Мурадов григорий: ✅ ИП МУРАДОВ ГРИГОРИЙ АФАНАСЬЕВИЧ, 🏙 Свх. Агроном (OГРН 320482700007210, ИНН 481103200421) — 📄 реквизиты, 📞 контакты, ⭐ рейтинг

Олли Мустонен (биография)

Олли Мустонен

Вы впервые принимаете участие в Международном фортепианном фестивале, хотя это будет ваше третье выступление в Концертном зале — что вы думаете о самом зале и его публике? Нужно ли вам вносить какие-либо личные изменения в соответствии с местом проведения?
На мой взгляд, в Концертном зале лучшая акустика из всех современных залов, в которых я выступал. Может быть, это звучит довольно грандиозно, но я говорю вам правду. Конечно, я обожаю выступать на старых площадках с их многовековой историей и их призраками — в полумраке, если хотите. Но должен признать, что в этом зале уже есть свой дух, неповторимая атмосфера, свои призраки — благодаря невероятной харизме маэстро Гергиева и концертам и перформансам, состоявшимся за время столь короткого, но очень богатое и интенсивное существование. Мне доставляет огромное удовольствие выступать здесь. Также всегда приятно приезжать в Санкт-Петербург. У финнов и, в частности, у моей семьи много общего с этим городом и его культурой. Моя бабушка, например, была из Выборга… Я сейчас читаю дневники Прокофьева — он описывает, каково было, когда он, будучи студентом, ездил в Терийоки, Иматру и Хельсинки, и все это мне очень близко…

Для вас, как для пианиста, композитора и дирижера, что значит русская школа?
Это невероятно важно, особенно школа фортепиано. Я учился у Ээро Хейнонена, который, в свою очередь, учился в Москве вместе с Башкировым — я всегда слышал о нем рассказы с самого раннего возраста. Кроме того, большое влияние на меня оказали записи Горовица, Рахманинова, Левина и, в частности, Гилельса. Среди современников моим кумиром является Григорий Соколов.

Как вы думаете, что является общим в исполнительской манере таких разных пианистов, дающих подчас такие совершенно непредсказуемые интерпретации, которые и по сей день характеризуют именно русскую школу, – широта ее масштаба, свобода исполнения, особый способ воспроизведения звуков, способ прикосновения к клавишам, способ воспроизведения «голоса»?
О русской школе можно говорить часами; нет отдельного «рецепта» или правила, хотя, если бы я попытался сформулировать свои чувства в одной фразе, то это было бы слово «тяготение», без которого музыка не может существовать. Например, у Гилельса у вас очень ярко выражено чувство гравитации. И это все техники, которым вы можете научиться. Гравитация существует, хотим мы этого или нет, но лучше принять ее как друга и уметь с ней ладить. Для меня это, возможно, один из фундаментальных принципов выступления.

На выбор концертной программы фестиваля повлияли ваши собственные планы в целом или вы заранее согласовали это с Валерием Гергиевым?
Я только что сделал предложение маэстро, и он охотно согласился. Более того, исполнение музыки Родиона Щедрина – это что-то особенное. И с ним, и с его замечательной женой Майей Плисецкой я нахожусь в постоянном контакте уже пятнадцать лет. Щедрин даже посвятил мне свой Пятый фортепианный концерт. Я разговариваю с ним каждую неделю по телефону. И очень приятно исполнять его музыку в его присутствии на этой потрясающей площадке в Санкт-Петербурге вместе с Гергиевым.

Барри Дуглас (биография)

Барри Дуглас

Барри, как пианист, дирижер и организатор двух фестивалей, в Ирландии и Северной Ирландии, что вы думаете о Международном фортепианном фестивале и каково это — принимать в нем участие?
Здесь все блестяще подготовлено, это как хорошо смазанный прецизионный механизм, а участники все из разных поколений, каждый со своим характером и репутацией. В таком обмене нуждаются все — и российские музыканты, и зарубежные, и, конечно, публика тоже. Кроме того, фестиваль очень насыщенный. К сожалению, пока мне не довелось послушать других пианистов, но в перерывах между репетициями мне удалось поговорить с Олли Мустоненом и Сергеем Бабаяном.

Этот фестиваль буквально штурмом берет питерскую публику, в течение нескольких дней расширяя и расширяя зрительское восприятие, а на ваших фестивалях в Ирландии и Северной Ирландии акцент, похоже, делается больше на интерактивные методы…
Фестивали в Ирландии и Северной Ирландии направлены на выявление и поддержку молодых талантов; молодые музыканты – в возрасте до двадцати шести лет – принимают участие, а затем мы помогаем им и организуем концерты. Бывают перфомансы и мастер-классы, но самое главное — это общение, которое происходит в неформальной обстановке во время кофе-брейков.

В 21 ^м веке трудно говорить о национальных школах — немецких, французских, русских — и международные фестивали на самом деле демонстрируют интернациональные культурные влияния, но все же отражаются ли фундаментальные принципы, составляющие основу обучения, в исполнительском менталитете?
Вы знаете, я бы вообще узнал русского пианиста в большинстве случаев, хотя русская школа значительно эволюционировала за последние годы, особенно после падения железного занавеса. Конечно, границы сглаживаются, и мы учимся друг у друга. Но русская школа невероятно сильна, как и весь русский подход к культуре, оказавший такое ошеломляющее влияние на мировую музыку. И что удивительно, русские педагоги, преподающие за границей, не преподают так, как преподают в России… Для меня русские пианисты стоят особняком; Я знал Святослава Рихтера и работал с Евгением Малининым. Я большой друг Андрея Гаврилова и был близким другом покойного Шуры Черкасского.

А Санкт-Петербург для вас новая цитадель или новый дружественный город?
В Петербурге я уже выступал в качестве дирижера, так что могу себе представить публику! Я хорошо знаком с Большим залом филармонии, где выступал с оркестром. Но это будет мое первое выступление в Концертном зале Мариинского театра, да еще и в качестве пианиста! Я знаю Валерия Гергиева уже много лет. И совсем недавно он предложил мне принять участие в этом фестивале. Концертный зал совершенно уникален, вы поражены полной тишиной, которой он обладает. В каждом втором зале всегда какой-то шум, кондиционер, какие-то скрипы и скрипы, а здесь тишина, необходимая для того, чтобы сосредоточиться на музыке, сконцентрироваться, набраться сил и не отвлекаться на окружающее. Это как голый холст для художника. Несмотря на то, что это далеко не камерная площадка, возникает то невероятно редкое ощущение интимности… А здесь, в Петербурге, мне очень хотелось сыграть что-нибудь русское, и я выбрал 9 Мусоргского.0183 Фотографии с выставки для моего концерта. Обычно я играю это произведение два раза в год, хотя каждый раз по-разному, смотрю на него с новой точки зрения.

Даниил Трифонов (биография)

Даниил Трифонов

Вы только что блестяще исполнили Первый фортепианный концерт Листа; зал буквально взорвался аплодисментами, и, если бы не длина марафона, казалось, что зрители до утра звали бы тебя на кулисы. Каковы ваши впечатления от фестиваля и концерта, и вы почувствовали отклик?
&sp;Международный фортепианный фестиваль — невероятно значимое событие в мировой музыке. Вчера я услышал потрясающее выступление Нельсона Фрейре — я думаю, что он феноменальный музыкант. Я также нахожусь под огромным впечатлением от силы, с которой он взялся за Четвертый фортепианный концерт Бетховена. Я был восхищен! Что касается моего собственного выступления, то это был концерт Листа, и, несмотря на короткую репетицию, я считаю, что мы нашли правильный тон. Вчера и сегодня меня действительно вдохновляла публика; он буквально окрылялся во время выступлений… Фортепиано здесь великолепно – у него действительно очень красивый тембр.

Расскажите нам о своих планах на будущее.
У меня много работы, у меня сумасшедший график. Сейчас я работаю с Валерием Гергиевым над записью Первого концерта Чайковского, но пока не могу сказать, когда будет релиз. На январь 2012 года у меня запланирован тур с Венским симфоническим оркестром под управлением Гергиева по Центральной Европе, где мы еще раз исполним Первый концерт Чайковского. И очень надеюсь скоро вернуться в Санкт-Петербург.

Рустам Мурадов (биография)

Рустам Мурадов

Рустам, вы сейчас учитесь на третьем курсе Московской консерватории, до этого вы были в Санкт-Петербургской консерватории, а до этого в Десятилетке, должно быть и интересно, и ответственно вернуться в Петербург новым вместимость?
Для меня участие в фестивале стало удивительно положительным опытом. В Концертном зале Мариинского театра я выступал впервые, правда, одну запись я там сделал с Камерным ансамблем, так что можно сказать, попробовал акустику, но это ненадолго и довольно давным давно. Акустика здесь потрясающая. Здорово, что зрительный зал полностью обшит деревом. Я ничего здесь не замечаю, ничего не отвлекает, и даже малейшие нюансы фортепиано слышны слушателям. Честно говоря, мне нечасто приходится выступать в таком месте… Когда ты в зале, как зритель, ты чувствуешь только эмоции, и когда ты понимаешь, что завтра ты будешь выступать с этим оркестром и под таким такого гениального музыканта, как Валерий Гергиев, испытываешь совсем другие эмоции — и, конечно же, чувство предвкушения.

Почему вы переехали в Москву? Вас привлекла столичная атмосфера или какой-то преподаватель или просто там больше возможностей для музыкантов?
В Петербурге я открыл для себя настоящую музыку. Я провел здесь много лет интенсивного обучения. Я приехал сюда в четырнадцатилетнем возрасте из Осетии; Многое я подобрал сам, и мне также помогала Марина Вольф. Потом я учился в классе Александра Сандлера в консерватории до третьего курса — в то время все молодые пианисты были очень высокого уровня. Сравнивать Москву и Санкт-Петербург, наверное, некорректно — я не вижу особой разницы между двумя школами. Московский может быть более открытым и смелым, и амбиций там может быть больше, а здесь более скромным и культурным. Но все зависит от того, кто ваш преподаватель и какой образовательный «штамп» он вам оставит. На данный момент у меня есть уникальный Рувим Островский в качестве учителя — он же и друг. И если бы не он, я мог бы уехать за границу. Но зачем мне Париж, если я нашел учителя, подходящего мне учителя, которого мне никогда не придется покидать?

Вы большую часть своей жизни провели в Петербурге — для пианиста это знак качества, своего рода бренд?
Да; знаете, когда я поехал в Австралию на конкурс и начал репетировать концерт Чайковского, первое, что заметили австралийцы, даже не говоря об этом, это то, что я «типично русский пианист». Характерно, что русских пианистов отличают мощная игра, владение forte, сильные руки и открытость. Мы не отличаемся ни венской скромностью, ни французским шармом, хотя и это сегодня у нас должно быть. Но русская школа уже у нас в крови и именно так мы видим мир.

Как происходит обмен опытом пианистов вообще и на фестивале в частности?
К сожалению, в данном случае у меня не было возможности послушать кого-либо из других пианистов, да и вообще это отвлекает, хотя, конечно, все музыканты замечательные. Я заметил проносившегося мимо Даниила Трифонова. Мне удалось поговорить с Олли Мустоненом в машине; мы говорили о пианино — итальянских, немецких, французских, австрийских и так далее. Было действительно очень приятно видеть, что некоторые из наших предпочтений совпали. Мы сравнили Steinway с Mercedes и Fazioli с Ferrari… С другой стороны, обмены — хотя и односторонние — обычно происходят через записи.

Кого ты больше слушаешь — своих современников или пианистов прошлого века?
Люблю старых европейских пианистов и тех, кто уехал из России в конце 19 и начале 20 веков, например Владимира Горовица. А еще Михаил Плетнев с его индивидуальными, безумно интересными интерпретациями как человека думающего, философствующего пианиста. Однако, к сожалению, он больше не выступает. Меня также очень привлекает исполнительский стиль Юдзи Ван – молодой пианистки, которая, что нетипично для азиатов, играет сердцем и душой. И, конечно же, Григорий Соколов… Я бы с удовольствием поговорил с ним, но ведь боги никогда не бывают рядом.

Рем Урасин (биография)

Рэм Урасин

Как вас воспринимает публика в Санкт-Петербурге, в отличие от публики за границей – например, в Варшаве, где вы исполняли музыку Шопена, их национального героя?
Могу сказать, что исполнять Шопена в Польше всегда сложно, но отклик был очень теплым, и в моем исполнении увидели Шопена. Что касается Санкт-Петербурга, мне сложнее ответить, потому что ваш город занимает совершенно другое место в моем сердце, и это то, что я не могу объяснить логически. Хотя моя жизнь вошла в свой распорядок, здесь я чувствую, что нахожусь там, где должен был быть. Есть безусловное взаимопонимание со зрителем — петербуржцы и я говорим на одном языке, и это я очень ценю.

Есть ли какой-то секретный ключ, который вы всегда используете, чтобы открыть дверь в мир образов Шопена?
Одного ключа недостаточно. Я играю Шопена с детства, и не большинство, а , все его произведений, пытаясь прожить его жизнь от первой до последней ноты в этом цикле с его хронологической структурой. Шопен был таким удивительным композитором универсального психологического и эмоционального масштаба.

Тебе не надоел Шопен?
Наверное, люди, которые фигурировали в его жизни, устали от него как от человека, но от музыки Шопена невозможно устать!

Существуют ли какие-то универсальные правила завоевания общественного мнения?
Я не придерживаюсь принципа, что нужно брать аудиторию силой или штурмом. Я считаю, что самое главное — быть искренним и открытым как с публикой, так и с самим собой. Вы должны помнить, зачем вы выходите на сцену. Должно быть некоторое почтение к произведениям, которые вы исполняете, а также чувство ваших потребностей как исполнителя. Например, тысячи людей приходят посмотреть на картину Леонардо да Винчи 9.0183 Мона Лиза , а у художника прямой контакт с публикой без посредников. Но композиторских произведений без исполнителя для их исполнения просто не существует. И нужно помнить о жизненно важной миссии, возложенной на плечи исполнителя. Эти гении нуждаются в нас, и это делает нас очень удачливыми. Одна только эта мысль дает вам многое.

А с какими трудностями и проблемами сталкиваются сегодня пианисты?
В настоящее время некоторые выходят на сцену по другим причинам – время меркантильных интересов и шоу-бизнеса. Коллапса, к счастью, пока не произошло, но есть отчетливое ощущение, что исполнительское искусство переживает критические времена. Я думаю, что это самая серьезная проблема, и вы должны начать с самообразования. Я стараюсь делать все, что могу. Я знаю многих таких музыкантов — музыкантов, которым не все равно — а значит, надежда еще есть, и этот фестиваль тому подтверждение. Я могу вам только позавидовать – столько ярких событий проходит в Мариинском театре, который, говоря объективно, определяет культурную жизнь Санкт-Петербурга.

Разговор с Анастасией Гриб