Что такое гибридные войны: Что такое гибридные войны

Содержание

Что такое гибридные войны — Газета.Ru

Блок НАТО в будущих конфликтах будет прибегать к сочетанию политических, экономических и информационных мер. Концепция такого рода «боевых действий» получила название гибридной войны. Что представляют собой конфликты будущего, разбиралась «Газета.Ru».

Руководство НАТО разрабатывает новую концепцию сбора и анализа информации в условиях ведения гибридных войн. Альянс собирается черпать данные из социальных сетей, от дипломатов, различного рода исследовательских центров, ученых, местных жителей, а не полагаться исключительно на военную разведку. По сути, эта концепция так называемой гибридной войны.

Понятие «гибридная война» впервые появилось в военных документах США и Великобритании в ХХI веке. Оно означает подчинение определенной территории с помощью информационных, электронных, кибернетических операций в сочетании с действиями вооруженных сил, специальных служб и интенсивным экономическим давлением.

Пентагон поборет троллей

Американские военные кинули клич для борьбы с ботами в интернете, вербующими террористов и занимающимися.

03 февраля 14:10

Наиболее удачное определение понятию гибридной войны дано в ежегодном лондонском издании Международного института стратегических исследований Military Balance 2015:

«Использование военных и невоенных инструментов в интегрированной кампании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы и получение психологических преимуществ, используемых в дипломатических действиях, масштабные и стремительные информационные, электронные и кибероперации, прикрытие и сокрытие военных и разведывательных действий в сочетании с экономическим давлением».

«Сочетание традиционных и гибридных методов уже сейчас является характерной чертой любого вооруженного конфликта. При этом если вторые могут использоваться и без открытого применения военной силы, то классические боевые действия без гибридных — уже нет», — пояснил «Газете.Ru» экс-заместитель начальника Главного оперативного управления Генштаба генерал-лейтенант Валерий Запаренко.

В частности, события на юго-востоке Украины убедительно продемонстрировали, что информация из социальных сетей при правильном анализе может дать разведке гораздо больше достоверных данных, чем донесения от агентурной сети.

«Военное руководство НАТО в связи с этим разрабатывает новую концепцию информационного противоборства. Если мы сделаем это, то сможем охватить гораздо более широкий диапазон источников достоверной информации. Во всех случаях скорость сбора информации будет иметь решающее значение», — утверждает экс-главнокомандующий ВВС Франции генерал Денис Мерсье в статье, опубликованной в газете Financial Times.

Идеология боевой системы будущего

Тяжелая универсальная гусеничная платформа «Армата» приведет к отказу от классических рот и батальонов и…

22 июля 14:11

В альянсе в настоящее время обсуждаются и другие невоенные угрозы, в частности кибератаки, где преступники невидимы и неосязаемы. Это дает еще одно измерение в сферах компетенции НАТО, добавляет военачальник. «Сегодня мы сталкиваемся со сценариями, когда порог кризиса еще и не обозначен, и не ясен, то есть речь идет о так называемых гибридных сценариях с негосударственными или тайными исполнителями», — продолжает Мерсье.

Военные руководители в НАТО предупреждают, что сегодня вся стратегия России заключается в создании разного рода проблем и провокаций, которые порой трудно выявить и которые могут привести к политической парализации противников Кремля.

Начальник Генерального штаба Вооруженных сил России генерал армии Валерий Герасимов ранее заявлял, что «в современных конфликтах все чаще акцент используемых методов борьбы смещается в сторону комплексного применения политических, экономических, информационных и других невоенных мер, реализуемых с опорой на военную силу. «Это так называемые гибридные методы», — писал генерал в опубликованной в газете

«Военно-промышленный курьер» статье.

«Их содержание заключается в достижении политических целей с минимальным вооруженным воздействием на противника, преимущественно за счет подрыва его военного и экономического потенциала, информационно-психологического давления, активной поддержки внутренней оппозиции, партизанских и диверсионных методов», — подчеркивает Валерий Герасимов.

Крым не боится украинских танков

Как выяснила «Газета.Ru», жители Крыма не испугались стягивания на границе с полуостровом…

28 мая 13:11

Яркий пример — конфликт в Сирии. На первом его этапе внутренние сирийские противоречия были трансформированы в вооруженные выступления оппозиции, затем этим действиям при поддержке иностранных инструкторов был придан организованный характер. Впоследствии в противоборство с правительственными войсками вступили террористические организации, снабжаемые и направляемые из-за рубежа.

«Опыт Сирии подтвердил, что гибридная война требует высокотехнологичного оружия. Вооруженные силы эффективны, если они имеют возможность решать задачи с минимальным задействованием военной составляющей», — писал Герасимов.

Возвращение Россией Крымского полуострова можно считать одним из первых примеров успешно проведенной гибридной войны в новейшей истории. Таким образом, это привело в НАТО к переоценке роли гибридных методов ведения военных действий. Обеспечение политического консенсуса в альянсе относительно того, как реагировать на присоединение Крыма к России в 2014 году или на катастрофу самолета Mh27 Boeing 777 «Малазийских авиалиний» на Украине, заняло слишком много времени, утверждают стратеги альянса.

Для адекватного реагирования на изменение военно-политической остановки, приведения войск в высшие степени боевой готовности и ведения военных действий требуется решение Североатлантического совета (NAC), руководящего политического органа НАТО. Но в этом случае надо обязательно обеспечить консенсус государств-участников в принятии соответствующих мер. А практика показала, насколько это длительный и мучительный процесс — согласование позиций между странами НАТО, особенно когда ситуация на местах событий достаточно туманна и меняется весьма быстро.

Крым защитили внезапно

Президент Владимир Путин подвел итоги начавшейся в понедельник на юге России внезапной проверки боеготовности…

12 февраля 13:03

В случае событий 2014 года альянс продемонстрировал и растерянность, и некомпетентность в восточноевропейских делах.

И пересмотр ряда концептуальных позиций в деятельности НАТО связан именно с этими факторами.

В НАТО полагают, что правильно оценивают ситуацию, связанную с оценкой влияния гибридных войн на военно-политическую обстановку на европейском континенте.

«Мы находимся на правильном пути, но нам нужны финансовые средства и подготовленные кадры», — считает генерал Мерсье.

В настоящее время перечень недостатков блока НАТО в военной сфере составляется. Он будет представлен министрам обороны государств-участников в следующем году. Упор в предстоящей работе будет сделан именно на соответствии структуры НАТО условиям ведения гибридных войн — конфликтов нового времени.

Вестник НАТО — Гибридная война: новые угрозы, сложности и «доверие» как антидот

Публикации «Вестника НАТО» не являются официальной позицией или политикой НАТО или государств-членов.
Задача «Вестника НАТО» – информировать и поощрять обсуждение вопросов безопасности. Авторы статей высказывают свое личное мнение.

Arsalan Bilal
30 ноября 2021

Можно утверждать, что характер международной безопасности и конфликтов остается тем же. Государства, как и прежде, втянуты в военное и экономическое соперничество с нулевой суммой, военные конфликты по-прежнему кажутся неизбежными, без конца возникают дилеммы безопасности и постоянно требуется уравновешивание, и т.д. и т.п. Однако modus operandi (способ действий) не такой, как раньше. Конфликты ведутся новыми, новаторскими и радикально иными способами. С появлением современной гибридной войны речь идет все меньше и меньше о смертоносной или физической силе.

Важно отметить, что концепция гибридной войны может быть не так уж и нова. Многие специалисты утверждают, что она стара, как война. Тем не менее в последние годы эта концепция приобрела более широкую популярность и актуальность, по мере того как государства используют негосударственных игроков и информационные технологии, чтобы подчинить своих противников во время или, что еще важнее, в отсутствие прямого вооруженного конфликта.

Российский спецназ в Крыму. Их называют порой «зеленые человечки»; они были одной из наступательных «колонн», что привело к незаконной аннексии Россией Крыма Украины. @ Global Security Review

Прежде чем углубляться в концепцию, важно подчеркнуть, что в современную эпоху гибридная война стала особенно популярной в политических дебатах после двух важных событий. Во-первых, в 2005 году двое американских официальных военных представителей написали о «подъеме гибридных войн» и подчеркнули сочетание обычных и нетрадиционных стратегий, методов и тактических приемов в современной борьбе, а также психологические аспекты современных конфликтов и аспекты, связанные с информацией. Во-вторых, в 2014 году Россия захватила Крым и добилась своих целей за счет смешения спецназа, присутствие которого отрицалось, местных вооруженных игроков, экономической мощи, дезинформации и умелого использования общественно-политической поляризации Украины.

Гибридная война остается спорной концепцией, и нет общепринятого определения гибридной войны. Ее подвергли большой критике в связи с отсутствием концептуальной ясности, в связи с тем, что это лишь общая фраза или модное словечко и в связи с тем, что ничего нового в политические дебаты это не привнесло. Тем не менее, благодаря этой концепции можно хорошо разобраться в современных и будущих проблемах обороны и безопасности.

Говоря простыми словами, гибридная война означает взаимодействие или сочетание обычных и нетрадиционных инструментов силы и диверсионных действий. Происходит синхронизованное смешение этих инструментов или средств, чтобы воспользоваться уязвимыми сторонами соперника и добиться синергетического воздействия.

Кинетические средства и некинетические методы смешиваются для того, чтобы оптимальным образом причинить максимальный урон воюющему государству. Более того, существует две характерные черты гибридной войны. Во-первых, разграничительная линия между войной и миром четко не просматривается. Это означает, что трудно распознать порог войны. Война становится неразличимой, и материализовать ее трудно.

Гибридная война ниже порога войны или прямого открытого насилия приносит дивиденды, хотя это проще, дешевле и сопряжено с меньшим риском, чем кинетические операции. Намного проще проплатить и организовать дезинформацию вместе с негосударственными субъектами, чем ввести танки на территорию другой страны или отправить истребители в ее воздушное пространство. Затраты и риск гораздо меньше, а ущерб можно причинить реальный. При этом главный вопрос: а можно ли вообще вести войну без прямых боевых или физических столкновений? Поскольку гибридная война проникла в межгосударственные конфликты, на этот вопрос можно дать утвердительный ответ. Это по-прежнему тесно связано с философией войны. Как говорил древний военный стратег Сунь Цзы, высшее военное искусство – покорить врага без боя.

Вторая отличительная черта гибридной войны связана с двусмысленностью и установлением ответственности. При гибридных нападениях, как правило, очень много неясности. Гибридные игроки заведомо создают неясность и усиливают ее, с тем чтобы было сложно установить ответственность и принимать ответные меры. Иными словами, страна, которая подвергается удару, либо не способна выявить гибридное нападение, либо не способна установить, на каком государстве лежит ответственность за нанесение или спонсирование этого удара. Субъект гибридной борьбы выгодно использует пороги выявления и установления ответственности, и таким образом государству, ставшему мишенью гибридных действий, трудно выработать политические и стратегические ответные меры.

Как показывают недавние исследования войн в Афганистане и Ираке, полномасштабные войны могут быть сопряжены с очень большими расходами в плане людских, экономических, а также социальных и политических потерь, даже если силы и средства конфликтующих сторон или противников несопоставимы. Ввиду быстрого технологического прогресса и роста асимметричной борьбы полномасштабная война может быть неэффективной, даже если противник обладает меньшими ресурсами и мощью. Таким образом, победить может оказаться совсем не просто.

Воевать становится более затратным, и в распоряжении государств все время появляются новые инструменты, поэтому может уже не так хотеться вести полномасштабные войны. Это не значит, что конфликты пойдут на убыль; это значит, что динамика войны меняется. Именно в этом контексте государства все больше и больше прибегают к гибридной борьбе ниже порога вооруженных конфликтов, преследуя свои цели в области безопасности с нулевой суммой. Одним словом, в целом условия безопасности радикально меняются, хотя характер конфликтов остается тем же.

Как сказал выдающийся военный стратег Клаузевиц: «Война есть ничто иное, как продолжение политики иными средствами». Быть может, это по-прежнему верно, однако с приходом современной гибридной войны средств ведения войны стало намного больше. Это означает, что матрица политика-война стала еще более сложной, поскольку динамика войны постоянно меняется. Отныне война означает целый ряд возможностей. Иногда это подразумевает кинетические операции вместе с использованием негосударственных субъектов. Иногда могут совершаться кибернападения на критически важные объекты инфраструктуры параллельно с дезинформационными кампаниями. Способов много, равно как и возможностей объединять их или использовать параллельно.

Из-за гибридной войны динамика конфликта становится более темной не только потому, что появляется широкий и растущий инструментарий подрыва противника, но и потому что возникает возможность лишить его безопасности на двух фронтах одновременно. Это также связано с общими целями гибридной войны. Что касается потенциала, политические, военные, экономические, социальные, информационные и инфраструктурные уязвимые стороны атакуемого государства используются в такой мере, что государство ощутимо и функционально ослабевает.

Второй фронт, на котором ведется подрыв безопасности государства, носит идейный характер и связан с легитимностью государства. Как отмечено в докладе Норвежского агентства развития, «легитимность государства – это сама основа связи между государством и обществом, обоснование авторитета государства». Легитимность – оплот и символ власти государства.

Стремясь расшатать общественный договор, связующий государство и его составные части в единое цело, субъект гибридной войны пытается подорвать доверие между институтами государства и людьми. В результате этого государство теряет свою легитимность, которая в современную эпоху является в большой мере функцией доверия общественности, и, в свою очередь, теряет свою способность действовать как Левиафан во внутренней сфере. Таким образом, в результате гибридных нападений наносится ущерб как идейным устоям государства, так и его способности нормально функционировать.

С учетом комплексного характера и динамики гибридной войны, экспертами был предложен целый ряд политических и стратегических ответных мер. Среди них – тщательные меры выявления, сдерживания, противодействия и реагирования на гибридные угрозы. Однако ввиду информационного фактора и того, что когнитивная и социальная сфера становятся краеугольным камнем гибридной войны, любые решения, не предусматривающие мер укрепления доверия, вряд ли смогут предложить эффективные антидоты.

Мы уже говорили о том, что гибридная война зачастую ведется ниже традиционного порога войны. При этом роль гражданского населения выдвигается на первый план: как оно думает и поступает по отношению к государству. Современные цифровые платформы и платформы социальных сетей позволяют субъектам гибридной войны довольно легко влиять на гражданское население в ущерб государства-противника. Хорошим примером тому служат российские антизападные дезинформационные кампании в Интернете, некоторые из которых едва различимы, но очень серьезны.

Современные цифровые платформы и платформы социальных сетей позволяют субъектам гибридной войны довольно легко влиять на роль гражданского населения, на то, как оно мыслит и поступает по отношению к государству. Фото © Brookings Institution

Как уже говорилось ранее, без людей государство мягкотело. Народ – источник легитимности и силы государства. Это прежде всего относится к странам с демократической формой правления. Если вбивать клин между государством и народом, можно создать условия для краха этого государства. А именно на это и направлены действия субъекта гибридной войны до порога войны.

Гибридные угрозы зачастую рассчитаны как раз на уязвимые стороны государства-мишени или межгосударственных политических сообществ. Цель состоит в том, чтобы использовать их, пока они не станут настолько глубоки, что приведут к созданию или обострению поляризации на национальном и международном уровне. В результате этого происходит опасное выхолащивание основных ценностей сосуществования, гармонии и плюрализма внутри демократических обществ и между ними, а также способности политического руководства к принятию решений. В конечном итоге, гибридные угрозы подрывают доверие.

Именно поэтому укрепление доверия должно считаться основным заслоном от гибридных угроз, особенно тех, которые направлены на подрыв демократических государств и форм правления. Более того, доверие – условие sine qua non, необходимое для того, чтобы политические или стратегические меры, принимаемые в ответ на гибридные угрозы, принесли плоды. Иными словами, без доверия ничего не получится и ничто не даст искомых результатов.

Доверие не должно пониматься как односложное или одномерное явление. Оно требуется на нескольких уровнях и в множестве областей. В частности, чтобы решения правительств выполнялись, люди должны доверять органам государства. Вызывает тревогу, что во многих западных странах, как свидетельствуют факты, институты государства утрачивают свой авторитет из-за снижения доверия общественности. В США доверие общественности снизилось с 73 процентов в 50-е годы до 24 процентов в 2021 году. Аналогичным образом с 70-х годов уровень доверия в Западной Европе постепенно снижается.

Важно не только доверие к государству со стороны общественности. Важно также доверие людей друг к другу. Всплеск популизма в разных точках мира, в частности, в западных странах, – симптом растущей общественно-политической поляризации политических сообществ. В результате этого под угрозой оказывается не только гармония внутри общества, но и социальная и политическая структура сообщества, что затрудняет выработку консенсуса при принятии решений на всех уровнях.

Укрепление и восстановление доверия по-прежнему критически важно для создания прочной устойчивости перед лицом гибридных угроз, создающих острую угрозу безопасности государства и общества. Укрепление доверия в сообществах и между ними должно быть главной целью усилий по нейтрализации гибридной войны и гибридных угроз. Для этого требуется постоянная структурная и политическая работа по упрочению связей между государством и народом с опорой на значимую транспарентность, ответственность и всеобщую вовлеченность.

Это первая статья из мини-серии о «серой зоне», посвященной гибридным угрозам, войне и обороне.

Об авторе

Арсалан Билаль, научный сотрудник-докторант Центра исследования вопросов мира при Университет Тромсе – Арктическом университете Норвегии; координатор научно-исследовательской группы «Серая зона», изучающей, в частности, серую зону, гибридные угрозы и гибридную войну. С автором можно связаться по адресу: [email protected]

Поделиться статьей

Вестник НАТО – Гибридная война – новые угрозы, сложности и «доверие» как противоядие

Публикации в Вестнике НАТО не являются официальной позицией или политикой НАТО или правительств стран-членов.
Вестник НАТО стремится информировать и способствовать обсуждению вопросов безопасности. Мнения, высказанные авторами, являются их собственными.

Арсалан Билал
30 ноября 2021 г.

Можно утверждать, что природа международной безопасности и конфликтов остается прежней. Государства, как всегда, вовлечены в военное и экономическое соревнование с нулевой суммой, вооруженные конфликты по-прежнему кажутся неизбежными, дилеммы безопасности и балансирования имеют место постоянно и так далее и тому подобное. Однако модус операнди уже не тот. Конфликты ведутся новыми, инновационными и радикально отличающимися способами. С появлением современной гибридной войны они все меньше и меньше касаются смертоносной или кинетической силы.

Здесь важно отметить, что концепция гибридной войны может быть не совсем новой. Многие практикующие утверждают, что это так же старо, как и сама война. Тем не менее, в последние годы он приобрел значительную актуальность и актуальность, поскольку государства используют негосударственных субъектов и информационные технологии для подчинения своих противников во время или, что более важно, в отсутствие прямого вооруженного конфликта.

Российский спецназ в Крыму. Их иногда называли «зелеными человечками», они были одной из наступательных «колонн», результатом которых стало незаконное присоединение Крыма от Украины к России. @ Обзор глобальной безопасности

Прежде чем мы углубимся в концепцию, важно подчеркнуть, что гибридная война в современную эпоху становится все более популярной в политических дебатах после двух важных событий. Во-первых, в 2005 году два американских военных чиновника написали о «росте гибридных войн» и подчеркнули сочетание традиционных и нетрадиционных стратегий, методов и тактик в современных войнах, а также психологические или информационные аспекты современных конфликтов. Во-вторых, Россия вторглась в Крым в 2014 году и достигла своих целей за счет объединения «неопровержимых» сил специального назначения, местных вооруженных сил, экономического влияния, дезинформации и эксплуатации социально-политической поляризации в Украине.

Гибридная война остается спорной концепцией, и для нее нет общепринятого определения. Он подвергался многочисленной критике за отсутствие концептуальной ясности, за то, что он был всего лишь универсальной фразой или модным словечком и не привносил ничего явно нового в политические дебаты. Тем не менее эта концепция дает нам ключевое представление о современных и будущих проблемах безопасности и обороны.

Проще говоря, гибридная война влечет за собой взаимодействие или слияние обычных и нетрадиционных инструментов силы и инструментов подрывной деятельности. Эти инструменты или инструменты смешиваются синхронизированным образом, чтобы использовать уязвимости антагониста и достигать синергетических эффектов.

Целью объединения кинетических средств и некинетических тактик является оптимальное нанесение ущерба воюющему государству. Кроме того, существуют две отличительные особенности гибридной войны. Во-первых, стирается грань между войной и мирным временем. Это означает, что трудно определить или различить порог войны. Война становится неуловимой, поскольку ее становится трудно воплотить в жизнь.

Гибридная война ниже порога войны или прямого открытого насилия приносит дивиденды, несмотря на то, что она проще, дешевле и менее рискованна, чем кинетические операции. Гораздо реальнее, скажем, спонсировать и распространять дезинформацию в сотрудничестве с негосударственными субъектами, чем вводить танки на территорию другой страны или запускать истребители в ее воздушное пространство. Затраты и риски заметно меньше, а ущерб реальный. Ключевой вопрос здесь: может ли быть война без прямого боя или физического противостояния? При гибридной войне, пронизывающей межгосударственные конфликты, можно ответить утвердительно. Это по-прежнему тесно связано и с философией войны. Высшее искусство войны состоит в том, чтобы покорить врага, не сражаясь, как утверждал древний военный стратег Сунь-Цзы.

Вторая определяющая характеристика гибридной войны связана с двусмысленностью и атрибуцией. Гибридные атаки обычно отличаются большой неопределенностью. Такая неясность намеренно создается и расширяется гибридными акторами, чтобы усложнить атрибуцию, а также реакцию. Другими словами, страна, на которую направлена атака, либо не может обнаружить гибридную атаку, либо не может приписать ее государству, которое могло ее осуществить или спонсировать. Используя пороги обнаружения и атрибуции, гибридный актор затрудняет для целевого государства разработку политики и стратегических ответов.

Недавние исследования войн в Афганистане и Ираке показывают, насколько дорогостоящими могут быть полномасштабные войны с точки зрения человеческих, экономических, а также социальных и политических потерь независимо от того, насколько несопоставимы возможности конфликтующих сторон или противников. Из-за быстрого технического прогресса и роста асимметричной войны тотальные войны могут быть неэффективными даже против держав, которые имеют относительно меньше ресурсов и влияния. Таким образом, победа может стать чрезвычайно трудным делом.

Недавние исследования войн в Афганистане и Ираке показывают, насколько дорогостоящими могут быть полномасштабные войны с точки зрения человеческих, экономических, социальных и политических потерь, независимо от того, насколько несопоставимы возможности конфликтующих сторон или противников. Из-за быстрого технического прогресса и роста асимметричной войны тотальные войны могут быть неэффективными даже против держав, которые имеют относительно меньше ресурсов и влияния. Фото © Журналистское обозрение

С ростом стоимости войны и появлением в распоряжении государств новых инструментов желание вести полномасштабные войны может уменьшаться. Это, однако, не предвещает угасания конфликтов, а меняет динамику войны. Именно на этом фоне государства все чаще прибегают к гибридной войне ниже порога вооруженного конфликта для достижения своих целей безопасности с нулевой суммой. Короче говоря, общая обстановка в области безопасности радикально меняется, несмотря на то, что характер конфликта остается прежним.

«Война есть не что иное, как продолжение политики другими средствами», — сказал выдающийся военный стратег Клаузевиц. Хотя это все еще может быть правдой, средства ведения войны значительно расширились с появлением современной гибридной войны. Это означает, что матрица политика-война стала еще более сложной, поскольку динамика войны постоянно меняется. Война теперь означает диапазон возможностей. Иногда это может повлечь за собой кинетические операции в сочетании с использованием негосударственных субъектов. Иногда это может включать запуск кибератак, направленных на критически важную инфраструктуру, вместе с кампаниями по дезинформации. Такие пути обширны, как и способы их слияния или сопоставления.

Гибридная война делает динамику конфликта неясной не только потому, что предлагает большой и постоянно расширяющийся набор инструментов для подрыва противника, но и потому, что позволяет подорвать его безопасность одновременно на двух фронтах. Это также относится к всеобъемлющим целям гибридной войны. Что касается возможностей, то уязвимости государства-мишени в политической, военной, экономической, социальной, информационной и инфраструктурной сферах (PMESII) используются в той мере, в какой оно ощутимо и функционально ослаблено.

Второй фронт, на котором подрывается безопасность государства, остается идейным по своей природе и касается легитимности государства. Как отмечается в отчете Норвежского агентства по сотрудничеству в целях развития, «легитимность государства касается самой основы, на которой государство и общество связаны и на которой оправдывается государственная власть». Таким образом, легитимность по своей сути служит основой власти или предписания государства.

В стремлении подорвать общественный договор, который связывает государство и его избирателей, гибридный актор пытается подорвать доверие между государственными институтами и народом. Это приводит к тому, что государство теряет свою легитимность, которая в современную эпоху во многом является функцией общественного доверия, и, в свою очередь, способность действовать как Левиафан во внутренней сфере. Как следствие, гибридные атаки наносят ущерб как идеологическим основам, так и способности государства беспрепятственно функционировать.

Учитывая сложную природу и динамику гибридной войны, эксперты предложили ряд политических и стратегических ответных мер. Некоторые из них вращаются вокруг мер по тщательному обнаружению, сдерживанию, противодействию и реагированию на гибридные угрозы. Тем не менее, поскольку информационная, когнитивная и социальная сферы становятся краеугольным камнем гибридной войны, любой набор решений без укрепления уверенности и доверия, вероятно, не сможет предложить эффективные противоядия.

Мы уже обсуждали, что гибридная война часто происходит ниже традиционного порога войны. В центре внимания здесь роль гражданских лиц: как они думают и действуют по отношению к государству. Современные цифровые и социальные медиа-платформы позволяют гибридным акторам довольно легко влиять на это в ущерб государству-противнику. Российские онлайн-кампании по дезинформации, некоторые из которых очень изощренны, но серьезны, против некоторых западных государств являются хорошим тому примером.

Современные платформы цифровых и социальных сетей позволяют гибридным акторам влиять на роль гражданских лиц: на то, как они думают и действуют по отношению к государству. Фотография © Институт Брукингса

Кроме того, как упоминалось ранее, государство бесхарактерно без народа. Он получает легитимность и, тем самым, власть от своего народа. Особенно это относится к демократически структурированным государствам. Вбивая клин между государством и его народом, можно создать условия для его распада. Это именно то, что гибридный актор стремится делать ниже порога войны.

Гибридные угрозы часто адаптированы к уязвимостям целевого государства или межгосударственных политических сообществ. Цель состоит в том, чтобы использовать их по мере их углубления для создания и усугубления поляризации как на национальном, так и на международном уровнях. Это приводит к опасной эрозии основных ценностей сосуществования, гармонии и плюрализма в демократических обществах и между ними, а также способности политических лидеров принимать решения. В конечном счете, гибридные угрозы подрывают доверие.

Именно по этой причине укрепление доверия должно считаться ключевым оплотом против гибридных угроз, особенно тех, которые направлены на подрыв демократических государств и политий. Более того, доверие остается непременным условием для реализации любой политики или стратегического ответа на гибридные угрозы. Другими словами, ничто не будет работать или давать желаемые результаты при отсутствии доверия.

Доверие не следует понимать как однослойное или одномерное явление. Это необходимо на нескольких уровнях и во многих областях. Например, люди должны доверять государственным органам, чтобы правительства обеспечивали выполнение их решений. Вызывает тревогу тот факт, что во многих западных странах, как свидетельствуют данные, государственные институты теряют доверие к себе из-за уменьшения доверия населения. В Соединенных Штатах общественное доверие снизилось с 73 процентов в 19с 50 до 24 процентов в 2021 году. Точно так же в Западной Европе уровень доверия неуклонно снижается с 1970-х годов.

Не только общественное доверие к государству имеет первостепенное значение. Не менее важным остается доверие людей друг к другу. Рост популизма в разных частях мира, в том числе и в странах Запада, является симптомом усиления социально-политической поляризации внутри политических сообществ. Это ставит под угрозу не только гармонию на уровне общества, но и социальную и политическую структуру сообщества, тем самым затрудняя достижение консенсуса в процессах принятия решений на всех уровнях.

Создание, восстановление и укрепление доверия по-прежнему имеет решающее значение для создания надежной устойчивости перед лицом гибридных угроз, которые серьезно угрожают безопасности на уровне государства и общества. Укрепление доверия внутри и между сообществами должно быть стержнем усилий по нейтрализации гибридной войны и угроз. Это требует постоянных усилий на структурном и политическом уровнях для развития прочных связей между государством и людьми, основанных на значимой прозрачности, сопричастности и инклюзивности.

Это первая статья из мини-серии о «серой зоне», посвященной гибридным угрозам, войне и обороне.

То, что публикуется в Вестнике НАТО, не является официальной позицией или политикой НАТО или правительств стран-членов.
Вестник НАТО стремится информировать и способствовать обсуждению вопросов безопасности. Мнения, высказанные авторами, являются их собственными.

Об авторе

Арсалан Билал — научный сотрудник Центра исследований проблем мира UiT Арктического университета Норвегии. Он является координатором исследовательской группы «Серая зона» в учреждении, которое занимается, в частности, серой зоной и гибридными угрозами и войнами. С ним можно связаться по адресу [email protected]

поделиться этой статьей

Тема: Ответ НАТО на гибридные угрозы

Последнее обновление: 10 фев. 2023 14:27

Английский
Французский
Русский
украинец

Союзники по НАТО сталкиваются с угрозами и вызовами со стороны как государственных, так и негосударственных субъектов, которые используют гибридные действия для нападения на политические институты, влияния на общественное мнение и подрыва безопасности граждан НАТО. Гибридные методы ведения войны, такие как пропаганда, обман, саботаж и другие невоенные приемы, уже давно используются для дестабилизации противника. Что нового в атаках последних лет, так это их скорость, масштаб и интенсивность, чему способствуют быстрые технологические изменения и глобальная взаимосвязь. У НАТО есть стратегия в отношении своей роли в противодействии гибридной войне, и она готова защищать Североатлантический союз и всех союзников от любой угрозы, будь то обычная или гибридная.

Кибератаки являются одним из наиболее часто используемых гибридных инструментов и лишь одной из многих гибридных угроз, с которыми сталкиваются страны НАТО

Основная ответственность за реагирование на гибридные угрозы или атаки лежит на целевой стране. Страны НАТО укрепили свою национальную устойчивость, в том числе к гибридным угрозам, и улучшили свою способность понимать картину гибридных угроз в Североатлантическом союзе.
НАТО готово оказать помощь любому союзнику в борьбе с гибридными угрозами в рамках коллективной обороны. Североатлантический союз разработал стратегию своей роли в противодействии гибридной войне, чтобы помочь справиться с этими угрозами.
С 2016 года Североатлантический союз публично заявлял, что гибридные действия против одного или нескольких союзников могут привести к решению применить статью 5 Североатлантического договора.
В июле 2018 г. руководители стран НАТО договорились о создании групп противодействия гибридным операциям, которые будут оказывать индивидуализированную целевую помощь союзникам по их запросу в подготовке к гибридным действиям и реагировании на них.
НАТО укрепляет координацию с партнерами, включая Европейский Союз, в усилиях по противодействию гибридным угрозам.
Объединенный отдел разведки и безопасности НАТО имеет подразделение гибридного анализа, которое помогает улучшить ситуационную осведомленность.
Альянс активно противодействует дезинформации и пропаганде – не пропагандой, а фактами – в Интернете, в эфире и в печати.

С какими гибридными угрозами сталкивается НАТО?

Гибридные угрозы сочетают в себе военные и невоенные, а также скрытые и открытые средства, включая дезинформацию, кибератаки, экономическое давление, развертывание нерегулярных вооруженных формирований и использование регулярных сил. Гибридные методы используются для того, чтобы стереть границы между войной и миром и попытаться посеять сомнения в умах целевых групп населения. Они стремятся дестабилизировать и подорвать общество.

В последние годы скорость, масштаб и интенсивность гибридных угроз увеличились. Готовность предотвращать, противодействовать и реагировать на гибридные атаки, будь то со стороны государственных или негосударственных субъектов, является главным приоритетом для НАТО.

Стратегия НАТО: подготовить, сдержать, защитить

С 2015 года у НАТО есть стратегия, определяющая ее роль в противодействии гибридной войне. НАТО обеспечит достаточную готовность Североатлантического союза и союзников к противодействию гибридным атакам, какую бы форму они ни принимали. Он будет сдерживать гибридные атаки на Североатлантический союз и, при необходимости, защищать соответствующих союзников.

Подготовить , НАТО постоянно собирает, обменивается и оценивает информацию, чтобы обнаруживать и определять любые продолжающиеся гибридные действия. Объединенный отдел разведки и безопасности в штаб-квартире НАТО улучшает понимание и анализ гибридных угроз Альянсом. Ветвь гибридного анализа предоставляет лицам, принимающим решения, улучшенную информацию о возможных гибридных угрозах.

Североатлантический союз поддерживает усилия союзников по выявлению национальных уязвимых мест и укреплению собственной устойчивости, если потребуется. НАТО также служит центром накопления опыта, оказывая поддержку союзникам в таких областях, как гражданская готовность и реагирование на химические, биологические, радиологические и ядерные (ХБРЯ) инциденты; защита критической инфраструктуры; стратегические коммуникации; защита гражданских лиц; киберзащита; энергетическая безопасность; и борьба с терроризмом.

Обучение, учения и обучение также играют важную роль в подготовке к противодействию гибридным угрозам. Это включает отработку процессов принятия решений и совместных военных и невоенных ответных действий в сотрудничестве с другими субъектами.

Для сдерживания гибридных угроз НАТО полна решимости действовать быстро, когда и где это необходимо. Он продолжает повышать боеготовность и подготовленность своих сил и укрепляет свой процесс принятия решений и свою командную структуру в рамках своего потенциала сдерживания и обороны. Это посылает сильный сигнал о том, что Североатлантический союз улучшает свою политическую и военную реакцию, а также свою способность развертывать соответствующие силы в нужном месте в нужное время. Кроме того, НАТО расширила свой набор инструментов для противодействия гибридным угрозам. Союзники разработали комплексные варианты предотвращения и реагирования. Эти варианты сочетают в себе гражданские и военные инструменты, которые можно адаптировать для реагирования на конкретные ситуации.

Если сдерживание не сработает, НАТО готово защитить любого союзника от любой угрозы . С этой целью силы НАТО должны иметь возможность реагировать быстро и гибко, когда и где это необходимо.

Сотрудничество за пределами НАТО

НАТО не может противостоять гибридным угрозам в одиночку. Важно сотрудничество с партнерами. Североатлантический союз продолжает укреплять свое сотрудничество и координацию с такими партнерами, как Финляндия, Швеция, Грузия и Европейский союз (ЕС), для противодействия гибридным угрозам и повышения устойчивости. В рамках своего все более тесного сотрудничества НАТО и ЕС активизировали свое сотрудничество в борьбе с гибридными угрозами, уделяя особое внимание противодействию кибератакам. НАТО также взаимодействует с партнерами в Индо-Тихоокеанском регионе для обмена опытом в отношении национальных подходов к противодействию гибридным угрозам, таким как возросшее количество дезинформации и кибератак. Это было особенно ценно в контексте COVID-19.пандемия.

НАТО также сотрудничала с Украиной для противодействия гибридным угрозам как до российского вторжения, так и после него. Платформа НАТО-Украина по противодействию гибридной войне была создана на саммите НАТО в Варшаве в июле 2016 года. Она обеспечивает механизм, позволяющий лучше выявлять гибридные угрозы и наращивать потенциал в выявлении уязвимостей и повышении устойчивости государства и общества. Платформа поддерживает исследования, обучение и консультации экспертов, уделяя особое внимание извлеченным урокам, противодействию дезинформации и повышению устойчивости.

Помимо сотрудничества с конкретными партнерами, Центры передового опыта работают вместе и передают знания и опыт Альянсу. Это международные исследовательские центры, которые финансируются и укомплектованы на национальном или международном уровне.

Европейский центр передового опыта по противодействию гибридным угрозам, расположенный в Хельсинки, Финляндия, служит центром экспертизы, помогая странам-участницам улучшать их военно-гражданские возможности, устойчивость и готовность к противодействию гибридным угрозам.