Содержание

афганская война глазами солдат: Общество: Россия: Lenta.ru

Сорок лет назад, 25 декабря 1979 года, СССР начал вводить войска в Афганистан. Предполагалось, что это будет молниеносная операция помощи дружественному режиму, однако война растянулась на десять лет. Ее называют одной из причин развала Советского Союза; через Кабул, Кандагар, Пули-Хумри, Панджшерское ущелье прошли около ста тысяч советских солдат, от 15 до 26 тысяч погибли. К годовщине начала ввода войск «Лента.ру» публикует монологи солдат и офицеров, воевавших в Афгане.

Алексей, Новосибирск:

Ни в Афгане, ни после я не встречал воинской части, находившейся в таких боевых условиях и при этом чуть ли не еженедельно подвергающейся обстрелам, и при всем при этом готовой выполнить любую поставленную перед ней задачу. Во время встреч на различных мероприятиях с ребятами, прошедшими дорогами Афгана, услышав в ответ на вопрос «Где служил?» — «Руха, Панджшер», они, как правило, выдавали такие тирады: «Нас Рухой пугали, мол, любой „залет“ — и поедете в Панджшер на воспитание». Вот такое мнение бытовало в ограниченном контингенте о нашем «бессмертном» рухинском гарнизоне!

Полк вошел в историю афганской войны как часть, понесшая самые большие потери в Панджшерской операции весной 1984 года. Наша часть (несмотря на то что находилась вдалеке от взора командования 108 МСД, и награды зачастую просто по какой-то нелепой сложившейся традиции с трудом доставались личному составу полка) тем не менее дала стране реальных героев Советского Союза В. Гринчака и А. Шахворостова. Невзирая на условия, в которых жил полк, мы честно выполняли свой долг. Пусть это звучит немного пафосно, но это так.

Да простят меня ребята-саперы, если я поведаю о минной войне в Афганистане без свойственного им профессионализма. Попытаюсь доступным языком объяснить, что за устройства использовали моджахеды в этой необъявленной десятилетней войне.

Как мне рассказывали наши полковые саперы, многие мины итальянского производства были пневматического действия — то есть проезжала одна машина по мине, мина, соответственно, получала один уровень подкачки, затем вторая — еще один уровень, а вот третья или, скажем, шестая машина в колонне попадала под срабатывание взрывного механизма мины. Иначе говоря, механизм приводился в действие вот этим так называемым «подкачиванием», происходившим за счет нажатия колеса гусеницы нашей техники, и когда уровень доходил до критической точки — происходил взрыв.

Соответственно, когда в колонне, где до начала движения щупом был проверен каждый метр маршрута, происходил подрыв, это вызывало удивление и множество вопросов к саперам. Повторюсь, что, как мне объяснили саперы, по такой мине можно было проехать, если колесо машины не покрывало 3/4 площади мины, то есть проехал по ней, по 2/4 ее площади, — все равно, а вот следующая единица техники может запросто подорваться. Именно минная война принесла нам в Афганистане большое количество изувеченных ребят, особенно в Панджшерском ущелье.

Алексей Поспелов, 58 лет, служил в рембате с 1984-го по 1985 год, дважды ранен:

Честно говоря, все это уже стирается из памяти, только снится сейчас. Жара, пыль, болезни. У меня было осколочное ранение в голову и в ногу. Плюс к этому был тиф, паратиф, малярия и какая-то лихорадка. И гепатит. Болели гепатитом многие, процентов 90, если не больше.

Меня после распределения в 1982 году направили в Германию. Там я прослужил год и восемь месяцев, еще не женился к тому времени. Пришла разнарядка в Афганистан, меня вызвал командир и говорит: «Ты у нас единственный в батальоне холостой, неженатый. Как смотришь на это?»

Я говорю: «Командир, куда родина прикажет — туда и поеду». Он отвечает: «Тогда пиши рапорт». Я написал рапорт и поехал.

Сразу с пересылки мне дали направление в 58-ю бригаду матобеспечения, в населенный пункт Пули-Хумри, в 280 километрах от Кабула на север через перевал Саланг. Там я попал в рембат командиром ремонтно-восстановительного взвода. Скажешь, непыльная работа? Ну, а кто же технику с поля боя эвакуировал? И отстреливаться приходилось, конечно, не раз.

Я вспоминаю это время очень тепло, несмотря на все неприятности и трудности. У нас там люди разделились на тварей и нормальных — но это, наверное, всегда так бывает.

Вот, например, в 1986 году я получил направление в Забайкалье. Должен был в Венгрию ехать, но ротный мне всю жизнь испортил, перечеркнул, перековеркал.

К нам должен был начальник тыла приехать с инспекцией, и у нас решили в бане закопать треть от большой железнодорожной цистерны под нефть. А я в этот день как раз сменился с наряда, где-то часов в шесть. Вечернее построение, и ротный говорит Мироненко и еще одному парню: «Давайте быстро в баню».

Баня — это большая вырытая в земле яма, обложенная снарядными ящиками, заштукатуренная, приведенная в порядок. Там стояла здоровая чугунная труба — «поларис», как мы ее называли, в которую капала солярка, и она разогревалась добела. Она была обложена галькой. И там все парились. До того момента, как привезли эту цистерну, в холодную воду ныряли в резервный резиновый резервуар, двадцатипятикубовый.

И тут комбату приспичило закопать цистерну, чтобы прямо не выходя из бани можно было купаться в холодненькой. Все сделали, но у ротного появилась идея скрутить по ее краю трубу, наделать в ней дырок, чтобы фонтанчики были, и обеспечить таким образом подачу воды. Чтобы идиллия была — показать начальству: глядите, у нас все хорошо!

Но по времени это сделать не успевали. Ребята неделю этим занимались, практически не спали. А Мироненко, сварщик, был в моем взводе. На построении он из строя выходит ко мне и говорит: «Товарищ лейтенант, дайте мне хоть поспать, меня клинит!» Но ротный кричит Мироненко: «А ты что тут делаешь? А ну в баню, заканчивай все давай!»

Как потом оказалось, Мироненко спустился на дно этой емкости, заснул и случайно затушил газовую горелку, которая продолжала работать. В этот момент его напарник, почувствовавший запах ацетилена от автогена, кричит ему туда: «Мирон, ты чего там делаешь, уснул? Ты не спи, я пойду баллон кислородный поменяю». И не перекрыл ацетилен. А Мироненко спросонья нашаривает в кармане коробок и чиркает спичкой. Понимаешь, какой объем взрывчатого вещества к тому времени там скопился? Разворотило все к чертовой матери.

Бахнуло, наверное, часов в 12. На следующий день начали разбор: чей подчиненный, кто дал команду… И ротный тут же все спихнул на меня — мол, это его подчиненный. И началось. Меня сразу же на гауптвахту засадили. Я на ней суток десять просидел, похудел на 18 килограммов. Камера была метр на метр, а в высоту — метр шестьдесят. Вот так я все это время сидел и почти не спал. А в углу камеры стоял такой же «поларис» и разогревался. Фактически я был вдавлен в стенку. Это ужасно — по-моему, даже фашисты такого не придумывали.

Когда было партсобрание, меня исключили из партии за ненадлежащий контроль над личным составом. Прокуратура на меня уголовное дело завела. Но всех опросили и выяснили, что я, наоборот, пытался не дать этому парню пойти работать, и, пополоскав меня, дело закрыли. Хрен бы с этим начальником тыла, купался бы в этой резиновой емкости, ничего страшного. Но ротному приспичило рвануть задницу, чтобы капитана получить…

А так — не только негатив был. Хорошие нормальные люди там как братья были. Некоторые афганцы, пуштуны, лучше к нам относились, чем многие наши командиры. Люди другие были. Там, в экстремальной обстановке, совершенно по-другому все воспринимается. Тот, с кем ты сейчас чай пьешь, возможно, через день-два тебе жизнь спасет. Или ты ему.

Но сейчас туда, конечно, ни за что бы не поехал. Бешеные деньги, которые там крутились, никому добра не принесли. Со мной несколько человек были, которые, я знаю, наркотой торговали. Бывает, попадут в БМП из гранатомета, от бойца фарш остается — ничего практически. Цинковый гроб отправлять вроде надо. И в этих гробах везли героин в Союз. Я не могу этого утверждать точно, но знакомые офицеры об этом много раз рассказывали, и в том, что это было, уверен на 99,9 (в периоде) процентов.

Там очень много грязи было. А я был идеалистом. Когда меня выгнали из партии, я стреляться собирался, не поверишь. Это я сейчас понимаю, какой был дурак, я воспитан так был. Мой отец всю жизнь был коммунистом, оба деда в Великую Отечественную были… Я сейчас понимаю, что это шоры были идеологические, нельзя было так думать.

В 90-е, когда Ельцин встал у власти, я написал заявление и сам вышел из партии. Ее разогнали через год или около того. Сказал в парткоме: я с вами ничего общего не хочу иметь. Почему? Да просто разложилось все, поменялось. Самым главным для людей стали деньги. У народной собственности появились хозяева. Нас просто очень долго обманывали. А может, и сейчас обманывают.

Юрий Жданов, майор мотострелковых войск, служил в Афганистане в 1988 году:

Я в 1980 году служил в Забайкалье лейтенантом, и там всеобщий порыв был: давай, мол, ребята, туда, в Афган! И все написали рапорты. Все мы — господа офицеры (которые тогда еще господами не назывались), так и так, изъявляем желание. Но тогда все эти рапорты положили под сукно.

Потом я поехал служить в Таманскую дивизию командиром батальона. Служил, служил, вроде хороший батальон, а потом, во второй половине 80-х, не пойми что твориться стало. Написал рапорт по новой — мол, хочу в Афган. Ну и поехал.

В наш полк специально прилетали вертушки из штаба армии за хлебом и за самогончиком. Гнали прекрасно — на чистейшей горной воде. Бывало, водку привозили из Союза, но это редкость была. Но не только из Союза водкой торговали, в дуканах можно было паленую купить, да и какую угодно. Я имел доступ к лучшему техническому спирту, который по службе ГСМ шел. Пили все — не так, конечно, чтобы все в перепитом состоянии были. Но пить — пили, и пили много.

Я в режимной зоне Баграма, будучи замкомандира полка, курировал вопросы тех подразделений, которые от полка там стояли: третий батальон, зенитно-ракетная батарея, третья артиллерийская батарея и батальон на трассе. Поскольку я находился близко от штаба дивизии, комдив Барынкин привлек меня к работе с местными, поставил мне задачу: мол, посмотри-послушай, чем они там дышат. И я на его совещаниях по этому вопросу присутствовал. Получить информацию о них иначе как вращаясь в их среде было никак невозможно. Вот этим я и занимался.

С «зелеными» — солдатами Наджибуллы, которые за нас воевали, — тоже приходилось работать. Ездили, с местными общались — есть фотографии, когда мы приезжаем, вокруг бородатые стоят, а мы броней идем — колонной. А они там со всякими «хренями и менями» в боевые действия не вступили, склонили на переговоры — тоже показывали свою силу.

Я таджиков-солдатиков из третьего батальона взял и туда, в совмещенный командный пункт, который в Баграме был, где их штаб находился, чтобы они с местными поговорили. На первый день послал одного, на второй — другого. Я специально с собой таджиков взял, причем не простых, а которые на фарси говорили, — большинство афганцев общается на этом наречии.

Один из этих моих солдатиков рассказывал, что они попытались его «заблатовать»: «Давай, мол, беги по-быстрому к нам в банду, мы тебя в Пакистан переправим, скоро шурави (русские) уходят. Тебя там в Пакистане поучат, а Союз-то скоро развалится. Ты придешь к себе в Таджикистан и будешь там большим человеком». Это 1988 год! Для меня, партийного и офицера, это звучало как бред сивой кобылы. Мысль о том, что Союз развалится, — вообще была из области фантастики.

Когда я приехал в Афган, дальние гарнизоны уже начали выходить. И я смысла не понимал: на хрена мне, ребята, туда ехать? На хрена вы меня туда послали? Война чем хороша? Когда идет движение, когда ты воюешь. А когда войска стоят на месте, они сами себя обсирают и портят все, что находится вокруг них. Но раз выходили — значит, была такая политическая необходимость, это тоже все понимали.

Афган на меня сильно повлиял тем не менее. Меняются отношения — на политическом уровне и на личном. И еще я помню, как офицеры клали на стол рапорты еще до расформирования подразделений. Там сидели кадры «оттуда» и просили их: да у тебя два ордена, ты что, куда? — Нет, я увольняюсь… Судьба и война приводят каждого к законному знаменателю.

А потом, уже после всего этого, я узнал, что Саша Лебедь, который был у нас в академии секретарем партийной организации курса, который разглагольствовал с партийной трибуны о социалистической Родине, вместе с Пашей Грачевым поддержал Борю Ельцина, когда развал СССР пошел. И я понял, что ловить здесь нечего. У нас тут предатели везде.

Пашу потом министром обороны сделали, Саша Лебедь вылез в политические деятели. Наш начальник разведки дивизии поначалу к нему прильнул и, так сказать, вскоре улетел в мир иной. А потом и Саша Лебедь вслед за ним отправился. Политика — дело сложное, интересное…

Отец Валерий Ершов, служил в Афганистане заместителем командира роты в бригаде обеспечения в городе Пули-Хумри, отслужил 10 месяцев вплоть до вывода войск из Афганистана:

Шла уже вторая половина 80-х, и все мы знали, что это за место — Афганистан, общались с ребятами, которые там воевали. Я решил, что надо себя испытать. Человек ведь всегда проверяется в деле, хотя был и страх смерти, и страх попасть в плен, конечно. Потому я добровольцем отправился в Афганистан и о своем решении не жалею.

Рота у нас была большая и нестандартная — 150 человек. Называлась местной стрелковой. Я такого больше нигде не встречал. Подчинялась рота непосредственно начальнику штаба бригады, которого мы все звали «мама». Люди туда отбирались и хорошо оснащались.

Мы охраняли огромные склады 58-й армии. Оттуда уходили колонны в боевые подразделения Афганистана, порой приходилось участвовать в сопровождении этих колонн, поэтому мне довелось побывать и в Кабуле, и в Кундузе, и некоторых других местах.

Когда командир роты заболел, я три месяца исполнял его обязанности. Именно тогда, в августе 88-го, у нас произошло вошедшее в историю афганской войны ЧП — взрывы на артиллерийских складах.

Несколько часов мы провели под этой бомбежкой. Создалась мощная кумулятивная струя. Ветер, гарь от взрывов. Часть казарм сгорела подчистую. Запах был чудовищный. Ко мне в комнату влетела мина и не разорвалась. Упала рядом с койкой. Саперы потом ее вынесли.
Осколков было в воздухе столько, будто дождь шел. Я действовал на автомате, как на тренировках.

Помню, на командном пункте подошел прапорщик и попросил отпустить его, чтобы забрать бойца с поста. Я разрешил. Он надел бронежилет, каску, взял автомат и вышел. Смотрю, вокруг него все рвется, а он идет как заговоренный. Нужно было далеко идти. Два километра.

Часть дороги была видна. Обратно так же шел: не сгибаясь, спокойно. Я про себя думал: «Неужели так можно идти?» Но солдата прапорщик не нашел. Мы отправились с ним во второй раз уже на БРДМ. Машина почти сразу просела. Колеса нашпиговало осколками, включилась самоподкачка шин, так и доехали до места. Там пришлось выходить. Солдат нашелся, живой, прятался за камнем.

Ни один человек у меня из подразделения в этом пекле не погиб. Как тут не поверить в то, что не все в жизни подчиняется законам физики и математики?

У меня у самого после прогулок под огнем — ни одного осколка на бронежилете, на каске, ни одной зацепки даже на форме не осталось. Тот день стал для меня в каком-то смысле поворотным.

В Бога я в ту пору еще не верил. Был таким человеком, который ищет справедливости во всем. С одной стороны, в этом есть своя чистота, а с другой — наивность. Среди подчиненных принципиально неверующих людей не было. По крайней мере у всех, когда выходили на утренний осмотр, были либо вырезанные крестики, либо пояски с 90-м псалмом. Такова военная традиция.

Я порой подтрунивал над солдатами: «Что это такое? Ведь вы же коммунисты, комсомольцы, а верите какой-то ерунде»… Но снимать кресты не просил.

На границе между жизнью и смертью, да еще и в чужой стране, отношения между солдатами были пропитаны абсолютным доверием. В Афгане я мог подойти к любому водителю и попросить, чтобы меня подбросили куда-то. Без вопросов. То же самое — на вертолете. Ни о каких деньгах, как вы понимаете, речи быть не могло.

При этом никакого панибратства, понимаете? Вот в чем штука. Я подчиненных называл по имени-отчеству, но это не отменяло постоянных тренировок и других методов поддержания подразделения в форме, чтобы люди были готовы ко всему. Приказы не надо было повторять дважды, не надо было даже проверять их исполнение. Единственное, насколько было можно, мы делали бойцам щадящие условия: три часа на сон вместо двух, потом — час бодрствования и еще два — в наряде.

Одна из главных проблем афганцев — это обида, что здесь, в Союзе, все не так, как было в Афгане. В первую очередь не хватало таких же теплых отношений между людьми.

Порой нас встречали даже с некоторой враждебностью. Так, по возвращении из Афгана мы с другим офицером хотели новые фуражки получить. Объяснили, что в командировке вся форма поистерлась и так далее, а нам ответили: «Мы вас туда не посылали». Я понимаю, что это расхожая фраза, но так действительно говорили и, разумеется, не все ветераны, а особенно те, что сражались на передовой, могли молча такое проглотить.

Сперва афганцы держались вместе. Помню, в первые годы ветераны создавали много патриотических обществ, а потом эти общества стали лопаться как мыльные пузыри.

Не стало той страны, за которую мы воевали. У людей, да и у нас тоже, уже были другие цели, задачи. Многим хотелось стать богаче. Льготы появились. С одной стороны, это хорошо, но с другой — начались какие-то трения: кто кому чего дал или не дал. Я встречал таких афганцев, которые озлоблялись на весь мир и друг на друга. Взрывы на Котляковском кладбище — это же были разборки между ними.

Мне повезло, вернее, Господь меня увел от таких проблем. Я нашел отношения, схожие с теми, какие были в Афгане, в среде верующих людей. У тех, кто войну прошел, правильное понимание вещей возникает. Часто ветераны к своим наградам относятся так: «Разве это мои ордена и медали? Это все товарищи мои боевые, а я тут ни при чем». Или даже так говорят: «Это Господь мне помог, это его заслуга».

Афганистан спустя 30 лет после вывода советских войск: что думают афганцы о жизни тогда и сейчас

  • Ольга Ившина, Ольга Просвирова
  • Би-би-си

Автор фото, DOUGLAS E. CURRAN/AFP/Getty Images

Подпись к фото,

Вывод советских войск из Афганистана начался 15 мая 1988 года и закончился 15 февраля 1989 года. Это фото было сделано в Кабуле на следующий день после начала вывода войск

Статья была опубликована в феврале 2019 года, когда исполнилось 30 лет с момента вывода войск. 25 декабря 2019 года исполнилось 40 лет с начала советского вторжения в Афганистан.

За последние 40 лет война стала неотъемлемой частью жизни для афганцев. Люди откровенно признаются, что все, о чем они мечтают, — пожить немного в мире, не видеть оружия и перестать бояться за своих детей. Каково это — жить, несмотря на обстрелы, подрывы смертников, разрушенную инфраструктуру и растущую волну наркотрафика?

Русская служба Би-би-си попросила жителей Афганистана рассказать, как им жилось во время советской военной операции и сейчас, когда в стране находятся военные США и стран НАТО.

Хабибула, бывший преподаватель, пенсионер: «Люди сейчас настороженно относятся к России»

Когда советские войска прибыли в Афганистан, мне было почти 20 лет. Когда они пришли, я подумал, что это начало какого-то ужаса в истории нашей страны. И действительно, на самом деле так и получилось: началась война, которая продолжается до сих пор.

Когда в стране были советские войска, здесь строились здания — вот второй микрорайон и третий. Афганская армия была очень хорошо вооружена и обучена. К советским военным афганский народ относился с симпатией, добротой.

Автор фото, VITALY ARMAND/AFP/Getty Image

Подпись к фото,

Вывод советских войск из Афганистана, 15 февраля 1989

Когда выходили советские войска из Афганистана, весь народ и армия — все надеялись, что это конец войны, надеялись на мир, думали, что война кончается. К большому сожалению, получилось наоборот. Как только моджахеды пришли в города, особенно в Кабул, развернулась новая война. Они нападали на людей, грабили. Как хищники. Были большие жертвы. Перед моими глазами людей убивали на улицах. Это был ужас.

Это были сложнейшие годы для афганского народа. Когда «Талибан» захватил власть, в Афганистане закрыли все женские учебные заведения, люди не имели прав. Царили безработица, нищета. Сейчас жизнь людей немного улучшилась, хотя до сих пор нет работы и есть люди, которые страдают от голода, но все же уровень жизни намного лучше, чем во времена «Талибана» и во времена моджахедов.

Когда в Афганистан пришла коалиция (Международная коалиция, ISAF — возглавляемый НАТО войсковой контингент, действовавший на территории Афганистана с 2001 года. — Би-би-си), народ надеялся, что война уже закончена. И воспринимали приход американцев очень тепло, жизнь людей улучшилась. Но после начала вывода американских военных появились большие трудности: безработица, уровень жизни снова упал. Но все равно не так плохо, как при талибах.

Лицо Кабула вообще изменилось, строились здания, фабрики, заводы, люди пошли на работу. Когда есть мир, работа тоже есть, когда мира нет, работа тоже останавливается.

Честно говоря, сейчас народ Афганистана очень переживает, что американцы уходят. Переживают, что опять начнется война.

Самый лучший выход сейчас — чтобы все стороны прекратили огонь, а после прошли выборы. И еще нужно забрать у людей оружие. Сейчас почти в каждом доме в Афганистане оно есть — пистолет или «Калашников». Продают его, конечно, нелегально, но этот рынок никто не контролирует. Торгуют в основном бывшие моджахеды. И люди покупают у них, чтобы защищаться. Уровень преступности очень высокий.

Люди по улицам ходят свободно, но боятся, конечно, ведь преступники могут, например, убить человека ночью, чтобы машину его украсть. Грабеж повсюду, к сожалению. Наркобизнес тоже есть. И торговля боеприпасами.

Люди в Афганистане сейчас не доверяют России, относятся настороженно, думают, что Россия начинает вмешиваться в дела Афганистана.

Таджвар Какар, правозащитница: «Советские войска оставили после себя покалеченные судьбы и души»

Автор фото, kelseys.net

Подпись к фото,

Таджвар Какар в начале 1980-х годов и сейчас

Когда СССР вторгся в Афганистан, я работала учительницей в школе. Еще до вторжения, когда к власти пришли местные коммунисты, меня заставляли вступить в коммунистическую партию, но я раз за разом отказывалась.

В 1980-м году меня арестовали якобы за пособничество моджахедам. В тюрьме меня пытали электрошоком, били ногами и палками. Многие мои сокамерницы погибли. Я никогда не забуду этой жестокости.

Автор фото, ALEXANDER NEMENOV/AFP/Getty Images

Подпись к фото,

Дворец «Дар уль-Аман» несколько раз отсраивали, но затем новая волна боевых действий снова разрушала его. Теперь он так и стоит в руинах на юго-западе Кабула

Я вышла из тюрьмы через год с огромным желанием бороться с оккупацией. Что оставляли после себя правительственные силы и советские войска? Очень много мин, покалеченные судьбы и души, сильнейшие разрушения в деревнях за пределами Кабула. Тысячи людей пострадали от вторжения, и особенно сильно страдали женщины. В 1984 году мой муж, я и семеро наших детей вынуждены были бежать из Афганистана в Пакистан. Моему младшему сыну было тогда всего восемь дней.

После ухода советских войск я была счастлива. Хотелось поскорее вернуться домой. Но моджахеды оказались очень эгоистичными. И именно при моджахедах женщинам в Афганистане приходилось хуже всего.

Автор фото, Patrick ROBERT/Sygma via Getty Images

Подпись к фото,

Советские солдаты раздают солярку жителям Кабула

Я вернулась в Афганистан в 2000 году. Вскоре на нашу землю пришли американские войска. В ходе переговоров с высокопоставленными лидерами «Талибана» мне удалось убедить их в необходимости открыть школу. Там я и работала до тех пор, пока школу по ошибке не разбомбили американцы.

Война — это всегда страдание. Но мне кажется очень важным, что американцы постоянно ведут диалог и с талибами, и с местными властями. Также очень важно, что в отличие от времен советской оккупации, у нас сейчас есть независимые СМИ, есть свобода слова. Это важный шаг на пути к миру и нормальной жизни. Мы верим в бога, мы должны быть едины, а правительство должно исправить ошибки и бардак. Верю, что нынешние власти смогут удержать страну под контролем. Люди Афганистана должны сами думать и решать свое будущее.

Мохаммед Тахир Яргал, офицер полиции в отставке: «На прощание я подарил цветок советскому солдату»

Четко помню день, когда советские войска вторглись в нашу страну. Конечно, я был в шоке и ужасе. Но позже, когда начался вывод войск, я стал оглядываться назад и осознавать, что произошло, что СССР оставляет после себя. У Афганистана появилась полностью работоспособная профессиональная армия. У нас был совсем другой уровень амуниции — включая автоматы Калашникова и «Скады» (советские одноступенчатые баллистические ракеты Р-17 — прим. Би-би-си). Мы поняли, что у наших военных наконец-то хватает вооружения и патронов. Это была тренированная армия, способная защищать страну, — третья по силе во всем регионе.

Когда советские военные уходили из Афганистана, на улицах были демонстрации. Да, мне не нравилось, что Советы вторглись в мою страну. Но, оценив, что они успели сделать для Афганистана, я даже подарил цветок советскому солдату на прощание.

Автор фото, BERTRAND DE SAISSET/AFP/Getty Images

Подпись к фото,

Советские солдаты фотографируются в Кабуле перед отправкой на родину. 16 мая 1988 года

В Афганистане СССР потратил кучу денег. Вся инфраструктура, которая у нас есть сейчас, осталась от них — здания, дамбы и т.д. Для сравнения — у США был только один сельскохозяйственный проект в провинции Гильменд.

Но не все так просто и однозначно. Огромная проблема была в том, как СССР выводил свои войска. Они просто ушли и все — без условий и переговоров. Афганские власти были не готовы к этому! В итоге оппозиция быстро набрала силы, атаковала просоветское правительство сразу по нескольким фронтам и смяла его. Советы оставили после себя инфраструктуру, но не оставили сильной смены, не оставили какого-то единого ядра из местных.

Американцы пытаются избежать этой ошибки. Они выводят войска только с рядом условий. НАТО сейчас ведет переговоры и работает с афганцами — они пытаются сперва гарантировать стабильность и мир, а только потом окончательно уйти. Такая стратегия дает надежду на мир.

Вали Олах Бадлун, бывший военный: «Надеюсь, люди вспомнят, что бог дал им жизнь не для того, чтобы убивать»

Подпись к фото,

Вали Олах Бадлун: во время службы в вооруженных силах Афганистана (1980-е годы) и сейчас

Сейчас, оглядываясь назад, я могу сказать, что ввод войск был первой большой ошибкой советского руководства, а вывод контингента стал второй ошибкой, которая обернулась трагедией для афганского народа. Это решение привело к созданию условий, которые позволили американцам вторгнуться в Афганистан.

По сути Советский Союз не сдержал свое слово, а ведь обещал помощь афганскому руководству. Военные всегда друзья, пока они воюют, поэтому я сейчас подбираю слова, чтобы сказать помягче. Но они убежали. Тогда афганская армия была способна отбивать атаки, но советское руководство вообще прекратило оказывать помощь.

Война идет до сих пор: афганцев убивают, страна разрушается. Советское руководство выдержало девять лет, американцы с НАТОвской помощью — 18, но сейчас они тоже хотят убежать. И опять афганский народ переживает, что начнется такое же безвластье, как при выводе советских войск.

Простые афганцы часто сравнивают американцев с советскими военными и удивляются эгоизму первых. Говорят, что советские солдаты по своей культуре и своим традициям были ближе к нам. Хотя их называли агрессорами, но все же мы с ними понимали друг друга.

Автор фото, Robert Nickelsberg/Liaison

Подпись к фото,

Советские солдаты патрулируют улицы Кабула, 1989 год

В Советском Союзе я однажды встретил майора, который потерял ногу на войне. Он мне сказал: «У меня есть мечта попасть в Афганистан». Я пошутил, говорю: «Чего, тебе вторая нога мешает?» А он рассмеялся и ответил: «Ты меня не понял. У меня мечта приехать в Афганистан как турист. Не с автоматами и не с танками. Хочется еще в жизни побывать в мирном Афганистане, потому что афганский народ очень гостеприимный».

С американцами такого нет — они необщительные, очень боятся. В каждом афганце видят врага. Они просто стоят в военной форме с оружием в руках и не общаются. Но вообще война есть война. И советские, и американские, и талибы, и моджахеды — каждый воин стреляет и убивает.

40-летняя война разрушила всю нашу страну — она не дает афганцам времени даже ничего строить, потому что они вынуждены воевать, сопротивляться, обороняться и попутно разрушать свою страну. Законы не выполняются, почти все вооружены, наркобизнес процветает — это все результат войны.

Подпись к фото,

Улицы Кабула. Февраль 2019 года

От американцев все-таки шли деньги — построили школы, больницы, но с одной стороны что-то строится, а с другой — тут же разрушается. Советы тоже помогали афганскому правительству, но сложно сравнивать тогдашнее состояние советской экономики с нынешним состоянием американской. Что могли, Советы сделали, но тогда разрушения были не такие значительные, как сейчас.

Афганцы живут очень тяжело, они думают только об одном — как остаться в живых самим и уберечь своих детей. Никто даже не задумывается о том, как обучить малышей, как их вылечить — только о том, чтобы выжили. Сегодня дети уходят учиться, а родители никогда не знают, вернутся ли они домой.

Есть надежда на молодое поколение афганцев, на то, что они вспомнят, для чего бог дал им жизнь, — не для того, чтобы убивать, а чтобы жить по-человечески.

Мохсен Вахид, бизнесмен: «Война — это всегда плохо. Но во времена советской оккупации у нас была почти нормальная жизнь»

Когда к нам пришли советские войска, я был школьником. Четко помню тот день. Была зима, было много снега вокруг дома. Я вышел и увидел рядом с домом советский танк, на нем сидели солдаты и подозрительно смотрели на всех. Это был мой первый опыт встречи с иностранцами и с чужими военными. Было страшно.

Автор фото, Shepard Sherbell/Corbis via Getty Images

Правда, с этими же солдатами связаны и другие мои воспоминания. Мой отец был задержан и брошен в тюрьму при [Хафизулле] Амине. Когда пришли Советы, двери тюрем, где содержались политические заключенные, открылись. Было радостно видеть, как люди выходят на свободу. Многие благодарили СССР.

Правда, моего отца замучили в застенках тюрьмы раньше. Но было радостно за других. Потом была война. Война — это всегда плохо. Но во времена советской оккупации у нас была почти нормальная жизнь. Бизнес развивался в разных частях страны. Я начал торговать и мог кормить семью, мои родственники смогли поехать в СССР, получить высшее образование. Мы могли построить новый дом. Мой младший брат получил квартиру в новом микрорайоне в Кабуле — этот район построили Советы. Мне кажется, американцы не построили нам столько жилья.

Автор фото, DOUGLAS E. CURRAN/AFP/Getty Images

Тогда я был молод, а теперь волосы мои седые. Тогда вся моя семья была со мной. А теперь, устав от войны, многие уехали. Мои дети за границей — один в Швеции, другой во Франции.

Советы вышли, не заложив основы для крепкого мира. И мою страну снова растерзала война. Поэтому мое главное опасение — что будет после окончательного вывода американских войск. Я не знаю ответа.

Валиджон, муниципальный служащий: «Советские солдаты раздавали нам конфеты»

Я был очень маленьким, когда советские войска пришли в Афганистан, но я помню, что они относились к нам по-доброму, конфеты детям раздавали. Я тогда, конечно, не мог определить, оккупанты они или нет, но я видел, что они оставили после себя многое: целый микрорайон, центральную канализацию, отопление, технику.

В 90-м году я эмигрировал и вернулся в Кабул только в 2007-м. И мне показалось, что я попал в другое измерение. Когда я был маленьким, люди в Кабуле были грамотные: я сам учился в школе, где мы с девчонками сидели за одной партой, и никого это не смущало. Я приехал и увидел город, в котором до сих пор нет ни дорог, ни инфраструктуры, ни нормальных зданий, ни отопления, ни даже электричества — мы натурально мерзли.

Автор фото, Patrick ROBERT/Sygma via Getty Images

И люди уже были другие. Да, у них появилось больше денег, но я не увидел ни культуры, ни порядочности в них. Они не доверяют друг другу, все построено на деньгах — какая-то капиталистическая культура.

Есть у афганского народа одна черта — максимализм, абсолютное преувеличение всего. Если афганцы гуманны, они гуманны до предела, если капиталисты, то до последнего.

Но все же американцы тоже многое сделали. Когда в стране были советские военные, у нас не было свободы слова, многое запрещалось говорить. Жили в изоляции, продукты не поступали. В городе не было даже яиц, и папа где-то покупал яичный порошок. Сейчас свобода слова есть, но опять-таки — возведенная в абсолют.

Лавров допустил использование базы России из-за войны в Афганистане :: Политика :: РБК

После вывода войск США и НАТО ситуация в Афганистане «имеет тенденцию к стремительному ухудшению», заявил министр. Россия готова задействовать возможности 201-й базы, чтобы «не допустить агрессивных поползновений» против союзников

Фото: Нозим Каландаров / ТАСС

Россия готова задействовать возможности своей военной базы в Таджикистане, чтобы защитить союзников в связи с ситуацией в Афганистане. Об этом заявил глава российского МИДа Сергей Лавров на пресс-конференции в Лаосе.

«Мы будем делать все, в том числе используя возможности российской военной базы на границе Таджикистана с Афганистаном, чтобы не допустить каких-либо агрессивных поползновений в отношении наших союзников», — сказал Лавров (цитата по «РИА Новости»).

Министр добавил, что «обязательства в рамках ОДКБ полностью остаются в силе». По его словам, представители секретариата организации посетили район таджикско-афганской границы и будут сообщать о ситуации постоянному совету.

Путин пообещал Таджикистану поддержку из-за ситуации на афганской границе

Лавров добавил, что обстановка в Афганистане «имеет тенденцию к стремительному ухудшению», в том числе на фоне вывода из страны войск США и НАТО.

В Афганистане, в Черном тюльпане — Блоги — Эхо Москвы, 11.07.2021

2021-07-11T13:52:00+03:00

2021-07-11T13:55:53+03:00

https://echo.msk.ru/blog/ababchenko/2869202-echo/

https://echo.msk.ru/files/3489106.jpg

Радиостанция «Эхо Москвы»

https://echo.msk.ru//i/logo.png

Аркадий Бабченко

https://echo.msk.ru/files/2725620.jpg

Но. Что мне нравится во Владимире Владимировиче — так это его стратегический гений. Способность просчитывать последствия на десятилетия вперед! На сто тыщ мильонов шагов. Ну или хотя бы на два. Ну вот, например.

1. Платишь талибам по пятьсот баксов за каждого убитого американца.

2. Через двадцать лет Джо Байден говорит — а на кой чёрт нам, собственно, всё это надо? Мы свои проблемы решили. Аль-Каида* башням близнецам больше не угрожает, Бен-Ладен машет всем ручкой со дна моря-окияна, героин афганский к нам не идет, талибам до нас десять тысяч километров в любую сторону через океан, а строить тростниковые лодки класса «Кон-Тики» они не умеют, «Клуб путешественников» у них больше не показывает. Ну так и? Зачем нам терять по двести человек каждый год? Всем спасибо, все свободны, это теперь ваши проблемы. И, надо признать, я Джо очень понимаю.

3. Через три дня после того, как последний морпех выключил в Баграме свет, талибы приходят к Пянджу и говорят на ту сторону — б’эсм илляху рахман рахим. А вот и мы. Салям, таджики!

4. Правительственная армия переправляется через речку и бежит в Душанбе. Ну, все как при Наджибулле. Вторая серия.

5. А к отправке в Горный Бадахшан на подмогу 201-ой дивизии, которая там уже тридцать лет, срочно готовятся 55 горнострелковая бригада и 11 десантно-штурмовая бригада ВДВ. «Россия усилит границу Таджикистана переброской 7000 военных и больше 100 танков. После решения США вывести свой военный контингент с территории Афганистана члены запрещенной в РФ террористической организации «Талибан» почувствовали свободу и стали активно захватывать новые земли. В связи с этим под угрозой оказалась безопасность стран Центральной Азии, в том числе Таджикистана. Кроме того, Москва может направить в данную республику свои комплексы противовоздушной обороны»

6. Фигак, вы слушаете Маяк.

7. Бинго! В Афганистане, в Черном тюльпане, с водкой в стакане мы молча плывем над землей… Розенбаум, Саша, доверенное вы наше лицо Путина. Готовься. На сцену. Ваш выход, маэстро. Спираль сделала круг и снова на арене. Давай, как ты это умеешь — босиком, с хрипотцой, на разрыв аорты, да с семиструнною и со слезами на глазах. Про русские зарницы и ребятишек домой.

Ну и чтоб два раза не вставать. Когда я семь лет назад писал, что в Сирии вы увязнете лет так примерно на дцать, это второй Афган и надолго — в общем, в комменты приглашаются все те эксперты, которые. Где вы? Ну, где же вы, где? Ау? А, ну да. Я ж вас забанил. Так что это был риторический вопрос. Доброе утро.

В рамках проекта «Журналистика без посредников».
Подписывайтесь на меня на Патреон: https://www.patreon.com/babchenko

* деятельность организации запрещена на территории России

«Про мины нам рассказывали лейтенанты, которые никогда в Афгане не были». Рассказ сапера, потерявшего ногу на той войне

15 августа 1988 года, 32 года назад, завершился первый этап вывода советских войск из Афганистана. Для жителя Кемерова Вадима Вахромеева та война закончилась 24 мая 1985-го, когда он подорвался на противопехотной мине и потерял ногу. О своем противоречивом отношении к этой войне и о том, как выживали в Афгане советские солдаты, он рассказал корреспонденту сайта Сибирь.Реалии.

– Нас учили: где одна мина, там и вторая, – вспоминает Вадим. – Часто случалось, что солдат подрывается, другой подбегает, чтобы вытащить раненого, и на второй мине подрывается сам. Я был, конечно, в шоковом состоянии. Но поползал, поискал вторую, и только убедившись, что рядом нет ещё одной, разрешил ко мне подойти и наложить жгут. Вызвали вертушку. Забрали в медсанбат, а оттуда самолётом отправили в Ташкент.


Произошло это в самом начале Кунарской операции. Вадим говорит, что ему ещё повезло. 149-й гвардейский мотострелковый полк, в котором он служил, в ходе этих боев понёс серьёзные потери. Четвёртая рота попала в засаду и была почти полностью уничтожена.

Вернувшись с войны, Вадим окончил вуз, женился, вырастил детей. Работал на заводе, потом тренером по лёгкой атлетике. СМИ писали о нем как о параспортсмене, который добился высоких результатов сразу в трёх дисциплинах – футболе, лёгкой атлетике, велоспорте. Но в репортажах и заметках о его участии в афганском конфликте упоминается лишь мельком.

«Довыделываешься: в сапёры определим!»

– Война открытой не была. Засады, удары в спину. У них же расценки были: столько-то за убитого офицера, столько-то за подорванный БМП. Вот мы подорвались, а кто-то бабки срубил за уничтоженную технику. Когда устраивают засады, большую роль играет внезапность. Они неожиданно нападут, потом только мы открываем ответный огонь. А они уже свалили, потому что жизнь дорога, правильно? А когда мы вычисляем, где они, и берём врасплох – конечно, мы – герои. И мин было очень много, подрывов.

Во время любого рейда впереди шли или ехали сапёры – на БМП или на БТС. Разумеется, они подрывались чаще других.

– У нас в полку командиры пугали некоторых новичков: «Ты сейчас довыделываешься: в сапёрную роту или в разведку определим!» – рассказывает ветеран.

Афганистан

Студента Вадима Вахромеева не прельщала военная романтика. Выучился в техникуме на специалиста по ремонту контрольно-измерительных приборов. Собирался в вуз, но не дали направления. Сказали, сначала поработай. В 1983-м устроился на кемеровский завод «Азот». Через пару месяцев получил повестку. На призывном пункте определили в третью команду. Мастер смены, который в своё время тоже был в третьей, проходил службу в Германии и уверял Вадима, что и он туда попадёт. Однако направили Вахромеева не на Запад, а на Восток.

Государственную границу он пересёк в декабре 1983 года. До этого почти ничего не знал о том, что происходит в горячей точке. Вспоминает, что в 79-м, услышав по радио о введении в Афганистан «ограниченного контингента советских войск», пересказал эту новость приятелю, а тот сперва не поверил. В 1986-м, уже вернувшись, Вадим Викторович сдавал на права, и сотрудник ГАИ, принимавший экзамен, просил молодого ветерана: «Ну, расскажи, что там, как? Мы же ничего толком не знаем!» Достоверной информации не было до самой перестройки.

В начале 80-х советская пресса время от времени сообщала, что народная армия Афганистана разоружила очередную банду. Цену этим сообщениям Вадим узнал на войне.

– В Ханабаде мы неплохо взяли оружия – реализация разведданных была хорошая. И потом читает по телевизору диктор, что вот в провинции Ханабад афганские солдаты обезвредили банду, взяли столько-то пулемётов… Думаю: «Странно. Никаких афганцев с нами не было», – рассказывает ветеран.


В 1982-м, накануне призыва Вадима Вахромеева, его друг детства Николай Троненко «вернулся в цинке». Подробностей гибели и даже где тот служил, никто не знал. Школьниками они рыбачили на реке Ине, и из всех ровесников Николай был самым удачливым рыбаком. Последний раз Вадим видел его, когда они вместе прыгали с парашютом от ДОСААФа. Всего до армейской службы Вахромеев совершил пять прыжков, к тому же серьёзно занимался лёгкой атлетикой, возможно, это сыграло роль, когда решали, отправлять ли его в горячую точку.

Со сборного пункта Вадима и ещё 23 призывников-кузбассовцев отправили в Бийск.

– «Покупатели» – офицер и сержант. В поезде выпили с сержантом, спрашиваем: «Всё, колись, куда едем?» – «В Фергану». А Фергана – это сто процентов, что дальше попадём в Афганистан, – вспоминает Вахромеев.

Но до ферганской ВДВшной учебки не доехали. В Ленинобаде к сопровождающим подошёл офицер, показал приказ, и новобранцев увезли в приграничный Термез. Вахромеев попал в инженерно-сапёрную роту. В учебке полагалось служить полгода, но уже через 2,5 месяца его вместе с другими новобранцами перебросили в афганский город Кундуз. Сначала на КамАЗах через мост, соединяющий узбекский берег Амударьи с афганским. Дальше на «коровах» – так называли вертолёты МИ-6.

– В вертолётах все на полу сидели плотненько. И вот прилетели в Кундуз. Уже темно. Подогнали машины, включили фары – и давай нас распределять: одних туда, других сюда. Продержали отдельно, наверное, ещё неделю. Рассказывали, какие правила, показывали минные поля. Во время очередного занятия пронеслась БМПэшка с двумя пацанами в кровавых бинтах на ребристоре (специальный металлический лист на броне. – Прим С.Р.). Нам говорят: «Вот ребят раненых в санбат повезли». Мне жутковато стало, – вспоминает Вадим.


От узбекской учебки толку оказалось мало. Там солдаты строили боксы, собирали хлопок и лишь изредка стреляли на полигоне. И с теоретическими занятиями не лучше.

– В Афганистане, в Кундузе, вызвали в каптёрку, чтобы сообразить, на какую должность меня поставить. Говорю: «Меня там сапёрному делу учили, объясняли, как работает итальянская мина». – «Расскажи!» – «Работает путём накачивания: одна машина наехала, потом вторая… Под четвёртой взрывается». Все смеются: «Дурачок, она не так работает. Наехала машина на крышку, боёк освобождается – и всё. И никаких накачиваний». В учебке нам про итальянские мины (которые использовали афганские партизаны. – Прим. С.Р.) рассказывали лейтенанты, которые недавно из училищ выпустились и никогда в Афганистане не были. Про советские мины всё правильно объясняли, а про итальянские и сами ничего не знали, – вспоминает Вахромеев.

По-настоящему сапёрному делу он учился в Афганистане. Новичков ставили в пару со старослужащими. Через несколько месяцев Вадим Викторович уже сам обучал молодых. Закапывал обезвреженную мину на небольшом участке – метров 20 квадратных. И они не всегда находили, хотя закопка свежая, на практике у сапёров не было такой подсказки. По словам ветерана, мины искать совсем не просто. Однажды группе сапёров, в которую входил и Вахромеев, прислали на усиление специалистов с обученной собакой. Уже после собаки участок обследовал сослуживец Вадима Викторовича и обнаружил мину, которую она пропустила. Собака то ли от жары плохо работала, то ли просто устала. Уставали и люди.

«Механик получился самый целый – только ноги оторвало»

Служившим в Афганистане запрещалось фотографировать, особенно военную технику. Но Вахромеев с друзьями всё-таки запечатлели друг друга на фоне БТС и БМП. Снимали дешёвенькой камерой «Смена 8-М». На одной из военных фотографий, которые хранит Вадим, в кадре миноискатель. Однако их редко использовали, иначе, по его словам, пять километров пришлось бы идти весь день. Итальянские мины почти полностью пластиковые. Из металла – только маленький боёк, который миноискатель легко мог «перепутать» с гильзой или осколком снаряда. Пользовались щупами. В первое время деревянными с металлическими наконечниками. Деревяшки под жарким южным солнцем рассыхались, и их опускали на ночь в противопожарные бочки с водой, установленные рядом с брезентовыми палатками. Потом появились гораздо более удобные алюминиевые щупы. Чтобы обезвреживать мины, пробовали катить впереди техники тралы, но они значительно снижали скорость передвижения и к тому же быстро разваливались.

– Старослужащие подсказывали, где обычно партизаны устанавливали мины. Как правило, у разбитых дувалов (глинобитные стены. – Прим. С.Р.). Мина же денег стоит. Если её находили и «снимали» – это им убыток. Мину караулили, устраивали рядом засаду. Если сапер находил мину, он сразу поднимал руку, подавая сигнал. И ребята на БМП делали предварительный обстрел местности, чтобы предупредить нападение, – объясняет Вадим Вахромеев.

Афганистан середины 80-х


Осенью 1984 года он вместе с другими сапёрами сопровождал колонну, которая везла своим уголь и сухпай в район Файзабада, а обратно в Кундуз – хлопок. Туда колонну пропустили без единого выстрела и взрыва. Назад возвращались через несколько дней тем же маршрутом.

– Едем обратно. Слева гора, справа река. Асфальт закончился, началась земляная дорога. Там воронка. Значит, были подрывы. Соскочили с брони. Я нахожу первую мину, но не успеваю её снять. Слышу, что со стороны горы начинают стрелять. Прячусь за броню. Предупреждаю, что впереди мина. Колонна встала. Мы попали в засаду. Начинается настоящий обстрел. Слышу по рации: «Кроты, кроты, давай быстрее!» – «Не можем, тут заминировано». – «Давай быстрее, тут из гранатомёта обстрел ниточки начинается». У нас, сапёров, позывной был «кроты», а «ниточкой» называли колонну. Ну, и что делать? Я сержантом был, замкомвзвода. Принял на себя ответственность. Взял шашку, отмерил огнепроводный шнур, и бегом из-под брони к мине. Поставил шашку на мину, одну мину взорвал. Потом назад за броню, и опять та же процедура: подбежал уже с подожженным шнуром и поставил шашку на вторую мину. И потом мы смогли ехать. У нас три машины сгорело – хлопок быстро горит. Раненых и убитых у нас в тот день не было, – вспоминает Вахромеев. За тот бой он награждён орденом Красной Звезды.

Советские военнослужащие в Афганистане с миноискателем

Удача им сопутствовала не всегда. До той роковой противопехотной мины Вахромеев четырежды подрывался, находясь «на броне». Однажды группа получила задание проверить разведданные. Медлить нельзя, иначе терялся смысл рейда. По пути туда сапёры, которые, как всегда, шли первыми, обнаружили и обезвредили одну мину, но времени досконально проверить дорогу у них не было. Колонна техники без происшествий дошла до нужного пункта на окраине Кундуза. После выполнения задания, когда той же дорогой возвращались назад, БТС, на котором ехали сапёры, подорвался на мине. Начали сдавать назад и подорвались ещё на одной.

– Я кричал: «Стой! Стой! Куда ты едешь?!» Но водила уже контуженный, не слышит. Представляете: под ним мина взорвалась, – объясняет Вадим.

Днище техники, на которой ехали саперы, было усиленно броней, это спасло им жизнь. За ними следовали несколько БМП. Одна, возможно, съехала с проверенной сапёрами колеи, и тоже подорвалась.

– Двадцать четыре человека, которые ехали на этой новенькой БМП, погибли сразу. Одну мину мы нашли и обезвредили, ещё на двух подорвались сами. Эта мина, на которой подорвалась БМП, была уже четвёртой. Вся дорога оказалась заминированной. Сдетонировала боеукладка. Возможно, там использовался управляемый фугас. Башня БМПэшки оторвалась и улетела. Там механик получился самый целый – только ноги оторвало. Остальные… Короче, ГАЗ-66 подогнали и грузили в него фрагменты тел. Вот это было самоё тяжёлое. Не знал, как людям в глаза смотреть, – рассказывает Вадим.

«Я бы туда войска и не посылал»

После случившегося позже тяжелого ранения Вахромеев долго лечился в ростовском госпитале.

– Через много лет я пересекался с парнями, которые получили ранения в Чечне. Спросишь, где лежали, они отвечали: «16-02. Военно-клинический госпиталь Северокавказского военного округа». В 1985-м я тоже там, в Ростове, полгода лежал. Мне сделали протез и отправили на месяц в Крым, на курорт в город Саки. Там лечебные грязи обалденные. У меня же не только нога, но и по всему телу множество скальпированных ран от осколков, которые всё никак не заживали, а в грязи походил – помогло.


Протез сделали, но ходить на нём оказалось трудно. Удобный у Вадима Викторовича появился только через пять лет. Как он вспоминает, благодаря перестройке: шахтёры вышли на внешний рынок, пошла валюта. Горняки заключили контракт с британской фирмой, чтобы запротезировать травмировавшихся на производстве, а также земляков, вернувшихся инвалидами из Афганистана. Англичане приезжали в Кузбасс дважды. Сначала сделали слепки с культей, потом корректировали готовые протезы на месте. Тем протезом, сделанным тридцать лет назад, Вахромеев пользуется до сих пор. Для улицы уже не годится, но, как говорит Вадим Викторович, для него он как домашний тапочек.

– На войне вы испытывали уважение к противнику?

– Конечно. Однажды совсем близко увидел, с кем мы воюем. «Дружественная банда» разрешила пройти через их кишлак. Один дух запомнился. БТС – здоровая махина на базе танка. Механик по фамилии Скорб – молдованин – чуть не по ногам этому духу проехал, а он стоит, не шелохнётся. У БТС труба такая с правой стороны. Механик как газанул, дымом на него жахнул. Но дух даже бровью не повёл. Показал, что он воин. Я тогда понял: он так держится, потому что это его земля. Это серьёзно. И их пацаны восемнадцатилетние себя подрывали, чтобы в плен не попасть. Случалось такое.

– Говорят, что многие подсели там на наркотики?

– Там это было очень распространено. Афганцы не употребляют алкоголь, но они все в открытую курили марихуану, там это в порядке вещей. Конечно, и нашим это всё передавалось. Я с детства занимался спортом и никогда не понимал, как можно наркотики употреблять. Но многие наши у них перенимали. Там же это доступно было. На алюминиевую ложку можно было выменять (показывает пальцами отрезок в десять сантиметров. – прим. С.Р.) вот такую палочку «пластилина». Курево – это ещё не так страшно. Кто переходил на ханку (наркотик из мака. – Прим. С.Р.), на мак-сырец – вот там последствия были жуткие.

Вадим Вахромеев в госпитале с однополчанином, 1985 год

– Вы понимали, зачем там находитесь?

– Перед тем, как нас туда отправить, к нам в учебку приходили дядьки – большие чины. Почему-то в морской форме. Они объясняли: «Ребята, вы едете защищать южные рубежи нашей родины». Мы в это верили. Когда вернулся, мой дед – инвалид Великой Отечественной Максим Герасимович Вахромеев – говорит: «На чёрта вас туда послали?!» Я ему: «Ты что? Мы там испытываем оружие, учимся воевать». И мы действительно испытывали и учились. И когда Горбачёв с трибуны на всю страну сказал: «Да, это была ошибка…» Вот, честно скажу – как серпом по гениталиям. Мы не щадили живота своего, не прятались за чужими спинами. Мы приняли присягу и её не нарушили. Горбачёв не имел права так говорить.

– Но Горбачёв говорил об ошибке тогдашних руководителей страны.

– А плевать! Всё равно он не имел права так говорить. Меня это морально убило, сразу в башке: «За что я ногу потерял? За что мои друзья погибли?». Мы выполняли воинский долг. Это во все времена должно уважаться. Хотя я бы туда войска и не посылал. Потому что очень много горя. Когда дипломаты сделают промашку, то говорят пушки. Командование говорит: «Мы решаем такую задачу. Мы решаем другую задачу». А по сути это жизни пацанов.

– В середине 80-х о войне говорили: «Это не должно повториться». Сейчас в ходу слоган – «Можем повторить».

– Мы попали в окружение, когда сопровождали третью роту разведбата. Нас конкретно зажали между двумя дувалами. Кричали в мегафон: «Шурави, сдавайтесь, у нас бессер-бессер душман». То есть «у нас много-много душманов». И мы с Пашкой Демьяновым друг на друга посмотрели… Почистили автоматы. На всякий случай ввернули взрыватель в гранату. Погода была нелётная, вертолёты наши не прилетят, пришлось вызывать по рации огонь практически на себя. Хорошо, что артиллеристы опытные – миллиметрировали. Тогда обошлось, но я подумал, что лучше три смены на заводе отпахать, чем так жизнь свою гробить. Без вопросов пошёл бы воевать, если бы на нашу страну напали. Но такие проблемы, как в 80-е в Афганистане или сейчас в Сирии, должны решать контрактники, которые получают за это деньги и знают, на что идут.


– Как складывалась ваша послевоенная жизнь?

– Мы тогда приравнивались к инвалидам Великой Отечественной, получили соответствующие льготы. На работу меня приняли снова на «Азот» (крупнейший кемеровский завод. – Прим. С.Р.) по специальности – только специалистом не по ремонту, а по обслуживанию КИП. При Советском Союзе все инвалиды были в домах инвалидов. В лучшем случае устраивались часовщиками, сапожниками или швейные машинки чинили. А меня – на завод по специальности, представляете? И я влился в бригаду, вернулся к занятиям спортом, снова встал на лыжи.


– Почему не у всех ветеранов Афганистана получилось, как у вас?

– Многие пошли на поводу у тех, кто начал их жалеть. Предлагали им выпить, и они начинали бухать бесконтрольно. А кто-то и на наркоту садился.

– Сегодня власти достаточно делают для ветеранов Афганистана?

– Думаю, нет. Элементарно: санаторно-курортное лечение только в области. Я от него отказался, потому что мне дали путёвку в санаторий в Мысках. Может быть, там хорошее лечение, но рядом труба, воздух грязный. А почему мне путёвку в Крым не могут дать? Или хотя бы на Алтай в Белокуриху, чтобы я подышал нормальным воздухом? Почему мне не дают на протез деньги, чтобы я мог протезироваться в Москве, где всё-таки лучшие специалисты? Почему я должен протезироваться в Новокузнецке? Сейчас, правда, разрешают ещё в Томске, и то со скрипом. Протеза хватает на два года. Чтобы встать с картой реабилитации на получение нового, нужно в больнице пройти всех врачей, включая нарколога. Это какой-то нонсенс: чтобы получить протез, я должен доказать, что не наркоман, не алкоголик и не псих. В советские времена такого не было.


– День вывода советских войск из Афганистана – для вас праздник?

– Очень радостно, что всё это закончилось. Праздник, наверное, в том, что в этот день приходишь к мемориалу и встречаешь однополчан, которые остались живы, которые помнят. Ну и самое, наверное, главное, что чтим погибших. Погибали лучшие. Как закон подлости.

15 февраля 1989 года завершился вывод советских войск из Афганистана

Для Сергея Головинова из станицы Новопокровской, награжденного медалью «За отвагу», как и для всех участников боевых действий на чужбине, это памятная дата.

Вместе с товарищами из районного отделения общественной организации «Российский Союз ветеранов Афганистана» в этот день он обязательно приходит к памятнику воинам-интернационалистам, чтобы преклонить колено перед памятью тех, кто не вернулся из боя.

Многие наши земляки в трудных условиях вдали от Родины с честью выполняли свой долг. И сегодня ветераны Афганистана хранят верность боевому братству, помогают инвалидам и семьям павших героев, занимаются патриотическим воспитанием молодежи, участвуют в общественной жизни страны.

Земля под ногами кипела от пуль

На груди Сергея Головинова медаль «За отвагу», которая вручается за личное мужество, проявленное в ходе боевых и специальных заданий. На вопрос, при каких обстоятельствах получил награду, мужчина скромно отвечает, мол, просто выполнял свой солдатский долг.

Сергей Головинов возлагает цветы к памятнику погибшим землякам.
Фото: Денис Батов

Позже он все-таки рассказал, как попал в Афганистан солдатом-срочником после учебки в 1984 году. О том, что их отправляют в другую страну, не знал до последнего. Служил в Кабуле, принимал участие в боевых операциях. Причем как сапер должен был идти первым, проверять дорогу, чтобы следующие за ним бойцы не нарвались на мины.

– В тот раз поступила информация, что в Баграмской долине душманский склад с оружием, и мы вышли на задание. В кишлаке попали под прицельный огонь. Убегать некуда, прятаться – тоже, вокруг стены, и мы как на ладони… – рассказывает, как был на волоске от смерти, Сергей Головинов.

Трое наших ребят погибли сразу. По словам Сергея, когда оказываешься в такой ситуации, то удивительным образом находишь укрытия, вжимаешься в стены, прячешься за малейшие выступы. Даже небольшой бугорок может стать убежищем, когда под ногами земля словно кипит от пуль.

– Только командир проговорил, что если бросят гранату, то нам конец, как прогремел взрыв. Каким-то чудом из оставшихся в живых никого не задело, и нам удалось вырваться из западни. Под огонь попали и другие подразделения, которые шли рядом, убитых в тот день было много… – вспоминает участник боя.

Когда ушли шурави

После Афгана в родную станицу Сергей Головинов вернулся, как признается, другим, более серьезным, повзрослевшим человеком. В те годы не принято было говорить о необъявленной войне, хотя среди тех, кто знал, через что им пришлось пройти, ребята-афганцы всегда пользовались уважением.

– Не знаю, кем бы я стал, если бы туда не попал. В Афгане по-настоящему научился ценить жизнь, понял, что такое дружба, боевое братство. До сих пор общаемся с ребятами, с которыми вместе служили, со своим ротным командиром. Мне кажется, война раскрывает в людях их лучшие качества, – рассуждает мужчина.

Боевое братство: Сергей Головинов и председатель Новопокровского районного отделения общественной организации «Российский Союз ветеранов Афганистана» Владимир Охрименко на выставке картин, посвященных афганской войне, в районном музее.

Он вспоминает, что когда в 1989 году увидел по телевизору, как Афганистан покидают наши войска, испытал двойственные чувства. С одной стороны, обрадовался, что война закончилась, ребята вернулись домой, а с другой – возникло чувство досады из-за того, что мы теряем эту страну.

По его словам, среди афганцев осталось много друзей, и если раньше они звали в гости, то сейчас опасно. Когда там были наши войска, местные хорошо относились к русским, называли их «шурави». Дети подбегали, просили «бакшиш», то есть подарок, и военные всегда их баловали чем-нибудь. Мы строили здесь дома, школы, больницы. Теперь в страну ввели натовские войска, и к ним совершенно другое отношение.

– Что касается 15 февраля, то мы и раньше в этот день собирались, скромно поминали ребят. Сравнительно недавно этот день стали отмечать торжественно, радует, что страна помнит о ребятах, которые выполняли свой интернациональный долг, – отмечает Сергей Головинов.

Боевое братство

Важно, что в мирное время Сергей Головинов, как и многие его боевые товарищи, нашел себя в жизни. Полученная в Афганистане закалка пригодились ему, когда позже участвовал в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, затем учился, работал и занимался бизнесом. И сейчас он находит время для военно-патриотической работы с молодежью.

Кстати, местную организацию воинов-интернационалистов, в которой состоит Сергей Головинов, основал в середине 90-х годов и возглавляет до сих пор Владимир Охрименко, с ним Сергей служил в Афганистане в одной воинской части, но в разное время.

– Нам удалось объединить участников афганской войны и создать сильную организацию. Надо отдать должное помощи местных властей, районного Совета ветеранов, который возглавляет боевой офицер-афганец Леонид Федоренко, – продолжил лидер Новопокровского районного отделения Российского Союза ветеранов Афганистана Владимир Охрименко.

Как деятельный человек, он долго перечисляет то, что им удалось сделать за последние годы. Так, на собранные деньги издали книгу «Рассказы об Афгане» краеведа Ивана Бойко о воинах-интернационалистах Новопокровского района. Занимаются патриотической деятельностью, проводят уроки мужества, участвуют в районных мероприятиях.

При поддержке местных властей открыли аллею памяти земляков, погибших в локальных войнах и военных конфликтах, установили их бюсты, создали передвижную выставку репродукций картин художника Виктора Куценко об афганской войне. Помогли найти спонсоров для оборудования палаты в районной больнице для ветеранов Великой Отечественной войны и приравненных к ним участников боевых действий.

Чтобы помнили

Само время вывело ветеранов Афганистана на передовую военно-патриотической работы, они принимают эстафету от участников Великой Отечественной войны. На смену непониманию и даже попыткам очернить присутствие советского контингента в этой республике приходит осознание того, что наши ребята выполняли важную миссию, боролись с международным терроризмом, защищали границы Родины.

– Меня поразил рассказ нашего земляка, ныне покойного Андрея Абсолямова. Вернувшись из Афганистана, он надел свои боевые награды, а какая-то старушка язвительно заметила, мол, где ты их купил? Парню стало так неловко, что он надолго спрятал свои медали и надел их снова лишь через много лет, когда оценка тех событий в обществе изменилась, – привел пример автор книги «Рассказы об Афгане», краевед Иван Бойко.

Как здесь не вспомнить песню, которую часто пели ребята-афганцы, об орденах, которые не продаются, где есть такие слова: «И тогда ты, старушка, поймешь И меня не осудишь. Ордена как у нас На базаре не встретишь, не купишь…».

Воронежцы «вернувшись из Афганистана, целовали асфальт». Последние свежие новости Воронежа и области

Сегодня, 15 февраля, исполняется 25 лет со дня вывода советских войск из Афганистана. Корреспонденты РИА «Воронеж» встретились с подполковниками запаса Николаем Колесниковым и Олегом Шейко в общественном музее афганской войны. Они упаковывали экспонаты для перевозки — на следующий день была назначена встреча со студентами.

Вообще, вся текущая неделя у членов Воронежской региональной организации Общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане выдалась насыщенной. Лекции для молодежи, открытие мемориальной доски выпускнику воронежской школы № 70, майору Юрию Бондаренко, погибшему в Афгане в 1984 году, торжественные мероприятия в честь вывода войск, да и просто встречи с друзьями, с которыми давно не виделись. 

В череде этих событий офицеры, прошедшие все ужасы афганской войны, нашли время, чтобы поделиться своими воспоминаниями с читателями РИА «Воронеж».

Николай Колесников (подполковник, 66-я отдельная мотострелковая бригада, награжден орденом Красной Звезды, медалью ордена «За заслуги перед Отечеством»): 

«Мы до последнего не знали, куда нас везут» 

— В Афганистан я попал командиром взвода в 1979 году, находился там с первых дней ввода советских войск. Нас тогда подняли по тревоге, что именно случилось, не сказали. В дороге мы тоже были в полном неведении, так как куда именно нас везут, никто из нас тоже не знал. То, что мы в Афганистане, поняли только когда очутились в столице — Кабуле. Цель прибытия нам объяснили просто — оказание интернациональной помощи местному правительству. Первой операцией у наших войск был захват дворца Амина (спецоперация под кодовым названием «Шторм-333», предшествующая вводу советских войск и началу Афганской войны, в ходе которой был убит президент Афганистана Хафизулла Амин — прим. ред). Вторая — ликвидация населенного пункта Нахрин, где в начале января 1980 года восстал полк, в котором находились советские военные советники.

«Наших людей «духи» четвертовали и сдирали кожу»

— Мятежный полк в итоге весь разбежался, но до этого они успели убить шестерых наших военных. Сделали это очень жестоко, выстрелами в затылок. После этого двоих четвертовали, еще с двоих сняли кожу, местные называли это «снять чулок», над остальными мы помешали поиздеваться. Они их тела просто бросили в яму. Я в Афгане два года пробыл, и все это время удивлялся отваге наших солдат. Ладно мы — офицеры, осознанно выбрали себе такую профессию, нас учили воевать, психологически готовили к боям, но солдаты — простые ребята со школьной скамьи, и в них было столько храбрости! Я у них спрашивал: «Откуда в вас столько смелости?» — а они отвечали, что им жалко местное мирное население, которое живет в ужасной нищете. А беднота там и правда была жуткая. Простые люди себе даже одежду купить не могли, ходили в сплошных заплатках. Помню, как-то на привале разговорились с солдатом их регулярной армии. Ему лет 40 было. Спросил, женат ли он. Оказалось, что нет, а все потому, что не может себе жену купить, на калым денег нет. А вот у замкомандира банды, которую мы взяли, было 11 жен и 34 ребенка. Мы когда попали в женскую часть его дома, подумали, что оказались в детском саду — длинный коридор был весь уставлен женской и детской обувью.

«Мы свою задачу выполнили»

— Сейчас разное говорят про афганскую войну, но я скажу, что мы свою задачу выполнили. Мы защищали южные границы Советского Союза, в частности, от наркотиков. Если бы не наши солдаты, вся эта дрянь появилась бы в нашей стране намного раньше. После вывода войск из Афганистана наркотрафик увеличился в 46 раз, и это официальные цифры! Я пробыл в Афгане с 1979 по 1981 годы. Пережил шесть подрывов. С первым ранением даже в госпитале не лежал. Фельдшер вытащил пулю из ноги, и я дальше продолжил воевать. А потом был подрыв на мине, 19 осколков по всему телу. Вот они, забывать о себе не дают (Николай Колесников показывает кисть руки, на которой практически не двигается большой палец — прим. ред.). Мы, когда возвращались домой, в Союз, целовали асфальт под ногами. Родная земля — на нее мечтали ступить все, кто воевал в Афгане.

Олег Шейко (подполковник, 173-й отдельный отряд специального назначения, награжден орденом Боевого Красного Знамени и орденом Красной Звезды): 

«Просился в Афган, а меня не брали»

— Я с третьего класса знал, что буду военным. Отучился в Суворовском, затем в высшем воздушно-десантном училище. Когда выпускался, война в Афганистане уже шла. Я сразу рапорты начал писать, чтобы меня туда отправили, но три года меня туда не отпускали. В итоге попал я туда в 1984 году. Перед отправкой с меня сняли все дисциплинарные взыскания, что называется — на войну с чистой совестью. Так тогда со всеми делали, на случай, если ты оттуда не вернешься. В Афганистане я попал, куда и хотел — кандагарский отдел спецназа. На второй день мы поехали устраивать засаду. Я изначально должен был быть в одной машине, но в последний момент перебежал в другую, и это спасло мне жизнь. Дело в том, что ехали по узкой дамбе в кромешной темноте без фар, и та машина, на которой я должен был ехать кувыркнулась. Колея узкая была, гусеница промахнулась…Что именно меня спасло? Раньше я думал, что интуиция, сейчас уверен, что ангел-хранитель.

«На том свете небо необычайной красоты»

— У нас боец сбежал «духам» сдаваться. Мы его отправились искать, и я напоролся на минное поле. Помню, боли вначале совсем не чувствовал, просто смотрю, у меня одну ногу оторвало, а из второй — кость торчит. Бойцы все мои в шоке стоят. Я им кричу: «Жгуты мне давайте! — они не поймут, где их брать. Я уже ору на них, мол, ремни свои снимайте. Сам перетянул себе ноги, чтобы кровь не уходила. Тут на мое счастье колонна мимо проходила, я в КамАЗ заполз, и они меня в госпиталь повезли. Операций много было, врачи со мной повозились и в Кандагаре, и в Подольске. У меня несколько клинических смертей было, так что на том свете я ни один раз побывал. Ощущение, что вылетаешь в грот. Внизу видишь, как над тобой врачи копошатся. Летишь, а вокруг цвета неземные, словами их не опишешь, у нас такой красоты нет. Потом ощущение эйфории с головой накрывает. Горы, небо, река. Уходить не хотелось. Снова врачей видишь, боль начинаешь чувствовать, а потом уже свой голос слышишь, который говорит, что больно.

«Без армии не могу»

— Многим бойцам Афганистан психику серьезно ломал. По себе знаю – бывало, лежу на пляже, а в голове мысли, как здесь правильно пулеметы расставить. После операций меня в Воронеж к жене и дочке отправили на протезирование. А через три года я написал письмо министру обороны с просьбой: оставить меня в рядах вооруженных сил и отправить на текущую войну. Я не представлял жизни вне армии. Не знаю, как бы жил, если бы меня уволили. Я думал тогда: «Куда я денусь, кому я нужен старлей-инвалид, где буду работать ?». На удивление мне ответили. Написали, что на войну тебе, сынок, больше не надо, а насчет службы, если найдется командир части, который возьмет тебя под свою ответственность, то давай. Такие — нашлись, и я вернулся….

«Ни о чем не жалею»

— Я ни разу не пожалел, что попросился в Афганистан. За что боролся, то и получил. Если ты идешь на службу в спецназ, будь готов ко всякому, не вижу в таком случае смысла от войны бегать. На войне мы не ждали, когда «духи» на нас полезут, мы сами их искали. Пленных не брали — расстреливали. Если их передашь местным правоохранительным органам, они так или иначе выпустят их со временем на свободу — или за деньги, или по родственным связям. А потом тот бывший пленный в тебя снова стрелять будет. Из армии уволился в звании подполковника. После 10 лет был тренером по скалолазанию, сам тоже лазил, участвовал в различных соревнованиях для инвалидов. Пять лет преподавал в институте МЧС. Сейчас руковожу музеем, который посвящен войне в Афганистане, также являюсь директором центра реабилитации инвалидов боевых действий.

Заметили ошибку? Выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter

США эвакуируют 2500 афганцев на военную базу США в Вирджинии | Новости конфликта

Первая группа афганских эвакуированных будет размещена в Форт-Ли, в то время как другие группы могут отправиться на зарубежные базы и в другие страны.

Соединенные Штаты начнут эвакуацию афганцев, которые помогали американским войскам в Афганистане, на военную базу в Вирджинии, поскольку они ожидают завершения процесса специальной визы, объявил в понедельник Государственный департамент США.

Около 2500 афганцев, которые уже подали заявку на иммиграцию в США, вылетят из Афганистана в Форт Ли, базу армии США в штате Вирджиния, сообщил официальный представитель Госдепартамента Нед Прайс.

«Это храбрые афганцы и их семьи… чья служба в Соединенных Штатах сертифицирована посольством в Кабуле и которые прошли тщательную проверку безопасности», — сказал Прайс на брифинге Госдепартамента для СМИ.

Президент Джо Байден по соглашению с Талибаном приказал войскам США вывести войска из Афганистана, который США вторглись и оккупировали после атак «Аль-Каиды» на США в 2001 году.

Вывод войск США идет быстро и будет завершен к концу августа.Небольшие силы в несколько сотен военнослужащих останутся для защиты посольства США в Кабуле и, вместе с турецкими силами, международного аэропорта города.

Опасения возникли среди многих афганцев, которые работали с силами США и НАТО, когда боевики Талибана вели военную кампанию по захвату районов по всему Афганистану и ключевых пограничных переходов. Теперь они угрожают примерно половине столиц провинций страны.

Талибан и представители афганского правительства на переговорах в Дохе, Катар, в субботу и воскресенье не смогли достичь соглашения о прекращении огня, но обе стороны пообещали продолжить переговоры.

Пятнадцать дипломатических миссий и представитель НАТО в Кабуле призвали талибов в понедельник прекратить военные действия в Афганистане.

«Нас воодушевило то, что мы увидели в выходные», — сказал Прайс о перспективе продолжения переговоров «в ближайшие дни и недели», направленных на политическое урегулирование между талибами и поддерживаемым Западом правительством в Кабуле.

«Будет важно, чтобы любое правительство в Афганистане пользовалось поддержкой международного сообщества», — сказал он.

Первая группа афганских эвакуированных, которая будет размещена в Форт-Ли, — это 700 заявителей и их семьи, что составляет, по оценке Государственного департамента, 2500 человек. Они составляют часть 20 000 афганцев, которые потенциально могут быть переселены в рамках того, что американские военные называют «операцией« Убежище союзников »».

Люди несут гроб датского фотографа Reuters Сиддики в Нью-Дели, Индия, 18 июля. Фотограф, получивший Пулитцеровскую премию, был убит в пятницу, когда писал хронику боев между афганскими силами и талибами.[Альтаф Кадри / AP Photo]

Дальнейшие группы афганцев, которые не прошли проверку безопасности, будут перемещены на военные базы США за пределами США или в другие страны, где они будут в безопасности, сказал Прайс.

Переводчики, водители, клерки и другие работники и члены их семей, которые рискуют подвергнуться репрессиям за свою работу, имеют право на переезд в рамках программы специальной иммиграционной визы Государственного департамента.

Конгресс США продвигает закон, снижающий барьеры для въезда в США афганцев, подающих заявку на въезд в рамках этой программы.Байден пообещал, что «те, кто нам помог, не останутся без внимания».

Законопроект, отменяющий требование о прохождении афганцами медицинского освидетельствования в Афганистане, прошел 29 июня в Палате представителей США и в настоящее время находится на рассмотрении в Сенате.

«Эти первые полеты для переселения, первые в рамках операции« Убежище союзников »под руководством Государственного департамента, продемонстрируют приверженность Америки тем, кто помог нам, в действии — обеспечение транспортировки в безопасные места, где требования процесса могут быть безопасно и полностью выполнены. », — говорится в уведомлении Министерства обороны США, направленном законодателям, согласно сообщениям службы новостей.

Призывов к эвакуации афганцев на Гуам по мере ухода американских войск

САН-ДИЕГО (AP) — В хаотические, последние часы войны во Вьетнаме США эвакуировали тысячи южновьетнамцев, которые поддерживали американскую миссию и находились в опасности при коммунистах. правительство.

В связи с тем, что 11 сентября силам США и НАТО предстояло покинуть Афганистан, многие вспоминают об этом отчаянном, поспешном исходе, призывая администрацию Байдена эвакуировать тысячи афганцев, которые работали переводчиками или иным образом помогали У.С. боевых действий там в последние два десятилетия.

Несмотря на необычную двухпартийную поддержку в Конгрессе, администрация не согласилась на такой шаг, отказавшись публично поддержать то, что может подорвать безопасность в стране, поскольку это разворачивает войну, начавшуюся после терактов 11 сентября.

«У нас есть моральное обязательство защищать наших храбрых союзников, которые рискуют своими жизнями за нас, и мы месяцами работали, чтобы привлечь администрацию и убедиться, что есть план, но с некоторыми конкретными результатами», — республиканец. .Об этом заявил Питер Мейджер из Мичигана во время слушаний в Палате представителей на прошлой неделе.

Законодатели призвали администрацию рассмотреть вопрос о временном переселении афганцев, которые работали на американские силы или силы НАТО, в безопасное место за границей на время обработки их виз в США. Некоторые предлагали Гуам, территорию США, которая служила той же цели после войны во Вьетнаме. Курдских беженцев также доставили на остров в Тихом океане в 1996 году после войны в Персидском заливе.

Губернатор Гуама недавно написал президенту Джо Байдену письмо, в котором сообщил, что территория готова помочь в случае необходимости.

Администрация Байдена на данный момент сосредоточивает внимание на ускорении специальной визовой программы для афганцев, которые помогали операциям в США, и на выделении ресурсов для устранения отставания.

«Мы обрабатываем и выводим людей рекордными темпами», — заявила в среду пресс-секретарь Белого дома Джен Псаки. «Мы работаем с Конгрессом прямо сейчас, чтобы упорядочить некоторые из требований, которые замедляют этот процесс, и мы делаем своего рода обширное планирование возможной эвакуации, если в этом возникнет необходимость.

Ожидалось, что члены Конгресса поднимут этот вопрос в пятницу, когда президент Афганистана Ашраф Гани прибудет в Вашингтон для встречи с Байденом и законодателями.

Залмай Халилзад, специальный представитель Государственного департамента по восстановлению Афганистана, предупредил законодателей в мае, что «отъезд всех образованных афганцев» будет «сигналом паники» и подорвет моральный дух сил безопасности страны.

«Это хрупкое и сложное равновесие, которое мы должны соблюдать», — сказал Халилзад.

Демократический депутат Джейсон Кроу из Колорадо недавно представил закон, который почти удвоит количество виз, доступных в этом году, до 8000, и упростит требования к участникам.

Но он сказал, что действия Конгресса не будут достаточно быстрыми и недостаточными.

Даже если закон будет принят немедленно, количество виз будет намного меньше, чем примерно 18 000 афганцев, ожидающих обработки. В эту цифру не входят их супруги и дети, которых всего около 70 000 человек.

И среднее время ожидания составляет более трех лет. Этому процессу также помешала пандемия коронавируса, из-за которой посольство США в Афганистане приостановило визовые собеседования.

Кроу, бывший армейский рейнджер, служивший в Афганистане, сказал, что он предпочитает, чтобы правительство «эвакуировало наших афганских партнеров во временное место эвакуации, где мы можем безопасно провести надежную обработку виз без угрозы для безопасности заявителей со стороны талибов».

В заявлении в этом месяце талибы пообещали не нападать на тех, кто работает на интересы Запада, призывая афганцев оставаться дома и предостерегая свои ряды от убийств из мести.

Тем не менее, многие афганцы отчаянно нуждаются в визе, опасаясь насилия не только со стороны талибов, но и вооруженных до зубов полевых командиров, объединенных с США, и видят теперь свой последний шанс покинуть Афганистан.

Вывод американских войск начался 1 мая, когда численность американских военнослужащих составлял от 2500 до 3500 человек, и может быть завершен к 4 июля. Около 7000 военнослужащих НАТО должны выйти к 11 сентября.

Независимый сенатор Ангус Кинг. Мэн сказал, что правительству необходимо найти «творческий» подход к оказанию помощи афганцам, работавшим с США.С. военный. Это может включать отправку большего количества людей из Государственного департамента или вооруженных сил для оформления виз в Афганистан или эвакуацию людей в безопасное место для проверки.

«Это не только моральный вопрос, это проблема национальной безопасности», — сказал Кинг, член комитетов по разведке и вооруженным силам, добавив, что «мы также несем практическую ответственность с точки зрения того, хотим ли мы, чтобы люди помогали нас в будущем? »

По данным организации No One Left Behind, защищающей их интересы, с 2016 года в Афганистане было убито более 300 переводчиков.

Бывший армейский майор Мэтт Зеллер сказал, что военная эвакуация — единственный жизнеспособный вариант для тысяч афганцев, столкнувшихся с угрозами, которые были защищены присутствием войск США.

«Я жив только потому, что мой афганский мусульманский переводчик спас мне жизнь, убив двух боевиков Талибана, которые собирались убить меня в бою», — сказал Зеллер, чей переводчик три года ждал визу.

Правительство США должно было извлечь уроки из того, что произошло во Вьетнаме, сказал Джим Джонс, ветеран Вьетнама и бывший председатель Верховного суда Айдахо.

Первоначально опасаясь, что массовая эвакуация подорвет южновьетнамские вооруженные силы, США неделями наблюдали, как армия Северного Вьетнама настигает Южный Вьетнам, прежде чем начать вылетать из Америки и союзников. Усилия закончились крупнейшей в истории вертолетной эвакуацией в последние часы войны.

Менее чем за 24 часа вертолеты морской пехоты перебросили по воздуху около 7000 военнослужащих США, южновьетнамцев, которые поддерживали американскую миссию и членов их семей.

Многие оставленные южновьетнамские солдаты и правительственные чиновники были убиты или содержались в лагерях «перевоспитания».Среди них были солдаты, которые помогли Джонсу остаться в живых в качестве армейского артиллерийского офицера.

«У нас было моральное обязательство извлечь как можно больше, но вместо этого мы бросили их на произвол судьбы», — написал Джонс в «Military Times». «Мы просто не можем допустить, чтобы подобная трагедия повторилась с афганцами. Я молюсь, чтобы этот великий народ снова не отвернулся от осажденных людей, которые доверились нам ».

Лидеры Пентагона заявили законодателям в среду, что они готовы провести эвакуацию, если будет приказано, хотя они также стремились преуменьшить опасения, что история повторится.

«Я не вижу Сайгона 1975 года в Афганистане», — недавно заявил законодателям генерал Марк Милли, председатель Объединенного комитета начальников штабов.

___

Фокс сообщил из Вашингтона. Авторы Associated Press Лолита С. Балдор и Джошуа Боак в Вашингтоне и Кэти Гэннон в Кабуле, Афганистан, внесли свой вклад в этот отчет.

Афганские соседи опасаются нового кризиса с беженцами на фоне всплеска насилия

Внутренне перемещенная афганская девочка несет ребенка возле своего убежища в лагере на окраине Кабула, Афганистан, 20 июня 2019 года.REUTERS / Omar Sobhani

ИСЛАМАБАД, 15 июля. (Рейтер) — Президент Афганистана Ашраф Гани встречается с региональными лидерами для переговоров в Узбекистане в четверг, поскольку ухудшение безопасности в его стране вызывает опасения нового кризиса с афганскими беженцами, поскольку соседний Пакистан уже исключает возможность продолжения .

Несколько миллионов афганцев были перемещены внутри своей страны за годы войны, 270 000 из них участвовали в боевых действиях с января, когда иностранные силы под командованием США выводились, по данным U.N. агентство по делам беженцев.

Поскольку повстанцы «Талибана» явно намереваются нанести поражение поддерживаемому Западом правительству Гани, соседи Афганистана настораживают беженцев, пересекающих границу, поскольку боевые действия усиливаются и условия жизни ухудшаются.

«Встречи в Ташкенте будут посвящены будущему Афганистана и будут включать интенсивную дипломатию», — сказал дипломат, проинформировавший об этом вопросе о двухдневной встрече.

Десятилетия войны изгнали афганцев из своей страны, в основном в Пакистан на востоке и в Иран на западе.

Согласно данным агентства ООН по делам беженцев с начала года, в Пакистане проживает 1,4 миллиона афганских беженцев, а в Иране — почти миллион. Число афганцев без документов в обеих странах, по оценкам, намного выше.

Министр иностранных дел Пакистана Шах Махмуд Куреши, посетивший во вторник Душанбе, столицу Таджикистана, заявил, что от его страны с ограниченными ресурсами нельзя ожидать дальнейших действий.

«Он не может позволить себе принимать больше беженцев, если ситуация в Афганистане снова ухудшится», — сказал Куреши.

Премьер-министр Пакистана Имран Хан и высокопоставленные правительственные чиновники из стран региона ожидают встречи в Ташкенте.

Министры иностранных дел Шанхайской организации сотрудничества встретились на этой неделе в Душанбе и призвали положить конец насилию в отношении мирного населения Афганистана и призвали правительство укрепить свои позиции во имя стабильности.

НАПРЯЖЕННЫЕ ГРАНИЦЫ

На прошлой неделе Таджикистан заявил, что принял более 1000 мирных жителей, спасающихся от насилия в провинции Бадахшан на севере Афганистана.

Однако президент Таджикистана Эмомали Рахмон в начале прошлой недели также приказал мобилизовать 20 000 военных резервистов для обеспечения безопасности границы с Афганистаном.

Рахмон также призвал своего российского коллегу Владимира Путина, чья страна имеет значительное военное присутствие в Таджикистане, с просьбой помочь стабилизировать границу с Афганистаном.

Несмотря на предупреждение Куреши о том, что Пакистан больше не будет принимать беженцев, пакистанские власти в приграничных районах начали определять места, которые могут быть использованы для лагерей беженцев.

Пакистан закрыл свои два основных пункта пересечения границы с Афганистаном на прошлой неделе после того, как военные сообщили законодателям, что в ближайшие месяцы могут въехать более 700 000 афганцев.

Гуманитарный кризис может вынудить афганцев покинуть свою страну так же, как и настоящие боевые действия.

Около 18,4 миллиона человек, почти половина населения, нуждаются в гуманитарной помощи, по данным Организации Объединенных Наций, которая обратилась с просьбой о выделении 1,3 миллиарда долларов на 2021 год. Она получила лишь около 23% от этой суммы.

На прошлой неделе Всемирная организация здравоохранения предупредила, что изо всех сил пытается доставить лекарства и предметы снабжения в Афганистан, где учреждения подверглись нападению, а некоторые сотрудники бежали. По его оценкам, более 3 миллионов афганских детей подвержены риску острого недоедания. читать далее

«Афганистан находится на грани очередного гуманитарного кризиса», — заявил во вторник Бабар Балох, официальный представитель Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН).

Неспособность остановить насилие «приведет к дальнейшему перемещению внутри страны, а также в соседние страны и за ее пределы», — сказал он.подробнее

Дополнительный репортаж Джонатана Спайсера в Стамбуле; Под редакцией Юана Роча, Роберта Бирселя

Наши стандарты: принципы доверия Thomson Reuters.

афганцы

Хотя несколько афганцев приехали в Чикаго для получения университетского образования в 1930-х годах, у них не было значительного общинного присутствия в районе Чикаго до тех пор, пока Советский Союз не вторгся в Афганистан в 1979 году, вынудив миллионы людей эмигрировать. Большинство этих эмигрантов уехали в Пакистан или Иран; среди тех, кто приехал в Соединенные Штаты, большинство осело в Калифорнии, Вирджинии или Нью-Йорке.Перепись 2000 года насчитывала 556 афганских уроженцев в столичном районе Чикаго, примерно половина из них — в городе.

Афганцы в районе Чикаго, большинство из которых выбрали Чикаго из-за друзей или семьи, не имеют ни конкретного района, ни профессиональной концентрации. Два афганских ресторана в Чикаго, Helmand Restaurant (1985–1997) и Афганская кухня (1999–1999), привлекали афганцев и других чикагцев, но не служили основными центрами сбора афганцев. Афганцы Чикаго выражают свою общинную идентичность в основном через политические действия и общественные собрания.

Во время советской оккупации Афганистана (1979–1989) практически все афганские организации в районе Чикаго были сосредоточены на улучшении жизни афганцев. беженцы как в США, так и за рубежом. Многие из этих организаций были основаны афганскими иммигрантами вместе с американскими гражданами, имевшими связи с Афганистаном, чаще всего через брак или службу в Корпусе мира. Комитет поддержки реконструкции Афганистана, основанный в 1983 году, сыграл важную роль в привлечении нескольких моджахедов (бойцы сопротивления) в район Чикаго больницы в 1987 году лечился от травм перед отправкой обратно в Пакистан.Целевая группа по афганским женщинам, созданная в 1988 году группой афганских и американских женщин в Чикаго, поддерживает образование женщин-афганских беженцев, проживающих в Пакистане. Руководители общин собирают афганцев два раза в год — в Нау Роз, афганский Новый год, который отмечается в первый день весны, и в День бабушек и дедушек в сентябре.

Афганские старейшины в районе Чикаго обеспокоены отсутствием интереса молодых афганцев к сохранению традиционных религиозных обрядов и языка.Некоторые религиозно соблюдающие афганцы разделяют Мусульманин Общественный центр, расположенный в Элстоне и Монтроуз, с другими национальными группами, в том числе Пакистанцы и Боснийцы. Но, хотя многие афганцы Чикаго говорят по-английски, а также на дари (афганский персидский) или пушту, в конце двадцатого века эти афганские языки изучали все меньше детей. Частично в ответ на это ослабление традиций, в 1995 году была основана Афганская культурная ассоциация штата Иллинойс для сбора средств в надежде на создание культурного центра и библиотеки для афганских детей.

Дэниел Грин

США спешат эвакуировать афганских переводчиков, но оставляют многих в подвешенном состоянии

Еще 4000 афганцев, которые работали с американскими войсками, многие из которых были переводчиками, получили разрешение на переезд в Соединенные Штаты со своими семьями в связи с выводом американских войск Об этом сообщили в среду представители Госдепартамента.

Но официальные лица добавили, что эвакуация происходила только из Кабула, столица и все подходящие афганцы в отдаленных районах сами пытались выяснить, как совершить трудное и, вероятно, опасное путешествие, если они хотели воспользоваться преимуществами. предложение.

«Чтобы прилететь эвакуационным рейсом, им нужно будет добраться до Кабула», — сказал во время телефонного разговора с журналистами высокопоставленный чиновник, пожелавший остаться неназванным, чтобы подробно обсудить план. «Очевидно, что у нас нет обширного военного присутствия США. У нас нет возможности предоставить им транспорт ».

«Если они остаются на севере страны и не чувствуют себя в безопасности в Афганистане, они могут поехать в соседнюю страну» и завершить процесс подачи заявления там, добавил чиновник.

Соединенные Штаты также не будут обеспечивать безопасность заявителей за пределами Кабула, многие из которых находятся под прямой угрозой со стороны талибов за сотрудничество с силами коалиции во время войны.

Поскольку американские вооруженные силы находятся на завершающей стадии вывода из Афганистана, Белый дом оказался под давлением, чтобы защитить афганских союзников и ускорить процесс предоставления им специальных иммиграционных виз, и президент Байден пообещал сделать это. На специальную визовую программу подали заявки около 20 000 человек.

В этом месяце 2500 афганцев будут поэтапно отправлены на военную базу в Форт-Ли, штат Вирджиния, к югу от Ричмонда, где они будут ждать примерно 10 дней для окончательной обработки. Следующие 4000 заявителей, которым требуются дополнительные разрешения, отправятся со своими семьями в другие страны, чтобы завершить процесс получения визы до приезда в Соединенные Штаты, сказал высокопоставленный чиновник.

Чиновник не указал, в какие страны будут отправлены заявители для завершения процесса получения визы.

Ожидается, что на этой неделе Палата представителей примет закон, увеличивающий количество специальных иммиграционных виз Государственного департамента и упрощающий процесс подачи заявлений.

Лучшие сенаторы Intel призывают Байдена действовать быстрее в отношении афганцев, находящихся в опасности

Источник, знакомый с письмом, сказал, что члены комитета недавно получили секретный брифинг об ухудшающемся состоянии войны, что усиливает обеспокоенность Уорнера и Рубио по поводу афганцев и их семей, ожидающих покинуть Афганистан. Поскольку в настоящее время талибы контролируют более 50 процентов территории Афганистана, по некоторым оценкам, высокопоставленные сенаторы группы считают, что уходит мало времени, чтобы обеспечить безопасность тех, кто помогал Соединенным Штатам.С.

Делегация высокого уровня во главе с советником Белого дома по национальной безопасности Элизабет Шервуд-Рэндалл в настоящее время находится в Узбекистане частично для того, чтобы обсудить отправку заявителей туда, пока они ожидают визы. Официальный представитель Узбекистана сообщил POLITICO, что прием заявителей на SIV «может рассматриваться» их страной, но «это зависит от ситуации», имея в виду состояние мирного процесса и внутриафганской войны.

Чиновник сказал, что Узбекистан еще не получил официального запроса о размещении афганских боевиков из Кабула, и что они «не знали», поступил ли официальный запрос из Вашингтона.

Во вторник главный пресс-секретарь Пентагона Джон Кирби заявил, что администрация рассматривает возможность размещения афганских претендентов на SIV на военных базах США внутри страны и за рубежом, хотя ни он, ни официальные лица Белого дома не сообщили конкретных подробностей. Однако Белый дом заявил, что полеты для вывоза бывших афганских письменных и устных переводчиков из Афганистана начнутся к концу месяца в рамках плана, известного как «Операция« Убежище союзников ».

Гнев в Конгрессе растет, а администрация пытается найти решение.Сказать, что администрация действует «с опозданием», — значит ничего не сказать, — сказал высокопоставленный сотрудник Сената, пожелавший остаться неназванным из-за деликатности вопроса. «Мы все время знали, что план по доставке SIV в безопасное место должен быть одновременно с выводом наших войск. Вторые американские силы ушли, начался сезон открытых боевых действий для боевиков и их семей ».

У других есть более широкие опасения по поводу безоговорочного ухода Байдена. «Я обеспокоен тем, что мы делаем недостаточно для того, чтобы помочь афганскому правительству выжить, а это лучший способ защитить подавляющее большинство людей, которым угрожает Талибан», — заявил представитель.Том Малиновски (демократ от штата Нью-Джерси) сообщил POLITICO. «Мы превращаем эффективную многонациональную миссию в миссию, в которой наши оставшиеся войска одни и подвергаются большему риску, вырывая почву из-под афганцев».

В письме Warner-Rubio также отмечается, что обеспечение безопасности афганских партнеров Америки важно для авторитета США. «Отказ от этих людей, которые оказали существенную поддержку нашему разведывательному сообществу в Афганистане, отправит нашим союзникам и потенциальным партнерам разрушительный сигнал о надежности и надежности Соединенных Штатов», — написали два сенатора.«Это также было бы пятном на нашей национальной совести».

Ван И встретился с министром иностранных дел Афганистана Мухаммедом Ханифом Атмаром

14 июля 2021 года по местному времени государственный советник, министр иностранных дел Ван И встретился с министром иностранных дел Афганистана Мохаммедом Ханифом Атмаром в Душанбе.

Ван И сказал, что Китай и Афганистан — хорошие соседи, связанные общими горами и реками. Китай придает большое значение китайско-афганскому стратегическому партнерству и будет работать с Афганистаном, чтобы подготовиться к контакту на высоком уровне между двумя странами, чтобы посылать позитивные сигналы мира.Китай будет продолжать оказывать Афганистану поддержку в борьбе с пандемией, включая вакцины, до тех пор, пока последний не преодолеет COVID-19. Китай надеется, что афганское правительство сможет обеспечить безопасность китайского народа и учреждений в Афганистане.

Ван И сказал, поспешное сокращение численности Соединенных Штатов и НАТО привело к эскалации напряженности и войн в Афганистане, поставив афганский вопрос на распутье. Китай, придерживаясь принципа «руководство афганцами и принадлежность афганцев», поддерживает построение инклюзивной политической структуры в Афганистане посредством диалогов и переговоров, поддерживает Афганистан в качестве независимого и нейтрального государства, соблюдающего умеренную мусульманскую политику, и поддерживает Афганистан в борьбе все формы терроризма и сосуществуют со всеми своими соседями.В настоящее время насущной задачей является предотвращение гражданских войн и возобновление переговоров внутри афганцев с целью выработки решений для политического примирения и, в частности, предотвращения инфляции любых террористических сил и превращения Афганистана в дом террористов.

Ван И процитировал китайское высказывание: «Мы остаемся братьями после всех превратностей; улыбаемся, когда снова встречаемся, и отказываемся от старых обид». Все афганцы, независимо от их этнических групп или фракций, являются членами афганской семьи и должны взять на себя ответственность за построение мира.Он надеется, что афганское правительство будет более уверенным в мирных переговорах и создаст необходимые условия для примирения. Он добавил, что талибы должны держаться подальше от любых террористических сил.

Ван И подчеркнул, что Китай никогда не пытается вмешиваться во внутренние дела Афганистана и не действует исходя из каких-либо геополитических соображений. Китай будет и впредь уважать независимость, суверенитет и территориальную целостность Афганистана и считает, что афганский народ способен позаботиться о своей стране.Китай предоставит удобство в случае необходимости, например, проведет в Китае переговоры с афганцами, чтобы помочь решить афганскую проблему путем политических решений.

Мохаммед Ханиф Атмар тепло поздравил со 100-летием основания Коммунистической партии Китая. По его словам, Китай — хороший друг и добрый сосед Афганистана. Его страна надеется на расширение сотрудничества с Китаем в областях политики, экономики и безопасности. Афганистан полностью согласен с точкой зрения Китая по афганскому вопросу и желает активизировать сотрудничество с Китаем в двусторонних и многосторонних рамках для решения афганской проблемы путем политических решений.Афганистан будет работать с Китаем над укреплением сотрудничества в области безопасности, чтобы бороться с Исламским движением Восточного Туркестана и другими террористическими организациями и не допускать причинения ими какого-либо вреда Китаю в Афганистане. Он высоко оценил поддержку Китая в борьбе его страны с пандемией и сказал, что афганское правительство сделает все возможное, чтобы обеспечить безопасность китайского народа и учреждений в Афганистане.

.