Выполняя воинский долг. Юрий Федоров – об афганской войне
Те, кто требуют пересмотреть оценку советской войны в Афганистане, и те, кто протестуют против этого, часто повторяют одну и ту же фразу: «Армия выполняла свой долг». Иногда добавляют: «выполняла честно» или даже «доблестно». И те, и другие сокрушаются, что не все участники боевых действий получили заслуженные награды, что государство недостаточно заботится о ветеранах. И те, и другие ругают политиков. Одни клянут четвёрку кремлевских старцев, решивших в декабре 1979 года силой навести порядок в Афганистане, другие возмущены тем, что через десять лет Съезд народных депутатов назвал это решение заслуживающим «морального и политического осуждения». Словом, во всем-де виноваты политики, а солдаты, офицеры и генералы могут с чистым сердцем повторить вслед за героем песенки Булата Окуджавы «А если что не так – не наше дело: как говорится, Родина велела».
Кремлевские старцы, бесспорно, виноваты. Но о том, как именно Советская армия выполняла в Афганистане свой воинский долг, за что ветераны получали (или должны получить) награды, российские политики и журналисты предпочитают сегодня не распространяться.
Сначала несколько цифр. Советские потери в этой войне составляют, по официальным оценкам, чуть больше 15 тысяч человек, убитых в боях и умерших от ран и болезней. Граждан Афганистана погибло от одного до двух миллионов. К 1989 году из страны бежали от 5 до 6 миллионов человек. Чтобы масштаб потерь был понятным, замечу, что к моменту вторжения население Афганистана составляло немногим более 13 миллионов человек. Сколько среди погибших афганцев было бойцов сопротивления, точно неизвестно. Пакистанская разведка, лучше других осведомленная о тогдашних событиях в Афганистане, оценила потери моджахедов в 1980–1989 годах примерно в 90 тысяч человек, из них 56 тысяч убитыми. Считается, что в это число не входят потери небольших группировок, не имевших регулярных контактов с пакистанскими властями. С их учетом в боях с оккупационными войсками и армией кабульского режима погибли около 100 тысяч бойцов сопротивления.
Цифры, разумеется, приблизительные. Но вот что важно: соотношение потерь гражданского населения в Афганистане к числу погибших с оружием в руках – как минимум 9 к 1. Это резко выделяет ее на фоне других «больших» войн ХХ века. Общие потери населения СССР во Второй мировой войне, по официальным данным, составили 26,6 миллиона человек, среди них безвозвратные потери вооруженных сил – 8,6 миллиона. Иными словами, гражданского населения погибло в два раза больше, чем военнослужащих. Для Германии это соотношение – примерно 1 к 1, для Вьетнама – 2 к 1. C официальными оценками советских потерь многие могут не согласиться. Но дело в другом: в самых разрушительных войнах, прокатившихся по территориям вовлеченных в них стран, гражданские потери, как правило, не более чем в два раза превышали потери вооруженных сил. Афганская война выпадает из общей картины. Причина проста: Советская армия, доблестно выполняя свой долг, повсеместно применяла стратегию «выжженной земли», а точнее – «выжженных деревень».
Афганская война была не «ошибкой советского руководства», как ее до сих пор стыдливо именуют, – это было уничтожение мирного населения
В Афганистане СССР был вовлечен в контрпартизанскую войну, к которой оказался совершенно не готов. После 1945 года войска обучали чему-то вроде Второй мировой войны с применением ядерного оружия. Отрабатывались массированные танковые атаки, операторы Генерального штаба рисовали на картах, как ударные дивизии с боями прорываются к Рейну, Сене и Ла-Маншу. Но «перейдя через речку», солдаты и офицеры 40-й армии оказались в ситуации, когда противник есть, но его вроде бы нет, а стратегия и тактика, разработанные для европейского театра военных действий, никак не подходили к горным и пустынным районам, в которых регулярным подразделениям с тяжелым вооружением противостояли маневренные, сравнительно небольшие группы повстанцев, поддерживаемые местным населением.
Войдя в Афганистан, СССР не впервые столкнулся с повстанческим движением, охватывавшим крупные регионы.
После Второй мировой войны и вплоть до начала 1950-х годов в западных районах Украины шла тяжелейшая партизанская война. Справиться с Украинской повстанческой армией Москва смогла путём массовых репрессий. Полки МВД и КГБ окружали одну деревню за другой и заподозренных в содействии партизанам убивали, арестовывали или высылали в Сибирь и Казахстан. С 1944 по 1952 год в западных областях Украины было репрессировано около полумиллиона человек. Более 134 тысяч человек были арестованы,153 тысячи убиты и 203 тысячи навечно высланы из Украины. В теории контрповстанческих операций такую стратегию называют «карательной». За действия партизан наказывают население, чтобы уничтожить ресурсную базу повстанческого движения.
В Афганистане «карательную» стратегию осуществляли в гораздо больших масштабах и намного более жестокими методами, чем в Западной Украине. На практике это выглядело следующим образом. Подойдя к селению, войска останавливались. Вот свидетельства экспертов: «После предварительного артиллерийского обстрела блокировались все дороги, затем солдаты выходили из бронемашин и принимались обшаривать деревню в поисках врагов»; обыски «сопровождались акциями слепого вандализма, перепуганных женщин и стариков убивали на месте при малейшем неосторожном движении.
Генерал Альфред Гапоненко так рассказывал о переговорах с афганскими старейшинами. «Смотри, Ахмад, видишь эти два кишлака?.. В одном у тебя живут три жены и одиннадцать детей. В другом – еще две жены и три ребёнка». Рядом стоят два дивизиона «Градов». Один выстрел с твоей стороны – и кишлаки с женами и детьми уничтожат». Кишлаки часто уничтожали и в превентивном порядке. Выжившие бежали в Пакистан и Иран, что, собственно, было одной из целей советского командования. Если в Украине заподозренных в сочувствии повстанцам высылали в Сибирь, то в Афганистане они уходили в изгнание сами. Последовательное применение «карательной» стратегии и объясняет аномально высокую долю гражданских лиц в общих потерях афганского населения.
По-другому Советская армия воевать не умела, да и имевшиеся вооружения не позволяли наносить точечные удары, поэтому били по площадям.
Были и специфически афганские обстоятельства. Один из ключевых факторов успеха в контрпартизанской войне – надежная разведывательная информация. Создать агентурные сети среди афганского населения КГБ и военная разведка не смогли. Помимо всего прочего, оперативники в подавляющем большинстве не знали местных языков, переводчиков не хватало. Воспоминания советских советников свидетельствуют, что им практически полностью приходилось полагаться на афганских коллег, а те далеко не всегда готовы были делиться деликатной информацией, часто недолюбливали, а иногда и ненавидели «шурави». Советские генералы и офицеры хорошо понимали, что, не имея достоверной информации, они не могут отличить моджахедов от мирных жителей.
Итог очевиден. Афганская война была не «ошибкой советского руководства», как ее до сих пор стыдливо именуют. Это было уничтожение мирного населения, ответственность за которое несут не только кремлевские старцы, но и исполнители преступных приказов, «доблестно выполнявшие свой воинский долг».
Юрий Федоров – военно-политический эксперт
Высказанные в рубрике «Блоги» мнения могут не отражать точку зрения редакции
Афганский опыт остаётся востребованным — «Красная звезда»
В «Красной звезде» состоялся интересный разговор. Фото Павла ГЕРАСИМОВА.В редакции газеты «Красная звезда» состоялся круглый стол на тему «Актуальность опыта применения войск в Афганистане для подготовки подразделений Воздушно-десантных войск в современных условиях». 
Визитная карточка. Андрей Владимирович ХОЛЗАКОВ родился 13 ноября 1961 года в Ижевске. Окончил Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище (1985 г.), Общевойсковую академию им. М.В. Фрунзе (1999 г.). В Воздушно-десантных войсках прошёл должности от командира парашютно-десантного взвода до командира десантно-штурмового полка. Выполнял интернациональный долг в Афганистане, дважды принимал участие в контртеррористической операции на Северном Кавказе. В июне 2005 года с должности начальника штаба 19-й мотострелковой дивизии был назначен командиром 102-й российской военной базы (г. Гюмри, Республика Армения). В июле 2013 года с должности заместителя командующего Воздушно-десантными войсками по воздушно-десантной подготовке назначен заместителем командующего Воздушно-десантными войсками. Генерал-лейтенант. Награждён двумя орденами Красной Звезды, двумя орденами Мужества, орденом «За военные заслуги».
Визитная карточка. Александр Петрович СОЛУЯНОВ родился 19 декабря 1953 года в селе Пономарёвка Пономарёвского района Оренбургской области. Окончил Казанское Суворовское военное училище (1971 г.), Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище – с золотой медалью (1975 г.), Общевойсковую академию им. М.В. Фрунзе (1987 г.). С января по июнь 1984 года – командир парашютно-десантного батальона 350-го гвардейского парашютно-десантного полка 103-й Витебской воздушно-десантной дивизии в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане. С 17 мая по 10 июня 1982 года батальон принимал участие в операции по уничтожению крупных банд мятежников в районе населённого пункта Дидак провинции Парван. В ходе боя капитан Солуянов принял оптимальное решение, умело организовал взаимодействие с авиацией и артиллерией. Задача была выполнена без потерь личного состава и боевой техники. В плен захвачены 320 мятежников, 260 единиц оружия, 3 склада с продовольствием и боеприпасами.
С 1992 по 1993 год – командир воздушно-десантной дивизии в Фергане. С 1990 по 1995 год – депутат верховного совета Республики Узбекистан, заместитель председателя комитета по обороне, государственной безопасности и военной политике. Член Российской ассоциации героев, Совета ветеранов ВДВ, президиума Союза ветеранов Афганистана. В настоящее время – председатель совета Благотворительного фонда содействия сохранению национально-культурного наследия «Перекличка поколений». Генерал-майор запаса.
Звание Героя Советского Союза присвоено 23 ноября 1984 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении интернационального долга в составе Ограниченного контингента Советских войск в Афганистане.
Визитная карточка. Вячеслав Владимирович СИВКО родился 19 марта 1954 года в г. Гатчина Ленинградской области. Окончил Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище (1975 г.), Общевойсковую академию им.
М.В. Фрунзе (1987 г.). Командовал парашютно-десантным взводом, ротой, батальоном и полком. Два года воевал в Афганистане в должности командира роты. С декабря 1994 года – в боях первой чеченской кампании, командиром полка участвовал в штурме Грозного. С 1995 по 1997 год служил в штабе ВДВ. В настоящее время – президент Регионального общественного фонда поддержки Героев Советского Союза и Российской Федерации им. Е.Н. Кочешкова, вице-президент Российской ассоциации Героев, первый заместитель председателя правления Клуба Героев Советского Союза, Героев Российской Федерации и полных кавалеров ордена Славы Москвы и Московской области. Член общественного совета при Минобороны РФ. Полковник запаса.
Звание Героя Российской Федерации присвоено 29 мая 1995 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении воинского долга.
Визитная карточка. Владимир Петрович САВИЦКИЙ родился 7 ноября 1945 года в с. Клён Радомышльского района Житомирской области Украинской ССР.
Окончил Полтавское зенитное артиллерийское училище (1966 г.), Военную академию Противовоздушной обороны Сухопутных войск (г. Киев,1977 г.). В Воздушно-десантных войсках последовательно прошёл должности от командира отдельного зенитного взвода до начальника противовоздушной обороны воздушно-десантной дивизии и помощника командующего ВДВ. С декабря 1979 по январь 1982 года – командир 105-го отдельного зенитного ракетного дивизиона 103-й воздушно-десантной дивизии (г. Баграм, Кабул, Афганистан). С 2008 года по настоящее время – помощник члена консультативной комиссии Государственного Совета РФ при Президенте РФ Георгия Шпака. Полковник в отставке. Награждён орденами Красной Звезды и «За службу Родине в Вооружённых силах СССР» III степени.
А.Тихонов: 15 февраля 1989 года завершился вывод Советских войск из Афганистана. За почти десять лет выполнения задач в этой стране наша армия, наши военнослужащие получили колоссальный опыт ведения боевых действий в весьма специфических условиях.
Насколько он востребован сейчас? Что из афганского опыта можно и необходимо использовать в боевой учёбе частей и подразделений, а также в подготовке будущих офицеров-десантников в Рязанском ВВДКУ имени генерала армии В.Ф. Маргелова сегодня? Востребован ли сейчас опыт воспитательной работы в частях и подразделениях Ограниченного контингента советских войск в Афганистане? Если да, каким образом этот опыт можно применить в морально-психологическом обеспечении войск? Что из приобретённого в Афганистане опыта целесообразно использовать сейчас в военно-патриотическом воспитании допризывной молодёжи?
А. Холзаков: В те годы, когда мы начали готовиться к возможной отправке в Афганистан, нам не хватало чётких знаний о том, что именно там творится. И первым значимым событием в этой связи стало назначение начальником нашего Рязанского училища генерал-майора Альберта Евдокимовича Слюсаря, который, отслужив в Афганистане в должности командира дивизии, в течение года после прибытия заставил учебные поля училища оборудовать так же, как было у него в дивизии.
Переданный тогда нам, старшекурсникам РВВДКУ, опыт не потерял актуальности и сейчас.
Передавали опыт и командиры подразделений, возвратившись из командировки в Афганистан. Они на основе этого опыта чётко указывали, к чему именно и как нужно готовить военнослужащих, потому что классическая схема ведения боя для Афганистана не подходила.
Те идеи, которые зарождались у командиров подразделений и частей в Афганистане на основе анализа полученного ими опыта, стали приводить к необходимым изменениям. Так, у нас стала появляться новая техника. К примеру, вместо БМД-1, которая не позволяла выполнять ряд тактических задач в бою, у нас к 1985 году появились БМД-2. Они в срочном порядке были востребованы.
Изменились подходы к обучению личного состава. На рубеже середины 1980-х годов стали меняться боевые уставы, наставления, курсы стрельб и курсы вождения, сборники нормативов. Разработанный курс стрельб 1986 года – это классический курс на сегодняшнее время.
Если до Афганистана мы готовились к классическому ведению боя, то после начала афганской войны и последующего возвращения в Союз её участников подходы изменились, на основе чего и были сформулированы направления дальнейшего развития боевой подготовки войск.
Менялись подходы к обучению солдат, взгляды на развитие техники, военного искусства, тактики…
Этот опыт востребован и сейчас – в Сирийской Арабской Республике. Нашим сирийским друзьям, многие из которых учились у нас, тоже сейчас приходится уходить от классической схемы и менять подходы к применению своих сил.
А. Тихонов: А что конкретно можно сегодня использовать из того опыта?
А. Холзаков: Например, опыт ведения партизанской войны. Мы готовились к какой-то классической тактической развязке, а пришлось участвовать в засадах, рейдовых действиях в отрыве от главных сил. Всё это накладывало отпечаток на подготовку офицеров и сержантов, слаженность экипажей… Не подставишь плечо другу в бою, не будет выигран этот бой. Я служил в 345-м полку у полковника Востротина. И вспоминаю, что нас, младших офицеров, не надо было заставлять что-то делать – мы сами стремились, как только было время, отработать тот или иной тактический эпизод, пристрелять оружие, оценить возможности и состояние каждого военнослужащего и в случае необходимости кого-то из них заменить…
А.
Солуянов: Мне очень повезло, что я в Афганистане служил под командованием генерал-майора Альберта Евдокимовича Слюсаря, который, к сожалению, недавно ушёл из жизни и которого я считаю одним из лучших генералов той войны.
Два года назад, возвращаясь из 7-й десантно-штурмовой дивизии, мы с Альбертом Евдокимовичем, как моим командиром дивизии, часа два вспоминали различные эпизоды афганской войны, с учётом того что сейчас происходит. Рассуждали о том, что у нас было тогда так, что не так. И пришли к выводу, что батальонная тактическая группа с приданными средствами поддержки, которая самостоятельно могла вести боевые действия и которую мы тогда использовали в Афганистане, сейчас очень актуальна. И в ВДВ, и в Сухопутных войсках. Войны 6-го поколения – это локальные войны.
Например, когда я воевал, мне придавали, как правило, самоходную батарею, танковый взвод, инженерно-сапёрный взвод, огнемётный взвод и другие подразделения, двух авианаводчиков, корректировщика огня артиллерии.
Впрочем, командир батальонной тактической группы и сам должен быть прекрасным авианаводчиком и арткорректировщиком, хотя у него есть штатные и нештатные авианаводчики и корректировщики. Мне, например, довелось выполнять задачи в очень значительном отрыве от главных сил. И когда я имел все приданные средства, которые сейчас перечислил, у меня были все возможности для выполнения боевых задач.
Чем ещё усиливалось взаимодействие? Вот, например, вертолётчики армейской авиации в Афганистане воевали по одному году. И целый год вместе со мною воевал командир эскадрильи. Наш 350-й полк и 50-й отдельный смешанный авиаполк были соседями. И я убеждён, что применительно к армейской авиации мы вновь должны вернуться к афганскому опыту. Это очень важно, это показали и события на Северном Кавказе, и теперь Сирия.
В. Сивко: Если вспомнить наши юные годы, когда мы были молодыми офицерами, для нас примером были участники Великой Отечественной войны. Мы слушали их рассказы, когда они ещё продолжали службу – то ли преподавателями, то ли в войсках. Мы смотрели на них с восхищением, внимали каждому их слову, потому что они имели боевой опыт. Сейчас уже их не осталось…
Теперь молодёжь смотрит с уважением на участников войны в Афганистане, других локальных войн, прошедших горячие точки на территории бывшего СССР. Эти получившие боевой опыт люди, кроме профессиональных знаний в области боевой подготовки, несут ещё и заряд боевого духа. Это надо учитывать и использовать в подготовке офицеров.
Теперь о нашем опыте боевых действий. Когда я был командиром парашютно-десантной роты в Афганистане, мы там начали приобретать опыт управления огнём артиллерии. Мне придавали 82-мм миномёт, без которого «духов», которые были хорошо подготовлены и вели партизанскую войну, действуя малочисленными огневыми группами, взять было очень трудно. Командиру требовалось уметь применять весь набор огневых средств, которые в его распоряжении имеются. В том числе в обязательном порядке наводить на цель авиацию, прежде всего армейскую, ведь авианаводчика нам не всегда могли выделить.
Важный момент, на мой взгляд, ещё вот какой. На Северном Кавказе, когда я был уже командиром полка, кроме того, что у меня была связь с комбатами и с командиром дивизии, я всегда прослушивал, как комбат поддерживает связь с командирами рот, чтобы иметь полную картину того, что происходит.
Ещё, конечно, командир, поставив задачи, должен убеждаться, что каждый подчинённый свою задачу знает. Когда мы к Грозному подходили, нам пришлось останавливаться на ночлег. Обязательно надо было занимать рубеж обороны, потому что в любой момент мы могли ждать нападения, проникновения в наши боевые порядки. Именно поэтому, как говорил Жуков, прежде чем спланировать операцию, большое сражение, нужно было выехать на передний край и увидеть реальную обстановку, не по докладам разведчиков. Командиру, на мой взгляд, очень важно самому, насколько возможно, пройти по переднему краю, определить наиболее опасные места, которые противник непременно попробует пройти, и оборудовать их в инженерном отношении, по максиму обезопасив свой личный состав.
Надо, чтобы каждый подчинённый точно знал, оттуда можно ждать противника. Я считаю, что тот опыт, который приобрели мы непосредственно уже в бою, конечно, нужно применять на практике тех занятий, которые проводятся по тактической или огневой подготовке.
А. Солуянов: Во-первых, ни одна война не ведётся по старым уставам. В связи с чем в Афганистане нам пришлось много дополнять, менять…
Следующее: всё, что было актуально в Афганистане, остаётся таким и в Сирии. Отличие только том, что сейчас надо усиливать наши батальонные тактические группы разведывательно-ударными беспилотниками. Это очень актуально!
В. Савицкий: Я участник воздушно-десантной операции «Кабул – Баграм», и мы были первыми из Ограниченного контингента, кто вступил на афганскую землю. Вспоминая те события, я со всей уверенностью могу сказать, что после десантирования – а мы десантировались посадочным способом, после захвата объектов необходимо в первую очередь организовать самооборону и основные направления жизнедеятельности.
Организовать самооборону на основных направлениях нужно потому, что нападения и обстрелы могут начаться сразу, в любой момент.
Три новых года я встречал в Афганистане: 1980-й, 1981-й и 1982-й. Находясь там, я застал двух комдивов. Это Рябченко и Слюсарь, которые постоянному боевому дежурству, боевому охранению уделяли очень большое внимание. И в первое время боевое охранение было самым основным видом боевых действий.
По 30-километровому периметру аэродрома Кабула до часу-двух ночи могли происходить провокационные атаки со всех сторон. Кабул, его предместья полыхали огнями. Доходило до того, что местные обвешивали фонариками овец и гнали по ночам в районы наших опорных пунктов и застав, чтобы разузнать, какое там находится вооружение.
Я был командиром зенитного дивизиона и получил от комдива Слюсаря приказ охранять периметр аэродрома. Мы оборудовали пять огневых позиций и с приданной разведротой взяли аэродром по охрану. И за два года не было ни одного случая, чтобы ракетный снаряд прилетел в расположение личного состава, и тем более чтобы были уничтожены на стоянке самолёты.
А. Тихонов: То есть очень важно организовать боевое охранение пункта временной дислокации?
В. Савицкий: Конечно! Примерно 50 процентов наших потерь в Афганистане – из-за плохого охранения. А боевых потерь – даже меньше, чем 50 процентов.
Известно, что организация боевых дежурств определена уставами, это один из видов боевых действий. И у нас практически каждую ночь две третьих дивизиона ночью дежурили, одна треть – отдыхала.
В первый год войны борьба душманов против нашего контингента велась, как известно, на коммуникациях. Они минировали все дороги, пути подвоза, маршруты, по которым перемещались наши войска.
Во второй год, когда активизировалась наша авиация, противник начал борьбу с ней. И, естественно, ему было лучше уничтожать авиацию на аэродроме…
Батальонная тактическая группа с приданными средствами поддержки, которая самостоятельно могла вести боевые действия и которую мы тогда использовали в Афганистане, сейчас очень актуальна
Обычно ночью запрещали посадки, но иногда самолёты приземлялись и в темноте.
И вот, когда в одну из ночей заходил на посадку самолёт Ан-24, «духи» начали его обстреливать со стороны ближнего привода… У меня там находилась батарея, шесть единиц БТР и шесть ЗУ-23…
Оказывается, «духи» на пикап «Тойота» поставили два спаренных пулемёта ПКТ, разрезали колючую проволоку со стороны города, подъехали под курс самолёта, где он снижался на 100 метров, и начали пальбу без трассёров.. Самолёт, естественно, ушёл на второй заход… Экипаж докладывает, что шасси уже не убирается, топлива мало, лететь они уже никуда не могут…
Мне Слюсарь по радиосвязи кричит: «Савицкий, не обеспечишь посадку – расстреляю!»
Ночь, темень… В первую очередь я даю команду из БТР обстрелять «духов» вслепую.
Тут выходит на связь командир смешанного полка Герой Советского Союза Павлов, ныне покойный: «Я сейчас подниму вертолёты, разберусь».
Я отвечаю: «Ты хочешь, чтоб мы тебя сбили вдобавок?!»
В итоге мы «бэтээрами» сбили огонь противника, и «духи» «чухнули». Самолёт зашёл на посадку, к месту приземления тотчас подогнали пожарные машины.
Шасси не подломилось, и он сел благополучно.
Начали разбираться, два года подобных инцидентов не было, а на третий год бдительность уже была потеряна…
Всё это очень актуально и сегодня.
Вышестоящему командованию, например, группировки, необходимо назначать оперативного дежурного, который отвечает только за несение боевого охранения. Чтобы офицер постоянно проверял всю связь и дозоры вокруг базы. Обязательно должна быть инспектирующая группа, особенно в праздники, которая бы работала всю ночь …
Организация боевого дежурства определена уставами. У нас было так: две трети дивизиона дежурит – одна треть отдыхает.
А. Холзаков: Противник в Сирии тоже не дремлет – он пытается взять всё самое лучшее, посмотрев на нас, на кого-то ещё… Некоторые его средства, может быть, и примитивны, на первый взгляд. Хотя использование высокоскоростных проходимых автомобилей в качестве «тачанок», на которых установлено самое лучшее на сегодняшний день вооружение, порой бывает весьма эффективным.
С этим надо как-то бороться, классический способ ведения боевых действий здесь не подходит.
Но эти «тачанки» придумали не сейчас. Мы такое видели в 1980-х годах в Афганистане. И тогда на пикапах устанавливали крупнокалиберные пулемёты. Просто сейчас пикапы и вооружение на них стали более совершенными. Поэтому опыт противодействия им, приобретённый в Афганистане, сегодня снова актуален и используется в Сирии.
А. Солуянов: На неубиваемые «Тойоты» душманы устанавливали и миномёты, и ДШК, и ЗГУ (горная зенитная пулемётная установка. – Ред.). Сейчас в Сирии и других местах, где идут боевые действия, всё это повторяется.
А. Холзаков: А насчёт внедрения этого опыта в обучение я уже говорил, что началась переработка программ, и именно с приходом Альберта Евдокимовича в училище мы, курсанты выпускного курса, провели недельный полевой выход в горах. Весь выпускной курс улетел в Кировабад, где мы целую неделю ходили по горам, управляли артиллерией, нас перебрасывали на вертолётах, мы десантировались в горах, шли по маршруту, нанесённому на рабочей карте.
Может, это было упрощённо, но мы практически перед госэкзаменами приобрели первый опыт действий в горах.
А. Солуянов: Альберт Евдокимович пришёл в РВВДКУ с поля боя. И наше училище в новейшей истории России воспитало 130 Героев России – благодаря традициям и обучению тому, что необходимо на войне.
А. Холзаков: Сейчас новая техника и вооружение, поступающие в ВДВ, в первую очередь идут в Рязанское ВВДКУ. Эту традицию закладывал генерал-полковник Шаманов, сейчас продолжает генерал-полковник Сердюков. Все новые образцы идут в училище на изучение, чтобы курсант понимал, с чем ему придётся столкнуться после выпуска и прихода в войска.
А. Тихонов: А теперь хотелось бы услышать ваше мнение о другой – духовной составляющей боеспособности войск… Востребован ли сейчас опыт воспитательной работы в частях и подразделениях Ограниченного контингента советских войск в Афганистане? Если да, каким образом этот опыт можно применить в наши дни в морально-психологическом обеспечении войск?
А.
Холзаков: Через Афганистан прошло много офицеров Воздушно-десантных войск. И настолько сильны оказались традиции, заложенные в них нашим училищем, что многие сыновья воевавших в Афганистане офицеров-десантников пошли дорогой отцов и тоже поступили в РВВДКУ. И сейчас у нас в войсках много семейных династий. Сыновья, как и отцы, хотят быть востребованными, нужными своей Родине.
В. Савицкий: Например, Георгий Иванович Шпак (командующий ВДВ в 1996–2003 гг. – Ред.) сам окончил Рязанское училище. Его сын окончил РВВДКУ – жаль, погиб. Погиб геройски на Кавказе… А сейчас внук учится в Рязанском ВВДКУ на первом курсе. Дочь у него – полковник медицинской службы, а самая младшая внучка – уже в рядах «Юнармии». И таких примеров династий, когда практически все из поколения в поколение служат Родине, в ВДВ множество.
А. Солуянов: Как мы в Афганистане воспитывали солдат, превращали их в отважных и умелых воинов, настраивали на выполнение боевой задачи? Тем более что не все же из них приходили из Ферганы или Кировабада, где местность такая же горная, как и в Афганистане.
Приходили и из других дивизий – из Тулы, Костромы… Этих молодых солдат мы в бой, естественно, вначале не брали. Хоть солдат и был на боевых действиях, но оставался на броне или в группе обеспечения. Это продолжалось месяц-два. Всё это время в палатки, где жили вновь прибывшие, с боевых задач возвращались военнослужащие, которые уже повоевали. И молодые парни, открыв рот, слушали их рассказы о том, что было в бою. Примерно через месяц или два такой боец сам подходил к командиру роты или комбату и говорил: мол, всё, я больше не могу, хочу быть в группе (во взводе или роте), которая выполняет боевую задачу. Вот когда солдат сам созрел, его ставили в строй для выполнения боевой задачи. И если эти ребятки, надевшие тельняшки, первое время походили на цыплят, то через три месяца превращались в настоящих бойцов – и психологически, и в боевом отношении.
А. Тихонов: Как была выстроена система боевой подготовки в боевой обстановке?
А. Солуянов: С боевых пришли, технику обслужили – и на стрельбище, которое было рядом, за аэродромом.
Стреляем, пока стволы красными не станут.
В. Сивко: Исходя из того опыта, который мы приобрели и в Афганистане, и на Кавказе (есть с чем сравнить), одно из важнейших условий поддержки духа военнослужащих состоит в том, чтобы полностью была прописана в правовом поле и обеспечена социальная поддержка военнослужащих.
Когда мы были в Афганистане, мы, конечно, себя более защищёнными чувствовали. А когда в конце 1980-х годов выполняли задачи в Баку, никакой законодательной базы у нас не было, и офицеры задавали вопрос: «А если с нами что-то случится, какой закон нас защитит? Мы-то ладно, а если жена вдовой останется, дети потеряют отца, каким законом они будут защищены?» Дух моральный от этого очень страдал, потому что очень переживали за родных.
Во-вторых, поддерживает дух возможность полноценно заниматься боевой подготовкой. Если военнослужащий в совершенстве владеет оружием и техникой, то и настрой соответствующий, и совершенно по-другому он будет ощущать себя в боевых условиях.
Третий момент – чёткое и тщательное планирование боевых действий, после которого каждый командир подразделения чётко знает свою задачу, тогда и командир уверен в себе, и эта уверенность передаётся подчинённым.
Однажды в Афганистане нам надо было ночью 20 км идти по горам, чтобы выйти на определённый рубеж, занять его и тем самым не дать возможность «духам» там пройти. Сначала я шёл по карте, однако карта не соответствовала местности, и мы сбились с пути. Пришлось ориентироваться по звёздам, идти по азимуту. Но паники не было – настолько мои солдаты мне верили, что их командир выведет, куда нужно. К тому же все в роте понимали, что, если мы не займём вовремя нужный рубеж, подставим всех – даже не дивизию, а целую армию!
А. Солуянов: Тем более есть хороший стимул: если ты отклонился от намеченного маршрута, то сможешь ощутить на себе всю мощь нашего оружия (улыбается)… Меня бомбили в Афганистане. Причина была простой: оперативный дежурный по родной Советской Армии уснул и не нанёс на карту положение батальона, которое я занял ночью.
И прилетели два штурмовика в пять утра… Хорошо, что у меня станция «Ромашка» включена. Я сижу на командном пункте и слышу по радиостанции: «Мы пришли. Куда работать?» Вот те раз! Поднимаю голову – на меня точно заходят два Су-25. И сбрасывают две бомбы по 250 кг! Хорошо, что эти бомбы попали аккурат между двумя дувалами, и все остались живы… Оперативный дежурный связь отключил – думал, наверное, что мы его не найдём после случившегося, чтобы отблагодарить как положено…
А. Холзаков: Дух войска – результат большой кропотливой работы командиров, офицеров-воспитателей.
Много в этом плане Воздушно-десантным войскам помогают ветераны. Все они в бригадах и дивизиях востребованы. Да, люди они уже седые – даже самому молодому солдату, который вышел из Афганистана, сейчас 49 лет. А тем, которые участвовали во вводе войск, под 60 уже! Но эти ветераны по-прежнему встречаются друг с другом и поддерживают друг друга, подтверждая тем самым силу духа даже того войска, которое уже в силу возраста пребывает в запасе.
И этот дух не искоренить! Это важно. На них смотрит нынешняя молодёжь, новые поколения десантников и тех, у кого служба ещё впереди.
А. Тихонов: Спасибо, что вы затронули тему военно-патриотического воспитания молодых солдат и допризывной молодёжи. Полагаю, что об этом много что может рассказать Вячеслав Владимирович, которому приходится заниматься этим по нынешней должности.
В. Сивко: Нет другой национальной идеи – и Президент России Владимир Владимирович Путин определил это – кроме патриотизма. Надо любить свою Родину – вот национальная идея!
Важнейшая составляющая патриотического воспитания – военно-патриотическое воспитание. Указом Президента России создано российское движение школьников, по инициативе министра обороны создано Всероссийское военно-патриотическое детско-юношеское общественное движение «Юнармия».
Некоторые воспринимают это так: мол, мы военизируем молодёжь, готовим к войне. Но дело совершенно в другом – в том, что детям это интересно.
Военно-патриотические клубы дают им возможность проверить, испытать себя, что мальчишкам очень нравится. Да и девчонки не только в куклы любят поиграть, если с желанием приходят в военно-патриотические клубы.
Очень важно, как в целом это всё организовано. Недавно мы отметили 91 год со дня создания ДОСААФ – Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту. Названия у этой структуры были разные, но всегда она направлена была на то, чтобы на её базе дать возможность нашим ребятам и девчатам заниматься и получать определённые навыки, познания в военной области.
Недавно прошли парламентские слушания, на которых рассматривался вопрос о необходимости разработки закона о допризывной и вневойсковой подготовке граждан России. И заместитель председателя Госдумы Ирина Анатольевна Яровая поручила создать межведомственную комиссию из представителей всех заинтересованных министерств (обороны, образования и науки, спорта) для решения этого вопроса.
Сейчас система военно-патриотического воспитания достаточно разрозненная – им сегодня занимаются многие.
Даже некоторые военнослужащие запаса, кто стал бизнесменом и заработал определённые средства, создали специализированные центры военно-патриотического воспитания, где молодёжь занимается начальной военной подготовкой.
ДОСААФ России тоже занимается такой подготовкой и военно-патриотическим воспитанием. Согласно Постановлению Правительства России № 973 от 2009 года, из 9 государственных задач, которые призвана решать ДОСААФ России, на первом месте – патриотическое и военно-патриотическое воспитание. Решению этой задачи большое внимание уделяет председатель ДОСААФ генерал-полковник Александр Петрович Колмаков. ДОСААФ России совместно с Общероссийской общественной организацией ветеранов Вооружённых Сил РФ учредили Ассоциацию военно-патриотических клубов ДОСААФ России.
Разработаны у нас и программа, и концепция военно-патриотического воспитания молодёжи, мы системно пытаемся эту работу выстроить. У нас есть и возможности, и база, на которой можно заниматься. Единственное, нужно это делать всем вместе, объединив усилия всех профильных министерств, и прежде всего Минобразования и Минспорта.
На базе ДОССААФ ребята занимаются как военно-прикладными видами, так и техническими видами спорта, и всё это массовый спорт.
Очень остро стоит вопрос по обучению ОБЖ в школе. В подавляющем большинстве – по разным оценкам, от 70 до 90 процентов – этот предмет, в рамках которого ученики проходят и основы военной службы, преподают женщины, которые в армии не служили. Хорошо было бы, чтобы этот предмет преподавали офицеры запаса. Надо лишь решить вопрос по их переподготовке на соответствующих курсах, чтобы они получили допуск к образовательной деятельности. Для примера: из 22 тысяч сотрудников в ДОСААФ более 11 тысяч – офицеры, генералы, пребывающие в запасе. Им, учитывая их опыт в войсках, есть о чём поведать молодым ребятам.
А. Солуянов: Я – выпускник Казанского СВУ 1971 года. У меня старшина роты, командир взвода, командир роты и начальник училища – все были фронтовики. И когда я улетал в Афганистан, у меня была мысль – не подвести своего деда-фронтовика и своих офицеров-наставников по суворовскому училищу.
Как и сейчас, в то время проводились встречи с ветеранами. Мне посчастливилось участвовать во встречах с Кожедубом Иваном Никитовичем (прославленный лётчик-ас Великой Отечественной войны, трижды Герой Советского Союза. – Ред.). Те знания, тот опыт, который мы получали от фронтовиков, нам очень пригодился в Афганистане.
Затем мы, ветераны Афганистана, передавали свой опыт следующим поколениям военнослужащих. И те из них, которые возвращаются из Сирии, говорят нам: «Мы вас там, в песках, не подвели».
Мы продолжаем передавать опыт нынешним воинам, потому что не имеем права проиграть битву за молодёжь. И правдивая история – самый главный предмет, потому что незнание её уроков, как правило, приводит к большой крови. Подчёркиваю: битву за молодёжь мы должны выиграть! Ради будущего России.
А. Холзаков: Знания, полученные в непосредственном общении с ветеранами боевых действий, ничем нельзя заменить. Поэтому надо давать возможность тем ветеранам, которые хотят рассказать о пережитом на войне нынешним защитникам Родины, делать это как можно чаще.
И неважно, кем служил участник боевых действий – офицером или солдатом, сержантом или прапорщиком. Каждому из них есть что рассказать.
А. Солуянов: Вспоминаю, как минувшей осенью мы были на дне рождения Рязанского ВВДКУ. Уже собрались уезжать, как меня обступили курсанты разведфакультета и просили рассказать об эпизодах моего участия в афганской войне. Три эпизода я им рассказал, но ещё минут 40 они задавали вопросы. Я был не один, курсанты расспрашивали и других ветеранов Афганистана. Мы с удовольствием рассказывали им о том, как это было, понимая, что этот наш опыт, переданный им, возможно, позволит сохранить им жизни в бою. И их подчинённым.
В. Савицкий: Военно-патриотическим воспитанием в России занимается около 1800 организаций. Но у нас воспитателем в этом плане становится каждый солдат, достойно отслуживший свой положенный срок! Он, уволившись в запас и вернувшись домой, тоже может надеть свои значки, а кто-то, несмотря на молодость и сокращённый ныне срок службы, – и награды, и прийти в школу, чтобы рассказать о своей службе в армии.
Такие рассказы старшеклассникам-допризывникам очень нужны.
Фото Павла ГЕРАСИМОВА
«Мусульманский батальон» советской армии. Как татары, башкиры, узбеки, казахи воевали в Афганистане
Накануне 30-й годовщины вывода советских войск из Афганистана «Idel.Реалии» связались с человеком, который принимал непосредственное участие в организации и проведении этой операции. Полковник Главного разведывательного управления Генштаба СССР Шамиль Хисматуллин рассказал, что происходило в Афганистане 30 лет назад и что он думает о положении, в котором оказались те, кто когда-то воевал за СССР, а позже и за Российскую Федерацию.
По просьбе спикера мы изменили его имя.
— В качестве кого и когда вы отправились в Афганистан?
— В 1986 году я прибыл туда майором в качестве офицера военной разведки. Через меня прошел весь вывод наших войск. Всю эту кухню я, в принципе, хорошо знал, поскольку служил в частях, которые занимались сбором и обработкой всей информации в зоне ответственности.
Нам дали ровно год. В конце января было подписано соглашение о выводе наших войск и определена дата — 15 февраля 1989 года.
Я был молодым майором. За спиной у меня была служба в морской пехоте, далее академия. Я обладал достаточным опытом для того, чтобы решать задачи, которые стояли в тот период перед разведкой и командованием 40-ой армии. После того, как Горбачев подписал предательское соглашение по Германии и в том числе по Афганистану, нам пришлось готовиться к организации и проведению вывода наших войск на территорию СССР.
Нам дали ровно год. В конце января было подписано соглашение о выводе наших войск и определена дата — 15 февраля 1989 года. Это, соответственно, пошло отрабатываться в Генеральный штаб и началась та самая беспрецедентная гонка, похожая на бегство. Мы оттуда, по существующим нормативам, должны были плавно, спокойно выйти в СССР, сохранив и лицо, и материальную целостность.
— А на деле?
— Сами представляете, прошел ровно год от политического принятия решения до окончательного вывода в феврале 1989-го.
Ровно год. За это время военной разведке нужно было провести огромную работу, в первую очередь, по созданию условий для переговоров с полевыми командирами, которые располагались, как правило, вдоль основных направлений наших коммуникаций. Таких направлений было два: из Термеза через перевал Саланг во внутренние районы Афганистана до Джелалабада, Хоста и Гармеза; и из Кушки через Герад в сторону Кандагара.
Многопартийная оппозиция была раздроблена, что значительно усложняло выход на высшее руководство этих партий
На начальном этапе мы вели переговоры с низовым звеном полевых командиров, создавая предпосылки выхода на более высокий уровень, после — со средним, а далее мы должны были выйти на самый верхний уровень. Это Исламская партия Афганистана, Фронт национального спасения и так далее. Их там было очень много. Многопартийная оппозиция была раздроблена, что значительно усложняло выход на высшее руководство этих партий.
При проведении переговоров были нередки случаи, когда офицеры разведки уходили к мятежникам в качестве заложников на время переговоров.
Работа была тяжеленная. В частности, по всему Афганистану ее курировал тогдашний представитель ЦК КПСС генерал армии Валентин Иванович Варенников.
В этот же период мы начали обеспечивать постепенный вывод небольших подразделений из пунктов дислокации в различных глубинных районах Афганистана. После этого начался вывод войск из крупных городов на юго-востоке и востоке страны (Джалалабад, Кандагар, Лашкаргах, Фарах, Шинданд, Герат). В третью очередь выводились войска из центральных районов — Кабул. Кого могли, эвакуировали по воздушному мосту, остальные уходили колоннами.
В этот период ЦК предпринял беспрецедентное предательство. Началось массированное применение дальней авиации для проведения ковровых бомбометаний. Одновременно шли обстрелы ракетными комплексами Р-300 из района Кабула по окружающим целям. Там скалы плавились. Тем не менее нам удалось локализовать последствия этих действий. Духи [моджахеды] выполнили договоренности и не сделали ни одного выстрела в сторону наших уходящих войск.
За это я, в частности, получил последний в Афганистане орден Красной Звезды.
— В последние годы всё чаще звучат мысли, что всё-таки СССР был прав, введя войска в Афганистан, что якобы это был интернациональный долг. В 90-е преобладала позиция, что ввод войск в Афганистан был огромнейшей ошибкой. Как считаете вы?
— Это была не ошибка, это был результат тех взаимоотношений, которые существовали в Центральном комитете. Генштаб был категорически против проведения акции по вводу наших войск на территорию Афганистана. Была и другая группировка, возглавляемая Андроповым. Он был членом политбюро, председателем Комитета госбезопасности и, естественно, его мнение, подкрепленное деятельностью представителей этого ведомства в Афганистане, носило более весомый характер.
Комитет госбезопасности сумел убедить Генерального секретаря Брежнева. Поэтому ошибка или не ошибка — вопрос спорный.
Ими была создана иллюзия того, что Хафизула Амин (президент Афганистана — прим.
ред.) является ставленником США, что создаются предпосылки возможного ввода американских войск на территорию Афганистана. Всё это вкупе легло в основу принятия решения. Комитет госбезопасности сумел убедить Генерального секретаря Брежнева. Поэтому ошибка или не ошибка — вопрос спорный.
Министерство обороны СССР, отвечающее за безопасность государства на внешних границах, имело свою очень взвешенную информацию, касающуюся обстановки у наших ближайших афганских соседей. Отмечу, после ввода наших войск в течение года-полутора никаких боевых действий с нашим участием не проводилось, несмотря на высокую активность полевых командиров в местах дислокации наших войск.
— Как вам кажется, учитывался ли мусульманский фактор при отправке солдат в Афганистан?
— Нет. Дело в том, что здесь в данном случае играл фактор того, что 40 процентов коренного населения афганцев — этнические таджики. Их язык абсолютно идентичен языку таджиков, проживавших в Таджикистане. Командование воинских частей относилось к представителям народов Средней Азии как к потенциальным переводчикам и обеспечивалось их общение с местным населением.
Вторая мощная национальная прослойка — пуштуны.
Да, для свержения Амина создавался специальный «мусульманский батальон». Этот батальон действительно был создан в рамках войск специального назначения Главного разведывательного управления за год до ввода наших войск. После штурма дворца Амина и его уничтожения солдаты батальона были награждены и уволены с военной службы. В нем все, начиная от командира батальона и заканчивая рядовыми, были представителями Татарстана, Башкортостана, Таджикистана, Узбекистана, Казахстана. В Татарстане продолжают проживать выходцы из этого батальона.
— Давайте поговорим о тех, кто бился. Верны ли цифры погибших, на ваш взгляд?
Все, начиная от командира батальона и заканчивая рядовыми, были представителями из Татарстана, Башкортостана, Таджикистана, Узбекистана, Казахстана
— В принципе, учет потерь в Афганистане, насколько я знаю, был поставлен очень хорошо. Их не скрывали. Было правило: убитый должен вернуться в часть.
Я вам могу сказать откровенно, основная часть наших потерь — это результат собственной личной беспечности бойцов и отцов-командиров. Непосредственно в боевых действиях потери были очень минимальные. Командование прилагало огромные усилия, чтобы их вообще не было. Афганистан — это первый вооруженный конфликт нашей страны, в котором огромное внимание уделили солдатам. Тогда впервые все военнослужащие были одеты в бронежилеты.
Эти бронежилеты очень здорово спасли жизнь многим солдатам и офицерам. Но дело в том, что он тяжелый и в жарком климате требуется достаточно высокая физподготовка, чтобы носить на себе до 12 килограммов дополнительного веса. Что в этой ситуации делал солдат? Он просто вытаскивал броневые элементы. Внешне вроде бы из далека одет, но на самом деле, на нем муляж. Естественно, рядом звучит выстрел или раздается разрыв гранаты, и человек из-за разгильдяйства уезжал на Родину, превращаясь в «груз 200».
Скажем так, в местах постоянной дислокации наших войск, вплоть до района Кандагара (это вообще специфическое место, там было, ну, очень жарко во всех смыслах) происходили такие случаи, что заставы, находившиеся в окружении афганских населенных пунктов, жили достаточно спокойно.
Периодически командиры застав ругали их и спрашивали, почему они не наносят артиллерийские и прочие удары по целям, которые спускает пункт боевого управления бригады. Лейтенант честно отвечал: «Зачем мне туда стрелять, товарищ командир, если после этого духи превращают мою заставу в Брестскую крепость? Начинается обстрел из всех видов оружия. Мне же не хочется терять бойцов. Мне за потерю попадет больше, нежели я не скажу артиллеристам открыть огонь». Это вот такая правда той жизни.
— Каким вы сейчас видите будущее Афганистана в ближайшие два года, учитывая, что там происходит?
Основная часть наших потерь — это результат собственной личной беспечности бойцов и отцов-командиров. Непосредственно в боевых действиях потери были очень минимальные.
— Ветераны специальных войск сейчас ездят в военный туризм по местам боевой славы в Афганистане. Вы можете себе это представить? Я в прошлом году встречался с этими людьми. Они рассказывали, как устанавливали мемориальные доски в Панджшерское ущелье.
Это было очень кровавое место.
Его контролировал так называемый «Панджшерский лев» — Ахмадшах Масуд. Он этнический таджик, закончил Кабульский политех и у него был позывной «Инженер». В конечном итоге мы и с ним договорились при выводе наших войск.
И значит, туда ветераны ездили прибивать на скалы мемориальные таблички. Их в этих поездках сопровождали бывшие моджахеды, с которыми они прежде воевали. Рассказывали, что встретились с американским патрулем и тот был очень удивлен, увидев русских там. В процессе общения наши бывшие враги рассказывали, какими они были дураками, что воевали с нами вместо того, чтобы открыть глаза и реально посмотреть, с чем мы пришли. Они убедились, что пребывание американцев на территории Афганистана только осложнило все политические и социальные проблемы. А что там будет через несколько лет, я уже и сказать не смогу.
— Как вы воспринимаете то, как российские СМИ и власти преподносят тематику Афганистана сейчас?
— Может быть, даже сейчас в связи с последними заявлениями руководства страны и, в первую очередь, президента, вопрос повышения значимости и воспитания патриотизма на военных примерах нашей истории несколько изменил отношение.
В первую очередь, отношение бюрократии к ветеранам боевых действий.
— В каком плане?
— Более терпимо начали относиться. Уже нет заявлений: «Государство вам ничего не должно, мы вас туда не посылали». Во всяком случае в Татарстане, я обратил внимание, появилась генерация ветеранов чеченской войны. Появились ребята, вернувшиеся из Сирии, которые воевали в частных военно-охранных компаниях. Сейчас очень серьезно стоит вопрос о пересмотре закона о ветеранах. Все те льготы, которые были озвучены первоначально, в настоящее время очень здорово усечены.
— Вы сказали, что это в первую очередь. А во вторую?
Все те льготы, которые были озвучены первоначально, в настоящее время очень здорово усечены
— А во-вторых, назрела необходимость создания государственной структуры в ранге министерства по делам военных ветеранов и участников боевых действий.
— Почему?
— Вы представляете, в каких вооруженных конфликтах мы принимали только официальное участие в период с 1945 года по настоящее время? А вы можете представить, что Афганистан — не самая кровавая бойня? У нас есть Ангола, которая началась раньше Афганистана на четыре года и которая закончилась в 1995 году.
То есть, уже в новой России. Есть Сирия, Вьетнам, Эфиопия, Сомали, Мозамбик. Только через Афганистан прошло порядка трех миллионов человек за десять лет. Это все участники боевых действий.
То есть, в настоящее время существующая бюрократия выхолостила из закона «О ветеранах» всё, что раньше было. Да, было тоже не очень много и не хорошо. Закон «О монетизации льгот» окончательно «добил» и отменил половину действующих льгот, которые принимались еще в Союзе. Мне рассказывали о положении ветеранов в Израиле, Америке, в других странах. Мы рядом не стоим.
У нас вот существует право на бесплатное и внеочередное медицинское обслуживание. А вы зайдите в любую поликлинику. Раньше висели объявления, что участники ВОВ обслуживаются без очереди. Но участников ВОВ теперь уже нет ходячих. А участников боевых действий очень много. На деле через Афганистан прошло три миллиона человек за десять лет. Они законно получили статус военнослужащих. Но жилья нет, медобслуживание на нуле. Единственное, что есть — бренчание железом внутри себя и на пиджаке.
— Какие льготы сейчас вообще есть? Я понимаю, что речь не идет о машинах и квартирах.
Да вы что, какие квартиры и машины? Мне рассказывали о положении ветеранов в Израиле, Америке, в других странах. Мы рядом не стоим. Жилья нет, медобслуживание на нуле.
— Да вы что, какие квартиры и машины? У нас есть право на бесплатную установку телефона, например. А кто им пользуется? Для инвалидов первой и второй группы скидка в 50 процентов за квартплату, газ. Сейчас тихо-тихо, к примеру, по Афганистану и предыдущим боевым конфликтам ветераны становятся пенсионерами. Я тоже пенсионер, инвалид второй группы по войне. Я, конечно, не жалуюсь. Я стараюсь в меру своих сил и возможностей оказывать помощь, содействие молодым ветеранам.
Официально наши власти могут говорить всё что угодно, но исполнение этих заявлений на нуле. Как говорят в Персии: «От того, что говоришь халва-халва, во рту слаще не становится». Поэтому все заявления относительно улучшения, заботы продолжают оставаться пустым звуком.
— Три десятилетия назад вы воевали в Афганистане. Сейчас, спустя 30 лет, войн на земле меньше не стало. Каким вы видите будущее России и будущее мира еще через 30 лет?
— Понимаете, существующая волна патриотизма поддерживается искусственно. Ветераны Афганистана, Чечни сейчас с начала февраля ходят по школам, активно участвуют в акциях, проводят уроки патриотизма и так далее. Ну вот, они ходят, многие уже пенсионеры, рассказывают о любви к Родине, подвигах. А мальчишки, которые их слушают, в действительности сталкиваются с другой ситуацией. Это поколение прагматиков, и они умеют считать. Когда одно и то же говорят и не подкрепляют это делами, складывается весьма своеобразная перспектива.
Менять нужно только одно: решительно обозначать, что человек, который находился в зоне боевых действий, обладает особым устройством психики, как и человек, который впервые в своей жизни нажал на спусковой крючок, который стрелял, резал, убивал. Нужна реабилитация таких людей.
Ее как не было, так и нет.
Существующая волна патриотизма поддерживается искусственно
Это человек, которого государство поощряло за умение качественно лишать жизни противника. И после всего этого человек возвращается в гражданское общество. Вопрос реабилитации ребятишек 18-ти лет не стоит. А при нынешнем инфантилизме молодежи в 18 лет он еще ребенок. В те времена в этом возрасте человек видел труп своего убитого товарища, его вспоротый живот и должен был воевать дальше, а после этого еще как-то жить. Я не буду продолжать. Мне сложно представить, что будет через 30 лет при нынешней молодежи. Тогда тоже было сложно представить, что будет при тех условиях.
— Сейчас эти мальчишки, о которых вы говорите, так же идут на войну, но наемниками в той же самой Сирии, Украине. Они же за что-то воюют.
— Они воюют за деньги.
— У вас есть знакомые, которые реально получали там деньги?
— Есть.
— О каких суммах примерно идет речь?
— В нынешнее время всё это покрыто мраком.
Я скажу так, ребята на фоне того, что творится у нас внутри страны, получают возможность сделать средней глубины вдох.
— С одной стороны люди, которые получают деньги за умение убивать других людей и молчать об этом. С другой — рассказы о патриотизме школьникам.
Человек в свои 18 лет видел труп своего убитого товарища, его вспоротый живот и должен был воевать дальше, а после этого еще как-то жить
— Я знаю, что в настоящее время ЧВКО — это одна из форм решения проблем в местных политических конфликтах без своего официального участия. Этот опыт уже давно отработан у наших партнеров.
— Кого вы имеете в виду?
— Некоторые любят называть наших заклятых друзей партнерами. Эта система у них очень давно работает и стала классической. Наши только начали пробовать себя в этом деле. Проблем много, попытки предпринимаются, от них никуда не денешься, это стало уже международной практикой. Нами эта практика пока осваивается своеобразно, как и эпоха капитализма с человеческим лицом.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
тысяч человек стали перемещенными лицами в результате боевых действий на юге Афганистана |
Также сообщается, что 200 человек были убиты или ранены.
Поскольку тысячи семей спасаются бегством от боевых действий в Гельменде, Талибан и ANSF призвали принять все возможные меры для защиты гражданского населения, в т.ч. безопасные тропы для желающих покинуть территорию. Команды ООН работают над проверкой сообщений о несчастных случаях и выступают со сторонами, чтобы остановить любой ущерб гражданскому населению. # Афганистан
— Новости МООНСА (@UNAMAnews) 13 октября 2020 г.
Согласно оперативному обновлению, опубликованному во вторник Управлением ООН по координации гуманитарной деятельности (УКГВ), пострадали несколько районов Гильменда, в том числе районы вблизи столицы провинции Лашкаргах, а также части соседней провинции Кандагар.
Автомагистраль между Лашкаргахом и Кандагаром — вторым по величине городом Афганистана — была недоступна из-за наличия самодельных взрывных устройств (СВУ), добавлено в обновлении.
«Защитите мирных жителей»
Между тем Миссия ООН по содействию стране (МООНСА) призвала Талибан и Афганские национальные силы безопасности (АНСБ) «принять все возможные меры для защиты гражданского населения».
В сообщении, опубликованном на официальном аккаунте в Твиттере, Миссия ООН также призвала их предоставить безопасные пути для тех, кто хочет покинуть этот район.
Проблемы оценки
Согласно обновленной информации УКГВ по гуманитарным вопросам, с понедельника две гуманитарные группы работали в районах перемещенных лиц для оценки потребностей и на данный момент проверили около 500 внутренне перемещенных лиц, некоторым из которых может потребоваться немедленная еда, вода и временные помещения для проживания .
Местные власти сообщили, что около 35 000 человек — около 5 000 домашних хозяйств — могли быть перемещены, а медицинские учреждения сообщили о сотнях раненых.
Однако проверка цифр и оценка ситуации были затруднены из-за перебоев в электроснабжении и телекоммуникациях в пострадавших районах.
В ответ на это гуманитарные работники поставляют продукты питания и непродовольственные товары, а партнеры по здравоохранению предоставляют наборы для лечения травм до 10 000 человек на три месяца, чтобы удовлетворить потребности в травмах.
Другие партнеры мобилизуются для удовлетворения потребностей после эскалации насилия.
Flash Update 6 — Боевые действия, перемещение и жертвы среди гражданского населения в Южном Афганистане (1 ноября 2020 г.) — Афганистан
ОСНОВНЫЕ МОМЕНТЫ
• Тяжелые бои продолжаются на юге Афганистана в провинциях Гильменд, Кандагар и Урузган, от которых пострадали тысячи человек.
• Группы по оценке продолжают свою работу по оценке гуманитарных последствий ситуации. На сегодняшний день подтверждено 11 663 ВПЛ в Гильменде, и тысячи людей считаются перемещенными в провинциях Кандагар и Урузган, оценка продолжается.
ОБЗОР СИТУАЦИИ:
Гильменд
Боевые действия, начавшиеся 11 октября между Афганскими национальными силами безопасности (ANSF) и негосударственной вооруженной группой (NSAG), продолжаются более двух недель возле города Лашкаргах в провинции Гильменд.Ситуация с безопасностью в этом районе остается нестабильной. 31 октября в нескольких районах прошли боевые действия. Как сообщается, в субботу боевые действия продолжились в Бабадже и Башаране в Лашкаргахском районе Лашкаргах, Чаханджире в районе Над-и-Али и в районе Нава-и-Баракзай. Сообщалось также о боевых действиях в Нахр-э-Сарадже по маршруту 601 — важному маршруту, соединяющему Лашкаргах в Гильменде с городом Кандагар на востоке.
Самодельные взрывные устройства, установленные на основных дорогах, по-прежнему затрудняют движение, при этом, как сообщается, дополнительные устройства размещены вдоль дороги Лашкаргах — Нава-э-Баракзай.Шоссе Лашкаргах — Кандагар и дороги, соединяющие Лашкаргах с Нава-э-Баракзай, Над-и-Али / Марджа и Нахр-и-Сарадж, также остаются закрытыми для гражданского населения из-за опасности, исходящей от СВУ, наличия контрольно-пропускных пунктов NSAG и физический ущерб инфраструктуре, такой как водопропускные трубы. Однако люди продолжают использовать другие маршруты в районах, контролируемых NSAG.
Кандагар
Согласно сообщениям, полученным 27 октября, боевые действия между ANSF и NSAG продолжают распространяться на провинцию Кандагар, поскольку NSAG, как сообщается, вошла в районы Аргандаб, Панджвай и Жарай.Кроме того, в этом районе продолжаются боевые действия и авиаудары. Ключевые дороги, соединяющие город Кандагар с Аргандабом, Панджвайем и Жареем, закрыты из-за наличия СВУ и физического повреждения инфраструктуры, такой как водопропускные трубы, однако люди используют другие маршруты для передвижения. Кроме того, сообщалось, что в некоторых случаях NSAG разрешала передвижение гражданских лиц только по важным причинам.
Урузган
Ситуация с безопасностью в Урузгане остается нестабильной: 28 октября сообщалось о боевых действиях в районах Дехравуд и Гизаб.По состоянию на 31 октября боевые действия продолжались, за последние несколько дней было нанесено несколько военных операций и авиаударов.
Ключевые маршруты в районы Дехравуд и Гизаб были недоступны для гражданского населения из-за наличия СВУ и разрушенных водопропускных труб. Однако люди продолжают использовать другие маршруты в районах, контролируемых NSAG.
Стратегическая глупость и последствия непрекращающейся войны Америки в Афганистане
Если недавняя статья, опубликованная Институтом современной войны в Вест-Пойнте, «Не позволяйте Кабулу 2020 выглядеть как Сайгон 1975: опасности осажденного вывода войск из Афганистана», отражает преобладающие американские взгляды на военную стратегию, то это долгое время. способ объяснить, почему Соединенные Штаты проиграли войну в Афганистане.
Авторы верно поняли предпосылку относительно опасностей, связанных с резким отказом от наркотиков, но, неверно поняв все основы, они предлагают все неправильные решения.
Статья начинается с громкой фразы, что «вывод войск США / НАТО должен осуществляться ответственно, чтобы сохранить с трудом заработанные достижения в таких вопросах, как гражданские свободы и права женщин, достигнутые за последние восемнадцать лет».
Нет. Любой, кто провел какое-либо время в Афганистане за пределами штаб-квартиры или огороженного объекта, должен знать, что это не веская причина для сохранения военного присутствия в Афганистане, потому что это просто не в наших силах. установить или поддерживать.
Надлежащая стратегия выхода — это процесс перекладывания бремени таким образом, чтобы защитить жизненно важные интересы США, в то же время не позволяя противникам США неправомерно извлекать выгоду из ухода.
Подобно военным лидерам и политикам на протяжении почти двух десятилетий и через несколько администраций, авторы не могут обратиться или даже определить истинную природу войны в Афганистане.
Из этого упущения проистекают все неверные толкования нынешней ситуации и ошибочные рецепты на будущее — в первую очередь рекомендация о продолжении национального строительства.
Давно пора проверить реальность.
Во-первых, конфликт в Афганистане — это не повстанческое движение.
Это прокси-война, которую Пакистан ведет против Афганистана и Соединенных Штатов. Это похоже на использование Пакистаном доверенных лиц террористов против Индии в Кашмире.
Пакистан всегда рассматривал Афганистан как государство-клиент и буфер безопасности от того, что он считает потенциальным окружением Индии, а также как плацдарм для распространения своего влияния на богатые ресурсами районы Центральной Азии.
Американская стратегия борьбы с повстанцами никогда не была успешной, пока Пакистан в значительной степени контролировал снабжение наших войск в Афганистане, не имеющем выхода к морю, и регулировал оперативный темп через свою марионеточную армию, Талибан, который поддерживал обширную инфраструктуру набора, обучения и финансовой поддержки внутри Пакистана , все из которых невосприимчивы к атакам.
Во-вторых, Пакистан никогда не был союзником Соединенных Штатов, а был двуличным партнером, преследующим свои собственные интересы в координации со своим истинным союзником, Китаем, при этом мы щедро финансируем.
Нигде амбиции Китая не были сформулированы более четко и публично, чем в статье China Daily в июне 2018 года бывшего пакистанского дипломата Замира Ахмеда Авана, который работает на контролируемый Пекином Центр Китая и глобализации [комментарии добавлены].
Новые [китайские] инициативы по установлению мира в Афганистане приветствуются, и они могут изменить сценарий во всем регионе. . . . Я считаю, что американские аналитические центры и руководство, особенно военное руководство, уже осознали, что в этой войне невозможно выиграть.Единственный вариант — отказ, чем раньше, тем лучше.
Пакистан может сыграть жизненно важную роль в устойчивом урегулировании афганского конфликта [контролируя Афганистан как государство-клиент]. Полный вывод войск и решение под руководством афганцев [талибов] — единственный постоянный выход. Пакистан может облегчить почетный и безопасный проход для вывода американских войск.
Мир в Афганистане позволит вести экономическую деятельность между Центральной Азией, Россией, Китаем и Аравийским морем.
. . . Это может изменить судьбу всего региона.Китайские проекты, такие как инициатива «Один пояс, один путь» и цели Шанхайской организации сотрудничества [ШОС]. . . . На недавний саммит ШОС президент Афганистана был приглашен в качестве гостя и наблюдателя. Надеюсь, скоро страна присоединится к ШОС. Китайско-пакистанский экономический коридор также может быть расширен в ближайшем будущем в интересах Афганистана, если будет мир.
. . . Это может изменить судьбу всего региона.Китайские проекты, такие как инициатива «Один пояс, один путь» и цели Шанхайской организации сотрудничества [ШОС]. . . . На недавний саммит ШОС президент Афганистана был приглашен в качестве гостя и наблюдателя. Надеюсь, скоро страна присоединится к ШОС. Китайско-пакистанский экономический коридор также может быть расширен в ближайшем будущем в интересах Афганистана, если будет мир.С тех пор, как эта статья была опубликована, Китай предложил распространить CPEC на Афганистан; Китай построит военный объект и отправит китайские войска в Афганистан; Афганские военнослужащие пройдут обучение в Китае; а члены афганского парламента рекомендовали отменить Двустороннее соглашение о безопасности между Соединенными Штатами и Афганистаном, предположительно для замены более тесных связей в области безопасности с Китаем.
В конечном счете, самым грозным противником Америки в Южной Азии будет Китай, на котором следует сосредоточить свое будущее стратегическое планирование США.
Китай стремится к мировому господству. Одним из средств достижения этой цели является Инициатива « Один пояс, один путь » (BRI), совокупность инфраструктурных проектов и сеть коммерческих соглашений в 152 странах, призванных напрямую связать весь мир с китайской экономикой посредством взаимосвязанных наземных и морских маршрутов.
Одним из элементов BRI является Китайско-пакистанский экономический коридор (CPEC), проект инфраструктуры и развития, основу которого составляет транспортная сеть, соединяющая Китай с пакистанскими морскими портами Гвадар и Карачи, расположенными на Аравийском море
Гарантом такого подхода «мягкой силы» является жесткая сила китайской военной экспансии.
Китай планирует создать военно-морские и военно-воздушные базы в Аравийском море в пределах легкой досягаемости от стратегически важного Ормузского пролива в устье Персидского залива. Этот военный объект дополнит уже действующую военно-морскую базу Китая в Джибути, расположенную в другом стратегическом узком месте, на входе в Красное море и Суэцкий канал.
С одобрения или участия США или без них Китай намеревается включить Афганистан в CPEC и разрабатывать неиспользованные афганские минеральные ресурсы на сумму около 3 триллионов долларов.
Дикой картой в этом сценарии является исламистский экстремизм, истинным эпицентром которого является Пакистан, а не Афганистан.
Исламистская воинственность уже давно является элементом внешней и внутренней политики Пакистана. Таким образом, любая угроза ядерному арсеналу Пакистана со стороны этих группировок в значительной степени создается ими самими.
Еще в 1950-х годах Пакистан начал вводить в Афганистан исламистов, связанных с его партией «Джамаат-и-ислами».
В 1974 году тогдашний премьер-министр Зульфикар Али Бхутто создал ячейку в Межведомственном разведывательном управлении Пакистана (ISI), чтобы начать управлять диссидентскими исламистами в Афганистане.
При президенте Зия уль-Хаке (1977–1988) Пакистан проводил политику агрессивной «исламизации» с распространением религиозных школ и религиозных политических партий, что привело к тому, что общество стало еще более радикальным и нетерпимым.
Был подавлен этнический сепаратизм, и исламистские боевики оказались полезными доверенными лицами пакистанских вооруженных сил.
Одним из источников нынешней дилеммы Америки в Афганистане была неспособность администрации Рейгана позволить Центральному разведывательному управлению слепо передавать финансирование моджахедов пакистанской разведке ISI, которая перенаправляла американские деньги и оружие не афганским националистам, таким как Ахмад Шах Масуд, а в интересах Пакистанские исламисты, такие как Гульбеддин Хекматияр и Джалалуддин Хаккани.
Неоспоримый факт, что талибы были созданы ISI, начиная с 1994 года, как средство вмешательства в гражданскую войну в Афганистане, чтобы повлиять на ее исход в пользу национальных интересов Пакистана.
С момента своего основания ISI и пакистанские вооруженные силы никогда не прекращали оказывать финансовую, материально-техническую и военную поддержку Талибану. Уловка, лежащая в основе пакистанской политики, была очевидна уже в первые дни войны в Афганистане.
Десятки тысяч медресе, многие из которых являются неофициальными, стали плодотворным источником вербовки не только для талибов, но и для других базирующихся в Пакистане групп боевиков, таких как Джайш-и-Мохаммед и Лашкар-и-Тайба, ответственных за нападения. против Индии.
Вопреки предположению авторов, было бы безрассудно вливать в регион все большую международную финансовую поддержку, финансируемую в основном из Соединенных Штатов, — подход, который пойдет только на пользу нашим противникам.
Как раз наоборот нужно. Необходимо оказать финансовое давление на Пакистан в связи с его продолжающейся поддержкой терроризма, и необходимо предпринять шаги для предотвращения экономической и военной экспансии Китая в регионе, включая более тесное сотрудничество с Индией.
Единственный козырь Соединенных Штатов на мирных переговорах — это наше присутствие в Афганистане. Аргумент «присутствия» явно несостоятельный. В период с настоящего момента и до начала вывода войск США должны определить новые формы рычагов воздействия в краткосрочной перспективе, чтобы укрепить нашу позицию на переговорах, а в долгосрочной перспективе — в качестве основы для новой южноазиатской стратегии.
Лоуренс Селлин, доктор философии, полковник резерва армии США в отставке, обученный арабскому и курдскому языкам, специалист по командованию и управлению ИТ и предметам кибербезопасности, ветеран Афганистана, Ирака и Африки.Он получает письмо по адресу [email protected].
Выраженные взгляды принадлежат автору и не отражают официальную позицию Военной академии США, Министерства армии или Министерства обороны.
Больше говорят, что США проиграли, чем преуспели в войне в Афганистане
Военнослужащие США прибывают в лагерь Бост 11 сентября 2017 года в провинции Гильменд, Афганистан. В то время в провинции было размещено около 300 морских пехотинцев для обучения, консультирования и оказания помощи местным силам безопасности Афганистана.(Эндрю Реннайзен / Getty Images) Спустя семнадцать лет военной миссии США в Афганистане американцы по-прежнему пессимистично оценивают усилия США в этой стране. По данным нового исследования Pew Research Center, около половины взрослых (49%) утверждают, что Соединенные Штаты в основном не смогли достичь своих целей, а около трети (35%) заявили, что в основном преуспели.
Еще 16% говорят, что не знают, добились ли США успеха или нет.
В опросах, проведенных в 2014 и 2015 годах, мнения о миссии также были скорее отрицательными, чем положительными.В период с 2009 по 2011 год на вопрос, добьется ли США успеха или не удастся достичь своих целей, большинство ответили, что США добьются успеха.
Согласно новому опросу, проведенному 18-24 сентября среди 1754 взрослых,республиканцев более оптимистичны, чем демократы, в отношении того, что миссия США в Афганистане преуспела в достижении своих целей. Около половины республиканцев и независимых республиканцев (48%) говорят, что США добились успеха, по сравнению с примерно тремя из десяти демократов и независимых демократов (28%).
Три года назад, во время президентства Барака Обамы, пристрастные мнения были почти противоположными: 42% демократов заявили, что США добились успеха, по сравнению с 29% республиканцев.
По мере того, как первоначальное решение о применении военной силы в Афганистане становится все более отдаленным, общественное мнение разделилось по поводу того, было ли это решение правильным или неправильным.
Сегодня 45% считают, что США приняли правильное решение, применив военную силу, а 39% считают, что это было неправильное решение.
Доля американцев, считающих, что первоначальное решение было правильным, со временем снизилась.В 2006 году 69% сказали, что это правильное решение, а 20% сказали, что это неправильное решение. (По другому вопросу, заданному в начале 2002 года, через несколько месяцев после начала войны, 83% американцев заявили, что одобряют военную кампанию под руководством США против талибов и «Аль-Каиды» в Афганистане.)
республиканцев последовательно выражали большую поддержку, чем демократы, решению применить силу в Афганистане (а также в Ираке), хотя за последнее десятилетие поддержка обеих партий упала.Около двух третей республиканцев и сторонников республиканцев (66%) сейчас считают, что применение силы в Афганистане было правильным. Лишь около трети демократов и сторонников демократов (31%) говорят то же самое. Около половины демократов (53%) считают, что это неправильное решение, по сравнению с 21% республиканцев.