СССР, учения с ядерным оружием, мифы о ядерном оружии, Тоцкий полигон
Как и в случае с созданием атомной бомбы, в деле войсковых учений с применением ядерного оружия СССР оказался в роли догоняющих. Американцы начиная с 1951 года развернули весьма активную деятельность и за шесть лет провели несколько подобных испытаний. Все они преследовали разные цели. Поначалу проводились только тактические манёвры. В более поздних испытаниях отрабатывалось взаимодействие различных родов войск после нанесения атомного удара по противнику. Немаловажной частью испытаний было исследование психологии военнослужащих и их реакции на атомный взрыв.
В СССР об этих испытаниях не могли не знать. Хотя бы потому, что в 1953 году американцы немного перестарались и устроили радиационное загрязнение в Юте, что вызвало громкий скандал.
Советский Союз в то время ещё не имел средств доставки ядерного оружия, способных нанести удар по США. Тем не менее уже в последние годы жизни Сталина началась подготовка к подобным учениям.
Создавалась специализированная литература по ведению боевых действий в условиях ядерного конфликта, по защите от поражающих факторов и т.д.
К 1953 году СССР уже был готов провести войсковые испытания. Теперь одним махом можно было догнать и перегнать американцев. Те ограничивались участием небольших групп военнослужащих, численностью от 10 до 20 тысяч человек, половина из которых вообще не участвовала в манёврах в поражённой местности. Советское Министерство обороны предложило задействовать в учениях сразу 45 тысяч военнослужащих.
Кроме того, советская бомба РДС-2 имела мощность 38 кт, что было в два с лишним раза больше мощности бомбы, сброшенной на Хиросиму, и примерно на 6–8 кт больше, чем на американских испытаниях.
Подготовка
Фото © ТАСС / Георгий Липскеров
Окончательное решение о проведении войсковых учений с применением ядерного оружия было принято осенью 1953 года. Первоначально планировалось использовать для этих целей полигон Капустин Яр.
Однако на тот момент это был единственный советский полигон для испытания баллистических ракет, и план отменили. Начались поиски подходящего места.
Весной 1954 года в качестве окончательной цели был выбран Тоцкий полигон в Оренбургской области. Оценивавшие полигон военные основывались на нескольких его преимуществах. Во-первых, он находился в относительно малонаселённой местности. Во-вторых, пересечённая местность представляла интерес для исследователей, поскольку можно было оценить её влияние на поражающие факторы. В-третьих, рельеф был ближе к европейскому. Как уже говорилось, СССР тогда не имел средств доставки, способных достичь Америки, поэтому в качестве потенциальной цели рассматривалась Западная Европа.
За несколько месяцев до начала учений в район прибыли инженерные войска. Им предстояло немало работы. Требовалось вырыть траншеи глубиной 1,5–1,8 метра, построить блиндажи и укрепления, укрытия для артиллерии, боеприпасов, топлива и т.д. Для танков и бронетранспортёров создавались укрытия котлованного типа.
Вся обстановка должна была полностью соответствовать реальной боевой.
Была создана цель для бомбометания — белый квадрат, каждая сторона которого достигала 150 метров. Внутри был нарисован крест. По этой цели должны были ориентироваться лётчики. Ежедневно пилоты тренировались, сбрасывая болванки. Визуальное прицеливание было необходимым условием, без которого учения не могли состояться.
На полигон стали прибывать войска. В общей сложности около 45 тысяч человек. Солдаты не знали о реальной цели мероприятий. Только за сутки до начала учений им сообщили о применении атомного оружия, предупредили о секретности мероприятия и взяли с них подписку о неразглашении. В учениях также принимали участие 600 танков, аналогичное количество бронетранспортёров, более трёх сотен самолётов и несколько тысяч грузовиков и тягачей.
Часть техники была размещена в зоне поражения, ещё часть — в укрытиях. Это не только должно было симулировать обстановку на поле боя, но и позволяло оценить поражающий потенциал взрыва.
Кроме того, как в укрытии, так и на открытых местностях были размещены животные.
Георгий Жуков. Фото © Wikipedia
Командовал учениями маршал Жуков. Для наблюдения прибыли министры обороны стран социалистического лагеря.
Все войска были разделены на две группы: обороняющиеся и атакующие. После нанесения атомного удара и артиллерийской подготовки атакующие должны были прорвать полосу обороны противника. Разумеется, в момент нанесения удара команду обороняющихся отвели на безопасное расстояние. Их участие предусматривалось на втором этапе учений: они должны были контратаковать захваченные позиции. Планировалось одновременно отработать и атакующие действия в условиях нанесения атомного удара, и оборонительные при аналогичных обстоятельствах.
В радиусе 15 километров от места будущего взрыва располагалось несколько населённых пунктов, и их жители также должны были стать невольными участниками учений. Жители деревень, находившихся в радиусе восьми километров от взрыва, эвакуировались.
Жители деревень в радиусе от восьми до двенадцати километров, в час икс должны были быть готовыми выполнять приказы старших по группе домов или специально оставленных там военных. К этому моменту им полагалось собрать вещи, открыть двери в домах, отогнать скот в заранее условленное место и т.д. По специальной команде они должны были лечь на землю, закрыть глаза и уши и оставаться в таком положении до команды «Отбой». Эти жители, как правило, укрывались в оврагах и других естественных укрытиях.
Жители населённых пунктов в радиусе двенадцати – пятнадцати километров не покидали их. От них требовалось только отойти на несколько десятков метров от своих домов и по команде лечь на землю. Жителей более отдалённых городов и посёлков планировалось эвакуировать только в том случае, если что-то пойдёт не по плану.
Помимо одного настоящего атомного взрыва планировалось ещё два фиктивных. Их роль исполнили бочки с топливом. Всё ради большего реализма боевой обстановки и проверки психологических качеств солдат.
За день до мероприятий прибыло высшее военное руководство, а также Никита Хрущёв. Они разместились в так называемом правительственном городке, в значительном удалении от эпицентра взрыва.
Взрыв
Фото © Wikipedia
В шесть утра 14 сентября бомбардировщик Ту-4 покинул аэродром. Погода была благоприятной, но учения в любой момент могли сорваться. Если бы не было необходимой видимости для визуального прицеливания, операция была бы отменена. Кроме того, требовалось учитывать направление ветра (пригодны были все южные и западный ветер). «Неправильный» ветер также ставил учения под угрозу. Если бы лётчики промахнулись, последствия были бы самыми серьёзными. Если бы взрыв был не воздушным, а наземным, случилась бы катастрофа. Тогда все участники учений подлежали бы немедленной экстренной эвакуации, а окрестные населённые пункты, вероятно, пришлось бы эвакуировать навсегда.
Однако всё прошло удачно. В 9:34 бомба была сброшена и менее чем через минуту взорвалась на высоте 350 метров.
За 10 минут до этого солдаты заняли места в укрытии. Им запрещалось смотреть на взрыв. Офицерам же раздали специальные стёкла-фильтры, чтобы не повредить глаза. Танкисты укрылись в технике, задраив люки.
Полковник Архипов был одним из немногих, кто своими глазами видел момент взрыва и описал его в воспоминаниях: «От испуга я выронил плёнки из рук и мгновенно повернул голову в сторону. Казалось, воздух вокруг светился голубым светом. Вспышка мгновенно превратилась в огненный шар диаметром примерно 500 метров, свечение которого продолжалось несколько секунд. Он быстро поднимался вверх, подобно воздушному шару. Огненный шар превратился в клубящееся радиоактивное облако, в котором просматривались малиновые языки пламени. Поступила команда лечь на землю, так как приближалась ударная волна. Её приближение можно было наблюдать по быстрому «бегу» колышущейся травы. Приход ударной волны можно сравнить с очень резким громовым разрядом. После удара налетел шквал ураганного ветра».
Сразу же после прохождения ударной волны артиллеристы покинули укрытия и начали артподготовку.
Затем нанесла удары по целям авиация. Сразу же после этого к эпицентру взрыва отправилась радиационная разведка. Разведчики находились в танках, поэтому влияние радиации сокращалось в несколько раз за счёт брони. Они замеряли радиационный фон на пути к эпицентру взрыва, устанавливая специальные флажки. В радиусе 300 метров от эпицентра взрыва почти через час после него радиационный фон составлял 25 р/ч. За эти границы военнослужащим запрещалось заходить. Район охраняли части химзащиты.
Следом за разведкой двигались боевые части. Солдаты ехали на БТР. Как только части появились в районе радиационного загрязнения, всем было приказано надеть противогазы и специальные накидки.
Практически вся техника, размещённая в радиусе полутора-двух километров от эпицентра взрыва, была очень сильно повреждена или уничтожена ударной волной. Дальше повреждения были менее значимыми. В ближайших к месту взрыва деревнях были сильно повреждены многие дома.
Как уже упоминалось, войскам запрещалось появляться в эпицентре взрыва, где радиационный уровень всё ещё был высок. Выполнив свои учебные задачи, к 16:00 войска покинули полигон.
Жертвы радиации
Фото © Wikipedia
Тоцкие войсковые учения были засекречены на протяжении трёх десятилетий. О них стало известно только на излёте перестройки, уже на фоне недавней чернобыльской катастрофы, что и обусловило огромное количество мифов, которые сопровождали эту тему. Чернобыль породил сильные антиядерные настроения, и на этом фоне сообщение о подобных учениях стало шокирующим. Ходили слухи, что в эпицентре взрыва находились заключённые-смертники, а все участники учений умерли от рака в течение нескольких месяцев после их завершения.
Уже тогда друг от друга обособились две точки зрения на последствия атомных учений, которые сохраняются до сих пор. Первая гласит, что учения были проведены образцово, с максимальным вниманием к безопасности участников, а также гражданского населения из окрестных сёл.
Никто не получил не то что больших, но даже значительных доз радиации, а жертвой учений стал только один человек — офицер, скончавшийся от сердечного приступа.
Их противники считают, что учения нанесли страшный вред как солдатам, так и гражданскому населению не только окрестных сёл, но и всей Оренбургской области.
Взрыв на Тоцком полигоне был воздушным. От наземных ядерных взрывов воздушные отличаются двумя особенностями: они обладают гораздо большей поражающей силой за счёт ударной волны, но вместе с тем практически не оставляют длительного радиационного загрязнения. Наземные взрывы, напротив, гораздо менее деструктивны, зато способны надолго отравить окрестности, сделав их непригодными для проживания.
Главной проблемой в оценке последствий остаётся то, что никаких серьёзных исследований не проводилось. По идее, власти должны были тщательно отслеживать возможные последствия для всех участников учений и гражданского населения. Причём делать это на протяжении десятилетий.
Только тогда можно было бы уверенно оценить конкретные негативные влияния взрыва.
Однако в СССР ничего подобного не делалось. Главной целью учений была отработка боевых действий в условиях ядерной войны, а также психологическая подготовка личного состава войск к подобному конфликту. Десятилетиями отслеживать воздействие радиации на организм солдат никто не собирался.
Ещё в перестроечное время оставшиеся в живых участники учений пытались добиться компенсаций. Они заявляли, что из 45 тысяч к моменту распада СССР в живых осталось не более трёх тысяч, да и те в основном тяжело больны. Их оппоненты утверждали, что в зоне, примыкавшей к эпицентру взрыва, находилось не более трёх тысяч военнослужащих, а для остальных радиационные дозы были не большими, чем при прохождении флюорографии. Кроме того, наличие болезней, появившихся у них более чем за 30-летний срок, невозможно однозначно связать с воздействием радиации.
Масла в огонь подливали и различные исследования в Оренбургской области, которые зачастую, по словам самих же исследователей, «порождали больше вопросов, чем ответов».
Уровень онкологических заболеваний в Оренбургской области выше, чем в среднем по стране, однако в последнее время область не входит в десятку региональных лидеров. Её обгоняют регионы, где никаких атомных взрывов и производств никогда не было.
В 1996 году в бюллетене национального радиационно-эпидемиологического регистра «Радиация и жизнь» было опубликовано полноценное исследование размеров доз, полученных участниками учений. Авторы опирались на рассекреченные к тому моменту документы Минобороны. С учётом замеров радиационного загрязнения, маршрутов военных отрядов, а также времени их нахождения в заражённой зоне были оценены дозы радиации, полученные ими.
Авторы пришли к выводу, что большинство солдат, участвовавших в учениях, получили дозы внешнего облучения не более двух бэров. Это незначительный уровень, не превышающий допустимого для персонала атомных электростанций. Что касается радиационной разведки, то она получила значительно большие дозы. В зависимости от маршрутов потенциальное облучение могло составить от 25 до 110 бэров.
Признаки острой лучевой болезни начинают наблюдаться у человека, получившего более 100 бэров. В меньших дозах однократное облучение, как правило, не вызывает серьёзных последствий. Таким образом, некоторые из разведчиков могли получить весьма значительные дозы. Однако исследователи оговариваются, что речь идёт о приблизительных расчётах, а для более точных необходимо проводить более масштабные исследования.
К сожалению, после успешного проведения учений советское руководство не проявило значительного интереса к последующей судьбе потенциальных пострадавших. Никаких исследований на протяжении почти 40 лет не проводилось. Поэтому однозначно оценить последствия тоцкого взрыва в настоящее время практически невозможно.
Евгений Антонюк
- Статьи
- ссср
- История
Комментариев: 12
Для комментирования авторизуйтесь!
БЕЛЫЙ АРХИПЕЛАГ. НОВЫЕ НЕИЗВЕСТНЫЕ СТРАНИЦЫ «АТОМНОГО ПРОЕКТА СССР»
Выход каждого нового тома ранее засекреченных архивных документов «Атомного проекта СССР» (серию выпускает издательство «Наука» при участии Российского Федерального ядерного центра «Арзамас-16») становится событием не только для историков, но и для тех, кто интересуется прошлым не по профессии.
Люди разных поколений хотят понять, откуда в стране, пережившей страшную, разрушительную войну, нашлись силы, чтобы создать ядерное оружие и начать победное наступление на космос. А ответ на самом деле прост: это было время не только мечтателей, но и великих тружеников. Новые страницы истории «Белого архипелага» рождались по мере того, как документы той эпохи переходили в разряд «открытых». В 2000 году журнал напечатал две новеллы из этой повести (см. «Наука и жизнь» №№ 3, 7), а затем она увидела свет в книге Владимира Губарева «ХХ век. Исповеди». В ноябре 2002 года, дополненная новыми главами, повесть «Белый архипелаг» выйдет отдельной книгой в издательстве «Наука/Интерпериодика». В отличие от предыдущего издания, в ней рассказывается не только о Федеральном ядерном центре «Арзамас-16» и неразрывно связанной с ним истории создания в СССР атомной бомбы, но и об уникальном комбинате по производству плутония «Челябинск-40». Предлагаем вашему вниманию главу из новой книги.
ХРАНИТЕЛЬ АТОМНОЙ БОМБЫ
Первый научный руководитель Российского Федерального ядерного центра «Челябинск-70» Кирилл Иванович Щелкин (1911-1968).
Испытатель В. И. Жучихин.
Точная копия первой советской атомной бомбы РДС-1 мощностью 22 килотонны выставлена в Музее ядерного оружия в Сарове.
Так выглядела 37-метровая металлическая башня в центре опытного поля Семипалатинского полигона перед испытанием атомной бомбы РДС-1.
Испытание первой в СССР атомной бомбы РДС-1 на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года.
Первая советская водородная бомба мощностью 400 килотонн.
Взрыв первого термоядерного заряда РДС-6с 12 августа 1953 года.
Первый подводный ядерный взрыв в бухте Черная. Новая Земля, 21 сентября 1955 года.
Самый мощный советский термоядерный заряд мощностью 50 мегатонн (испытан на неполную мощность).
Взрыв 50-мегатонной термоядерной бомбы на Новой Земле. 30 октября 1961 года.
‹
›
Открыть в полном размере
Именно он взорвал нашу первую атомную бомбу. И вторую тоже. И третью. И все остальные, вплоть до термоядерной. Другим не доверили, только ему — Кириллу Ивановичу Щелкину.
Он был другом и соратником Курчатова, вместе с ним, Харитоном, Зельдовичем и Сахаровым получал звезды Героя Социалистического труда. Их было у него три! Щелкин создал «Челябинск-70» — второй ядерный центр на Урале, который не только стал конкурентом «Арзамаса-16», но и по многим позициям опередил его.
И вдруг, это было в сентябре 1960 года, научный руководитель и главный конструктор «Челябинска-70», член-корреспондент АН СССР, трижды Герой Социалистического труда К. И. Щелкин уходит со всех постов. Его полностью отлучают от проблем, связанных с созданием ядерного оружия, более того, лишают права не только получать информацию в этой области, но даже посещать ядерные центры, в которых проработал большую часть своей жизни.
Что же произошло? По официальной версии, здоровье Кирилла Ивановича Щелкина резко ухудшилось и он попросил освободить его от занимаемых должностей. Не могу сказать, что оснований для такого утверждения не было. Умер Игорь Васильевич Курчатов — слишком дорого достались ему создание первого промышленного реактора и получение плутония для атомной бомбы.
Безрассудное отношение к собственному здоровью, работа под лозунгом «бомбу любой ценой», столь популярным в конце 1940-х годов, начали сказываться спустя десять лет. Медики били тревогу: инфаркты, инсульты, раковые заболевания обрушились на создателей атомного оружия. Конечно, Щелкин не стал исключением. Но тем не менее уход его из «Атомного проекта», столь резкий и неожиданный, нельзя объяснить только ухудшением состояния здоровья. Причины здесь гораздо глубже.
К началу 1960-х годов наступило «горячее время». Ядерные испытания шли непрерывно, создавались все более мощные заряды и «изделия». В сущности, происходило то, что чуть позже назовут «ядерным безумием». Против него выступили сами создатели сверхмощного оружия во главе с А. Д. Сахаровым. Насколько мне известно, Кирилл Иванович Щелкин тоже не соглашался с таким развитием «Атомного проекта». К сожалению, пока документов, подтверждающих или опровергающих его точку зрения, я не обнаружил (возможно, он заявил об этом устно), но из рассказов соратников и учеников Щелкина вольно или невольно напрашивается вывод о том, что он был против испытания мощных и сверхмощных ядерных зарядов.
Почему? Для ответа на этот вопрос нужно вернуться в то время, когда атомное оружие в нашей стране только начинали создавать.
Говорят, экспериментатором нужно родиться. Пример Щелкина — тому подтверждение. Еще будучи аспирантом Института химической физики в Ленинграде, он провел ряд оригинальных исследований и сложных экспериментов. Особенно его интересовали горение и детонация газов. Щелкин будто чувствовал, что газодинамика лежит в основе создания ядерного оружия, и шел навстречу своей судьбе. В 1938 году он защитил кандидатскую диссертацию и стал старшим научным сотрудником. Работу над докторской прервала война. В июле 1941 года Щелкин добровольцем ушел в народное ополчение. Вряд ли судьба уберегла бы его, если бы Президиум Академии наук СССР не обратился к Сталину с просьбой вернуть из армии наиболее одаренных ученых. Верховный главнокомандующий поддержал Академию, и среди тех, кого отозвали с фронта, оказался молодой ученый Кирилл Щелкин.
В ноябре 1946 года Щелкин защитил докторскую диссертацию на тему «Быстрое горение и спиновая детонация газов». Эта его научная работа прямого отношения к атомной бомбе не имела, но тем не менее сыграла определяющую роль в его дальнейшей судьбе. Когда подбирали специалиста, на которого можно было бы возложить всю экспериментальную отработку атомной бомбы, выбор пал на Щелкина. В «Атомный проект» его взяли благодаря академику Н. Н. Семенову. Случилось это в марте 1947 года. Щелкин сразу стал заместителем научного руководителя и заместителем главного конструктора ядерного центра «Арзамас-16», то есть «левой» и «правой» рукой Ю. Б. Харитона.
Известно, что его принял Сталин и они долго беседовали один на один. Кирилл Иванович открыто вспомнил об этом разговоре лишь однажды. Это было вечером 29 августа 1949 года, в день первого успешного взрыва атомной бомбы, когда ведущие ученые, конструкторы и испытатели отмечали это грандиозное событие.
Работавший со Щелкиным долгие годы В. И. Жучихин вспоминает:
«Тогда впервые мы услышали из уст Кирилла Ивановича о том, каким образом формировался коллектив нашего института. Занимались этим делом по личному поручению Сталина высокопоставленные чиновники ЦК КПСС. Они отобрали известных ученых, партийных руководителей и директоров крупных производств — тех, кто зарекомендовал себя как талантливый организатор и высококвалифицированный специалист. Однако Щелкин, которому Сталин предоставил право принимать окончательное решение по кадрам по своему усмотрению, почти все кандидатуры отверг. Он считал, что, если собрать под одной крышей заслуженных деятелей науки и видных руководителей, они скорее заведут междоусобную полемику, нежели объединят свои усилия в работе. Щелкин решил, что поиском подходов к решению совершенно новой для всех очень сложной атомной проблемы должны заниматься молодые ученые. Они не испорчены именитым положением, им присущи задор, смелость, желание рискнуть, а без этих качеств в данном случае нельзя было обойтись».
Как известно, огромное количество данных об атомной бомбе было получено по линии разведки из Америки. Только Кириллу Ивановичу из этого «разведывательного пирога» достались «крохи». Эксперимент не спрячешь в потайном контейнере, не провезешь через границы, не переправишь по радиосвязи. Его нужно было ставить «с нуля», а потому испытательный отдел, возглавляемый Щелкиным, быстро расширялся: если в марте 1947 года в нем кроме начальника числился один лишь Виктор Жучихин, то уже через год здесь работали и ученые, и конструкторы, и инженеры, и высококлассные механики и рабочие.
В середине 1948 года испытатели провели первый эксперимент с натурным зарядом, в котором будущую плутониевую начинку заменял алюминиевый керн. Первый опыт, естественно, был неудачный: «шарик» превратился в бесформенную массу, что свидетельствовало о непонимании процесса развития фронта ударной волны и неотработанности фокусирующих элементов. Второй опыт, третий — снова неудачи. В то время на многочисленных испытательных площадках «Арзамаса-16» что-то постоянно взрывалось и ломалось.
Из воспоминаний В. И. Жучихина:
«Меня каждый раз поражал необычайный оптимизм Щелкина. Казалось, его больше радовал отрицательный результат, нежели положительный. После очередного срыва он говорил нам: все идет хорошо, в науке не бывает так, чтобы новое давалось в руки само собой, хочешь получить желаемый результат, нужно попотеть, а если сразу все идет хорошо — ищи ошибку в своей работе. И эта, казалось бы, странная логика всегда подтверждалась на практике».
В конце концов, группа испытателей под руководством К. И. Щелкина добилась поставленной цели: алюминиевый керн, имитирующий ядерный заряд, после взрыва остался целым и сохранил идеальную форму. Это означало, что «обжатие» шарика проходило равномерно. Керн разогревался до белого каления, и испытатели — высший шик! — прикуривали от него папиросы…
Напряжение возрастало с каждым днем. Щелкин понимал, что результат первого испытания атомной бомбы во многом будет зависеть от него и его команды. Интересная деталь: когда забирали бомбу из сборочного цеха, чтобы везти на полигон, именно Щелкин последним расписался «в ее получении», взял, так сказать, под свою ответственность. Потом над ним подшучивали: а куда ты дел атомную бомбу, за которую расписался? В документах полигона до сих пор значится, что за такое-то «изделие» (следует номер и шифр) ответственен К. И. Щелкин.
В день испытания, 29 августа 1949 года, в 4 часа утра бомбу подняли на башню. Через час началось снаряжение заряда капсюлями-детонаторами. Первый поставил Кирилл Иванович, а остальные, под его контролем, Г. П. Ломинский и С. Н. Матвеев. В 5 часов 40 минут снаряжение заряда было закончено. Последним башню покинул Щелкин.
Много лет атомным и термоядерным изделиям присваивали индекс «РДС». Как только не расшифровывали эти три буквы! Появилась даже такая версия: «Ракетный двигатель Сталина». На самом деле «РДС» — это «Россия делает сама». Так предложил назвать бомбу К. И. Щелкин еще до ее взрыва. Берия доложил Сталину, тот «благословил», и «изделия» среди прочих шифров и номеров приобрели индекс «РДС».
Все заметили, как волновался К.И. Щелкин в те минуты, когда осуществлял подрыв первой атомной! Рядом с ним на столе стоял флакон валерьянки, и по бункеру распространялся ее устойчивый запах… Но все кончилось благополучно. Ядерный гриб над Семипалатинским полигоном возвестил о начале новой, атомной, эры в СССР.
Как ни странно, все, кто контактировал с Кириллом Ивановичем в то время, запомнили его по-разному. Вот, к примеру, свидетельство одного из его ближайших сотрудников:
«Он был скуп на похвалу, но внимание его к каждому сотруднику было видно всем. Когда Кирилл Иванович был доволен людьми, результатами их работы, на лице его сияла радость. Неудовольствие, вызванное, как правило, неисполнительностью или нечестностью подчиненных, обычно выражал словами: «Я-то на вас надеялся, а вы меня подвели». Даже самые черствые люди воспринимали такие замечания значительно острее, чем грубый разнос или даже наложенное взыскание».
По-иному воспринимали Щелкина военные на полигоне. Инженер-полковник С. Л. Давыдов вспоминает:
«Щелкина я увидел тогда впервые и не знал, что до прихода в КБ он занимался наукой в Институте химической физики. Первое впечатление от встречи было не в его пользу. Высокий, широкоплечий, полный, с громадными кистями рук, с массивной коротко стриженной головой на толстой шее, с крючковатым носом и вызывающе дерзким выражением больших круглых глаз, с походкой вразвалку, в неимоверно свободном пиджаке, в широченных брюках, болтающихся вокруг ног, и в сандалиях, в сдвинутой набок шляпе с загнутыми вниз полями он меньше всего походил на ученого. Да и угловатая манера держаться и разговаривать, бесцеремонность обхождения с людьми вызывали настороженность и отрицательное отношение к нему. Правда, при дальнейшем общении эти его черты отступили на второй план, и я все больше проникался уважением к Кириллу Ивановичу, но первое впечатление не проходило».
Щелкин не умел заботиться о том, чтобы его «хорошо воспринимали», и, возможно, пренебрежение к собственному виду и манерам, на что больше всего обращали внимание партийные и государственные чиновники, сказалось на его дальнейшей судьбе. Кирилл Иванович предпочитал идти напролом, если видел, что интересы дела и государства требуют именно этого.
В середине пятидесятых К. И. Щелкин выступил инициатором создания второго ядерного оружейного центра на Урале и стал его первым научным руководителем. Почему он настоял на таком решении? Об этом мне рассказал нынешний научный руководитель «Челябинска-70» академик Е. Н. Аврорин:
— Раньше не очень было принято задавать вопросы, а когда ситуация изменилась, я поинтересовался у Ю. Б. Харитона: с какой целью организовали второй институт — чтобы сохранить хотя бы один ядерный центр в случае войны или чтобы между ними было соревнование? Харитон сказал, что, по его мнению, с самого начала было понятно, что элемент соревновательности полезен и необходим. По крайней мере, он и Щелкин это хорошо понимали.
«Челябинск-70» стал дублером «Арзамаса-16», — продолжил свой рассказ академик Аврорин. — Между двумя ядерными центрами завязалось соревнование, своеобразная конкуренция. Кирилл Иванович Щелкин стал научным руководителем и главным конструктором «Челябинска-70» и в течение самых трудных первых пяти лет возглавлял его. Игорь Васильевич Курчатов ему очень доверял. Щелкин был великолепным физиком. В нашей области его идеи до сих пор развиваются. Занимаясь детонацией, он обнаружил не известные ранее явления, названные впоследствии «детонациями Щелкина»… Вообще, на руководителей «Челябинску-70» везло. Среди них не было высокомерных людей, они жили в коллективе, много внимания уделяли образованию и воспитанию сотрудников. Рабочая атмосфера всегда была творческой, интересной».
Академик Л. П. Феоктистов, много лет проработавший и в «Арзамасе-16», и в «Челябинске-70», тоже интересовался историей «Атомного проекта». Вот его мнение:
«О причинах разделения старого «объекта» и возникновения нового можно только догадываться. Назывались стратегические соображения: два — не один, подальше от западных границ. Но, думается, истинная причина создания второго ядерного центра более прозаична: нужен был конкурент, чтобы «старый кот не дремал». Собственно говоря, такое было не внове. Во всех сложных производствах стремились исключить монополизм: в авиации, ракетостроении, на морском флоте. В довольно подробных «Воспоминаниях» А. Д. Сахарова не нашлось места, чтобы оценить творческие достижения нашего института. Он пишет: «Сложные взаимоотношения со вторым «объектом» во многом определили наш «быт» в последующие годы… Министерские работники между собой называли второй «объект» «Египет», имея в виду, что наш — «Израиль». ..» Что можно сказать по этому поводу? О такой терминологии острословов министерства или кого-то другого я и, думаю, многие мои товарищи впервые узнали из книги А. Д. Сахарова.
В начале 1960-х годов по совершенно не ясным до настоящего времени причинам репрессии подвергся научный руководитель «Челябинска-70», очень сильный ученый и организатор Кирилл Иванович Щелкин… Я не помню, чтобы подобная участь постигла кого-либо из научного руководства КБ-11. И Сахаров (в свое время) и Харитон имели доступ к самым высоким ступенькам власти, тогда как возможности руководителей «Челябинска-70″ всегда были значительно более ограниченными…»
Пожалуй, сегодня уже можно более или менее точно сказать, что именно позиция К. И. Щелкина в вопросе о судьбе ядерного оружия сыграла свою роль в освобождении его от работы «по состоянию здоровья». В то время разработки А. Д. Сахарова положили начало «эре сверхмощных зарядов». Ее кульминацией стало повергшее весь мир в ужас испытание 50-мегатонной бомбы на Новой Земле 30 октября 1961 года. Шла работа и над 100-мегатонным зарядом, по мощности в несколько тысяч раз превосходящим бомбу, сброшенную на Хиросиму. Появление 100-мегатонного заряда поставило планету на грань мировой войны во время Карибского кризиса. «Ядерное безумие» властвовало над миром. Диссонансом звучал голос одного из создателей советского ядерного оружия Кирилла Ивановича Щелкина, который утверждал, что необходимо иметь лишь небольшие ядерные заряды: «Разве для такого большого города, как Москва, недостаточно взорвать бомбу мощностью 20 или 50 килотонн, чтобы деморализовать население, подавить связь, управление? Преимущество небольших зарядов огромно. Их при необходимости мы сделаем вместе с ракетой у нас на Урале, в тех же Каслях».
Мнение К. И. Щелкина противоречило доктрине того времени, и от него избавились. Уже не было И. В. Курчатова, который конечно же не допустил бы увольнения Щелкина, а другие руководители «Атомного проекта» видели в нем лишь конкурента и «неуживчивого» человека. Обстановка в мире изменилась лишь в 1963 году, когда был подписан договор между СССР, США и Великобританией о введении моратория на испытания ядерного оружия в трех средах — в атмосфере, в космосе и под водой. Правда, нельзя сказать, что впоследствии оно неукоснительно соблюдалось обеими сторонами.
После увольнения Кирилл Иванович Щелкин жил в Москве, был профессором Московского физико-технического института. Мало кто из студентов знал, что им преподает человек, который на заре атомного века во время испытаний последним уходил от атомных и термоядерных «изделий».
Однажды, это было в 1968 году, я пригласил Кирилла Ивановича в Дом журналистов на встречу с научными обозревателями центральных газет. Формальным поводом для приглашения послужила его книга «Физика микромира», которую ученый только что написал. Несколько раз мы пытались завести разговор об атомном оружии, но ни единого слова о нем Кирилл Иванович так и не сказал…
Я провожал его к машине.
— Извините, — сказал он, — я не имею права говорить об оружии. Но обещаю, когда это будет возможно, я расскажу все подробно…
Пожалуй, это единственное обещание, которое он не смог выполнить. Через несколько дней К. И. Щелкина не стало.
1StudyGuide — Подготовка к экзамену в Огайо
6. Холодная война в Америке
Учебная задача 23: Кратко расскажите, как атомное оружие изменило характер войны, изменило баланс сил и положило начало ядерной эре.
После Второй мировой войны Соединенные Штаты и Союз Советских Социалистических Республик (Советский Союз) стали двумя сильнейшими державами в мировых делах. У США и Советского Союза были противоположные политические и экономические идеологии. США были демократическими и капиталистическими. Советский Союз был коммунистическим. с 1945-1991, две страны бросили вызов друг другу в серии столкновений, известных как холодная война.
Во время Второй мировой войны США начали секретную программу, известную как Манхэттенский проект, по разработке атомного оружия. Первая атомная бомба была сброшена на Хиросиму, Япония, 6 августа 1945 года. За этим последовал сброс второй атомной бомбы на Нагасаки 9 августа. Сброс атомных бомб на Японию привел к быстрому окончанию Второй мировой войны в Тихоокеанский. (Война в Европе уже закончилась в мае.)
Использование атомного оружия изменило характер войны, изменило баланс сил и положило начало ядерной эре. Сброс атомных бомб в Японии считается началом ядерной эры. Применение этих бомб представило новый вид оружия, способного к массовому поражению.
В течение четырех лет после Второй мировой войны Соединенные Штаты были единственной страной, обладающей атомными бомбами. Это способствовало ее статусу мировой сверхдержавы. Угроза применения этого оружия рассматривалась как средство сдерживания амбиций Советского Союза.
Испытание и взрыв атомной бомбы Советами в 1949 году сделали Советский Союз второй мировой сверхдержавой. В 1952 году США испытали свою первую водородную бомбу. Три месяца спустя Советский Союз испытал свою первую термоядерную бомбу, и, используя литий, они сделали большую бомбу, достаточно маленькую, чтобы поместиться в самолет. Эта гонка ядерных вооружений продолжалась десятилетиями и угрожала миру во всем мире.
Учебная цель 24. Проанализируйте политику сдерживания, которую Соединенные Штаты проводили во время холодной войны в ответ на распространение коммунизма.
Нажмите на изображение, чтобы заполнить организатор причины и следствия.
Соединенные Штаты проводили политику сдерживания во время холодной войны в ответ на распространение коммунизма. Политика сдерживания началась в конце 1940-х годов, чтобы остановить распространение коммунизма в Европе и Азии. Это стало политикой США на десятилетия.
После Второй мировой войны большинство стран Восточной Европы имели коммунистические правительства и находились под советским контролем. В 1949 году китайская революция установила коммунистическое правительство в Китае.
План Маршалла и Организация Североатлантического договора (НАТО) в Европе были попытками сдержать коммунизм. План Маршалла был программой, которая предоставила помощь США в размере 13 миллиардов долларов, чтобы помочь восстановить экономику Западной Европы после окончания Второй мировой войны. Создав сильную экономику и стабильную демократию в Западной Европе, США получили союзников против Советского Союза. НАТО была создана в 1949 году США, Канадой и странами Западной Европы для обеспечения коллективной безопасности против Советского Союза.
В Азии политика сдерживания стала основой для участия США в войнах в Корее и Вьетнаме. Корейская война началась как гражданская война между Северной и Южной Кореей. Война быстро стала международной, когда Организация Объединенных Наций (во главе с США) присоединилась к поддержке Южной Кореи, а коммунистический Китай выступил на стороне Северной Кореи. Во Вьетнаме Северный Вьетнам хотел объединить всю страну под единым коммунистическим правительством. Однако правительство Южного Вьетнама было более тесно связано с США. США направили военных советников и боевые части для поддержки Южного Вьетнама. Советский Союз и Китай направили оружие, припасы и советников для поддержки Северного Вьетнама.
Примечание. Обсуждение войн в Корее и Вьетнаме в тестовых вопросах будет ограничено использованием только в контексте политики сдерживания. Вопросы не будут касаться специфики, связанной с ведением войн. Китайская революция будет упоминаться только для того, чтобы обозначить Китай как страну, ставшую коммунистической в этот период времени.
Учебная задача 25: Объясните, как вторая красная угроза и маккартизм отразили страхи времен холодной войны в американском обществе.
Фраза «красная паника» используется для описания периодов интенсивного антикоммунизма в США (коммунистов называли красными). Первая красная паника возникла в результате русской революции 1917 года и продолжалась до начала 1920-х годов. Вторая красная угроза произошла во время холодной войны. Вторая красная угроза и маккартизм отразили страхи времен холодной войны в американском обществе.
В результате распространения коммунизма в Восточной Европе и Китае и войны в Корее многие американцы были обеспокоены распространением коммунизма по всему миру и проникновением коммунистов в США Вторая красная угроза привлекла внимание средств массовой информации, профсоюзов, университетов. и другие организации как объекты коммунистической подрывной деятельности.
Подобно первой красной панике после Первой мировой войны, во время второй красной паники гражданские свободы снова были лишены прав. Расследования Комитета Палаты представителей по антиамериканской деятельности (HUAC) привели к тому, что работодатели занесли в черный список подозреваемых коммунистов. Одной из областей, которую исследовал HUAC, была голливудская киноиндустрия. Многих голливудских актеров и писателей обвиняли в нелояльности США и сочувствии коммунизму. HUAC считал, что Советский Союз должен изображаться в фильмах как враг.
Сенатор Джозеф Маккарти был одним из главных антикоммунистических крестоносцев в США. Он играл на страхе перед подрывной деятельностью, обвиняя коммунистов в проникновении в правительство США. Большинство обвинений Маккарти были беспочвенны, но репутация и карьера многих были разрушены. Слушания Маккарти и расследования HUAC привлекали внимание американского народа в середине 19 века.50-е годы.
Учебная цель 26: Проанализируйте, как холодная война и конфликты в Корее и Вьетнаме повлияли на внутреннюю и международную политику в период между окончанием Второй мировой войны и 1991 годом.
Холодная война доминировала в международной политике и повлияла на внутреннюю политику в Соединенных Штатах США почти 45 лет. Острое соперничество между США и Советским Союзом привело к созданию союзов, гонке вооружений и конфликтам в Корее и Вьетнаме. Холодная война также повлияла на международную политику на Ближнем Востоке и в Латинской Америке.
Кубинский ракетный кризис 1962 года был прямым противостоянием между США и Советским Союзом во время холодной войны. Это приблизило мир к ядерной войне из-за установки советских ядерных ракет на Кубе, всего в 90 милях от побережья США.
Холодная война повлияла на внутреннюю политику. Это привело ко второй красной панике и подъему маккартизма. Космическая гонка между США и Советским Союзом привела к тому, что США увеличили расходы на научное образование.
Корейская война также подпитывала антикоммунистическую истерию конца XIX века.40-х и 1950-х годов. Соединенные Штаты смогли заручиться поддержкой Организации Объединенных Наций для защиты Южной Кореи, в то время как Советский Союз бойкотировал Совет Безопасности Организации Объединенных Наций.
Продолжающееся вмешательство США в войну во Вьетнаме разделило США и вызвало массовые протесты. Расходы на войну шли за счет внутренних программ, запущенных президентом Джонсоном. Это привело к городским беспорядкам в 1960-х годах. Война во Вьетнаме была главной темой президентских кампаний 1968 и 1972. Трудности и возможный уход из Вьетнама привели к согласованным усилиям со стороны США по поиску союзников в будущих конфликтах.
Учебная задача 27: Объяснить, как крах коммунистических правительств в Восточной Европе и СССР положил конец эпохе холодной войны.
Крах коммунистических правительств в Восточной Европе и СССР положил конец холодной войне. Было несколько причин краха коммунистических правительств в Восточной Европе и Советском Союзе.
Результатом стало снижение напряженности между США и СССР, характерной для периода холодной войны. Несколько коммунистических правительств в Восточной Европе отказались от власти после массовых демонстраций за демократию.
Распад Советского Союза привел к возникновению независимых республик, которые перешли к проведению демократических реформ и внедрению свободной рыночной экономики. Это положило конец эпохе холодной войны. Политические и экономические потрясения, происходящие в некоторых новых правительствах, поставили перед Соединенными Штатами новые задачи. США поддержали экономические и образовательные реформы, предоставив помощь некоторым бывшим коммунистическим странам.
Примечание. Для этой учебной цели будет разработано ограниченное количество вопросов. Вопросы будут сосредоточены на точке зрения США, связанной с крахом коммунистических правительств.
Атомы за мирную речь | МАГАТЭ
Выступление президента Соединенных Штатов Америки г-на Дуайта Д. Эйзенхауэра на 470-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций
Вторник, 8 декабря 1953 г., 14 час.
Председатель Генеральной Ассамблеи: г-жа Виджая Лакшми Пандит (Индия)
Госпожа Председатель и члены Генеральной Ассамблеи,
Когда я получил приглашение Генерального секретаря Хаммаршельда выступить перед Генеральной Ассамблеей на Бермудских островах, я как раз начинал серию конференций с премьер-министрами и министрами иностранных дел Соединенного Королевства и Франции. . Нашей темой были некоторые из проблем, которые преследуют наш мир. В течение оставшейся части Бермудской конференции я постоянно помнил, что впереди меня ждет большая честь.
В то же время, когда я ценю честь обратиться к вам, я испытываю чувство волнения, когда смотрю на это собрание. Никогда прежде в истории столько надежд для стольких людей не собиралось вместе в одной организации. Ваши размышления и решения в эти мрачные годы уже оправдали часть этих надежд.
Но великие испытания и великие свершения еще впереди. И в уверенном ожидании этих достижений я хотел бы использовать должность, которую я в настоящее время занимаю, чтобы заверить вас в том, что правительство Соединенных Штатов будет оставаться непоколебимым в своей поддержке этого органа. Мы сделаем это в убеждении, что вы внесете большую долю мудрости, мужества и веры, которые могут принести в этот мир прочный мир для всех народов, а также счастье и благополучие для всех людей.
Ясно, что мне было бы неуместно, пользуясь случаем, представить вам односторонний американский доклад о Бермудских островах. Тем не менее я уверяю вас, что в наших обсуждениях на этом прекрасном острове мы стремились использовать те самые великие концепции всеобщего мира и человеческого достоинства, которые так ясно запечатлены в вашем Уставе. Это также не является мерой этой прекрасной возможности повторять, как бы мы ни надеялись, благочестивые банальности. Поэтому я решил, что по этому случаю я должен сказать вам некоторые вещи, которые были в умах и сердцах моих коллег по законодательной и исполнительной власти, а также и у меня в течение очень многих месяцев: мысли, которые я первоначально планировал высказать в первую очередь Американские люди.
Я знаю, что американский народ разделяет мое глубокое убеждение в том, что если в мире существует опасность, то это опасность, которую разделяют все; и в равной степени, если надежда существует в сознании одной нации, эту надежду должны разделять все. Наконец, если нужно выдвинуть какое-либо предложение, направленное на то, чтобы хотя бы в малейшей степени ослабить напряженность в современном мире, то какая аудитория может быть более подходящей, чем члены Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций.
Я чувствую побуждение говорить сегодня на языке, который в некотором смысле является новым, на языке, который я, посвятивший так много своей жизни военной профессии, предпочел бы никогда не использовать. Этот новый язык — язык атомной войны.
Атомный век продвинулся вперед такими темпами, что каждый гражданин мира должен иметь некоторое представление, хотя бы в сравнительных терминах, о степени этого развития, имеющего первостепенное значение для каждого из нас. Ясно, что если народы мира должны вести разумный поиск мира, они должны быть вооружены значительными фактами сегодняшнего существования.
Мое изложение атомной опасности и мощи по необходимости изложено в терминах Соединенных Штатов, поскольку это единственные неопровержимые факты, которые мне известны, однако мне вряд ли нужно указывать этой Ассамблее, что эта тема носит глобальный, а не только национальный характер. .
16 июля 1945 года в США был произведен крупнейший в мире атомный взрыв. С этой даты в 1945 году Соединенные Штаты Америки провели сорок два испытательных взрыва. Атомные бомбы более чем в двадцать пять раз мощнее оружия, с которым началась атомная эра, в то время как водородное оружие имеет мощность в миллионы тонн в тротиловом эквиваленте.
Сегодня запас атомного оружия Соединенных Штатов, который, естественно, увеличивается ежедневно, во много раз превышает суммарный эквивалент суммы всех бомб и всех снарядов, выпущенных с каждого самолета и каждой пушки на каждом театре военных действий в все годы Второй мировой войны. Одна-единственная авиагруппа, будь то на плаву или на суше, теперь может доставить к любой достижимой цели разрушительный груз, превосходящий по силе все бомбы, свалившиеся на Британию за всю Вторую мировую войну.
По размеру и разнообразию разработка атомного оружия не менее замечательна. Развитие было таким, что атомное оружие фактически достигло обычного статуса в наших вооруженных силах. В Соединенных Штатах армия, флот, военно-воздушные силы и корпус морской пехоты способны использовать это оружие в военных целях.
Но страшная тайна и страшные двигатели атомной мощи принадлежат не только нам.
В первую очередь секретом владеют наши друзья и союзники, Великобритания и Канада, чей научный гений внес огромный вклад в наши первоначальные открытия и конструкции атомных бомб.
Секрет также известен Советскому Союзу. Советский Союз сообщил нам, что в последние годы он выделил значительные ресурсы на атомное оружие. В этот период Советский Союз взорвал ряд атомных устройств, в том числе по крайней мере одно, связанное с термоядерными реакциями.
Если когда-то Соединенные Штаты обладали тем, что можно было бы назвать монополией на атомную энергию, эта монополия прекратила свое существование несколько лет назад. атомные реалии сегодняшнего дня заключают в себе два факта еще большего значения. Во-первых, знаниями, которыми сейчас обладают несколько наций, в конечном счете будут делиться другие, возможно, все остальные.
Во-вторых, даже огромное превосходство в количестве оружия и, как следствие, возможность разрушительного возмездия сами по себе не являются защитой от ужасающего материального ущерба и человеческих жизней, которые могут быть нанесены внезапной агрессией.
Свободный мир, по крайней мере, смутно осведомленный об этих фактах, естественным образом приступил к реализации большой программы систем предупреждения и защиты. Эта программа будет ускорена и расширена. Но пусть никто не думает, что расходование огромных сумм на оружие и системы обороны может гарантировать абсолютную безопасность городов и граждан любой нации. Ужасная арифметика атомной бомбы не допускает такого простого решения. Даже против самой мощной обороны агрессор, обладающий эффективным минимальным количеством атомных бомб для внезапного нападения, вероятно, мог бы нанести достаточное количество своих бомб на выбранные цели, чтобы нанести ужасный ущерб.
Если бы такая атомная атака была предпринята против Соединенных Штатов, наша реакция была бы быстрой и решительной. Но для меня сказать, что обороноспособность Соединенных Штатов такова, что они могут нанести ужасные потери агрессору, чтобы я сказал, что возможности возмездия Соединенных Штатов настолько велики, что земля такого агрессора будет опустошена, все это, хотя и является фактом, не является истинным выражением цели и надежд Соединенных Штатов.
Сделать паузу на этом значило бы подтвердить безнадежную окончательность веры в то, что два атомных колосса злонамеренно обречены бесконечно смотреть друг на друга через дрожащий мир. Остановиться на этом значило бы беспомощно смириться с вероятностью гибели цивилизации, с уничтожением невосполнимого наследия человечества, передававшегося нам из поколения в поколение, и с осуждением человечества начать сначала извечную борьбу вверх от дикости к порядочность, и право, и справедливость. Несомненно, ни один здравомыслящий представитель рода человеческого не смог бы найти победу в таком опустошении. Мог ли кто-нибудь пожелать, чтобы его имя ассоциировалось в истории с таким человеческим унижением и разрушением? Отдельные страницы истории действительно запечатлевают лица «великих разрушителей», но вся книга истории раскрывает нескончаемые поиски человечества мира и Бога человечества. дана способность строить.
Именно с книгой истории, а не с отдельными страницами, Соединенные Штаты когда-либо захотят, чтобы их отождествляли. Моя страна хочет быть конструктивной, а не разрушительной. Он хочет соглашений, а не войн между народами. Он хочет жить свободно и в уверенности, что народы любой другой нации в равной степени пользуются правом выбора собственного образа жизни.
Итак, цель моей страны — помочь нам выйти из темной комнаты ужасов к свету, найти путь, по которому умы людей, надежды людей, души людей повсюду могут двигаться вперед к миру и счастья и благополучия.
Я знаю, что в этом квесте не должно быть недостатка терпения. Я знаю, что в таком разделенном мире, как наш сегодня, спасение не может быть достигнуто одним драматическим актом. Я знаю, что нужно будет сделать много шагов в течение многих месяцев, прежде чем мир сможет однажды взглянуть на себя и действительно осознать, что новое в мире царит атмосфера взаимного мирного доверия. Но я знаю, прежде всего, что мы должны начать предпринимать эти шаги — сейчас.
Соединенные Штаты и их союзники, Великобритания и Франция, в последние месяцы пытались предпринять некоторые из этих шагов. Пусть никто не говорит, что мы избегаем стола для совещаний. В протоколе уже давно стоит просьба Соединенных Штатов, Великобритании и Франции вести переговоры с Советским Союзом по проблемам разделенной Германии. На этой записи уже давно стоит просьба тех же трех наций заключить австрийский мирный договор. В том же списке по-прежнему стоит просьба Организации Объединенных Наций вести переговоры по проблемам Кореи.
Совсем недавно мы получили от Советского Союза то, что фактически является выражением готовности провести встречу четырех держав. Вместе с нашими союзниками, Великобританией и Францией, мы были рады видеть, что эта нота не содержала ранее выдвинутых неприемлемых предварительных условий. Как вы уже знаете из нашего совместного бермудского коммюнике, Соединенные Штаты, Великобритания и Франция договорились незамедлительно встретиться с Советским Союзом.
Правительство Соединенных Штатов подходит к этой конференции с искренней надеждой. Мы направим все свои усилия на достижение единственной цели — выйти из этой конференции с ощутимыми результатами в направлении мира, единственного верного пути к ослаблению международной напряженности.
Мы никогда не предлагали и не будем предлагать или предлагать Советскому Союзу отказаться от того, что ему по праву принадлежит. Мы никогда не скажем, что народы СССР являются врагами, с которыми у нас нет никакого желания когда-либо иметь дело или вступать в дружеские и плодотворные отношения.
Наоборот, мы надеемся, что эта предстоящая конференция может положить начало отношениям с Советским Союзом, которые в конечном итоге приведут к более свободному смешению народов Востока и Запада — единственно верному, человеческому пути развития необходимого понимания. для уверенных и мирных отношений.
Вместо недовольства, которое теперь обрушивается на Восточную Германию, оккупированную Австрию и страны Восточной Европы, мы ищем гармоничную семью свободных европейских наций, в которой ни один не будет угрожать другим и менее всего будет угрожать народам. СССР. Помимо беспорядков, раздоров и страданий Асиса, мы ищем мирные возможности для этих народов развивать свои природные ресурсы и улучшать свою судьбу.
Это не пустые слова и не поверхностные представления. За ними стоит история наций, которые в последнее время обрели независимость не в результате войны, а путем безвозмездного дарования или мирных переговоров. Уже есть записи о помощи, которую народы Запада с радостью оказывали нуждающимся народам и тем, кто страдает от временных последствий голода, засухи и стихийных бедствий. Это дела мира. Они говорят громче, чем обещания или заявления о мирных намерениях.
Но я не хочу останавливаться ни на повторении прошлых предложений, ни на повторении прошлых дел. Тяжесть времени такова, что каждый новый путь к миру, каким бы смутно различимым он ни был, должен быть изучен.
Существует, по крайней мере, один новый путь к миру, который еще недостаточно изучен — путь, проложенный Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций.
В своей резолюции от 28 ноября 1953 года (резолюция 715 (VIII)) эта Генеральная Ассамблея предложила: «Комиссия по разоружению изучила желательность учреждения подкомитета, состоящего из представителей главно вовлеченных держав, который должен искать в частном порядке приемлемое решение и доложить . .. о таком решении Генеральной Ассамблее и Совету Безопасности не позднее 1 сентября 1954.
Соединенные Штаты, прислушиваясь к предложению Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, немедленно готовы встретиться в частном порядке с такими другими странами, которые могут быть «принципиально вовлечены», для поиска «приемлемого решения» гонки атомных вооружений. который затмевает не только покой, но и саму жизнь мира.
Мы внесем в эти частные или дипломатические переговоры новую концепцию. Соединенные Штаты будут стремиться к большему, чем простое сокращение или уничтожение атомных материалов для военных целей. Недостаточно взять это оружие из рук солдат. Она должна быть отдана в руки тем, кто сумеет снять с нее военную оболочку и приспособить к мирному искусству.
Соединенные Штаты знают, что если можно обратить вспять ужасающую тенденцию к наращиванию атомных вооружений, эта величайшая из разрушительных сил может превратиться в великое благо на благо всего человечества. Соединенные Штаты знают, что мирная энергетика на основе атомной энергии — это не мечта будущего. Способность, уже доказанная, здесь и сегодня. Кто может сомневаться в том, что если бы все ученые и инженеры мира располагали достаточным количеством расщепляющегося материала для проверки и развития своих идей, эта возможность быстро превратилась бы в универсальное, эффективное и экономичное использование?
Чтобы приблизить день, когда страх перед атомом начнет исчезать из умов людей и правительств Востока и Запада, есть определенные шаги, которые можно предпринять уже сейчас.
Поэтому я делаю следующее предложение.
Главные участвующие правительства, насколько это позволяет элементарная осторожность, должны начать сейчас и продолжать вносить совместные вклады из своих запасов обычного урана и расщепляющихся материалов в международное агентство по атомной энергии. Мы ожидаем, что такое агентство будет создано под эгидой Организации Объединенных Наций. Соотношения взносов, процедуры и другие детали должным образом относятся к сфере «частных бесед», о которых я упоминал ранее.
Соединенные Штаты готовы провести эти исследования добросовестно. Любой партнер Соединенных Штатов, действующий так же добросовестно, сочтет Соединенные Штаты разумным или невеликодушным партнером.
Несомненно, первоначальные взносы в этот план будут небольшими. Однако это предложение имеет то большое достоинство, что его можно осуществить без раздражения и взаимных подозрений, свойственных любой попытке создать вполне приемлемую систему всемирной инспекции и контроля.
На агентство по атомной энергии можно возложить ответственность за конфискацию, хранение и защиту доставленных расщепляющихся и других материалов. Изобретательность наших ученых обеспечит особые безопасные условия, при которых такой банк расщепляющихся материалов можно будет сделать практически невосприимчивым к внезапному захвату.
Более важной обязанностью этого агентства по атомной энергии будет разработка методов, посредством которых этот расщепляющийся материал будет использоваться для мирных целей человечества. Специалисты будут мобилизованы для использования атомной энергии для нужд сельского хозяйства, медицины и других мирных целей. Особой целью будет обеспечение избытка электроэнергии в районах мира, испытывающих нехватку электроэнергии.
Таким образом, участвующие державы посвящают часть своих сил удовлетворению потребностей, а не страхов человечества.
Соединенные Штаты будут более чем готовы — они будут гордиться тем, что вместе с другими «основными участниками» приступят к разработке планов по ускорению такого мирного использования атомной энергии.
Одним из «причастных», конечно, должен быть Советский Союз.
Я был бы готов представить Конгрессу Соединенных Штатов и с надеждой на одобрение любой такой план, который, во-первых, способствовал бы всемирному исследованию наиболее эффективных способов использования расщепляющихся материалов в мирное время, и с уверенностью что у исследователей был весь материал, необходимый для проведения всех подходящих экспериментов; во-вторых, начать уменьшать потенциальную разрушительную силу мировых ядерных арсеналов; в-третьих, позволить всем народам всех наций увидеть, что в этот просвещенный век великие державы земли, как Востока, так и Запада, заинтересованы в первую очередь в человеческих стремлениях, а не в создании вооружений войны; в-четвертых, открыть новый канал для мирных дискуссий и инициатив, по крайней мере, новый подход ко многим трудным проблемам, которые должны быть решены как в личных, так и в публичных беседах, если мир хочет избавиться от инерции, вызванной страхом, и добиться положительного прогресса.