испытывали с детства до взрослой жизни при сталинском режиме. Их учили поклоняться ему как непогрешимому и заботливому.

Вдобавок, хотя я мог совершенно не основываться на этом, у меня есть теория, согласно которой многие зверства, совершенные Сталиным и правительством, требовали если не согласия, то, по крайней мере, непротивления со стороны тех, кто пережил его многочисленные чистки и репрессии до, во время и после войны.Это могло в глубине души вызвать у них чувство вины. Но вместо того, чтобы заниматься этим, они замалчивают или, что еще хуже, оправдывают их.

Мемуары Николая Никулина разные. Насколько я понимаю, он даже не имел в виду, чтобы это было опубликовано. Для него это должно было стать очищением от прошлого. Чтобы он мог попытаться понять все насилие и хаос, свидетелем которого он был и в котором принимал участие. И, таким образом, он мог обрести некоторое душевное спокойствие. Никулину было всего 17 лет, когда его призвали в армию из Ленинграда, и вещи, с которыми он имел дело, ошеломляют.У меня всего тридцать или около того страниц, и мне приходилось несколько раз останавливаться, чтобы впитать его слова. Они жесткие и грубые, как и сама война.

Он никогда не пытается приукрашивать преступления нацистов , но , и это более важно, он проливает свет на жестокость, насилие и отчаяние Красной Армии в 1942 году. Как я уже сказал, это не традиционные мемуары. , с советской стороны. Темно и невероятно удручающе. Мне рано говорить, но я думаю, что это, может быть, лучшие мемуары советской стороны, которые я когда-либо читал.Он во многом напоминает мне «With The Old Breed» Юджина Следжа. Оба они подробно описывают постепенную нечувствительность ума к насилию, которую испытывают солдаты по мере того, как война продолжается.

Предупреждаем, этот английский перевод не является профессиональным. человек, который сделал это, был любителем, талантливым, но, тем не менее, любителем, и это показывает, где предложения неуклюжи в нескольких местах или где отсутствуют слова. Но , это также показывает, насколько сильны слова этого человека, что я могу ясно и ясно слышать их со страницы, и я могу видеть картину, которую он пытается нарисовать в глазах читателя.Я очень рекомендую всем, кто хоть немного интересуется этой темой, взглянуть на ссылку на pdf перевод, который я предоставлю. Я не знаю, читал ли кто-нибудь мою тираду, но если вы прочитали, спасибо! И я надеюсь, что вы найдете время, чтобы прочитать и «насладиться» этим. До такой степени, что любой человек может наслаждаться такой книгой …..

https://www.docdroid.net/4j2AWEO/memories-of-the-war-by-nikolai-nikulin.pdf.html

правда и ложь воспоминаний

в книге воспоминаний научного сотрудника Эрмитажа, бывшего дизайнера фонтанов Николая Николаевича Никулина.Настоятельно рекомендую всем, кто искренне хочет знать правду об Отечественной войне, ознакомиться с ней.
На мой взгляд, это уникальное произведение, подобное трудно найти в военных библиотеках. Он примечателен не только своими литературными достоинствами, о которых я, не будучи литературоведом, не могу объективно судить, сколько верных натурализму описаний военных событий, раскрывающих отвратительную сущность войны с ее зверской бесчеловечностью, мерзостью, бессмысленной жестокостью, преступностью. пренебрежительное отношение к жизни людей со стороны командиров всех рангов от командира батальона до верховного главнокомандующего.Это документ для тех историков, которые изучают не только передвижения войск на театрах военных действий, но также интересуются моральными и гуманистическими аспектами войны.

По уровню достоверности и искренности изложения могу сравнить только с воспоминаниями Шумилина «Компания Ванька».
Читать так же тяжело, как смотреть на изуродованный труп человека, который просто стоял рядом …
При чтении этой книги в моей памяти невольно восстанавливались почти забытые похожие картины прошлого.
Никулин «выпил» в войне неизмеримо больше, чем я, пережив ее от начала до конца, побывав на одном из самых кровопролитных участков фронта: на Тихвинских болотах, где наши «славные стратеги» сложили не одну армию, включая 2-й шок. .. И все же смею заметить, что многие его переживания и ощущения очень похожи на мои.
Некоторые высказывания Николая Николаевича побудили меня прокомментировать их, что я и делаю ниже, цитируя цитаты из книги.
Главный вопрос, который явно или неявно возникает при чтении книг о войне — что заставляло роты, батальоны и полки смиренно идти навстречу почти неминуемой гибели, иногда подчиняясь даже преступным приказам командиров? В многочисленных томах ура-патриотической литературы это объясняется просто элементарно: вдохновленные любовью к своей социалистической Родине и ненавистью к вероломному врагу, они были готовы отдать жизнь за победу над ним и единодушно поднялись в атаку. на звонок «Ура! За Родину, за Сталина! »

Н.Н. Никулин:

«Почему пошли на смерть, хотя четко понимали ее неизбежность? Почему они пошли, хотя не хотели? Они шли, не только боясь смерти, но и в ужасе, и все же они шли! Тогда не было необходимости обдумывать и оправдывать свои действия. Было не до этого. Мы просто встали и пошли, потому что это НЕОБХОДИМО!
Они вежливо выслушали напутственные слова политруков — безграмотную расстановку дубовых и пустых газетных передовиц — и двинулись дальше.Вовсе не вдохновлены какими-то идеями или лозунгами, а потому, что НЕОБХОДИМО. Так что, видимо, наши предки пошли умирать на Куликовом поле или под Бородино. Они почти не задумывались об исторических перспективах и величии нашего народа … Приходя в нейтральную зону, они не кричали «За Родину! За Сталина! », Как говорится в романах. Хриплый вой и грубая ругань раздавались по линии фронта, пока пули и осколки не залили кричащие глотки. Было ли это до Сталина, когда смерть была близка.Где теперь, в шестидесятые годы, снова возник миф о том, что они победили только благодаря Сталину, под его знаменем? В этом я не сомневаюсь. Те, кто победил, либо погибли на поле боя, либо спились, раздавленные послевоенными невзгодами. Ведь не только война, но и восстановление страны происходило за их счет. Те из них, кто еще живы, молчат, сломлены.
Другие остались у власти и сохранили свою силу — те, кто загонял людей в лагеря, те, кто гнал их на бессмысленные кровавые атаки на войне.Они действовали от имени Сталина, до сих пор кричат ​​об этом. Не было на передовой: «За Сталина!» Комиссары пытались вбить это нам в голову, но в атаках комиссаров не было. Все это масштабно … »

И я помню.

В октябре 1943 года нашу 4-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию срочно выдвинули на передовую, чтобы закрыть брешь, образовавшуюся после неудачной попытки пехоты прорвать фронт. Около недели дивизия держала оборону в районе белорусского города Хойники.В то время я работал на дивизионной радиостанции «РСБ-Ф», и об интенсивности боевых действий можно было судить только по количеству раненых, передвигающихся в телегах и идущих в тылу.
Я принимаю радиограмму. После длинной зашифрованной цифры обычным текстом слово «Смена белья». Зашифрованный текст будет передан шифровальщику штаба, и эти слова предназначены радистом корпуса для меня, получившего радиограмму. Они означают, что нас заменяет пехота.
Действительно, стрелковые части уже шли мимо радиостанции на обочине лесной дороги.Это была какая-то изрядно потрепанная в боях дивизия, выведенная с фронта для кратковременного отдыха и пополнения. Не наблюдая за строем, солдаты шли с заправленными под пояса полами шинелей (была осенняя оттепель), которые казались горбатыми из-за накинутых на их вещмешки плащей.
Меня поразил их мрачный обреченный вид. Я понял, что через час-два они выйдут на первый план …

Автор Н.Н. Никулин:

«Шум, грохот, скрежет, вой, стук, улюлюканье — адский концерт.А по дороге, в сером тумане зари, пехота кочует на фронт. Ряд за рядом, полк за полком. Безликие фигуры, увешанные оружием, прикрытые горбатыми плащами-шатрами. Медленно, но неизбежно они шли навстречу собственному разрушению. Поколение, уходящее в вечность. В этой картине было столько обобщающего смысла, столько апокалиптического ужаса, что мы остро ощутили хрупкость бытия, безжалостную поступь истории. Мы чувствовали себя несчастными мотыльками, которым суждено бесследно гореть в адском огне войны.»

Тупая покорность и сознательная гибель советских солдат, атакующих недоступные для лобового штурма укрепленные позиции, поразили даже наших противников. Никулин приводит историю немецкого ветерана, который воевал на том же участке фронта, но на другой стороне.

Некий герр Эрвин X., с которым он встречался в Баварии, говорит:

— Что за странные люди? Мы ставим под Синявино вал из трупов метров двух высотой, и все они лезут и лазают под пулями, карабкаются по мертвым, и мы все бьем и бьем, и все они лезут и лазают… А какие грязные были заключенные! Сопливые мальчишки плачут, а хлеб в мешках противный, есть невозможно!
А ваши в Курляндии что делали? — он продолжает. — Однажды массы русских войск пошли в атаку. Но они были встречены дружественным огнем из пулеметов и противотанковых орудий. Выжившие начали откатываться. Но тут из русских окопов попали десятки пулеметов и противотанковых орудий. Мы видели, как толпы ваших обезумевших солдат метались, гибли, по нейтральной зоне!

Это про отряды.

В дискуссии на военно-историческом форуме «ВИФ-2НЕ» заявил не кто иной, как сам В. Карпов — герой Советского Союза, бывший ЗЭК, разведчик, автор известных биографических романов о командирах. что не было и не могло быть случаев расстрела отступающих солдат Красной Армии через заграждения. «Мы бы сами их застрелили, — сказал он. Пришлось возразить, несмотря на высокий авторитет писателя, в связи с моей встречей с этими солдатами по дороге в медицинский отряд.В результате он получил множество оскорбительных комментариев. Можно найти массу свидетельств того, как храбро воевали на фронтах войска НКВД. Но об их деятельности как отрядов встречаться не пришлось.
В комментариях к моим высказываниям и в гостевой книге моего сайта (http: // ldb 1.narod.ru) часто встречаются слова о том, что ветераны — родственники авторов комментариев категорически отказываются вспоминать свое участие в войне и , более того, напишите об этом. Думаю, Н. Никулина объясняет это довольно убедительно.
На сайте Артема Драбкина «Я помню» (www.iremember.ru) огромная коллекция воспоминаний участников войны. Но крайне редко можно встретить искренние рассказы о том, что солдат-окопник в авангарде пережил на грани жизни и, как ему казалось, смерти.
В 60-х годах прошлого века, когда Н.Н. Никулин, в памяти солдат, чудом уцелевших на передовой, переживание было еще свежо, как открытая рана.Естественно, вспоминать об этом было больно. А я, к которому судьба была милосерднее, смог заставить себя взяться за перо только в 1999 году.

Н.Н. Никулин:

« Воспоминания, воспоминания … Кто их пишет? Какие воспоминания могут быть у тех, кто действительно воевал? Летчикам, танкистам и прежде всего пехотинцам?
Ранение — смерть, ранение — смерть, ранение — смерть и все! Другого пути не было. Воспоминания пишут те, кто был на войне. Во втором эшелоне, в штабе.Или продажные писаки, выражающие официальную точку зрения, согласно которой мы бодро победили, а злые фашисты пали тысячами, убитые нашим метким огнем. Симонов, «честный писатель», что он увидел? Покатали его на подводной лодке, один раз он пошел в атаку с пехотой, один раз — с разведчиками, посмотрел артиллерийскую подготовку — а теперь он «все видел» и «все испытал»! (Другие, однако, этого не видели.)
Он писал апломбом, и все это — приукрашенная ложь.А шолоховские «Воевали за Родину» — агитация! О маленьких дворнягах говорить не приходится. »

В рассказах настоящих фронтовиков-окопников часто наблюдается ярко выраженная неприязнь, граничащая с враждебностью, к обитателям различных штабов и тыловых служб. Это читают и Никулин, и Шумилин, презрительно назвавший их «полковыми».

Никулин:

« Поразительная разница существует между линией фронта, где проливается кровь, где есть страдания, где есть смерть, где невозможно поднять голову под пулями и шрапнелью, где голод и страх, невыносимая работа, летом жара, зимой мороз, где невозможно жить, и тыл.Здесь в тылу другой мир. Вот начальство, вот штаб, там тяжелое вооружение, есть склады, медицинские батальоны. Иногда сюда летят снаряды или самолет сбрасывает бомбу. Убитые и раненые здесь редкость. Не война, а курорт! Те, кто находится на передовой, не являются жителями. Они обречены. Их спасение — это всего лишь рана. Те, кто находится в тылу, выживут, если они не двинутся вперед, когда нападавшие выбегут. Они выживут, вернутся домой и со временем составят костяк ветеранских организаций.Они отрастят животы, обзаведутся залысинами, украсят грудь памятными медалями, орденами и расскажут, как героически сражались, как победили Гитлера. И сами поверят в это!
Они похоронят светлую память о погибших и действительно сражавшихся! Они представят войну, о которой сами мало что знают, в романтическом ореоле. Как это было хорошо, как замечательно! Какие мы герои! А то, что война — это ужас, смерть, голод, подлость, подлость и подлость, отойдет на второй план.Настоящие фронтовики, которых осталось полтора человека, да и те сумасшедшие, избалованные, будут молчать в тряпку. А боссы, которые тоже в значительной степени выживут, увязнут в склоках: кто хорошо дрался, кто плохо, но если они меня послушают! »

Резкие слова, но в значительной степени оправданные. Пришлось какое-то время прослужить в штабе дивизии в роте связи, на умных штабных офицеров насмотрелся. Возможно, из-за конфликта с одним из них меня отправили во взвод связи 11-го кавалерийского полка (http: // ldb1.narod.ru/simple39_.html)
Мне уже приходилось говорить на очень болезненную тему о страшной судьбе женщин на войне. И это опять обернулось оскорблениями: молодые родственники матерей и бабушек, воевавших на войне, думали, что я оскорбляю их воинские заслуги.
Когда еще до того, как отправиться на фронт, я увидел, как под влиянием мощной пропаганды молодые девушки с энтузиазмом записывались на курсы радистов, медсестер или снайперов, а потом и на фронт — как им приходилось расстаться с иллюзиями и девичьими гордость, мне, неопытному мальчику, по жизни было очень больно.Рекомендую роман М. Кононова «Обнаженный пионер», он примерно такой же.

А это то, что Н.Н. Никулин.

«Это не женское дело — война. Несомненно, было много героинь, которых можно было поставить в пример мужчинам. Но слишком жестоко заставлять женщин терпеть фронтовые муки. И если бы только это! Им было тяжело в окружении мужчин. Голодным же солдатам было не до женщин, но власти добивались своей цели любыми способами, от грубого давления до самых изысканных ухаживаний.Среди множества кавалеров нашлись смельчаки на любой вкус: и петь, и танцевать, и красноречиво говорить, а для образованных — читать Блока или Лермонтова … И девушки поехали домой с прибавлением семьи. Похоже, на языке военных ведомств это призывалось «выехать по приказу 009». В нашем отряде из пятидесяти прибывших в 1942 году к концу войны остались только двое солдат прекрасного пола. Но «выехать по приказу 009» — лучший выход.
Было хуже.Мне рассказали, как некий полковник Волков выстраивал женское пополнение и, идя по очереди, отбирал понравившихся красоток. Таким стал его PW (Полевая мобильная жена. Аббревиатура PW имела другое значение в солдатском словаре. Голодные и измученные солдаты называли пустой водянистый суп: «Прощай, половая жизнь»), а если сопротивлялись — на губе, в холодная землянка, на хлебе и воде! Потом крошка переходила из рук в руки, попадала в разные помпы и депутаты. В лучших азиатских традициях! »

Среди моих однополчан была замечательная смелая женщина, инструктор отряда Маша Самолетова.На моем сайте о ней рассказывается рассказ Марата Шпилева «Ее звали Москва». А на встрече ветеранов в Армавире я увидел плачущих солдат, которых она вытащила с поля боя. На фронт пришла по комсомольскому воззванию, оставив балет, где начала работать. Но она не смогла устоять перед натиском армии донжуанов, о которой сама рассказывала мне.

И последнее, о чем стоит поговорить.

Н.Н. Никулин:

«Все как будто проверено: смерть, голод, обстрелы, изнурительный труд, холод.Но нет! Было еще что-то очень ужасное, чуть не раздавившее меня. Накануне перехода на территорию Рейха агитаторы прибыли к войскам. Некоторые занимают высокие должности.
— Смерть на смерть !!! Кровь за кровь!!! Не забываем !!! Мы не простим !!! Мы отомстим !!! — и т.д …
До этого тщательно пробовал Эренбург, чьи громкие, едкие статьи все читали: «Папа, убей немца!» А нацизм оказался противоположным.
Правда, они вели себя по плану: сеть гетто, сеть лагерей.Учет и составление списков добычи. Журнал наказаний, плановых казней и т. Д. У нас все пошло стихийно, по-славянски. Бейте, ребята, горите, в глуши!
Балуйте своих женщин! Более того, перед наступлением войска обильно снабжались водкой. И пошло! Невиновные, как всегда, пострадали. Бонза, как всегда, сбежал … Беспорядочно сожгли дома, убили случайных старушек, бесцельно расстреляли стада коров. Большой популярностью пользовалась придуманная кем-то шутка: «Иван сидит возле горящего дома.»Что ты делаешь?» Они его спрашивают. «Ну портянки надо было сушить, разводили костер» «… Трупы, трупы, трупы. Немцы, конечно, подонки, но зачем на них уподобляться? Армия унизила себя. Унижена нация. Это было самое страшное на войне. Трупы, трупы …
На станцию ​​города Алленштайн, которую отважная конница генерала Осликовского захватила неожиданно для врага, прибыло несколько эшелонов с немецкими беженцами. собирались в их тыл, но попали… Я видел результаты приема, который они получили. Платформы станции были завалены грудой выпотрошенных чемоданов, узлов, сундуков. Повсюду одежда, детская одежда, открытые подушки. Все это в лужах крови …

«Каждый имеет право отправлять домой посылку весом двенадцать килограммов один раз в месяц», — официально заявили власти. И снова и снова! Пьяный Иван ворвался в бомбоубежище, трахнулся с автоматом на столе и, ужасно выглянув, крикнул: «УРРРРР!» грн — круглосуточно) Сволочи! «Дрожащие немки со всех сторон несли часы, которые загребали в« сидор »и ​​уносили.Один солдат прославился тем, что заставил немку держать свечу (электричества не было), пока он рылся в ее груди. Роб! Возьми это! Как эпидемия, эта атака охватила всех … Потом опомнились, но было уже поздно: дьявол вылетел из бутылки. Добрые, ласковые русские мужчины превратились в монстров. В одиночку им было страшно, но в стаде они стали такими, что описать невозможно! »

Тут, как говорится, комментарии излишни.

Скоро мы будем отмечать замечательный национальный праздник — День Победы.Не только радует юбилей год окончание страшной войны, унесшей каждого 8-го жителя нашей страны (в среднем!), Но и слезы для тех, кто оттуда не вернулся … Еще хотелось бы вспомнить непомерную цену, которую пришлось заплатить народу. платят под «мудрым руководством» величайшего полководца всех времен и народов »… Ведь уже забыто, что он наделил себя званием генералиссимуса и этим званием!

Введение

Великая Отечественная война началась очень неудачно для нашей страны.Вероломно напав на СССР 22 июня 1941 года, войска гитлеровской Германии и ее союзников немедленно нанесли страшный удар по силе советских вооруженных сил и их баз, а также по транспортным узлам, городам и другим населенным пунктам нашей страны. . Превосходя по силе и средствам, используя фактор внезапности и другие благоприятные обстоятельства, войска агрессоров всего за несколько месяцев оккупировали обширные территории европейской части СССР, создав реальную угрозу захвата столицы нашей Родины — Москва.При этом Красная Армия понесла большие людские и материальные потери, намного превышающие потери оккупантов. При этом противник быстро и легко захватил, уничтожил или уничтожил значительную часть экономического потенциала СССР. В результате преимущество Германии и ее союзников над нашей страной по совокупным военным и экономическим ресурсам, которое с учетом ресурсов оккупированных и зависимых европейских стран уже было весьма значительным, еще больше увеличилось.
Однако, несмотря на эти большие неудачи в начале войны, СССР, долгое время сражавшийся почти в одиночку и получавший относительно небольшую экономическую помощь от своих союзников, смог переломить ситуацию в свою пользу, а затем выиграть с ними полная и сокрушительная победа. Конечно, нельзя недооценивать вклад Соединенных Штатов, Великобритании и других стран и народов в борьбу против нацистской Германии и ее союзников, который с каждым годом войны становился все более важным, но наша страна и ее армия оказали мощнейшие удары и масштабные поражения немецких войск, вплоть до их полного разгрома и безоговорочной капитуляции, а также падения нацистского режима.
Каковы причины метаморфоз, произошедших в годы Великой Отечественной войны? Почему Красная Армия так легко проиграла кампанию 1941 года? Как СССР сумел выдержать самые тяжелые первые полтора года войны, заметно уступая врагу в силе, средствах и ресурсах, проигрывая большую часть сражений, теряя свою территорию, а вместе с ней и население и ресурсы? Почему, несмотря на тяжелые потери, СССР смог выиграть решающие сражения войны, переломить ситуацию в свою пользу, вынудив многих союзников нацистской Германии выйти из нее и даже перейти на нашу сторону? Какую роль в этой войне сыграли союзники СССР и Германии? Каков реальный масштаб, цена и значение Победы, достигнутой в этой войне? Поиск и понимание ответов на эти и другие связанные с ними вопросы были выбраны в качестве основных задач данного исследования.
Прошло много времени после окончания этой войны. О ней написано огромное количество произведений самого разного характера и направленности, как в нашей стране, так и за рубежом: научные труды, энциклопедии и справочники, мемуары, научно-публицистические и публицистические произведения, не говоря уже о художественной литературе. Война, конечно, не остается без внимания авторов многочисленных учебников и другой учебной литературы, в которых ей посвящены целые главы и разделы.
Казалось бы, в них досконально исследуются события и результаты войны.В значительной степени это правда, но большинство опубликованных работ носят в основном описательный, справочный или полемический характер. И здесь речь идет не только о журналистике, мемуарах или энциклопедиях. В тех же научных трудах, других научных статьях, а также в учебниках мы в основном найдем описание и хронику произошедших событий, различные данные об их участниках, использованной военной и другой технике и вооружении. Гораздо труднее найти в них всесторонний анализ фактов, попытки дать действительно научное, объективное объяснение хода и содержания событий войны, их результатов, а тем более раскрыть их первопричины. диалектика объективных и субъективных факторов.
Также следует отметить откровенный идеологический уклон и политизированный подход авторов большинства работ к исследуемым и описываемым событиям. В этих произведениях также много эмоционального отношения к историческим деятелям военного времени, чего, однако, довольно сложно избежать по понятным причинам. Методология большинства исследований и даже многих научных работ также кажется сомнительной, в частности, из-за ее субъективности и догматизма.
Кроме того, в последнее время вышло довольно много исторических книг, авторы которых занимают резко предвзятую позицию, пытаясь поставить под сомнение или даже опровергнуть очевидные факты войны.Некоторые из них доходят до того, что представляют в резко отрицательной форме не только советское политическое и военное руководство того времени, но и Красную Армию и нашу страну в целом, а также фактическое оправдание многих действий нацистов. Германия и возвышение вермахта. Так или иначе это касается таких авторов, как В. Суворов, Б. Соколов, М. Солонин, И. Бунич и некоторых других.
В своем стремлении преодолеть эти и другие типичные и распространенные недостатки работ по истории войны автор старался последовательно соблюдать методологические принципы объективности, полноты и всесторонности исследования.Его метод был основан на диалектическом и системном подходе к изучению событий и результатов войны, определению их причин. В своих суждениях и выводах автор опирался на факты, делая акцент на их логическом анализе, обобщении и оценке, в их совокупности и с учетом их системных связей. Особое внимание уделялось наиболее значимым и бесспорным из них.
Определяя соотношение сил, средств и ресурсов сторон, а также их потери, автор исходил из того, что историки и другие специалисты не смогли провести свои расчеты с достаточной точностью и достоверностью.Это связано, прежде всего, с тем, что они основаны на субъективных данных, представленных противоборствующими сторонами, а также с несовершенством метода социальных и гуманитарных наук. Поэтому их можно и нужно ставить под сомнение, и автор определил собственные оценки этих данных с учетом их соответствия более достоверно установленным фактам войны.
Однако выполненная работа не является формально научной, и в целом ее следует признать научным и публицистическим исследованием.В частности, автор не искал ритуального подкрепления каждого своего суждения цитатами и другими ссылками на исторические труды. Эмпирическая база исследования, состоящая из данных из общедоступных источников, может показаться не совсем традиционной для научных и исторических работ. Это связано с масштабностью, общим характером поставленных в работе вопросов, для ответа на которые, прежде всего, необходимо всестороннее понимание наиболее важных, общеизвестных фактов и статистической информации.
Многие положения данной работы носят в той или иной мере гипотетический или оценочный характер. Более того, есть основания утверждать, что иначе и быть не может, в силу как минимум колоссальной сложности и масштабности большинства рассматриваемых событий. Даже при всем желании их не всегда удавалось правильно отразить и точно зафиксировать, описать и измерить, а уж тем более, если у чиновников во время войны часто не возникало такого желания. И это было не так уж и часто. Напомним, точного учета советских военных потерь в начале войны, в условиях неожиданного немецкого вторжения и стремительного отступления Красной Армии, практически не существовало.Однако маловероятно, что он был так точен и дальше, а также учитывал потери нашего врага.
Наконец, по большей части произведение имеет откровенно журналистское мировоззрение. Итак, автор без колебаний использовал эмоциональные реплики, риторические образы, иронические фразы, идиоматические выражения и т. Д. Кажется, что прямые высказывания и искренние мнения могут скорее помочь, чем помешать пониманию идей, выраженных в книге.
В то же время он носит и отчасти философский характер, выражающийся, прежде всего, в масштабе поставленных исследовательских задач и широте взглядов на них с использованием подходов и данных различных наук, а также в том, что анализ многие наиболее важные и общие факты Великой Отечественной войны.
Таким образом, данная работа является завершенной попыткой провести независимое системное исследование большинства наиболее важных и общих вопросов истории Великой Отечественной войны в контексте всей Второй мировой войны: о расстановке сил сторон. накануне его начала о причинах военных неудач Красной Армии и СССР в первые месяцы его существования. и стабильности Советского государства, несмотря на тяжелые потери, отступления и поражения его армии в этот период, о соотношении сил, средств и ресурсов, использованных в нем, о причинах общей победы СССР и его союзников в этом периоде. война, о ее основных результатах, потерях в ней СССР и их соотношении с потерями противника.При этом автор старался не вникать в ход отдельных сражений и других событий войны, а рассматривать события в целом, в их основных проявлениях и их взаимосвязи. Конечно, эти битвы и другие события очень важны сами по себе, но они достаточно хорошо учтены во многих работах и, кроме того, по масштабу поставленных в произведении вопросов являются довольно частными, относительно небольшими явлениями.
Одним из обязательных принципов исторических трудов является соблюдение основополагающих моральных, этических и правовых норм.Особенно актуальны для произведений о Великой Отечественной войне соответствующие требования к осторожности в стремлении пересмотреть традиционные представления об этом периоде истории, полном необычайной трагедии. Попытки отойти от стереотипных взглядов на события войны сами по себе могут быть продуктивными, а проявленное при этом мужество может привести к действительно новым результатам исследований. Однако в этом случае существует опасность вступить в противоречие с основными фактами войны, а также с правовыми и моральными нормами, что не может быть оправдано ни плюрализмом мнений, ни свободой искать истину. или по самым позитивным целям и мотивам.
Никаким поиском истины нельзя оправдать извращение причин, хода и результатов событий войны, которое превращается в неуважение к их жертвам и героям, или реабилитацию агрессоров и военных преступников. Особенно опасными и циничными в настоящее время являются попытки некоторых авторов фактически оправдать вероломное, коварное, ничем не спровоцированное, внезапное, агрессивное нападение нацистской Германии и ее союзников в 1941 г. на СССР, совершенное с преступными целями и в конечном итоге повлекшее за собой многомиллионные нападения. жертвы и колоссальные разрушения и страдания.
Решения Нюрнбергского трибунала и другие международно-правовые документы, в которых нацизм, руководящие органы нацистской Германии, агрессивные и бесчеловечные действия руководителей этого государства и многих немецких военачальников во время Второй мировой войны, в том числе против СССР, были признаны преступными и осуждены, больше никто не отменял, так как нет ни малейшего повода для их отмены. Но есть и моральное осуждение русского и других народов СССР над жестоким противником, есть память миллионов ветеранов войны и тыла, их детей и других потомков, в которых нацизм, действия А.Гитлер и другие лидеры нацистской Германии, ее вооруженные силы против нашей страны и ее граждан преподносятся как чудовищное зло без оправдания.
Аналогичные преступления были совершены марионетками гитлеровской Германии, особенно профашистскими националистическими силами Хорватии и Западной Украины. Более того, ужасные зверства усташей в Югославии, а также бандеровцев на Украине и в других регионах еще не получили должного осуждения, что было связано с особыми политическими обстоятельствами, которые сложились после войны и сохраняются по сей день.
Это также недопустимо ни под каким предлогом, в том числе под такими популярными в течение многих лет как «десталинизация», «борьба с большевизмом», «национальное возрождение» или «признание всех тоталитарных режимов преступными», оправдание изменников Родины. их сообщниками были граждане СССР и другие наши соотечественники, перешедшие на сторону врага, или те, кто так или иначе сотрудничал с преступным нацистским режимом и его сателлитами. Политическая или идеологическая ситуация, научная парадигма могут измениться, но предательство и участие в кровавых зверствах не перестают быть таковыми.
Можно спорить о том, были ли СССР, партия большевиков, советская система, сталинский режим справедливыми, законными или несправедливыми, незаконными, подавляли ли они людей или способствовали улучшению их жизни, принесли стране больше пользы или вреда. и т. д., но независимо от решения этих вопросов преступный характер гитлеровского режима и его политики, тот факт, что нацисты и их союзники совершили грабительскую агрессию против нашей страны, не может измениться и перестать существовать.Поэтому те, кто помогал нацистам в их борьбе против СССР, не столько боролись со сталинским режимом или большевизмом, даже если такую ​​борьбу можно признать справедливой сама по себе, сколько тем или иным образом участвовали в чудовищных преступлениях нацистской Германии. направлен против СССР и многие другие. страны против мирных народов Европы, которым не может быть оправдания. Можно, конечно, сказать, что кто-то, возможно, чего-то не знал или не понимал в то время, и даже на этом основании снизить степень своей вины, но разве мы не знаем о преступных планах и действиях властей? а другие структуры нацистской Германии и ее союзников?
Однако моральные и этические ограничения не должны приводить исследователя к примитивизации или демонизации врага, предвзятому взгляду на его силы и действия, явному преувеличению числа его жертв и в целом мешать или препятствовать установлению истины.Кроме того, необходимо различать степень ответственности организаторов и участников нацистско-фашистских зверств и их пособников, многие из которых были вынуждены стать таковыми.
В ходе исследования была предпринята попытка обосновать многие положения произведения достаточно представительным кругом литературных и иных источников. По возможности автор старался использовать произведения, опубликованные в разные периоды послевоенной истории, в том числе в последние годы, а также при этом опираться на источники, альтернативные с точки зрения представленных в них взглядов авторов, их гражданства. , вид, характер и направление соответствующих работ.При этом ссылки на общеизвестные, практически неоспоримые факты в этой работе, как правило, делались без ссылки на какие-либо источники. Автор также не стремился к частым апелляциям к идеям авторитетных ученых, изложенным в том числе в широко известных трудах, подробному цитированию различных источников, производящих впечатление высокой объективности и большой тщательности проводимых исследований за счет частых ссылок на них. Подобные попытки кажутся не более чем лженаукой и формализмом или даже отсутствием собственных идей.
Достижение успеха в исследовании вопросов, поставленных в работе, может иметь положительные последствия по-разному. Во-первых, это поможет выработать справедливое отношение к событиям и результатам этой войны, к ее основным участникам. Во-вторых, это позволит лучше понять события этой и соседних эпох. В-третьих, от этого зависит наша способность лучше раскрывать и понимать законы мировой и национальной истории. В-четвертых, это знание увеличивает наши возможности в правильном понимании текущей ситуации развития страны и человечества и умение правильно прогнозировать свое будущее.В-пятых, правильное понимание сути важнейших событий в жизни страны, таких как трагические и великие события изучаемой войны, дает важную информацию для размышлений о сущности общества и человека.
Но прежде чем приступить к основной части работы, хотелось бы уточнить значение названий (понятий) «Великая Отечественная война» и «Вторая мировая война». Согласно господствующим взглядам политиков, историков и ученых, Вторая мировая война проходила с 1939 по 1945 год, начиная с нападения нацистской Германии на Польшу и присоединения к ней на стороне Польши, Великобритании и Франции и заканчивая поражением. агрессора и его союзников в Европе, а затем и главного их союзника в Азии — Японии из коалиции СССР, США, Великобритании и союзных государств.Великая Отечественная война — главный компонент Второй мировой войны, которая началась с нападения Германии и ее союзников на СССР в июне 1941 года и закончилась их поражением СССР и его союзных стран в мае 1945 года. Основные военные события Великая Отечественная война заключалась в военном противостоянии СССР, с одной стороны, и Германии и ее европейских союзников — с другой. Сражения, происходившие одновременно на других европейских фронтах и ​​территориях, являясь неотъемлемой частью Второй мировой войны, были тесно связаны с Великой Отечественной войной.Определенное влияние на развитие Великой Отечественной войны оказали сражения и сражения за пределами Европейского континента. При этом советско-германское противостояние стало решающим не только для нее, но и для Второй мировой войны в целом.
Таким образом, Вторая мировая война состояла из 3 своих основных периодов (частей):
1) от общепризнанного момента ее начала в 1939 г. до момента нападения Германии и ее союзников на СССР в 1941 г., представляющих собой на этот раз серия локальных, обычно взаимосвязанных военных столкновений и боев, которые происходили со значительными перерывами, то есть начальная, вялая, спорадическая их часть;
2) Великая Отечественная война 1941-1945 годов и другие военные столкновения и сражения, происходившие в этот период, как тесно связанные с ней, так и имеющие с ней довольно отдаленную связь, то есть ее основные, наиболее интенсивные, продолжительные и кровопролитные часть;
3) разгром Японии и ее союзных войск на Дальнем Востоке летом 1945 года, то есть заключительная, почти локальная его часть как бы постфактум.
В то же время в литературе широко распространено более широкое понимание этих имен. Итак, основной идеей было и остается то, что участие СССР в войне на Дальнем Востоке было продолжением Великой Отечественной войны, или иногда встречаются заявления о том, что Вторая мировая война началась с нападения Италии на Эфиопию в 1935 году или даже Япония о Китае в 1931 г. и др. Однако автор считает правильнее, наоборот, сузить понятие «Вторая мировая война». Фактически 1 сентября 1939 года произошло только нападение Германии на Польшу.Но даже с объявлением войны Германии Великобританией и Францией 3 сентября 1939 г. началась общеевропейская война, причем «странная», ограниченная, которая затем сопровождалась серией локальных войн и военных столкновений в России. в некоторых регионах Азии и Африки, а также на море у берегов разных континентов. Но таких локальных войн и военных конфликтов в мире было много и раньше. Более того, даже с нападением Германии на СССР началась не более чем общеевропейская война, а для нашей страны она стала Великой Отечественной войной.И только с нападения Японии на США 7 декабря 1941 года действительно началась мировая война, поскольку теперь в нее были вовлечены все ведущие мировые державы, которые напрямую столкнулись в военном противостоянии на многих континентах и ​​в океанах.
Тем не менее столь узкое понимание военно-политических событий исследуемого периода требует детального обоснования, а это не входит в задачи данной работы, поэтому во избежание путаницы и непродуктивного обсуждения автор будет придерживаться понимание содержания и структуры Второй мировой войны и связанных с ней событий традиционных взглядов.
Итак, книга состоит из введения и двух основных, относительно независимых частей. В качестве приложения к нему прилагается список ссылок на источники различных цитат и другие данные, приведенные в книге.
Первая часть книги состоит из 9 глав, которые не равны по объему, написаны разным стилем и имеют разный характер содержания. Итак, 1-я глава — это краткий обзор распространенных, резонансных или иных актуальных мнений разных авторов о причинах военных неудач СССР в начале войны, насыщенный довольно резкой или ироничной критикой самых странных и абсурдно с их стороны.Во второй главе дано научно-философское обоснование характера причин военных неудач Красной Армии в 1941 г., а также последующих итогов боев войны, которые, по мнению автора, в первую очередь объективны и объективны. естественный. 3-я и 4-я главы содержат подробный анализ соотношения сил, средств и ресурсов противоборствующих сторон с активным использованием различных источников. Почти в том же духе написана пятая глава, в которой подробно освещен вопрос о значении фактора внезапности в нападении Германии на СССР, с подробными ссылками на документы и другие важные источники.В 6-й главе на основе анализа, проведенного в основном в предыдущих главах, сделана попытка в систематической форме определить основные факторы поражений Красной Армии в 1941 году. Следующая глава близка ей в характер, только он содержит перечень факторов провала гитлеровского блицкрига. В главе 8 автор, исходя из собственного понимания фактов, изложенных в предыдущих главах, попытался выявить основных виновников поражений Красной Армии в начале войны.Наконец, 9-я глава содержит авторские суждения о типичных ошибках исследователей этой войны.
Вторая основная часть произведения имеет много общего с первой по своей структуре, композиции и стилю. Он посвящен итогам Великой Отечественной войны, а также Второй мировой войны в целом. Особенно много говорится о демографических и иных потерях СССР и других воюющих стран, а также о причинах победы СССР в нем.

1. Традиционные и новые представления о причинах неудач Красной Армии в 1941 г. и их критика


Причины военных неудач Красной Армии в 1941 году в литературе о Великой Отечественной войне называются самые разные, как объективные, так и чаще субъективные. Даже если вспомнить здесь только наиболее известные из них, то даже в этом случае их подробный обзор вряд ли будет возможен в данной работе. Поэтому автор в основном ограничится лишь кратким обозначением большинства из них, не вдаваясь в частные позиции отдельных исследователей.
Для простоты восприятия эти причины, названные разными авторами, можно сгруппировать следующим образом:
1) первоначальное численное превосходство сил противника благодаря заранее проведенной мобилизации; Лидерство Германии в развертывании своих сил вторжения; улучшение укомплектованности воинских частей и подразделений немецкой армии личным составом, вооружением и техникой;
2) больший опыт немецких генералов в управлении войсками в современной войне, накопленный ими в успешных для них кампаниях 1939-1941 годов; их способность наносить неожиданные удары; лучшая подготовка и больший боевой опыт немецких солдат и офицеров;
3) лучшее среднего качества немецкой техники и вооружения; захват ими большого количества чешских, французских, британских, бельгийских танков, автомобилей и другой трофейной техники, оружия и другой техники; гораздо лучшая радиосвязь, которой были оснащены немецкие войска, особенно их самолеты и танки;
4) успешный генеральный план войны, который немцам и их союзникам в значительной степени удалось реализовать; быстрый и прочный захват ими стратегической инициативы;
5) просчеты военно-политического руководства СССР в планировании строительства Вооруженных Сил и подготовки к войне, в частности, проявляющиеся в диспропорциях в структуре войск и оснащении их различными видами техники и вооружения, в ошибки в их развертывании, в переоценке собственных сил и недооценке сил противника;
6) хорошее время для начала войны для немцев и их союзников, в основном благодаря удачному стечению обстоятельств для них, когда оборона на новой советской границе (1939 г.) была еще далека от готовности, и значительная часть вооружения уже была выведена на старую границу, большая часть советских войск находилась в процессе реорганизации и передислокации и т. д.;
7) растерянность многих наших командиров после первых мощных ударов врага и последовавших за ними крупных проигранных сражений, переходящая в панику; потеря в первые дни войны управления Западным фронтом;
8) ослабление командного состава Красной Армии довоенными репрессиями; моральная и политическая нестабильность многих советских командиров и солдат.
Однако некоторые современные авторы еще проще объясняют причины наших военных неудач в 1941 году.Например, до сих пор довольно популярно мнение, что в то время в Красной Армии было слишком много политруков, офицеров специального назначения и комиссаров, которые вмешивались в управление войсками. В то же время автор нескольких нашумевших исторических книг Юрий Мухин считает, что советские вооруженные силы в этот период возглавляли плохие, непрофессиональные генералы, многие из которых не только не умели, но и не хотели воевать самоотверженно. . В свою очередь, это было связано в первую очередь с отсутствием положительных офицерских традиций, и истоки этой проблемы он находит в различных исторических обстоятельствах, вплоть до негативных социальных реформ и процессов конца XVIII века.Ему близок в этих взглядах А.Ивановский, который видит главную причину наших поражений в 1941 г. в постоянных ошибках советского командования, начиная от неудачного развертывания войск и баз накануне войны и заканчивая ошибочным. выбор направлений нанесения ударов по противнику после его начала. В ту же сторону направляет свой взор и А. Больных, который видит главную причину смущения Красной Армии в начале войны в военно-теоретическом превосходстве противника и его большей готовности к мобильной войне, успешной разработке и применению оперативное искусство немцев в блицкриге.Но он также отмечает «крайнюю беспомощность советского командования».

Какие образы возникают у гражданина России, которому рассказывают о начале Великой Отечественной войны? Скорее всего — свисающие колонны пленных, блуждающие под защитой немецких пулеметчиков, разбитые и застрявшие в грязи советские танки на обочинах дорог и в поле, сгоревшие самолеты на аэродромах … Скандал можно продолжать.

Большинство этих изображений были сделаны летом 1941 года.Практически все эти фотографии, как и документальная хроника, сделаны после сражений, когда проходили дни и недели. Снимков в бою сделано сравнительно мало, на это не было времени. Кроме того, большинство снимков было сделано на оживленных дорогах, где огромные массы нацистов ходили и разъезжали взад и вперед. Но далеко не все бои, бои проходили на главных дорогах, значительное количество выбитой в боях техники можно было найти возле тысяч деревень, деревень, в перелесках, на проселочных дорогах.


Следовательно, появился миф о малой механизации Красной Армии , части которой якобы передвигались только пешком или с помощью лошадей, а Вермахт только на машине. Хотя если сравнивать состояния пехотной дивизии вермахта и мотострелковой Красной армии, то отставания нет, механизация практически равная. В Красной Армии также было много мехкорпусов и танковых бригад.

На фоне такой картины был создан миф о нежелании советских солдат воевать за большевиков Сталина. Хотя и в советское время было опубликовано достаточно материалов, рассказывающих о тяжелых боях начального этапа войны, массовом героизме, подвигах пограничников, летчиков, танкистов, артиллеристов, пехоты.

Эти мифы и другие подобные домыслы рождаются из-за непонимания реальной картины жизни страны в довоенный период и в начале войны или, что еще хуже, создаются сознательно, ведя информационная война против нашей страны и народа.Надо понимать, что даже самое богатое государство не может держать под ружьем многомиллионную армию в период, когда нет войны, оторвав миллионы здоровых людей от реального производства. В приграничной зоне есть войска, которые станут основой группировки для первой операции войны, только с объявлением войны запускается гигантский механизм мобилизации. Но даже потенциальные военнослужащие, в первую очередь мобилизованные, в мирное время не собираются в полосе 50-300 км от противника, а мобилизуются там, где живут и работают.Даже нынешние призывники и офицеры могут быть не на границе с противником, а на Кавказе, в Сибири, на Дальнем Востоке. То есть на границе размещены очень ограниченные войска, далеко не весь штат армии мирного времени. Только в случае мобилизации войска увеличатся до состояния военного времени, на фронт будут вывозиться огромные массы людей и техники, возможно, пока еще потенциальные.

Мобилизацию можно запустить еще до начала боевых действий, но для этого нужны очень важные причины, политическое решение руководства страны.В этот момент создали миф о том, что «разведка доложила», но тиран был глуп .. … Начало мобилизации — это не просто внутреннее событие, а Шаг огромной политической важности, вызвавший огромный резонанс в мире. . Осуществить ее втайне практически невозможно, потенциальный противник может использовать это как повод для войны. Поэтому для того, чтобы действительно развязать войну, нужен очень прочный железобетонный фундамент. Начинать войну с политической и военной точки зрения было неразумно. , основные планы оборонного строительства должны были быть завершены в 1942 году.Основанием для такого решения может быть разведка или анализ политической ситуации. Но, несмотря на широко распространенное мнение о силе советской разведки, фактическая разведка была весьма противоречивой. Обрывки важной и полезной информации просто утонули в массе сплетен и откровенной дезинформации.

С политической точки зрения отношения между Рейхом и Союзом были вполне нормальными, угрозы не было: финансово-экономическое сотрудничество, отсутствие территориальных споров, пакт о ненападении, разграничение сфер влияния.Кроме того, что также сыграло важную роль в оценке даты начала войны, Кремль понимал, что весьма вероятно, что в ближайшем будущем Третий рейх будет связан с войной с Англией. Пока вопрос с Великобританией не был решен, борьба с Советским Союзом была крайне рискованным шагом, выходящим за рамки обычной логики. Никаких дипломатических сигналов, с которых обычно начинается война, Берлин не посылал — территориальные претензии (в отличие от Чехословакии, Польши), требования, ультиматумы.

Когда Берлин никак не отреагировал на сообщение ТАСС от 14 июня (в нем говорилось, что опубликованные за рубежом сообщения о приближающейся войне между СССР и Германией не имеют под собой основы), Сталин начал мобилизационные процессы, но не объявив об этом: они продвигались к границе из глубины приграничных военных округов дивизии, началось продвижение по железной дороге немобилизованных войск из внутренних округов к границе рек Западная Двина и Днепр. Были проведены и другие мероприятия, полностью отвергающие домыслы на эту тему: «Сталин не верил.»

Красная Армия фактически вступила в войну, не завершив мобилизацию, поэтому в начале войны она насчитывала 5,4 миллиона человек, а по мобилизационному плану от февраля 1941 г. (МП-41), по данным военного времени, предполагалось 8,68 млн человек. Поэтому в приграничных частях на момент вступления в бой было около 10 тыс. человек вместо заложенных св. 14 тыс. Ситуация в тыловых дивизиях была еще хуже. Войска приграничного и внутреннего военных округов были разделены на три оперативно не связанных между собой части — части непосредственно на границе, части на глубине около 100 км от границы и войска примерно в 300 км от границы.Вермахт смог воспользоваться численностью личного состава, количеством единиц техники и уничтожить советские войска по частям.

К 22 июня 1941 года вермахт был полностью мобилизован, его численность увеличилась до 7,2 миллиона человек. Ударные силы были сосредоточены на границе и уничтожили советские пограничные дивизии до того, как Красная Армия смогла изменить баланс сил. Только во время битвы за Москву ситуация изменилась.

По мифу о превосходстве обороны над атакой на новой западной границе СССР в 1940-1941 годах была построена линия укреплений, укрепленных районов (УР), их еще называют «линией Молотова».К моменту войны многие постройки остались недостроенными, немаскированными, без коммуникаций и так далее. Но, главное, на границе не хватило сил, чтобы сдержать удар немецкой армии, даже опираясь на УР. Оборона не могла сдержать натиск вермахта, немецкие войска имели большой опыт прорыва оборонительных рубежей еще со времен Первой мировой войны, применив его в 1940 году на границе с Францией. Для прорыва использовались штурмовые группы с саперами, взрывчаткой, огнеметами, авиацией и артиллерией.Например: 22-го у города Таураге в Прибалтике 125-я пехотная дивизия заняла оборону, но вермахт прорвал ее менее чем за сутки. Дивизии и части, прикрывавшие границу, не могли обеспечить необходимой плотности обороны. Они были рассредоточены на огромной территории, поэтому немецкие ударные группы быстро ворвались в оборону, хотя и не такими темпами, как они ожидали.

Единственным способом остановить прорыв противника были контратаки собственных мехкорпусов.Приграничные округа имели механизированные корпуса, куда в первую очередь отправили танки новых типов — Т-34 и КВ. На 1 июня 1941 г. в Красной Армии насчитывалось 25 932 танка, САУ и танкетки (правда, часть из них находилась в боевой готовности (в настоящее время в парках имеется определенное количество единиц, а готовность 60%). немедленно вступить в бой), Западных спецрайонов насчитывалось 13 981. Механизированные корпуса оказались «заложниками» общей неблагоприятной обстановки, из-за обвала обороны сразу по нескольким направлениям они были вынуждены рассыпаться между несколькими целями.человек из нескольких моторизованных корпусов, усиленных артиллерией, мотопехотой и другими частями. Советский мехкорпус насчитывал около 30 тыс. человек. Танковые части вермахта, имея меньше танков, чем Красная Армия, поддерживали их более мощной мотопехотой и артиллерией, в том числе противотанковой. -бак.

Общая стратегия руководства Красной Армии была абсолютно верной — оперативные контратаки , только они могли остановить ударные группы противника (тактической ядерной еще не было).В отличие от Франции, Красная Армия с ее ожесточенными контратаками смогла выиграть время, нанести противнику большие потери, что в конечном итоге привело к провалу плана «молниеносной войны», а значит, и всей войны. И руководство вермахта сделало выводы, стало осторожнее (не Польша и Франция), стало больше внимания уделять обороне флангов, еще больше замедлив темп наступления. Понятно, что организация контратак была не на должном уровне (но это не нам судить, нынешняя прокуратура не смогла организовать их подобие), концентрация была слабой, прикрытия с воздуха не хватало, части бросились в бой с март, по частям.Механизированные корпуса были вынуждены идти в атаку, не подавляя оборону противника артиллерией, ее не хватало, да и того, что отставал. Нашей пехоты не хватило для поддержки атаки танков. Это привело к большим потерям бронетехники; Немцы довольно легко сжигали старые танки. Новые типы танков были более эффективными, но они не могли заменить полноценную атаку при поддержке авиации, артиллерии и пехоты. Миф о неуязвимости танков Т-34, КВ для вермахта всего лишь очередная выдумка.Мол, если бы Сталин приказал их приклепать в достаточном количестве, противник был бы остановлен на границе. В вермахте имелись 50-мм противотанковые орудия ПАК-38, которые с помощью подкалиберных снарядов пробивали даже броню КВ. Кроме того, у вермахта были зенитные орудия и тяжелые полевые орудия, которые также пробивали броню новейших советских танков. Эти танки еще требовали доводки, были технически ненадежными, например, дизель Фау-2, в 1941 году его паспортный ресурс не превышал 100 моточасов на стенде и в среднем 45–70 часов на танке.Это приводило к частым выходам из строя новых танков на марше по техническим причинам.


ПАК-38

Но именно мехкорпус спас пехоту от полного уничтожения. Они задержали продвижение противника, спасли Ленинград от захвата с ходу, сдерживали продвижение немецкой танковой группы Э. фон Клейста в юго-западном направлении.

Миф о падении боеспособности командования из-за репрессий не выдерживает критики.Процент репрессированных из общего командного состава очень невелик, снижение качества подготовки командного состава связано с быстрым ростом Вооруженных Сил СССР в довоенный период. Если в августе 1939 года Красная Армия насчитывала 1,7 миллиона человек, то в июне 1941 года — 5,4 миллиона человек. В высшем командовании поднялся ряд командиров, впоследствии ставших лучшими генералами Второй мировой войны. Немалую роль сыграл и фактор отсутствия боевого опыта у значительной части Красной Армии, а Вермахт уже был армией, которая «вкусила крови» и одержала ряд побед, французская армия, например, тогда считался лучшим в Европе.

Мы также должны понимать, что огромные колонны военнопленных, которые часто показывают по телевидению, могут быть и вовсе не военнослужащими. Вермахт в городах и других селах загонял в лагеря всех призывников старше 18 лет. Кроме того, надо понимать, что не все бойцы первой линии находятся в дивизионе — их около половины. Остальные — артиллеристы, связисты, было много строителей (до войны проводились масштабные работы по укреплению границы), военно-логистические службы.Попадая в окружение, части бились, пытались прорваться, пока было горючее, боеприпасы, продовольствие. В оперативном отчете группы армий «Центр» за 30 июня было указано: «Было захвачено много трофеев, различного оружия (в основном арт. Ружья), большое количество различного снаряжения и много лошадей. Россияне несут огромные потери убитыми, малочисленными пленными. «Военнослужащие тыла» были менее подготовлены, их психологическая подготовленность также была хуже, чем у бойцов первой линии, которые в большинстве своем умирали с оружием в руках.Или были ранены. Впечатляющая колонна кинохроники коневодов, связистов и строителей легко набиралась из одного корпуса, а целые армии попадались в окружение.

Вермахт высадил пограничные дивизии, так называемый «глубокий» корпус в 100–150 км от границы, они не могли остановить врага, слишком разные «весовые категории», но они постарались — выиграли время и форсировали противнику бросить в бой отряды, которые он планировал вступить в бой на втором этапе «блицкрига».Огромным недостатком было то, что отступающим советским частям приходилось бросать огромное количество техники, у которой закончилось топливо и которую можно было в других условиях восстановить. Механизированные корпуса сгорели в огне войны, и восстанавливать их пока было нечем — если в июне — начале июля 1941 года механизированные корпуса находились в руках советского командования, то к августу — октябрю их уже не было. Это было одной из причин других бедствий первого года войны: киевской «котельной» в сентябре 1941 года, вяземской, брянской и мелитопольской «котлов» в октябре 1941 года.

Немецкие солдаты осматривают поврежденный и сгоревший артиллерийский тягач Т-20 «Комсомолец». Виден обгоревший водитель, убитый при попытке выйти из машины. 1941 год.

Источники :
Исаев А.В. Антисуворов. Десять мифов Второй мировой войны. М., 2004.
Исаев А.В., Драбкин А.В. 22 июня. Черный календарный день. М., 2008.
Исаев А. В. Дубно 1941. Величайшее танковое сражение Второй мировой войны. М., 2009.
Исаев А.В. «Котлы» 41-го.Вторая мировая война, о которой мы не знали. М., 2005.
Исаев А. В. Неизвестный 1941. Прекращенный блицкриг. М., 2010.
Пыхалов И. Великая очевидная война. М., 2005.
Пыхалов И., Дюков А. и др. Великая оклеветанная война-2. Нам не в чем каяться! М., 2008.

Портал Sauna360.ru — удобный поиск и подбор бань и саун в Санкт-Петербурге. Здесь представлена ​​полная информация о лучших банях и саунах Санкт-Петербурга: фото, описание услуг, цены, карты, контакты, виртуальные туры (3D баня и сауна Санкт-Петербурга).Петербург). Благодаря интерактивной карте вы можете выбрать баню и сауну, подходящие для вашего местоположения.

«Те, кто лгут о прошлой войне, приближают войну будущую».

«Мы выиграли эту войну только потому, что завалили немцев трупами». Виктор Астафьев.

Ни для кого не секрет, что в СССР, а теперь и в России принято изображать героев ВОВ и искажать факты о ней. Мало кто знает, что в Сталинграде погибло 2 миллиона человек. Это солдаты Советской армии, мирные жители и фашисты с союзниками.В школе нас учили думать, что это такой-то поворотный момент, удобное расположение войск и т. Д. А на самом деле они просто забросили много людей насмерть, только потому, что за ними был город под названием Сталинград. Киев был сдан, но Ленинград, еще один город с именем вождя, столь ценный для советской идеологии, не сдался, им просто разрешили морить людей голодом. Коммунистические кумиры были превыше всего.

В этом посте есть несколько видео. Они проливают свет на настоящие военные и довоенные события.В первом видео российский писатель рассказывает о том, как Советский Союз расправился со своими солдатами, фактически, они держали их для скота.

Вы, мерзавцы, гордитесь такой «Победой»

Здесь ветеран подробно рассказывает об изнасиловании и убийстве немецких женщин. Не так давно снятый на эту тему фильм не стоял рядом с правдой.

Ветеран ВОВ о том, как наши солдаты насиловали немок. Горькая правда

Российский ветеран войны рассказывает, как он проезжал по Западной Украине и как его документы проверяли «бандеровцы».Подъехали, проверили документы у советского солдата и уехали. Оказывается, такое было.

Русский ветеран о Бандере

Здесь жительница Львова рассказывает, как ее пытали сотрудники НКВД. Они уничтожили в СССР столько людей, что их количество, наверное, можно сравнить с населением небольшой страны, несколько миллионов. За все годы репрессий, по данным разных историков, было убито от 23 до 40 миллионов человек.Наверное, неудивительно, что галичане, пережившие голод и репрессии, не любили советскую власть.

Львов 1939 Допросы НКВД истязают женщин

Мне понравился комментарий под одним из роликов: «Некоторые россияне скоро согласятся, что они победили во Второй мировой войне только благодаря Путину».

Процитировано
Понравилось: 6 пользователей

РСЂР ° РІРґР ° Р’РћР ‘, РоторССЋ РР ° Р »СР ° Рто Р ·РР ° РµС ‚.
«РРµ, врет РІРѕР№ся. ‚ооееееРРРРСРРСРтРСС С, Ы. СЃРμРєСЂРμС,, С ‡ С,Рѕ РІ РЎРЎРЎР, Р ° СЃРμР№С ‡ Р ° СЃ РІ РѕСЃСЃРёРё, РїСЂРёРЅСС,Рѕ РіРμСРРР · С,Рѕ РіРμСРРёР ° РРРСРСРСРμСРРёР ° РРРСРСРСРμСРРёР ° РРРСРСРСРСРРРРРРѕР ‘ «Р ° РєС,С <Рѕ РЅРμР№. Заливка, тачпад, рэпрісЂаааааааааааааааааааааааааааааарав равной 2 000 000 000 выше.Рто СЃРѕР »РР ° С‚С ‹СЃРѕРІРµС‚СЃРєРѕР№ Р ° СЂРјРё, РРёСЂРЅРѕРµРР ° СЃРµR» РµRЅRёRµ РёР ° С €РёСЃСРёР. Пирсинг, тёплый цвет, тёплый цвет, тёплый цвет, тёплый цвет, тёплый цвет. ° переломны Р№ РјРѕРјРµРЅС ‚, РРѕРµРРееРРРРµРРРµРевойСР РС‚.Рґ. Рђ РїРѕ С «Р ° РєС,С РІРμРґСЊ РїСЂРѕСЃС,Рѕ Р ± СЂРѕСЃРёР» Рё РЅР ° СЃРјРμСЂС,С РјР ° СЃСЃС »Р» СЋРРμР№ РѕРР СРґРμРѕР С,РѕРѕ РРРѕРѕ РРѕРѕ РРєРѕР

Для полноты картины нам нужно добавить еще интервью с немецкими ветеранами, сколько украинских, белорусских, русских, польских женщин были изнасилованы немцами во время Второй мировой войны.Сколько деревень было сожжено вместе с жителями. Сколько было убито в концлагерях.
К сожалению, история не имеет сослагательного наклонения, и войны не идут по правилам шахматных игр.
По большому счету, у простых смертных нет выбора,
один сжигает заключенных в печи в Дахау, чтобы выжить, другой идет к танку с винтовкой.
Но если 22 миллиона погибло во время Второй мировой войны, 40 миллионов, по
автору, НКВД застряло, это уже 62 миллиона Сколько людей было в СССР, если они потеряли более 60 миллионов дееспособных- плотное население в основном населении, если бы заводы работали, восстанавливались города и села?
Плюс цитата
14.08.42: Немецкий солдат Йозеф нашел неотправленное письмо своей сестре Сабине.
В письме говорится: «Сегодня мы собрали 20 кур и 10 коров. Убираем из деревень все население — взрослых и детей. Никакие мольбы не помогают. Мы умеем быть безжалостными. Если кто-то не хочет уходить, его добивают. Недавно в одном селе группа жителей заупрямилась и ни за что не захотела уезжать. Мы пришли в ярость и сразу расстреляли их. А потом случилось нечто ужасное. Несколько русских женщин ударили вилами двух немецких солдат… Они нас здесь ненавидят. Никто на их родине не может представить, какой гнев россиян против нас.
Капрал Феликс Канделс пишет другу: «Покопавшись в сундуках и устроив хороший обед, мы начали веселиться. Девушку застали злой, но мы ее тоже организовали. Неважно, что весь отдел. .. Не волнуйтесь. Я помню совет лейтенанта, а девочка мертва как могила … ».
24.07.42: Матеас Цимлих пишет своему брату капралу Генриху Цимлиху: «В Лейдене есть лагерь для русских, где их можно увидеть.Они не боятся оружия, но мы говорим с ними хорошей плеткой … »

«От 23 до 40 миллионов» — это за все годы репрессий с 1917 по 1953 год, это почти 2 поколения, люди рождались и умирали, причем не все сразу одним махом.
Я не называю цифры, а объясняю написанное. 40 миллионов — считая тех, кто не родился.
Только за два голода было уничтожено около 10 миллионов человек.
Сравните, как восстанавливалась Германия, и ужаснетесь ничтожности советской «реставрации», которая еще не завершена.

Давайте посчитаем: с 1914 года была Первая мировая война, массовые эпидемии — тиф, испанский грипп, с 1917 года гражданская война, в которую вошли страны Антанты, массовая эмиграция. То есть исходной правильной численности населения просто не существует. Далее, говоря о нерожденных за период с 1917 по 1953 год, вы неизбежно (иначе это просто невозможно сосчитать) включаете нерожденных из-за нерожденных в результате Гражданской войны и Второй мировой войны, эпидемий и т.О какой достоверности цифр в этом случае вообще можно говорить? Что касается восстановления Германии, то могу только сказать, что после посещения Австрии, Швейцарии и Германии я четко осознал, что восточные славяне — это не немцы и австрийцы. К сожалению, из глобальных вопросов человечества «Кто виноват?» и «Что делать?», мы ходим по кругу и ищем виноватых везде, но не в себе. наши дороги построили не Сталин, Хрущев и Брежнев, а такие люди, как мы с вами. Вы достаточно взрослые, чтобы не ожидать какой-то мифической правды.Война всегда подчеркивает истинный характер человека, и глупо ожидать от человека, стреляющего очередными «розовыми соплями» якобы расовой интеллигенции. Сожалею. Нас с тобой там не было, поэтому мы не должны судить. Вы также можете поговорить о коренном населении Америки, интересно, куда они в основном делись, разве вы не знаете? О великой депрессии, когда в США от голода умирало почти 1000 человек в день, и о многом другом. На самом деле жизнь — довольно жестокая вещь.Главная беда социализма — это поколение людей, которым остается только стонать, что коммунизм для него не предусмотрен, и искать виноватых. Мать любят и богатых, и бедных. Родина тоже

QUOTE] и] Исходный пост story_angelo_rosso / i]

«Те, кто лгут о прошлой войне, приближают войну будущую».

«Мы выиграли эту войну только потому, что завалили немцев трупами». Виктор Астафьев.

Ни для кого не секрет, что в СССР, а теперь и в России принято изображать героев ВОВ и искажать факты о ней.Мало кто знает, что в Сталинграде погибло 2 миллиона человек. Это солдаты Советской армии, мирные жители и фашисты с союзниками. В школе нас учили думать, что это такой-то поворотный момент, удобное расположение войск и т. Д. А на самом деле ведь просто забросили много людей насмерть, только потому, что за ними был город под названием Сталинград. Сдали Киев, но Ленинград, еще один город с именем вождя, столь ценный для советской идеологии, не сдался, им просто разрешили морить людей голодом.Коммунистические кумиры были превыше всего.

В этом посте несколько видео. Они проливают свет на настоящие военные и довоенные события. В первом видео российский писатель рассказывает о том, как Советский Союз расправился со своими солдатами, фактически, они держали их для скота.

Вы, мерзавцы, гордитесь такой «Победой»

Iflash = 560,315, https: //www.youtube.com/embed/u5twLGb9HE4]

Здесь ветеран жестоко подробно рассказывает об изнасиловании и убийстве немок. . Не так давно снятый на эту тему фильм не стоял рядом с правдой.

Ветеран ВОВ о том, как наши солдаты насиловали немок. Горькая правда
iflash = 560 315, https: //www.youtube.com/embed/aav3dvegRtw]

Российский ветеран войны рассказывает, как он проезжал по Западной Украине и как его документы проверяли «бандеровцы». Подъехали, проверили документы у советского солдата и уехали. Оказывается, такое было.

Русский ветеран про бандеровцев
iflash = 560,315, https: // www.youtube.com/embed/n6dOwU7ewx8]

Здесь жительница Львова рассказывает, как ее пытали сотрудники НКВД. Они уничтожили в СССР столько людей, что их количество, наверное, можно сравнить с населением небольшой страны, несколько миллионов. За все годы репрессий, по данным разных историков, было убито от 23 до 40 миллионов человек. Наверное, неудивительно, что галичане, пережившие голод и репрессии, не любили советскую власть.

Львов 1939 г. На допросах НКВД истязает женщин

Ифлаш = 560 315, https: // www.youtube.com/embed/1i4cUPVN1RY]

Мне понравился комментарий под одним из видео: «Некоторые россияне скоро согласятся, что они победили во Второй мировой войне только благодаря Путину».
/ QUOTE] Мы город фашистам не сдавали.

Владимир Бешанов

Кадры — это все:

суровая правда о войне 1941-1945 годов

Крупные и серьезные злодеяния часто называются блестящими и как таковые записываются на скрижалях Истории.

Салтыков-Щедрин М.Е.

Введение

Сначала появился призрак — призрак коммунизма. Первыми, кто зафиксировал это явление в 1848 году, были выдающиеся ученые-медиумы Карл Маркс и Фридрих Энгельс, вооруженные самой передовой и безошибочной теорией собственного сочинения. Призрак бродил по Европе, тряся цепями, заимствованными у пролетариата, уверял, что у рабочих нет отечества, приглашал их «объединиться», пополнить ряды могильщиков буржуазии и «уничтожить все, что до сих пор защищало и обеспечивало. частная собственность.«Пророчества коммунистического духа — два друга, они являются классикой идеологии нового типа — они изложены в знаменитом« Манифесте ».

Манифест, который «с блестящей ясностью и яркостью» изложил новое, коммунистическое «мировоззрение», призвал всех угнетенных насильственно свергнуть существующую социальную и политическую систему, установить диктатуру пролетариата и отменить классы и частную собственность. Вслед за этим, по мнению авторов, рано или поздно неизбежно должен был наступить коммунизм — высшая и заключительная стадия развития человеческого общества, рай на земле: фабрики для рабочих, земля для крестьян, женщины для общего пользования.

Международный пролетарский гимн — «Интернационал» — определил четкую программу действий и конечную цель коммунистического движения:

Мы уничтожим весь мир насилия
На землю а потом
Мы наши, новый мир построим,
Кто был ничем, тот станет всем.

Правда, наряду с пассажами о «завоевании демократии» в Манифесте пропущены такие термины, как «экспроприация», «деспотическая интервенция», «конфискация собственности» — конечно, исключительно в отношении «эксплуататоров», но также и «промышленных армий». », в котором для удобства построения нового мира предлагалось мобилизовать освобожденных пролетариев.

Лучше производить революцию в развитых индустриальных странах, где пролетариат наиболее сконцентрирован и организован. Поэтому долгое время коммунисты всех мастей, в том числе русские социал-демократы, пытались поднять рабочих на правое дело в какой-нибудь Германии или Швейцарии. Но самым слабым звеном «империалистической цепи» была Российская империя.

Они тут же окрестили государственный переворот, осуществленный на немецкие деньги штыками «интернационалистов» и моряков, одурманенных праздностью, «диктатурой пролетариата», собственной властью — «властью рабочих и крестьян». и от имени последнего начали истреблять и тех, и других, а также всех инакомыслящих.

Семь десятилетий истории первого в мире социалистического государства показывают, что его внутренняя политика в точности соответствовала трем пунктам «Интернационала»: разрушение, строительство, назначение на должность.

Какое отношение к пролетариату имел писатель В.И. Ульянов (Ленин), кавказский абрек И.В. Джугашвили (Сталин), польский боевик Ф.Е.Дзержинский, космополитический журналист Л.Д. Бронштейн (Троцкий) или екатеринбургский мафиози Я.М. Свердлова — сложно сказать.

Почему они все это начали?

Неужели только для того, чтобы наедаться кучей икры, которую Троцкий, загнанный сталинскими волкодавами в мексиканские глуши, вспоминал 20 лет спустя с ностальгией: «… Не только первые годы революции запечатлены в моей памяти этой неизменной икрой »?

Ограбить всех сограждан? Восстановление феодализма в отдельно взятой стране? Горе всем буржуа раздуть мировой пожар. Но какая разница, главное — это сама Власть. Ленин писал членам ЦК за день до переворота: «Захват власти — дело восстания; его политическая цель станет ясна после поимки. «

В конце 18 века деятель великой французской революции Жорж Дантон дал четкое и понятное определение: «Революция — это просто передел собственности.«Проще говоря, в основе мировоззрения любого революционера лежит шариковский« выбор и разделение ».

Действительно, на первом месте в ленинской программе действий стоял пункт о «экспроприации экспроприаторов». Это означает всеобщее ограбление. В будущем населению было обещано светлое будущее, золотые туалеты и повара, которые будут править государством. А пока — «грабьте бабло», разрушайте «мир насилия».

Самое простое — уничтожить. Верные марксисты, защитники угнетенных и обездоленных, спасители Отечества уверенно определили, что именно нужно уничтожить.

«Мир насилия» включал: всех членов правящей династии, правительства и государственного аппарата, армию и флот, жандармерию и полицию, пограничную и таможенную охрану, церковь, всех владельцев капитала, всех владельцев крупных, средних и малых предприятий. , сословие дворян, купцов, казаков и духовенства в полном составе, в том числе младенцев, большая часть крестьянства (богатых, то есть «кулаков», а также середняков и пресловутых «подкулаков»), «буржуев» писатели, поэты, философы, ученые, журналисты и вообще интеллигенция, произведения искусства, созданные «для нужд эксплуататоров» и т. д.И т. д. Словом, все, что составляет содержание таких понятий, как государство, история, культура, традиции, национальная гордость.

В итоге многое пришлось разрушить и уничтожить, потому что у тех, «кто были ничем, но стали всем», были довольно специфические взгляды при полном отсутствии таких «буржуазных» понятий, как совесть и мораль:

«Мы не верим в вечную мораль и разоблачаем обман всяких сказок о морали … Для нас мораль подчинена интересам классовой борьбы пролетариата.«

На фоне всеобщего грабежа с помощью ЧК и «подавляющей энергии масс» большевики быстро установили в стране «высшую форму государственности» — власть Советов.

Но что Ленин и его компания могли предложить стране взамен монархии или буржуазной республики?

В апреле 1918 года в статье «Ближайшие задачи Советской власти» Владимир Ильич изложил свою модель идеального общества:

«Первый шаг к освобождению трудящихся…. это конфискация помещичьей земли, введение рабочего контроля и национализация банков. Следующими шагами будут национализация фабрик и заводов, принудительная организация всего населения в потребительские общества, которые одновременно являются сбытовыми обществами, государственная монополия на торговлю хлебом и другими необходимыми продуктами …

Н никулин воспоминаний о войне аудиокнига. Аудиокнига Николая Никулина. Воспоминания о войне слушать онлайн, скачать

Поддержите проект Комментарии

smit009

PerchikII Я написал:

Ты гамнюк

PerchikII

smit009 Я писал:

Перчик II Я писал:

58247697 Плохая книга.Потерянное время.

shat90

дедторпедист Я писал:

58314927 ПерчикII, а кого он предал? Ваши иллюзии?

Может и не предатель, но кое-где лавры Солженицына не дают ему покоя. ИМХО и это нехорошо.

harlamius-66

ole6ka777 Я написал:

58469331 Сам дед воевал под Ржевом. Имеет четыре ордена и медаль «За отвагу». И он плакал над этой книгой

Если честно, мне тоже хотелось плакать.Стоит ли верить всему, что сказано в этой книге? Неужели все так мерзко, безнадежно и несправедливо? Я прочитал много литературы о Второй мировой войне из серии «Военные воспоминания». Начиная с воспоминаний Жукова, Рокосовского, Конева и заканчивая воспоминаниями лейтенантов, воевавших с первого дня войны. Значит, все, что они написали, было вздором? А мои любимые Бондарев и Шолохов своими рассказами о войне просто дурачили меня? Кажется, нет причин не верить воспоминаниям Никулина.И в то же время мне как-то не хочется во все это верить. Если он прав, то это мразь какая-то, а не страна. И почему я должен теперь сожалеть о том, что я русский и родился в России? Ведь было бы наивно предполагать, что так было при советской власти, но сейчас все в корне изменилось. Нет, не можешь. Ведь непонятно, что теперь делать и чему верить.

nordwest82

bugmenotik Я написал:

Да хоть перестаньте оказывать честь тем, кто все это сделал, и продолжайте это делать.
Меньше доверяй дешевым сказкам, что кому-то мешает жить хорошо из-за пригорка, а не доморощенной мрази.

Gaudy1

bugmenotik Я написал:

58495546После часа прослушивания возникла мысль, что аудиокнига лучше всего подходит для использования Fritz на Восточном фронте в мобильных громкоговорителях. Типа: «Руссиш Швейн, слушай правду и сдавайся!»
Да, это все правда. Да, большевики убили своих людей больше, чем фрицы.Да, Сталин хуже Гитлера.
Итак, что дальше? Какой выбор у русского скота, который веками стригут и забивают?

Живи по совести. Некому наклоняться (даже в ущерб себе). Уважайте себя и тех, кто этого заслуживает. Презирайте лжецов и подонков. Не будьте просто сторонним наблюдателем. Любите свою страну и людей, живущих в ней.
Банальность и пафос? Но это то, на чем основано любое человеческое общество.
Не бойтесь врага — в худшем случае он убьет вас.
Не бойтесь друга — в худшем случае он вас предаст.
Бойтесь равнодушных — они не убивают и не предают, но убийство и предательство существуют на земле с их молчаливого согласия.

harlamius-66

Gaudy1 Я написал:

58507424 Живи по совести. Некому наклоняться (даже в ущерб себе). Уважайте себя и тех, кто этого заслуживает, и презирайте лжецов и подонков. Не будьте просто сторонним наблюдателем.Любить свою страну и людей, живущих в ней.

Слова, конечно, правильные и красивые, но в реальной жизни вряд ли применимы, толку от них мало. То, что случилось на войне с такими людьми, которые жили по совести, никому не поклонялись, любили народ и страну. Как говорит Никулин в своей книге, они либо погибли от немецкой пули, лично подняв свой отряд в разрушительной атаке. Или, доказывая властям бессмысленность гибели солдат, в лучшем случае их снимали с занимаемых должностей, а в худшем — расстреливали их же люди, за панику.По словам Никулина, произошел естественный отбор.
А в наше время жить по совести — глупо. Не сгибайтесь, как вы правильно заметили, себе во вред. Любить людей — дело неблагодарное.
Так что ваши красивые слова никак не отвечают на вопрос.

Формат: аудиокнига, MP3, 128kbps
Никулин Николай
Год выпуска: 2012
Жанр: Военная проза
Издательство: Радио «Град Петров»
Исполнители: Иван Краско, протоиерей Георгий Митрофанов, Кирилл Александров
Продолжительность: 08:09:59
Описание: Более 30 лет рукопись этой книги лежала на столе у ​​автора, который не собирался ее публиковать.Попав прямо из школы на самые кровопролитные участки Ленинградского и Волховского фронтов и дойдя до Берлина, он чудом выжил. «Воспоминания о войне» — это попытка освободиться от гнетущих воспоминаний. Читатель не найдет здесь веселых, ура-патриотических описаний сражений или легкого чтения. История выдержана в духе суровой окопной правды. Книга предназначена для широкого круга читателей, интересующихся историей страны.

00. О книге и авторе
01.Предисловие. Старт
02. Новая Ладога. Волхов. Находки
03. Гостевой дом
04. Гостевой дом. Так была кована Победа
05. Рапид
06.1943 под Ленинградом. Новгород
07. Новгород. Стрютка
08. Пик
09. Село Погостище
10. Дороги, дороги … Госпиталь
11. Раненый, санрота
12. Страж-ефрейтор Кукушкин
13. Почему стрелял майор Г.?
14. Петька Шабашников
15. Эрика
16. Маршал Жуков. Берлин. Конец войны
17.Шверин. Fraves
18. Stettin. Ветераны послевоенного периода
19. После войны поле боя
20. После войны Синявино, Гайталово, Тортолово
21. Победители и проигравшие. Послесловие

Николай Николаевич Никулин (1923–2009) — выдающийся искусствовед с мировым именем, хранитель собрания голландской живописи XV – XVI веков Государственного Эрмитажа, специалист по искусству Северного Возрождения.
В 1941 году в 18 лет пошел добровольцем на фронт, воевал под Ленинградом, участвовал в прорыве блокады, в боях за Псков, Тарту, Либаву… Он закончил войну в Берлине в звании сержанта.
В 1975 г. Никулин написал на столе свои воспоминания о Великой Отечественной войне, которые согласился издать очень ограниченным тиражом лишь за несколько лет до своей смерти. Предисловие к книге написал директор Эрмитажа Михаил Борисович Пиотровский: «Тихий и искушенный профессор, член-корреспондент Академии художеств — жесткий и жестокий мемуарист. Он написал книгу о войне. Книга суровая и ужасная.Больно это читать. Это больно, потому что в этом есть очень неприятная правда. «
» Николай Николаевич совершил обычный подвиг в самом высоком, христианском смысле слова. Он сказал своим соотечественникам Истину. Он написал небольшую книгу, после публикации которой ее читателями стали другие люди », — писала Н. Н. Никулина историк К. М. Александров.
Знакомству с «Воспоминаниями о войне» предшествует радиопрограмма памяти их автора.К.М. Александров рассказывает Н.Н. Никулину, о значении своих воспоминаний говорит протоиерей Георгий Митрофанов.

спасибо sendoka за выпуск.

Книги просвещают душу, поднимают и укрепляют человека, пробуждают в нем самые лучшие устремления, обостряют его ум и смягчают его сердце.

Уильям Теккерей, английский сатирик

Книга огромная сила.

Владимир Ильич Ленин, советский революционер

Без книг мы теперь не можем ни жить, ни сражаться, ни страдать, ни радоваться и побеждать, ни уверенно идти к тому разумному и прекрасному будущему, в которое мы непоколебимо верим.

Много тысяч лет назад в руках лучших представителей человечества книга стала одним из главных инструментов их борьбы за правду и справедливость, и именно этот инструмент придал этим людям страшную силу.

Николай Рубакин, российский библиолог, библиограф.

Книга — орудие труда. Но не только. Он знакомит людей с жизнью и борьбой других людей, дает возможность понять их опыт, их мысли, их стремления; это дает возможность сравнивать, понимать окружающую среду и преобразовывать ее.

Станислав Струмилин, академик АН СССР

Нет лучшего способа освежить сознание, чем чтение древних классиков; если вы возьмете одно из них в руки, хотя и в течение получаса, вы сразу почувствуете освежение, облегчение и очищение, подъем и силу, как если бы вы освежились, купаясь в чистом источнике.

Артур Шопенгауэр, немецкий философ

Тот, кто не был знаком с творениями древних, жил, не зная красоты.

Георг Гегель, немецкий философ

Никакие провалы истории и мертвые пространства времени не способны уничтожить человеческую мысль, закрепленную в сотнях, тысячах и миллионах рукописей и книг.

Константин Паустовский, русский советский писатель

Книга колдунья. Книга изменила мир. Он содержит память о человечестве, это рупор человеческой мысли. Мир без книги — это мир дикарей.

Николай Морозов, создатель современной научной хронологии

Книги — это духовное свидетельство от поколения к поколению, совет умирающего старика молодому человеку, который начинает жить, приказ, переданный часовому, отправляющемуся в отпуск, к часовому, который занимает его место

Человеческая жизнь пуста без книг.Книга — не только наш друг, но и постоянный, вечный спутник.

Демьян Бедный, русский советский писатель, поэт, публицист

Книга — мощный инструмент общения, труда, борьбы. Он дает человеку опыт жизни и борьбы человечества, расширяет его кругозор, дает ему знания, с помощью которых он может заставить силы природы служить ему.

Надежда Крупская, российский революционер, советский партийный, общественный и культурный деятель.

Чтение хороших книг — это разговор с лучшими людьми прошлого, причем такой разговор, когда они рассказывают нам только свои лучшие мысли.

Рене Декарт, французский философ, математик, физик и физиолог

Чтение — одна из истоков мышления и умственного развития.

Василий Сухомлинский, выдающийся советский просветитель и новатор.

Чтение для ума — то же самое, что физические упражнения для тела.

Джозеф Аддисон, английский поэт и сатирик

Хорошая книга — это как разговор с умным человеком. Читатель получает от нее знания и обобщение действительности, способность понимать жизнь.

Алексей Толстой, русский советский писатель и общественный деятель

Не забывайте, что чтение — самый колоссальный инструмент многостороннего образования.

Александр Герцен, русский публицист, писатель, философ

Без чтения нет настоящего образования, нет и не может быть ни вкуса, ни слова, ни многосторонней широты понимания; Гете и Шекспир равны всему университету. Читая, человек переживает века.

Александр Герцен, русский публицист, писатель, философ

Здесь вы найдете аудиокниги русских, советских, российских и зарубежных писателей на самые разные темы! Мы собрали для вас шедевры литературы от и.Также на сайте представлены аудиокниги со стихами и поэтами, любители детективов и боевиков, аудиокниг найдут для себя интересные аудиокниги. Мы можем предложить женщинам, а для этого периодически будем предлагать сказки и аудиокниги из школьной программы. Детям также будут интересны аудиокниги про. Любителям тоже есть что предложить: аудиокниги из серии «Сталкер», «Метро 2033» … и многое другое от. Кто хочет пощекотать себе нервы: перейдите в раздел

Юрий Никулин: что с ним случилось на Зимней войне

Очередной 01.02.20 Юрий Никулин: что с ним случилось на Зимней войне

по воспоминаниям Юрия Никулина и тексту его биографа Иевы Поярской о советско-финской войне будущему комедийному актеру никогда не приходилось стрелять по врагу и вообще участвовать в сражении.Но потопом не стал бы Никулин, если бы я не упомянул, что его кабинет был полон самых разных, часто забавных, событий.

Его назвали несовершеннолетним

Юрия Никулина фактически завербовали сразу после окончания учебы, в 17 лет. Достигнуть возраста он был всего через месяц после начала военной службы. Сам художник написал об этом в своей биографической книге «Почти серьезно», но не обратил внимания на это обстоятельство.
Фактически за 2,5 месяца для призыва Юрия Никулина на военную службу в РККА в СССР был принят закон «О всеобщей воинской повинности» по статье 14 которой в армию забирали молодых людей, которых в год (с 1 января по 31 января) Декабрь) исполнилось 18 лет.Никулин был вызван на 18 ноября, за 12 дней до начала советско-финской войны. А 18 декабря, к 18-летию со дня рождения, выпил все солдатские клады по 100 грамм (сначала пренебрежительно поменял водку на сало, выданное солдатам вместе с алкогольными «пайками»). Война с Финляндией на тот момент длилась уже больше двух недель.

Смеялись надо мной

Рекрут Юрий Никулин в собственных воспоминаниях производил впечатление храброго воина в мешковатом снаряжении, запутавшегося в полу шинели, выглядел он комично — все смеялись над новичком.Но Никулин, как всякий интеллигентный человек, был самоироничным и смеялся вместе со всеми. Еще с армии он начал собирать свой знаменитый сборник анекдотов и, как веселый, быстро стал душой любой компании. Те, кто служил, поймут, насколько ценны в армии солдаты. Особенно на войне.

Разыскивается комсомолец

Никулина зачислена в зенитно-артиллерийский полк, очренавси подступы к Ленинграду. Перед прибытием в военную часть призывников настраивали на то, что им следует морально готовиться к предстоящей советско-финской кампании — на границе с Финляндией было неспокойно.
Когда в конце ноября солдаты сообщили о «военной агрессии из Финляндии», Никулин вызвался вступить в комсомол, чтобы «пойти в бой с комсомолом».
из-за невозможности реально обернуть портянки комсомольца Юрия Никулина на советско-финляндской войне сильно обморожены ноги, это происшествие впоследствии сказалось на здоровье до конца его жизни, потом ноги начали мерзнуть даже в небольшой мороз. Как писал в своих воспоминаниях Никулин, зимой он протянул линию от вашей батареи до наблюдательного пункта протяженностью 2 км (биограф Никулина Иева Пожарская рассказала, что НП находился в Куоккале, прославившемся ленинианой, — в этом село до Октябрьской революции в стране «Ваза» прятал будущего вождя мирового пролетариата).
Прогулка по льду Финского залива на лыжах с двумя тяжелыми катушками была трудной, солдат Никулин устал и сел на снег, уснул. Мороз больше 30 градусов, и солдат почувствовал и ноги буквально задеревенели. Где-то нашли коммуникатор охранников, проезжающих на снегоходе. Аккумулятор медицинской констатировал обморожение.

Боевые действия были близки

Война находилась в пределах слышимости батареи, где служил Никулин — в нескольких километрах находилась линия Маннергейма, которую советские войска прорвали в феврале 1940 года.
Непосредственно в боевом ведомстве обороны, где служил Юрий Никулин, в советско-финляндской кампании участия не принимал. Во всяком случае, ни в воспоминаниях художника, ни в книге Иева Пожарского об этом ничего не говорится.
Зато много упоминается о том, как советские солдаты проводили досуг, слушая записи популярных музыкантов, сами музицировали. Никулин любил читать, у него была личная мини-библиотека, которую он подготовил перед предстоящей демобелизарией.Срок службы подошел к концу, летом Юрия Никулина выписали.
Но в дальнейшие планы известного художника шагнула Великая Отечественная война. Никулин воевал до мая 1945 года, награжден медалями «За отвагу», «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией» (это единственные боевые награды, всех наград и медалей у Юрия Никулина было около 20).

Русская Семерка

Источник:
© Русская семерка

см. Также: выбор редакции «Русской семерки» хотел сделать генерал Власов, когда сдавался в Планте Сталин сделал со своим подростком любовником dechirico не родственников покойного на похоронок, чтобы понять, что в организме белковая недостаточность Рекомендуемая статья Поделиться: Комментарии Комментарии к записи статья «Юрий Никулин: что случилось на Зимней войне» Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий! br>
Поделиться в Tumblr

Никулин Юрий Владимирович

Юрий Владимирович Никулин (18 декабря 1921 — 21 августа 1997) — известный русский клоун и актер, снявшийся во многих популярных фильмах.

Никулин родился сразу после окончания гражданской войны в России, в Смоленске на западе России. Его мать была смотрителем гаража, а отец — писателем сатирических статей — «профессия, которая, возможно, повлияла на дальнейшую карьеру Никулина». Никулин служил в Советской Армии во время Великой Отечественной войны и Зимней войны с Финляндией. Сообщается, что у него был «длительный период военной службы, с 1939 по 1946 год, когда он готовился к демобилизации как раз тогда, когда в 1941 году началось немецкое вторжение в Советский Союз.

Впервые он занялся клоунадой в 1944 году, когда политработник его батальона, впечатленный его репертуаром шуток, приказал ему организовать развлечение для дивизии, что он и сделал с огромным успехом. Ободренный, когда война закончилась, Никулин, как сообщается, «безуспешно пытался поступить в театральный институт, прежде чем ответил на объявление в газете о найме стажеров в Студию клоунов на Цирке на Цветном бульваре в Москве». Несколько актерских школ и театров отвергли Никулина якобы из-за «отсутствия артистического таланта».Тем не менее, он добился первоначального успеха в цирке и получил квалификацию полностью обученного клоуна в 1950 году и никогда не отказывался от своих связей с цирком. Там он познакомился со своей женой Татьяной и в 1982 году стал директором Московского цирка и занимал эту должность до самой смерти. Его сын Максим сейчас работает администратором цирка.

Его экранный дебют состоялся в 1958 году в фильме «Девушка с гитарой». Он снялся почти в десятке главных полнометражных фильмов, главным образом в 1960-х и 1970-х, «но его восхождение к звездному статусу было обеспечено несколькими короткометражными фильмами Леонида Гайдая.«Первый из них, Бутлегеры« Самогончики »(1961) был также первым, где Никулин был показан как персонаж по имени Дурак в трио, похожем на братьев Маркс, вместе с Георгием Вицыным в роли Труса и Евгением Моргуновым в роли Опытного. В бывших советских республиках Особенно известен он по роли в популярном сериале про криминальную троицу, в который вошли такие фильмы, как «Операция Ы», «Другие приключения Шурика» и «Похищение в кавказском стиле».

Его самые популярные фильмы — комедии «Бриллиантовая рука», «12 стульев» и «Старые хулиганы».Он также получил признание по ролям в «Андрее Рублёве» и нескольких фильмах на темы Второй мировой войны.

Юрий Никулин всю жизнь увлекался анекдотами, которые начал собирать во время службы в армии; позже хобби вылилось в телешоу «Клуб белых попугаев» («где российские знаменитости сидели за столом и рассказывали анекдоты»).

Сообщается, что Никулин «никогда не сбивался с толку» даже в старости, и «у него не было врагов, и он смешался с политиками как советской, так и постсоветской эпох.«Он также, как сообщается, был близок к мэру Москвы Юрию Лужкову и поддерживал предвыборную кампанию Бориса Ельцина».

В 1973 году присвоено звание Народного артиста СССР, в 1990 году — Герой Социалистического Труда. Имеет ряд государственных наград, в том числе два ордена Ленина.

Сообщается, что Никулин был одним из «самых любимых людей в России», и его смерть оплакивали «не только русские, но и десятки миллионов людей во всем русскоязычном мире от Украины до Казахстана.В кабинете в Московском цирке на Цветном бульваре Никулина сменил его сын. Ему перед цирком установлен бронзовый памятник, который теперь носит его имя. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Назад к известным русским

Вторая мировая война и русское искусство

Аудио

Вторая мировая война закончилась почти шесть десятилетий назад, но война продолжает играть огромную — и очень эмоциональную роль — в российском искусстве, появляясь в фильмах и книгах о военных и послевоенных травмах потери миллионов солдат и мирных жителей, а также а также слава советских военных операций, таких как Курская битва.

В этих аудиоклипах рассказывается о русских поэтах и ​​исполнителях, которые участвовали во Второй мировой войне на военном фронте или в тылу. Ольга Берггольц и Вера Инбер жили в Ленинграде во время 900-дневной блокады 1941-1944 годов, писали прозу и стихи о войне и ее человеческих жертвах и получали медали за заслуги перед городом. Поэма Берггольца «Подводная лодка» (ниже), посвященная капитану подводной лодки, явно носит военный характер, а проза Инбера « Ленинградский дневник » и длинное стихотворение «Пулковский меридиан» описывают осаду.

Киноактриса Тамара Макарова тоже провела большую часть блокады в Ленинграде, а также получила признание за заслуги перед городом: в ее вклад входило уход за больными и помощь в организации обороны города. Макарова и ее муж, режиссер Сергей Герасимов, вместе работали над многими фильмами, в том числе «« Непобедимый »» 1943 года о войне. Популярный комедийный актер Юрий Никулин воевал на войне, начав свою карьеру как артист во время поездки в Латвию.

Здесь представлены аудиозаписи четырех художников, чья жизнь и карьера были определены Второй мировой войной.

Читай Россию! Услышь Россию!

Фото: Стена Пискаревского кладбища со словами Ольги Берггольц. Фото Волкова, через Википедию.

Подводная поэма Ольги Берггольц

Ольга Берггольц (Берггольц) читает стихотворение «Подводная лодка выходит на маневры», написанное в 1942 году в Кронштадте. Берггольц известна своими стихами о Ленинграде во время блокады 1941-1944 гг., А также радиоработой во время блокады.Слова Берггольца, оканчивающиеся на знаменитую «Никто не забыт и ничто не забыто», выгравированы на гранитной стене Пискаревского кладбища, где похоронены сотни тысяч погибших во время войны.

Военный дебют Юрия Никулина в роли исполнителя

Комик Юрий Никулин, один из самых любимых исполнителей в России, говорит о роли Второй мировой войны в его формировании, сначала отмечая, насколько сильно его поколение хотело присоединиться к армии, а затем описывает, как он впервые начал выступать, во время отдыха и перегруппировки в Латвию в 1944 году.Никулину дали задание организовать варьете — он был весел и много шуток — потом решил сам поучаствовать, в том числе и в популярном клоунском номере.

Night’s Soft Paws, от Веры Инбер

Вера Инбер читает свою колыбельную 1927 года «Сыну, которого нет», которая начинается словами «Ночь наступает на мягких лапах, Дышит как медведь…» Инбер жила в Ленинграде во время блокады 1941-1944 годов и писала стихи и дневник о тех годах.

Тамара Макарова о кино и обществе

Тамара Макарова, которую иногда называют русской Гретой Гарбо, говорит о роли фильма в обществе, говоря, что она играла в картинах с моральным посланием, и отмечая, что молодые люди часто писали письма, говоря, что они хотят быть такими же храбрыми, как герои фильмов.Макарова была замужем за режиссером Сергеем Герасимовым и снялась во многих его фильмах. В Ленинграде они оставались большую часть блокады: Макарова получила награды за службу в обороне города.

Юрий Никулин | The Economist

ШУТКА, которую любил Юрий Никулин, была такая: почему Сталин носил сапоги до бедра, а Ленин был намного короче? Потому что во времена Ленина Россия была в дерьме только по щиколотку.

В сталинские времена такая шутка могла быть пропуском в ГУЛАГ, но даже в последнее время, когда русские почувствовали, что могут свободно говорить, Никулин сохранил шутку для частных вечеринок.Он боялся неокоммунистов России. Он считал, что репрессии могут вернуться. История страданий России не могла закончиться так внезапно. Он никогда не терял привычки записывать свои политические шутки в частном кодексе, практику, которую он начал в советские времена.

Тем не менее карьера Никулина была чудом выживания. Весь юмор основан на враждебности. В то время как он, казалось бы, безболезненно подшучивал над, скажем, американцами, китайцами или евреями, мог ли он получить власть в целом и даже государство? Было ли что-то подрывное в выражении лица Юрия Никулина и в движениях его рук, ведь он был мимом и мастерски рассказывал сказки? Такие мысли не давали покоя советскому начальству.Никто не хочет, чтобы над ним смеялись, но для тирана это измена.

Прямых критиков коммунизма можно было посадить в тюрьму, а затем изгнать, как Солженицына. По крайней мере, они серьезно относились к режиму. Но что вы сделали с на вид бесхитростным клоуном, у которого было огромное количество поклонников среди публики, которая называла его дядей Юри? Пиная клоуна, вы рискуете выглядеть глупо. Государство нагружало его наградами и надеялось на лучшее. «Правда» сказала во вторник, когда его хоронили: «Он был одним из нас.

Как Чаплин

Юрий Никулин сказал, что чувство абсурда у него от отца, писавшего юмористические статьи в докоммунистические времена. Он начинал как сторонник партии, но, возможно, начал сомневаться в 1930-х годах, во время великих чисток. Он был сержантом артиллерии во время Второй мировой войны, и его талант к комедии проявился в армейских шоу. После войны он прославился в Советском Союзе примерно в 50 фильмах, где обычно играл обиженного персонажа, похожего на Чаплина, попавшего в ситуации, в значительной степени неподконтрольные ему.В типичном фильме «Двенадцать стульев» он обнаруживает, что связан с некоторыми контрабандистами ювелирных изделий. Так же, как и Чаплина, Никулина сравнивают с братьями Маркс, Бастером Китоном и Жаком Тати, предполагая, что он обладал прикосновением универсального. Однажды телекомпания, ищущая кого-то нового, чтобы подбодрить своих измученных зрителей, может решить представить его западной аудитории.

По мере распространения телевидения Никулин стал регулярно рассказывать истории без ошибок. «Где родились Адам и Ева? Конечно, в России.У них не было дома, они были обнажены, их разделяло одно яблоко, и они думали, что они в раю ». Это была политическая шутка, но президент Ельцин находился в студии и бурно аплодировал. Никулин агитировал за Ельцина на прошлогодних президентских выборах и, возможно, помог переломить ситуацию.

Телевидение было забавным, но настоящий смех, по мнению Юрия Никулина, вызывала живая публика, а лучшая публика — это цирк. Хотя цирк на Западе вымирает, он остается такой же частью российской жизни, как и балет.Даже в напряженные дни холодной войны российские цирки с большим успехом гастролировали по Европе, Америке и Австралии (омраченные для Советского Союза лишь количеством дезертиров). Г-н Никулин был среди исполнителей, наряду с такими легендарными клоунами, как Попов и Карандаш. «Мы заставили публику хохотать», — вспоминал Никулин.

Московский цирк настолько восхитил Юрия Никулина, что сделал его директором. Это было провальное назначение, имевшее вид русской гибели. Дядя Юрий не был бизнесменом.В 1992 году, когда распался Советский Союз, и цирк был близок к тому, чтобы развалиться вместе с ним, американская фирма была принята в качестве партнера. Американцы приступили к активизации предприятия на Цветном бульваре. Хлеб и сосиски, которые предлагались в цирковых закусочных, были заменены сахарной ватой и другими американскими лакомствами. Бизнес оживился, но вскоре стало ясно, что россияне недовольны условиями сделки.

Среди прочего, Никулин сказал, что ему не платят достаточно, чтобы его имя было на первом в России «сэндвиче с подводной лодкой».Его сын Максим сказал, что просто упоминание имени его знаменитого отца на бутерброде «противоречит нашим традициям и психологии». Мэр Москвы объявил партнерство незаконным. Были изъяты конфетные ваты и машины для попкорна. Вмешался американский посол. Русский, который был посредником в сделке, был застрелен. Американцы пошли домой, видимо, в страхе.