1 и 2 чеченская война: Вторая чеченская война 1999-2009 годов кратко, суть, причины и итоги: историческая правда России от РВИО

Вторая чеченская война 1999-2009 годов кратко, суть, причины и итоги: историческая правда России от РВИО

«Вторая чеченская война» – так называют контртеррористическую операцию на Северном Кавказе. По сути, она стала продолжением Первой чеченской войны 1994–1996 годов.

Причины войны

Первая чеченская война, завершившаяся Хасавюртовскими соглашениями, не принесла заметных улучшений на территорию Чечни. Период 1996–1999 годов в непризнанной республике вообще характеризуется глубокой криминализацией всей жизни. Федеральное правительство неоднократно обращалось к президенту Чечни А. Масхадову с предложением оказать помощь в борьбе с организованной преступностью, но понимания не находило.

Еще одним фактором, влияющим на обстановку в регионе, стало популярное религиозно-политическое течение – ваххабизм. Сторонники ваххабизма стали устанавливать власть ислама в аулах – со стычками и стрельбой. По сути, в 1998 году велась вялотекущая гражданская война, в которой участвовали сотни бойцов. Это течение в республике не поддерживалось администрацией, но и особого противодействия со стороны властей не испытывало. С каждым днем обстановка все больше обострялась.

В 1999 году боевики Басаева и Хаттаба попытались провести военную операцию в Дагестане, что и послужило основным поводом для начала новой войны. В то же самое время были проведены теракты в Буйнакске, Москве и Волгодонске.

Ход боевых действий

1999 год

7 августа	Вторжение боевиков в Дагестан
4–16 августа	Теракты в Буйнакске, Москве, Волгодонске
18 августа	Блокирование границ с Чечней
23 сентября	Указ Б. Ельцина «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации»
30 сентября	Федеральные войска вошли на территорию Чечни
26 декабря	Начало штурма Грозного

 

2000 год

6 февраля

Завершение операции по освобождению Грозного

 

2009 год

15 апреля

Отмена режима контртеррористической операции в Чечне

 

Планируя вторжение на территорию Дагестана, боевики надеялись на поддержку местного населения, но оно оказало им отчаянное сопротивление. Федеральные власти предложили чеченскому руководству провести совместную операцию против исламистов в Дагестане. Также было предложено ликвидировать базы незаконных формирований.

За август 1999 года чеченские бандформирования были выбиты с территории Дагестана, началось их преследование федеральными войсками уже на территории Чечни. На некоторое время установилось относительное затишье.

Правительство Масхадова на словах осудило бандитов, но на деле никаких мер не принимало. Учитывая это, президент России Борис Ельцин подписал указ «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации». Этот указ был направлен на уничтожение бандформирований и баз террористов в республике. 23 сентября федеральная авиация начала бомбардировку Грозного, а уже 30 сентября войска вошли на территорию Чечни.

Следует отметить, что за годы после Первой чеченской войны подготовка федеральной армии заметно выросла, и уже в ноябре войска подошли к Грозному.

Федеральное правительство также внесло коррективы в свои действия. На сторону федеральных сил перешел муфтий Ичкерии Ахмад Кадыров, который осудил ваххабизм и выступил против Масхадова.

26 декабря 1999 года началась операция по ликвидации бандформирований в Грозном. Бои продолжались весь январь 2000 года, и только 6 февраля было объявлено о полном освобождении города.

Части боевиков удалось вырваться из Грозного, и началась партизанская война. Активность боевых действий постепенно снижалась, и многие считали, что чеченский конфликт затих. Но в 2002–2005 годах боевики провели ряд жестоких и дерзких мер (захват заложников в Театральном центре на Дубровке, школы в Беслане, рейд в Кабардино-Балкарию). В дальнейшем ситуация практически стабилизировалась.

Итоги Второй чеченской войны

Главным итогом Второй чеченской войны можно считать достигнутое относительное спокойствие в Чеченской Республике. Был положен конец криминальному разгулу, терроризировавшему население в течение десяти лет. Была ликвидирована наркоторговля и работорговля. И очень важно, что на Кавказе не удалось реализовать планы исламистов по созданию мировых центров террористических организаций.

Сегодня, в годы правления Рамзана Кадырова, практически восстановилась экономическая структура республики. Было много сделано для устранения последствий военных действий. Город Грозный стал символом возрождения республики.

Вторая чеченская война официально завершена

Особенно дорого обошелся российской армии штурм Грозного, начавшийся 31 декабря 1994 года. Споры об ответственности тех или иных лиц за потери при штурме ведутся до сих пор. Основную вину специалисты возлагают на тогдашнего министра обороны России Павла Грачева, желавшего взять город как можно быстрее.

В итоге российская армия ввязалась в многонедельные бои в городе с плотной застройкой. Потери вооруженных сил и войск МВД России в боях за Грозный в январе-феврале 1995 года составили более 1500 человек убитыми и пропавшими без вести, и около 150 единиц безвозвратно потерянной бронетехники.

В итоге двухмесячных боев российская армия очистила Грозный от бандформирований, потерявших около 7000 человек и большое количество техники и вооружения. Следует отметить, что технику чеченские сепаратисты получили в начале 90-х годов, захватив склады располагавшихся на территории Чечни воинских подразделений при попустительстве сначала властей СССР, а затем и РФ.

С взятием Грозного, однако, война не закончилась. Боевые действия продолжались, захватывая все большую часть территории Чечни, но подавить бандформирования не удавалось. 14 июня 1995 года банда Басаева совершила налет на город Буденновск Ставропольского края, где захватила городскую больницу, взяв в заложники больных и персонал. Боевикам удалось добраться до Буденновска по автодорогам. Вина МВД была очевидной, но, ради объективности, надо заметить, что хаос и разложение в те времена были практически повсеместными.

Бандиты потребовали остановить боевые действия в Чечне и начать переговоры с режимом Дудаева. Российские спецподразделения начали операцию по освобождению заложников. Однако она была прервана приказом премьер-министра Виктора Черномырдина, вступившего в переговоры с Басаевым по телефону. После неудачного штурма и переговоров российские власти согласились дать террористам возможность беспрепятственно уйти, если они отпустят захваченных заложников. Террористическая группа Басаева вернулась в Чечню. В результате теракта погибли 129 человек, 415 были ранены.

Ответственность за случившееся была возложена на директора ФСК Сергея Степашина и министра МВД Виктора Ерина, лишившихся своих постов.

Тем временем война продолжалась. Федеральным войскам удалось взять под контроль большую часть территории Чечни, но вылазки боевиков, укрывавшихся в горно-лесистой местности, и пользовавшихся поддержкой населения, не прекращались.

9 января 1996 года отряд боевиков под командованием Радуева и Исрапилова атаковал Кизляр, и взял в местном роддоме и больнице группу заложников. Боевики потребовали вывести российские войска с территории Чечни и Северного Кавказа. 10 января 1996 года бандиты покинули Кизляр, увозя с собой сотню заложников, число которых возросло после разоружения ими блокпоста МВД.

Вскоре группа Радуева была блокирована в селе Первомайское, которое 15-18 января было взято штурмом российскими войсками. В результате нападения банды Радуева на Кизляр и Первомайское погибли 78 военнослужащих, сотрудников МВД и мирных граждан Дагестана, несколько сотен человек получили ранения различной степени тяжести. Часть боевиков, включая главарей, прорвалась на территорию Чечни через разрывы в плохо организованном оцеплении.

21 апреля 1996 года федеральному центру удалось добиться крупного успеха, ликвидировав Джохара Дудаева, но его смерть не привела к прекращению войны. 6 августа 1996 года бандформирования вновь захватывают Грозный, блокируя позиции наших войск. Подготовленная операция по уничтожению боевиков была отменена.

Наконец, 14 августа подписывается соглашение о перемирии, после чего начинаются переговоры представителей России и Чечни о разработке «Принципов определения основ взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой». Переговоры заканчиваются 31 августа 1996 года подписанием Хасавюртовских соглашений. С российской стороны документ подписал Александр Лебедь — в то время секретарь Совета безопасности, с чеченской — Аслан Масхадов.

Де-факто Хасавюртовские соглашения и последовавший за ними «договор о мире и принципах взаимоотношений между РФ и ЧРИ», подписанный в мае 1997 года Ельциным и Масхадовым, открывали путь к независимости Чечни. Вторая статья договора прямо предусматривала строительство взаимоотношений сторон на основе принципов международного права и соглашений сторон.

Итоги первой кампании

Оценивать эффективность действий российских войск в ходе первой чеченской войны сложно. С одной стороны, действия войск серьезно ограничивались многочисленными невоенными соображениями — руководство страны и Минобороны регулярно ограничивало применение тяжелого вооружения и авиации по политическим причинам. Остро не хватало современного вооружения, а уроки, извлеченные из афганского конфликта, проходившего в схожих условиях, остались забыты.

Кроме того, против армии была развязана информационная война — ряд СМИ и политиков проводил целенаправленную кампанию по поддержке сепаратистов. Замалчивались причины и предыстория войны, в частности, геноцид русскоязычного населения Чечни в начале 90-х годов. Многие были убиты, другие изгнаны их своих домов и были вынуждены покинуть Чечню. Между тем, правозащитники и пресса обращали пристальное внимание на любые реальные и выдуманные прегрешения федеральных сил, но замалчивали тему бедствий русских жителей Чечни.

Информационная война против России велась и за рубежом. Во многих странах Запада, а также в государствах восточной Европы и некоторых экс-советских республиках возникли организации, имевшие целью поддержку чеченских сепаратистов. Помощь бандформированиям оказывали и спецслужбы стран Запада. Ряд стран предоставлял убежище, медицинскую и финансовую помощь боевикам, помогал им оружием и документами.

В то же время, очевидно, что одной из причин неудач стали грубые ошибки, которые допускало как высшее руководство, так и оперативное командование, а также вал армейской коррупции, как следствие целенаправленного и общего разложения армии, когда оперативная информация могла быть попросту продана. Кроме того, ряд успешных операций боевиков против российских колонн был бы невозможен при условии соблюдения российскими войсками элементарных уставных требований по организации боевого охранения, разведки, координации действий и др.

Хасавюртовские соглашения не стали залогом мирной жизни для Чечни. Чеченские криминальные структуры безнаказанно делали бизнес на массовых похищениях людей, захвате заложников (в том числе официальных российских представителей, работающих в Чечне), хищениях нефти из нефтепроводов и нефтяных скважин, производстве и контрабанде наркотиков, выпуске и распространении фальшивых денежных купюр, терактах и нападениях на соседние российские регионы. Разворовывались властями Ичкерии даже те деньги, что Москва продолжала посылать чеченским пенсионерам. Вокруг Чечни возникла зона нестабильности, которая постепенно расползалась по территории России.

Вторая чеченская кампания

В самой Чечне летом 1999 года бандформирования Шамиля Басаева и Хаттаба — виднейшего арабского наемника на территории республики, готовились к вторжению в Дагестан. Бандиты рассчитывали на слабость российской власти, и сдачу Дагестана. Удар наносился по горной части этой провинции, где почти не было войск.

«В людей вселился жуткий страх» – Общество – Коммерсантъ

20 лет назад, 23 сентября 1999 года, президент Борис Ельцин подписал указ о проведении контртеррористической операции на территории Чечни, тогда контролируемой сепаратистами. Начались бомбардировки Грозного и его окрестностей. Корреспондент “Ъ” Муса Мурадов вспоминает, как войну встретили мирные жители республики.

В первую войну, когда в ночь на 22 декабря 1994 года по Грозному были нанесены первые бомбовые удары, я находился в своей квартире в доме на улице Мира. Со мной были несколько столичных журналистов. Дом регулярно содрогался от разрывавшихся в разных районах города авиабомб. Но мы оставались в квартире, совсем не думая, что очередной удар может нас убить.

Кто-то, вспомнив кинохроники Великой Отечественной войны, предложил заклеить окна газетной бумагой. И в самом деле оклеенные полосками крест-накрест стекла уцелели. А у соседей были выбиты.

Утром многие коллеги, в том числе американская журналистка Синтия Эльбаум, отправились к одной из разрушенных пятиэтажек. А я пошел к жившим через две улицы от меня в частном доме родственникам, чтобы узнать, как они пережили ночь. Возможно, это меня и спасло.

Примерно в 11 часов утра, когда журналисты и примкнувшие к ним местные жители рассматривали развалины, район вновь попал под налет. Погибли несколько человек, в том числе и американка.

Обе чеченские кампании во многом были похожи друг на друга: ракетно-бомбовые и артиллерийские удары, зачистки и ответные диверсионные вылазки боевиков со всеми вытекающими последствиями — человеческими смертями и насилием в большом количестве. В общем, на войне было как на войне. Что на первой, что на второй гибли люди и разрушались города и села.

По прошествии времени сюжеты двух кампаний путаются. Хорошо помнится одно — то, как жители республики встретили первую войну, и как встретили вторую.

В первую войну бомбили еще живой Грозный: и дома были целы, и люди в них жили. Во вторую добивали то, что осталось после первой,— наполовину разрушенные безлюдные кварталы. Между войнами, в годы так называемого перемирия, ничего восстановить не успели. Да и восстанавливать было некому и не на что.

В первую войну жители Грозного оставались в своих домах и квартирах. После налетов люди не бежали из города, а шли смотреть места разрушений. Почему-то не было страха. Может быть, потому что не верилось в происходящее. Вернее, не хотелось верить.

А вот во вторую кампанию все было по–другому. Люди научились бояться.

Первые же бомбежки, разрывы снарядов — и все рванули из республики. Большая часть населения тогда переселилась в соседнюю Ингушетию.

Поначалу бежали не только туда, но и в Урус-Мартан. Во время первой войны федеральная авиация его не бомбила, поскольку этот 30-тысячный город был в оппозиции Джохару Дудаеву. Тогда он дал приют чуть ли не половине всех беженцев.

За пределы республики в первую кампанию уехали немногие. Да и те очень скоро, месяца через два-три, вернулись. Возвращались не только чеченцы, но и представители других народов. Случившееся люди воспринимали как недоразумение или кошмарный сон. Но они верили, что кошмар этот быстро закончится.

Во вторую войну бомбили всюду и Урус-Мартан в том числе. Поэтому бежали в Ингушетию.

Там жили в ужасных условиях. В палаточных лагерях люди месяцами не мылись, спали в верхней одежде, были лишены медицинской помощи. Однако беженцы не торопились возвращаться: в людей вселился жуткий страх. Перед бомбежками, зачистками и акциями боевиков по устрашению мирных жителей.

Месяца и годы провели беженцы за пределами республики. Убегая от второй войны, десятки тысяч чеченцев выехали за рубеж, откуда и сегодня мало кто собирается возвращаться.

Хотя, казалось бы, и бояться уже нечего. В Чечне выросло поколение, которое не слышало разрывов бомб, не знает, что такое зачистки. Отстроены города и села. Они краше и уютнее, чем до войны.

Но у тех, кому второй раз пришлось пережить ужасы войны, страхи не прошли. В этом, на мой взгляд, заключаются главные уроки второй чеченской войны.

Чечня победившего Путина

30 сентября 1999 года, пятнадцать лет назад, танковые подразделения российской армии вошли на территорию Чечни. Этот день и считают началом Второй чеченской войны, которая официально была названа Москвой «Контртеррористической операцией (КТО) на Северном Кавказе». Активные боевые действия в республике продолжались в 1999 и 2000 годах, однако официально режим КТО был отменен лишь в апреле 2009 года.

23 сентября 1999 года президент России Борис Ельцин подписал указ «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации», предусматривавший создание Объединенной группировки войск на Северном Кавказе. В тот же день, 23 сентября, российская авиация произвела бомбардировку Грозного, а 30 сентября началась наземная операция: танковые подразделения российской армии вошли на территорию Наурского и Шелковского районов Чечни.

Грозный. Май 1999 года

К этому времени боевые действия на Северном Кавказе шли уже больше месяца – они начались после вторжения в Дагестан вооруженных групп под руководством Шамиля Басаева и Хаттаба. Федеральные власти обвинили президента Чеченской республики Ичкерия Аслана Масхадова в неспособности контролировать ситуацию. Владимир Путин, занимавший тогда должность председателя правительства, заявил, что если чеченское руководство не может предотвратить переход бандитских группировок через границу Чечни, то «специалисты предложат свои средства».

Российская боевая техника в Наурском районе Чечни. Октябрь 1999 года

В начале сентября в Москве, Буйнакске и Волгодонске были взорваны жилые дома, в результате чего погибли более 300 человек и более 1700 получили ранения. Официальное расследование нашло в произошедшем так называемый «кавказский» след, что развязало руки российским властям для второй чеченской войны, стратегические цели которой сформулировал Владимир Путин. По его словам, необходимо было поставить заслон международному терроризму, проникшему в Чечню, предотвратить распад России, а также взять под защиту чеченское население, ставшее жертвой местных сепаратистских и экстремистских бандформирований.

Точных данных о потерях в ходе этой войны до сих пор нет. По официальной статистике Министерства обороны РФ на 2010 год, за период с 1999 по 2008 годы на Северном Кавказе погибли 3684 военнослужащих, по данным МВД РФ, были убиты также более 2 тысяч сотрудников внутренних войск. По оценкам же Союза комитетов солдатских матерей России, официальные данные занижены как минимум вдвое. Потери среди мирного населения, по официальной информации на февраль 2001 года, составляли тысячу человек, однако, по информации правозащитной организации Amnesty International, в войне погибли до 25 тысяч мирных жителей.

Чеченские боевики на празднике в честь Аслана Масхадова

Руководитель российского отделения правозащитной организации Human Rights Watch Татьяна Локшина вспоминает о масштабных нарушениях прав человека в ходе этой войны. По ее словам то, происходило в Чечне в первые годы войны, можно считать «абсолютным беззаконием»:

– О преступлениях, которые совершались во время второй чеченской войны, можно говорить часами. Нарушения прав человека были систематическими, они достигали уровня преступлений против человечности, размах этих нарушений был совершенно чудовищным. За вторую чеченскую войну в республике в результате похищений бесследно исчезло от 3 до 5 тысяч человек. Сотни родственников подавали жалобы в Европейский суд, отчаявшись добиться справедливости на национальном уровне. Многие выиграли эти жалобы и даже получили компенсации после признания нарушений со стороны правительства. Но ведь эти люди обращались в Европейский суд не за компенсациями, не за деньгами – им нужна была информация о том, что же именно произошло с их сыновьями, с их братьями.

О преступлениях, которые совершались во время чеченской войны, можно говорить часами

Сейчас прошло уже много лет, и этой информации до сих пор нет. Конечно, эти семьи понимают, что их близкие погибли, но все равно теплится какой-то огонек надежды. Их жизнь поистине невыносима, потому что они даже не могут попрощаться со своими родными, не могут похоронить их. Правозащитный центр «Мемориал» составил и опубликовал многие тома, посвященные нарушениям, задокументированным непосредственно только ими. То, что происходило в Чечне в первые годы военной кампании, можно охарактеризовать как абсолютное беззаконие. Кто такие «исчезнувшие»? Это ведь не люди, которые вышли из дома и их «потеряли». Исчезнувшие – это люди, которых забирали военные, сотрудники правоохранительных органов, и которых никто не видел потом живыми. В этой ситуации действует презумпция, что если в последний раз их видели живыми в руках сотрудников правоохранительных органов, то их исчезновение произошло в результате действий правоохранителей. Так не может вестись война, так не может вестись контртеррористическая операция. Это не соответствует российскому праву, это не соответствует нормам международного права. Люди не должны «исчезать», – говорит Татьяна Локшина.

«Зачистка» в чеченском селе в Шатойском районе. 2000-й год

В апреле 2000 года было объявлено о завершении войсковой части контртеррористической операции в Чечне и переходе к спецоперациям. Потери боевиков были оценены в 14 тысяч человек. В таком «точечном» формате контртеррористическая операция продолжалась еще девять лет. Лишь в апреле 2009 года по поручению Дмитрия Медведева контртеррористическая операция в Чечне была отменена. Татьяна Локшина отмечает, что до сих пор, несмотря на то что сейчас боевые действия в регионе не ведутся, ситуация с правами человека остается напряженной:

– Сейчас в Чечне нет войны. Грозный, в который все мы ездили и годами помнили как «город-призрак», сейчас отстроен заново. С виду это красивый город. Но на самом деле сейчас Чечня существует как некий анклав, который находится вне российского правового поля и повинуется только одним законам – законам, которые диктует непосредственно глава республики Рамзан Кадыров.

Чечня существует как некий анклав, который находится вне российского правового поля и повинуется только одним законам – законам, которые диктует непосредственно глава республики Рамзан Кадыров

В Чечне продолжают похищать людей. Занимаются этим не сотрудники федеральных правоохранительных органов, не федеральные военные, а чеченские силовые структуры, подконтрольные по факту и непосредственно Кадырову. Конечно, масштаб похищений не тот, я не пытаюсь сравнить нынешнюю ситуацию с тем абсолютным кошмаром, который происходил в двухтысячных, но в Чечне продолжают похищать людей, в Чечне продолжают пытать людей. И происходит это абсолютно безнаказанно, – отмечает Татьяна Локшина.

Политолог Алексей Малашенко напоминает, что вторая чеченская война была направлена на укрепление позиций российской власти:

Окрестности Гудермеса. Весна 2000-го года

– Во-первых, вторая чеченская война носила для российской власти инструментальный характер. Она была даже больше инструментальной, чем первая, потому что должна была закрепить у власти Путина. Когда мы говорим о «маленькой победоносной войнушке», то вот это то самое. Точно так же, как сегодня конфликт с Украиной используется для укрепления власти, тогда на это работала вторая чеченская война.

Точно так же, как сегодня конфликт с Украиной используется для укрепления власти, тогда на это работала вторая чеченская война

Во-вторых, как мне представляется, вторая чеченская война была более гражданской. Чеченцы еще и воевали между собой, и притом довольно активно. Там наметилось противостояние кланов, наметилась и конкуренция идеологий внутри чеченского общества. Кто-то полагал, что можно создавать светское независимое государство. Кто-то полагал, что нужно все-таки оставаться с Россией. А кто-то утверждал возможность создания исламского государства. И с этим тесно связан исламский фактор. В первую войну он, конечно, был, но он пребывал в стороне. Во вторую войну он был очень заметен. Можно назвать несколько людей, которые отстаивали шариат, которые действительно мечтали о создании исламского государства. Но фактически большая часть чеченского общества выступала против тотальной исламизации, я это очень хорошо это помню, я сам бывал на той войне, да и на первой тоже. Это было видно.

По мнению Алексея Малашенко, в отличие от первой чеченской войны, которая в 1996 году завершилась Хасавюртовскими соглашениями и переносом рассмотрения вопроса о статусе Чечни на пять лет вперед, вторая чеченская война завершилась полной победой Кремля:

Рамзан Кадыров на республиканском празднике. Апрель 2014 года

– Первая война фактически ничем не закончилась. Договор в Хасавюрте был промежуточным этапом, некоторым предвыборным жульничеством со стороны Москвы. Ни о какой победе там говорить нельзя было, а многие даже полагают, что это было поражением. Здесь же – однозначная победа Путина. Более того, эта победа не только военная, но и политическая, потому что в Чечне удалось найти тот клан, который мог бы представлять интересы Кремля и сделать какое-то «замирение». Я, естественно, имею в виду Кадыровых. И отца, Ахмата-Хаджи, который, несмотря на критику и неприятие его со стороны очень многих и в Чечне, и в Москве, с моей точки зрения, был очень талантливым и очень интересным человеком. И Рамзана, который по-своему «незауряден», – считает политолог Алексей Малашенко.

​О том, какой была жизнь в Чечне до сентября 1999 года, и о том, какой она стала после, вспоминает обозреватель Северокавказской службы Радио Свобода, работавший в конце 90-х корреспондентом в Чечне, Хасин Радуев:

– Вторая чеченская война воспринимается в первую очередь как страшное насилие и жестокость, которую проявляли все стороны. Чем это чудовищное насилие можно объяснить?

– Если сравнивать ее с Первой чеченской войной, то, возможно, те события, которые происходили между этими двумя войнами, кардинально отличались от того, как жила Чечня до первой войны. Мы в начале 90-х жили еще «в одной стране», хоть эта страна и развалилась. Тем не менее у нас у всех был одинаковый менталитет. Вообще тогда было даже странно говорить и думать о том, что на территории почти еще СССР идет война!

Грозный в феврале 2000 года

– Можно ли говорить, что и первая, и вторая были именно гражданскими войнами, где противники говорили, в общем, на одном языке, на территории одного бывшего государства под названием СССР? А гражданские войны всегда самые жестокие.

– Да. Просто со стороны государства были задействованы регулярные вооруженные силы, а «чеченское ополчение», или «силы сопротивления», представляли собой лишь подобие армии. На самом деле, никакой армии у Чечни не было. Тем не менее оружие стреляло, оно было одинаковым и у тех, и у других. Мы все прошли Советскую армию… Так вот, перед второй чеченской войной большое значение имела античеченская пропаганда. В Москве говорили о «реванше», о том, что Россия до этого проиграла, и теперь «мы должны были доказать, что российский солдат все-таки непобедим», и так далее, и прочее. С другой стороны, особого сопротивления, какое было во время первой войны, в Чечне не было. Многие, кто мог уйти, уехать, попытались это сделать. А те, кто по тем или иным причинам остались, пытались совместно сопротивляться, находить такие места, где можно было бы как-то совместно обороняться от наступающих войск.

– Какими были первые дни и недели той войны для всех, кто в тот момент находился внутри Чечни: для отрядов этого «ополчения», для обычных жителей?

– Больше всего не хотелось новой войны, потому что люди устали от этих войн, от разрухи. Грозный лежал в руинах. Многие люди не имели минимальных нормальных условий для жизни. Собственно, этого и не предвиделось в тогда обозримом будущем, судя по тому, что в Чечне невозможно было что-то приобрести, даже если бы у тебя были деньги. Первое чувство было – нежелание опять оказаться втянутым в эту войну. С другой стороны, была какая-то надежда, что войска остановятся на каком-то этапе, и начнется некое давление политического характера, чтобы повлиять на внутренние процессы, вывести их на такие пути, когда можно было бы наладить внутренний диалог и создать хотя бы подобие управляемой территории, чего не было в этот момент в Чечне.

Российские войска в Аргунском ущелье. Зима 2000-го года

– А какой была жизнь в бытовом, в повседневном смысле в Чечне до сентября 1999 года?

– Было тяжело. Но люди не сидели сложа руки. Даже в ходе войны уже, когда российские войска проходили через какое-то село, люди возвращались и быстро пытались там наладить свой быт. Но жилось очень плохо, на самом деле, потому что не было ни работы, ни возможности даже свободно передвигаться. Это уже была послевоенная жизнь. Даже наличие каких-то денег, которые крутились внутри Чечни, не позволяло людям делать мало-мальски большой бизнес. Еще люди во многом как-то существовали благодаря гуманитарным организациям. Но вы помните, как после череды убийств представителей иностранных гуманитарных организаций они все покинули республику. На самом деле ситуация была трагичной. Тем не менее войны не хотелось.

На самом деле ситуация была трагичной. Тем не менее войны не хотелось

Хочу рассказать одну историю. Один мой знакомый, с которым мы учились в школе, решил построить дом. Я каждый раз, проезжая мимо, останавливался, и он рассказывал, на каком этапе находятся работы, как он все делает, на что покупает кирпич, где зарабатывает деньги. И в сентябре рядом начались бомбардировки территории, контролируемой Хаттабом. После первой же бомбардировки я почувствовал, что «что-то не то». Потому что воздушные атаки шли именно на тот район, где этот парень строил свой дом. Когда я приехал в следующий раз, он уже погиб. Еще недавно ни о какой войне вообще не говорилось, но он повторял: «Я построю дом с большим подвалом, чтобы можно было переждать следующую войну». И он на самом деле это успел! В момент, когда прилетели в очередной раз бомбардировщики, он успел туда спрятать семью. И когда он буквально закрывал дверь, осколки от бомбы попали ему в спину, и он был убит. И таких трагедий было много. Так вот, когда говорят, что российские летчики ошибались и т. д. Я говорю о том, что видел и понимал сам: «ошибиться» до такой степени, чтобы принять маленький населенный пункт за базу боевиков, невозможно. Это показывало ту ожесточенность, с какой российская армия вошла в Чечню во время второй чеченской войны.

Чеченская деревня вблизи Грозного, уничтоженная при авианалете. Декабрь 1999 года

– А как республика, как независимое или полунезависимое государственное образование Чечня до сентября 1999 года хоть что-то собой представляла? Или это же была совершенно «сумеречная зона», захваченная бандитами, но на которой, к их несчастью, оказалось много мирных, ни в чем неповинных людей?

– Была небольшая надежда на нормализацию жизни, потому что существовали какие-то планы восстановления республики в момент, когда «маятник остановился посередине». Он мог бы качнуться куда угодно, но в конце концов он стал двигаться в очень плохую сторону. Однажды мне нужно было встретиться с коллегой на границе с Ингушетией. Я туда ездил буквально за три месяца до войны. Было очень опасно! Я чувствовал опасность, исходящую от этих никем не контролировавшихся вооруженных группировок. Они убивали, грабили, отбирали машины на дорогах, в общем, бандиты! У Джека Лондона очень много написано о том, как волки преследуют человека. Как они приближаются. И, в конце концов, как он с какой-то дубинкой остается с ними один на один, окруженным. Было такое ощущение, что эта «стена страха» приближается чуть ли не к твоему дому. И дальше уже не виделось никакого просвета.

– Как эти разнообразные вооруженные группировки, никому подчинявшиеся, могли существовать внутри чеченского общества, где, по большому счету, если и не каждый человек друг друга знает, но каждый тейп и каждое село уж точно знают все друг о друге?

Свадьба в Чечне. 1998 год

– То, о чем вы говорите, действительно в сельской местности, может быть, не 100 процентов, но очень близко к этому. В городах, в Грозном, в Аргуне, в Гудермесе, гораздо более смешанная ситуация, и эти старинные традиции не работали. Я хорошо помню положение вещей, когда этот квартал Грозного, например, занимал один полевой командир, там он выставил свои блокпосты, а этот квартал – кто-то другой. Это было по-своему смешно. Центральная власть не могла никак действовать, потому что она сама состояла из этих людей! Как таковой управляемости в Чечне не было. И как следствие люди, которые готовы были защищать тот самый суверенитет, который был как бы в ходе первой войны завоеван, собственно говоря, уехали. Многие не стали участвовать в дальнейшем.

– Вторая чеченская война и массовые военные преступления, совершенные всеми сторонами, и боевиками, и российскими военнослужащими, о чем сейчас очень хорошо известно, как изменили сознание чеченцев?

– Я сам задаю этот вопрос тем людям, которые сейчас занимаются Чечней, которые бывают там как правозащитники, работники гуманитарных организаций. Хорошо сказал председатель нижегородского «Комитета против пыток» Игорь Каляпин: нет чеченского общества! Оно полностью деградировало. Я с этим согласен. Война, на самом деле, очень сильно повлияла на чеченцев, и они живут этой болью. Если кто-то говорит, что, мол, это было давно, 15 лет назад, я ничего не помню, и так далее – нет, я не верю. Для чеченцев это – недалекая история, она – сегодняшний день. Эти войны, конечно, изменили чеченцев, и они никогда не станут теми, кем были. И в этом самая большая трагедия.

Если кто-то говорит, что, мол, это было давно, 15 лет назад, я ничего не помню, и так далее – нет, я не верю

– Тот режим, который существует в Чечне сегодня, власть Рамзана Кадырова – это закономерность? Или могла бы появиться какая-либо альтернатива?

– Даже между войнами многие чеченцы были уверены, что когда к власти придут люди не воевавшие, тогда будет полегче. Нечто такое ожидалось и после второй войны. Если бы хотя бы через 10 лет была бы образована власть, не основанная на крови, на костях, возможно, люди бы жили по-другому. Но в данном случае именно то, что сейчас существует, и дает нам повод сказать, что «чеченский вопрос» не решен. И это тоже большая тревога для каждого чеченца. Потому что опять это может привести к новому конфликту.

– Я правильно вас понимаю, что чеченцы живут с ощущением, что под ними заложена некая бомба, и фитиль тлеет, тлеет… И однажды дотлеет опять?

Акция женщин-родственниц «пропавших без вести» в Чечне. Наши дни

– Что для человека очень важно, помимо всяких обыденных вещей? Свобода слова. Иметь возможность что-то сказать. Говорить свободно о том, что чувствуешь, что хотел бы. Если этого нет, то ничего хорошего быть не может. Что-то другое должно прийти. И вот это «другое» будет ли нормальным или опять случится трагедия? Этого сегодня в Чечне никто не знает, – рассказывает обозреватель Северокавказской службы Радио Свобода Хасин Радуев.

В сентябре 2014 года Аналитический центр Юрия Левады организовал опрос об отношении россиян ко второй чеченской войне. По полученным данным, 35 процентов респондентов уверены, что цели этой войны были реализованы частично. Более 20 процентов опрошенных заявили, что считают войну бесполезной. И лишь каждый пятый опрошенный думает, что «цели войны, которые ставило руководство России, были полностью достигнуты». Их число, отмечают в «Левада-центре», за последние пять лет выросло вдвое.

Кавказский Узел | 20 лет спустя: главное о Второй чеченской войне

20 лет назад, 30 сентября 1999 года, российские войска вошли на территорию Чечни. Так начались и длились 10 лет (до августа 2009) боевые действия в Чечне и приграничных к ней районов Северного Кавказа, известные как Вторая чеченская война, Вторая чеченская кампания или Контртеррористические операции (КТО) на территории Северо-Кавказского региона.

Хотя официально новая война в Чечне началась в 1999-м, фактически после заключения мирных соглашений в Хасавюрте в 1996 году насилие на Кавказе не прекращалось. За три условно мирных года после окончания Первой чеченской на территории России произошла серия терактов и нападений боевиков, продолжались похищения и убийства людей.

Начало войны

Поводом к началу Второй чеченской войны стала попытка вторжения боевиков во главе с полевым командирами Шамилем Басаевым и Хаттабом в Дагестан. В то же самое время произошла серия взрывов жилых домов: в Буйнакске, Москве и Волгодонске.

Как отмечает политолог Алексея Малашенко, война носила для российской власти инструментальный характер и «должна была закрепить у власти Путина», который как раз тогда занял пост главы государства в качестве исполняющего обязанности президента.

В начале сентября российским руководством было принято решение о проведении военной операции по уничтожению боевиков на территории Чечни.

18 сентября границы Чечни были блокированы российскими войсками.

23 сентября президент России Борис Ельцин подписал указ «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации». Указ предусматривал создание Объединенной группировки войск на Северном Кавказе (ОГВ) для проведения контртеррористической операции. В этот же день российские войска начали массированные бомбардировки Грозного и его окрестностей.

Активная боевая фаза

Наземная войсковая операция на территории Чечни началась 30 сентября 1999 года. За полмесяца федеральным силам удалось занять треть территории Чечни к северу от реки Терек, а за ноябрь-декабрь взять Гудермес, Ачхой-Мартан, Аргун, Урус-Мартан, Ханкалу, Шали.

Начало второй войны в Чечне совпало с началом президентства Владимира Путина. Командование российскими войсками осуществляли, в частности, Виктор Казанцев, Геннадий Трошев, Александр Баранов. Силами чеченских сепаратистов руководили президент непризнанной Ичкерии Аслан Масхадов и полевые командиры – Шамиль Басаев, Руслан Гелаев, Магомед Хамбиев, Салман Радуев, Арби Бараев, Хаттаб и другие.

Российским войскам удалось окружить и блокировать Грозный к началу ноября 1999 года, однако вплоть до 6 февраля 2000 года в столице республики продолжались ожесточенные бои.

Неожиданная атака отряда чеченских боевиков на Шали и Аргун в начале 2000 года и опасность полного окружения федеральных сил вынудила Путина объявить о приостановке наступления. С деблокированием Шали и Аргуна бои продолжились. В начале февраля 2000 года чеченские боевики, пытаясь вырваться из окружения, потеряли много людей на минных полях. Руководивший прорывом Шамиль Басаев был тяжело ранен, подорвавшись на противопехотной мине. В январе-феврале 2000 года российские войска захватили Ножай-Юрт, Ведено, Сержень-Юрт, Аргунское ущелье, Итум-Кали и Шатой.

В марте 2000 года блокированные в Аргунском ущелье боевики Руслана Гелаева смогли захватить село Комсомольское. Российское командование развернуло крупномасштабную военную операцию и только ценой огромных потерь сумело вернуть контроль над селом. Гелаев вместе с костяком своего отряда сумел вырваться из окружения.

20 апреля 2000 года первый замначальника Генштаба России Валерий Манилов заявил, что войсковая части КТО в Чечне закончена. 23 января 2001 года президент Путин принял решение о частичном выводе российских войск из республики. Главой Чечни был назначен бывший верховный муфтий сепаратистской Ичкерии Ахмат Кадыров.

10 лет в режиме КТО

В период после прекращения полномасштабной войсковой операции в апреле 2000 года на территории Чечни и в соседних регионах продолжали гибнуть люди. Против боевиков воевали как российские подразделения, так и прокремлевские чеченские силы – кадыровцы,  а также спецбатальоны «Восток» и «Запад» под командованием братьев Ямадаевых и Саид-Магомеда Какиева.

Боевики продолжили войну, перейдя к тактике партизанской борьбы и террора. Только в первый год после отмены КТО произошло пять подрывов на железной дороге, шесть терактов с человеческими жертвами среди мирного населения. Боевики провели несколько крупных рейдов, включая нападение на второй по величине город Чечни Гудермес в сентябре 2001 года и атаку боевиков Гелаева в Ингушетию в сентябре 2002 года. Самыми крупными терактами этого периода стали захват театрального центра на Дубровке в Москве (2002) и школы в Беслане в Северной Осетии (2004). В результате теракта в Грозном в мае 2004 года погиб глава республики Ахмат Кадыров.

В конце 2003 года попытка Руслана Гелаева попасть в Панкисское ущелье (Грузия) через территорию Дагестана привела к двухмесячному вооруженному противостоянию с применением тяжелой техники и авиации. Итогом стала гибель большей части боевиков, включая самого Гелаева.

В марте 2005 года в ходе спецоперации ФСБ в селе Толстой-Юрт погиб Аслан Масхадов. Возглавивший боевиков Доку Умаров объявил в 2007 году об упразднении Ичкерии и образовании «Имарата Кавказ» (запрещен в России судом как террористическая организация).

31 января 2006 года Владимир Путин заявил, что можно говорить об окончании контртеррористической операции в Чечне. Однако прошло еще три года, прежде чем председатель НАК Александр Бортников, выполняя поручение Дмитрия Медведева, 16 апреля 2009 года отменил на территории Чечни режим КТО.

По оценкам правозащитной организации Amnesty International, Вторая чеченская война сопровождалась систематическим нарушением прав человека, включая внесудебные казни и пытки, которые совершались как сотрудниками силовых структур, так и чеченскими боевиками. Большая часть таких преступлений до сих пор остается безнаказанными, хотя в отдельных случаях пострадавшим удалось получить компенсацию от российского правительства по решениям Европейского суда. 

C отменой КТО нападения боевиков как в Чечне, так и за ее пределами не прекратились. В городах России продолжали греметь взрывы.

Жертвы и память

Боевые действия и теракты сопровождались большими людскими жертвами среди военнослужащих федеральной группировки войск, активистов чеченских вооружённых формирований и мирных жителей республики.

Общие потери российских силовых ведомств (МО, МВД, ФСБ) составили более 6000 человек погибшими. По данным штаба ОГВ в 1999-2002 годах было уничтожено 15 500 боевиков. За последующий период, с 2002 по 2009 годы, силовики сообщали о ликвидации еще около 2 100 членов незаконных вооруженных формирований. Лидер боевиков Шамиль Басаев в 2005 году заявил, что потери чеченцев составляют не более 3600 человек.

По данным правозащитной организации «Мемориал» число погибших за вторую войну мирных жителей составляет от 10 до 20 тысяч, пропавших без вести — около 5 тысяч.

И через 20 лет вторая чеченская война преподносится федеральными телеканалами как начало борьбы России с международным терроризмом. А в Чечне годовщину начала второй войны на официальном уровне вообще никак не вспоминают.

Примечания

1. Девять этажей смерти // Коммерсант, 19.11.2006; Вокзал в Армавире взорвали чеченские террористы // Коммерсант, 04.06.1997; Чеченские террористы хотели развязать войну // Коммерсант, 24.07.1999; Рейды чеченских боевиков // Коммерсант, 17.08.2002.
2. Чечня победившего Путина // Радио Свобода, 30.09.2014.
3. Телефонный разговор Бориса Ельцина и Билла Клинтона 8 сентября 1999 года. Расшифровка // Коммерсант, 01.09.2018
4. Текст указа на http://www.kremlin.ru/acts/bank/14427
5. Чечня победившего Путина // Радио Свобода, 30.09.2014
6. Российские войска уничтожат боевиков за Тереком // Лента.ру, 18.10.1999.
7. Чечня: хроника конфликта // Независимая газета, 05.11.1999; Welcome to Chechnya. Welcome to hell // The Guardian, 10.12.1999; Хроника Второй чеченской войны // Итоги, 15.08.2000.
8. Боевики окончательно развязали руки российским военным // Независимая газета, 11.01.2000.
9. Федеральные силы взяли площадь Минутка в Грозном // Лента.ру, 20.01.2000.
10. Шамиль Басаев: враг России номер один // BBC Русская служба, 01.11.2002.
11. Федеральные войска блокировали в Аргунском ущелье более трех тысяч боевиков // Лента.ру, 09.02.2000.
12. Гелаеву удалось уйти из Комсомольского? // Лента.ру, 10.03.2000; В Комсомольском за время боев погибло 50 военных и уничтожено 500 боевиков // Лента.ру, 20.03.2000; В Комсомольском оборону держали около 1500 боевиков // Лента.ру, 07.04.2000; Russian flag ‘flies in key village’ // BBC.com, 21.03.2000.
13. Неоконченная война // Коммерсант, 31.05.2005.
14. Российская армия сдала Чечню Федеральной службе безопасности // Коммерсант, 23.01.2001.
15. Российская Федерация: нарушения продолжаются, правосудие молчит // Amnesty International, июль 2005.
16. 20 лет с начала второй чеченской войны // Интерфакс, 07.08.2019
17. Итоги контртеррористической операции в Чечне // Коммерсант, 17.04.2009
18. Потери гражданского населения в чеченских войнах // Мемориал, 10.12.2004

Кавказский Узел | Первая чеченская война (1994-1996): кратко о главных событиях

25 лет назад, 11 декабря 1994 года, началась Первая чеченская война. В справке «Кавказский узел» коротко напоминает об основных вехах этого кровавого и разрушительного конфликта.

Война в Чечне началась 11 декабря 1994 года, спустя три года после провозглашения независимости республики Ичкерия, и продолжалась в течение двух лет. Во главе вооруженных сил сепаратистов стоял президент Джохар Дудаев и полевые командиры (впоследствие ставшие лидерами террористического подполья): Аслан Масхадов, Шамиль Басаев, Зелимхан Яндарбиев, Салман Радуев, Руслан Гелаев, Амир Хаттаб и др. Российскими силами в период конфликта руководил президент Борис Ельцин, а также министры обороны Павел Грачев и Игорь Родионов, министр внутренних дел Анатолий Куликов, командующие – Анатолий Романов, Владимир Шаманов, Константин Пуликовский, Лев Рохлин, Геннадий Трошев, Иван Бабичев, Николай Скрыпник. Вторжению федеральных войск предшествовала провалившаяся попытка взять штурмом Грозный в ноябре 1994 года силами антидудаевской оппозиции (Умар Автурханов, Бислан Гантамиров, Руслан Лабазанов), действовавшей при поддержке российских военных.

31 декабря 1994 года начался штурм Грозного частями российской армии под командованием генералов Пуликовского, Бабичева и Рохлина, а также генерал-майора Стаськова. Взять под контроль весь город удалось лишь к марту 1995 года. Также в марте федеральные силы заняли Аргун, Шали и Гудермес.

14 июня 1995 года отряд Шамиля Басаева совершил теракт в г.Буденновск (Ставропольский край), захватив больницу и взяв в заложники 1500 человек. 

10–12 декабря 1995 года г.Гудермес, занятый российскими войсками, захватили отряды Салмана Радуева, Хункар-Паши Исрапилова и Султана Гелисханова. Вернуть контроль над городом федеральные силы смогли только к концу месяца. 9 января 1996 года боевики под командованием Салмана Радуева, Турпал-Али Атгериева и Хункар-Паши Исрапилова совершили рейд на дагестанский город Кизляр, где взяли в заложники более 1000 местных жителей.

С 6 по 8 марта 1996 года Грозный почти полностью находился под контролем блокировавших город отрядов Руслана Гелаева.

22 апреля 1996 года в районе села Гехи-Чу самонаводящейся ракетой был убит Джохар Дудаев.

27-28 мая 1996 года на переговорах в Москве сторонам удалось договориться о прекращении огня. 28 мая, в то время как ичкерийская делегация еще находилась в Москве, Борис Ельцин совершил блиц-визит в Чечню, где поздравил российских военнослужащих с победой в войне. Однако после переизбрания Ельцина президентом (3 июля), новый секретарь Совета безопасности Александр Лебедь заявил о возобновлении в Чечне военных действий. 

6 августа 1996 года силы сепаратистов под командованием начальника Главного штаба Ичкерии Аслана Масхадова захватили Грозный, Гудермес и Аргун (операция «Джихад»). 20 августа генерал Пуликовский предъявил ультиматум чеченской стороне, потребовав в течение 48 часов покинуть столицу республики и сложить оружие, пообещав в противном случае нанести по городу удары. Обстрелы, однако, начались уже ночью 20 августа. К 22 августа Александр Лебедь сумел добиться прекращения огня и разведения противоборствующих сторон в Грозном. 

30 августа 1996 года Масхадов и Лебедь подписали «Совместное заявление» в Хасавюрте (Дагестан). К 31 декабря 1996 года вся федеральная группировка покинула территорию Чечни. 

К годовщине вывода российских войск из Чечни «Кавказский узел» подготовил подшивку «Первая чеченская: 20 лет с вывода войск«, в которой собраны статьи о поворотных моментах войны и биографии главных действующих лиц и кадры военной видеохроники.

«Думали, так просто уедете? Теперь вы будете трупами» Ужас боев чеченской войны глазами русского солдата. Он до сих пор боится за свою жизнь: Общество: Россия: Lenta.ru

29 лет назад, 6 сентября 1991 года, вооруженные сторонники Джохара Дудаева ворвались в здание Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР и разогнали депутатов. Многие были ранены, председателя совета Виталия Куценко убили — выкинули из окна третьего этажа. Так сепаратисты, объявившие о независимости Чечни, избавились от советской власти в республике, что привело к затяжному политическому конфликту, а затем к главной трагедии России — чеченской войне. «Лента.ру» продолжает публиковать воспоминания людей, которые оказались в этой мясорубке и чудом уцелели. Один из них — Дмитрий, служивший в разведывательно-штурмовом батальоне 101-й бригады под командованием майора Олега Визняка, посмертно награжденного званием Героя России. Дмитрий до сих пор опасается за свою жизнь, поэтому просил не раскрывать его фамилию и даже город, в котором живет. В этом интервью — его воспоминания о предательстве служивших с ним офицеров, о зверствах боевиков и их безнаказанности.

Этот текст попал в подборку лучших текстов «Ленты.ру» за 2020 год. Остальные тексты из нее читайте ТУТ

Внимание! «Лента.ру» осуждает любые национальные конфликты во всех их проявлениях, выступает против межнациональной розни и любого насилия

«Лента.ру»: Когда вы впервые четко осознали, что происходит в Чечне?

Дмитрий: В тот период в моей жизни случились некоторые перипетии. Моя семья спешно покидала родину — республику Узбекистан. Происходил распад Советского Союза, в острую фазу вошли межнациональные конфликты, когда узбеки пытались гнать оттуда все другие национальности — в том числе, если знаете, в Фергане случилась резня из-за десантной дивизии, которая там стояла. Случился конфликт, убили нескольких десантников, а им дать отпор не разрешили.

Все это докатилось и до Ташкента, где мы тогда жили. В 1994 году я, в возрасте 17 лет, был вынужден уехать в Россию. Мой брат уже отслужил в армии Узбекистана — охранял афганско-узбекскую границу в районе города Термеза, и ему дали возможность въезда как вынужденному переселенцу.

Приехали мы, два молодых человека, и наш отец. Отношения с местным населением тоже не сложились — ведь мы были чужими для них. Миграционная служба России выдала брату субсидию на приобретение дома. Купили дом, и отец был вынужден уехать.

Дальше началось самое интересное. На тот момент нам было не до происходящего в России. Вы понимаете, что такое вынужденные переселенцы? Это максимум сумка, ни телевизора, ничего, все новости понаслышке… Я в первый раз услышал о том, что в Чечне происходит, от парня, который приехал оттуда, он служил в подразделении специального назначения. Говорить без слез об этом он не мог. Потом у нас появился простенький телевизор, но то, что по нему говорили, не совпадало с тем, что там действительно происходило.

О чем говорили по телевизору?

О восстановлении конституционного порядка. И показывали съемки, насколько я понимаю, даже не того периода, а более раннего, когда люди выходили на митинг, против чего-то протестовали, требовали… Я так понимаю, это был примерно период выборов Джохара Дудаева. Они показывали, как я понимаю, только то, что было выгодно российской пропаганде — а именно оппозицию, что она чем-то недовольна…

Краем глаза я видел кадры, на которых танк проехал, гремя гусеницами, и все. На этом все мои познания о том, что происходит в Чеченской Республике, кончались. Никто ничего не знал.

Более-менее полную информацию мы получили от людей, которые нам продавали дом. Они были из Дагестана.

Когда это было?

Лето-осень 1994 года.

Ближе к ноябрю они заговорили о том, что их братьев, мусульман, обижают и притесняют в Чеченской Республике, что нужно ехать к ним и оказывать им всяческую помощь

В чем она выражалась, на тот момент мне не было понятно. Я тогда был далек от армии, от понимания того, что я знаю сейчас.

У нас была договоренность: мы покупаем этот дом, но пока мы ждем государственных переводов с одного счета на другой, мы живем в этом доме вместе с ними, а потом они получают деньги и съезжают. Получилась эдакая гостиница, где проживала наша семья и их семья. В той семье было два брата. Они говорили, что надо ехать в Чечню помогать братьям-мусульманам добиться свободы.

Когда официально ввели войска в Чечню, где вы были?

Я как раз должен был туда призваться, но у меня не было ни гражданства, ни регистрации — она появилась лет десять спустя. В итоге я был все же призван — без гражданства, без регистрации — для восстановления этого самого конституционного строя в Чеченской Республике.

Какой месяц, год?

В мае 1995 года. На новогодний штурм Грозного я не попал, хотя по возрасту должен был быть там. Но наши военкоматы, наверное, побоялись только что приехавшего человека захомутать и отправить. Они сделали это позже, спустя четыре месяца.

Я отслужил полгода, а потом нас отобрали в отделение специального назначения — в разведывательно-штурмовую роту разведывательно-штурмового батальона 101-й бригады. Нас направили на подготовку в Северную Осетию, в Комгарон — там военный лагерь был. Потом отправили сразу на боевой технике в Грозный.

С каким чувством туда ехали, зная о том, что происходит?

А никто ничего и не знал

Но в газетах же писали о восстановлении конституционного строя…

Я не знаю, как сейчас, но в то время информирование практически полностью отсутствовало. Вы представляете бойца, находящегося в армии, за войсковым забором — какие газеты, какой телевизор? Телевизор покупало себе подразделение. Когда я был в учебной части, мы только прибыли, к нам пришел командир и сказал: «Вы хотите телевизор смотреть — вечером, в личное время? — Да, хотим! — Так его надо купить! Поэтому пока вы не накопите на телевизор всем отделением, телевизора у вас не будет». Как выяснилось, ровно за день до нашего прибытия телевизор, который стоял в части и был куплен предыдущим призывом, этот командир увез к себе домой.

Когда вы приехали в Чечню?

В феврале 1996 года. Если бы не подготовка, которой нас «подвергли» в Комгароне и частично по местам службы (я за этот период сменил три воинских части), то, возможно, я бы с вами сейчас не разговаривал.

Где вы дислоцировались?

Грозный, 15-й военный городок.

Я недавно освежал в памяти то время, смотрел хронику. Помимо разрушенных зданий и сгоревших бэтээров там было очень много трупов на улицах, которые никто не убирал.

Да, было такое. Как мы потом восстановили хронологию событий, начавшийся штурм плавно перемещался от Грозного к горным районам. Боевиков выдавили в сторону Самашек-Бамута. За перевалом Комгарона, где нас готовили, были слышны залпы орудий — брали штурмом Бамут и Самашки. Наш командир, который бывал там не раз в командировке, говорил нам: «Слышите эти залпы? Не будете делать то, что я вам говорю, вы все останетесь там!»

Какая обстановка была в городе на момент вашего прибытия?

Напряженная.

Местные жители буквально ненавидели российские войска. Рассказы о том, что они хотели мира, мягко скажем, абсолютная неправда

Все?

Все, поголовно. Они всячески пытались, как только могли, навредить федеральным войскам. У нас было несколько прецедентов, когда убивали наших бойцов, которые выезжали в город не для участия в боевых действиях.

Мы прибыли в разгар партизанской войны. Задачей нашего подразделения были ежедневные выезды на обнаружение и уничтожение бандформирований, складов с оружием, припасами, розыск полевых командиров, которые скрывались в горах, в населенных пунктах, да и в самом Грозном. Они ведь далеко не уходили, они всегда были там, просто было трудно выявить, где они находятся, чтобы их ликвидировать. Каждый день мы делали это и несли сопутствующие потери.

Первая потеря — это наш водитель, даже не из нашего подразделения, а из соседнего, из батальонов нашей бригады. Он с двумя офицерами поехал на рынок Грозного, где все они были убиты выстрелами в затылок. Прямо на рынке, средь бела дня, при всем народе.

То есть там торговля шла в этот момент?

Да. Там чей-то день рождения намечался, и им нужно было купить продовольствия. Огурцы, помидоры — как понимаете, в военном обеспечении такого нет. В общем, выехали они в город, получив соответствующее разрешение, а потом нам привезли три трупа оттуда.

Мы потом восстановили хронологию событий. Произошло это так: они останавливаются возле центрального рынка. Соответственно, машина стоит на дороге. Офицеры выходят вдвоем… Они тоже нарушили инструкцию, совершили глупость: никогда нельзя поворачиваться спиной, всегда нужно стоять как минимум спина к спине. Вдвоем подошли к торговым рядам.

Из толпы выходят два человека, подходят к ним сзади, приставляют к затылкам пистолеты и делают два выстрела одновременно

Не спеша, прямо там, снимают с них разгрузки, оружие, обыскивают, забирают документы — короче, все, что у них было. Торговля идет, никто не останавливается…

Водитель пытается завести машину и уехать, и в тот момент дверца открывается, к нему садятся еще два товарища, приставляют к затылку пистолет и говорят: «Поехали!» Доехала эта машина до площади Минутка, там был блокпост под мостом, где подорвали генерала Романова. Не доезжая этого блокпоста, прямо на кольце, машина глохнет. Техника была далеко не в лучшем состоянии.

Он пытался завести эту машину, но она не заводилась. В итоге они поняли, что наступает напряг, так как прямо под мостом сидят десантники. И они знали, что могут быть обнаружены, — автомобиль стоит на месте, то заводится, то глохнет… Боевики делают выстрел и уходят. Внимания на это никто не обратил. И только когда автомобиль несколько часов там простоял, решили подойти и проверить. Обнаружили нашего водителя, убитого выстрелом в голову. В итоге нам привезли три этих трупа, и с тех пор мы поняли, что утверждение о том, что чеченский народ не хочет этой войны, — неправда.

Недавно я разговаривал с Русланом Мартаговым, пресс-секретарем чеченской антидудаевской коалиции, и он мне говорил, что практически никто в Чечне не поддерживал Дудаева. Может, это началось уже после начала активных боевых действий?

Не могу рассказать вам, что происходило до прихода Дудаева к власти, но то, что в Чечне активно убивали европеоидное население, ни для кого не секрет.

Там реально лилась кровь рекой. Вырезали, насиловали, грабили, убивали — делали что хотели с русскими

Еще до начала войны?

Еще до начала. Ведь войну-то спровоцировало даже не то, что Дудаев что-то не поделил с нашим руководством. Были жалобы русскоязычного населения, которые писали Ельцину, чтобы он спас их — тех, кому некуда было уезжать, ведь им не давали этого сделать.

Мы потом были во многих населенных пунктах, беседовали непосредственно с жителями русских станиц — Асиновской, Заводской, других… И они рассказывали, как это было. Мы слышали от очевидцев то, о чем в газетах не напишут и по телевизору не покажут. Это рассказывали нам те люди, которых сейчас в фантастике называют выжившими. Они рассказывали, как девочек 12-13 лет еще до войны насиловали чеченцы, увозили никто не знает куда, и больше их никто не видел.

Прямо ночью, а то и днем заходили в дома и убивали русских. Забирали все, что им нравится… Если вы были в Ставропольском крае, Краснодарском, Чечне той же — там люди зажиточно живут, там привыкли работать. Соответственно, у людей было что брать, и они брали, при этом не забывая их убить. И убивали ужасно — резали на куски в прямом смысле, обезглавливали, на забор втыкали эти головы. Там была очень жестокая расправа над населением, которое не хотело к ним иметь никакого отношения.

Потом это трансформировалось в террористический захват автобусов, самолетов, требования к Российской Федерации. Я думаю, что все это и стало причиной войны.

Мартагов сказал: «Никому эта война была на хрен не нужна». Это неправда?

Нет, это неправда, я думаю, что они ее и спровоцировали.

Так дальше не могло продолжаться. Это нарыв — он нарывает, нарывает, а потом вскрывается

Я не оправдываю наших военачальников, они тоже допустили много ошибок и глупостей — нельзя было входить туда так, как это произошло тогда.

Как вы входили в Грозный?

Как только мы пересекли административную границу с Чечней, командир сказал: «Все, шутки закончились, расслабление тоже. Патрон в патроннике, на любой шорох стреляем». Он был не первый раз в командировке и потерял семь товарищей-офицеров, сам чудом остался жив. Сожгли бэтээр, в котором ехал офицерский разведдозор. «Здесь идет война», — закончил он. А мы войну знали до этого только по рассказам из телевизора про Великую Отечественную, даже фильмов про Афганистан тогда еще не было.

Мы видели все эти таблички на въезде в Грозный: «Добро пожаловать в ад», «Мы вас встретим», «Вы должны знать, что вас ожидает» — и все такое прочее. Когда проезжали мимо местных жителей, они плевали в нас — колонна идет, а они делают это показательно в нашу сторону и кричат какие-то угрозы на своем языке.

Мы наблюдали следы боевых действий — сгоревшая броня, гусеницы вдоль дорог… Было как-то невероятно. Понимали, что это части механизма от одной единицы техники, когда башня или гусеница лежала в ста метрах от остова танка. Это уму непостижимо, как на такое расстояние могут разлетаться части механизма. Попадание из гранатомета с кумулятивным зарядом в учебную технику мы видели на полигоне. Попадание РПО «Шмель» в здание — тоже. Но в реальности мы не наблюдали последствий. И теперь увидели.

Везде валялись гильзы, все здания, все столбы — все, что можно было, реально как решето дырявое — указатели, где они были… Кстати, одна из фишек противника состояла в том, чтобы сбивать названия всех улиц, все указатели на дорогах, чтобы была неразбериха. И действительно, у нас тогда ведь даже не было нормальных карт, чтобы ориентироваться в городе Грозном.

Мы изучали его, полагаясь на визуальную память: вот здесь проехали, вот тут поворот, а нам нужно вот сюда… Запоминали таким образом. Вся карта была в голове. Особенно это касалось водителей бэтээров, которым необходимо было привезти группу людей туда, куда нужно. Тоже бывали моменты — выехал, пропустил поворот, не в тот зашел…

А каким был ваш первый боевой опыт?

Приехали мы на броне, и в первый день нас направили в 22-й городок, перевести дух, переговорить. Офицерам надо было поговорить с другими офицерами, нам, соответственно, с бойцами — так скажем, чтобы ввели в курс дела. В этом городке дислоцировался милицейский полк внутренних войск. Нам выделили один из этажей казармы. Стемнело, наступило время ужина, и тут же начался обстрел.

Нам-то невдомек, мы постоянно стреляли на полигонах, с линии огня. Выходишь на огневой рубеж и стреляешь, в том числе трассирующими пулями. И в тот день обстрел начался тоже трассирующими пулями. Интересно смотреть, когда они летят от тебя на полигоне. А когда в тебя летят — еще интереснее.

Все повысовывались в окна. Типа: «О! По нам стреляют!» Не понимали, что любая из этих пуль может убить

Окна были заложены наполовину, и в них оставлены небольшие отверстия-бойницы. Пули попадали в кирпичную кладку, где-то кирпичи рассыпались. Обстрел велся из разрушенной пятиэтажки, которая находилась напротив, не более чем в 150 метрах — то есть обстреливали фактически в упор.

Командир стал «успокаивать» нас прикладом автомата, нанося удары в затылок, в шею, под лопатки, в спину. Когда все поняли, что он не шутит, как начал орать: «Всем лечь! Вы что, идиоты, не понимаете, что вас сейчас убьют?!»

Как это вообще — высунуться, когда по вам буквально с двух шагов огонь ведут? Как у вас сознание в этот момент работало?

Оно отключилось. Глупость несусветная, но мы поняли это уже потом. Интересно, понимаете? Мы приехали в составе уже подготовленного подразделения, полностью вооруженного, снабженного…

Опять же — вас учили, инструктировали…

Поймите, это первый настоящий бой. С 22-го городка открыли ответный огонь, нам командир тоже дал команду ответным огнем подавить огневые точки противника. И тут началось веселье! Все, что было, полетело в ту сторону. Первый бой, когда потерь еще нет — это весело, смешно!

А потом, когда мы уже поехали по улицам Грозного, увидели трупы людей… Останавливаться было запрещено. Предположим, лежит гражданский — явно не чеченец, но мы не можем остановиться, чтобы его забрать или оттащить хотя бы с дороги. Иногда трупы специально клали на дорогу, чтобы колонна остановилась.

Причем колонна — это три-пять боевых машин, которые идут группой, не те колонны в понимании обывателя, которые идут, растянувшись на пару километров, хотя и такие мы сопровождали. Мы чаще обеспечивали безопасность, проводя разведку еще до появления колонны, а иногда шли в отрыве от нее, сзади, и наша задача была при нападении на колонну вступить в бой, отрезать боевиков от поражения ее огневыми средствами. Задачи, которые ставили командиры, были разными.

И когда мы поехали по этим улицам Грозного, посмотрели на эти дома, на людей, которые глядели на нас полными ненависти глазами… Нельзя было сказать, что они хотели окончания войны и пылали любовью к российским военнослужащим

Может, и не пылали любовью к военнослужащим…

Тогда пылали к обратной стороне.

Многие говорят, что сровненный с землей Грозный и стал причиной этой «любви»…

А чего они ожидали, когда в каждом доме были боевики? Как нужно было освобождать этот город? Более того, сколько погибло офицеров и бойцов при его штурме? И при последующих штурмах — он ведь не один был. В марте они осуществили попытку захвата Грозного, которая сорвалась. А 6 августа 1996 года они совершили то, чего никто не ожидал. Это было подобием первого штурма Грозного, только тот был зимой, а этот — летом. Им было легче — они могли нести больше вооружения, выходить на дальние расстояния.

Давайте не будем забегать вперед. Вы помните первую потерю в вашем подразделении?

Вот тогда, на рынке, это была потеря, но не боевая. Вторая — они были не убиты, ранены. Шла ночью колонна по Ленинскому проспекту Грозного, и ее стали обстреливать.

Первым был ранен боец из группы специального назначения (так как батальон был один, находились мы в одном помещении, в бывшем спортзале школы — там разместили и нашу разведывательно-штурмовую роту, и группу специального назначения). Пуля, пробив радиостанцию Р-159, застряла у него в позвоночнике. А за моим другом, не для прессы будет сказано, закрепилось прозвище «в жопу раненный сержант» — он только успел поднять ноги, когда по броне бэтээра прошла пулеметная очередь. Слава Богу, все сердечники куда-то ушли, а вот медная оплетка застряла у него от задницы до пяток. Это считается осколочным ранением. Хирурги его ковыряли-ковыряли, но все так и не вытащили.

Вы сами убивали?

Интересный вопрос для тех, кто был на войне.

Я имею в виду — видели результат своих действий? Выстрелил — убил.

Выстрелил — убил? Это убийство, а не бой. В бою вы не видите результата, его можно увидеть только после.

Как можно осознать? Там же непонятно! Особенно много к тому же было столкновений в ночное время. Когда стреляет группа людей с разных точек и позиций, и ты подходишь утром, начинаешь осматривать территорию — тебе никто не скажет, чей это конкретно выстрел был.

Поставим вопрос по-другому: вы осознавали, что убиваете людей? Или это были не люди для вас?

С человеческой точки зрения я понимал, что это люди. А с точки зрения происходящего там и того, что я видел своими глазами, я понимал, что это нелюди. Я видел обезглавленные трупы наших бойцов и офицеров. Я видел трупы бойцов, с которых живьем снимали кожу. Я видел трупы, у которых были отрублены конечности. Я видел, как на подносах, накрытых тканью, приносили прямо на КПП головы бойцов, вышедших в соседний сад нарвать яблок. Все бойцы — не думайте, что это личное мнение, там все осознавали это, — понимали, что в плен попадать нельзя ни при каком раскладе. Пощады не будет. Более того, сделают все, чтобы труп не был опознан. И так в семью приходит горе, а когда труп не опознан — непонятно, своего ли сына они хоронят.

Говорят, это смотря к кому попасть. Могло быть и так, а могли и содержать в более-менее сносных условиях и обменять потом.

У всех возвратившихся из плена, кого я знал, никаких иллюзий не оставалось. Я не знаю, к кому и как попадали, но если вы посмотрите кадры из Чернокозово, где они устроили свое «министерство госбезопасности», то увидите, как они пытали и убивали там людей.

Убивали священников, захваченных в Грозном. У меня где-то в телефоне есть фотография священника, служившего в единственной церкви Грозного, которого они забрали туда и там же убили, после того как он отказался отречься от своей веры. То есть ни за что.

Много других случаев есть и фактов, которые прошли через нас. Наша группа после 6 августа тоже кратковременно побывала в плену, когда мы забирали убитых бойцов, попавших в засаду, за что нашему командиру и присвоили звание Героя посмертно. Когда мы направили грузовик с трупами в направлении части, они сказали: «Все, мы обменялись». Хотя договоренность состояла в том, что мы их забираем и уезжаем оттуда. «Вы что думали — так просто отсюда уедете? — говорят. — Теперь вы будете этими трупами». И вот 16 человек — команда, которая должна была опознать и забрать своих, — оказалась в плену у вооруженных боевиков.

А нам запретили брать из части какое-либо оружие вообще. Понимаете расклад сил и средств? Хотя мы с товарищами были подготовленными людьми и понимали, как и куда мы едем. У меня был схрон. Я был достаточно известной личностью в части, поэтому ко мне стекались боеприпасы и оружие. Кроме того, меня им обеспечивали как старшего одного из снайперских постов. Эти посты являлись первой точкой от забора, которая должна была остановить боевиков в случае прорыва в воинскую часть. Поэтому боеприпасы и оружие были любые в неограниченном количестве.

На тот момент у меня были гранаты различных модификаций, которые мы взяли с собой, так как оружие брать было запрещено. Нас проверяли на выезде, чтобы его не было, но мы все равно вывезли шестьдесят-восемьдесят гранат. Мы обложили ими все машины, которые шли туда (есть у нас свои места потайные, не буду рассказывать). Таким образом, у нас все-таки было оружие, которое не позволяло при его применении остаться в живых никому — ни нам, ни им, и мы относительно спокойно чувствовали себя, несмотря на то, что они поставили нас всех на колени, достали свои кинжалы и сказали: «Мы вам сейчас всем будем головы резать по очереди».

Что вы испытывали, когда они это сказали? О чем думали — о Боге, о семье, о том, зачем вообще сюда приехали?

Сложно сказать. Тогда у меня была одна мысль: если я сейчас ухожу, то ухожу не один, а вместе с ними. Мыслей о родных не было, да и обстановка не позволяла. Поймите, когда над вами занесли нож… Не знаю, наверное, так думают только те, кто уже собрался умереть. А тот, кто еще находится в состоянии боя, он не смиряется с тем, что его сейчас будут убивать.

У меня был скотч, я был просто обмотан этими гранатами. Я просто выдернул чеки сразу с двух рук. Гранаты были Ф-1 — 200 метров радиус разлета осколков. Ну и смотрю на них — мол, давайте посмотрим, чем это все кончится. Слава Богу, не довелось до конца разжать руки, когда решили нас оттуда выпустить.

Они разбежались, что ли?

Они сначала нашего старшего отвели куда-то. Его долго не было — наверное, час-полтора, пока они над нами издевались…

Как именно издевались?

Оскорбляли, пришли местные жители, плевали в нас, пытались плюнуть в лицо… Нам скомандовали: «Руки за голову, сидим на коленях», разожгли костер, посадили нас в линию в метрах 15, притащили гитару, уселись кругом и стали петь свои песни, но на русском языке с оскорбительными высказываниями в отношении России.

Кричали нам: «Слушайте, русские свиньи, пока живы еще, что мы о вас думаем!»

Потом пришел какой-то «благодетель», принес какие-то карамельки (не знаю, где они были) и кинул нам под ноги. Но вы понимаете, что у таких людей брать ничего нельзя — она может быть отравленная, а может, он просто для утверждения своей власти это сделал. Он говорит: «Бери, жри, русская свинья». Я привстал, откинул ногой эту конфету и говорю: «Хочешь жрать — жри ее сам».

А у него был пулемет Калашникова с коробкой на 200 патронов. Он передергивает затворную раму, приставляет пулемет мне к затылку (он у него на поясе висел). Пулемет стреляет только очередями, напротив — эти 15-20 человек вокруг костра. Я ему: «Стреляй!», а он: «Ты что, умереть хочешь?» То есть я-то оценил обстановку, что сейчас произойдет, а он даже не осознавал, что хоть одна очередь вылетит — и я уже не один отправлюсь на тот свет.

«Стреляй! У тебя же духу не хватит выстрелить! — кричу ему (нецензурно, разумеется). — Ты же трус. Ты же только в затылок можешь выстрелить. Я ж для тебя враг. Я бы тебя, например, зубами загрыз. А у тебя духу не хватит»

Я его провоцировал, чтобы он эту очередь дал. Они сидят, один из них поворачивает голову в нашу сторону, видит все это, кричит ему, а я в этот момент как раз вытаскиваю гранаты и чеки из них.

Смотрю — все они около костра встают, а тот, который первым обернулся, подбегает к этому, с пулеметом, и, крича что-то на чеченском, раздает ему со всего маху в физиономию. Он падает, ничего не понимает… Насколько я думаю, те, у костра, поняли, что он был готов стрелять, и поняли, чем это для всего их сборища закончится.

Почему они у вас гранаты-то не отобрали?

Они не знали. Мы приехали — они сразу: «Ну что, готовы копать?» — «Готовы».

А с теми гранатами, которые вы в руках держали, что случилось?

Я их так и держал. А другого выхода не было. Руки, когда я их уже выкидывал, у меня тряслись от напряжения — рычаги ведь подпружиненные, и их нужно достаточно плотно прижимать к корпусу гранаты. Каждый из нас метал неоднократно и понимал, что если хотя бы чуть-чуть ее ослабишь, то вылетит фиксатор, и через две-четыре секунды произойдет взрыв. Соответственно, держал, а потом вставляли туда эти шпильки, чтобы зафиксировать.

Сколько, по ощущениям, держали?

Много.

Больше часа?

Больше.

Когда командир вернулся, что было?

Он был безучастный, с потухшими глазами. Живой, но как будто неживой. Я не знаю, что они с ним делали, чем напоили, укололи. Но пришел абсолютно безвольный человек, который возглавлять группу не мог. Он просто пришел и сел, они на него даже внимания не обращали. Глаза открыты, а в них какой-то туман. Поэтому все командование распределилось коллегиально на всех, кто там присутствовал.

А один боец (ныне покойный, его звали Женя) был в раскраске «камыш» — мы еще говорили ему, чтобы он ее не надевал. В то время она была только у подразделения специального назначения. А он такой: да все равно, какая разница, пусть знают! Гордыня какая-то непонятная. Еще он усы отращивал и выглядел старше своего возраста.

Так вот, подходит к нему товарищ из этих и спрашивает:

— Ты контрактник?

— Нет, — отвечает.

— Да мы видим, что ты контрактник! Откуда у тебя эта шмотка? — хватает его за рукав. — Смотри, во что другие бойцы одеты, по ним видно, что это срочники. Ты кому тут рассказываешь? В каком ты звании?

— Я рядовой.

— Врать-то не надо! Мы тебе первому голову отрежем. Деньги сюда приехал зарабатывать на крови, а? Мы что, не понимаем, что ли? Из какого подразделения?

— Из 101-й бригады, мы повара, хозяйственный взвод, вот нас и отправили как похоронную команду — забрать погибших.

— Да мы по твоей форме видим, кто ты!

Плюс берцы у нас были облегченные, «резинки» так называемые, тоже редкость тогда, обычно все в кирзовых сапогах ходили. На самом деле если бы у кого-то из них был наметанный взгляд, даже из того факта, что на всех надеты облегченные берцы, можно было бы сделать вывод. Если бы у одного были берцы, а у других кирзовые сапоги, тогда бы еще можно было предположить, что он купил их или обменял на что-то. А когда у всех — все понятно.

В общем, кидают ему под ноги маленький ножик и говорят: «Ну, давай ножевой… Ты же знаком с ножевым боем?» И вытаскивает большой тесак. Мы хотя и были знакомы с ножевым боем, показываем ему знаками: не надо, это провокация. Тут даже боя бы не было, просто расстреляли бы всех.

Если бы он только дотронулся до ножа, было бы основание сказать, что мы напали на них, пытались их убить — соответственно, они нас и порешили. Он нашим рекомендациям внял, не стал дергаться, хотя в первый момент порывался взять нож и зарезать того.

Пока они напрямую нас не убивали, провоцировали всячески этими конфетами, дергали перед носом своим оружием, угрожали выстрелить в голову…

У нас там был один мусульманин: «Э! Да ты братьев-мусульман сюда приехал убивать? Мы тебе сейчас… (если говорить культурно — отрежем твои гениталии), затолкаем в рот, а потом голову отпилим!»

Понимаете, после таких угроз не осталось сомнений, что отпускать нас они не намерены. Мы в таком состоянии находились несколько часов. Одни уходили, другие приходили, их все больше становилось. Это происходило на том месте, где группа нашего подразделения попала в засаду 6 августа, когда начался штурм Грозного, и там было очень много наших погибших. Некоторые смогли вырваться из этого капкана, а некоторые не смогли.

Чем вот эта конкретная ситуация закончилась?

Уехали мы в результате интересно. Приезжает, по-моему, белая шестерка, оттуда выходит пожилой человек, лет 50-60, почему-то в кожаной куртке летом, на плечах у него реально здоровые золотые звезды. Он подходит, начинается разговор, все начинают бегать, потом его куда-то зовут, показывают пальцами. Он жестикулирует, объясняет что-то на своем…

Потом они возвращаются и говорят: «Вам повезло. Нам не дали вас сейчас тут убить, сказали, чтобы вас вернули». Дело в том, что наши командиры перед тем, как нас отправить, при зачистках набрали несколько важных боевиков и сказали, что если мы не вернемся, то они устроят физическую расправу над этими товарищами. Как я понял, все это время, что мы там находились, шли переговоры. Они хотели вытянуть своих, наши — нас. Как это произошло — мне неизвестно.

Потом прошла информация, что одно из должностных лиц из нашей воинской части сказало, что оттуда никто вернуться не должен, все должны быть убиты.

Вас послали туда умирать?

Да.

Оттуда должны были вернуться две группы трупов: те, которых выкопали, и те, кто поехал их выкапывать

Что думали рядовые о командном составе?

Сначала мы подумали, что это неправда. Но по прошествии двадцати лет выяснилось, что это правда, что нас сдали — они нам это в открытую сказали. И первую группу, которая погибла в засаде, и мы приехали туда на убой. Боевикам фактически дали разрешение расправиться с нами.

Это для того, чтобы вы понимали, что за обстановка была в то время. Все жили так, как они хотели жить. Кто-то выполнял приказ, кто-то жил для себя.

А в целом как солдаты относились к офицерам? Как простые солдаты относились к разведке?

Было кастовое деление. Вы должны понимать, что подразделения специального назначения всегда считают себя элитой, они не участвуют ни в разговорах, ни в переговорах, ни даже в обсуждениях чего-либо с другими подразделениями, так как знают намного больше, чем все остальные, чем даже офицеры части. Когда операция носит гриф «секретно» или «совершенно секретно», это говорит о том, что информация не должна уйти никуда. Например, как вы своими глазами видели, как ликвидируют боевиков, которых три раза доставляли в Ханкалу в особый отдел и три раза брали, обвешанных вооружением, практически в том же районе, где и до этого.

Когда нашего командира это уже достало, он сказал: «Вы мне надоели». Он понял, что они так и будут ходить и убивать наших. Это была банда, которую мы привозили в особый отдел, а их потом в полном составе отпускали. Потом снова привозили — и снова отпускали.

Почему? Кто?

Мы не знали. Наша задача состояла в том, чтобы их задержать и доставить в особый отдел. Особый отдел — это отдел военной контрразведки ФСБ России. Он должен был доставлять этих людей прямиком в места лишения свободы. Вместо этого они через несколько дней, практически в том же районе, обвешанные оружием, идут на свою операцию.

Мы их берем, а они улыбаются: «Командир, может, прямо у нас возьмешь? Мы же все равно выйдем». Командир сказал: «На этот раз не выйдете». Они: «Да кому ты угрожаешь?». Хи-хи, ха-ха. Думали, что шутки с ними шутят. Шутки закончились прямо там же.

Чем занималась разведка?

Разведподразделения использовались не по назначению, не так, как это прописано в уставе и в учебниках по военной науке. Она использовалась как наиболее подготовленное подразделение для затыкания всех дыр — любых.

Надо сопроводить — разведка. Надо вытащить кого-то — разведка. Надо произвести штурм — разведка. Надо устроить засаду — разведка

Задачи иногда ставились несвойственные для разведки. Соответственно, вполне возможно, что та засада, которая закончилась плачевно (речь идет о засаде 6 августа 1996 года, при штурме Грозного, убитых в которой забирало подразделение Дмитрия — прим. «Ленты.ру»), стала следствием нецелевого использования разведподразделений.

В тот день послали разблокировать 13-й блокпост — «крепость на Сунже». На тот момент мы не имели возможности встретиться с бойцами, которые находились там, из-за осады этого блокпоста. Несмотря на то что боевики прессовали его, он так и не сдался. Часть нашей группы вырвалась, прибыла на этот 13-й блокпост и держалась там до заключения «мирных», так скажем, договоренностей Лебедя.

Там не было ни еды, ни воды, ни медикаментов. Одному бойцу ампутировали руку саперной лопаткой. Заматывать было нечем, поэтому мы порвали свои майки, тельняшки и замотали ему культю. У него было ранение, началась гангрена. Решение об ампутации было принято без участия самого пострадавшего. Так как инструментов и хирургов не было, это сделала группа бойцов с помощью наточенной саперной лопатки. Просто отрубили руку.

Штурм Грозного боевиками в августе 1996 года был неожиданностью или прогнозируемым событием? Как это выглядело с вашей точки зрения?

Знаете, с начала августа в городе нарастала какая-то напряженность. Резко уменьшилось количество местных жителей на улицах — это было заметно. Улицы просто опустели. Если раньше днем и вечером работали рынки, даже какие-то магазинчики на площади Минутка, люди хоть и с осторожностью, но передвигались по улицам, то в начале августа рынки были практически закрыты — стояли один-два торговца. Прохожие исчезли.

Нас, как людей подготовленных, это уже наводило на мысли, что что-то произойдет. У нас были средства связи, и мы научились настраиваться на переговоры боевиков. Ночами делать было нечего — служба идет, спать нельзя. И мы переключали частоты, слушали своих и чужих. И к началу августа у нас сложилось понимание, что готовится какая-то заваруха. Что конкретно — мы не могли предсказать, ведь с их стороны это тоже было совершенно секретно.

Все началось рано утром 6 августа: мы проснулись под канонаду. Они атаковали все точки федеральных войск — посты, здание правительства, МВД, вокзал, в котором находилась комендатура, блокпосты на мостах через Сунжу, Ханкалу, наш городок, 22-й городок, аэропорт Северный. Короче, по всему городу начались бои

Мы уже были готовы, командир говорил нам, что назревает что-то нездоровое. Шли сообщения по средствам связи с блокпостов, на которые напали: «Находимся в осаде», «Приняли бой» — уже открытым текстом, не шифром, «У нас есть погибшие и раненые», «Мы ждем помощи»… Все это стекалось со всего города от групп батальона.

Разрывы, стрельба. Я на своем посту взял бинокль, просматривал часть улицы Ленина и несколько улиц Октябрьского района. Я видел, что из домов, которые похожи на наши пятиэтажки, которые реновации подлежат, из разбитых окон вылетали огненные шары — выстрелы из гранатометов. Работали пулеметы, автоматы. Очень было заметно, когда вылетали эти огненные шары, — их летело множество, словно это был метеоритный дождь.

Боевики спустились с гор или уже в городе были?

Они зашли в эту ночь. Если разведывательная информация была верна, они зашли между пятью и шестью часами утра одновременно из близлежащих населенных пунктов, к которым они стекались в течение нескольких дней. Некоторые прошли тайными тропами в обход блокпостов — ведь их невозможно установить на каждой тропе.

Другие одновременно напали на блокпосты, чтобы отвлечь их от продвижения сил и средств боевиков. Впрочем, думаю, что и в городе к тому времени боевиков было уже много.

Это противостояние могло закончиться победой федеральных войск?

Да. Так оно и было. Но неожиданно появился Лебедь, который заключил с ними «мир». Ему все солдаты, офицеры говорили: мы понесли такие потери — за что? Чтобы вот так сейчас с ними договориться о чем-то? Тогда ведь генерал Пуликовский дал боевикам два часа на вывод всех мирных жителей из Грозного, после чего обещал сровнять город с землей, несмотря на то, что он и так был в руинах.

Я поднялся на высокое здание — пять или шесть этажей, на нем было написано Hollywood. Там был внутри пост, и когда начался минометный обстрел, крупнокалиберные мины реально пробивали шифер и пролетали насквозь. Огонь велся с Ханкалы, откуда до нашего 15-го военного городка было километров пять-семь. Снаряды разрывались и рядом с нами, и улетали дальше.

В нашем заборе была дыра, и оттуда выходили и возвращались штурмовые группы — только успевали заносить убитых и раненых. Снайперы вели постоянный обстрел

Я заметил группу боевиков в черных кожаных куртках, передвигающихся поперек улицы Ленина, метрах в 250-300 от нас перебегали дорогу. У кого-то были военные штаны, у кого-то гражданские, при них были пулеметы, автоматы. Я сразу понял, что это явно не российские военнослужащие.

Я перебежал к зданию, у которого была разрушена крыша. Мой блокпост находился в нем, и, чтобы сместиться от заложенных окон, мне пришлось подняться к срезу стены, на который уже накладывается крыша (не знаю, как это правильно назвать). Крыши не было, а была кладка по контуру здания сантиметров 80 в высоту. Все пролеты обрушены, только швеллеры и четыре стены — остов здания без окон, без дверей, без полов, без потолков. До шестого этажа пустота, мы по веревкам туда забирались и спускались.

Переместившись по краю стены туда, где обзор был лучше, я открыл огонь. Ко мне прибежал мой товарищ, сержант по имени Сергей, забрался по веревке и говорит: «Что ты тут делаешь?» Я отвечаю: «Вон, смотри, бегают. Так давай сейчас мы с ними разберемся!»

Как я понял, они через улицу Гудермесскую из квартала пятиэтажек, отработав, перебегали в частный сектор. Наша бригада в этом квартале много людей потеряла погибшими — они выходили, чтобы зачистить прилегающие к части дома, а оттуда только успевали выносить трупы. Боевики были везде.

Ну и мы из двух автоматов открыли по боевикам огонь. Я заметил, что они начали кувыркаться по дороге, кто-то остался лежать. Потом смотрю, минут через пять они опять выбегают из частного сектора, пытаются утащить лежащих. Я опять открываю огонь, опять кто-то из них кувыркается.

(Там просто непонятно — ранен, убит… Вообще, когда в человека попадают, он еще продолжает двигаться, когда он может быть уже убит или ранен, по инерции. Бежит, начинает спотыкаться, потом падает — не так, как в кино: попали и сразу — бух на землю.)

Большую часть их группы я оставил на дороге.

Мы перезаряжаем оружие, снаряжаем… Магазинов-то у меня было много снаряженных, но чем их больше, тем лучше. Соответственно, я достал патроны и начал набивать ими пустые. Опять канонада…

Потом они открыли огонь из этих пятиэтажек — может, по связи передали, а может, меня заметили — я вел стрельбу сначала с колена, а потом, не прикрытый ничем, в полный рост.

Мы залегли. В стене были оборудованы огневые точки, защитные точки, выложенные из кирпичной кладки. Я смотрю — начали разлетаться кирпичи. «Надо выяснить точку, откуда бьют», — решил я. Ору снайперу на посту, мол, быстро осмотри здание, скорректируй огонь. Снайпер начал рассматривать — а там дым, все горит… Пока он искал, мы с Сергеем лежим, и я говорю ему: «Давай на раз-два-три приподнимаемся». Потому что бойница в полкирпича, а туда еще и автомат надо засунуть, и для обзора места практически не остается — узкая щель. Пока будешь наводиться…

(Максимализм, который у нас был в первые дни, исчез. Я знал, что пуля пробивает кирпич на раз, кладка в два кирпича разбивается после первой же очереди из обычного автомата, не говоря уже про пулемет. Поэтому я понимал, что на произведение очереди будет всего несколько секунд, и надо либо смещаться ниже, либо вообще отсюда валить.)

У нас было две огневых точки. И если боевик уже взял на прицел это место, ему приходится решать, куда стрелять — в первого или второго. Происходит некоторое замешательство — какую из целей поражать? Этого замешательства нам должно было хватить, чтобы поразить точку противника, откуда велся огонь.

Раз-два-три!.. И тут я понимаю, что мое лицо что-то обожгло. Пронеслась мысль, что пробило кирпичную кладку.

Мы еще лежим, даже не приподнялись. Мне посекло лицо осколками кирпича, у Сергея из виска идет кровь. Он смотрит на меня ошарашенными глазами, я на него. Я поначалу подумал, что его убило, что это такая предсмертная реакция — таращится, мол, что произошло-то? Поворачиваю голову в сторону кладки и вижу отверстие. Причем пуля вошла с внутренней стороны, не с внешней. Выбиваю шомпол из автомата, вставляю в отверстие, выковыриваю ее. Это снайперская пуля от винтовки СВД 7,62 миллиметра. В руке она прямо горячая, обжигает ее. Подкинул, поймал и говорю: «Ну что, Серега, это твоя, на — на память».

Выстрел произошел со спины. Мы лежали по направлению к пятиэтажкам — то ли с больницы, которая в метрах 600 была, выстрелил снайпер, то ли из частного сектора, который под углом располагался. Если с больницы — то выстрел произвел очень умелый снайпер, а если из частного сектора, то очень неумелый. Потому что пуля вошла как раз между двух наших голов, прямо по центру.

Мы с ним переглянулись, кровь у него продолжает течь. Взял его за голову, а у него оттуда торчит оплетка медная. Я ее рванул прямо с куском кожи и мяса. «Ты живой еще, не ссы», — говорю. У меня на приклад автомата был прикручен ИПП (индивидуальный перевязочный пакет), я рву его и прикладываю Сереге к виску.

И тут понимаю, что сейчас будет следующий выстрел. Это происходит мгновенно: сначала ты думаешь о том, что произошло, а потом понимаешь, что будет дальше. Я хватаю Сергея за шкирку: «Валим отсюда!» Тот кричит: «Подожди! Вон они!» (а боевики снова побежали по улице). — «Нет, валим!»

Как в замедленной съемке — только поднялся на ноги и начинаю смещаться в сторону, в кирпичную кладку с внутренней стороны начинают бить пули. Что такое стрессовая ситуация и шесть этажей сталинского дома, где потолки не 2,2 метра, понимаете? Шесть этажей без пола, только швеллеры!

Я бегу по этой кладке что есть мочи, таща за собой Серегу, свой автомат, его автомат, разгрузки… И по нам стреляют, где в стенку, где между ног попадают пули. У нас всегда знали, что если ты слышишь пулю, то она не твоя. Вж-ж-ж! Вж-ж-ж! — несется, пока мы бежим

В общем, там кто-то открыл огонь, уже даже не целясь. Им просто нужно было нас поразить. Это даже не очереди были. Если бы работал автомат или пулемет, по звуку очереди было бы понятно. А это были единичные пули. По ходу, снайпер уже упускал цель, не мог прицелиться и стрелял от безысходности.

Я преодолеваю расстояние до угла дома — а только угловые комнаты в этом здании имели пол — и сталкиваю Серегу с этой высоты вниз, запрыгиваю сам. Летим, приземляемся на кафельный пол, где были туалет и ванная. «Ну что, руки-ноги целы? Попало?» — говорю ему. «Нет», — отвечает. «Ну все, считай, второй раз родились сегодня», — смеюсь. Осматриваем себя (иногда бывает, что попадет, а ты из-за адреналина не чувствуешь), и я замечаю, что обрызган кровью, но кровь, судя по всему, Серегина, когда в него оплетка попала. Говорю: «Давай-ка ты в госпиталь, я без тебя тут справлюсь, тебе уже все — четвертого раза не будет». У него были ранены ноги, рука, голова. «Тебе Господь говорит, что это был последний раз, когда он тебе сохранил жизнь. Вали и больше не возвращайся из госпиталя». Он ушел, и до самого увольнения я его так и не видел, пока не приехал на Большую землю.

Как вы узнали, что Лебедь ведет переговоры? Что испытывали, когда сказали, что нужно отходить?

А мы никуда не отходили. Просто пришел приказ прекратить огонь, потому что достигнуты какие-то мирные соглашения.

Пока они не были достигнуты, вы о них ничего не знали?

Нет. Просто по всем каналам связи, по радиостанциям поступил приказ прекратить огонь, несмотря на то, что боевики стреляли. В случае отказа прекратить огонь командиров обещали отдать под трибунал и бойцов тоже. Было непонятно — сказали, что боевые действия прекращены, у нас очередное перемирие.

У боевиков после каждого боестолкновения, — как только они понимали, что попали под пресс, — сразу начинались перемирие и переговоры

Наша сторона понесла большие потери, так как это было неожиданно (как это мы потом узнали — хотя было много информации и у разведки, и у ФСБ, которую никто не попытался реализовать). А когда приходила наша очередь рассчитаться, то нас сразу останавливали. Просто «прекратить огонь!» — и все.

Офицеры были вынуждены это делать. Я понимаю, служебная карьера, 90-е годы — чем кормить семью, если уволят? Да еще и посадят ко всему прочему за неисполнение какого-то приказа, пусть преступного, пусть глупого. И офицеры были вынуждены подчиняться. Когда в стране неразбериха, никто же не будет заниматься конкретным делом. Сейчас-то не могут с беспределом разобраться, который с Голуновым творят, еще с кем-то… А про то время вообще говорить не приходится: посадили — и поминай как звали.

Чтобы посадить, практически как в 1937 году, собиралась чрезвычайная тройка. Пришли три сотрудника особого отдела, в который мы сдавали боевиков, выслушали, показания записали, офицера забрали. И все, никто его больше не увидит. Потом только родственники получат письмо, что он в местах лишения свободы находится, мол, приговорили его судом военного трибунала к чему-то и отправили.

Поэтому огонь прекратили. Хотя и не все — понимаете, когда в вас стреляют, и вы подчиняетесь приказу о прекращении огня, получается, что вы сдаетесь на милость победителя, который продолжает вас расстреливать и не собирается останавливаться. То есть это приказ для вас, а не для них — так это можно расценить. Игра в одни ворота.

И тогда боевики усиливают натиск, чтобы взять штурмом все здания.

Бойцам, кстати, терять было нечего. Им либо погибнуть, либо… Как будет дальше — никто не знал. Поэтому и открывали ответный огонь.

Вы же понимаете, что было бы с пленными, если бы боевики взяли какую-нибудь точку, тем более когда они разъярены — у них же тоже потери. Никакой пощады не будет, на куски порвут, кожу будут с живых сдирать

И потом Пуликовский объявил, что если они не выведут мирных жителей из Грозного, все, кто там находятся, вне зависимости от пола, расы, вероисповедания и прочего, будут по законам военного времени подвергнуты физической ликвидации. Штурмовые группы ликвидируют всех подряд.

Вы же понимаете — город заполнен боевиками. Среди них есть местные жители, но они пособники. У них было время, чтобы уйти, они обо всем знали заранее. Но некоторые там оказывали боевикам медицинскую помощь. (Кстати, столкнулся потом на гражданке с одной приятной женщиной, не чеченкой, которая в Грозном находилась в бандформировании и оказывала им медицинскую помощь. А потом мы очень мило работали с ней в одной юридической организации.)

На ваш взгляд, кто виноват в том, что произошло с мирным населением Грозного? Боевики, федералы?

Каждый получает то, чего он заслуживает. Когда боевики убивали русских, им это было в радость. Им приваливало новое имущество, машины, деньги. Всех это устраивало, даже местное население, которое, по-видимому, считало, что все так и должно быть. Но когда это обернулось против них — вы же знаете, что любая проблема, как палка, имеет два конца.

У них случилось горе: их имущество разрушалось, горело, подвергалось мародерству. Я не скрываю этого — была, например, акция возмездия за трех наших погибших товарищей на рынке. Мы этот рынок просто пустили под колеса бэтээров — раскатали как карточный домик. Нам плевать было, что это чье-то имущество. Рынок был закрыт, мы приехали рано утром, когда никого не было. Но мы понимали, что в ларьках там какая-то еда, чей-то товар.

Мы просто раскатали этот рынок. Металлические ларьки лежали вот так вот — как газета. Все они стали плоскими, как лист бумаги.

На тот момент ничего не имело значения. Наших товарищей убили, и убили хладнокровно, подло.

Вы для себя поняли, что это была за война и зачем она была?

Мы не договорили про генерала Лебедя. На тот момент со стороны нашего правительства и Лебедя непосредственно, так как он был полномочным представителем президента, это было предательство в отношении федеральных войск. Когда мы потеряли очень много убитыми и ранеными, причем на пустом месте… Если бы развединформацию реализовали, мы бы могли этого избежать, перекрыв дополнительно какие-то дороги, предприняв меры профилактики. Не откатились бы назад и не получили бы то, что получили в итоге.

Что это было — этот нарыв, как и любой межнациональный конфликт (а он начинался именно так, как это было в Карабахе, как это было в Средней Азии, в Молдавии), требовал разрешения. И таким разрешением всегда являлось применение военной силы. Рано или поздно война бы там случилась, если не в 1994 году — так в 1995-м или в 1996-м.

То, что они потом творили в Буденновске, в Первомайском, не могло остаться без возмездия, не могло длиться бесконечно. Рано или поздно любой президент ввел бы туда войска, учитывая то, что это территория Российской Федерации, хоть и мятежная.

Они объявили о независимости еще в советские времена.

Несмотря ни на что, ни на какие их попытки, к началу этой войны они являлись частью Российской Федерации. И на этой территории должен был быть установлен порядок соответственно законам России, что и произошло.

Что касается командования — да, я считаю, что наше командование не было готово к войне. У нас отсутствовала боевая подготовка в войсках. Именно из-за этого случилось 31 декабря — 10-15 января 1994-1995 годов. Из-за отсутствия карт, развединформации, необходимой при любых военных действиях. Сначала проводится разведка, и уж потом вводятся войска. Произошло все наоборот: сначала ввели войска, а потом запустили разведку — вытащите нас!

Внимание! «Лента.ру» осуждает любые национальные конфликты во всех их проявлениях, выступает против межнациональной розни и любого насилия

Как Владимир Путин восстал из пепла Первой чеченской войны

Вот что вам нужно запомнить: Точно так же Первая чеченская война была воспринята как ужасное унижение новой демократической России. Правительство Ельцина не только прибегло к грубому применению силы, что оттолкнуло международное мнение, но и оказалось неспособным с его помощью одержать верх.

В канун Нового 1994 года российские танки и боевые машины пехоты хлынули на улицы Грозного. Предполагалось, что штурм уничтожит самопровозглашенную Чечченскую Республику Ичкерия, а в небо поднялся черный дым из нефтяных цистерн, подожженных на рассвете. артиллерийский обстрел.

Министр обороны Павел Грачев заявил, что выскочка чеченцев будет сметена в «бескровном блицкриге» минимальными силами. Но силы, входящие в Грозный по четырем направлениям, были далеко не минимальными, включая элементы из семи мотострелковых полков и одной отдельной бригады на колесных бронетранспортерах БТР-80 и гусеничных боевых машин БМП-2, двух танковых дивизионов с Т-72 и Т. -80 основных боевых танков и два парашютных полка.

Несомненно, такая огневая мощь смела бы примерно 100 чеченских боевиков, поддерживающих новое правительство, выступающее за независимость, базирующееся в Грозном.Но новогодний сюрприз, который разыгрался в Грозном тридцать лет назад, определил курс постсоветской России, который продолжает преследовать мировую политику сегодня.

Давние повстанцы

Чеченцы-мусульмане веками воевали с Россией. Толстой даже написал небольшой роман « Хаджи Мурад » о ​​командире чеченских повстанцев, оказавшемся между междоусобными местными спорами и самоубийственными интригами царской России. Во время Второй мировой войны советская тайная полиция депортировала полмиллиона чеченцев и представителей других местных меньшинств из их домов, обвинив их в сотрудничестве с немецкими войсками.Им разрешили вернуться только в 1958 году.

После распада Советского Союза в 1991 году бывший советский пилот-бомбардировщик с боевым опытом из Афганистана по имени Джохар Дудаев получил известность в Чечне. В сентябре 1991 года его Национальный конгресс чеченского народа ворвался в местный совет и смертельно выбросил лидера коммунистической партии из окна.

Россия вскоре начала переговоры о статусе субъектов федерации, которые составляли анклавы для этнических меньшинств.Из восьмидесяти восьми территорий Чечня осталась единственной, не подписавшей договор к 1994 году.

Когда Дудаев укрепил свою власть в Чечне, он был назначен президентом и потребовал независимости от России. Но Дудаев встретил яростное сопротивление со стороны местных чеченских фракций, а также столкнулся с растущим давлением Москвы.

22 ноября 1994 года Россия попыталась избавиться от Дудаева, организовав и вооружив его противников, а затем подбивая их регулярным российским военным и их бронетехникой — уловку, которую Россия позже использовала на востоке Украины.

Противодудаевская колонна насчитывала от 1500 до 3000 военнослужащих и 42 основных боевых танка Т-72 (только треть из которых были укомплектованы чеченцами) и прикрывалась с воздуха полдюжиной боевых вертолетов и Су- 27 самолетов Flanker. 26 ноября они натолкнулись на продудаевскую милицию в центре Грозного, которая подбила двадцать Т-72 из реактивных гранатометов, убила около 150 нападавших и захватила несколько бронетранспортеров и десятки российских солдат.

Это поражение сделало махинации Москвы в регионе неоспоримыми и поставило правительство Ельцина на путь войны.

Вторая битва под Грозным

Даже когда 1 декабря начались сильные бомбардировки, многие россияне возражали против открытой борьбы со своими согражданами. Несколько высокопоставленных чиновников подали в отставку, а сотни солдат и офицеров отказались мобилизоваться.

Российская армия, как и сама страна, была тогда обнищавшей тенью своего бывшего советского «я». Большинство подразделений были намного ниже их теоретической численности, и многие из его солдат были необученными и часто деморализованными призывниками, которые, как сообщается, часто находились в состоянии алкогольного опьянения при исполнении служебных обязанностей и не понимали, почему они вообще воюют в Чечне.

Несмотря на хаос и неподготовленность, русские войска одержали несколько первых побед. Самолеты Су-24 и Су-25 уничтожили 266 самолетов и вертолетов Дудаева на земле в начале декабря. Затем десантники 104 ^-й гвардейской воздушно-десантной дивизии захватили военный аэродром Ханкала под Грозным и отбили бронетанковую атаку сил Дудаева, уничтожив шесть танков.

Таким образом, четыре русские колонны, войдя в Грозный под Новый год, ожидали лишь легкого сопротивления.

Но среднестатистические российские солдаты почти не обучались ведению боевых действий в городах. Подобно армии США, которая тогда провозгласила мантру «Мы не города», Красная Армия рассматривала городские районы как дорогостоящие болота, которые лучше всего обходить и избегать в решающей маневренной войне. Кроме того, российские войска не были обучены или оснащены для минимизации потерь среди гражданского населения и располагали лишь крайне ограниченным количеством высокоточных боеприпасов.

Около 2000 чеченских защитников — только 200 из них солдаты — также были крайне дезорганизованы.Но они действовали эффективными небольшими группами из двадцати сорока бойцов, разместившихся в высотных зданиях, выходящих на авеню. Эти группы были разделены на огневые группы, каждая со своим противотанковым спецназовцем, ручным пулеметчиком и одним или двумя снайперскими / штурмовыми стрелками.

Ильяс Ахмадов, будущий министр иностранных дел недолговечной Чеченской республики, описал столкновение этих сил в интервью 1999 года Small War Journals :

«Что меня сначала поразило, так это то, что русские танки и БТР даже не наступали в боевом порядке.Они шли, как на плацу, с расстоянием между БТРами всего 5–6 метров. Они не могли ни маневрировать, ни развернуться, когда это было необходимо. Более того, среди БТРов в полном беспорядке наступала и пехота.

Наша тактика была простой, но эффективной: мы впустили русские колонны в город, двигаясь по улицам, где БТР и танки не могли маневрировать. Когда колонна вышла на узкий проспект, мы просто расстреляли ведущий БТР и последний БТР колонны.Русские сидели утками ».

81-й ^{-й мотострелковый полк} проник в глубь Грозного, но попал в засаду со всех сторон и был вынужден отступить пешком. Головной батальон 131-й ^{-й Майкопской бригады} захватил вокзал Грозного только для того, чтобы получить по радио зловещее сообщение: «Добро пожаловать в ад!» Засадные силы, спрятавшиеся в зданиях с видом на станцию, открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов и реактивных гранат, вынудив российских солдат броситься в дом, поскольку их машины были подожжены.

российских танков и бронетранспортеров не смогли поднять свои орудия достаточно высоко, чтобы отстреливаться от чеченских засад, спрятавшихся в верхних этажах здания, поэтому они упали на горстку зенитных танков «Шилка» и «Тунгуска» с скорострельными орудиями для обеспечения огневой поддержки. Боязливые механизированные пехотинцы отказывались выходить из своих бронетранспортеров, позволяя чеченцам снимать БТРы один за другим.

В январе российские войска повторно мобилизовались для второго, более медленного штурма Грозного, прикрытого тяжелой артиллерией и бомбардировками с воздуха.Но ковровые бомбардировки и заграждения ракет БМ-12 Град и БМ-21 Ураган убили тысячи мирных жителей, но относительно немного боевиков.

В то время как большая часть сил Дудаева отступала, контингент из 350 бойцов и 150 ополченцев защищал высокий квадратный президентский дворец Чечни от неоднократных нападений, прежде чем покинуть страну под покровом темноты 18/19 января.

В 1995 году чеченские повстанцы вели бои с российскими войсками над окраинными городами, а затем вели партизанскую войну в горах.Массовые убийства, изнасилования и пытки со стороны российских войск привели к резкому увеличению числа чеченских повстанцев, в то время как чеченцы все чаще прибегали к захвату заложников и терроризму в соседних регионах, чтобы оказать давление на Россию.

К 1996 году болото борьбы с повстанцами сменилось драматическим финалом. В марте чеченские силы успешно совершили налет на удерживаемый Россией Грозный в поисках оружия. Саудовский джихадист Ибн аль-Хаттаб устроил разрушительную засаду на российский конвой в Шатойе 16 апреля, что вызвало отставку министра обороны Грачева.Через пять дней Дудаев был убит в результате высокоточного ракетного удара самолетов Су-24 и Су-25. Но движение пережило смерть своего лидера.

6 августа чеченский лидер Шамиль Басаев применил тактику проникновения и повторно захватил Грозный с помощью всего 1500-2000 бойцов, обойдя и осадив 12-тысячный гарнизон и нанеся 900 раненых в 276 ^-й -й мотострелковый полк, когда тот попытался подойти к нему. его спасение.

К 19 августа российский генерал предупредил, что артиллерия сравняет Грозный за 48 часов, если чеченцы не уйдут.Обстрел начался, как и было обещано, по беженцам из числа гражданского населения, все еще покидающим город, но был прерван досрочно прекращением огня.

Общественное мнение настолько решительно отвернулось от катастрофической войны, что администрация Ельцина была готова бросить это дело. Соглашение Кашав-Юрт от 31 августа теоретически отложило окончательное определение статуса Чечни до 2001 года и предусматривало демилитаризацию Грози и различных ополченцев. Но по сути, это позволило создать де-факто независимого Чеченского республиканца.

Последствия

По разным достоверным подсчетам, около 8000 российских солдат числились убитыми или пропавшими без вести во время первой чеченской войны и 52000 ранены; в то время как от 50 000 до 100 000 чеченских мирных жителей и боевиков погибли в боях, и целых 35 000 этнических русских гражданских лиц.

Три сражения в Грозном — наряду с осадой Сараево и битвой за Могадишо — были главными индикаторами того, что будущие войны будут больше , что не менее вероятно, что они будут бушевать в сердцах густонаселенных городов.Эта отрезвляющая правда отозвалась спустя годы в обширных осадах, которые развернутся в Багдаде, Фаллудже, Мосуле и Алеппо.

Доктрина противоповстанческой деятельности России во время Второй чеченской войны 1999-2009 гг. — Georgetown Security Studies Review

Российские войска в действии во время Второй чеченской войны. Фото: Wikimedia Commons.

Медведь, покоряющий волков

До того, как русский народ стал нацией, Россия была империей.Это имеет серьезные последствия для антиповстанческой доктрины Кремля, поскольку Россию лучше всего описать как государство-нацию, а не как национальное государство. Учитывая уникальную идентичность России, сама легитимность действий Кремля может быть поставлена ​​под сомнение, что усугубляет небезопасность России, что, в свою очередь, способствует внутреннему агрессивному мышлению. Эта тенденция к агрессивным действиям довольно четко проявилась после распада Советского Союза, когда страх распада стал реальностью. Однако такое наступательное мышление имело обратные последствия, поскольку Россия постепенно разрушала Республику Ичкерия как «автономное политическое сообщество», [i] подпитывая коррупцию и преступность, а не подавляя их, и угождая экономической неопределенности и небезопасности.Результатом стал рост все более мощных антироссийских настроений. В результате чеченцы остались ни с чем, что побудило многих поддержать оппозиционную идентичность, которую представляют повстанцы в Ичкерии. Недальновидный исторический подход России означает, что чеченское восстание никогда не будет полностью подавлено в регионе. Конфликт повторяется из-за репрессивных и принудительных мер, которые перевешивают любые реальные шаги по завоеванию «сердец и умов» местных жителей. Поскольку репрессии так укоренились, маловероятно, что Россия когда-либо сможет полностью победить повстанческие элементы на Северном Кавказе.

В отличие от типичного западного подхода, Москва сосредоточила внимание на «сердцах и умах» русского народа, а не на чеченском населении, и использовала жесткий, вражеский подход к устранению предполагаемой угрозы, исходящей извне, с упором на внешние элементы, разжигающие мятеж. В мае 2008 года, например, Владимир Путин заявил, что чеченские повстанцы никогда не были попыткой добиться независимости в середине 1990-х годов, заявив, что конфликт был спровоцирован иностранцами с целью «ослабить место России на мировой арене».[Ii] Москва стремилась к полному контролю над информационными потоками, преследуя цель и манипулируя российским населением и международным сообществом в более широком смысле, подчеркивая проникновение иностранных террористов на территорию России.

Дежавю

Повстанческое движение этого непостоянного района против российского империализма разыгрывается как побитый рекорд. Даже партизаны, обычно умеющие избегать ошибок прошлого, отражают неудачи своих предков, всегда недооценивая силу воли России по подавлению независимых настроений, выражаемых народом Северного Кавказа.В то же время исторический опыт России с чеченцами научил их, что любая проявленная слабость напрямую приведет к восстанию, а это означало, что Медведь всегда должен был казаться более сильным и недвусмысленно готовым жестоко подавить стаю волков.

Контрпродуктивная политика России «разделяй и властвуй» означала, что Чечня рассматривала российскую империалистическую агрессию в контексте геноцида 300-летней давности, что сделало невозможным концептуализировать любой подход «сердца и умы» в ограниченные временные рамки.Русские исторически считают нелегитимным любое чеченское руководство, не назначенное российским штабом, но и Чечня тоже считала российское правительство нелегитимным, учитывая, что оно снова и снова доказывало, что оно ненадежно. Например, в первые дни существования Советского Союза наиболее влиятельный шейх был приглашен в гости к Ленину в Москву. Но вместо того, чтобы насладиться грандиозным приемом, он был задушен в Ростове-на-Дону, что стало его последней остановкой. [Iii] Затем Советы пообещали предоставить Чечне автономию, но в 1922 году Москва снова отказалась от своего слова, отделив Чечню от государства. остальные горные республики.Это подорванное доверие, которое способствовало насилию во Второй чеченской войне.

Кроме того, чтобы понять идеологическую составляющую конфликта, необходимо вернуться к кампании Екатерины Великой 1780 года по покорению Кавказского региона, которая прочно утвердила ислам как оппозиционную идентичность на Северном Кавказе. Первое значительное восстание произошло в 1784 году и было возглавлено шейхом Мансуром, который призвал к «газавату» против русских оккупантов; его роль была сильно мифологизирована во время Второй чеченской войны и пропагандировалась как символ мятежа.С 1834 по 1859 год имам Шамиль стремился создать Исламское государство, которое снова было мифологизировано в чеченских народных традициях и просочилось в повествования повстанцев. [Iv]

В ответ Россия представила Чечню контр-идеологию в середине 19-го, 9-го, 9-го века, 9-го века, чтобы ослабить повстанческое движение имама Шамиля. Кунта-хаджи, мусульманский проповедник, был посажен русскими в Чечню для прекращения боевых действий путем обращения населения в зикризм, ненасильственное суфийское направление ислама.Его учение о ненасилии и пассивном сопротивлении стало популярным среди населения, измученного почти пятидесятилетней Кавказской войной. Пацифисты суфийского движения Кадирийя росли и в конечном итоге составили около 70% населения, [v] подчеркивая успех завоевания «сердец и умов» местных жителей. Однако Кунта-хаджи был взят под стражу в 1863 году, так как его успех считался угрозой для России. Это привело к Битве Кинжалов, в которой участвовали 3000 мюридов Кунта-хаджи, вооруженных только церемониальными кинжалами, которые начали атаку, пытаясь освободить своего учителя в Шали.Повстанцы были разогнаны регулярными войсками генерала Туманова. Хотя эта атака и не увенчалась успехом, она возобновила идеологическую битву против России. Таким образом, это событие содержит важные параллели со Второй чеченской войной, поскольку введение контридеологии также было осуществлено в начале 2000-х годов. Современный преемник Кунта Хаджи воплощен в Ахмеде Кадырове, чьи суфийские убеждения совпадают с пропутинским мировоззрением, и он обращается к людям, которые потеряли интерес к войне из-за ужасных человеческих жертв и огромных страданий.

Более того, русские вторжения в 18 и 19 гг. На Накшбанди тарикат обеспечили мобилизационную основу для будущих движений сопротивления. В частности, генерал Алексей Ермолов 19 века своей жестокой тактикой вызвал гнев повстанческих сил. Его безжалостная кампания, известная как «мясник», «установила в коллективном сознании чеченцев, что российскому имперскому правительству нельзя доверять», и поэтому была названа нелегитимной.[vi]

Даже если не восстать физически, концепция «пассивного сопротивления» в мусульманской вере означает, что «война мыслей» продолжается, что, в свою очередь, приводит к принудительным кампаниям России, только когда-либо достигающим краткосрочного успеха. [Vii] Отчаянные попытки найти Будучи альтернативой российским империалистам, исламский фундаментализм предоставил Чечне путь к созданию собственного правительства и установленных моральных и правовых кодексов, сделав российское управление излишним. Оппозиционная идентичность во Второй чеченской войне, а именно ваххабизм, была введена в 1986 году и распространилась из Дагестана в Чечню, подчеркнув природу проницаемых границ внутри региона.

Назначение Повелителя блох

Ахмед-хаджи Кадыров предпочел встать на сторону русских в самом начале войны 1999 года, которая дала Кремлю важный рычаг, которого им не хватало в прошлом: уважаемого лидера с идеологией. Хотя Кадыров открыто выступал против России, его разделяли особые отношения с Путиным. Этот куплет должен был превратить конфликт во внутреннюю политическую борьбу за власть, еще больше разделив мятежников и уничтожив мятежные элементы изнутри.Внутренняя борьба Чечни за власть стала напоминать гражданскую войну. И федералисты, и силы, выступающие за независимость, становились все более раздробленными, и этот хаос на местах означал, что Россия могла сдерживать восстание. Ахмад Кадыров был яростным противником ваххабизма, который считал чужеродным идеологическим компонентом, положившим начало войне. Но в то же время у него были многочисленные личные контакты с ведущими полевыми командирами, которые могли оказаться полезными. Более того, Путин чувствовал, что может контролировать Кадырова, поскольку он не мог легко изменить свою лояльность Кремлю из-за кровной мести с лидерами джихадистов, которую Кадыров устроил во время первой войны.

Выращивание «человеческого ландшафта» было особенно уместно в рамках этого повстанческого движения. [Viii] Сосредоточившись на «культурно-ориентированной войне», ^{российские власти начали рассматривать учение Кунта Хаджи как ветвь ислама, которую можно было бы использовать, чтобы свести на нет антипатию. -Российские силы в регионе. [ix] Кунта Хаджи, основатель зикризма, пропагандировал «непротивление злу», которое работало в середине 19 века, чтобы обратить измученное чеченское население ближе к концу войны.[x] Кишиев, как его также называли, выступал за ненасильственное сопротивление русским неверным, тем самым давая чеченцам возможность сопротивляться. Но вместо того, чтобы действовать посредством насилия, они продолжали сопротивляться мысленно.}

Россия понимала, что силы ППД должны адаптироваться к социальной сфере, поэтому проникновение в умы повстанцев было ключевым моментом. Это подчеркивает важность распознавания особенностей повстанческого движения для понимания его мышления. Действительно, 56% чеченцев считают, что боевые действия продолжаются из-за желания мести, и только 24% считают, что причиной была независимость.[xi] Чеченские боевики, нажившие себе врагов в межвоенный период 1994–1996 годов, пополнили ряды промосковской администрации Чечни, чтобы свести счеты со своими личными целями и врагами. Примечательно, что эта враждебность выходила за рамки сепаратистской стороны конфликта. Слияние бывших повстанцев с ППД, где ими руководили примерно две трети кадыровцев, сделало борьбу внутренней [xii]

.

Кадыров был назначен Повелителем блох для противодействия повстанцам, но в то же время Кремль сохранил за собой центральный контроль.Это происходило по-разному, но наиболее очевидным из них было строительство параллельных силовых баз — таких, как командир чеченского ОМОНа (спецназа) Муса Газимагомадов в Шатойском районе в южной части — для противодействия его влиянию. [xiii] Эти пересекающиеся центры власти вращались вокруг Кремля, и большинство из них очень подозрительно относились к Кадырову, их главному оппоненту. Эта умная тактика постепенно изменила имидж России, превратив войну во внутреннюю борьбу за политическую власть.Даже после убийства Кадырова в 2004 году, когда Алу Алханов занял пост президента, исторический рассказ снова вышел на первый план: Алханов предположил, что он был истинным последователем Кунта Хаджи, учитывая, что он всегда был верен России, в то время как Рамзан, учитывая его мятежное прошлое, был больше похож на имама Шамиля. [Xiv] Однако Рамзан Кадыров был более искусным в использовании культуры и религии для формирования идеологий для противодействия повстанцам. [Xv]

Заключение

Россия исторически демонстрировала мощную способность перехитрить повстанцев, прежде чем они смогут набрать достаточный импульс для исчерпания российских ресурсов и решимости.Российский полковник Сергей Куликов, цитируя выступление Кеннеди в 1962 году в Вест-Пойнте, заявил, что «война с повстанцами… — это война, в которой победа достигается путем обременения и истощения сил противника, а не путем его уничтожения». ^[xvi] Обычно это было целью блох: истощить солдат и волю народа, чтобы заставить врага сдаться и уйти. Однако России удалось преодолеть эту дилемму, призвав и высасывая мятежников, чтобы заставить их остаться. Прагматично насильно накормив лидеров повстанцев ложкой сахара, чтобы лекарство пошло на убыль, Москва выработала исторически совпадающую контридеологию.Россия истощила как повстанцев, так и местных жителей, используя жестокую тактику принуждения, а затем, когда их воля к борьбе была почти угасла, внедрила ненасильственную контр-идеологию.

Морской пехотинец США Томас Хэммс утверждает, что «основным оружием в борьбе с повстанцами остается хорошее управление» [xvii], чего Москва не смогла предоставить. Неспособность России связать свои политические средства и цели приводит к явной неспособности справиться с давлением социально-экономического развития Чечни.Таким образом, он вынужден принять нетипичную стратегию завоевания «сердец и умов», построенную вокруг нарратива о спасении чеченцев от их собственного незаконного правительства. Традиционный подход «сердца и умы» просто никогда не применялся, хотя он, вероятно, привел бы к большему успеху, потому что он чужд историческому и культурному мировоззрению России, а у Кремля не было инструментов или ресурсов для такой кампании. Прочные границы Северного Кавказа означают, что полная победа невозможна.В конце концов, повстанец побеждает, если он не проигрывает, и противодействующий повстанцу проигрывает, если он не побеждает. История борьбы с повстанцами — это повторяющийся кошмар для России, который, как матрешку, можно обезглавить по одной голове за раз. Но иллюзорный успех разрушается из-за того, что куклу можно просто снова и снова собирать снова и снова.

---

Библиография

[i] Стивен Бланк, «Российский Ольстер: чеченская война и ее последствия», Демократизация , том 9, вып.1, (Зима, 2001 г.), 6.

[ii] Роберт В. Шефер, Повстанческое движение в Чечне и на Северном Кавказе: от Газавата до джихада , (Санта-Барбара, Калифорния; Praeger, 2011), 266.

[iii] Роберт В. Шефер, Повстанческое движение в Чечне и на Северном Кавказе: от Газавата до джихада , (Санта-Барбара, Калифорния; Praeger, 2011), 97.

[iv] Джейкоб Кипп, «Войны России в Чечне», The Brown Journal of World Affairs , Vol.8, № 1, (Зима / Весна 2001), 50.

[v] Роберт В. Шефер, Повстанческое движение в Чечне и на Северном Кавказе: от Газавата до джихада , (Санта-Барбара, Калифорния; Praeger, 2011), 97.

[vi] Там же, 61.

[vii] Там же.

[viii] Эмиль Сулейманов, «Этнография борьбы с повстанцами: кадыровцы и политика России по чеченизации», Постсоветские дела, , 31: 2, (2015), 91.

[ix] Там же.

[x] Роберт В.Шефер, Повстанческое движение в Чечне и на Северном Кавказе: от Газавата к джихаду , (Санта-Барбара, Калифорния; Praeger, 2011), 244.

[xi] Джосс Микинс, «Другая сторона монеты: русские в Чечне», Small Wars Journal , https: //smallwarsjournal.com/jrnl/art/the-other-side-of-the-coin -русские-в-Чечне.

[xii] Там же.

[xiii] Роберт В. Шефер, Повстанческое движение в Чечне и на Северном Кавказе: от Газавата до джихада , (Санта-Барбара, Калифорния; Praeger, 2011), 284.

[xiv] Андрей Смирнов, «Кадыров обращается к зикризму, чтобы узаконить свое правление», North Caucasus Weekly Vol.8 Iss.11, The Jamestown Foundation , 1 января 1970 г., https://jamestown.org/program/kadyrov- обращается к-зикризму-узаконить-его-правило-2 /.

[xv] Роберт В. Шефер, Повстанческое движение в Чечне и на Северном Кавказе: от Газавата до джихада , (Санта-Барбара, Калифорния; Praeger, 2011), 235.

[xvi] Сергей Куликов, Пер. Роберт Р.Любовь, «Повстанческие группы в Чечне», Военное обозрение , том 83, выпуск 6, (ноябрь / декабрь 2008 г.), 24.

[xvii] Эндрю Мамфорд, Миф о борьбе с повстанцами: британский опыт нерегулярных войн , (Нью-Йорк; Рутледж, 2012 г.), 10.

(PDF) Вторая чеченская война: причины, динамика и окончание

17

Ссылки

Бакши Б.Г. Война в Чечне: военный анализ, стратегический анализ Том. 24 (2000), 883-898.

Беттс, Ричард, Иллюзия беспристрастного вмешательства, Foreign Affairs, Vol.73 (1994), 20-33.

Браун, Майкл, Причины внутреннего конфликта в: Майкл, Браун и все (ред.), Национализм и этнический

Конфликт, Кембридж, Массачусетс, MIT Press, 1997, 3-25.

Collier, Paul / Hoeffler, Anke / Sambanis, Nicholas, Модель Collier-Hoeffler начала гражданской войны и случай

Study Project Research Design, in: Paul Collier & Nicholas Sambanis (Eds.), Understanding Civil War: Evidence

и анализ, Всемирный банк, 2005, 1-35.

Даннройтер, Роланд, Чечня: победила Москва ?, Выживание (2008), 97-112.

Даш П. Л., Чечня: войне нет конца, Экономический и политический еженедельник, Том. 35, (29 апреля — 5 мая 2000 г.), 1517-

1520.

Diehl, Felix / Karfurke, Nina / Kühn, Marc / Münch, Felix / Tschesche, Alexandra, Tschetschenien: Schritte aus der

Gewaltspirale, Gießener Monitoringgruppe, сентябрь 2008 г., стр. 1-35.

Фальковский, Чечня: между кавказским джихадом и «скрытым» сепаратизмом, Аналитические записки, Центр восточных исследований

, Варшава, 2007, 35-63.

Фирон, Джеймс / Лэйтин, Дэвид, Этническая принадлежность, повстанческое движение и гражданская война, Обзор американской политической науки (2003), 75-

90.

Янсен, Марк, Чечня и Россия, между восстанием и лояльностью, in: Francoise Companjen / Lázló Marácz / Lia

Versteegh (Eds.), Изучение Кавказа в 21 веке, Pallas Publications, Амстердам, 2010, 91-110.

Кауфман, Стюарт, Спираль межэтнической войны — элиты, массы и Москва о гражданской войне в Молдове, International

Security (1996), 108-138.

Люттвак, Эдвард, Дайте войне шанс, Foreign Affairs, Vol. 78 (1999), 36-44.

Лайалл, Джейсон, «Коэтникс» — более эффективные средства борьбы с повстанцами? », Обзор американской политической науки, том. 104

(февраль 2010 г.), 1-20.

Мюллер, Джон, Банальность «этнической войны», Международная безопасность, (2000), 42-70.

Рассел, Джон, Препятствия на пути к миру в Чечне: какие возможности для международного участия?, Европа-азиатские исследования

(2006), 941-964.

Саграмосо, Домицилла, Насилие и конфликты на российском Северном Кавказе, Международные отношения (2007), 681-

705.

Саква, Ричард, Столкновение регионализмов и кавказские конфликты, Исследования Европы и Азии (2011), 467 -491.

Самбанис, Николас, Что такое гражданская война ?, Журнал разрешения конфликтов (2004), 814-858.

Сокирянская Екатерина, Государственное строительство и политическая интеграция в Ингушетии и Чечне, (1991–2009),

Российский аналитический дайджест, No.86 (2010), 4-7.

Таунер, Эндрю: Русские, чеченцы и Черное золото: а. Геоэкономическое объяснение чеченской войны

, в: Gokay, Bulent (ed.), The Politics of Caspian Oil, Palgrave Macmillan, United Kingdom, 2001,

199-215.

Тремпер, Джули, Деколонизация Чечни: возрождение Совета по опеке ООН, Журнал Public and

International Affairs, Vol. 15 (2004), 121-141.

Цюрхер, Кристоф, Постсоветские войны: восстание, этнический конфликт и государственность на Кавказе, Нью-Йорк

University Press, 2007, 1-10 («Введение») и 70-114 (Глава 4: «Войны над Чечней »).

Русско-чеченские войны, миф об Аль-Каиде и взрывы Бостонского марафона: Уильямс, Брайан Глин: 9781611687378: Amazon.com: Книги

«Уважаемый исламский ученый, Брайан Глин Уильямс рассказывает нам об истории попыток России включить Чечню в состав Российской империи в 18 веке, о жестоком завоевании региона в 19 веке, о принудительной депортации Сталиным сотен тысяч чеченцев в Центральные районы. Азия в 1944 году и две жестокие войны, последовавшие за распадом Советского Союза.»-» Вашингтон пост «

» Бостон — родной город Уильямса и Инферно в Чечне, его попытка раскрыть истинные связи между этим процветающим современным мегаполисом и далекой зоной конфликта, где когда-то жили Царнаевы. Inferno действительно бросается в глаза, когда Уильямс рассказывает о судьбе чеченцев с начала советской эпохи ». -« The Times (Лондон) »

Взрыв на Бостонском марафоне 2013 года, похоже, не соответствовал схеме террористических атак, и возник вопрос о том, почему два брата чеченского происхождения захотели убить американцев.Уильямс стремится ответить на этот вопрос с помощью обзора истории Чечни от ее жестокого царского завоевания в 19 веке до двух российских войн, направленных на предотвращение отделения Чечни в 1990-х годах и во время президентства Путина. Прослеживая эту историю, Уильямс подчеркивает использование Чечней терроризма в конфликте с Россией и связи между чеченцами и Аль-Каидой, а также радикальным исламом. . . . Уильямс заключает, что бомбардировки не имели ничего общего с Чечней и не имели ничего общего с вдохновленным Аль-Каидой антиамериканским исламизмом.. . . Рекомендуется ». -« Выбор »

Уильямс, эксперт по исламской истории Кавказа и Центральной Азии, критически исследует статус, который чеченцы заработали как террористы-джихадисты, и рассматривает его как современную фантастику. »

«Вдохновляющий отчет, отражающий суть того, как чеченские горцы были так ошибочно изображены в западных СМИ за последнее десятилетие со стороны ученых мужей и других лиц, притворяющихся знатоками Кавказских гор, чьи рассказы о Чечне часто формировались российскими СМИ. машина.(Глен Ховард, президент, Фонд Джеймстауна)

«Инферно в Чечне — это смелая попытка представить сбалансированное повествование о чеченском народе, особенно его трагической истории и борьбе с Россией и Советским Союзом. История борьбы за душу маленькой нации отразилась на Ближнем Востоке и на самых улицах Бостона ». (Д-р Лестер В. Грау, старший аналитик Управления иностранных военных исследований, Армия США)

«Эта замечательная книга, которую необходимо прочитать всем, кто хочет понять чеченцев и их участие в современных конфликтах, дает полный обзор Трагическая история чеченцев.Главы о чеченцах в Афганистане и Сирии и о взрывах на Бостонском марафоне просто великолепны ». (Мириам Ланской, директор по России и Евразии, Национальный фонд демократии)

«Подробное описание войн, геноцида и завоеваний в других странах, которые в конечном итоге привели к крупнейшей террористической бомбардировке Америки с 11 сентября». (Орели Кампана, канадский руководитель по вопросам конфликтов и терроризма)

«Уильямс еще раз демонстрирует, почему его необходимо читать всем, кто серьезно относится к пониманию чеченцев и их жестокой борьбы против России.»(Подполковник Роберт Шефер, автор книги« Повстанческое движение в Чечне и на Северном Кавказе »)

Об авторе

БРАЙАН ГЛИН УИЛЬЯМС — профессор истории ислама в Массачусетском университете Дартмута. Он опубликовал множество книг, связанных с терроризмом и конфликтами в Евразии, в том числе «Последний военачальник: жизнь и легенда о Дустуме, афганском воине, который руководил спецназом США для свержения режима талибов»; Хищники: Война дронов ЦРУ против Аль-Каиды; Рассекреченный Афганистан: Путеводитель по самой продолжительной войне Америки; и Крымские татары: от советского геноцида до путинского завоевания.

Чечня, Ельцин и Клинтон: Резня в Самашках в апреле 1995 года и реакция США на войну России в Чечне

Вашингтон, округ Колумбия, 15 апреля 2020 г. — Поскольку коронавирус ставит под угрозу празднование Россией Дня Победы 9 мая , 2020, с его грандиозным военным парадом на Красной площади в Москве, мы вспоминаем еще одно событие, которое 25 лет назад угрожало подорвать праздничную атмосферу: массовое убийство российскими войсками множества чеченских мирных жителей и сожжение их деревни Самашки в апреле. 8, 1995.В этом году исполняется 75 лет со дня победы СССР над нацистской Германией во Второй мировой войне. 50 ^-я -я годовщина наступила всего через несколько лет после распада Советского Союза и предоставила иностранным лидерам возможность отпраздновать поражение нацизма в Москве в качестве гостей первого свободно избранного президента посткоммунистической России Бориса Ельцина.

Президент Клинтон и Президент Ельцин тосты на государственном обеде в Грановитой палате Кремля, Москва, май 1995 года.
(Фото: Александр Земляниченко, AP)

Однако жестокая война Ельцина по подавлению чеченского движения за автономию от Российской Федерации омрачила День Победы и заставила некоторых наблюдателей задуматься, может ли президент Билл Клинтон отклонить приглашение в знак протеста против вопиющих нарушений Россией прав человека и законов войны. Как явствует из недавно рассекреченных документов, администрация Клинтона столкнулась с трудным выбором между, с одной стороны, проявлением уважения к историческим жертвам России в борьбе с фашизмом и поддержкой демократически избранного президента страны, а с другой — защитой основных прав человека. критикуя зверства, совершаемые российским правительством, все более склонным к авторитаризму.

Сегодня Архив национальной безопасности впервые публикует рассекреченные записи Государственного департамента, ЦРУ и УВД вместе с российскими материалами из Общества Мемориал и Государственного архива Российской Федерации, которые документируют внутреннее сопротивление войне и реакцию администрация США. Публикация включает введение профессора Корнельского университета Мэтью Евангелиста, автора книги Чеченские войны: пойдет ли Россия по пути Советского Союза (Вашингтон, округ Колумбия).С .: Brookings Institution Press, 2002) и старший аналитик архива Светлана Савранская.

Резня в Самашках и ответ США на войну России в Чечне

Светлана Савранская и Мэтью Евангелиста

Поскольку коронавирус ставит под угрозу празднование в России Дня Победы 9 мая 2020 года с огромным военным парадом на Красной площади в Москве, мы вспоминаем еще одно событие, которое 25 лет назад угрожало подорвать праздничную атмосферу: массовое убийство, устроенное российскими войсками. десятков мирных жителей Чечни и сожжение их села Самашки 8 апреля 1995 года.В этом году исполняется 75 лет со дня победы СССР над нацистской Германией во Второй мировой войне. 50 ^-я -я годовщина наступила всего через несколько лет после распада Советского Союза и предоставила иностранным лидерам возможность отпраздновать поражение нацизма в Москве в качестве гостей первого свободно избранного президента посткоммунистической России Бориса Ельцина.

Однако жестокая война Ельцина по подавлению чеченского движения за автономию от Российской Федерации омрачила День Победы и заставила некоторых наблюдателей задуматься, может ли президент Билл Клинтон отклонить приглашение в знак протеста против вопиющих нарушений Россией прав человека и законов войны.Как явствует из недавно рассекреченных документов, администрация Клинтона столкнулась с трудным выбором между, с одной стороны, проявлением уважения к историческим жертвам России в борьбе с фашизмом и поддержкой демократически избранного президента страны, а с другой — защитой основных прав человека. критикуя зверства, совершаемые российским правительством, все более склонным к авторитаризму.

Трудные решения, принятые администрацией Клинтона, по крайней мере частично отражали идею У.Отсутствие ясности С. в собственных приоритетах. Демократия была лозунгом, а Ельцин считался лучшей надеждой для российской демократии, но на самом деле, когда она вступала в конфликт с предполагаемыми интересами безопасности и экономики, поддержка демократических процессов и таких принципов, как права человека, отошла на второй план. До начала войны в Чечне Соединенные Штаты и Россия успешно сотрудничали по вопросам, критически важным для США и международной безопасности, таким как программа Нанна-Лугара (ссылки на публикации: Информационная книга № 571 и Информационная книга № 691), которые помогли Россия безопасно демонтирует свое ядерное оружие в соответствии с Договором СНВ-1 и выведет ядерное оружие из Украины, Казахстана и Беларуси.Россия была надежным, хотя и неохотным партнером в Боснии, по Договору о запрещении ядерных испытаний и в глобальном нераспространении. Россия провела непопулярные экономические реформы в форме «шоковой терапии», предложенной американскими экономистами и политиками. Ельцин принял американскую повестку дня реформ в России и, казалось, придерживался демократических ценностей. Администрация Клинтона считала его не только олицетворением российской демократии, но и младшим партнером, который мог бы найти решения для приоритетов США. Президент Клинтон был искренне привержен реформам в России и своим отношениям с Ельциным, храбрым лидером танка, который противостоял жесткому перевороту в 1991 году (ссылка на публикацию: Информационная книга № 640)

События, завершившиеся военным вмешательством России в Чечню в декабре 1994 года, начались четырьмя годами ранее, когда Верховный Совет Чечено-Ингушской Республики в ноябре 1990 года издал «декларацию о государственном суверенитете» — часть широко распространенного в СССР движения реакции к гиперцентрализованной системе правления из Москвы.Хотя в основном мирные, некоторые народные движения за независимость или суверенитет вызвали бурную реакцию — в Нагорном Карабахе в 1988 году, в Тбилиси в 1989 году и в Латвии и Литве в 1991 году [1].

Джохар Дудаев, лидер движения за независимость Чечни и первый президент Чечни, служил в Эстонии в качестве генерала советских ВВС и командующего стратегической авиабазой в Тарту. В Эстонии широко восхищались Дудаевым за его отказ позволить использовать свои войска для подавления протестов в пользу независимости Эстонии.Протестные движения там, в свою очередь, вдохновили Дудаева на поддержку аналогичных усилий по обеспечению независимости в Чечне, которые он возглавлял до своей смерти в 1996 году, будучи нацеленным на российскую ракету, которая попала в его спутниковый телефон, когда он вел переговоры о возможном прекращении огня (Управление военной разведки США сообщил об уязвимости Дудаева к такому удару более года назад [2]).

Под управлением президента Джорджа Х.В. Буш: Соединенные Штаты выступали против движений за независимость советских республик, за исключением республик Прибалтики, таких как Эстония, Литва и Латвия, чье присоединение к СССР объединяло США.С. никогда официально не признавался. США ценили стабильность и экономические реформы в Советском Союзе в целом, а не свободу и независимость входящих в его состав республик. После того, как СССР так или иначе распался, отчасти благодаря махинациям лидера российской республики Бориса Ельцина, США продолжали выступать за стабильность и экономические реформы. Он выступал против дальнейшего распада постсоветской России, федерации, состоящей из примерно 89 «субъектов», включая небольшие республики Северного Кавказа, такие как Чечня.Президент Клинтон и его советники одобрили официальную позицию Ельцина о том, что чеченское движение за автономию угрожает территориальной целостности России и что попытки подавить его с помощью насилия являются внутренним делом.

Не весь международный ответ соответствовал позиции США. Члены ЕС сильнее и публичнее отреагировали на применение силы в Чечне как на уровне правительства, так и среди НПО. Благодаря совместным мемуарам восьми советников Ельцина у нас есть некоторые конкретные детали о раннем ответе на вторжение в Чечню.Например, 27 декабря 1994 года группа финских парламентариев выразила свою озабоченность правительствам и президентам России и США, Организации Объединенных Наций и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) [3]. На следующий день помощник президента Ельцина встретился с официальными лицами Международного комитета Красного Креста (МККК), которые передали президенту России свое мнение о том, что ситуация в Чечне теперь приобрела «правовой статус вооруженного конфликта государства, не являющегося государством. международный характер.«Этот статус, по мнению Красного Креста,« прежде всего означает, что государственные органы, участвующие в конфликте, должны придерживаться определенных гуманитарных обязательств ». [4] С этого момента, как задокументировали советники Ельцина, президент России узнал о своих международных отношениях. юридические обязательства с формулировкой, взятой непосредственно из Протоколов 1977 г. к Женевским конвенциям. Выражение международной озабоченности усилилось в следующие несколько дней, когда министр иностранных дел Германии Клаус Кинкель сделал «эмоциональный звонок» своему российскому коллеге Андрею Козыреву от имени премьер-министра Гельмута Коля и Европейского союза.[5] В отличие от финнов, немцев и других, правительство США довольно поздно отреагировало на российское вторжение. Президент Клинтон не контактировал с Ельциным для обсуждения ситуации до 13 февраля 1995 г., через два месяца после начала конфликта (Документ 10).

Демократические силы в собственном парламенте Ельцина выступили против военного решения в Чечне и направили несколько делегаций в Грозный, чтобы попытаться предотвратить военную эскалацию в ноябре и декабре 1994 года. Глава одной парламентской делегации, председатель Комитета по обороне Госдумы Сергей Юшенков , вел переговоры напрямую с Джохаром Дудаевым об освобождении российских задержанных (Документ 1).Чеченская сторона просила о прямых переговорах с Ельциным, но он никогда не соглашался на это из-за опасений, что это приведет к признанию правительства Дудаева стороной в конфликте (а не только лидером бандитов, как его пытался изобразить Ельцин). То же самое настаивание на прямых переговорах и предупреждение о крупной гуманитарной катастрофе, которая может повредить многим российским гражданам наряду с чеченцами, было высказано Сергеем Ковалевым, героем российского правозащитного движения (который до сих пор активно участвует в правозащитной деятельности в России. сегодня и только что отпраздновал свое 90-летие 2 марта 2020 г.), который возглавил сопротивление войне в качестве первого уполномоченного по правам человека в России (Документ 3).Ковалев, депутат Госдумы, а также член ведущей правозащитной организации «Мемориал», провел три недели в Грозном с конца декабря 1994 года до середины января 1995 года с Олегом Орловым, Львом Пономаревым и другими членами «Мемориала». Рискуя своей жизнью, эти наблюдатели ежедневно отправляли телефонные отчеты и обращения к президенту, премьер-министру Черномырдину (Документ 8) и другим политическим лидерам, пытаясь привлечь внимание к зверствам и нарушениям прав человека в Чечне. Владимир Лукин, видный депутат Госдумы, бывший посол в США и основатель политической партии «Яблоко», выступил против применения военной силы в Чечне и задал Ельцину жесткие вопросы в качестве главы постоянной делегации России при Совете Европы. , к которому Россия стремилась присоединиться (Документ 9).

Большинство либеральных сторонников Ельцина и ведущие демократические интеллектуалы выступили против войны в Чечне. Они столкнулись с конфликтом между необходимостью разоблачить нарушения прав человека и своей верностью Ельцину, опасаясь, что он проиграет на предстоящих выборах. В частном порядке либеральные советники Ельцина пытались отговорить его от применения военной силы (Документ 4), но их голоса заглушили сторонники жесткой линии во главе с главой службы безопасности Ельцина и партнером по теннису Александром Коржаковым, министром обороны Павлом Грачевым и вице-премьер-министром Николаем Егоровым. — основные сторонники военного решения.[6]

Отчеты неправительственных организаций, таких как Helsinki Watch (ныне Human Rights Watch), а также межправительственных органов, таких как Совет Европы, содержат подробные сведения об ущербе, нанесенном мирным жителям в результате российских атак. Самая важная и достоверная информация о последствиях российского вторжения поступила от храбрых российских правозащитников, которые были на месте событий и от показаний которых зависели международные организации (Документы 3, 8, 18).Представители ОБСЕ, проводившие миссию по установлению фактов в Чечне, «были потрясены масштабами разрушений и сравнили состояние Грозного с состоянием Сталинграда во время Второй мировой войны». [7] Госдепартамент получил краткое изложение выводов ОБСЕ. за день до празднования Дня Победы в Москве (Документ 26). Другие сравнивали ситуацию в Чечне с ситуацией в Боснии, когда ее столица находилась в осаде сербских ополченцев и сербской армии — действия, которые в конечном итоге спровоцировали вмешательство НАТО.Зимой 1995 года «в разгар обстрела Сараево происходило тридцать пятьсот взрывов в день, в то время как в Грозном зимние бомбардировки достигли уровня в четыре тысячи взрывов, час » [8]

.

Недавно рассекреченные документы прослеживают развитие позиции США по Чечне через серию директив Госдепартамента по обработке запросов прессы. 12 апреля, через четыре дня после резни в Самашках, на гипотетический вопрос о «сообщениях о том, что русские убивают мирных жителей и проводят политику выжженной земли в Чечне», Департамент сообщил, что «мы по-прежнему глубоко обеспокоены» и что «боевые действия должны прекратиться, и что они разрушают российскую демократию и США».С.-российские отношения »(Документ 15). На обвинение российских правозащитников в том, что Россия проводит политику геноцида, в руководстве для прессы был представлен текст Конвенции о геноциде 1948 года с акцентом на «конкретное намерение» совершить преступление и утверждалось, что «мы не видел доказательства, подтверждающие вывод о том, что действия России в Чечне представляют собой геноцид »(Документ 15).

Чуть более недели спустя новое руководство для прессы напрямую касалось вопроса о резне в Самашках (Документ 21).В нем повторяется «глубоко взволнованный» язык и подтверждается достоверность отчетов, поступающих от множества российских правозащитных организаций и международных институтов, таких как МККК и ОБСЕ. Однако, в отличие от этих организаций, позиция США объясняет резню «недостаточной военной дисциплиной» и призывает «российские войска» соблюдать Женевские конвенции — даже со ссылкой на Общую статью 3 и Протокол II к договорам 1949 года, даже хотя русские солдаты не могли знать, что это были.[9] В нем не упоминается об ответственности российских политических или военных руководителей .

В отличие от этого, позиция Европейского Союза, о которой Госдепартамент доложило посольство США в Париже, поразила гораздо труднее: он «полностью осуждает зверства против гражданских лиц в нарушение основных прав человека» и «обращается к российским властям». положить конец насилию над людьми »(Документ 22). Возлагая вину на власти, а не на рядовых солдат, ОБСЕ повторила сообщения очевидцев, такие как доклад Сергея Ковалева из «Мемориала» в первые дни войны, когда он обвинил российских лидеров в совершении преступления «не только против народа Чечни». , но также и против российских солдат », поставив их в неприемлемую позицию противодействия массовому вооруженному движению за независимость (Документ 3).Ковалев дальновидно предсказал дальнейшие жертвы среди гражданского населения. 8 мая посольство в Вене направило отчет, в котором резюмируется расследование ОБСЕ, которое включало посещение Самашек, которое подтвердило сообщения о том, что «федеральные войска оккупировали деревню, не встретив сопротивления, но сожгли и разрушили дома после их разграбления, с большим трудом. потеря жизни «. Это также выявило существование «фильтрационных лагерей», где подозреваемых в повстанцах пытали и убивали, и огромные разрушения неизбирательной стратегии российских бомбардировок (Документ 26).

Время резни в Самашках было особенно неудобным для западных лидеров, поскольку она произошла за месяц до празднования Дня Победы в Москве. Некоторые наблюдатели подозревали, что приближение годовщины могло само по себе способствовать решению России терроризировать Самашки, чтобы ускорить окончание войны до прибытия западных гостей — точку зрения разделяет ЦРУ (Документ 14) [10]. Поскольку администрация Клинтона планировала поездку президента в Москву, Госдепартамент подготовил серию тезисов для обсуждения для прессы и общественности.Этот документ разъясняет приоритеты президента Клинтона. Его советники знали, что война России против Чечни создает проблему для двусторонних отношений. Они назвали конфликт скорее трагедией, чем, скажем, преступлением: «Действия России в Чечне были трагически неправильными». Но они относят его к той же категории, что и другие разногласия между двумя странами, такие как возражение США против сотрудничества России с ядерной программой Ирана: «Из-за вовлеченных ставок мы не можем и не будем держать наши отношения в заложниках в одном вопросе — наших разногласиях. по поводу продажи реакторов Ирану, например, серьезно.«Чечня не станет препятствовать достижению основных целей США: 1) продолжающийся демонтаж российского ядерного оружия; 2) согласие России с расширением альянса НАТО, включая разработку США средств противоракетной обороны театра военных действий в Восточной Европе; и 3) политические и экономические реформы в России. Тезисы для обсуждения особо отмечают «знаковое соглашение с МВФ на сумму 6,4 миллиарда долларов, которое требует от России продолжения борьбы с инфляцией, выполнения строгого бюджета и освобождения большего количества цен от государственного контроля» (Документ 25).

Большая часть реакции США на войну в Чечне была основана на предположении, что необходимо сделать все, чтобы поддержать президента Ельцина как единственную надежду на российскую демократию и экономические реформы. Успехи на выборах коммунистов и сторонников фашистского политика Владимира Жириновского вызвали особую тревогу у официальных лиц США, которые стремились избежать дальнейшего ослабления Ельцина своей критикой. Политики США, начиная с президента Клинтона и ниже, называли войну в Чечне «внутренним делом» и сравнивали ее с США.S. Гражданская война, подразумевающая тотальную войну с огромными жертвами среди гражданского населения, была полностью оправдана для сохранения страны. Госсекретарь США Уоррен Кристофер объяснил, что «Россия действует в демократическом контексте», и поэтому Соединенным Штатам не следует «спешить с суждениями» [11]. Эта точка зрения была настолько широко распространена в правительстве США, что доклад от Агентство военной разведки, якобы предназначенное для обобщения военной ситуации в России (оно цитирует один источник о том, что «потенциальная партизанская война в Чечне потребует развертывания ста тысяч военнослужащих») не могло устоять перед редакционной статьей в пользу Ельцина как « гарант демократического развития в России… Пока ему нет приемлемой альтернативы »(Документ 5).Подводя итоги реакции США на войну в Чечне, группа либеральных советников Ельцина написала, что, похоже, она следовала формуле: «Вы там, пожалуйста, исправьте ситуацию поскорее, пока мы немного закроем глаза». [12]

Новые доступные документы подтверждают, что, несмотря на ужасающие преступления, связанные с конфликтом России в Чечне и воплощенные в резне в Самашках 25 лет назад, администрация Клинтона сознательно преуменьшала свою критику. Ее приоритетами в отношениях с постсоветской Россией были денуклеаризация, расширение НАТО и открытие российской экономики для иностранных инвестиций, а не прав человека.Администрация Клинтона не желала увязывать экономическую помощь с соблюдением Россией своих обязательств по международным договорам и соблюдением гуманитарного права в Чечне. Напротив, он поддерживал постоянную помощь со стороны международных финансовых институтов, таких как Международный валютный фонд. Как отметила Рэйчел Денбер, московский представитель Helsinki Watch, «несмотря на чеченский конфликт, 1995 год следует считать годом джекпота для россиян в том, что касается средств международного сообщества.За ссудой 1995 года последовали еще 10,2 миллиарда долларов от МВФ в начале 1996 года. Эти два кредита вместе взятые превышают большинство оценок общей стоимости первой чеченской войны, что заставляет некоторых наблюдателей утверждать, что Запад фактически «заплатил за российское вторжение. . »[13]

Трудные решения, принятые администрацией Клинтона зимой и весной 1995 года, отодвинули на второй план обеспокоенность по поводу прав человека. Гуманитарная трагедия оказалась менее важной, чем другие важные вопросы в повестке дня администрации, такие как европейская безопасность и российские реформы.Чечня была «больным местом», как назвал ее Черномырдин в разговоре с Тэлботтом (Документ 13). Это было то, о чем высшее руководство США предпочитало не обсуждать со своими российскими коллегами. Во время московского саммита обсуждение Чечни ограничилось запросом США о поиске исчезнувшего Фреда Куни, что могло оставить у некоторых впечатление, что имеет значение только его жизнь. В тот раз именно расширение НАТО вырисовывалось в умах американских политиков, что усилило их склонность отложить в сторону такие неприятные проблемы, как Самашки.Приспосабливание Ельцина к Чечне может побудить президента России не высказываться по этому поводу публично и присоединиться к Партнерству ради мира. И, хорошо это или плохо, Ельцин оставался надежным партнером США по многим другим международным вопросам.

Читать документы

Банкноты

[1] Для описания предыстории и последствий войны в Чечне см. Matthew Evangelista, Чеченские войны: пойдет ли Россия по пути Советского Союза? (Вашингтон, округ Колумбия: издательство Brookings Institution Press, 2002).

[2] Информационный отчет УВД, Недостатки российских ВВС в Чечне , 7 марта 1995 г. указывает на способность России определить местонахождение Дудаева с помощью электронных средств. Рассекречивание АСВ, Архив национальной безопасности FOIA

[3] Ю.М. Батурин, А.Л.Ильин, В.Ф. Кадацкий, В. Костиков, М.А.Краснов, А.Я. Лившиц, К. Никифоров, Л. Пихоя, Г.А. Сатаров, Эпоха Ельцина: Очерки политической истории, (М .: Вагриус, 2001), с.622-623.

[4] Батурин и др., Эпоха Ельцина, , с. 625.

[5] Батурин и др., Эпоха Ельцина, , с. 631.

[6] См. Статью Грачева в книге Петр Авен и Альфред Кох, Революция Гайдара: История реформы 90х из первых рук (Революция Гайдара: История реформ 1990-х годов из первых рук) (М .: Альпина Издательство, 2015), с. 350-353

[7] Сванте Э. Корнелл, «Международная реакция на массовые нарушения прав человека: случай Чечни», Europe-Asia Studies , vol.51, нет. 1 (январь 1999 г.), стр. 85–100.

[8] Дэвид Ремник, Воскресение: борьба за новую Россию, (Нью-Йорк: Рэндом Хаус, 1997), стр. 263-264, выделено в оригинале.

[9] Марк Крамер, « Россия, Чечня и Женевские конвенции, 1994–2006 годы: нормы и проблема интернализации», в книге Мэтью Евангелиста и Нины Танненвальд, ред., Имеют ли значение Женевские конвенции? (Оксфорд, Великобритания: Oxford University Press, 2017).

[10] Кен Файерман, «Российская тактика разгромила Чечню», Newsday , 17 апреля 1995 г.

[11] Элейн Скиолино, «Администрация не видит иного выбора, кроме как поддерживать Ельцина», New York Times , 7 января 1995 г.

[12] Батурин и др., Эпоха Ельцина, , с. 786.

[13] Все цитаты и цифры из Корнелла, «Международная реакция».

Публикации Управления иностранных военных исследований

Чеченские войска разработали эффективные методы поражения российской бронетехники на улицах большого города. Многие из их методов могут быть адаптированы другими вооруженными силами. которые могут бороться с бронетехникой российского производства (или другими типами бронетехники) в городском бою.Эти методы:

1. Организовать противотанковые отряды охотников-убийц, в состав которых входят пулеметчик и снайпер, чтобы защищать противотанкового стрелка, подавляя пехоту, сопровождающую бронетранспортер транспортных средств.
2. Выберите районы засады для защиты от брони в тех частях города, где здания ограничивают и канализировать движение бронетехники.
3. Разместите засаду, чтобы заблокировать транспорт в зоне поражения.
4. Используйте несколько команд охотников-убийц для поражения бронетехники из подвалов, с земли. уровень и с позиций второго или третьего этажа.Проблема с противотанком РПГ-7 и РПГ-18 оружие — это выстрел, подпись и промежуток времени между выстрелами. Чеченцы решили проблема замедленной съемки, поражая каждую цель одновременно пятью или шестью противотанковыми средствами (очевидные требования к будущему противотанковому оружию для городских боев — малозаметность, многозарядное легкое оружие с ослабленной отдачей, которое может стрелять из закрытых помещений. AT-4 и Javelin не соответствуют этим требованиям).
5. Поражайте бронированные цели сверху, сзади и с боков.Выстрелы по лобовой броне Защищенные реактивной броней служат только для уязвимости наводчика.
6. Сначала задействуйте сопровождающие зенитные орудия.

СНОСКИ:

1. Обсуждение изменения российской городской тактики см. В Lester W. Grau, «Russian Urban Tactics: Lessons from the Battle for Grozny», Strategic Forum, Number 38, июль 1995 г.

2. Н. Н. Новичков, В. Я. Снеговский, А.Г. Соколов, В.Ю. Шварев, Российские вооруженные силы в чеченском конфликте: Анализ, Итоги, Выводы, Москва: Холвег-Инфоглоб-Тривола, 1995, 138-139.За тот же период российский технический персонал передовой поддержки отремонтировал 217 бронетранспортеров, а депо отремонтировали еще 404 бронетранспортера, по словам Сергея Маева и Сергея Рощина, «СТО в Грозном» (Пункты техобслуживания в Грозном), Армейский сборник (армейский дайджест), декабрь 1995 г., 58. Это не все потери, вызванные боевыми действиями, но, похоже, это указывает на то, что 846 из 2221 бронетранспортеров (38%) были выведены из строя на какое-то время в течение двухлетнего периода. Месячный бой за Грозный.

3. Михаил Захарчук, «Уроки Чеченского кризиса», Армейский сборник, апрель 1995, 46.

4. «Памятка личному составу частей и подразделений по ведению боевых действий в Чеченской Республике», Америский сборник, января 1996 г., 370018 9000.

5. Новичкова, 145.

6. Там же, 123.

7. Леоненко Сергея, «Овладение городом», Армейский сборник, 31-35.

8. Новичкова, 137.

9. Все иллюстрации взяты из Новичкова, 140–144.

10. Новичкова, 145.

---

Офис иностранных военных исследований 604 Lowe Drive Fort Leavenworth, KS 66027-2322 ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! Мнения, выраженные в публикациях и отчетах FMSO, принадлежат авторам и не обязательно отражают официальную политику или позицию Министерства армии США. Министерство обороны США или США.С. Правительство.

«Чеченские войны убили российскую демократию в ее колыбели» | Чечня

11 декабря 1994 года началась первая чеченская война. Стоит вспомнить, что предшествовало началу этой кровопролитной войны, которая так сильно изменила ход истории нашей страны. Первая и вторая чеченские войны убили российскую демократию в ее колыбели, потому что, когда пушки поют, люди жаждут крови, а противники правительства становятся предателями нации; выборы теряют смысл, а парламент перестает быть местом для обсуждения.

Все, что произошло с тех пор, и все, что происходит сегодня, — всего лишь следствие этой войны.

6 августа 1990 года Борис Ельцин, глава Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, обратился к региональным лидерам: «Дайте себе столько суверенитета, сколько сможете проглотить», — сказал он. Так началось то, что Горбачев назвал «парадом суверенитетов», а с ним и сползание к федерализации России, которая стала независимым государством в декабре 1991 года.

Не все местные элиты хотели одного и того же.Большинство территорий России с готовностью согласились с условиями, изложенными в федеральных договорах от 31 марта 1991 года, но некоторые из бывших автономных республик в составе Российской Федерации, особенно те, которые имеют нефть, стремились получить гораздо большую степень независимости.

Примером тому была Чечня. Летчик-истребитель Джохар Дудяев пришел к власти после выборов в октябре 1991 года и 1 ноября издал указ «О государственном суверенитете Чеченской республики». Власти Москвы, только что пережившие попытку государственного переворота, не придали этому большого значения.Затем последовали Беловежские договоренности, по которым Советский Союз распался. Осталось сделать и другое.

Напряженность между Москвой и Грозным на протяжении 1992 года росла в геометрической прогрессии. В конце концов, российские армейские части покинули территорию Чечни по собственному желанию, без сопротивления, оставив склады оружия и боеприпасов. Но Дудаев, создав собственные вооруженные силы и вооружив их этим «трофейным» оружием, продолжал настаивать на отделении Чечни от России.

Последствия перестрелки в Грозном 4 декабря 2014 года, за несколько часов до того, как Владимир Путин начал свое ежегодное обращение к народу в Москве.Фото: Муса Садулаев / AP

В декабре 1993 года был создан Временный совет Чеченской Республики, который действовал как противовес президенту Дудаеву. Ее возглавил пророссийский глава Верхнетерекской области Умар Автурханов. Он, в свою очередь, приобрел оружие, и руководители совета начали тренироваться на российских полигонах.

С лета 1994 года периодически вспыхивали боевые действия между сторонниками и противниками Дудаева, и 2 августа Автурханов обратился за поддержкой к президенту России Борису Ельцину.Части российской армии и внутренние войска начали массироваться на границе с Чечней.

26 ноября 1994 года люди Автурханова штурмовали Грозный с оружием, бронетехникой и вертолетами, предоставленными Москвой. Федеральная служба контрразведки, ныне ФСБ, воспитывала «добровольцев» из рядов российской армии и офицерского корпуса, в основном из танковых и стрелковых дивизий. Им предоставили «внеочередной отпуск» и оставили с военной техникой, чтобы их схватили или убили на улицах чеченской столицы.

По крайней мере официально, Москва категорически отрицала участие в этих операциях ее военнослужащих, призывников и призывников, так же как отрицала обстрел Грозного расчетами Северо-Кавказского военного округа.

Но атака прекратилась, и 30 ноября 1994 года Ельцин подписал указ «О необходимых мерах по восстановлению конституционного правопорядка на территории Чеченской республики». Была объявлена ​​война. 11 декабря российские войска перешли границу с Чечней.

Тогда министр обороны России Павел Грачев пообещал взять Грозный всего двумя дивизиями ВДВ: его новогодняя атака провалилась, и целые бригады были уничтожены, уступив место кровавым бомбардировкам, торговле заложниками, терактам по всей России и вторая чеченская война. По сей день никто не знает, сколько человек погибло.

Чеченский боец ​​направляет свою винтовку на голову российского военнопленного под Грозным в августе 1996 года. Фотография: Миндаугас Кульбис / Associated Press.

Однако это безумие можно было предотвратить: все ответственные политики в той или иной степени призвали Ельцина снимаем трубку, звоним Дудаеву и договариваемся.В ответ на их обращения администрация президента заявила, что связаться с чеченским лидером по телефону невозможно.

1 декабря 1994 года, когда из Кремля доносились шум, свидетельствовавший о том, что правительство предпринимало периодические попытки установить контакт с Грозным, журналисты «Новой газеты» сели вокруг стационарного телефона и попытались дозвониться до Джохара Дудаева по телефону. лежал в своей приемной. При первом звонке, пятом гудке трубку снял мужчина.Услышав на другом конце провода журналистов, он отправился на поиски своего начальника, и через несколько минут мы начали диалог с президентом Чечни. Это было так:

Новая газета: Джохар Мусаевич, что сейчас происходит?

Джохар Дудаев: Здесь, в Грозном, мы сейчас имеем дело с последствиями очередного ракетного обстрела, удачно могу добавить…

НГ: Вы можете точно сказать, кто атаковал город? У вас есть доказательства участия российских военных?

ДД: Странный вопрос, молодой человек.Всем давно известно, что здесь воюет Россия, а не оппозиция … Что это за оппозиция, я не знаю … Что касается ответственности за последнюю ракетную атаку, вы лучше справитесь с этим в Москве, генералы делать. Я знаю, что под Грозный проникло 150 бронемашин, из них 67 танков. Мы отразили атаку, уничтожили большую часть техники и взяли в плен экипажи. Повторяю, российские экипажи… Сюда приехали около 70 журналистов со всего мира, и они тоже это видели.

НГ: Мы очень обеспокоены судьбой российских военнопленных. Как они поживают?

ДД: Я изо всех сил стараюсь сохранить им жизнь. Я даже отдал приказ перевезти всех в безопасное место, чтобы по ним не стреляли. Но кто-то узнал, и сразу после их перевода с вертолета был нанесен ракетный удар. Ясно, что не все хотят, чтобы они вернулись [в Россию] и рассказали [свои истории].

НГ: Это была российская авиация?

ДД: Конечно, как вы думаете? В отличие от меня, российские командиры и генералы, похоже, не заботятся о жизни своих солдат.

НГ: Неужели мирным путем разрешить этот конфликт невозможно?

ДД: Всегда есть надежда. Пока что сдерживаю их всех, но долго это продолжаться не может. Ельцин даже по телефону со мной не разговаривает.