#космосиздома
Начать список переименованных хотелось бы не с людей, а с собак-космонавтов, тем более что поменять кличку гораздо легче, чем фамилию. И, конечно, таких случаев было много. Самым первым переименованным стал в 1951 году пес ЗИБ. Эта аббревиатура означает «запасной исчезнувшего Бобика». Она появилась у собаки уже после полета. Дело в том, что одна из двух собак, которых готовили для суборбитального полета на геофизической ракете Р-1В, за несколько часов до старта сбежала. На замену у столовой полигона инженеры поймали безымянного пса, который неожиданно для себя стал космонавтом. Кличка появилась ситуативно и, конечно, не годилась для представления в официальном отчете. Тогда С.П. Королёв на докладе руководству добавил одну букву и трактовал аббревиатуру как «запасной исследователь без подготовки» — ЗИБП.
После этого практика изменения имени собакам стала практически традицией. Мы приведем только несколько интересных случаев.
В отряде была бойкая смелая дворняга, которую за ее игривое поведение и желание слегка прихватить человека пастью прозвали Кусачкой.
Страница дневника О. Газенко с описанием тренировок собак
У самых знаменитых собак-космонавтов клички Белка и Стрелка тоже не родные. Сначала их звали Вильна и Капля. Такие иностранные клички явно не подходили советским собакам. Интересно, что и Капля может быть не первым именем Стрелки. В разных черновиках медиков можно встреть следующие имена напарниц Вильны: Сильва и Марсианка, но, возможно, это были и просто другие собаки.
Последним испытательным полетом «Востока» перед запуском в космос человека стал старт пятого корабля-спутника с собакой Звездочкой на борту.
Однако первое имя путешественницы — Удача. Из-за суеверия, мол, Удача может не вернуться, военными было решено назвать собаку по-космически. Теперь, когда Звездочка, возвращаясь на Землю, падала, можно было загадать желание.
У Юрия Гагарина и Германа Титова, конечно, таким желанием было стать первым человеком в космосе. Как мы все знаем, сбылось оно у Юрия, и немалую роль в этом сыграло имя. Кто должен стать первым, было неясно до самого последнего момента: два идеальных кандидата Гагарин и Титов, образцовые граждане СССР, великолепно подготовлены, решительны, бодры и здоровы. Кого выбрать? Есть много легенд. То ли Гагарина выбрали из-за красивой улыбки, то ли за лидерские качества, то ли за честность, то ли за проявленное почтение к технике. В мемуарах командира отряда Н. Каманина есть свидетельства, что отбирали даже по имени. Титова назвали в честь героя повести Пушкина «Пиковая дама», но после Великой Отечественной войны это имя напоминало о враге. Вероятно, этот факт наряду с остальными повлиял на окончательное решение в пользу Юрия Гагарина, а Титов стал вторым.
А вот кандидату с самым космическим именем Марсу Рафикову так полететь в космос и не удалось. Имя решает не все.
Юрий Гагарин и Герман Титов
Перед тем как продолжить рассказ о людях-космонавтах, вспомним еще одного пса. Собака Ветерок полетела в космос уже после Ю. Гагарина, Г. Титова и еще одиннадцати советских космонавтов. Свою кличку пес приобрел из-за того, что часто пускал «горячие ветры». Догадаться об этом не так просто, ведь кличка прямо об этом не говорит. Сначала же собаку звали куда более неприглядно — Пэр. Даже был вариант Бздунок.
На нем с собаками закончим и вернемся к именам людей. Самые большие трудности были у иностранных космонавтов, чьи имена на их языке были вполне приемлемыми, но на русском звучали плохо и даже неприлично. В прессе неблагозвучные имена космонавтов приходилось менять.
Первоначально изменениям подвергся первый польский космонавт, имя которого Mirosław Hermaszewski.
В фамилии букву Н транслитерировали не как Х, а как Г. Получилось Мирослав Гермашевский. Этот ход позволил ему в 1978 году обойти запрет руководства СССР и совершить полет в качестве космонавта-исследователя на космическом корабле «Союз-30» и орбитальной станции «Салют-6».
Польскому космонавту поменяли только букву, а первому болгарскому космонавту пришлось поменять всю фамилию. В России он известен как Георгий Иванов, а на родине его имя — Георги Какалов. Космонавт — носитель очень уважаемой в Болгарии фамилии, но в СССР руководству программы «Интеркосмос» она показалась неблагозвучной. Тогда Георги взял за основу девичью фамилии матери и уже как Иванов в 1979 году на борту советского космического корабля «Союз-33» полетел в космос.
Космонавты программы «Интеркосмос» в павильоне «Космос». Третий слева — Г. Иванов, четвертый слева — М. Гермашевский
Пожалуй, самое сложное имя было у первого монгольского космонавта.
Попробуйте быстро произнести Жугдэрдэмидийн Гуррагча. Хотя выговорить это крайне сложно, никаких проблем руководство СССР в нем не видело. Однако сам космонавт, получив известность и высокие посты (он был министром обороны Монголии), после полета сам взял себе фамилию попроще и стал Гуррагча Сансар. Сансар, кстати, означает «космос», что очень символично. Еще один момент: Жугдэрдэмидийн — это отчество космонавта, а Гуррагча — имя. В Монголии фамилии не являются обязательными. Сансар — именно фамилия, так что космонавт скорее не поменял, а дополнил свое имя.
С дублером Жугдэрдэмидийна Гуррагчи было сложнее. Он в космос не летал, но, даже будучи дублером, должен был по настоянию СССР сменить имя. Его прозвали Майдаржавын Ганзориг, а его имя при рождении — Ганхуяг. По-монгольски это означает «стальной панцирь». На замену Майдаржавын выбрал имя «стальное мужество» — Ганзориг. Интересно, что фамилию он себе не выбрал, в отличие от Гуррагчи.
Все перечисленные имена были изменены намеренно, а вот с первым южнокорейским космонавтом получилось скорее случайно.
Еще одно имя оказалось неблагозвучным только для одного человека, а осталось в истории у всего человечества. Речь идет о втором американском астронавте, что был на Луне, Эдвине Юджине Олдрине, которого мы сейчас зовем Базз Олдрин. Базз изначально было прозвищем из детства. Его маленькая сестра не могла выговорить слово brother («брат») и сокращала его до buzzer, а затем и вообще buzz. Прозвище укоренилось, да так, что все Олдрина перестали звать иначе. В 1988 году астронавт решил, что это должно стать официальным, и сменил имя.
Фото Базза Олдрина на Луне
В этом блоге мы поговорили о настоящих и переделанных именах космических путешественников и раскрыли немного секретов космонавтики.
Если вы хотите узнать больше правды о покорении Вселенной, приходите на экскурсии центра «Космонавтика и авиация».
Летчик-космонавт Сергей Крикалев: Большие проекты за пределами Земли требуют международной кооперации
Свежий номер
РГ-Неделя
Родина
Тематические приложения
Союз
Свежий номер
Общество
09.03.2023 00:01
Поделиться
Александр Емельяненков
Сегодня, в день рождения Юрия Гагарина, на его малой родине — большой сбор. Там, где 80 лет назад выживал в холодной землянке вместе с родителями, сестрой и братьями будущий первый космонавт планеты, вспоминают воинов Красной армии, освободивших в эти мартовские дни Ржев, Гжатск и уцелевшие деревни окрест, включая родовое гагаринское Клушино.
Сергей Крикалев: придет время — станут возможны пилотируемые полеты и к Марсу. / РИА Новости
И там же, у дома Гагариных, очередь: одни — в музей, другие — испить воды из колодца, что приносит удачу не только космонавтам.
Об этой и других сложившихся традициях в канун 50-х Гагаринских общественно-научных чтений в интервью «Российской газете» рассказывает исполнительный директор госкорпорации «Роскосмос» по пилотируемым космическим программам, Герой Советского Союза и Герой России летчик-космонавт Сергей Крикалев.
Много лет назад это придумал Алексей Леонов и не уставал повторять, обращаясь к новобранцам Звездного: «Чтобы все получилось, воды из Гагаринского колодца надо обязательно испить». А на Байконуре, перед стартом, — посмотреть «Белое солнце пустыни» с его крылатыми «За державу обидно» и «Восток — дело тонкое…». Чего тут больше: примет или традиций?
Сергей Крикалев: Эти вещи существуют вместе. И, наверное, не надо их анализировать, раскладывать на части — тут одно, а тут другое. Какие-то суеверия исходят от традиций, а из примет рождаются традиции. Так и с водой из Гагаринского колодца: для кого-то — примета, для кого-то — традиция, а для других — то и другое вместе.
А как было в вашем случае? Вы когда оказались первый раз в Гагарине?
Сергей Крикалев: Мой случай скорее исключение. Перед первым полетом у меня был очень напряженный график подготовки — сначала по одной программе, потом по другой, что просто не позволило тогда выехать в Гагарин. И оказался я здесь только перед вторым полетом.
Есть, мы знаем, Циолковские чтения. Есть научные чтения памяти академика Королева. Что выделяет в этом ряду Гагаринские общественно-научные чтения?
Сергей Крикалев: Здесь мы получаем сплав исторических, научных, научно-технических сведений — с их проекцией на молодежь. Другая особенность в том, что эти чтения всегда открываются в один и тот же день — 9 марта, когда родился Юрий Алексеевич Гагарин. И не важно, приходится это на рабочую неделю или на выходные. В этот день на родину первого космонавта приезжают специалисты из Звездного, из РКК «Энергия», из других организаций «Роскосмоса» и ветераны нашей отрасли — самые активные участники Гагаринских чтений.
А в истории есть немало поучительного. То, как создавалась космическая техника и принимались решения на рубеже 50-60-х годов, можно ставить в пример и на это равняться. Факт известный, но далеко не всем, поэтому напомню: от того момента, как экскаватор поднял первый ковш на месте будущего космодрома в казахстанской степи, до пуска первой ракеты прошло всего два года. А в наши дни бывает так, что два года только документы могут согласовывать…
У гагаринского колодца в Клушине: 9 марта тут случается очередь… Фото: Александр Емельяненков
Инициатором первых памятных встреч, а потом уже «мотором» Гагаринских чтений был до недавнего времени Алексей Архипович Леонов. Почему, на ваш взгляд, он за это взялся и как расцениваете все, что им в этом отношении сделано?
Сергей Крикалев: Думаю, это внутреннее состояние человека — особая личная ответственность. Однажды начав, он считал себя обязанным это дело вести, поддерживать, развивать. Чтить память, выступая с лекциями и воспоминаниями, — это одно.
А тут гораздо шире: забота о родителях Юрия Гагарина, поддержка для близких и земляков. Не буду говорить за всех, но мое личное мнение — город Гагарин стал таким, как сейчас, во многом благодаря Алексею Леонову.
Знаю, что вы были на открытии мемориала в его честь, который создан в центре города рядом с памятником Юрию Гагарину. А теперь, когда Леонова не стало, возглавили оргкомитет Гагаринских чтений. Что побудило принять эту эстафету?
Сергей Крикалев: В первую очередь это была просьба самого Алексея Архиповича поддержать, когда ему в силу возраста стало физически трудно это делать. А с другой стороны — если не мы, то кто? Ведь Леонову никто не давал заданий, он сам себя мобилизовал. И нам вокруг показывал, что это важное и правильное дело. Организационную нагрузку он тащил несколько десятилетий. И если была, есть возможность подставить плечо, пройти свою часть пути — я тоже считаю себя обязанным это сделать.
За научную программу чтений вместе с Центром подготовки космонавтов традиционно отвечал коллектив Объединенного мемориального музея Ю.
А. Гагарина. Уже два года, как он обрел федеральный статус и присоединил в качестве филиала новую площадку — Парк покорителей космоса в Саратовской области. Какие новые возможности для совместной работы это открывает?
Сергей Крикалев: Повышение статуса музея и расширение масштабов его работы подтверждает мысль о том, что сохранение памяти о первом космонавте — это вопрос и забота не локального, а федерального уровня. Полет Юрия Гагарина, его достижения, история его жизни — это история не только местная, это история всей страны и мировая история. Поэтому хорошо, что это перешло на более высокий уровень. Важно, чтобы не только жители Гагарина гордились своим земляком, а чтобы по всей России знали: полет первого человека в космос — выдающееся свершение нашей страны, и в каждой семье могут этим гордиться.
Работа в сложных, часто стрессовых условиях людей сближает. И повышает доверие: ты полагаешься на партнеров из NASA, коллеги полагаются на тебя
Вы много раз бывали в США, по работе тесно взаимодействуете с коллегами в NASA и Европейском космическом агентстве.
Что из их опыта популяризации космонавтики может быть полезно нам?
Сергей Крикалев: Они очень внимательно относятся к своему прошлому — буквально с первых полетов, с первых станций. Есть свои музеи. И хорошо организовано взаимодействие NASA с учебными заведениями. Создана, я бы сказал, система, помогающая астронавтам NASA общаться со школьниками, студентами, с работниками космической отрасли. Для поддержания и развития такой системы много усилий прилагает государство.
Коллеги в США и других странах, надо отдать должное, с большим уважением относятся к полету Гагарина. Все понимают, что это был короткий полет — только один виток, но он был первый. Американцы так же, как и мы, отмечают день 12 апреля. А в год 50-летия полета Юрия Гагарина этот день стал не только нашим национальным праздником, но и Всемирным днем полета человека в космос: Организация Объединенных Наций придала этому международный статус. Знаю, что много американских астронавтов и работников отрасли используют эту дату для популяризации пилотируемой космонавтики.
А если говорить о том, что можно извлечь из многолетнего взаимодействия наших стран в космической деятельности, из сотрудничества на профессиональном и личном, человеческом уровнях, то это, конечно, готовность помочь в трудной ситуации, оказать, когда требуется, поддержку — организационную и техническую. В основе этого — общее понимание, что такие сложные, большие программы способны не разъединять, а объединять людей разных национальностей, с разными взглядами, но делающих нужное и важное дело.
Космонавтика в этом смысле очень показательна и дает множество примеров…
Сергей Крикалев: Безусловно. Вспомнить хотя бы советско-американскую программу «Союз» — «Аполлон». Работа в сложных, часто стрессовых условиях, чем является каждый космический полет, людей очень сближает. И ведет к росту доверия: ты полагаешься на партнеров, партнеры полагаются на тебя. Это пример того, как нужно сотрудничать в сложных делах.
В доме, где родился Юрий Гагарин, гостям разрешают присесть в красном углу под образами.
Фото: Александр Емельяненков
В феврале вы своеобразно прокомментировали две подряд нештатные ситуации на МКС: «Считайте, что снаряды дважды попали в одну воронку». С прибытием нового корабля на замену поврежденного метеороидом «Союза МС-22» ситуация нормализовалась? Будет ли традиционное приветствие с орбиты участникам Гагаринских чтений?
Сергей Крикалев: Приветствие будет. И в остальном ситуация рабочая. Но нельзя даже на минуту забывать: мы имеем дело с очень сложной техникой в агрессивной среде.
А в том, что касается взаимной помощи, много примеров того, как мы поддерживали программу NASA, когда они не могли летать из-за аварий с многоразовыми кораблями. После гибели шаттла «Колумбия» программа МКС была перестроена, и основная задача по доставке экипажей на Международную космическую станцию легла на российскую сторону. А когда у нас случались проблемы с доставкой грузов, американцы всегда предлагали разместить на их корабле то, что срочно требовалось на станции.
И все ради того, чтобы общая программа продвигалась вперед.
Точно так же в недавней ситуации, когда на нашем «Союзе» была повреждена система охлаждения, мы вместе искали оптимальные пути страховки космонавтов, пока запасной корабль на смену поврежденному по ускоренной схеме готовили к отправке.
Многое в таком деле держится на личных контактах. Советско-американская программа «Союз» — «Аполлон», о которой вы упомянули, навсегда связана с именами Алексея Леонова, командира нашего корабля, и Томаса Стаффорда, старшего на «Аполлоне». А вы — первый из российских космонавтов, кто полетел на американском челноке…
Сергей Крикалев: Да, это 1994 год, шаттл «Дискавери». Прошло почти 20 лет после стыковки «Союз» — «Аполлон», началось новое сближение программ — я полетел на шаттле, а Норман Тагард — на нашем «Союзе», он первым из американцев побывал на станции «Мир». В 1995 и 1997 годах на шаттлах «Дискавери» и «Атлантис» два полета совершил Володя Титов.
А потом была создана МКС, куда стали выполнять перекрестные полеты: наши космонавты — на шаттлах, астронавты NASA — на «Союзах».
И вы абсолютно правильно говорите, что личные отношения между людьми очень сильно влияют на развитие подобных программ и нашего сотрудничества в целом. Для нас всегда были и остаются примером отношения между Алексеем Леоновым и Томасом Стаффордом. Люди в возрасте, многое в своей жизни повидавшие, они до последних дней оставались на связи, очень трогательно, по-дружески относились друг к другу.
Осенью этого года будет 25 лет, как вы в одном экипаже с американцами на шаттле «Индевор» в первый раз полетели на МКС. Собираетесь это как-то отметить, поздравить друг друга?
Сергей Крикалев: Поздравим — наверняка. Чтобы увидеться — не знаю, не буду загадывать. Хотя современные технические средства позволяют увидеться и через океан… Думаю, найдем способ, чтобы как-то поздравить друг друга. А также тех, кто готовил, обеспечивал, сопровождал наш полет и работу на МКС — это и американские, и российские специалисты.
Ключевой вопрос
Не забывая о сделанном, попробуем заглянуть вперед: недавно «Роскосмос» объявил точную дату запуска автоматической станции «Луна-25» — 13 июля 2023 года. Мы с какой целью возобновляем лунную программу?
Сергей Крикалев: Полеты к Луне — это следующий этап развития космонавтики, и пилотируемой космонавтики в частности. Рывок в этом направлении, как мы знаем, был сделан в конце 60-х, когда и в СССР, и в США создавали первые технические средства для полета на Луну. Автоматические аппараты и пилотируемые корабли, которые должны были садиться и садились на лунную поверхность. Думаю, что и сейчас, на новом этапе развития космической техники, Луна остается таким же центром притяжения, важной ступенью для отработки практических задач космонавтики.
Да, было много дискуссий — надо ли «повторять» Луну или нужно сразу лететь на Марс. Но с моей профессиональной точки зрения, надо двигаться постепенно. Потому что Луна хоть и не так далеко от Земли и полеты до нее требуют гораздо меньше времени, чем мы проводим, летая на околоземной орбите, но там были и есть определенные вызовы, связанные с созданием техники, обеспечением ее необходимой надежности.
Уже хотя бы потому, что возврат с лунной поверхности — гораздо более сложная задача, чем возврат с околоземной орбиты. Отработка технологий полета к Луне будет создавать фундамент к тому, чтобы двигаться дальше — за пределы околоземной орбиты, куда-нибудь к астероидам, к Марсу, к спутникам Марса и так далее. Это уже программы будущего.
Но вы не исключаете пилотируемых полетов к Марсу? Или туда должны быть нацелены только автоматические аппараты и станции?
Сергей Крикалев: На разных этапах — по-разному. Сейчас это прежде всего автоматическое исследование. Но с развитием техники, при создании соответствующих систем защиты космонавтов от радиации, при сокращении времени полета до Марса, думаю, станут возможны туда и пилотируемые полеты.
А что касается Луны, ситуация на этот момент такая. Американцы двигаются по своей программе, мы — по своей. Но все специалисты сходятся в том, что это должна быть работа в международной кооперации. Кооперация может быть разной по форме и размаху, но она должна быть международной.
Иначе просто нельзя при таких сложных и дорогостоящих программах.
Российская газета — Федеральный выпуск: №49(8994)
Поделиться
КосмосНаукаПерсона: Юрий Гагарин
Главное сегодня
МИД Беларуси: размещение ядерных боезарядов — вынужденная мера безопасности
Пушилин: Российские силы практически полностью зачистили промзону Артемовска
Захарова назвала неадекватной реакцию Запада на взаимодействие РФ и Беларуси в ядерной сфере
Экс-президент США Трамп: Конфликту на Украине нужно положить конец прямо сейчас
Депутат Кочиш: Финны боятся, что после вступления в НАТО их будут использовать США
Журналист Херш не удивлен отказом СБ ООН принять резолюцию России по «Северным потокам»
Роскосмос отправит запасной корабль «Союз» для возвращения экипажа на Землю
Подпишитесь на информационный бюллетень CNN по теории чудес.
Исследуйте вселенную, получая новости об удивительных открытиях, научных достижениях и многом другом .
Си-Эн-Эн —
Космический корабль, на котором они стартовали, МС-22, испытал внешнюю утечку охлаждающей жидкости во время стыковки за пределами МКС 14 декабря.
МС-22 отстыкуется без экипажа и вернется на Землю, приземлившись в Казахстане примерно через неделю или две после нового космического корабля. прибывает. Старт корабля «Союз МС-23» запланирован на 20 февраля.
Некоторое оборудование, спасательные средства и личные вещи будут перемещены с МС-22 на МС-23, пока они находятся на космической станции, сообщил исполнительный директор программы пилотируемых космических полетов Роскосмоса Сергей Крикалев.
Европейский манипулятор, управляемый космонавтом Анной Кикиной, обследует экипаж корабля «Союз МС-22» после обнаружения утечки, отменившей выход в открытый космос в среду, 14 декабря.
NASA TVНАСА и Россия обсуждают варианты возвращения астронавтов после утечки космического корабля
После утечки НАСА и Роскосмос вместе работали над сбором изображений и анализом систем космического корабля «Союз».
Они определили, что космический корабль MS-22 не был достаточно безопасным для перевозки экипажа обратно на землю, отчасти потому, что проблема с системой охлаждения могла сделать кабину слишком горячей и влажной, согласно Джоэлу Монтальбано, программа Международной космической станции.
менеджер Космического центра Джонсона НАСА в Хьюстоне.
Комиссия, работающая над анализом, пришла к выводу, что повреждение трубопровода радиатора корабля «Союз» было вызвано ударом микрометеорита, в результате которого, по данным «Роскосмоса», образовалась дыра диаметром менее 1 миллиметра.
Крикалев сказал, что Роскосмос смог определить первопричину, проанализировав фотографии повреждений и проведя эксперименты на земле, такие как стрельба из «высокоскоростной пушки» по алюминиевой пластине для имитации повреждения.
«Наши результаты этого теста полностью совпадают с нашим расчетом», — сказал он.
Первоначально космонавты Роскосмоса Олег Кононенко и Николай Чуб и астронавт НАСА Лорал О’Хара должны были стартовать к МКС 16 марта на борту МС-23. Вместо этого время пребывания Прокопьева, Петелина и Рубио на космической станции будет продлено на несколько месяцев, пока они не смогут вернуться на Землю на борту корабля «Союз МС-23» в конце этого года.
НАСА-ТВКосмический корабль «Союз», пристыкованный к Международной космической станции, обнаружил «довольно значительную» утечку охлаждающей жидкости
По словам Монтальбано, экипаж остается в добром здравии, и у них нет причин немедленно возвращаться домой.
Экипаж «готов помочь, где бы мы ни попросили», — сказал Монтальбано. «Они рады быть в космосе, рады работать и рады проводить исследования, которые мы проводим на орбите. Поэтому они готовы согласиться с любым решением, которое мы им дадим».
«Возможно, мне придется принести им мороженое в награду», — добавил он.
НАСА потратит следующие пару недель на определение того, как запуск MS-23 повлияет на будущие запуски НАСА и SpaceX.
По словам Монтальбано, в случае , когда нынешнему экипажу придется эвакуировать космическую станцию, НАСА связывается со SpaceX о том, как они могут использовать космический корабль Dragon, который доставил экипаж 5 на МКС в октябре.
На прошлой неделе астронавт НАСА Николь Манн, одна из трех американских астронавтов, находящихся в настоящее время на борту МКС, рассказала в удаленном интервью CNN на прошлой неделе, как астронавты реагируют на неожиданные проблемы на космической станции.
«Неожиданное определенно случается довольно часто», — сказал Манн.
«Хорошо, что мы готовимся к этому на Земле. У нас есть команда людей, которые обучают нас… выполнять любую процедуру, которую нам нужно выполнить на земле. … Экипаж действительно должен работать вместе. Вам нужно знать, когда пора вести, а когда следовать, когда мы работаем вместе, чтобы выполнить некоторые из этих нештатных процедур».
Страница не найдена | Национальный музей авиации и космонавтики
Страница не найдена | Национальный музей авиации и космонавтикиПерейти к основному содержанию
Пожертвовать сейчас
Один музей, две локации Посетите нас в Вашингтоне, округ Колумбия, и Шантильи, штат Вирджиния, чтобы исследовать сотни самых значительных объектов в мире в истории авиации и космоса. Посещать Национальный музей авиации и космонавтики в Вашингтоне Центр Удвар-Хази в Вирджинии Запланируйте экскурсию Запланируйте групповое посещение В музее и онлайн Откройте для себя наши выставки и участвуйте в программах лично или виртуально.
Как дела
События
Выставки
IMAX
Погрузитесь глубоко в воздух и космос
Просмотрите наши коллекции, истории, исследования и контент по запросу.
Исследовать
Истории
Темы
Коллекции
По требованию
Для исследователей
Для учителей и родителей
Подарите своим ученикам Музей авиации и космонавтики, где бы вы ни находились.
Учиться
Программы
Образовательные ресурсы
Запланируйте экскурсию
Профессиональное развитие педагога
Образовательная ежемесячная тема
Будь искрой
Ваша поддержка поможет финансировать выставки, образовательные программы и усилия по сохранению.
Давать
Становиться участником
Стена чести
Способы дать
Провести мероприятиеНациональный музей авиации и космонавтики
6-я улица и проспект Независимости SW
Вашингтон, округ Колумбия 20560
202-633-2214
10:00 — 17:30
Центр Стивена Ф.